Текст книги "Мажор. Прилип как банный лист (СИ)"

Автор книги: Кристина Новицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 4

Ангелина.

Ситуация критическая. Или нефиг лезть к девочкам, если не хочешь получить в дыню. Это с виду я хрупкая, а на деле меня папа еще с детства тайком от мамы учил приемам самообороны. И да, знаю, что если женщина подняла на мужчину руку, то автоматически она уже спаринг партнер. Но я то – не женщина, да и Гордеев мужчиной еще не пахнет, раз поступки такие за моей спиной совершает.

– Что молчишь? – спрашиваю глядя в глаза своему злейшему врагу. А ведь на лице Свята ноль эмоций, только виднеется слегка розовая отметина в районе губы.

– Поехали. – он роняет сухо и хватает меня за руку. Начинает тащить через весь клуб как марионетку, а в этом случае, что делать то? Я на каблуках, ноги в синяках и гудят так, что единственное чего я желаю так это снять эти гребанные лабутены.

– Стой! – кричу ему, прорываясь сквозь грохот музыки. Но ему вовсе без толку, только на улице он зажимает кнопку на брелке и после легкого звона снятия сигнализации, открывает передо мной дверь на пассажирское.

– Я с тобой никуда не поеду! – скрестив руки, отворачиваюсь от парня. – Тем более что ты пьян.

– Я не пью. Садись.

– Ага, думаешь, я самоубийца? После моего удара вдруг у тебя мозги набикрень съехали. Кто знает, куда тебя мысли дурные заводят.

– Поверь, если бы я хотел… – затихает, чем заставляет меня к нему обернуться. Становится холодно и ноги уже дрожат не только от боли и напряжения, но и от осеннего ветерка. Да и плечи уже заледенели.

– Что ты делаешь? – стою полностью растерянная, когда Свят копошится в своем багажнике, а уже после стаскивает с гостиничных тапочек упаковку.

– Не зря с собой стырил. – усмехается. Сейчас конечно можно было бы растаять, да я и могла бы. Если бы не знала, какой он на самом деле, и какие цели преследует. – Надевай и садись.

– Еще чего! – фыркаю, снова отворачиваюсь.

– Неугомонная. Хочу же по нормальному.

Гордеев тяжело вздыхает, опускается на корточки и начинает… Поверить не могу. Снимать туфли и надевать на мои ноги белые тапочки. Боже… Я даже выдохнула в облегчении. Пальцы прокричали свое громкое ура, а стопы наверно сейчас благодарны Святу больше чем кто либо.

– Воронцова, массажа не будет. Запрыгивай.

Открываю глаза… Я ведь даже не заметила, как прикрыла их от удовольствия. Ненавижу каблуки, вот терпеть не могу. Мама мне с самого детства внедряла, что женщина должна их носить, грация, осанка все дела, но вот я лучше бы ходила в кроссовках.

– Ладно. Но вези меня домой. Понял? – пригвоздив парня взглядом, он садится на место водителя, а я, осмотревшись по сторонам, усаживаюсь на пассажирское рядом.

Авто срывается с места, а гробовая неловкая тишина накрывает нас двоих.

– Твоя новая? Да? – прерываю наш тихий ступор молчания первой.

– Отец подарил. Я ведь должен быть тупым мажориком, каковым ты меня считаешь. – улыбается слегка повернувшись ко мне всего на секунду, а потом его взгляд снова возвращается на дорогу. Руки сжимают руль, да так что видно его вены, которые напрягаются. Сосредоточенный, уверенный. Он прям кайфовый в этой стихии ночной дороги и это притягивает.

– Ну, простите… Ты сам выбрал себе такую роль. – не сбавляю обороты и подкидываю для накала между нами.

– Действительно. А может просто не стоит делать поспешных выводов и не вестись на всякие слухи?

– Слушай, мне кажется, твой последний поступок по отношению ко мне был явно показательным.

– Возможно. Если посмотреть на это с одной стороны. Но если капнуть.

– На все у тебя есть оправдания. Скажи? – ерничаю. А потом понимаю, что машина притормозила. Вокруг ни души, только минимаркет и аптека через дорогу.

– Зачем мы здесь?

Парень подозрительно улыбается и выходит из машины.

– Подожди немного. Я сейчас.

Провожаю взглядом Гордеева, который на мое удивление сегодня совсем от версии наглого мажора отличается. Как подменили. Надеюсь, у него нет брата близнеца, а то от раздвоения его личности есть шанс сойти с ума.

Спустя пару минут он возвращается из аптеки. В руке держит небольшой пакетик и, убедившись в безопасности дороги, перебегает ко мне. И нет, не садится на свое место, он открывает дверь ко мне.

– Ноги свои дай.

– А? – выпадаю в осадок от такого жеста. Молча в полном шоке, делаю, что он говорит.

– Подержи. – протягивает мне флакончик, крышку которого аккуратно снял зубами.

Чёрт… я в полном экстазе. Он не торопится. Его пальцы уверенные, тёплые скользят по моей коже, будто изучают каждый сантиметр. Чулки порвались при падении, и теперь он медленно, почти бережно, стягивает их, стараясь не сделать мне вновь больно. Я чувствую, как дыхание Гордеева становится глубже, но он молчит. В его взгляде ни намека на очередную игру, полная сосредоточенность на деле.

Освободив от ткани мои ноги, он забирает из моих рук флакон. Пропитывает жидкость зеленки о ватный диск.

– Щипать будет. – предупреждает, и голос у него хриплый.

Я киваю, сглатываю, пытаясь смочить пересохшее горло. И когда Свят касается моей раны, я вздрагиваю – не от боли, а от того, как он это делает. Гордеев начинает дуть, притупляя щипание антисептического средства.

Земля вызывает Воронцову! Только не плыви. Не позволяй этому Иуде навешать тебе лапши. Он не тот, каким ты бы хотела его видеть.

– Прости, я не знал, что в этот раз будут последствия от падения.

Ого… А вот это мне не послышалось? Ну, нет же⁈ И мысли же в правильное русло кинули значение его слов?

– Что ты сказал? – уточняю, а парень словно понимает, что ляпнул не то, что нужно было.

– Геля, все не так…

Одергиваю ноги.

– Конечно, все именно так! – закатываю глаза и смотрю перед собой. Руки уже в жестах возмущенных гуляют перед моим лицом. – О чем я только думала! Дура! – улыбаюсь истерически.

– Геля! Выслушай!

– Меня зовут Ангелина! Хватит коверкать мое имя и вообще! Отвези меня домой! Или еще куда лучше…

Вошкаюсь по сиденью в поиске своей сумочки. А вот ее нигде нет. Все события меня настолько закружили, что я забыла о своих вещах.

– Блин! Мой клатч! – фыркаю. – Все из-за тебя! Ненавижу! Что ты прилип ко мне, Гордеев⁈ Увязался на мою голову и жизни спокойной не даешь!

– Может, ты мне нравишься.

– Сочувствую тебе! Отвези меня домой. – смирившись со всем что сейчас происходит, откидываюсь на сиденье. И спокойно прикрыв глаза, просто жду, когда машина Гордеева двинется с места.

– А твои вещи?

– Думай лучше о своей совести, которую ты давно уже потерял. А мои вещи наверняка девочки забрали.

Путь домой был не таким уж долгим. Свят несколько раз пытался со мной поговорить, но я просто сделала вид, что уснула. Нравлюсь я ему? Что за бред вообще. Ничего умнее сказать не смог вот и ляпнул. Унижать девушку при всех вот такими способами явно ни о каких-то чувствах кроме ненависти не говорит. Даже думать об этом не хочу. Все эти дергает за косички, значит – любит, тупое оправдание, скорее всего и придумано такими парнями.

– Гель… Можно я просто скажу, а дальше делай свои выводы.

Поворачиваюсь к нему, когда понимаю, что мы приехали. И до ворот моего дома всего ничего.

– Мне это не нужно. Еще перед каникулами я все поняла. Что твои слова ничего не стоят. Пустышка. Хочешь знать, сколько я тебя прождала в аэропорту? – удерживаю паузу, а потом говорю, прежде чем выйти. – Так вот самолет улетел без меня. И даже после этого я два часа проторчала в ожидании, что ты хотя бы позвонишь.

– У меня были причины…

– Не сомневаюсь. – с улыбкой ему отвечаю. Сдерживаю слезы которые я не лила с того самого дня, когда он меня бортанул с летним совместным отпуском. – И еще, давай с завтрашнего дня сделаем вид, что мы с тобой не знакомы. Не хочу с тобой пересекаться.

Шлепая гостиничными тапками, я поковыляла к воротам своего дома. Живу я с родителями, но это не мешает мне возвращаться поздно. В этом у меня запрета нет, только если не мешает все учебе.

* * *

Утро наступило быстро и, несмотря на вечеринку в клубе – пары никто не отменял. Вид у меня не очень, еще и колени побаливают от вчерашнего падения. Кулак немного ноет и все это напоминает о том, что в очередной раз я чуть не повелась на Гордеевскую маску.

– Дочь, что-то ты нервная с утра. Все в порядке? – спрашивает мама и отбирает из моих рук булку. – Йогурта на завтрак будет достаточно. Потом эта булка тебе в бедра уйдет, и не сгонишь.

Смиренно вздохнула.

– Мне пора. – встаю из-за стола и получаю еще одну фразу критики. Привычная такая, но сегодня цепляет больше обычного.

– Ты почему в брюках? И эти балетки⁈ – кривится мать. Она с иголочки с шести утра. Ее правило такое, что всегда нужно выглядеть на все 100. Я уже и забыла, как она выглядит без макияжа. Хотя мне кажется и отец тоже. Все эти заморочки… Я мечтаю о том, чтобы мой парень любил меня без всего этого пафоса, но Воронцовы имеют статус, который позорить и чернить никому нельзя.

– Сегодня прохладно. И пары в разных корпусах, придется побегать.

– Это не аргумент. Давай, хотя бы небольшой каблук надень. Так ты стройнее выглядишь.

– Я уже не успею. – допиваю свой кофе и схватив со стула рюкзак, мчусь скорее на выход.

– Ангелина! – кричит мне мама вслед, но я не торможу.

– Водитель уже ждет. Пока.

Пулей вылетаю и к воротам, где меня ждет машина. А дальше универ…

Первые две пары тянутся как резина. Я летаю в своих мечтах, размышлениях. Девчонки ничего не спрашивают, потому что после вчерашнего все сонные, собственно как и все студенты нашего учебного заведения. А вот Гордеева я так и не видела. Даже на улице особо не задерживалась, чтобы воздухом подышать, только бы не пересечься с ним.

– Воронцова, тебя в кабинет ректора вызывают.

Со спины подходит Леша Зайцев. Он активист похлеще меня, там красный диплом еще с пеленок ему прописан.

– Случилось что? Кто-то в курсе? – спрашиваю у своих девчонок.

– Не знаю… Может насчет осеннего бала? – подкидывает вариант Ритка.

– Ты бы еще вспомнила новогодний концерт. Вообще год только начался. Ладно, пойду и узнаю. Предупредите Федоровну, что меня вызвали.

– Хорошо.

Вцепившись в ручку своего рюкзака, который повис на одном моем плече, я пошла в кабинет.

– Виктор Степанович, можно? – стучусь, а после приоткрываю дверь. Внутри никого, но я делаю уверенный шаг, заходя вглубь. – Виктор Степанович, вы вызывали.

Осматриваюсь и заглядываю в соседнюю комнату его огромного кабинета. Но вместо него дверь закрывается с громким щелчком, и я на автомате поворачиваюсь:

– Ты⁈

– Я. – смотрит на меня Гордеев, а в руке ключ крутит.

– Придурок! Ты что творишь⁈ Мне не нужны проблемы!

– Выслушаешь, и тогда выпущу.

Глава 5

Ангелина.

Ну, неет… Неужели снова сценарий прошлого года повторяется. Я и Гордеев в кабинете ректора, и если нас здесь застукают, то пропало все.

– Значит твоих рук дело? И никто меня никуда не вызывал?

– Бинго. – клацает пальцами подмигивая Свят и делает шаг приближаясь ко мне.

– О нет, не подходи.

– Я просто хочу объяснить все.

– А я так не думаю. Место выбрал ты так себе. Что, одного рычага надо мной мало так ты решил собрать целый комплект⁈ Очень разумно.

– Все не так. Ты везде со своими подругами ходишь, а это место где нас точно не побеспокоят.

А вот и прогадал… Ручка двери начинает дергаться, а голоса за дверью говорят лишь об одном, что еще немного и нас накроют, а дальше и отчисление не за горами. Ведь как объяснить тот факт, что мы здесь вдвоем с Гордеевым. Надумать можно всякого.

– Доволен⁈ – грозно шиплю на парня.

– Тише ты. Давай в шкаф?

– Больше нет. С тобой я так тесно не взаимодействую. Я сейчас просто дам знать ректору, что это все твоих рук дело. И сам разгребай.

– Ты не сделаешь этого. Со мной так или иначе тонуть будешь. – подмигивает он, а вот возмущения за стенкой продолжаются.

– Ладно… Ты прав. Что тогда? Может в окно?

– Ага и ноги переломаем. Не вариант, Воронцова.

Пока мы так спорили, в замок двери, по всей видимости, вставили ключ и уже на первом прокруте, Свят взял меня за руку и запихнул в шкаф. Сам при этом оставшись в кабинете.

– Гордеев? – слышу голос ректора и выглядываю сквозь щелку приоткрытых дверц.

– А я к вам. – невозмутимо отвечает парень и загораживает собой шкаф в котором прячусь я.

– А ты чего закрылся? Откуда у тебя ключи?

– Ключи? Когда я вошел, то дверь была открыта. Наверно замок заело, я видимо не рассчитал силу и захлопнул. Я к вам собственно по делу…

– Слушаю.

Заговаривать зубы Гордеев умеет как никто лучше других. И у него выходит. Правда наобещал там с три короба от своего отца, но ему как-то удается вывести ректора за пределы кабинета, а я тем временем аккуратно выскальзываю прочь, оставаясь незамеченной.

Остаток дня я провела в привычном ритме. С Гордеевым пару раз пересекалась взглядом, а вот звонки его и сообщения поставила на полный игнор.

Учеба. Стоит сосредоточиться только на ней, а не всех этих глупостях. Теперь если вдруг меня, куда будут звать, то буду с собой брать девчонок. Хватит с меня этого риска и неприятностей.

Снимаю одежду с уставшего тела и захожу в душевую кабинку. Рука тянется к включателю, и, отрегулировав массажный режим, запускаю горячую воду. Люблю купаться в кипятке так, чтобы пар окутывал всё тело, прожигая до самых костей. Встаю под струи с головой, смываю макияж – сегодня я никуда больше не выйду. Момент полного расслабления. Начинаю тихо напевать, представляя, как стою на сцене в пенном платье перед толпой зрителей. Свет, музыка, овации и я в центре их внимания.

– Думаю, хватит.

Выключаю воду, голова уже кружится от жары. Закручиваюсь в махровое белое полотенце и, подойдя к зеркалу, провожу пальцем по запотевшему стеклу.

– Мда уж… недосып даёт о себе знать.

Беру флакон с глиняной маской, выдавливаю немного на силиконовую лопатку и начинаю равномерно размазывать по коже. Запах отвратительный, зато вид хоть немного придёт в норму.

Завернув влажные волосы в высокий небрежный пучок, я вышла в комнату и, приоткрыв шкаф, увидела в зеркале его.

– Ты что здесь забыл⁈ – разворачиваюсь в испуге к отражению спиной, крепче сжимая полотенце.

– Мать честная… – смеётся Гордеев, откладывая книжку, но с моей кровати подниматься не спешит. Устроился, как у себя дома. – Вот оно, твоё истинное лицо? – продолжает ржать, не сбавляя оборотов.

– Уходи! Как ты вообще сюда… – бросаю взгляд на открытое окно, которое обычно оставляю, чтобы после парилки в ванной выйти в прохладу. – Проваливай, кому говорю!

– Воронцова, ну разве так можно с гостями?

– Гости – это те, кого зовут. И как минимум им рады. Убирайся! – растерянно тычу пальцем в сторону двери.

– Хочешь, чтобы я сразу с твоими родителями познакомился? Без проблем. – вскакивает с кровати и направляется к выходу.

– Стой! Нет! Уходи тем же путём, каким пришёл!

– Я тебя не понимаю. – ухмылка приросла к его лицу, как будто он вообще не в курсе, сколько косяков за ним числится. – Кстати, спасибо мне сказать не хочешь?

– Я? Тебе? За что, интересно?

– Например, за то, что спас твой маленький, упругий зад от ректора.

Дар речи теряю.

– Наглость – твоё второе имя. А не ты ли меня вообще в тот кабинет заманил⁈ Придурок!

– Воронцова, не порть момент.

– Чего⁈

Возмущение вскипает мгновенно. Рядом с этим парнем я забываю обо всём, даже о том, как выгляжу. Кожа уже стягивается, глина подсохла, и страшно представить, что сейчас творится на моём лице. Но Святу, похоже, всё равно. Он подходит ближе. На его физиономии привычная ухмылка. Лёгкая, непринуждённая, как будто он не вторгся в моё личное пространство, а просто зашёл на чай.

– Хватит от меня бегать. – проводит рукой по моей ключице, собирая капли влаги. – Что значит твоя татуировка?

– Ты сюда за этим пришёл? – хриплю, глядя в его карие глаза. Тону в них. Они искрятся, то ли от света люстры, то ли от чего-то, что лучше бы не распознавать.

– Не только. – наклоняется к моему уху, пальцами выхватывает локон и начинает крутить. Он так близко, что единственное, чего я боюсь – отпустить полотенце. Сжимаю махровую ткань крепче, сглатываю ком в горле.

– Уходи. Я сейчас не готова говорить…

Он хмыкает, улыбается. Тянется к моим губам подушечками своих пальцев, проводит по моей нижней. Почему я его не останавливаю? Почему не кричу, не вызываю охрану, не выставляю за дверь? Всё ведь просто. Но я стою, заворожённая, жду, что он сделает дальше.

– Я хотел сказать… – его губы опускаются к моим, дыхание обжигает. Я закрываю глаза, готовая принять этот первый поцелуй. Между нами по факту ничего не было, но я уже не раз представляла, как его губы накрывают мои. Как дерзко его язык врывается в мой рот и сносит весь здравый смысл. – Смой эту дрянь с лица. Она странно пахнет.

Фраза звучит как пощёчина и меня отрезвляет. Я моментально прихожу в бешенство.

– Отойди! – отталкиваю его руками, и то, чего я боялась, случается. Полотенце срывается и падает к моим ногам, обнажая тело.

– Вот это я удачно зашёл, – смеётся Гордеев. – Сосочки у тебя зачётные.

Подхватываю полотенце, снова укрываюсь. Сейчас не время для стыда и нечего мне бить тревогу. Фигура у меня норм, в зале пашу три раза в неделю по настоянию матери.

– Значит так! Я сейчас ухожу в ванную, и чтобы когда я вернулась – тебя здесь не было! Понял⁈ А если ослушаешься, вызову охрану. Не думаю, что твоему отцу понравится, что его сын маньяк-извращенец!

Гордеев смеётся, чуть ли не заливается, но старается сдерживаться, чтобы не нарушить тишину в доме. Я топаю ногой, фыркаю и скрываюсь за дверью ванной.

– Идиотка… – бормочу, накидывая воду на лицо. Глина смывается плохо, за нашим трепом успела засохнуть и стать почти каменным куском. – Воронцова, ты вообще, чем думаешь⁈ – спрашиваю у своего отражения. Провожу пальцами по губам и заливаюсь румянцем от воспоминаний. – Ну, точно сошла с ума.

Делаю пару глубоких вдохов, вытираю лицо насухо. Волосы распускаю, аккуратно распределяю их пальцами. И выхожу в комнату, сразу осматривая по всем углам.

– Пусто…

Выглядываю в окно, от Гордеева и след простыл. Только аромат его парфюма всё ещё витает в комнате, цепляется за стены, за воздух. Непроизвольно делаю глубокий вдох, и мурашки тут же бегут по коже.

– Спокойствие, только спокойствие.

Закрываю окно и иду к шкафу. Достаю от туда пижаму, надеваю ее. Вроде всё бы ничего, но тут раздается стук в дверь.

– Кто там? – растираю волосы полотенцем.

– Милая, к тебе пришли, – говорит мама, но не входит. И это пугает.

– К-кто? – спрашиваю с опаской.

– Говорит, что вы учитесь вместе. Гордеев Святослав.

– Гордеев⁈ – срываюсь на крик и мчусь к двери. Открываю.

– Лина, что с тобой? – мама осматривает меня с головы до ног. – Что за пижама ужасная? Давай-ка, переоденься и припудрись хоть немного, а потом спускайся. Я пока парня чаем напою.

– Мама, нет!

– Что – нет? Если это тот Гордеев, о котором я думаю, то очень полезно познакомиться с ним поближе. Ты вообще знаешь, кто его отец?

– Знаю. Но это не важно…

– Будь умницей. Приведи себя в нормальный вид и не позорь Воронцовых. – игнорируя мою просьбу, мама улыбаясь шагает в сторону лестницы, которая ведет ее к гостиной.

А вот я остаюсь в полной растерянности.

– Он… Что вообще происходит⁈ – роюсь в гардеробе. – Как он… Уф… – слов не хватает, чтобы описать тот спектр эмоций что скачут сейчас во мне. А потом мысли сходятся. – Хочешь поиграть? Ну, хорошо, Гордеев. Только не думай, что в лице моей мамы найдёшь союзника. Сейчас так познакомимся, что твоей ноги в этом доме больше не будет!

Глава 6

Святослав.

Это прекрасно.

Серьёзно, можно считать меня мазохистом, но мне нравится, когда в Воронцовой просыпается желание меня убить. Особенно сейчас, когда я веду милейший диалог с её мамой и, между прочим, весьма успешно.

Ведь Гордееву не составит труда очаровать любую. Даже если это женщина, которая, возможно, станет моей будущей свекровью. Хотя дожить бы…Я ведь замечаю, что перегибаю, ведь Геля вся кипит от злости. Кайф! Остаться бы сейчас с ней наедине и вкусить это ощущение губами. Я так хочу ее поцеловать, но оттягиваю этот ахиренный момент, чтобы вот взорваться.

– Значит так, хватит! – вскакивает девчонка со стула, упираясь руками в стол.

– Ангелин, невежливо перебивать гостя.

Я продолжаю улыбаться сквозь жевание вкусной печеньки. Запиваю и сразу давлюсь. Крошка падает в горло, кашель атакует. Ведьма! Точно ведьма!

– Вот видишь, что ты натворила! – кричит Людмила Олеговна, начинает стучать мне по спине.

– Всё в порядке. Поторопился, – выставляю ладонь, останавливая её заботу. С Гели глаз не свожу. Сам же потихоньку в норму прихожу.

– Не поторопился, а засиделся. Давай-ка, Гордеев, мне ещё к парам готовиться.

– Собственно, о парах… Есть у меня одна забавная история, связанная с вашей дочерью. Рассказать?

Кидаю наживку. Пусть взбесится окончательно. Она должна меня выслушать. Дать шанс всё исправить. Да, за мной косяков хватает. Но кто не ошибается? Главное, теперь я думаю своими мозгами. И больше ни один отцовский совет меня с курса не собьёт, как было перед летними каникулами.

– С удовольствием послушаю, что же там. Мне завтра на учебу, в отличие от вас не нужно. – мама Гели смотрит на меня с любопытством.

– Там ничего интересного! – бьётся в панике Лина. И вот её ножка под столом задевает мою. Не просто касается, а старательно бьёт. – Правда, Святославчик? – издевательски каверкает мое имя Воронцова и всей мимикой показывает на лестницу, ведущую к ее комнате.

– Да я вот думаю, – делаю паузу, когда вижу ее придыхание в облегчении. – … что другого случая не будет.

Блин, я сам чуть в такой гогот не ушел от ее выпученных от шока глаз. Меня сейчас не то чтобы убили, мне метко пулей прямо в лоб зарядили и выстрелили прямо в цель раз пять, чтоб наверняка.

– Вы какие-то странные оба… – мать Ангелины чередует свой взгляд то на меня, то на Лину. Хмыкает и с улыбкой поднимается со стола. – Я все-таки думаю, что следующий раз будет. Поэтому прибереги свои забавные истории на потом. – ее рука падает мне на плечо, слегка разглаживая ткань свитера.

– Хорошо. Я с радостью еще к вам приду.

– За мной! – взрывает Лина и быстрым громким шагом идет вверх по лестнице.

Подмигнув ее маме, я улыбнулся и напоследок сказал:

– Спасибо за гостеприимство. Увидимся.

А вот дальше меня ждал взрыв. Буря. Самая настоящая разрушительная стихия. И вроде страшно переступать порог её комнаты, но всё внутри так и просит это сделать.

– Что, боишься? – с ухмылкой распахивает дверь девчонка.

– Не то чтобы…

Перебивает:

– А стоило бы. Заходи!

Делаю шаг, и уже у самого порога она толкает меня в спину. Толчок лёгкий, но в нём столько эмоций, что я едва не теряю равновесие. Дверь с грохотом захлопывается, а свирепая кошка начинает наматывать круги по ковру.

– Ты в бешенстве? – прячу ладони в карманы, наблюдаю с удовольствием.

– Я⁈ В бешенстве⁈ – тормозит и резко приближается. Я инстинктивно отступаю, спиной прижимаюсь к стене. Её тело сейчас в упор к моему. Тепло, напряжение, дыхание. А взгляд как лезвие. Чёрт, я точно придурок, но внутри всё пульсирует. Хочется впитывать это напряжение, до последней капли.

– Я тебя ненавижу! Ты что устроил⁈ Да ты хоть понимаешь… А эти твои намёки… – говорит прерывисто, сбивчиво. А я лыблюсь. Не могу остановиться. – Ты чудной, что ли? – крутит пальцем у виска.

– Рядом с тобой чердак немного едет.

– Тогда держись от меня подальше. Хватит ко мне липнуть! – тычет в грудь пальцем.

А я смотрю на её губы. Влажные, розовые, манящие. И мне так хочется попробовать их вкус.

– Что молчишь, Гордеев⁈

– Что?

– Уфф… – фыркает. – Я ещё раз повторяю: хватит липнуть ко мне.

– Я? К тебе? – делаю наигранно задумчивое лицо. – Это ты сейчас ко мне прижимаешься. Ещё так плотненько. Кто тут без кого не может, а?

Она замирает. Осознаёт, что стоит слишком близко. Хотела отойти, но не успела. Собственно я не позволяю. Обвиваю её талию руками, возвращаю на исходную точку.

– Отпусти! А если кто-то зайдёт⁈

– Не думаю. Считай, что с твоей мамой у меня договорённость.

– Иуда! Да чтоб тебя…

– Что? – приближаюсь к её лицу, оставляя опасную дистанцию. Меня будто током бьёт. Кожа под пальцами горячая, живая. Я сжимаю её чуть крепче, стараясь не сорваться. Просто наслаждаюсь моментом. Между нами химия, огонь. То, что бывает только в первые разы. Потом всё становится предсказуемым. А сейчас стоит просто вкушать каждую секунду происходящего.

– Воронцова, тебя тянет ко мне. – скольжу рукой к поясу её штанов, поддеваю резинку. На палец надеваю край белья, слегка оттягиваю и тем самым шлёпаю. Она ахает. Не от боли, а от неожиданности. И сам факт, не отталкивает.

– Тебе нравится, что между нами происходит. Стоит только сказать пару слов, и я твой. Ну же…

Наклоняюсь, прохожусь кончиком языка по венке на её шее. Мурашки бегут под пальцами. Её запах пьянит, сносит крышу. Остаётся только долька здравого смысла, чтобы не перейти черту. Всё-таки за стеной её мама.

– Просто скажи…

Её дыхание сбивается. Страсть между нами не утихает. Сейчас ей стоит просто дать команду, и я заберу её.

Наши взгляды в упор. Губы в сантиметре, а я все жду ее ответа.

– Проваливай, Гордеев! И прекращай мне портить жизнь!

До меня не сразу дошло, что она сказала, но я ощутил, что ее тело, словно меня отвергло.

– Ты уверенна? – убираю руки от нее, а там уже и Лина отходит. Между нами расстояние, а выглядит как целая пропасть.

– Более чем. Если ты думаешь, что унизив меня сначала в аэропорту, потом перед моей мамой я кинусь тебе на шею. То ты глубоко ошибаешься.

– Ты просто не даешь мне шанса все тебе объяснить?

– А зачем? Это ничего не изменит. У тебя был один единственный шанс, и ты его истратил. Не позвонил… Не пришел… А только с каждым днем пытаешься уничтожить мою жизнь! Всего один учебный год и больше мы никогда не увидимся. И дай мне его прожить спокойно!

– Это, то чего ты действительно хочешь?

– Да!

Геля отворачивается и идет к своему рабочему столу. Молча садится, включает настольную лампу. Роется в кипе своих конспектов, и я понимаю, что провожать меня никто не будет. А мне остается просто принять ее решение и уйти.

В гостиной по пути встречаю Людмилу Олеговну.

– Уже уходишь?

– Да, уже поздно. Дела.

– Ты на нее не злись. Она у нас девочка с характером, но быстро отходчивая. – с улыбкой говорит женщина, даже с намеком, придавая мне сил не сдаваться.

– Мне пора. Спасибо за все. – целую женскую руку и ухожу.

А дальше запрыгнув тачку, несколько минут просто смотрю на окна Воронцовой.

– Мы еще посмотрит, кто кого не оставит в покое.

И пускай мне будет сложно. Я ведь итак все лето слюной обтекал глядя на ее фотки в интернете, ждал и выжидал, когда мы снова встретимся. Сорваться не мог, причины есть. Или отговорки.

Что там говорят: «Чем меньше девушку мы любим, тем больше нравимся мы ей?»

Возьму небольшую паузу, слегка свой пыл притуплю, а дальше… Я просто уверен, что не сможет она без меня. И все события в ее жизни, так или иначе, будут приводить ко мне. А там… Она точно сдаться первой.

Настрой оптимистичный, а план кажется не самым плохим. Только вот уже прошла целая неделя, а Воронцова ходит мимо меня, даже не здороваясь. Я каждый день продолжаю думать о её дыхании, коже, губах… Пауза? Да, но она уже начинает жечь изнутри и несколько раз заставляя пожалеть – о принятом мной решении сохранить дистанцию. Я думал, что пауза даст ей время скучать. А она, похоже, учится жить без меня.

А сегодня еще это:

– Че за хмырь ее подвез к универу⁈