Текст книги "Великолепный любовник"

Автор книги: Кристина Брук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 6

Бэкенхем не сказал более ни слова, направляя экипаж обратно к дому Джорджи.

Что ж, отказ. Как он и предполагал. Теперь он свободен от обязательств и может искать милую, тихую невесту, которая не нарушит порядка устоявшейся жизни.

Разговор с Джорджи едва ли прошел по плану. С одной стороны, она отрицала свое присутствие на приеме Стейна. Но он ни на секунду не сомневался, что леди в маске была Джорджиана Блэк. Ни одна другая женщина не походила на нее своей внешностью, манерами, голосом, гордым наклоном головы. Пламя страсти, захватившее его тогда, могла зажечь только одна женщина. Ощущение ее тела в объятиях было таким чистым, теплым, волнующим.

Ни одна другая дама никогда не волновала его так сильно. Даже воздух меж ними потрескивал от напряжения, словно перед бурей.

Она должна была чувствовать то же. Но она сидела рядом, гордо выпрямившись, спокойно отвергнув его предложение о браке.

Черт возьми, как же это раздражало.

– Я отвезу тебя домой, – сообщил он.

– Чудесно. Мне не помешало бы прилечь, дабы оправиться от шока, – сказала она ехидным тоном. – Честно говоря, Маркус, ты не перестаешь меня удивлять.

– Да, тебе необходимо отдохнуть пару часов и серьезно все обдумать, – проговорил он спокойно, желая позлить ее еще немного. – Я не приму твой ответ за окончательный отказ.

Слова вылетели прежде, чем он сам осознал их смысл.

Джорджи ахнула.

– Лучше тебе не тратить время попусту. Я не передумаю.

– Возможно, леди Арден сможет убедить тебя, – увидев у нее на лице выражение загнанного в ловушку зверька, он злорадно улыбнулся. – Когда услышит историю о прошлой ночи.

– Ты не посмеешь так поступить – оклеветать меня перед обществом, перед моей же семьей!

– В твоей фразе так много ошибочных предположений, что я не знаю, с чего начать опровержение, – сказал Бэкенхем, ловко свернув за угол. – Рассказать о нашей ночи твоей мачехе было бы правильно. Что касается общества – у леди Арден есть свои интересы. Она не станет дискредитировать тебя.

Джорджи уставилась на него.

– Ты правда этого хочешь? Жениться на мне после того, что случилось шесть лет назад?

Она была права. Нужно быть сумасшедшим, чтобы так форсировать события. Бэкенхем не хотел быть снова помолвленным с ней. Он пришел сюда, чтобы очистить совесть – вот и все.

Вспышка понимания ослепила Бэкенхема: его непреодолимое желание относилось не к браку, но к ее признанию того, что произошло между ними прошлой ночью. Он хотел слышать от нее правду про все те обжигающие поцелуи, страстные объятия, стоны удовольствия. Хотел верить, что она была готова отдаться ему.

– Я приеду за ответом завтра.

Она обратила к нему синие глаза, при сильном солнечном свете отливающие бирюзой.

– Значит, не желаешь уступать? Позволь спросить, как далеко ты готов зайти? – она усмехнулась. – Следует ли мне быть польщенной?

– Я не собирался потакать твоему тщеславию, – отрезал Бэкенхем.

– Охотно верю.

– Тем не менее я приеду снова завтра.

– Для тебя меня не будет дома, ни завтра, ни в будущем, – заявила она.

– Зачем же ты говоришь такие вещи? – удивился Бэкенхем. – Ты же знаешь – если ты мне откажешь, то я просто украду тебя.

– Только попробуй, и я попрошу лакеев вышвырнуть тебя из дома.

Бэкенхем хрипло рассмеялся.

– Ну что ж, посмотрим.

Этим вечером Джорджиана уделила особое внимание своей внешности. В ее планы входил только званый обед у знакомого ее отца и несколько мелких светских визитов, ни на одном из которых не мог присутствовать Бэкенхем. По непонятной причине сегодня Джорджи волновалась больше, чем на своем первом выходе в свет.

Поняв, как ранима сейчас госпожа, Смит превзошла саму себя. Обладая состоянием и вкусом, из платья можно создать настоящий шедевр.

К удивлению всего общества и собственному в том числе, Джорджи ни разу не решилась принять предложение о браке. Это означало, что, когда – всего через несколько месяцев – ей наконец исполнится двадцать пять, она унаследует состояние напрямую.

Опекуны предупреждали – наследство сделает ее мишенью для охотников за наживой. Джорджи не питала никаких иллюзий – в свои годы она уже научилась различать пиявок и избавляться от них.

– Вы сегодня словно лед и пламя, – протянул чей-то мягкий глубокий голос совсем рядом.

Джорджи повернула голову и встретила пару ясных зеленых глаз на лице, скорее подходящем поэту, нежели злодею. Высокие скулы, благородный лоб, орлиный нос, волосы цвета вороного крыла и чувственные полные губы, выдававшие природу сатира.

Лорд Пирс. Кто же еще. Ее мысли были так заняты Бэкенхемом, что она не подумала о вероятности встречи с куда более неприятным персонажем. Пирс вернулся из изгнания с четким намерением заявить о себе всему английскому обществу.

Тепло его тела, горячее дыхание у ее уха… Близость этого человека не вызывала у нее ничего, кроме отвращения.

Джорджи сделала шаг в сторону, чтобы установить дистанцию.

– Лед и пламя?

Она знала, что он имел в виду. Белое шелковое платье с серебристым кружевом холодного оттенка разительно контрастировало с ее медными кудрями.

– Некрасиво с вашей стороны иронизировать над моими волосами, сэр.

– Вы меня неправильно поняли. Пламя в ваших глазах, – взглядом, насмешливым и изучающим, Пирс смерил ее с ног до головы. Так ценитель отнесся бы к произведению искусства. – Определенно сегодня в них особый блеск. Какой-то бедняга уже имел несчастье обратить на себя ваш гнев?

Джорджи прикрыла рукой фальшивый зевок.

– Не представляю, что вы имеете в виду. Я самое уравновешенное существо на свете.

– Неприкрытая ложь, – заявил Пирс.

– Уверяю вас, – сказала Джорджи. – Был бы мой характер таким же пламенным, как и мои волосы, я бы уже стащила со стола фруктовый нож и вонзила его в ваше крошечное черное сердце.

Пирс запрокинул голову и расхохотался – он явно получал удовольствие от этой перепалки.

– О, дорогая Джорджиана, как же я скучал без вас.

Он всегда называл ее Джорджианой, не мисс Блэк, не Джорджи или даже Джи. Она сжала зубы, но не стала жаловаться на фамильярность. Лучше всего было его игнорировать, а не подкидывать дров в костер.

Сейчас Джорджи искренне сожалела, что ей не хватает безрассудства и жестокости привести свою угрозу с фруктовым ножом в исполнение. Вместо этого она пробормотала:

– Леди Арден будет искать меня. Простите, сэр.

Легко кивнув на прощание, она медленно двинулась сквозь толпу с высоко поднятой головой, разумеется, порождая своим поведением новые сплетни.

– Вот вы где, дорогая, – улыбнулась леди Арден, как только Джорджи приблизилась. Дама непрерывно обмахивалась веером. – Такое столпотворение. Каждый год я обещаю себе никогда не возвращаться в Брайтон, и каждый раз я снова здесь.

Зрелая красота леди Арден была изящно подчеркнута шелковым платьем цвета бронзы. Идеально подобранный тюрбан выгодно оттенял светло-каштановые волосы и придавал особый блеск золотисто-коньячным глазам.

Все барышни рода Блэк дебютировали под покровительством леди Арден. Она считалась в высшем обществе несравненной свахой. Успех леди Арден в вопросах организации выгодных партий заключался в сочетании вкуса, чувства меры, изящества и беспощадности.

Ее слава легендарной сводницы лишь единожды потерпела фиаско, и теперь она находила девический статус Джорджи совершенно неприемлемым.

Леди Арден представила Джорджи свою последнюю протеже, краснеющую юную леди, присевшую перед ними в реверансе.

– Разумеется, вы знакомы с мисс Джеймс.

– Да, – Джорджи легко улыбнулась застенчивой дебютантке. – Как вам нравится ваш первый лондонский сезон, мисс Джеймс?

Она завела непринужденную дружелюбную беседу, стремясь успокоить бедную крошку.

Все это время Джорджи чувствовала на себе липкий, едкий взгляд Пирса.

Что задумал этот мерзавец? Нельзя было сбегать от него, пока она не узнала о его планах. Тогда ей было всего восемнадцать. Теперь она искренне не могла понять, что ее в нем привлекало?

Вероятно, его легкость и беззаботность казалась такой интригующей. Сейчас она знала – за красивой внешностью прятался характер безжалостного хищника.

Если ее заметили всего лишь беседующей с лордом Пирсом, этого уже достаточно для новых сплетен. А если к истории добавится лорд Бэкенхем с его предложением, сплетен будет втрое больше.

Каков был шанс, что оба мужчины вернутся в ее жизнь в один и тот же момент?

Ах, ну конечно. С ее «удачливостью» в сердечных делах – почти стопроцентный.

Бэкенхем явился к леди Блэк на следующий день, как и обещал. Он не удивился, что Джорджи отказалась его принять. На самом деле он был бы скорее разочарован, если бы она позволила ему взять верх над ней слишком быстро.

Маркус не стал исполнять свою угрозу похитить Джорджи. Она была достаточно умна, чтобы уехать из дома. Попытавшись взять ее спальню штурмом, он лишь выставил бы себя полным болваном. Не говоря уже о сплетнях, которые могла породить эта история.

Тем не менее от мачехи Джорджианы он узнал, что в восемь они обедают с друзьями, после чего поедут на бал к Марстонам.

Зная привычки Джорджи, Бэкенхем рассчитал, как долго она будет готовиться к выходу и когда будет дома.

Конечно же, когда он явился, ему сказали, что ни леди Блэк, ни Джорджи не могут его принять. Горничная, сообщившая ему эту новость, неодобрительно поджала губы, тихо заметив, что для посещений он выбрал странное время.

– Вы, верно, Смит? – уточнил граф.

Служанка озадаченно ответила:

– Да, милорд.

Он сложил руки за спиной.

– Личная горничная мисс Блэк, не так ли?

– Да, милорд.

– Будьте любезны сообщить своей госпоже, что если она не спустится ко мне через десять минут, то я сам поднимусь к ней.

Женщина сухо хмыкнула, затем строго посмотрела ему в лицо.

– Моя госпожа дала бы мне хорошую затрещину, передай я ей подобную ерунду.

Бэкенхем усмехнулся:

– Тогда предложите ей дать затрещину мне, если кого-то обязательно нужно ударить.

Разумеется, Джорджи никогда бы не стала давать затрещины горничным, а грозная Смит не потерпела бы такого отношения. У госпожи и служанки были необычные отношения – взаимное уважение. Учитывая, что даже ко многим высокопоставленным членам общества Джорджи относилась с презрением, это было странно вдвойне.

Поколебавшись, горничная кивнула.

– Я передам ваше сообщение, милорд.

Он взял со столика какой-то журнал и принялся ждать.

А Джорджи тянула время. Прошло целых двадцать минут, прежде чем пришел ответ.

Смит, опустив глаза в пол, заявила:

– Милорд. Моя госпожа просила передать вам, что не сойдет ни через десять минут, ни в какое другое время. Она также велела сообщить вам – она принимает ванну, так что не говорите потом, что не были предупреждены.

Подобная дерзость удивила его и заставила смеяться, несмотря на то что образы в его голове волной тепла и зова плоти погнали горячую кровь к паху.

…Джорджи, нежное существо с кремово-розовой кожей, сейчас, должно быть, в ванне с мыльной губкой в изящной ручке. Капли воды бисером рассыпались по плечам. Длинные ноги согнуты, колени выглядывают из воды как маленькие белые бугорки. Розовые, тугие соски венчают пышные соблазнительные полушария идеальной формы…

Горничная откашлялась.

Бэкенхем с трудом вернулся к реальности.

– Вот как?

Он на мгновение задумался. Потом медленно поднялся со стула.

– Думаю, вам все же лучше доложить обо мне, – проговорил он мягко, жестом пригласив горничную идти вперед.

Со сдавленным вздохом возмущения и протеста Смит поспешила вверх по лестнице.

Бэкенхем следовал за ней. На ступеньках, вместо того чтобы идти за горничной дальше по коридору, он развернулся и очень тихо пошел обратно.

Выходя из дома Джорджи, граф насвистывал под нос какую-то простую озорную мелодию. Ему было крайне любопытно, как скоро она поймет, что он ушел.

– Ты, и на бал, Бекс? – удивился Лидгейт. – Я должен это видеть.

Бэкенхем застонал.

Приготовления к балу не заняли много времени. Он помнил совет Ксавье – всегда переодеваться к обеду, даже обедая в одиночестве.

– Спасибо, Питерс. Вы можете идти, – Бэкенхем кивнул камердинеру, принесшему кучу галстуков. – Я часто хожу на балы, – сообщил он, пытаясь сбить кузена с толку и выиграть время на размышления.

Когда Маркус завязывал галстук, его руки предательски задрожали. Он сорвал смятый галстук с шеи и выбрал новый, пытаясь успокоить нервы.

– Балы в вашей деревенской глуши не могут сравниться с лондонскими, – заметил Лидгейт, подойдя к Бэкенхему и посмотрев на его отражение в зеркале. – Давай я тебе помогу.

Бэкенхем огрызнулся и стряхнул с себя его руки. Досада вернула ему необходимую твердость, и он аккуратно, если не идеально, повязал свой галстук.

Лидгейт вздохнул.

– Ты выглядишь мрачнее гробовщика. Надень хоть какое-нибудь украшение, чтобы оживить свой внешний вид.

Бэкенхем хмыкнул.

– К сожалению, я оставил тиару дома, – с этими словами он взял черный парадный сюртук. – Поможешь?

Лидгейт облачил кузена в великолепно скроенный сюртук.

– Твои костюмы всегда смотрятся идеально, – пробормотал он.

– Уэстон шьет для меня, – равнодушно произнес Бэкенхем. – Видишь, кузен, иногда я все-таки прислушиваюсь к твоим советам.

– Тогда послушай меня и сейчас, – сказал Лидгейт серьезно. – Не делай этого.

Бэкенхем удивленно нахмурился.

– Чего?

– Не играй с Джорджианой Блэк.

Бэкенхем приглушенно выругался. Этого следовало ожидать.

– Я вижу, Тайный Агент снова в деле?

– Значит, ты не будешь отрицать?

Бэкенхем пожал плечами. К чему притворяться? Скоро о его предложении Джорджиане Блэк узнают все.

Вероятно, эта новость взволнует не только высший свет, но и его семью. Но чем больше он думал над этим, тем крепче становилась его уверенность в правильности принятого решения.

Он ждал этого целых шесть лет. Ждал еще одного шанса.

Теперь его не так уж волновало продолжение рода и воссоединение поместья деда. К тому же Джорджи не наследовала Кловерли-Мэнор.

Бэкенхем нахмурился. Он не осознавал до конца, что именно подталкивало его к действию. Разве только необходимость владеть своенравной красавицей, держать ее в своих руках. Он не позволит ей снова ускользнуть от него.

– Ты опоздал, Лидгейт, – сообщил он, расправив манжеты. – Я уже попросил Джорджи Блэк стать моей женой.

Голубые глаза Лидгейта недоуменно округлились, в его голове родилось подозрение.

– Она обманула тебя, не так ли? Джорджиана Блэк была той таинственной незнакомкой, заманившей тебя в ловушку?

– Она не обманывала меня. На самом деле она мне отказала.

Произнести это вслух было непросто.

Лидгейт вспыхнул от праведного гнева. Он обеспокоенно покачал головой.

– Эта барышня ведет сложную игру, запомни мои слова.

– Мой дорогой Лидгейт, будь она так коварна, не разорвала бы нашу помолвку много лет назад. И не отвергла бы мое предложение вчера.

Сегодня он убедит ее согласиться.

Быть может, сначала Бэкенхем надеялся исполнить свой долг, искренне рассчитывая на ее отказ. Но, стоило Джорджи отвергнуть его и отказаться признать, что произошло между ними, как его сердце исполнилось решимостью.

Он хотел знать, что минувшая ночь разбудила в ней те же чувства, что и в нем. В сердце вспыхнула былая страсть, нестерпимое желание повернуть время вспять и исправить прошлые ошибки. Он хотел, чтобы она согласилась. Вовсе не из чувства оскорбленного самолюбия. Бэкенхем знал, что на самом деле Джорджи тоже хочет его. Дрожь в ее хриплом голосе эхом отзывалась в его голове – как искренне она умоляла его не уходить.

Он повернулся лицом к своему кузену.

– Прошу, не вмешивайся в мои дела.

На лице Лидгейта отразилось сожаление.

– Хорошо, Бекс. Я вижу, уже слишком поздно.

Кузены прибыли на бал в одиннадцать часов вечера. Бэкенхем мог приехать позже, но ему не хотелось рисковать пропустить ее. Дамы вроде Джорджи зачастую намечали по несколько визитов за ночь. Однажды юная мисс Блэк сказала ему, что незамужние леди должны чувствовать себя коммивояжерами, постоянно перевозящими свой товар из одного места в другое.

Раньше ему казалось, что Джорджи должен льстить статус невесты графа, и он рад был оказать ей эту честь.

Если бы тогда он знал ее настоящую…

Отдаленность этого дома от Брайтона означала, что гости, скорее всего, сделают его конечным пунктом своей программы на вечер. Кто-то, возможно, останется здесь на ночь, других – уже на рассвете – отвезут в город.

Ксавье легко достал Бэкенхему приглашение на прием. Редкое семейство отказалось бы иметь в гостях графа. Тем более неженатого графа.

Но Бэкенхем больше не собирался оставаться холостяком. Если бы только это зависело от него одного.

Глава 7

Джорджи никогда не испытывала недостатка в хороших партнерах, и сегодняшний вечер не был исключением. Она с удовольствием кружилась в вальсе и не думала ни о чем, кроме танца.

Правда, всякий раз, когда в зал входил какой-нибудь высокий темноволосый джентльмен, у нее замирало сердце. Как глупо. Бэкенхем не появляется на балах. И не станет изменять своим правилам ради нее.

В перерыве между танцами Джорджи заметила среди гостей Пирса. Она как бы невзначай сменила направление и свернула в комнату для игры в карты.

Как и следовало ожидать, маневр не увенчался успехом – Пирс настиг Джорджи всего через несколько минут.

– Дорогая мисс Блэк, – он склонился к ее руке. – Неужели вы избегаете меня?

– С чего вы взяли, сэр?

Она отняла руку и отошла от него якобы с тем, чтобы понаблюдать за игрой в пикет.

Пирс отправился следом.

– Я надеялся поговорить с вами наедине.

– Не стоило, – процедила она, не расставаясь с вежливой улыбкой. – Сэр, вам мало того, что вы уже сделали?

– Дорогая мисс Блэк, все еще только начинается, – веско произнес он.

Скрывая испуг, Джорджи отвернулась и вместе с другими зрителями поприветствовала удачный ход мистера Тилтона.

Пирс как ни в чем не бывало продолжил:

– Знаете, почему я возвратился в Англию? Моя тетушка того и гляди отправится в лучший мир. Моя властная, надменная, чрезвычайно богатая тетушка.

– По-моему, вы не слишком опечалены, скорее наоборот.

– О да. Ведь тетушка собирается оставить мне свое состояние.

– Не понимаю, почему вы решили, что меня могут заинтересовать ваши виды на наследство.

Он недоверчиво поднял брови, помолчал, потом пояснил:

– Я думал, вы давно вышли замуж, нарожали детей и превратились в почтенную матрону. Рад, что это не так.

Джорджи опешила. Уж не вообразил ли он, что она ждала его?

– Вы ни на кого не похожи. В вас нет ни капли банальности, – подозрительно хрипло произнес Пирс и, оглядев ее, добавил: – Я считал вас непревзойденной красавицей, когда вам было восемнадцать, и не предполагал, что с годами вы станете еще прекраснее.

Она равнодушно пожала плечами:

– Сэр, вы мне льстите, причем весьма пόшло.

– Я не пытался льстить, – спокойно возразил Пирс. – Хотя, конечно, я не оригинален. Вряд ли на свете найдется мужчина, который, глядя на вас, удержится от комплимента.

Джорджи подумала о Бэкенхеме. Она не слышала от него комплиментов даже тогда, в спальне. Правда, на ней была маска, но это не помешало маркизу Стейну назвать ее розой, не так ли? Возможно, Бэкенхем считает красивыми женщин с другим типом внешности. Какая грустная мысль…

– Вас что-то тревожит? – осведомился Пирс, доставая из кармана табакерку. – Неужели вы боитесь меня?

Джорджи фыркнула:

– Милорд, вы забыли, кто кого переиграл шесть лет назад.

Он открыл табакерку.

– Я бы сказал, что тогда все закончилось вничью. Однако, в отличие от вас с Бэкенхемом, я еще не разыграл последнюю карту.

Она похолодела от страха.

– Да, дорогая моя, я вижу, вы все помните.

У нее сжалось сердце.

– Вы намерены опозорить меня.

– Нет, если получу от вас то, что желаю.

– Что именно? – спросила она.

Пирс негромко рассмеялся.

– Не стоит опережать события. Всему свое время, – он взял понюшку табака, отряхнул пальцы и спрятал табакерку в карман. – Кстати, у вас очаровательная сестра. Мне посчастливилось видеть ее на… м-м-м…

Джорджи обмерла. Что такое «м-м-м»? Маскарад?!

– Держитесь от нее подальше, – яростно прошипела она. – Если вы посмеете тронуть ее, клянусь, вам не поздоровится.

– Кажется, меня подводит память. Где же я видел мисс Вайолет? Ах да, конечно, на бульваре. Или на набережной? Прелестная юная леди. Жаль, что она еще не выходит в свет. Уверен, ее дебют будет гвоздем сезона.

– Я отказываюсь обсуждать свою сестру с такими, как вы, милорд.

«Подводит память»? Чепуха! Этот тип не из забывчивых. И не из тех, кто что-то упускает из виду. Пирс не упомянул про маскарад, но то, что он заговорил о Вайолет, – очень и очень дурной знак.

– Игра идет весьма вяло, – сказал Пирс, оглядев карточные столы. – Не лучше ли нам вернуться в зал, дорогая?

Он протянул ей руку. Джорджи не хотелось прикасаться к нему, но благоразумие заставило ее подчиниться правилам этикета.

– Вы забыли про улыбку, – ухмыльнулся он. – Улыбайтесь, Джорджиана, улыбайтесь.

– Провалитесь в преисподнюю, милорд, – от души пожелала Джорджи, растянув губы.

Он рассмеялся, словно услышал превосходную остроту.

– О, непременно. Но, пока этого не случилось, я намерен как следует позабавиться здесь, на поверхности земли.

Джорджи стиснула зубы. Пирс сохранил письмо и теперь будет с наслаждением шантажировать ее.

Чего он хочет? Опозорить ее? Жениться на ней? Сделать ее своей любовницей? Перспективы одна хуже другой, но самое ужасное – если он примется обхаживать Вайолет. Сестра не должна расплачиваться за чужие ошибки. Есть только один способ защитить ее: Джорджи придется отвлечь Пирса, приблизив его к себе.

И это когда Бэкенхем…

У нее перехватило дыхание. Нельзя допустить, чтобы он вмешался и повторилась история шестилетней давности.

Слава богу, она отказала ему вчера утром. Потом он весь день буквально преследовал ее, и она засомневалась. Бэкенхем вел себя необычно, даже как будто флиртовал с ней. Она подумала, что ухаживание может перерасти в нечто большее. Вдруг Бэкенхем взглянет на нее по-новому, вдруг ей удастся пробудить в нем нежные чувства, он полюбит ее, и тогда…

Теперь уже никогда. Все кончилось, даже не начавшись. На смену романтическим мечтаниям о Бэкенхеме пришла жестокая реальность в лице Пирса.

Подумать только, когда-то Джорджи находила его интересным. Сейчас каждая секунда, проведенная рядом с ним, казалась сущей пыткой.

Как нарочно, они вернулись в зал в тот момент, когда оркестр заиграл вальс.

Без приглашения Пирс обнял ее за талию и повел танцевать, как будто имел на это право.

Бэкенхем вошел в зал и тотчас увидел Джорджи. Она танцевала, и не с кем-нибудь, а с Пирсом, будь он трижды проклят.

– Значит, наш приятель вернулся, – Лидгейт словно читал мысли Бэкенхема. – Не думал, что у него хватит наглости.

– Ты его недооценил.

Лидгейт мог быть не в курсе последних новостей, но Бэкенхем успел навести справки. Пирс приехал в надежде прибрать к рукам внушительное наследство и без стеснения появлялся в свете. Общество отнеслось к нему вполне благосклонно. Очевидно, в глазах света грядущее богатство перевешивало прошлые грехи.

– Ты слышал про его тетушку? – спросил Лидгейт. – Говорят, она сказочно богата и сейчас лежит в Бате на смертном одре в окружении любящих родственников.

Бэкенхем кивнул. Бог с ней, с тетушкой. Главное – Джорджи. Похоже, она целиком поглощена Пирсом, ловит каждое его слово.

Бэкенхем вспомнил другие вечера в других бальных залах. Он точно так же стоял у стены и смотрел, как Джорджи вальсирует с Пирсом. И тогда, и теперь ему хотелось кулаком стереть улыбку с физиономии этого мерзавца.

Как он смеет говорить с ней? Как смеет дотрагиваться до нее? И почему, черт побери, она все это ему позволяет?

– Вроде бы тетушка еще не определилась с завещанием, – продолжил Лидгейт. – Пирс вернулся с расчетом умаслить ее. По слухам, старушка отнюдь не глупа и придерживается строгих правил. Племянник сильно упал в ее глазах после той истории с дуэлью. Насколько я понял, пока она не склонна его видеть. Поэтому Пирс приехал в Брайтон, чтобы зализать раны и перегруппироваться.

Бэкенхем сдвинул брови. По каким бы причинам Пирс ни явился в Брайтон, Джорджи он не получит.

Вальс закончился, пары смешались с толпой.

– Подержи, ладно?

Бэкенхем вручил свой бокал Лидгейту и устремился на поиски Джорджи. Через несколько минут он увидел ее – Пирса рядом не было. Изящно лавируя среди гостей, мисс Блэк пробиралась к выходу.

Бэкенхем ускорил шаги.

Словно почувствовав, что ее преследуют, Джорджи оглянулась, вздрогнула и, кажется, едва не бросилась бежать. Однако быстро совладала с собой и в ответ на поклон Бэкенхема присела в реверансе.

Он протянул руку:

– Надеюсь, следующий танец мой.

Джорджи немного помедлила, затем согласно кивнула и улыбнулась. В ее ослепительной улыбке ему почудился вызов.

– Кажется, сегодня вечером вы с Пирсом нашли общий язык, – заметил Бэкенхем, когда они заняли свое место среди других пар.

– Как можно найти с кем-то общий язык в таком шуме и толчее? – Ее голос слегка дрожал.

– Вам лучше знать как. Вы танцевали с Пирсом.

Она отвела взгляд.

– Я танцевала не только с ним.

Не только с ним и не только сегодня. Шесть лет она танцевала с кем угодно, только не с Бэкенхемом. А он?…

За эти шесть лет в его объятиях побывало множество женщин, и ни одна из них не шла ни в какое сравнение с Джорджи.

– Полагаю, вы знаете, зачем я здесь, – сказал он.

Она подняла голову и посмотрела на него:

– Да, милорд, но вы напрасно побеспокоились. Мой ответ остается прежним.

У Бэкенхема внутри что-то оборвалось. С Пирсом она весела и кокетлива, а ему холодно отказывает.

– Выйдем на террасу, – резко сказал он.

Джорджи поморщилась. Очевидно, ее покоробил его тон.

– Дорогая мисс Блэк, в зале немного душно. Может быть, вы позволите проводить вас на террасу?

Она вздохнула:

– Да, милорд. Вы так любезны.

Не задерживаясь на террасе, они спустились в сад. Лунный свет серебрил кроны деревьев, китайские фонарики покачивались над дорожками, свежий морской воздух дарил прохладу.

Джорджи старалась запечатлеть в памяти эти мгновения. Волшебные мгновения тишины рядом с человеком, которого… Рядом с Маркусом. Больше всего на свете ей хотелось броситься в его объятия, все рассказать, попросить защиты.

Но она не могла так поступить. Не потому, что сомневалась в нем, а потому, что не желала вновь подвергать его опасности.

Какая горькая насмешка судьбы – встретиться с ним лишь для того, чтобы снова расстаться. Как больно терять его. Во второй раз.

Возможно, много лет назад она совершила ошибку. Возможно, ей следовало отойти в сторону и позволить ему драться на дуэли. Он мог ранить Пирса, например, в плечо, а Пирс мог промахнуться. Тогда, исполнив долг чести, оба остались бы живы, а она стала бы женой Бэкенхема.

Но если бы вышло по-другому? Если бы по ее вине произошла трагедия?

Она и по сей день считала, что Пирс спровоцировал дуэль с самыми подлыми намерениями. Джорджи стремилась помешать ему и добилась своей цели, не так ли? Бэкенхем не пострадал, Пирсу пришлось покинуть Англию. И скорее всего, он не вернулся бы, не будь этой злосчастной тетушки с ее огромным наследством.

В любом случае что сделано, то сделано. Прошлого не изменишь. Кроме того, даже если бы Пирс не вернулся, она не могла принять предложение Бэкенхема.

Потому что он не любит ее.

Внезапно Бэкенхем остановился, заключил Джорджи в объятия и приблизил губы к ее губам.

Джорджи бросило в жар. Только не это. Не сейчас. Не сегодня. Никогда.

Она собралась с силами и уперлась ладонью ему в грудь.

– Маркус, пойми, я не выйду за тебя замуж.

Он медленно опустил руки и как будто побледнел. Хотя, возможно, ей так показалось из-за лунного света.

– Почему?

Она не могла ответить честно и, пожав плечами, выпалила первое, что пришло в голову:

– Мне просто не хочется выходить замуж! Всего через несколько месяцев я получу наследство и стану сама себе хозяйкой. Меня вполне устраивает такое положение вещей.

– То есть как? – изумился он. – Ты хочешь остаться старой девой?

Она улыбнулась, хотя ей было совсем не весело.

– В твоих устах «старая дева» звучит как приговор. По мне гораздо хуже быть покорной женой. Ты ведь знаешь, я не выношу, когда мной пытаются помыкать.

– Я бы не стал тобой помыкать.

Она фыркнула:

– Неужели, Маркус? Я ничуть не сомневаюсь, что при первом неповиновении с моей стороны ты быстро показал бы мне, кто из нас главный.

Бэкенхем ненадолго погрузился в молчание, а потом сказал:

– Ты не можешь отрицать, что на вилле Стейна нас влекло друг к другу. Признайся, ведь это была ты?

Скрывая смущение, Джорджи рассмеялась:

– Да, это была я. Конечно, я, – она махнула рукой: – Ну вот, я призналась. Можешь думать, что хочешь, мне все равно. Только, ради бога, больше не говори со мной о браке. Никто не знает, что произошло между нами той ночью. Ты не обязан приносить себя в жертву.

– Я не приношу себя в жертву, но поступаю как человек чести.

Господи помилуй, опять его пресловутая честь!

– Маркус, скажи, ты… – Джорджи чуть было не спросила, любит ли он ее, но спохватилась. – Если бы мы не встретились у лорда Стейна, тебе не пришло бы в голову делать мне предложение, правда?

– Но ведь мы встретились, – возразил он и нетерпеливо добавил: – Полно, Джорджи, хватит жеманиться.

– Жеманиться? – возмутилась она.

Разве надеяться, чтобы тебе делали предложение из любви, а не под давлением обстоятельств, это жеманство?

Бэкенхем нахмурился:

– По-моему, все предельно ясно. Я скомпрометировал тебя, и мы должны пожениться.

– Должны? Как прозаично! Благодарю за оказанную честь, милорд. Но я никому ничего не должна и не принимаю ваше предложение.

– Джорджи, мне нужна жена, – тихо сказал Бэкенхем. – На самом деле я приехал в Брайтон, чтобы… Впрочем, неважно. Мне кажется, наша встреча не случайное совпадение, – он взял ее за руку. – Давай забудем прошлое и вместе пойдем в будущее.

Он говорил так проникновенно, что ей стоило огромного труда отнять руку:

– Маркус, у нас нет общего будущего. Это мое последнее слово.

Он стиснул зубы, словно не мог смириться с поражением, затем кивнул и отступил на шаг назад.

– Что ж, раз это твое последнее слово…

Джорджи повернулась и направилась к дому – гордая и непреклонная. С полными слез глазами.