Текст книги "Женитьба повесы"
Автор книги: Кристина Кук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Глава 21
Бренна появилась на пороге гостиной лорда и леди Данвилл. На губах играла вымученная улыбка. Если честно, ей было не по себе. Зачем они послали за ней? Могли бы просто навестить ее в Розмур-Хаусе, если уж так соскучились.
– Маргарет, дорогая, тебе следует присесть, – сказала леди Данвилл.
Бренна отозвалась не сразу:
– Признаюсь, мне все труднее откликаться на это имя. Не чувствую его своим. Вы не могли бы называть меня Бренной?
Родители молча хмурились. Помолчав немного, она начала:
– Я очень рада видеть вас обоих, правда. Но я хотела бы знать, зачем меня просили приехать сюда.
– Мы только хотели удостовериться, что у тебя все в порядке, дочка, – ответил лорд Данвилл. – Ты выглядишь прекрасно.
– У меня все хорошо. Но вы сами разве не могли заехать в дом Розмуров? Уверена, вас ждал бы самый теплый прием.
– И меня тоже?
Бренна с изумлением смотрела, как в гостиную входит Хью, надменный и щеголеватый, как всегда. Она вскочила и с негодованием уставилась в лицо брата:
– Тебе там не место.
– Какие ужасные вещи ты говоришь брату, Маргарет, – сказала леди Данвилл, сощурившись.
– Поделом ему, леди Данвилл. Знай я, что он будет здесь, ни за что бы не приехала.
– Что за кошка пробежала между вами? Надеюсь, вы оставите распри, – сказал лорд Данвилл, хмуря лоб. – В конце концов, в ваших жилах течет одна и та же кровь.
Бренна посмотрела отцу в глаза:
– Я рассказала вам, лорд Данвилл, что произошло между нами. Но вы не захотели ничему поверить.
Ой покачал головой:
– Не понимаю, о чем ты. Но в любом случае именно Хыо настоял, чтобы ты приехала. Он просто умолял нас, чтобы мы послали за тобой. По крайней мере ему бы хотелось, чтобы в семье воцарился мир. Он боялся, что в Розмур-Хаусе его не примут.
– Хозяева Розмур-Хауса имеют все основания отказывать Хью в гостеприимстве. После того, что он сделал Колину...
Хью крикнул:
– Я сделал то, чего он и заслуживал!
– Как ты смеешь! Хью, ты безвозвратно погубил репутацию невинного человека!
Хью загадочно усмехнулся, его глаза недобро блеснули.
– Возможно, тебе придется как следует подумать, кому из нас верить. Сейчас я расскажу, что узнал сегодня утром.
– Вряд ли я тебе поверю, ведь мне уже пришлось выслушать от тебя немало лжи. Нельзя верить ни одному твоему слову, особенно если дело касается Колина.
Леди Данвилл вскочила с дивана, на ее щеках выступили красные пятна.
– Ты называешь брата лжецом?
Бренна смело выдержала ее взгляд, гордо вскинув подбородок.
– И никак иначе.
Леди Данвилл охнула и бессильно осела на диван.
– Говори, что хочешь, дорогая сестрица, но я располагаю точными сведениями. Мне сказал Йен Стонтон, близкий друг твоего мужа. Кажется, прошлую ночь напролет Розмур просидел за карточным столом, где-то в грязном притоне в Ист-Энде. Проигрался в пух и прах.
– Хоть и нелегко мне лишать тебя удовольствия смаковать подробности, но я скажу. Мне известно, как и где мой муж провел ночь.
– Так он покаялся в грехах, не правда ли?
– Тебя это не касается, но тем не менее. Муж не имеет от меня тайн. Я отлично знаю, сколько он проиграл.
– Меня поражает, что ты восприняла новость так спокойно. Ведь он, разумеется, очистит землю от арендаторов. Я имею в виду Миффина, конечно. Тем более что это совсем рядом с твоим возлюбленным Гленброхом.
Сердце замерло в груди Бренны.
– О чем ты говоришь?
Хью достал часы, щелчком откинул крышечку и внимательно уставился на циферблат.
– Или, может быть, ярость по поводу огораживания была показной? Теперь ты стала английской виконтессой и тебя не слишком заботит, что будет с твоими бывшими соотечественниками и их землей. Может даже, в один прекрасный день ты тоже решишь отдать землю под овец. – Он захлопнул крышку часов, сунул их в карман и посмотрел Бренне прямо в глаза. – Не сомневаюсь, твоему мужу деньги будут кстати, – добавил он.
– О чем ты говоришь, Хью? – спросила леди Данвилл. – Мне казалось, ты просто решил помириться с сестрой.
– Возможно, если она поймет, что я с самого начала верно судил о ее муже. Тогда мы могли бы забыть наши разногласия. Жаль только, что она не слушала меня раньше, пока не стало слишком поздно.
Наконец Бренна обрела способность говорить, хотя ее голос предательски дрожал:
– Хью, понятия не имею, о чем ты. Полагаю, тебе следует рассказать все без обиняков. Впрочем, не сомневаюсь – это будет очередная ложь.
– Если бы! Если тебе мало моих слов, спроси кого-нибудь еще. В любом случае, – сказал Хью, зловеще улыбаясь, – говорят, что, помимо денег, новоиспеченный виконт Розмур поставил на кон кое-что из недвижимости в Шотландии. Точнее, землю, которую, в свою очередь, недавно выиграл в карты у маркиза Хэмптона.
Бренна судорожно вздохнула.
– Нет, – прошептала она. Хью кивнул:
– Да, поставил и проиграл. Очень легкомысленно с его стороны. Земля теперь принадлежит Гарольду Миффину, а он, как известно, человек решительный и весьма корыстный. – Хью беззаботно взмахнул рукой. – Если у вас с мужем нет секретов друг от друга, то я не рассказал ничего нового. Ты, конечно, и так уже знаешь.
Неужели правда? Разум отказывался верить. Не впервой Хью клеветать на Колина. Она не повторит прежней ошибки и не отвернется от Колина, выслушав от брата очередную ложь.
Бренна встала, высоко держа голову.
– С вашего позволения, леди и лорд Данвилл. У меня сегодня много дел в Розмур-Хаусе.
Она не удостоила взглядом Хью.
– Тебе обязательно нужно спешить домой? – спросила леди Данвилл. – Мы даже не выпили чаю! У нас чудесные заварные пирожные.
– Как-нибудь в другой раз, – пробормотала Бренна.
– Ну, если тебе так уж необходимо идти, я провожу тебя, – сказал лорд Данвилл, подавая ей руку.
Бренна с благодарностью приняла его поддержку. Ее пальцы все еще дрожали.
– Желаю приятного дня, – сказала она, кивнув на прощание матери.
Вскоре она шла домой, в Розмур-Хаус, неслась быстрыми шагами, так что Селеста взмолилась:
– Прошу вас, госпожа, пожалуйста, помедленнее! Что подумают люди? Вы бежите, словно за вами гонятся.
Бренне пришлось остановиться и довольно долго ждать, пока Селеста ее нагонит.
– Мне все равно, что подумают люди.
Она опять пустилась почти бегом. Каблуки ее туфель выбивали дробь из мостовой в унисон с бешено колотящимся сердцем. Это неправда, повторяла она снова и снова. Не может быть правдой!
Раскрасневшаяся, вконец запыхавшись, она вбежала в дом и обнаружила в передней Джейн.
– Вот и ты наконец, – сказала она. – Колин с тобой?
– Нет, а почему ты спрашиваешь?
– Он пришел домой с час назад, на нем лица не было. Спросил про тебя, и мама сказала, что Данвиллы пригласили тебя на чай. Клянусь, Бренна, он побелел, как мертвец, потом, как безумный, выскочил, чтобы разыскать тебя. Не хочу показаться излишне любопытной, но все же...
– Прости, Джейн. Но я не могу говорить об этом, пока не увижусь с Колином.
– О Боже, – простонала Джейн, заламывая руки. – Боюсь даже предположить, что мой братец натворил на этот раз. Надеюсь, все обойдется.
– Надеюсь. Не тревожься, Джейн. Мы пока ничего не знаем.
В этот момент парадная дверь хлопнула, и женщины вздрогнули от неожиданности. В переднюю ворвался Колин. Увидев Бренну, да еще в обществе сестры, он застыл на месте, не сводя взгляда с лица жены. Выглядел он ужасно. Волосы взлохмачены, галстук съехал набок. Хуже всего было выражение его лица – чернее тучи, взгляд виноватый. Бренна сразу все поняла. Она воскликнула:
– Нет, Колин! Пожалуйста, скажи. Это ведь неправда!
– Значит, Баллард сказал тебе...
– Что он ей сказал? – вмешалась Джейн. – Колин, что происходит?
– Да! Он рассказал мне ужасную новость, и я сначала не поверила. Но сейчас...
Бренна находилась на грани отчаяния. Она отчетливо читала на его лице, что он повержен, уничтожен, не смеет смотреть ей в глаза.
– Значит, это правда.
– Джейн, – сказал Колин твердо, – если позволишь, мне бы хотелось поговорить с женой с глазу на глаз.
Поколебавшись минуту, Джейн кивнула и вышла, не говоря ни слова. Бренна закрыла глаза. Разочарование причиняло ей почти физическую боль. Ложь, кругом одна ложь! Он клялся в искренности, прекрасно зная, что солгал снова. Он нарушил клятву, и чего ради? Чтобы сыграть партию в карты. Будь у него хоть немного совести, он бы признался, прежде чем... Ее щеки вспыхнули. Невыносимо было стоять тут и смотреть на него, вспоминая, что произошло между ними ночью. Нежные слова, которые он ей говорил, когда они были вместе.
Наконец она открыла глаза. Колин внимательно рассматривал ее лицо, и взгляд у него был твердый и решительный.
– Как ты мог, Колин?
– Я был слишком пьян и не соображал, что творю.
– Нет. Это не оправдание. Дело не в выпивке. Ты лицемер, – выпалила она. – Проклятый лицемер, который осмелился обвинять меня в недоверии.
– Ты спросила, как я мог сделать подобное, и я ответил со всей прямотой. Я даже не знал, что натворил, пока Найджел не рассказал мне.
– А ты понимаешь, что натворил, хотя бы сейчас? – Бренна сама поразилась, как резко звучит ее голос. – Понимаешь? Он ведь отдаст землю под огораживание. Людей выгонят из собственных домов. Я писала им в письме, что им нечего больше бояться, что ты обещал мне, а теперь вижу, что ты оказался обманщиком. Люди верили мне, Колин. А теперь мой муж, мой собственный муж... – Она повторила еще громче: – Мой муж сделал так, что они потеряют дома и землю.
Бренна без сил привалилась к стене, чувствуя, что вот-вот упадет.
– Дженни совсем больна. Куда ей идти, когда ее с мужем выгонят из дому? Куда им всем податься?
Сердце Колина разрывалось от горя. Что же ему делать, Боже правый?
– Может быть, он не станет огораживать землю. Слишком рано говорить о его намерениях.
– Я немедленно отправляюсь домой.
– Ты у себя дома, Бренна, – сказал Колин в полном отчаянии. – Твой дом здесь, твое место рядом со мной.
– Рядом с тобой? – Она словно выплевывала слова, сердито сжав кулаки. – Подумать только, а я еще чувствовала себя виноватой за то, что не доверяла тебе! Ты, наверное, считал меня полной дурой, когда я решилась довериться тебе, как человеку чести.
Бренна заплакала. Колин подошел к ней и погладил ее по плечу, но она отпрянула, оттолкнув его руку, словно его прикосновение было ей омерзительно.
– Бренна, что мне сделать, чтобы все стало по-прежнему? Я готов на что угодно.
Он пойдет на все, лишь бы исправить положение. Если нужно, повернет время вспять.
– Ничего уже не исправить, неужели не понятно? Твое слово... твое слово больше ничего не значит. Стакан-другой – и ты легко забываешь любую клятву.
– Бренна, я сделал всего лишь одну ошибку, пусть и ужасную. Всего лишь одну.
– Пострадают люди, неужели не понимаешь? Я верила тебе, Колин. Я переживала за тебя – нет, я тебя любила...
– А теперь? – спросил он, затаив дыхание. У него вдруг закружилась голова, ладони взмокли. Так она его любила! Раньше любила. А он разрушил эту любовь. Убил любовь, будь оно все проклято.
– Все кончено.
Какая невыносимая мука! Его сердце рвалось на куски, к горлу подкатила тошнота. Неужели его снова вырвет, второй раз за день? Колин в отчаянии взъерошил и без того растрепанные волосы.
– Я иду собирать вещи, – сказала Бренна.
– Нет! – закричал Колин, чувствуя, что теряет рассудок. Он не может потерять ее! Он догнал ее на лестнице, схватил за плечи и развернул лицом к себе. – Ты свято чтишь память Маклахланов, а ведь они украли тебя у отца и матери, отняли у тебя дом и семью, черт возьми. Твоя преданность не знает границ, если дело касается жителей Гленброха. А вот любовь ко мне – твоему мужу, между прочим – оказалась скоротечной. Странно, ведь мимолетные мысли, легкомысленные увлечения – это не твое. Ты обманщица, Бренна Маклахлан. Трусиха. Ты не любишь меня и никогда не любила. Ты вышла за меня замуж только для того, чтобы избежать брака с Синклером, не так ли? Держу пари, ты собиралась вскоре бросить меня и сбежать в Шотландию.
– А если и так, что с того? – Ее щеки гневно вспыхнули. – Ты еще не того заслуживаешь.
– Теперь твое место в Англии. Здесь действуют английские законы. Ты моя жена. Здесь твой дом, и без моего согласия ты никуда не сможешь уехать.
Она вырвалась из его рук и посмотрела ему в глаза, воинственно вскинув подбородок.
– Это мы еще посмотрим, – сказала Бренна, сверкнув глазами.
Она повернулась и, взметнув юбками, бросилась вверх по лестнице, унося с собой надежды и мечты Колина. Она потеряна для него навсегда. И некого винить, кроме себя самого.
В его затуманенном мозгу вдруг не осталось ни единой мысли, кроме как пойти и немедленно напиться.
Измученная Бренна сидела в карете, всматриваясь в знакомый пейзаж, наполовину скрытый густым туманом. Сейчас, в это время года, все было окрашено в бурые и зеленые тона. Моросил дождик, в воздухе царила заметная прохлада. Плотнее завернувшись в шаль, она смотрела на влажную траву. Когда же покажется дом? Она вернулась домой наконец.
– Почти приехали, Гера, – шепнула Бренна кошке, которая спала в дорожной корзинке. Она взглянула на Селесту. Служанка дремала, слегка раскрыв рот и склонив голову набок. Должно быть-, ей ужасно неудобно, подумала Бренна. Слава Богу, девушка согласилась отправиться с ней в Гленброх. Бренне ни за что бы не вынести этот долгий скорбный путь в одиночку. Кроме того, она к ней привыкла. Селеста стала ей чуть ли не подругой, почти как Джейн.
Стоило подумать о Джейн „ и сердце вздрогнуло от боли. Как она умоляла ее не уезжать, дать Колину еще один шанс! Но она не могла, даже ради Джейн. Ей не осталось ничего другого, как отправиться в путь, чтобы вернуться домой. Она должна сказать тем, кто живет на этой земле, что подвела их. Не обеспечила им неприкосновенность. Даже не знает, согласится ли новый хозяин оставить все как есть. Она предложит Дженни Кэннан и ее мужу приют в Гленброхе, но большего ей не сделать. Людей слишком много, чтобы Гленброх вместил их всех. Она сделает что в ее силах, чтобы им помочь, и только. Ей нечего им обещать.
Карету тряхнуло на кочке, и Селеста громко засопела. Ее подбородок почти касался ключицы. Что подумает миссис Кемпбелл, когда она привезет в Гленброх горничную! Бренна чуть не рассмеялась. Миссис Кемпбелл наверняка решит, что за время пребывания среди англичан Бренна повредилась в уме. Возможно, она права!
Гера проснулась и громко мяукнула. Как будто чувствовала, что дом где-то близко. Бренна смотрела, как кошка лениво потягивается, выгибает дугой спинку, вытягивая одну задругой стройные лапки. Затем кошка прошлась языком по шерстке, приводя себя в порядок. Закончив туалет, Гера выжидательно посмотрела на хозяйку. Розовый носик сморщился, принюхиваясь.
Бренна выглянула в окно и радостно ахнула. За следующим поворотом дороги в тумане угадывались серые камни Гленброха. Никогда раньше это беспорядочное нагромождение камней не казалось Бренне столь прекрасным, как в момент встречи с родным домом. Ей казалось даже, что она сейчас расплачется. Бренна сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Потом потянула Селесту за рукав.
– Селеста, – шепнула она, едва сдерживая радость, – просыпайся. Вот и замок Гленброх, прямо перед нами.
Горничная подняла голову и широко распахнула глаза.
– Что? – пробормотала она, запинаясь, и облизнула губы.
– Приехали. Смотри. – Бренна указала направо. – Вон он. Ох, ничего прекраснее не видела в жизни!
Селеста протерла заспанные глаза.
– Но... это же вовсе не замок.
– Конечно. Настоящий замок давно разрушили. Его перестроили как обычный дом, только южная башня уцелела. Но название осталось!
– Да уж, яснее ясного, – пробормотала горничная. – Называется замком, но на самом деле обычный дом.
– Ты увидишь, что там намного удобнее, чем в настоящем замке, да и сквозняков поменьше. А миссис Кемпбелл... ты ее полюбишь.
Селеста смотрела недоверчиво, если не сказать враждебно. Скоро, подумала Бренна. Они подъезжали все ближе, и стены дома росли на глазах. Сейчас Бренна была почти счастлива, в первый раз за много дней. Тяжелые воспоминания на миг отступили, и сердце радостно забилось.
Скоро, в привычной для нее обстановке, она изгонит Колина из своей души. Забудет, что он предал ее. Забудет, что она его любила! А потом решит, что делать с их браком. Когда-нибудь, возможно, даже скорее, чем ей сейчас кажется, она наберется сил встретиться с ним лицом к лицу и, не исключено, простит его. Но не сейчас! Рана еще слишком свежа, слишком глубока. Слишком больно думать о его предательстве.
Бренна тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. Карета съехала с главной дороги, а потом начала замедлять ход. Она поразмыслит обо всем позже, когда заживут душевные раны.
Но вот наконец карета остановилась. Дверца распахнулась. Холодный и влажный шотландский воздух принял ее в свои объятия, и на губах Бренны заиграла улыбка, горькая и радостная одновременно.
Гленброх! Наконец-то она дома.
Глава 22
Бренна вошла в холл, снимая перчатки и бросая их на длинный деревянный стол возле двери. Она грустно вздохнула. Как хорошо было снова устроиться в привычной обстановке, вернуться к привычному укладу жизни. Вот уже две недели, как она вернулась и приступила к обязанностям владелицы поместья. Маклахлан из Гленброха... День выдался тяжелый, но не лишенный приятности. Она побывала у арендаторов, выслушала жалобы и просьбы.
Она начала расстегивать пуговицы накидки, и в этот момент появилась Дженни Кэннан, худая, как тростинка. Она вихрем ворвалась в холл с радостной улыбкой на длинном, худом лице.
– Вот вы где, хозяйка. Дайте-ка я вам помогу. Бренна улыбнулась женщине, которая помогла ей снять накидку.
– Ну, Дженни, – ворчливо сказала она, – сколько раз тебе говорить? Ты здесь гостья, а не служанка. Мне больше не нужна нянька.
– Глупости. – Дженни махнула рукой. – Человеку в любом возрасте иногда хочется, чтобы его побаловали, а уж вам, такой чудесной девушке... Посмотрите, хозяйка. Опять выходили без шляпки! Скоро вы покроетесь веснушками.
– Что с того? – Бренна пожала плечами. – Мне нравятся веснушки. Кое-кто мог бы даже сказать, что они добавляют живости моему лицу.
Дженни покачала головой, шумно хлопоча вокруг Бренны, как наседка.
– Кроме того, сегодня нет солнца. Смотри, – Бренна указала в окно, – сыро и пасмурно, какое там солнце.
– Ну так и нечего здесь стоять, а то еще схватите простуду в этом дурацком шелковом платьице. Идите и разыщите свое шерстяное платье.
Бренна оглядела муслиновое платьице. Подол мокрый и весь в грязи. Дженни права. Дурацкое платьице, совершенно неподходящий для Гленброха наряд. О чем она думала, уходя утром из дому? Селеста уложила ей волосы так, словно она собиралась пройтись по изысканным гостиным Мейфэра. Ей всего-навсего предстояло посетить скромные дома арендаторов.
– Пойду и переоденусь, Дженни, если сделаешь одно одолжение.
– Да что угодно, хозяйка!
– Сейчас же разыщи миссис Кемпбелл и скажи ей, что заболел мальчик Ангуса Фергусона. У бедной миссис Фергусон забот полон рот с грудным младенцем. Нужно, чтобы кухарка сварила бульон и его немедленно отправили Фергусонам. Пусть миссис Кемпбелл найдет также что-нибудь из фруктов и овощей.
– Хорошо, хозяйка. Я пойду и скажу ей прямо сейчас.
– А как мистер Кэннан ладит с мистером Мореем?
– Неплохо, совсем неплохо. Я так благодарна вам за то, что дали ему возможность, просто нет слов.
Она сжала руку Бренны.
– Дженни, дорогая, я только жалею, что...
– Это не ваша вина, нисколечко! Впрочем, ничего пока не случилось. Может быть, вы ошиблись?
– Могу лишь надеяться на это.
Новый хозяин земель Хэмптона пока не давал о себе знать, хотя Бренна знала – он может заявить о своих намерениях в любую минуту. Нужно дать ему время, напомнила она себе. В конце концов, еще и месяца не прошло с тех пор, как... Бренна покачала головой, отгоняя мысли о той ночи.
– Ну, так идите же. – Дженни ткнула пальцем в сторону лестницы.
Бренна улыбнулась и покорно пошла наверх. От складок шелкового платья внезапно повеяло сыростью и холодом. Боже, она привыкла к лондонскому теплу. Казалось, в Гленброхе ей больше никогда не согреться.
Еле волоча ноги от усталости, она поднималась по ступенькам. Рядом скакала Гера, следуя за хозяйкой по пятам.
– Где же ты была так долго, Гера? Я не видела тебя со вчерашнего дня. Ты, наверное, гуляла. Радовалась, что снова дома.
Кошка бросилась вперед, в спальню. Бренна вошла следом, мягко затворив за собой дверь. Ее вдруг охватило чувство вины – застало врасплох, схватило за горло. Ей бы радоваться, ведь она дома. Но вместо этого, как ни грустно признаваться, она тосковала по своей новой семье – Джейн, миссис Розмур, даже Люси. Где-то в глубине души она скучала даже по лорду и леди Данвилл, хотя их попытка воссоединить семью оказалась такой неудачной. Она всегда чувствовала себя чужой в Лондоне. Теперь же ей думалось, что и тут, в Гленброхе, она не на своем месте.
Ей показалось, или арендаторы действительно смотрели на нее сегодня как-то иначе? Теперь они знали правду. В ее жилах не было ни капли крови Маклахланов. Считали ли они ее по-прежнему достойной их любви и уважения? Раньше она могла легко, по-дружески говорить с ними – теперь это ощущение пропало. Казалось, они чувствуют себя неуютно в ее присутствии. Как будто принимали у себя незнакомую женщину, а не ту, кого знали с пеленок. Разумеется, свою роль сыграло и платье. Бренна грустно усмехнулась. Они, несомненно, решили, что она возгордилась, нарядившись в изысканный наряд от мадам Виоже, в то время как хозяева принимали ее в будничной домашней одежде.
Она поспешно сбросила мокрое платье, нисколько не боясь порвать тонкую ткань или застежку. Ей больше не нужны изысканные вещи. Затем она торопливо вытащила шпильки, скреплявшие прическу. Волосы упали ей на плечи. Не нужно больше мудрить с прической. Единственная коса, уложенная короной на голове, – этого будет достаточно. Нужно поговорить с Селестой.
Тяжело вздохнув, Бренна подошла к окну и раздвинула занавески. Боже, а она ведь надеялась, что он отправится вслед за ней. Просыпаясь утром, она грезила, что он лежит в ее постели, и надеялась, что вот сегодня Колин наверняка поднимется по ступенькам парадного входа, умоляя о прощении. Скажет, что не может жить без нее!
О своем замужестве она рассказала только Дженни, полагая, впрочем, что Селеста разнесет по всему дому, что Бренна – замужняя дама, виконтесса Розмур, которая сбежала от мужа, не прожив с ним и недели. Потрясающая новость!
Несомненно, они будут шептаться за ее спиной. Поделом ей, раз она вышла замуж за англичанина.
Один день сменял другой, и ей становилось ясно, что Колин ее не любит. Если честно, он никогда и не признавался в нежных чувствах. Тем не менее, думала она... А вдруг он все-таки любит? Она внушала себе надежду под влиянием собственного неосмотрительного чувства, как глупая девчонка. Вот почему она всегда считала, что не стоит выходить замуж по любви. Выставить себя в дурацком свете, мечтать о человеке, который не собирается отвечать на ее чувство.
Разумеется, если бы Колин любил ее, он бы давно приехал. Хоть бы письмо написал! Она ведь получила два письма от Джейн – веселых, забавных, в которых имя Колина старательно не упоминалось.
Бренна чувствовала, что запуталась. Неужели она готова его простить? Да как она может, после того разговора? Он назвал ее трусихой, обманщицей. Жестокие слова. Неужели она так хочет его, что готова простить предательство? Чем еще объяснить, что она тоскует по нему, несмотря ни на что? Она посмотрела на кольцо, которое он подарил на помолвку. Она продолжала носить его на пальце вместе с обручальным кольцом. Непрошеная.
В дверь постучали, и Бренна вздрогнула от неожиданности.
– Госпожа... леди Розмур?
Бренна вздохнула. У нее так много имен. Бедняжка Селеста не знает, как лучше к ней обращаться.
– Да, Селеста? Заходи.
Горничная бесшумно вошла, прикрыв за собой дверь.
– Начнем одевать вас к обеду?
– Нет. Я... мне нехорошо. Может быть, я пойду наверх, в обсерваторию.
– Опять? Туман такой густой, вы ничего не увидите.
– Может быть, я увижу луну, – возразила Бренна. Не важно, что именно увидит она в телескоп. Просто посидит там, на своем любимом месте, в башне. Только там, и нигде больше, могла она забыть свои горести, обрести мир в душе.
– Миссис Кэннан очень расстроится, госпожа. За всю неделю вы обедали не больше трех раз.
Это было правдой. Дни проходили в приятных хлопотах. Другое дело – вечера. Бренне тяжело было находиться на людях, вести разговоры, стараться выглядеть веселой. С другой стороны, именно по вечерам душа болела особенно нестерпимо.
– Я... передай ей мои сожаления, Селеста.
– Может быть, принести поднос сюда, наверх?
– Принеси что-нибудь легкое. Право же, мне совсем не хочется есть.
– Как скажете, госпожа. – Селеста направилась к двери. – Вот если бы здесь была кухарка Розмуров, – заметила она, оглядываясь через плечо.
– Ты думаешь, здесь, в Гленброхе, у нас недостаточно умелая повариха? Мне всегда казалось...
– Нет, госпожа, дело не в этом. Она отлично готовит. Я хотела сказать, что кухарка Розмуров умеет готовить такое питье, что излечивает любую болезнь – от простуды до подагры. Оно может исцелить даже разбитое сердце. – Горничная храбро посмотрела Бренне в глаза.
Целебный напиток от сердечных мук? Существуй он на самом деле, не жалко было бы отдать за него гору золота.
– Думаю, что как-нибудь справлюсь сама. Мне придется это сделать...
– Нужно было попросить у нее фляжку с готовым напитком, когда мы уезжали, вот что мне следовало сделать! Ну что ж, в таком случае спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Селеста, – ответила Бренна, протянув руку, чтобы взять халат. Затянула пояс потуже и кликнула кошку, которая сидела на широком каменном подоконнике, внимательно наблюдая за хозяйкой.
– Идем, Гера! Мне очень нравится, когда ты со мной в обсерватории.
Кошка по крайней мере не станет задавать вопросов. Ее не нужно развлекать веселой болтовней – к таким развлечениям Бренна, кажется, потеряла всякую склонность. Время, сказала она самой себе. Время – вот все, что ей нужно.
– Тебе обязательно врываться сюда и хлопать дверью? – прорычал Колин, не отрывая взгляда от страницы «Тайме». Впрочем, он ничего не мог прочесть. Слова сливались в сплошное серое пятно.
– А тебе обязательно грубить? – возразила Джейн, хлопая по столу книгой для пущей убедительности. – Ты знаешь, я тебе не враг. Хотя ты умудрился наделать дел...
– Полагаю, тебе следует придержать язычок, Джейн. Или... – Колин опять начинал сердиться – слишком знакомое чувство за последнее время! Гнев просто душил его.
– Или что? Колин, я устала ходить вокруг тебя на цыпочках, не смея даже произнести ее имя. Она была мне подругой, а ты заставил ее уехать. Я должна знать почему.
– Если ты забыла, я напомню. Это она меня бросила. Джейн хмыкнула.
– Уверена, у нее были серьезные причины. Чего я никак не могу взять в толк – почему ты не бросился за ней следом?
– Полагаешь, я должен был бежать за ней, как мальчишка?
– В конце концов, она твоя жена.
– Хочешь верь, хочешь нет, но у меня еще осталась гордость.
– И ты собираешься и дальше страдать во имя этой самой гордости? Посмотри на себя, Колин. – Она уперла кулачки в бока. – Посмотри, в кого ты превратился. Как будто не спал и не умывался несколько дней. Даже не ел – вон какой худой, даже брюки висят. Вот уже две недели и даже больше, как ты не спускаешься к обеду. Вместо этого часами сидишь здесь – в кабинете отца... то есть твоем кабинете, – поправила она себя, – занимаясь непонятно чем. – Она подозрительно осмотрела брата. – Не имею ни малейшего понятия, что ты тут делаешь.
Она взглянула на буфет, где отец держал бутылки со спиртным.
Теперь здесь ничего не было. В тот день, когда уехала Бренна, он вылил все. До последней капли!
– Тебе, разумеется, это неинтересно, но я скажу, что просматривал бумаги, чтобы получше узнать, какими поместьями и прочей недвижимостью владеет семья Розмур.
Просматривать книги – единственное, что помогало ему отвлечься от горестных размышлений. Позволь Колин себе хоть минуту праздности, и сердечная боль сведет его с ума. Тем не менее он стойко воздерживался от спиртного. Он должен пережить все это, находясь в трезвом рассудке. Это станет его искуплением, его карой. Лучшее, что было в его жизни, он уничтожил собственными руками. Счастье утекло, как песок сквозь пальцы.
– Довольно интересно, – солгал он. Голос предательски дрогнул на последнем слоге. Глупец, ничтожество!
Джейн все стало ясно.
– Колин, Колин, – повторила она с состраданием. – Нужно что-то делать. Не могу видеть, как ты сидишь здесь и делаешь вид, что все в порядке, в то время как твое сердце разрывается от горя!
Он аккуратно сложил газету, потом ответил:
– Не драматизируй. Тебе это не идет.
Она со вздохом присела на край письменного стола, как бы ненароком повалив на пол стопку книг, которую сама положила на стол минутой раньше. Колин бросился поднимать книги. Незнакомый том в кожаном переплете привлек его внимание.
– Что это? – спросил он, раскрывая книгу. Звездный атлас! Страница за страницей. Звезды, планеты, созвездия, пометки детским неровным почерком – должно быть, их делала Бренна. Колин вдруг почувствовал, что готов расплакаться. Он не мог сказать ни слова, только сдавленно вскрикнул, поспешно захлопывая книгу.
Джейн спрыгнула со стола.
– Что там такое? – Она выхватила книгу у Колина, озадаченно хмуря брови. Быстро пролистала страницы. —
Звездные карты Бренны. Должно быть, забыла в спешке. Тебя словно громом поразило. У него защемило в груди.
– Джейн, уйди, пожалуйста. Я хочу побыть один. Уходи сейчас же.
– Нет, не могу. Никуда я не уйду. К тому же Люси и Мэндвилл будут здесь с минуты на минуту, и я...
– Я сказал, оставь меня, – сдавленно прошептал Колин.
– Колин, ты меня пугаешь. Ты бледный и весь дрожишь. О Боже, только не это! Не как папа!
Она бросилась к брату, взяла его руки в свои. Колин отдернул руку, отворачиваясь от Джейн, чтобы та не увидела, что он плачет.
– Черт побери, Джейн. Оставь меня, слышишь? Но упрямая сестрица принялась настаивать на своем:
– Ты должен поехать за ней. Не знаю, что такого ты натворил, но ты можешь сказать, что раскаиваешься. Скажешь, что ошибся, и...
– Не могу. Неужели ты не понимаешь? – Колин уже кричал. Одним взмахом руки он свалил на пол все, что лежало на столе. Книги и листы бумаги разлетелись по всей комнате. – Ничего уже не поправить. Без меня она преуспеет гораздо лучше.
– Колин, она твоя жена. Жена!
– Я ее недостоин.
Будь оно все проклято. Он не может больше сдерживать слезы.
– Разве можно так говорить? Ты самый достойный человек из всех, кого я знаю. Ты самый добрый, самый милый, самый надежный брат на свете.
