Текст книги "Сломанный цветок"

Автор книги: Кристина Ричи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Кристина Ричи
Сломанный цветок

Глава 1

Матео

– Нет! – отвечаю даже не думая. Рефлекс отрицания давно ушёл в защиту.

Такой вот я.

Другим не стану притворяться.

Я настоящий, живой – из плоти и крови.

Можете закидать меня камнями, как в средневековье, или отправить на корм рыбам, как сейчас принято избавляться от ненужных людей, но я не соглашусь второй раз в жизни играть роль девчонки.

Мы похожи с сестрой, но я не её копия. Тем более, мы выросли, и различить нас с двойняшкой не составит труда, нам по восемнадцать лет. К тому же я не сумасшедший. Это же бред полный. Что она надумала?

Всё изменилось с последнего притворства и подмены нас в школе танцев. Одно дело, когда нам по десять, и меня легко было принять за Мирею, а другое – когда у неё торчат соски из–под обтягивающей майки, и задница затянута в чёрные душные колготки.

– Прошу тебя, Матео, умоляю! Ну хочешь, богу душу отдам? Последний раз! Если я не появлюсь на этом сборище, обо мне все забудут или напишут скандальную статью о том, что я покинула мир танцев. Это вопрос жизни, понимаешь? Мое будущее, – Мирея сидит у меня в ногах и почти расплющивает мои занемевшие пальцы в тонкий слой. А я думал, пятьдесят килограмм не чувствуются. Вот ещё один пункт, который я не смогу выполнить. Мне придётся за неделю сбросить вес около восьми килограмм, и как я вообще должен накачать себе грудь?

Она потянула мышцу на ноге, и доктор ей запретил заниматься танцами, плюс никакой нагрузки две недели. Как назло, у неё сбор в Сан-Франциско через неделю, если она не появится там – её исключат.

Прорваться на шоу было сложно, сестренка тренировалась и разучивала новые движения, не щадя своё тело. Прекрасно понимаю, что это важно, но как я могу притвориться ею? Это же из области фантастики.

– То было в детстве, и разучивал я твой танец почти месяц. Ещё и отец меня тогда заставил, потому что ты вывихнула шею… – пытаюсь разжать её пальцы и отцепить от моих джинс. Пальцам на ногах уже все равно конец.

– Ты занял второе место, а я и на последнее тогда не рассчитывала, – буркает сестра.

– Да ты издеваешься?! Я занял второе место, а ты не верила в меня? Ах ты, мелкая коза! – она резко дёргается с моих ног, хрюкая от смеха, и ползком передвигается к кровати.

– Сам–то похож на худощавого гнома, – шипит мне в лицо родная сестра, которую я придавил телом к кровати.

Пошевелив бровями, набираю слюну во рту и демонстрирую ей готовую слюнную нить, что тянется с моих губ, угрожая упасть ей на лицо. Мирея испуганно зажмуривает глаза и мотает головой из стороны в сторону.

– Нет! Только не это. Матео, ты не посмеешь!

– Мирея, хватит меня доставать, – отпускаю её и, взяв полотенце, направляюсь в ванную комнату.

Но эта мелкая проказница не знает границ. Вломившись ко мне, удивлённо округляет глаза и открывает рот.

– Ничего себе… он у тебя отрос. Это что… шланг для полива газона?

Кидаю в неё полотенцем, и та, визжа, убегает, что–то крича мне в ответ.

Быстро принимаю душ, моё состояние как у больного, словно я грипп подхватил. Мирея доведёт кого угодно, если загорится какой–то идеей.

Со вздохом смотрю на свое отражение в зеркале… Русые волосы немного выгорели на солнце за лето, лицо почти не изменилось – всё такое же детское, мои выцветшие голубые глаза никого не привлекают. Даже меня. Самооценку не поднял и доктор Хаус, которого советовала моим родителям родная тётка.

Вздыхаю ещё раз, вхожу в комнату и закатываю глаза. Мирея лежит своей задницей на моих подушках, а ногами в носках упирается в стену с плакатами группы «Devil May cry» (Дьявол умеет плакать).

Ещё в девятом классе мы с друзьями решили организовать свою собственную рок– группу, но оказалось, что наше желание несовместимо с затратами на технику с инструментами. Всё, что осталось от мечты – это мои рисунки.

Да, я тупо рисую нас с парнями на плакатах. Группу, которой не существует на самом деле.

– Убери ноги с плаката! – рявкаю на неё. Мирея поднимается с моей кровати.

– Я не хотела испортить твои каракули, брат. Ну, так что? Ты отправишься вместо меня на балл конкурсантов? А я впервые в своей жизни проведу целую неделю дома и начну придумывать новый танец …

Она мечтательно смотрит в окно, где последние лучи солнца скрываются за горами.

Понимаю, что согласившись на эту авантюру могу подвести её и придушить самого себя, но, вздохнув, осознаю, что не в силах ей отказать.

– Хорошо. Я поеду. Но это в последний раз, – я не могу отказать ей. Слишком сильно люблю её. Она мой родной человек.

– Аааа! Спасибо, Матео, ты лучший брат на свете! Уррра! – радостно визжа, хлопает Мирея, а я стою посередине комнаты, начиная понимать, во что ввязываюсь.

– Мне конец! – делаю я быстренько вывод.

Моя жизнь закончится тем, что я опозорюсь и опозорю сестру, если кто–нибудь поймёт, что Мирея – это не Мирея, а Матео Эрнандэс. Её исключат из кандидатов в шоу танцев, а я буду читать о себе в жёлтой прессе всякую чушь.

– Братик, не паникуй, мы подготовим тебя. От твоего визита зависит и моё будущее. Я напишу имена всех, кто может меня немного знать. Тебе нужно будет только два дня побыть на публике, остальные дни ты можешь провести в номере или изучить Калифорнию, – Мирея садится за стол и достаёт чистый лист, отодвигая локтем мои наброски.

– Я не представляю, как мы провернём всё это!

– Не переживай! Твой «шланг» мы примотаем к ноге, и никто не заметит разницы. Грудь у меня маленькая, к сожалению. Роста мы почти одного. Сделаем стрижку и чёлку на глаза. У тебя длинные волосы, и к тому же мы с тобой похожи, как две капли. Ты смазлив. Все привыкли, что я периодически ищу свой стиль. У нас даже голоса схожи. Тетушка никогда не различает нас по телефону.

– Что ты говорила про шланг?

– Прекращай. Всё получится. Ты ведь и танцевать немного умеешь.

– Если считать, что я помню только один танец с того самого выступления, то – да. Я отлично танцую.

– Сарказм, Матео, никогда не используй его в общении.

– Молчание – мой друг.

– Вот, так и надо! Эх, жаль я пропущу знакомство своих конкурентов. Говорят, в новом сезоне будет участвовать сам Трент Касс, – она старается произнести его имя сексуально.

Блевать тянет.

– Дурацкое имя.

– Он – сам секс, Матео. Все о нём говорят, как о восходящей звезде. Если я пройду первый тур, то мы с ним увидимся лично на пресс– конференции в Токио. Он знает много языков и к тому же умеет им пользоваться… ты понял? – сестра подмигивает и, высунув язык, трясет им как змея.

Тошнота всё ближе подступает к горлу.

– Хорошо. Я понял. Плевать я хотел на этого языкастого.

– Завтра же идём в салон к Теодору.

– Что? Какого? Зачем? – поднимаю брови, не понимая, что ещё она от меня хочет.

– У нас мало времени. Ногти и депиляция тела, стрижка – все это сможет сотворить только профи, и он никому не проговорится.

– Нет. Это поглотитель всех помойных сплетен нашего города? Я точно не пойду к нему, и депиляцию делать не собираюсь. Брюки и джемпер – вот и всё решение для скрытия волос на теле! – складываю руки на груди. Защитная реакция.

– Спокойной ночи, братик, утро нас встретит солнышком и прогулкой к Тео, – целует меня в лоб и хромает в свою комнату.

Какой к черту Теодор и депиляция…

Глава 2

Матео

Просмотрев за ночь кучу страшных видео на ютуб канале по депиляции, мне не удалось нормально выспаться. Во сне мне то и дело рвали волосы, которые, как назло, росли заново как вечный леденец. Я орал, но толку было мало.

А ещё мне снился темноволосый парень с зелёными глазами, и он постоянно смотрел на меня.

Жуткое зрелище.

Сам сатана явился в мой сон.

Нужно сходить в церковь перед отлетом.

Чертовщина из головы не выходит.

Мирея, как и обещала, разбудила меня, хлопая по кровати ладошками, намеренно задевая мою голову.

До салона Теодора она меня буквально тащила за руки, иногда толкая в спину. Не похоже, что её нога настолько плоха… Хотя, до салона всего пара метров за углом дома.

Никакого завтрака, кроме стакана ананасового сока. Всего неделя для того, чтобы похудеть. Я выше сестры на пять сантиметров, она –163, а я – 168. Мелкие – в маму мексиканку. Но светловолосые и светлокожие – в отца канадца.

И мне предстоит на неделю стать сестрой.

Мне – конец.

Я так и знал, что не проживу дольше бедного дяди Мартина. Он умер, когда ему было всего семнадцать. Его застрелили, когда он хотел пересечь ночью границу Мексики и США.

Только он умер для всех наших родственников как смелый человек, герой. А мне предстоит стать девушкой… Обо мне и вспоминать не станут, я навлеку проклятие и позор на наш род.

– Мирея, может не стоит так рисковать? Если узнают родители, то меня не пустят учиться в Калифорнийский, а я, сама знаешь, как мечтаю обучаться у них. Дополнительные бесплатные курсы для артеров – моя мечта. Они приняли меня и видели мои рисунки. Стипендия! Я буду жить в кампусе.

– Матео, прошу, хватит истерить. Никто не узнает! А вот голос оставь этот. Хорошо вышло, – я начинаю покашливать, чтобы вернуть мой собственный голос, а не писклявый от эмоций.

– У всех нормальные сестры, у меня же такая мелкая г… – сестра меня толкает в двери салона Теодора, не давая договорить.

Я запинаюсь и падаю на диван, хватаясь за зелёный, расшитый золотыми нитками плед. Поднимаю свои глаза на огромного бородатого темнокожего мужика.

Он направляет на меня ножницы, зажатые между пальцев. Это напоминает фильм «Эдвард руки–ножницы», очень показательно.

Медленно оглядываюсь назад, хоть это и выглядит верхом кретинизма. Позади дивана – белая стена в блёстках и плакатах разных звёзд. Ничего больше.

Эти двое в сговоре начинают ржать в голос над моей реакцией, а затем приветствуют друг друга, обнявшись и танцуя странный танец пингвинов.

Я попал в самое пекло, эпицентр ужаса.

– Вы серьёзно? Танец кого? Пингвина? – поднимаю глаза к потолку и накрываю голову руками.

– Ты не поймёшь, это же легенда. Ты не узнал? Чарли Чаплин так ходил, – они вдвоём пытаются мне что–то доказать.

– Он не танцевал танец пингвинов. И ты собираешься ехать на батл и соревноваться с лучшими танцорами штата? – обращаюсь к сестре, которая себя переоценивает.

– Заткнись, Матео Эрнандэс, – Мирея обиженно поджимает губы и падает, выпрямив ногу на диване.

Черт, я обидел её.

Она ведь побеждала на разных батлах, и вся её жизнь – это танцы.

Хип–хоп в её крови, неизвестно от кого, но точно присутствует в генах.

– Прости. Ты классно танцуешь. Кроме танца пингвина, но это всё из–за больной ноги, – её улыбка мне всегда поднимает настроение.

Теодор шепчет ей что–то на ухо, пока я рассматриваю плакаты. Зависаю на Аврил Лавин. Её стиль принимали даже критики. Она потрясающая.

– Думаю, ему подойдёт. Принимайся за работу. Я приковыляю позже, принесу вам кесадилью веган стайл.

– Я хочу нормальную. Можно мне без веган стайл? – не успеваю выкрикнуть, как сестра, прихрамывая, уже закрывает за собой дверь.

– Ну что, парень, пойдём, сделаю из тебя звезду. Будешь лучше Джулии Робертс из фильма «Красотка», – строит глазки мне этот огромный волосатый мамонт под два метра ростом. Как такому мужику пришла идея открыть свой салон красоты?

– Мне лучше без Джулии Робертс. Через две недели я вернусь к своей жизни, – присаживаюсь в кресло, мамонт меня оборачивает в чёрный кокон ткани. Ткань плотная и не дышит, я потею и, кажется, экстренно худею, пока он красит мои волосы. Они отросли до лопаток. После смывки я вижу в зеркало пепельный блонд, что отдаёт немного розовым на солнце. Он отстригает длину почти до плеч и делает небольшую косую чёлку набок. Мои брови и ресницы красят немного темнее, но смотрится натурально. Брови светлые, а вот ресницы почти чёрные. Глаза стали ярче. Надеюсь, этот мамонт сможет вернуть всё на место, когда я вернусь домой.

– Ты просто прелесть, почти звезда из фильма «Лишний багаж» с сексапильной Алисией Сильверстоун, – восхищаясь своим шедевром болтает мамонт.

– Спасибо, – мило улыбаюсь.

– Депиляцию всего тела сделаем перед отлётом, чтобы на дольше хватило.

– Кого хватило?

– Гладкости, дорогой, – отвернувшись, уходит.

Через минуту ко мне выходит женщина с узким разрезом глаз и принимается пилить и шоркать мне ноги и ногти, после берётся за руки и ногти на руках. Никакого яркого цвета. Только прозрачный лак и френч. Мирея приносит еды, как и обещала, и осыпает комплиментами мамонта.

Мне что–то еще два часа делают с ресницами. Они становятся ярче и более длинными.

– Я такая красивая или это мой брат такой секси? – раскидывая руки радуется Мирея.

– Заткнись. Мне точно конец.

Меня даже не пустят в рай. Это провал.

– Сам заткнись и веди себя уверенно. Я никогда не устраиваю истерик и самобичевания на публике. Голову поднял… подняла и пошла от бедра, – смеясь, издевается эта мелкая пакость.

– Приготовь мне вещи и список имён.

– И ещё, Теодор, ты с нами в одной тюремной камере, если что…

Глава 3

Матео

За неделю я почти высох, у меня появились торчащие косточки. Моё тело было подвергнуто тотальному облысению, и это чертовски больно. Я два раза падал в обморок. Что ж, мой болевой порог оказался никчёмным. Теодор перепугался даже больше, чем я.

Сжимаю в руке билет на самолёт, и вот Мирея складывает в чемодан легкую пижаму для меня.

Текст для стандартных ответов на любые вопросы она мне выписала в блокнот. Имена и фото всех, кто может встретиться мне на благотворительном ужине и сборе участников предстоящего мега–батла за звание «Лучшего танцора штата Калифорнии», тоже. Всё это состоится в Сан–Франциско. Мне нужно только два дня побыть на камерах и улыбаться фотографам для идентификации участников.

Мы проживаем в штате Нью–Ме́ксико, городке Лас–Кру́сес. Отец и мать часто уезжают к родственникам в Аризону. Вот и сейчас сестре повезло, что никто не заметит моё отсутствие.

– Матео, я никогда этого не забуду. Ты мой брат, и я люблю тебя.

– Хитрая пакость. Такое не забывается. Я буду гореть в аду.

– Всё, пора, такси ждет. Если что, звони или пиши, мы справимся. Я смогу подготовиться как никогда. Победить – моя цель и ещё познакомиться с секси Трентом Кассом.

– Ох, заткнись.

Мне – конец. Почему я не могу сказать ей «нет»?

Знаю ответ на свой же вопрос. Ей я никогда не смогу отказать. Даже если она скажет, что нужно спрыгнуть с каньона – я спрыгну, если это наверняка её спасёт. Ведь в детстве она чуть не утонула по моей вине. Оставил её одну и побежал за надувными игрушками в комнату. Я испугался, когда увидел её в бассейне без сознания. Родители видели мой ступор, я не мог пошевелиться. Я застыл от страха и не мог сдвинуться с места. А ей так нужна была помощь. Но отец спас её.

Он до сих пор смотрит на меня глазами, полными презрения. Поэтому я не могу ей отказать.

Она – мой близнец другого пола, но мы с ней – одно целое…

Глава 4

Матео

Сан–Франциско сильно отличается от нашего городка. Здесь будто все отмечают каждодневные праздники.

Такси довозит меня до отеля. Всё до мельчайших деталей оплатила мне Мирея. Родители тратят на неё почти всю свою заработную плату. Я же подрабатываю в школьной библиотеке, а ещё вкалываю по учёбе на стипендию.

Швейцар открывает передо мной двери и, улыбаясь, пропускает внутрь.

На стойке ресепшен толпится народ. Жду своей очереди, и меня приветствует парень в бордовой форме.

– Прошу, ваш номер 306, находится на третьем этаже. Все готово к вашему приезду. Благотворительный ужин для участников состоится завтра вечером в шесть. Вас об этом оповестят, – он кивает мне и передаёт ключ–карту.

К карте прикреплена карточка гостя. На золотом диске выбито чёрными буквами «Мирея Эрнандэс».

Бабушка бы сказала: «Гореть вам всем в аду».

Лифт меня немного пугает. Поэтому пропускаю вперёд двух молодых парней. Они, странно улыбаясь, разглядывают меня, пока я собираюсь с мыслями и провожу фото–параллель со всеми незнакомцами. Для удобства всех участников расселили в одном отеле.

Меня знают трое, а точнее, это знакомые моей сестры. Они тоже танцоры. Одна из них – это, как написала мне Мирея, чёрная, опасная пантера Бьянка, по прозвищу Блэки.

Вторая девушка – мисс рыжая паинька в жизни, и взрыв огня на сцене – Клара, она же – Клик.

Третий – парень по имени Блэйз, и он обожает брейк. Это вся информация о них, так как они редко пересекались раньше.

– Тебе кнопку помочь нажать, крошка? – медленно и надменно делаю вид, что это не ко мне только что обратились и использовали слово «крошка».

Мысль, что мне конец, пробежала рефлексом.

Нажимаю на кнопку и жду, когда створки лифта откроются.

Этот человек стоит рядом и дышит мне в спину, оценивая мой тощий зад, что скрывают джинсы сестры и футболка свободного кроя, под которой спортивный топ с пуш–ап и сисько– эффектом.

– Ты что немая? Какой родной язык? Намекни мне?

Он выходит из–за моей спины и равняется плечом к плечу. Парень намного выше, моё плечо не достаёт до его сантиметров на десять, и это при том, что мои кроссовки на платформе. Что–то меня резко бросает в жар. Прямо как девчонку. Реакция организма мне не подчиняется. Он дотрагивается до моей руки, которой я нервно давлю на бедную кнопку чёртового лифта, который жду уже вечность с этим жвачным прилипалой.

Парень снова обращается ко мне, после чего я одёргиваю руку. Электрический ток. Корни волос приподнялись от его прикосновений к моей руке.

– Как тебя зовут? Меня – Трент Касс, может, ты слышала обо мне?

Что ему надо от меня? Где застрял чёртов лифт и главный вопрос: «Что я здесь вообще забыл?»

Моей второй руки касается что–то тёплое, и это вновь его конечность, он вертит ключ–карту и визитку в моих руках. Внимательно изучает.

Решаю посмотреть, кто же этот чёртов мистер секс и поднимаю глаза.

Трент – это конкретный ходячий и горячий секс для девчонок. Он высокий и потрясный, как говорят девочки. Тёмные блестящие волосы и зелёные глаза, словно два изумруда достали из чёрной дыры.

Парень, похоже, привык, что на него так реагирует женский пол. Почему тогда у меня такая странная реакция на него, а пола мы с ним одного, и это для него будет явной проблемой.

– Руки убрал от моих вещей, – пытаюсь сделать голос мягче.

– Я видел твои видео с выступлений в Бостоне, ты подаёшь надежды, но не так хороша, как думаешь.

– Ошибаешься, увидимся на отборочном туре… – поднимаю спортивную сумку с пола и захожу в лифт. Этот парень входит за мной. Двигаюсь к стенке подальше от прилипалы. Буду звать его жвачкой.

– Мы ещё и соседи по этажу, я в номере напротив. Увидимся раньше, чем ты думаешь, сломанный цветок, – нажимая на кнопку третьего этажа, усмехается этот Трент.

Мои глаза рефлексом подлетают к зеркальному потолку лифта.

Знал я таких жвачных, прилипают намертво. Мирея будет рада такому знакомству, а вот я не горю желанием скакать на этом чёрном красавчике. Жеребец не в моём вкусе. Сравнил меня со сломанным цветком, почему? Он имел в виду мастерство Миреи? Слишком много вопросов к этим талантам. Осталось пережить всего шесть гребаных дней, и я уеду отсюда.

Створки заторможенного лифта, наконец, открываются, и моему взору является длинный коридор со множеством дверей. Стены отделаны мягким ворсом бежевого цвета, напоминающим гобелен, прибитый к стене в комнате родителей.

Моя комната оказывается третьей по счету. Прикладываю карту, но дверь не открывается.

Да чтоб тебя! Такая роскошь, а всё сломано. Дёргаю карту назад, но она намертво застряла. Бьюсь лбом о дверь и пытаюсь успокоиться.

– Ты впервые в таком отеле? Давай помогу. Отойди, цветочек, – Трент скорее всего всё это время наблюдал за мной.

Жвачка нагло хватает меня за бедра и отодвигает от двери. Пока он возится с ключом, я представляю, как пинаю его сзади под его шикарный зад, но Мирея бы так не сделала. Нужно играть роль.

Трент отпирает дверь и протягивает мне карту, приглашая рукой в номер. Без благодарностей захожу внутрь и, выхватив свои ключи, хлопаю дверью прямо перед его носом. Довольный собой, падаю с разбега на огромную кровать.

Вечером приносят еду в номер и пригласительный на благотворительный вечер. Ложусь спать пораньше, чтобы как следует отдохнуть и не явиться на завтрашнее мероприятие помятым задохликом.

Глава 5

Матео

Завтрак прекрасен – не особо сытный, но шикарный. Прогулка была короткая, отходить далеко от отеля я не рискнул.

Обед в ресторане на первом этаже.

Наши имена расставлены на столиках. Нахожу свое имя, точнее – сестры, и пока жду, когда принесут салат и закуски, пишу сообщение Мирее:

«Привет, сестрёнка, у меня все нормально, обедаю вместо тебя в прекрасном ресторане, хотя, может, у них и нет звёзд, но кормят очень вкусно. Познакомился с Трентом – отстой… Сегодня вечером буду блистать на ужине в том синем топе и брючном костюме от Миреи».

Ответ от сестры приходит сразу же. Она в сети. Волнуется:

«Привет, Матео, ты супербрат. Значит, Трент Касс обратил на тебя (меня) внимание? Аааа, спасибо! Увижу его на батлах… Люблю тебя, пошла к доктору на прием. Спасибо, братик. Обнимаю…»

Сестренка выходит из сети, а передо мной уже красуется салат с королевскими креветками и канапе с сыром.

Открываю рот, чтобы насладиться этим кулинарным шедевром, но всё летит мимо, когда я замечаю, что Трент, помяни его чёрт, садится напротив меня в чёрном спортивном худи.

Только его – то мне и не хватало. Чёлку толкаю на глаза, но прикрывает она только один.

– Здравствуй, мой сломанный цветок. Как спалось? Есть пара на вечер? – закидав меня вопросами, он принимается за салат. Но меня всё ещё тормозит его «мой сломанный цветок». Что он имеет в виду?

– Привет. Спала, как всегда. Почему ты называешь меня так? – продолжаю делать попытки поесть.

– Ты о чем? – не обращая внимание на моё удивление, продолжает жевать этот хот–бой.

– Я о сломанном цветке.

– Понимаешь, когда вижу человека, чувствую его. Это у меня от отца, он всех насквозь видит.

– Типа рентген?

– Ага, типа, но это немного другое…

– А я на твоём рентгене оказалась цветком? Непригодным, – откидываюсь на спинку стула, чтобы послушать этого экстрасенса.

– Ошибаешься. Ты – сломанный цветок, но я не говорил, что это плохо. В твоём случае это какое–то событие, которое тебя сломало изнутри, и ты медленно увядаешь подобно цветку.

Я сам не успел понять, когда подвис на его рассказе. Но ему не стоит лезть в мои личные терзания.

– Я – Мирея Эрнандэс, и мы закончили наш разговор, – громко отодвинув стул ногами, встаю, чтобы уйти.

Этот хот–бой скалится. Чувствую, что он смотрит мне вслед.

Этот парень хочет вывести меня на эмоции.

Мне осталось пять дней, и мы больше никогда не встретимся.

К благотворительному ужину сестренка вызвала мне в номер профи, чтобы они собрали меня.

Дабы не раскрыть себя, укутался в белый огромный халат до горла и отдал свое лицо и волосы в руки профессионалов.

Через два часа их пыток, я был готов. Макияж вышел естественным, короткая стрижка уложена набок, всего пара красивых заколок цвета серебра в форме цветков.

Поблагодарив людей, я натянул самые узкие боксеры, что у меня были и попытался спрятать свой орган, приподняв его наверх. Стало жутко неудобно, но терпимо. Сверху меня облепили колготки, затем свободные брюки темно–синего цвета, корсет с пуш–ап эффектом, поверх – топ из ярко–синего шёлка, и завершил весь образ пиджак с белыми пуговицами и цепочками.

Как сказал бы Теодор: «Красотка отдыхает». Навыки Джулии Робертс мне бы сегодня пригодились.

В клатч кладу ключ–карту и телефон. Балетки цвета серебра с синими бусинами спасают меня от каблуков.

Наношу блеск для губ и чувствую, как мои и без того пухлые губы начинают увеличиваться в объёме и жутко щипать.