Текст книги "Свидание плюс ненависть равно любовь (ЛП)"

Автор книги: Кристина Лорен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Если он и замечает мое молчание, то виду не подает.

– Я переехал сюда два года назад, и говорю это как человек, выросший в окружении метро и прочих способов добраться куда угодно, – говорит он. – А тут… Господи. Я живу в Беверли-Хиллз – никогда не думал, что скажу это – а добраться оттуда хоть куда-нибудь – сущий ад.

– Все вы, с восточного побережья, так избалованы этим, – я показываю пальцами кавычки, – удобным метро и такси.

Смешок Картера мягкий и слегка хрипловатый.

– Это правда. Глубоко внутри я по-прежнему мальчик с Лонг-Айленда. Но теперь стану голливудским.

– Остерегайся стать голливудским на все сто.

– Я даже не уверен, что знаю, как это – стать голливудским на все сто. Это когда ты смотришь на ботинки «Saks» за пятьсот долларов и думаешь: «Наверное, надо брать, на Манхэттене ведь такие же»?

– Хуже, – отвечаю я. – Это когда ты замечаешь эти туфли на ком-нибудь и по ним судишь о человеке, особенно когда знаешь, что именно эти лоферы этого переоцененного дизайнера сейчас можно купить только на распродаже, стартовавшей на прошлой неделе. Так что он явно заплатил не полную цену.

– Ого. Точно Злючка.

– Ой, нет, это точно не я, – подняв руки, я показываю указательными пальцами на выглядывающие из-под мантии непримечательные желтые балетки. – Эти туфли я купила в «Old Navy», сэр. Да еще и с большой скидкой. Но я живу здесь всю свою жизнь. Каждый день – это сопротивление, чтобы не втянули в игру.

– В «игру»?

– Ты же агент в Голливуде, – говорю я. – Значит, точно знаешь, о какой игре идет речь.

– Это да, – кивает он, и по этому еще уловимому жесту я понимаю, что он уже в игре. И если моя интуиция меня не подводит, он в ней очень даже неплох. Пока речь не заходит о работе, он открыт и прозрачен. А потом опускаются фильтры.

Интересно.

Сделав глоток, я оглядываюсь по сторонам. Мы с Картером образовали тут маленький островок; впечатление усиливается тем, что все остальные словно были проинструктированы нас не беспокоить.

– А ты, значит, из «П&Д», – говорит он.

– Ага, – я смотрю на него и пытаюсь прочесть, как и любого другого человека, с кем знакомлюсь, чтобы эффективней общаться, и думаю: «Какой хладнокровный». – Под начальством Брэда Кингмана.

Поскольку Картер никак не реагирует, я прихожу к выводу, что и это он об мне уже знает.

– А это правда, что он крайне разборчив в еде и ест только здоровую необработанную пищу, без сахара… – Картер ухмыляется и подносит ко рту банку «Ред Булла». – Заботится о здоровье – как и я, в общем.

Я смеюсь.

– Правда. Все названное.

– Но это же не может быть так экстремально, как о нем говорят.

– Однажды, – начинаю я, – я оставила у себя на столе журнал «Дом и сад», чтобы он взял своему избалованному немецкому догу прикрепленный к обложке батончик для собак. А когда вернулась, то застала его жующим этот батончик. Ну, то есть он настолько привык к пресной и безвкусной еде, что слопал собачью еду и даже не понял, что она не для людей.

Картер смотрит на меня с чистым ужасом.

– А ты сказала ему?

– Э-э… нет, – не в состоянии удержаться от хохота, говорю я. – Но в свою защиту хочу добавить: как раз перед этим он заявил мне, что я выгляжу пышновато в своем новом платье. Так что заслужил.

Как только последнее слово вылетело из моего рта, мне тут же захотелось забрать все сказанное назад.

Агенты, как известно, любят чесать языком направо и налево. И иногда поделиться конфиденциальной информацией становится частью бизнеса. Но сама я так никогда не поступаю. Предпочитаю держать это при себе. Я профессионал. И как бы себя ни оправдывала, позволив боссу съесть собачью еду, про меня нельзя сказать, что я распространяю слухи про чье-то плохое поведение, пьяные выходки в барах или с чьей второй половиной перепихнулся новый стажер. Если только я не с Дэрил или Амелией – в этом случае я выкладываю все карты на стол. В целом, мне нравится вращаться к кругу единомышленников. А репутация тут – это все.

Картер наклоняется ниже.

– Вообще-то, сказать такое в твой адрес – тоже не очень.

Черт бы его побрал – ему удается одновременно быть профи и оказывать поддержку. Хороший агент умеет понимать людей, чтобы успокоить их и разговорить. Или самому оставаться сдержанным в любой ситуации. Блестящий же агент хорош по всем трем статьям.

Все мы склонны не раскрывать свои карты, не давая возможности собеседнику угадать, о чем на самом деле думаем. Наши границы на замке, оборонительные стены высоки, а фуфлометр настроен на максимальную чувствительность.

Присмотревшись к нему чуть более внимательно, я прихожу к выводу, что Картер точно держит карты близко к груди, о да. Но еще у него очень красивые руки.

– глава вторая —

Картер

В субботу утром Майкл Кристофер увидел меня на кухне просматривающим газету, пока тихо булькала и шипела кофеварка.

– Рад, что ты все-таки не стал вчера садиться за руль, – его голос хриплый и будто царапающий горло, а подняв взгляд, я улыбаюсь от его вида – на нем синий бархатный халат нараспашку, полинялая футболка и полосатые боксеры. А торчащие в разные стороны волосы напоминают пламя костра.

– Доброе утро, мистер Хефнер.

Наступив на детальки лего, затерявшиеся в пушистом ковре, он громко матерится.

– Следи за языком, – я уже не один десяток раз слышал это сдержанное напоминание Стеф в его адрес, но не прочь тоже поучаствовать.

Заворчав, Майк наклоняется оценить травму.

– Ты не познаешь истинную боль, пока одна из этих хреновин не вопьется тебе в ногу, – порадовавшись, что не истекает кровью, он ковыляет к посудному шкафу, достает белую керамическую кружку с отпечатком ладошки Морган и наливает себе кофе. – Почему ты всегда так рано встаешь?

– Не знаю. Мой внутренний будильник по-прежнему настроен на Нью-Йорк и отказывается меняться.

– Твой внутренний будильник идиот.

– Согласен, – смеюсь я. – Кстати, милый халатик.

Налив сливок, он убирает пакет в холодильник. Холодильник в нашей с ним комнате в общаге был залеплен купонами на пиццу и телефонными номерами; на этом же висит огромный рисунок Большой Птицы [персонаж «Улицы Сезам» – прим. перев.] и расписание игр.

Плюхнувшись на стул напротив меня, Майкл отхлебывает кофе.

– Это подарок Стеф на День отца.

– Хм, поздравляю тогда. Теперь ты официально отец.

Майкл наклоняется над столом и шумно вдыхает аромат кофе.

– Я еще не в состоянии острить, Картер. Голова раскалывается, и я все никак не могу понять, как утром оказался в нижнем белье Стеф.

– О нет. Нет-нет-нет, – я мотаю головой, пытаясь стереть этот мгновенно нарисовавшийся образ, пока тот не остался в памяти навеки.

Я встаю, чтобы взять ибупрофен, который, как я знаю, лежит в шкафчике рядом с раковиной – они его называют аптечкой. Там лежат назначенные врачом лекарства, пластыри и вообще всякое, что только может понадобиться. Господи, тут даже есть флакон с йодом.

У всех взрослых людей дома есть йод. У моей мамы, например, он есть. Мне же двадцать восемь лет, но я не могу сказать с полной уверенностью, для чего он нужен.

В такие моменты контраст между нашими жизнями особенно заметен. Майкл со Стеф живут в доме с тремя спальнями на тихой улице. У них есть расписанный вручную почтовый ящик и ростомер на внутренней части дверцы шкафа. У них есть ребенок. У меня – небольшая квартира с одной спальней и кактус, который жив уже полгода, чем я сильно горжусь.

Когда он успел набрать больше меня очков по Шкале Взрослых Достижений?

Может, это ему дала женитьба? Или смелое решение начать вести переговоры с агентством по продаже недвижимости? Или отцовство? В любом случае, спрашивать я не буду, потому что какими бы респектабельными они со Стеф ни стали, оба до сих пор считают себя только-только вышедшими из подросткового возраста, и любое упоминание об обратном приведет к тому, что в доказательство будет устроена (или найдена поблизости) пивная пьянка. Хоть это и звучит иронично, но для подобного я слишком стар.

С тремя коричневыми таблетками в одной руке и стаканом в другой я возвращаюсь к столу и ставлю все это перед ним.

Пробормотав слова благодарности, он закидывает таблетки в рот и залпом выпивает весь стакан.

– Что-то мне тяжело сегодня утром.

– И ты еще удивляешься? – я снова сажусь за стол. – Ты вчера смешал «Ред Булл» с тремя видами марихуаны. Я со времен выпускного класса не миксовал выпивку с травкой.

Майк смотрит на меня слегка обиженно.

– Вчера была крутая гулянка.

– Ага, помимо того, что костюмированная вечеринка случилась в конце сентября.

– В Хэллоуин у Морган будет много дел, – поясняет он. – Игры, карнавалы и парады-маскарады – и все чуть ли не в одно и то же время. Эта девчонка занята больше, чем я. Потому мы со Стеф и перенесли вечеринку.

Я молчу, надеясь, что эхо собственных слов достигнет его ушей, но он, кажется, влюбился в свой кофе.

Наконец я нарушаю тишину:

– Слушай, оказывается та девица, разодетая, как Майли Сайрус, – это ж твоя жена!

Глаза Майкла Кристофера еле заметно поблескивают.

– Ничего не знаю. Иви вот продемонстрировала ровно столько же голого тела, сколько и ты. Вы оба идеальные гриффиндорцы.

Та-а-а-к…

Подавшись вперед, я делаю глоток кофе.

Краем глаза замечаю, как Майкл пытается небрежно пожать плечами.

– Стеф считает, вы с Иви подходите друг другу.

– Минус пять очков тебе за то, что позволил своей жене сводничать.

– Вчера ты вроде не был против.

Поставив кружку на стол, я делаю все возможное, чтобы проигнорировать внезапно участившийся пульс. За те три часа с Иви я почувствовал больше взаимного влечения, чем во время всех своих свиданий за последний год вместе взятых.

– Не был, да, – отвечаю я. – Она сексуальная и забавная. А этот ее смех – потрясающий.

Майкл молчит, а я чувствую, как он наклоняется над столом.

– Еще немного, и я уже готов возрадоваться перспективе, что ты переспишь с кем-нибудь, кого мы знаем, и что мы будем видеться вчетвером. Мне срочно нужна крутая парочка в круг знакомых, Картер. Потому что все тут только и трещат о том, как безглютеновая диета изменила их жизнь или сколько они положили на свой пенсионный счет.

– Давай не будем забегать слишком далеко. Она мне нравится, но… Да блин, – я ставлю локти на стол. – Ты живешь со Стеф и видишь, сколько она работает. Вот и представь Стеф, встречающуюся с такой же Стеф. Ничего не выйдет. Это превратится в кошмар, а кончится тем, что мы друг друга возненавидим.

– Ну почему логика вечно разбивает мои мечты? – оглянувшись на открытую дверь, Майкл тихо добавляет: – Не говори моей жене, что я это предложил, но, может, тебе просто перепихнуться с Иви? Приятно провести время и посмотреть, к чему это приведет?

– Сомневаюсь, что это хорошая идея. Но мы обменялись телефонами, – я встаю и ставлю кружку в раковину. – С ней интересно общаться, и это знакомство еще может пригодиться, если я решу переключиться на полнометражные фильмы.

– Все по-прежнему возможно, если кого-нибудь из вас уволят, – с ухмылкой замечает он.

– Не то чтобы я клонил именно к этому, но твой извращенный оптимизм мне нравится.

Мы оба резко поднимаем головы при звуке грохочущих басов из машины, проехавшей чересчур быстро по сонной улице.

Майкл встает и смотрит в окно, выходящее на подъездную дорожку.

– А ты не говорил, что Джона ездит на черном Рендж Ровере.

– Кто? Джона? В смысле мой брат Джона? – спрашиваю я подхожу к нему.

И действительно, черный блестящий Рендж Ровер изящно сворачивает на узкую подъездную дорожку дома Майкла Кристофера. От резко выключившегося шума двигателя у нас в ушах звенит тишина.

Я уже с ужасом жду этого противостояния. Со своим братом я не виделся и не разговаривал несколько месяцев. И без понятия, что он тут сейчас забыл. Мы оба наблюдаем, как открывается водительская дверь и оттуда появляются затянутые в джинсы ноги.

– Хм, он выглядит… как-то по-другому, – подняв брови, говорит Майкл.

– Ты не виделся с ним со времен его восемнадцатилетия. Естественно, сейчас он выглядит по-другому, – оттолкнувшись рукой от подоконника, я иду к входной двери.

На самом деле, большинство тех, с кем я вырос, не видели Джону с того момента, как он уехал из дома сразу после выпускного. Он был хипстером с камерой на шее, делающим фото линии электропередач, кирпичные стены или те удручающие снимки неспособных улыбаться людей. Одна из таких фотографий принесла ему стипендию в одной элитной школе искусств, но пока все вокруг строили планы на колледж, Джона взял камеру и небольшую сумку и укатил в Лос-Анджелес. Вот так запросто. Оказавшись здесь, он за косячком познакомился с одним полезным парнем и за черно-белое фото легендарного рок-гитариста получил работу. Буквально несколькими днями позже гитарист трагически погиб, и за одну ночь из голодающего художника Джона превратился в автора обложки стремительно распроданного выпуска Rolling Stone и в светского завсегдатая, у которого стало слишком много предложений по работе, женщин и денег, чтобы он знал, что с этим всем делать.

Мама не перестает о нем говорить.

Очень странно быть старшим братом, при этом постоянно ощущая себя плетущимся далеко позади.

– Я имею в виду серьги и тату, – говорит Майкл Кристофер. – И вообще, он подчеркнуто похож на «крутого парня» из бойз-бенда.

Я распахиваю входную дверь, как только Джона, топая, поднимается по ступеням.

– Ты хотя бы представляешь, сколько времени? – шепотом ору я на него, выйдя на крыльцо и поморщившись, потому что я говорю в точности так же, как наша мать.

Джона бросает сигарету на крыльцо Майкла, острым носком сапога тушит ее и имеет наглость выглядеть растерянным.

– А?

– Стеф и Морган еще спят, – медленно объясняю я. – Сейчас утро субботы, и это в принципе тихий район, – я окидываю взглядом его футболку, джинсы, черную кожаную куртку и многодневную щетину. – Большинство людей еще в постели, а ты прогрохотал по улице, будто у тебя в машине проходит приватная вечеринка.

– Успокойся, папочка, – пихнув меня плечом, он входит в дом и, оглядев Майкла Кристофера с ног до головы, усмехается – не особенно дружелюбно. – Значит, вот так выглядят женатые и с детьми? Потрепанно как-то.

Майкл открыл было рот, чтобы ответить, но тут до него доходит наезд, и выражение его лица говорит: «Какого хера?» К сожалению, Джона его не видит, поскольку уже прошел мимо него на кухню.

– А тут миленько.

Я иду следом за своим братом и вижу, как тот наливает себе кофе.

– Чувствуй себя как дома, Джона.

Он облокачивается спиной на стойку и подносит кружку ко рту.

– Мама отправила мне порядка двух сотен смс с вопросом, не знаю ли я, где ты, – отхлебнув, он громко сглатывает. – Наверное, она не в курсе, что с тех пор как ты переехал сюда, мы виделись всего один раз.

– Ты за четыре года приехал домой всего один раз, – напоминаю я ему. – Так что не надо мне тут читать лекции про семейные узы.

– Да, я занят, но для семьи время выделяю. Слава богу, мама прислала мне этот адрес, а то еще неизвестно, сколько прошло бы времени, прежде чем я нашел бы тебя под забором или ночующим на диване у бывшего сокурсника.

– Вообще-то, у нас есть комната для гостей, – совершенно некстати замечает Майкл Кристофер.

– Я не сплю под забором, придурок, – говорю я Джоне. – Просто остался тут на ночь после вчерашнего.

Неловко хохотнув, Майкл хватает нас обоих за плечи.

– Проехали. Как работа, Джонас? В прошлогоднем People видел о тебе статью. В мать его People! Офигенно, мужик.

Взяв стул, мой брат садится на него верхом. Как мудак.

– Ну да, неплохо, – отвечает он. – А сейчас в Vogue… это гораздо круче.

Пару секунд я изучаю его взглядом.

– Джона, похоже, что ты неделю не мылся.

Поднеся кружку к губам, он ухмыляется.

– Безумная выдалась ночка.

Майкл Кристофер разворачивает свой стул и тоже садится на него, как и Джона, верхом.

– У нас тоже выдалась безумная ночка, правда, Картер?

– М-да… безумная, – саркастически соглашаюсь я. Вчера, конечно был «Ред Булл» и травка, но еще сангрия, букет из ватных дисков в ванной и специально выделенная комната для кормящих матерей.

– Ага, все вчера прямо слетели с катушек, – не в состоянии остановиться, продолжает Майкл. – И очень поздно разошлись. Ну, то есть… в районе одиннадцати, потому что Морган всегда начинает капризничать, если не выспится, а многих гостей дома ждали няни. Но до того времени – от-вал баш-ки.

Джона кивает, словно прекрасно понимает, но – надо отдать ему должное – не издевается над Майклом.

– Картер даже кое с кем нашел общий язык, – одновременно с его словами из меня вырывается стон.

– С девушкой? – улыбается Джона.

Я хмуро смотрю на него.

– С женщиной, да.

Джона смеется.

– Извини, – говорит он. – Я и имел в виду женщину.

Очень надеюсь, что мой взгляд в сторону Майкла выглядит пугающе.

– И как ее зовут, МК? – спрашивает Джона. – Я ее знаю?

– Нет, – встреваю я. Понятия не имею, прав ли я, это скорее отчаянный порыв.

– Иви, – охотно отвечает МК. – Умная, сексуальная, с офигенным телом. Раньше работала со Стеф у Аль…

– Майкл. Заткнись, – перебиваю я его.

Джона громко хлопает в ладоши, от чего я вздрагиваю.

– Мужик, мама будет в восторге.

– Не обсуждай с мамой мою личную жизнь, и я не скажу ей про бесконечную карусель девочек по вызову в твоей постели.

На мой удар ниже пояса он отвечает еще более нечестным.

– Ты прав. Не хочу давать ей надежду. Помнишь, как тяжело она восприняла, когда ты облажался с Гвен?

Кажется, я на расстоянии почувствовал, как поморщился Майкл Кристофер.

– О господи, – застонав снова, я роняю голову на руку.

Гвен Талбот была первой девушкой, в которую я влюбился, и мама ее обожала. В то время как большинство матерей пытаются убедить своих двадцатичетырехлетних сыновей, что еще рановато даже для серьезных отношений, не то что для помолвки, моя мама чуть ли не придумывала имена будущим внукам, едва я привел Гвен в дом. Вот только взаимопонимания у нас с Гвен не вышло. Она мечтала о тихой жизни на Лонг-Айленде в доме и с детьми. А я работал агентом и жил в дерьмовой квартирке в центре, чтобы в любое время иметь возможность встретиться с полезными людьми. Платили мне мало, рабочих часов было выше крыши, и через год после объявления нашей помолвки мы ее расторгли. Не думаю, что мама до сих пор оправилась.

Джона любил поковыряться в этой старой ране, и, сидя сейчас тут и попивая кофе, он выглядит очень довольным. Я изо всех сил стараюсь не забыть, почему дать ему в рожу будет не лучшей идеей – ему, Джоне с Рендж Ровером, горой бабла и тату в виде дракона. Ему – Джоне, мудаку.

– Гвен была шлюхой, – нарушив гнетущую тишину, говорит МК. – И я сейчас не про ее мораль или распущенность, потому что это я полностью одобряю и считаю, что девушка может заниматься сексом с кем угодно и когда угодно, и никому до этого не должно быть дела. Я про то, как она себя повела во время вашего расставания. Ну и сволочь.

Я кивком благодарю Майкла, потому что да, Гвен повела себя как сволочь. Потому поворачиваюсь к брату.

– Просто не трепи языком. Нет, правда, что ты тут делаешь?

– Мама звонила кучу раз и сказала, что ты не берешь трубку. Потом попросила заехать к МК, потому что если ты валяешься мертвый в какой-нибудь канаве, он точно должен быть в курсе, в какой именно.

– Я… Погоди. Что? – Майкл выглядит обиженным.

Джона допивает свой кофе и встает, от чего его стул громко скрежещет по полу. Он оставляет стул отодвинутым, а кружку на столе.

– Ну а раз ты жив, то я пойду. Пока, старший братец.

И уходит.

***

Будто поселилась тут и затаилась в засаде в коридоре, моя ассистент встречает меня ровно в ту минуту, когда я сделал шаг из лифта утром в понедельник.

– Ты уже здесь! – радостно восклицает она.

– Бекка, что ты тут делаешь? Сейчас еще нет и восьми.

Глазом не моргнув, она идет к моему кабинету с блокнотом в руке, и у меня нет иного выбора, кроме как последовать за ней, если только я не планирую вернуться в лифт – не самая худшая идея, впрочем.

– Я хотела поймать тебя первой, – говорит она, обернувшись через плечо. – О тебе спрашивал один из клиентов Блейка.

– Кто именно?

– Красавчик С Бицепсами.

Бекка редко кого называет по имени. В TV-Literary мы представляем целый ассортимент писателей и сценаристов, но очень мало актеров. Большинство из них заняты в игровом кино. Эмиль Шепард – один из наших, но я все равно не сразу соображаю, о чем именно она говорит. Если Эмиль хочет перейти из списка клиентов Блейка в мой, он станет третьим за последние два месяца, кто от него ушел, и моим первым крупным актером.

Сейчас сильно преуменьшу: Блейк будет не в восторге.

– Эмиль спрашивал обо мне?

– За эти выходные он позвонил трижды, – отвечает она и тянет меня за рукав, чтобы я перестал стоять посреди коридора.

– А Блейк в курсе?

Бекка отрывает листок бумаги, исписанный неразборчивым почерком, и протягивает его мне.

– Поскольку я не слышала, чтобы швыряли мебель, то предположу, что нет. Если ты заинтересован, позвони Эмилю сегодня утром, прежде чем пронюхает кто-нибудь другой. Сам знаешь, в какой кошмар все может превратиться. А если Эмиль решил, то он будет действовать. Ты его не воруешь.

Ее подбадривание – это, конечно, мило, но ситуация все равно не из приятных. В конечном итоге я вижу себя занимающимся большим кино, но красть талантливых актеров у коллег – далеко не идеальный способ достичь желаемого. Я даже подумать не рискну, к чему это приведет.

Тем временем Бекка рапортует по моему расписанию: встречи в девять и в половине десятого, еще одна в десять по скайпу. Потом сразу же после скайпа летучка с сотрудниками и, возможно, ланч с новым автором.

Я всегда считал, что Бекка – мой типаж. Умная и саркастичная, рыжеволосая и голубоглазая, с женственной фигурой. Мы познакомились в кофейне на следующий день после моего переезда сюда, и она сразу же мне понравилась. На самом деле, она понравилась мне так сильно, что я уже собирался пригласить ее на свидание, как вдруг она сказала, что опаздывает на собеседование по работе. Так вышло, что это собеседование оказалось со мной. Я каждый день благодарю судьбу за то, что Бекка посмотрела на часы, прежде чем я успел пригласить ее поужинать.

Но несмотря на наше не совсем стандартное знакомство, отношения между нами оставались в профессиональных рамках. Бекка превосходно делала свою работу и знала обо всем происходящем в офисе, больше чем кто-либо из партнеров. И это означало, что она может стать первоклассным агентом; Бекка, правда, всегда говорила, что для этого у нее не прокачаны нужные мышцы.

К моменту, как она дочитала список дел до конца, мы подошли к моему кабинету.

– Картер? – спрашивает она, заметив мою рассеянность. – Ты все слышал?

Я снова смотрю на лист бумаги в своей руке, умышленно не замечая записки с телефонными номерами с приписками типа «Перезвоните», которыми облеплен мой компьютер, и стопку писем на столе.

– Думаю, что по большей части, – отвечаю я. – Но, наверное, сказывается недостаток кофеина – вот и не работаю на всех четырех цилиндрах. Дай мне час, а потом зайди снова.

– Уж и не знаю, за какие такие заслуги я тебе досталась, – говорит Бекка и, подойдя к моему столу, снимает крышечку с дымящегося картонного стаканчика кофе, стоящего рядом с клавиатурой.

– Ты богиня, – уже от одного аромата я рефлекторно чувствую себя полным сил. – У меня не было времени зайти и купить себе кофе. Твой ланч сегодня за мой счет.

Она поднимает блокнот с расписанием и показывает на запланированную встречу в двенадцать.

– Нет. Это у Алана Портера будет сегодня ланч за твой счет. Твой потенциальный новый клиент. Забыл?

Мои плечи опускаются.

– Точно.

Обхватив меня за плечи, она ведет меня к столу.

– Сегодняшний день забит под завязку, но, уверена, ты справишься, – плюхнувшись на свой стул, я наблюдаю, как она подходит к окну и поднимает жалюзи. – Приятного понедельника.

– глава третья —

Иви

– Иви, зайди ко мне на минутку.

Подняв голову, я успеваю заметить лишь тень Брэда, скрывшегося за моей дверью.

– Конечно, – отвечаю я в пустое пространство кабинета и встаю из-за стола.

Меня окружают телефонные звонки и звуки печатания на клавиатуре, когда я выхожу в коридор с серым ковровым покрытием. Наш офис представляет собой узкое и длинное пространство с маленькими кабинетами по периметру здания и с большими кабинетами руководства в обоих концах. Ассистенты не сидят снаружи кабинетов своих агентов, где было бы удобно к ним обратиться в случае необходимости. Нет, они – как и стажеры – сидят в центре офиса за стоящими кругом длинными столами, что было придумано ради создания единой рабочей атмосферы. И это якобы кажется командной работой, а не как брошенные без поддержки на произвол судьбы люди. По крайней мере, так считает Брэд. А для каждого, кому тут на самом деле приходится работать, все это один гигантский геморрой.

Мои отношения с Брэдом Кингманом всегда были несколько затруднительными. Хотя он и не был тогда со мной знаком, Брэд трудился в качестве агента на моей первой настоящей работе после колледжа – это было почти десять лет назад. Он не был приятным парнем и имел определенную репутацию из-за нечистоплотного ведения дел – включая переманивание клиентов. Пусть это и не противоречит закону, естественно, никем не поощряется. Он следил за актерами, которые только-только потерпели неудачу, и мог преспокойно наплести им, что их агент должен был взять часть вины на себя и что тот недостаточно постарался, чтобы их защитить. Или, например, мог найти клиента, которого хотел представлять, и заявлялся к нему на съемочную площадку, объяснив это тем, что приехал к другому своему клиенту, после чего изображал удивление. Как это, их агенты ни разу не появлялись на съемках? Брэд мастерски сеял сомнения, после чего те взрастали и делали свое грязное дело. Он проворачивал это несколько раз на съемках фильма «Восстание», что, как ни странно, закончилось подписанием контракта с ведущим актеров меньше чем через два месяца после их окончания. И еще спустя месяц Брэд взял на себя руководство Features-отдела в «П&Д».

В то время как я так дела никогда не веду, я все же переняла у него – и никому не готова в этом признаться – пару фишек, самая важная из них следующая: не забывай ни на секунду, что когда выйдешь за порог дома в Голливуде, окажешься под прицелом неустанного внимания.

Только спустя год моей работы в «П&Д» Брэд понял, что до этого мы с ним работали в одном агентстве. Уверена, он знает, что я в курсе нескольких инсайдерских историй – или же поняла, как он проворачивает свои дела, – потому и хочет держать меня поблизости. Не в качестве доверенного лица или друга, а просто достаточно близко, чтобы держать под контролем.

– Заходи, – говорит мне его ассистент Кайли.

Кайли кажется умной и неплохо справляющейся со своей работой, плюс ко всему ей приходится иметь дело с Брэдом весь день. Каждый день. Ее терпимость ко всякого рода фигне просто безграничная.

Внешне Брэд Кингман удивительным образом выглядит как смесь Хью Джекмана и Кристофера Уокена. Хорошая кожа, ярко-голубые глаза и тяжелая кость. Сидя в своем кабинете, окруженный наградами и фотографиями знаменитостей и с окнами, откуда открывается потрясающий вид на голливудские холмы, он являет собой образец успешности.

Он тянется за скрепкой, и его сшитая на заказ рубашка плотно обхватывает грудь и плечи, которые вы можете себе создать, только проведя немало времени в тренажерном зале. На углу стола стоит стакан с зеленым смузи, и, несмотря на раздражение, что меня сюда притащили сюда, я внутренне улыбаюсь. Эта капустная жижа – его версия фастфуда; не удивительно, что он не заметил, что батончик был для собак.

– Садись, – говорит он, и, сев, я жду, в то время как он в течение нескольких минут пишет что-то в учетном журнале, после чего закрывает его и завязывает кожаным ремешком. Мог бы закончить, прежде чем звать меня.

– Послушай, девочка. Мне нужно, чтобы ты подключилась к командному духу.

Напоминаю себе мысленно досчитать до трех и только потом отвечать. Командный дух – это одна из самых нелюбимых мной идей Брэда. Идиотская и зачастую не к месту. Но когда он поднимает эту тему, способа не участвовать в командной ерунде, не выглядя при этом предателем, нет.

– Для чего? – я стараюсь держать нейтральное выражение лица.

– Я хочу, чтобы ты немного помогла Джону восстановить его список клиентов.

Какое-то время я ошарашенно молчу. Джон Файнман давно и успешно работает в Features.

– Брэд, но он начал тут работать раньше меня.

– Я в курсе, – Брэд откидывается на спинку кресла. – Но все знают, что в этом году он потерял двух крупных клиентов. А находясь сейчас в самом разгаре развода, он несколько рассеян. Подай ему пас. Хотя бы время от времени. Ну, знаешь, что-то о чем-то услышала, насчет чего-то есть предчувствие. Займи его делами. Работа соратника, понимаешь?

Занять его? Несколько лет назад Джону заплатили львиную долю шестизначной суммы комиссионных, которые я честно заработала, просто потому что звонок был перенаправлен на него, пока меня не было в офисе. Джон позвонил Кайли и поставил ее в известность, что мы нашли актера на проект, а она по ошибке начала готовить документы на него.

Он ее так и не поправил.

Когда я подняла шум, Брэд пришел к компромиссу – он чуть-чуть добавил мне к годовому бонусу и прочитал лекцию на тему командного духа. И да, Джон в прошлом году потерял двоих клиентов. Но потерял их, потому что он подлый козел, которого один клиент поймал за мерзкими сплетнями о другом, а вовсе не по причине некоторой рассеянности. Когда мне понадобилась пара выходных дней, чтобы помочь маме с реабилитацией папы после операции на колене, Брэд предложил мне просто отдать другим кое-кого из своих клиентов, чтобы не чувствовать себя «перенапряженной». Ему и в голову не пришло выделить мне кого-то в помощь, пусть я бы и не согласилась.

– Хорошо, я помогу, если ему это действительно нужно, – осторожно начинаю я, – но…

– Иви, – вздохнув, Брэд поднимается из-за стола и встает рядом с огромным окном. – Ты же знаешь, как я не люблю поднимать эту тему, но тебе была нужна командная поддержка, когда ты подвела со «Знаменательным днем».

Я застываю. Начинается.

«Знаменательный день» – один из самых больших кассовых провалов за последние десять лет, и я была агентом ведущего актера – и выбила для него огромный гонорар – контракт с которым открыл для проекта все дороги. А теперь вспомните «Водный мир» и «Джильи» и вы получите полную картину. Это было настолько плохо, что и фильм, и моего клиента засыпали «Золотой малиной», плюс для СМИ оба стали любимой темой для сплетен. Я даже слышала, как кто-то использовал название как метафору любого другого провального фильма.