Текст книги "Прекрасная начальница"
Автор книги: Кристина Лорен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Ханна обняла меня за талию, заглядывая в глаза.
– Что это сейчас было? – спросила она сквозь смех.
У нее на лице был написан вопрос: «Мы готовы к этому?»
Но, по правде говоря, у нас впереди было еще миллион тихих и уютных субботних вечеров вдвоем. А перед восторженными лицами наших друзей было тяжело устоять.
Я нагнулся, чмокнув ее.
– Боюсь, долго мы сегодня не продержимся, – заметил я, не отрываясь от ее губ.
Она засмеялась.
– Наверное, ты прав.
Вернувшись с подносом с шотами текилы, Хлои передала по одному мне, Ханне и Джорджу, и по два Беннету и Максу.
– Сообразительная женщина, – сказал я Хлои.
Сара справилась с крышкой бутылки с водой, а Хлои крикнула нам подойти ближе.
– Все сюда. Поднимайте чертовы бокалы! – звякнули стаканы. – За молодоженов Уилла и Ханну Самнер-Бергстром! Приготовьтесь на всю жизнь остаться безбашенными гавнюками.
Текила обожгла губы, разливаясь теплой волной по пути к желудку, и, взглянув на Ханну, я заметил, как она вздрогнула, почувствовав то же самое, а затем скривилась от отвращения.
– Ох, черт, что за гадость, – простонала она.
– Надо больше пить, – заметил Джордж и убежал на кухню, вернувшись через пару минут с новым подносом шотов.
– Да вы с ума сошли, – сказал я им. – Пяти минут не прошло, а мы пьем шоты в коридоре, как кучка болванов из братства.
Беннетт согласно кивнул, но все равно потянулся за третьим шотом.
– Ты избежал пыток мальчишника, – уточнил Макс, поднимая бокал. – У Беннетта он был в Вегасе. Мой в кабаке на Митпэкинг Дистрикт [район в Нью-Йорке].
– Если я правильно помню, то лучше и не скажешь, – добавил Беннетт. – Думаю, тем вечером под парами ваших гормонов в туалете развлеклось немало посетителей.
– Да и вообще, когда это мы в последний раз напивались все вместе? – спросила Хлои.
Воцарилась тишина.
– М-м… никогда? – предположила Ханна, опрокидывая шот, после чего зажала рот рукой и закрыла глаза. – Не думаю, что текила – это мое.
Бросив взгляд на Ханну – на влажные от выпитого алкоголя губы и раскрасневшиеся щеки – я пошел на кухню и схватил солонку и лайм.
– Иди сюда, – притягивая ее к себе, сказал я.
– О-о-о да-а, – где-то позади нас проворковал Джордж. – Через пару минут нас ждет шоу «Лизни-опрокинь-кусни».
– Лизни мою шею, – сказал я Ханне, и, кажется, она уже слегка опьянела, потому что без раздумий сделала это у всех на глазах. – Насыпь сюда немного соли.
Я почувствовал, как по моей голой груди дорожкой посыпалась соль.
– Окей, – сказала Ханна. – Что дальше?
– Лизни соль, опрокинь шот и кусни лайм из моего рта.
– Все обратили внимание, что Уилл по-прежнему в одних трусах? – выкрикнула Сара по ту сторону комнаты, убавляя звук стерео. – Может, еще кому-нибудь некомфортно, как и мне?
– У меня в снэпчате [мобильное приложение обмена сообщениями с прикрепленными фото и видео] сегодня чертов праздник, – пробормотал Джордж, успев щелкнуть камерой, прежде чем я протянул руку и выбил телефон у него из рук.
Под громкие крики и аплодисменты Ханна ртом прижалась в моей шее, после чего выпила текилу и подалась вперед, забрав кусочек лайма, зажатый у меня в зубах.
Ну бляяя.
Она отстранилась, а я наблюдал за тем, как она посасывает лайм, улыбаясь мне одними глазами.
– Лучше? – спросил я.
Выбросив его, она покачала головой.
– Не-а. Все равно отвратительно.
Она поцеловала меня – на вкус как текила и лайм. Я мог бы наслаждаться ее поцелуями целый день и все еще хотеть большего.
Но она положила руку мне на грудь, немного отталкивая.
– Иди надень штанишки. Ты тут малость… увеличился в размерах, – кивнув на мои боксеры, она широко улыбнулась, и тут до меня дошло, что я практически заработал себе стояк посреди квартиры, где находились все наши друзья.
Беннетт со смехом отвернулся.
– Да ну вас нахер, господа, – сказал я, ударив его в плечо и направившись обратно в спальню.
***
Много времени не понадобилось, чтобы все, кроме Сары, напились в хлам. Даже Ханна, которую я видел слегка подвыпившей только несколько раз, и то по особым случаям, прекращала хохотать лишь в промежутках, когда всем телом вздрагивала от приступов икоты. Кофейный столик был завален коктейльными соломинками, игральными картами, пустыми рюмками и бутылками из-под пива. Пачка кукурузных чипсов валялась рядом с практически пустой чашкой, и казалось, всем было плевать, что в стыке между двумя половинками стола пролито немало сальсы.
– Ханна, что там у тебя за фигня с работой? – спросил Беннетт, со свойственным его пьяной персоне превентивным недовольством.
Подняв три пальца вверх, Ханна ответила:
– Еще два собеседования.
– Где? – спросила Сара, пододвигая к себе стакан с водой.
Моя очаровательная опьяневшая супруга попыталась сконцентрироваться на пальцах, разминая их.
– В Беркли и Калтехе.
Хлои нахмурилась.
– Если ты переедешь на Западное побережье, я сделаю из нее оружие, – заявила она, пьяно размахивая тонкой соломинкой, после чего начала искать остальные среди барахла на столе, – а этот арахис использую в качестве пуль. И стрельну тебе в член, Уилл.
Я сморщился, мысленно представив это.
– Воу… – начал я.
– Прямо в дырочку, Уилл.
– Окей, ну… ты очень… доступно объяснила. Но собеседования же не у меня.
– Но и у тебя есть право голоса, – напомнил мне Макс.
– Бесполезно, – пьяно махнул рукой я, чувствуя, как внутри начинает зарождаться паника. – Ханна все равно будет жить в основном в лаборатории.
– Эй, – она повернула ко мне голову. – Так не честно.
– Но ведь правда, – поставив локти на стол, я подпер кулаками подбородок. Благодаря алкоголю все беспокойства в моей голове всплыли на поверхность. – Я хочу, чтобы у тебя была простая преподавательская работа и чтобы мы на самом деле могли видеться. Но такой вариант ты даже не рассматриваешь.
Ханна тут же дернула головой и прищурилась.
– Я не хочу «простую преподавательскую работу ». Я хочу управлять лабораторией.
– Знаю, – пожал плечами. – Я понял. В общем-то, это только твой выбор.
Небольшая трезвая часть моего мозга включила аварийную сигнализацию. А внутренний голосок сказал мне, что я веду себя, как настоящий придурок.
Но мне было все равно. Ну а что, разве нет? Меня пугала мысль, что Ханна займет должность научного сотрудника в крупном научно-исследовательском институте. Одна из причин, по которой я в свое время отказался от подобной работы, – это убийственное напряжение из-за публикаций собственных работ в авторитетных журналах. Когда не остается времени ни на что другое.
До тех пор, пока она не получит постоянную должность, – на что уйдут долгие годы – лаборатория станет всей ее жизнью.
Кроме того, у нее уже столько было чертовых собеседований, но Ханна даже не намекнула, куда хотела бы пойти. Возможно, придется в считанные месяцы перенести наш дом на другой конец страны, а я и понятия не имел, куда мы направляемся.
Мы поженились неделю назад, а я уже готовился отойти на второй план, отдав первое место ее карьере.
– Давайте вернемся к «Правде или действию»! – крикнул Джордж, отвлекая нас от назревающего спора.
– Твоя очередь, – напомнил Беннетт Ханне.
– Ну ладно, – не сводя с меня глаз, произнесла она, – но к этому мы еще вернемся.
– Может, хотя бы подождете, пока мы не уйдем? – возмутился он. – Господи. Не стоило вообще заводить этот разговор.
– И это говорит мужик, чьи каждодневные ссоры с женой на глазах у всех похожи на сцены из чертовой порнухи, – заметил Макс.
Ханна захлопала в ладоши, заставив нас всех снова вернуться к игре.
– Правда или действие, мистер Самнер-Бергстром?
Я наклонился вперед и улыбнулся.
– О-о-о, сто процентов действие.
Не удержавшись, Ханна захихикала от восторга.
– Поцелуй Джорджа.
Мы все развернулись, чтобы посмотреть на жертву этой аферы, который выглядел бледным, как смерть.
– Что? – занервничал он. – Погоди. Что ты сейчас сказала?
– Иди сюда, – прорычал я, играя на публику.
Не веря собственным ушам, Джордж потряс головой и пробормотал:
– О боже мой, о боже мой…
Грубо схватив его за волосы, я нагнулся и притянул к себе Джорджа, сократив расстояние между нами. У него глаза стали больше лица.
Куснув его за нижнюю губу, я сказал:
– Дыши, Джордж.
– Хочешь меня обесчестить? – дрогнувшим голосом прохрипел он.
– Бля, изо всех сил попытаюсь, – ответил я. Наклонившись, накрыл его губы своими и – черт возьми, это как же я напился – скользнул языком к нему в рот, слегка подразнивая.
Казалось, Джордж вот-вот рухнет на меня, а когда я отстранился, застыл, все еще открыв рот.
Все громко зааплодировали.
– В порядке? – спросил я его.
– Кажется, я теперь всегда буду в порядке, – изумленно ответил он.
Откинувшись назад, я посмотрел на Ханну, которая выглядела так, словно была готова оседлать меня прямо сейчас. Придвинувшись к ней, я оставил на ее губах невинный поцелуй.
– Ну как, понравилось?
Она кивнула, стараясь выглядеть не особенно впечатленной.
– Ничего так.
Но кожа на ее шее покраснела, а дыхание стало поверхностным и прерывистым. Моя жена – маленькая извращенка.
– Ты уже мокрая, а? – тихо поинтересовался я.
Расплываясь в широкой улыбке, она кивнула снова.
– Все еще злишься? – спросил я.
Она тут же вспомнила наш разговор, и в глазах снова появился холод.
– Я не хочу сейчас об этом говорить. Во мне слишком много алкоголя.
На самом деле, меня это не волновало, пока Ханна не упомянула. В течение тридцати секунд мы с ней жарко спорили. Один из нас мог что-то сказать, второй оказаться не согласным, но потом мы решили бы, стоит это вообще обсуждения или нет.
Потому что Ханна терпеть не могла конфликты.
Мы не кричали.
Не откладывали разговоры на потом.
Мы даже не спорили, хотя часть меня правда хотела этого.
Я почувствовал тяжесть и тошноту.
***
Казалось, беспробудное пьянство длилось вечно, вместе с последующими запланированными Хлои и Сарой подростковыми развлечениями, включавшими в себя оживленную игру в Верю-Не верю (где победил Макс), дартс, где точность была явно не на нашей стороне (очевидного победителя так и не оказалось), и «Я никогда не», которая заставила нас всех запереживать, что Беннетт и Хлои прольют кровь на наш новый персидский ковер.
К трем часам ночи все тупо пялились в потолок, сгрудившись на диване и засунув ноги под кофейный столик.
– Нам пора, – невнятно пробормотал Беннетт, прилагая очевидные усилия подняться. – У нас осталось всего тридцать часов, чтобы успеть восстановить в себе к рабочему дню хоть какое-то подобие профессионалов.
– У меня будет похмелье, – простонала Хлои. – Кому можно заплатить, чтобы повернуть время вспять и отказаться от тех трех шотов текилы? Может, даже четырех.
В комнату, потягиваясь, вошла Сара, спавшая в нашей спальне.
– Я только что заказала два такси. Поехали, пьянчужки.
У двери Ханна всех остановила, обнимаясь с каждым.
– Спасибо за все. Было безумно весело просто подурачиться с вами пару часов, ребята.
– Все для вас старались, – ответил Макс, помахав на прощание.
– И ты еще никогда просто так не зависала дома с друзьями, – добавила Хлои. – Я рада, что ты выкроила ночку, чтобы немного отдохнуть.
Похлопав Ханну по голове, Хлои развернулась и выпроводила всех остальных из нашего дома.
Повернувшись ко мне, Ханна облокотилась мне на плечо.
– Я правда такая – все время в работе?
Я пожал плечами, чмокнув ее в макушку.
– Вроде того, – ответил я; моя печаль, вызванная Ханной ранее, куда-то улетучилась.
Одним из качеств, которым я восхищался в Ханне, было упорство. Она подмяла под себя академический мир подобно шторму. Но это же качество бросало серьезный вызов нашему будущему. Терпеть не мог это признавать, но мне нравилась мысль, что Ханна будет проводить со мной вечера, когда-нибудь забеременеет и всегда будет рядом, когда я не на работе.
Она не была рождена домохозяйкой, и я об этом знал – всегда знал, но, блядь, никогда не думал, что захочу подобное от женщины. Однако какая-то дремучая часть меня жаждала как можно больше ее времени и внимания, прежде чем я лишусь и того, и другого.
– Думаю, я покончила с этим еще в прошлом году, – сказала она. – Когда в мою жизнь вмешался Дженсен. И я решила, будто освободилась от лаборатории, нашла своего мужчину и почувствовала ритм жизни.
Развернувшись вместе с ней, я направился в ванную чистить зубы.
– От старых привычек тяжело избавиться.
Покачав головой, она засунула в рот зубную щетку и крепко зажмурилась.
– Не хочу сегодня говорить об этом.
Из-за усердной чистки зубов ее слова получились невнятные. Но затем она все-таки сказала:
– Я разозлилась, когда ты сказал, что мне стоит преподавать.
Нагнувшись, чтобы сплюнуть, я спросил:
– А что тут плохого? Скорее всего, у тебя будет нормированный график, что нам будет только на руку.
Ханна взглянула на меня, c пеной во рту и широко раскрыв глаза, но с безжизненным взглядом, а затем сплюнула после меня и прополоскала рот.
– Хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой?
– Нет, – сказал я ей, но должен был оставаться честным. – Но в конце концов, мне эта ситуация тоже небезразлична. Мне кажется, я понятия не имею, что ты собираешься делать. Да, я могу работать удаленно, но было бы неплохо иметь хотя бы общее представление о месте, где мы будем жить.
Она вытерла рот полотенцем, но так и осталась стоять с закрытыми глазами. Сделав глубокий вдох, Ханна ответила:
– Окей. Сейчас эти разговоры ни к чему. Я все равно ничего не соображаю после выпивки.
Решительно кивнув, она посмотрела на меня.
– Поговорим об этом позже.
Я шагнул вперед и наклонился поцеловать ее.
– Поговорим об этом позже.
Стоило моему языку коснуться ее, как Ханна со смехом отстранилась.
– О боже, я только что вспомнила, как заставила тебя целоваться с Джорджем.
– Ага.
– Ему понравилось.
Я рассмеялся.
– Думаешь?
– А тебе?
– Ну, все было не сказать чтобы ужасно. Но Джордж все-таки не ты.
Повел ее в спальню и залез под одеяло.
– Думаешь, он в тебя влюблен?
Я покачал головой.
– Нет. Может, он просто хочет, чтобы я его трахнул?
Ханна засмеялась и оседлала меня, целуя в грудь.
– Готова поспорить, ему очень хотелось бы сделать вот так, – она двинулась ниже, спустив мои боксеры и бросив их на пол. Губами обхватила головку моего члена, подразнивая язычком. – Мне нравится, как ты ощущаешься на моем языке, – она пососала меня, жадно и смело. – Каким становишься влажным, словно все твое тело умоляет кончить.
Почувствовав, как сердце пустилось вскачь, я прорычал:
– Ханна.
– Господи, Уилл. Ты такой твердый, – она схватила меня и пошлепала по языку. – Невероятно гладкий и сильный. Джордж сошел бы с ума.
– Я хочу только твой рот.
Она хитро взглянула на меня.
– Но мне нравится, что другие тебя хотят, когда ты принадлежишь мне. Я чувствую себя такой могущественной.
– Именно поэтому я знаю, что ты не сомневаешься в моей любви. Ты бы не сказала такого полтора года назад.
Она засмеялась, обдавая головку теплым дыханием.
– Ты носишь мое кольцо. На тебе вытатуировано мое имя. Ты тотально влип до конца жизни и превращаешься в подкаблучника. У других женщин нет шансов.
Я приподнял бедра, нуждаясь в большем.
– Не говори сейчас о других. Мне нравится эта играющая со мной чертовка. Хочу, чтобы маленькая бесстыжая Слива мне отсосала.
Она провела зубами по моему стояку.
– Да?
– Ага.
– Тебе нравится, когда я говорю, что обожаю его облизывать? Такой твердый, но в то же время податливый, – она взяла меня глубже и тут же резко отстранилась. – Хочу отсосать тебе досуха.
– Блядь, – у пьяной Ханны развратный рот.
– И как насчет здесь? – она лизнула мои яйца. – Тебе нравится, когда я играю с ними? Думаю, ты очень плохой мальчик, Уильям. Кажется, мысль о том, что мой язык окажется на каждом участке твоего тела, нравится тебе не столько из-за ощущений, сколько потому, что это выглядит дико пошло.
Когда я застонал в ответ, она закрыла глаза и снова взяла меня в рот, погружая глубоко, скользя вверх и вниз и плотно прижимая губы. Ханна изучила и узнала мое тело настолько хорошо, что подобные моменты не создавали неловкости, они были естественными, как дыхание.
А разговор, который необходим нам обоим, был отложен на потом.
И это оказалось нетрудно сделать, когда Ханна рядом, теплая и мокрая, скользила своим языком по моему члену и издавала едва слышные, отзывающиеся вибрацией стоны. Я рассказал ей, что собираюсь сделать с ней, когда она закончит со мной – как заставлю ее покориться мне при помощи рта и зубов, как возьму ее и оставлю удовлетворенной и полностью расслабленной.
Желание терзало меня изнутри, подобно хищнику.
Меня немного пугало, что я все еще к этому не привык, а наоборот, жаждал ее с каждым днем все больше и больше. Она принадлежала мне. Мы вместе жили. Ханна была моей женой. Но мои чувства к ней казались чуждыми из-за абсолютной неизвестности ожидающего нас впереди. Я чувствовал неуверенность.
Закрыв глаза, я схватил Ханну за волосы, четче ощутив ее присутствие и нуждаясь в чем-то большем и откровенном, чем она смогла бы подарить мне сегодня ночью.
Глава 4
Ханна
Я в полудреме поморщилась от солнечного света. Было раннее утро. И хотя сквозь предрассветные тени уже просачивались первые солнечные лучи, вставать было рано. Слишком.
Накинув одеяло на голову, я зарылась лицом в подушку и крепко зажмурилась. На улице было достаточно тихо, рядом беззаботно посапывал Уилл, но голова раскалывалась так, что я практически слышала собственную боль.
Сдавшись, перекатилась на спину, скользнув рукой по простыням в поисках Уилла и его теплого тела и… уф-ф-ф.
Это оказалось ошибкой. Дыша через нос, я досчитала до десяти, дождавшись, пока комната не перестанет кружиться у меня перед глазами. Желудок явно не скажет мне спасибо после лишних телодвижений.
Застонав, я зажмурилась и попыталась встать. Во рту пересохло, и я находилась буквально в шаге от того, чтобы продемонстрировать содержимое желудка, но… Да, в сидячем положении намного лучше.
Уилл что-то пробурчал и перекатился на бок. Я взглянула на него через плечо: тихонько вздохнул, обнял подушку руками и мирно засопел. Кольцо контрастно выделялось на загорелой кожей, и, протянув руку, я потерла пальцем холодный металл. Неделя – ровно столько он носил его – и я была уверена, что мне это никогда не надоест.
Встав с кровати, я побрела в ванную.
Сходила в туалет, вымыла руки, почистила зубы и – господи, спасибо – выдула литра четыре воды прямо из-под крана. Не меньше. Текила мне теперь в страшных снах будет сниться.
Чувствуя себя гораздо лучше, я вернулась в комнату и огляделась, прогулявшись взглядом по дорожке из разбросанных вещей, ведущей от двери к кровати. Прошлая ночь была отвязной… кажется. Я помнила выпивку – море выпивки – наших друзей, смутно, как Уилл поцеловал Джорджа, и насколько я – от этого? – возбудилась. Мне непременно стоит узнать подробности у непьющей Сары. Ага, еще вспомнила предложение Уилла заняться преподаванием.
И мой разум тут же прояснился. Кожу начало покалывать при воспоминании о Уилле, когда тот со стопроцентной уверенностью сказал, что я всю жизнь проживу в лаборатории.
Почему никого не заботило, когда он часами пропадает на работе? Отдает всего себя компании. Уилл всегда гордился моими достижениями и поддерживал меня… С чего он начал жаловаться? Да, мы поженились, но я не подписывалась на роль Сьюзи Хоуммейкер [в американской культуре – шутливое прозвище для помешанных на быте и семье женщин-домохозяек] и не собиралась меняться. Я пожертвовала всем ради карьеры и гордилась, что, влюбившись в Уилла и выйдя за него замуж, мне удавалось поддерживать баланс. Неужели он не верит в это?
Снова на нервах, я направилась к гардеробу, вытаскивая вещи. Как можно тише оделась, нашла под кроватью кроссовки, схватила телефон, ключи и паспорт, разбросанные по всей квартире во вчерашнем угаре. Засунула их в застегивающийся карман куртки, вошла в комнату и выключила будильник Уилла.
Время пробежки; а Уилл пусть останется дома.
***
Как и год тому назад, перед нашей первой с Уиллом пробежкой – если те мои трепыхания вообще можно было назвать бегом – я не находила себе места, пока ждала. За год мы изменили маршрут, начав с одного километража и закончив другим. Вместо того чтобы начать забег у Ворот Инженеров на пересечении Пятой и Девятой авеню, у входа в Центральный парк, я выхаживала взад-вперед у начала беговой дорожки рядом с Площадью Колумба [находится у юго-западного входа в Центральный парк].
Я с детства не могла стоять на одном месте. Когда я из-за чего-нибудь нервничала, то мерила шагами весь дом, а на отрезке от входной двери моей лаборатории до противоположной стены уже наверняка стерлись полы. Когда я была маленькая, отец частенько говорил, что пристегнет меня к газонокосилке – хоть какая-то польза – а то я затопчу коврик на кухне.
Выходя из квартиры, я написала Максу смс, предполагая, что они с Аннабель уже встали. К счастью, так и было, поэтому сегодняшнюю пробежку мы начинали чуть раньше обычного. Хотя «чуть» – слабо сказано.
На улице было почти темно – особенно здесь, в парке – небо окрашено в дымчато-серый и фиолетовый, а верхушки деревьев ярко засияли, когда позади них поднялось солнце.
Мне нравилось находиться здесь в это время суток – когда воздух все еще холодный и бодрящий, а людей так мало; и все, что необходимо, – это отключить мозг и просто бежать. Начиная с нашего первого совместного утра, мы с Уиллом практически каждый день бегали по этой дорожке, а после рождения Аннабель они с Максом к нам присоединились. Он утверждал, что после пробежки Анна потом еще несколько дней спит без задних ног, но все мы знали истинную причину. Ему нравилось проводить время с дочерью, а Саре – иметь утреннее время для себя.
Сегодня я услышала звук коляски, еще до того как заметила самого Макса.
– Утро доброе, миссис Самнер-Бергстром, – остановившись напротив меня, поприветствовал он. И несмотря на то, что сейчас я была зла на Уилла, при звуке моей новой фамилии желудок сделал сальто.
– Доброе, – на моих щеках появился румянец, когда я развернула одеяльце и нагнулась поцеловать самую восхитительную малышку, которая была пристегнута в самой современной коляске для бега. – И вам, мисс Анна. Как поживает наша первая красавица Нью-Йорка? Как она?
Аннабель захихикала, протянув свои ручки к кончикам моих волос и подергивая их.
– Выспалась, – ответил Макс. – Жаль, что не всем в нашем доме так повезло.
Я притворно вздохнула.
– Это ты что же, разбудила взрослых после попойки, красавица? – спросила я ее, притворившись, что хочу укусить ее маленькую пяточку.
Макс застонал.
– Вскочила ни свет ни заря, а потом продрыхла всю дорогу. А сейчас рада до безумия.
– А ты разве не был бы рад? – вставая, заметила я. Пытаясь сделать что-то с волосами, я зачесала пальцами спутанные пряди назад и с помощью резинки сделала высокий хвост. – У нее тут личный извозчик, который потакает каждой ее прихоти. Всем бы так.
– Что есть, то есть. Думаю, Уильям так же бы плясал и около тебя, только хорошенько его попроси.
– Ага, – я посмотрела в сторону, на, казалось, нескончаемую череду деревьев.
– Кстати. Почему вы сегодня не вместе? – поинтересовался Макс, следуя за моим взглядом в парк.
– О… он… все еще спит, – сказала я, сделав вид, что отряхиваю коленки, и развернулась к дорожке. Я заметила, как мой голос дрогнул… Уверена, что и Макс тоже. Уилл все еще спит, потому что я не хотела во время пробежки подавлять желание столкнуть его в пруд. Конечно, Максу я об этом говорить не буду.
– Спит, говоришь? – довольным тоном уточнил Макс. И дураку было понятно, что чуть позже Макс или постебется над Уиллом, или же похвалит за ночные старания.
– Может, уже побежим? – предложила я Максу, и тот кивнул, тактично проигнорировав мою грубость.
Мы начали от Памятника Броненосца Мейна – Макс с Аннабель бежал рядом – направляясь по тропинке к главной кольцевой дорожке. Маршрут шел вниз по склону и поднимался вверх, напрямую к Кошачьему Холму, поэтому я сконцентрировалась на звуке собственных шагов и коляски рядом, готовясь к Гарлем Хилл.
Гарлем Хилл [беговой маршрут] всегда был отличным индикатором, насколько удачно сложится день. Утро, когда я добиралась до конца и все еще могла связать пару слов по дороге – которых хватало для потехи Уилла – хороший показатель. Если же неделя была тяжелой, я едва могла вымолвить и слово, а в мыслях было только одно: «Так ты себя только в могилу загонишь».
Уилл знал меня достаточно хорошо, чтобы определить, в каком я была настроении, как и Макс.
– Воу, воу. Притормози, Болт! [речь идет о легкоатлете Усэйне Болте, «самом быстром человеке мира», шестикратном олимпийском чемпионе и 11-кратный чемпионе мира на короткие дистанции] – крикнул Макс позади.
Я бежала – рванув что есть сил – по тропе, а бедняга Макс пытался не отставать.
– Прости, – пробормотала я, перейдя на шаг и дожидаясь, когда он меня нагонит. – Как-то забыла про тебя. И коляску. Господи, какая я идиотка.
Макс отмахнулся, и мы снова пошли нога в ногу, чтобы остыть.
– Может, я не в столь хорошей форме, как… ну, сама знаешь, кто, но, черт побери, Ханна, ты рванула так, словно у тебя фитиль в заднице. Что случилось?
– Немного выпала из реальности, – ответила я и, только замедлившись, поняла, что мои квадрицепсы горят, а живот крутит. – Ой, кажется, меня сейчас стошнит.
– Смотрю, несладко тебе с утреца? – посмеиваясь, поинтересовался Макс.
– Ну-у, можно сказать и так, – простонала я.
– Кому сказать спасибо? Текиле или муженьку?
– Можешь поблагодарить обоих.
Он сочувственно застонал.
Анна начала суетиться, и Макс потянулся к ней поправить одеяльца.
– Кажется, это еще не все.
– Я не привыкла сердиться на Уилла. Мы никогда не ссорились, может, поэтому я немного… не в себе.
– Это понятно, – отодвигаясь, сказал он, улыбнувшись мужчине, пробегавшему мимо нас. – Хотя, если честно, произошедшее вчера не особо-то и похоже было на ссору.
– Мы так хорошо ладим, что я совсем не привыкла злиться на него. У меня мозги едут набекрень от подобных стычек.
– Ханна, брак – это большой шаг. Как и новая работа. Плюс переезд. Все вместе это может просто свести тебя с ума. Передохни, хорошо?
Кивнув, я пнула носком камушек.
– Знаю. Просто переживаю, что мы так легко с этим не справимся.
Макс покачал головой.
– Я и не думал, что встречу парочку чудиков, которые так же подходили друг другу, как Беннет и Хлои… но вы с Уиллом запросто можете уделать их. Ну или вы просто роботы. Что скорее всего.
– Очень смешно, – ударив его в плечо, ответила я. – Поверить не могу, что Уилл считает, что мне якобы стоит согласиться на первую попавшуюся работу, – и добавила: – неужели он не знает, как я люблю лабораторию? Что я всю жизнь мечтала ею руководить.
– Ну… он помешан на твоих сиськах, а любовь и гения превратит в глупца. Не сомневаюсь, что ты можешь все это доказать, используя заумные словечки, – взглянув на меня, он рассмеялся. – Правда же?
– Дело в том, что во влюбленности – или просто в желании – замешана обычная нейрохимия, которая напрямую воздействует на работоспособность мозга… – поняв, что сейчас несу, я сочувственно улыбнулась.
– Вы двое реально подходите друг другу.
Я промолчала и вместо этого взглянула на дорожку перед нами. Макс был брав; мы с Уиллом подходили друг другу. По крайней мере, раньше я в этом не сомневалась, и когда мы были вместе, ощущала себя самой счастливой девушкой на свете. Но и карьера для меня имела большое значение. Как и исследования, которыми я занималась. И Уилл тоже.
Почему нельзя иметь все сразу?
– Ладно, что там у тебя с собеседованиями? – поинтересовался Макс, возвращая меня к разговору. Мы снова были близко к Площади Колумба, и количество людей на дорожках постепенно увеличилось.
– Хорошо, – ответила я. – В среду еду в Беркли.
– Калифорнийский университет – отличный выбор.
– Ты бывал там?
Он кивнул.
– Несколько моих клиентов живут на территории кампуса. Там круто, поэтому по возможности я старался задержаться на денек-другой. Но не больше, – добавил он, посмотрев на коляску и нежно улыбнувшись.
– Я была там несколько раз с семьей. Неплохо, – сказала я.
– Так ты склоняешься к нему, да?
– Если честно, я пока еще не выбрала, – вдалеке послышался звук сирен, вблизи парка становясь отчетливее и затем стихая на расстоянии. Как только вновь стало тихо, я взглянула на Макса и, пожав плечами, добавила: – Наверное, сейчас я просто обдумываю, как пройти собеседования, и прикидываю, где мы с Уиллом могли бы жить.
– Поверь мне, твой муж от тебя без ума. Ты можешь сказать ему, что выбираешь университет в Антарктике, а он лишь спросит, пора ли собирать чемоданы.
– Ага, думаю, ты прав, – сказала я. – Понимаешь, я знаю, что Уилл меня любит. В этом я не сомневаюсь, но в остальном… Где мы будем жить? Тут все не так просто.
– Ну, до того как все случилось – до того как познакомилась с Уиллом и вышла за него замуж – где ты хотела работать?
Медленно выдохнув, я смотрела на образовавшееся облачко пара. Чего я хотела, до того как встретила Уилла? У меня был план – как и всегда – но тяжело вспомнить те времена, когда его не было рядом. Я могла лишь представить те далекие дни, мрачные и скучные.
– На самом деле, я не стремилась попасть в определенный университет. Никогда, – сказала я ему. – Мне очень нравится Гарвард. А может, Калтех.
– Снова на родину, – задумчиво нахмурившись, пробормотал Макс. – Гарвард мог бы на самом деле тебя заинтересовать. Только представь, как часто я смогу напоминать Уиллу те времена, когда он пытался заняться с тобой сексом в родительском доме.
Я практически поперхнулась, услышав слово «пытался».
В ту поездку, может, он и пытался, но вот я стала приставать к нему, едва мы перешагнули порог моей старой спальни.
При воспоминании о той ночи мой пульс пустился вскачь. И тут я поняла, что он тогда, по сути, открыто признался мне в любви, но я оказалась слишком глупой – или растворилась в потрясающем сексе на полу – чтобы это услышать. На лице появился румянец, и я быстро сменила тему.
– Так, у «Стелла&Самнер» и правда не возникнет проблем из-за нашего переезда?
Макс посмотрел на меня так, словно я несла чепуху.
– Будет не просто, но вам с Уиллом стоит позаботиться о себе. Остальное мы уладим, – затем он широко улыбнулся. – Хорошо быть начальниками.
***
Распрощавшись в парке с Максом и Аннабель, я все еще была не готова возвращаться домой и столкнуться с Уиллом лицом к лицу. На самом деле, я даже не знала, как объясню ему свой ранний уход. Поэтому я завернула за угол и зашагала в направлении 59 улицы и станции на Площади Колумба, решив добраться в лабораторию на метро.
Я чувствовала себя комфортно только в компании Уилла и когда занималась научной деятельностью. Вне зоны комфорта мне было непросто сходиться с людьми. Вдобавок к этому я часто переоценивала людей и в 98% случаев просто не знала, о чем с ними говорить. Но с Уиллом – каким-то чудесным образом – это не имело значения. Казалось, ему нравилось, когда я болтала без умолку; с ним я просто была самой собой. Мне всегда было комфортно.
