Текст книги "Импориум 1. Следящие тени. Книга 1"

Автор книги: Кристиан Дрездеа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Тогда местные рассказывали кучу небылиц про черепа на стенах, чёрную магию, особенно любили темы, напрямую затрагивающие жертвоприношения, а уж виновников всех деяний пропустить никак не могли. Болтали и болтали. Популярные темы, ни капли зримой крови, зато сотни килограммов потрохов в повествованиях и рассказах.

Пропадают домашние животные. Их изувеченные останки находят значительно позже в отдалённых местах. Гниющие и испещрённые опарышами. В редких случаях, когда ткани на момент обнаружения не успевают перейти в стадию разложения, ещё удаётся обнаружить на телах ровные порезы неизвестных, но однозначно что хорошо заточенных инструментов. Хирургическая отточенность действий у мучителей и садистов.

Местные соотносят трупы с ритуальными убийствами, сотворёнными кровожадными детёнышами ночи или, как их ещё любят называть, демоны из обители мёртвых богов.

Из окон логова мерзких порождений ночами исходит бледный свет. Сами сущности под прикрытием темноты покидают свои подвалы, снуют по неосвещённым улицам, крадутся в высокой траве, а порой перебираются прямо на четвереньках. Их что-то влечёт. Они вечно ищут. В сумраке вечеров больше не напоминают людей, куда сильнее походят на перевоплотившихся диких зверей.

Крадут. Из семьи незамужней леди был похищен годовалый младенец. Мать забежала на короткое время в бутик, посмотреть духи и помаду. Кого можно было опасаться среди знакомых лиц? Коляску с ребёнком оставила у входа в магазин под присмотром соседского мальчишки. И первого, и второго унесут в плотных тканях. Как потом расскажут очевидцы, оно выбралось из заброшенной телефонной будки, было подобием смерти.

Первый момент, леди около тридцати лет в миниатюрной шляпке договаривается с мальчишкой, усевшемся на старенькой скамейке у входа в бутик. Выразительная особа, красные губы, симпатичная улыбка, на плечи накинута чёрная кожаная куртка, на ладошки натянуты тёмно-каштановые перчатки. И самое пикантное, в разрезе платья проглядывает грудь, именно сейчас она особенно сильно просится наружу, ибо её обладательница наклонилась. Юнец стесняется внимания милой девы, мотает ногами, уводит глаза в сторону и на каждое слово кивает головой. Особенно тяготит женская рука обхватившая запястье. А как сладки духи.

Из-за столика напротив за разворачивающейся сценой наблюдает уже далеко не молодой мужчина с залысиной, ухоженными усами, к чему прилагаются, почти как у бурундука, крупные круглые щёки. Под столом же прячется груз ещё объёмнее и тяжелее, еле-еле затолкал под рубашку с трудом натянул сверху брюки, застегнул ремень, и все равно торчит в разрезах между пуговиц огромный волосатый шар – пивной живот. Сам его обладатель бормочет себе под нос и раз за разом качает головой.

«Да, бросает дитя на малолетнего молокососа, тот парнишка. Должно быть, ещё ширинку себе застёгивать не научился, небось, зовёт после каждого похода в туалет мамашу, а на него спихивают такой груз. Девица совсем не думает, уж могла бы утруднить свои аппетитные ножки, подвезти коляску ко мне, статному мужику. Или хотя бы к старухе напротив. Никакого жизненного опыта, никакой сообразительности, никакого ума, одни лишь сиськи.»

У входа в бутик звенит колокольчик, внутрь заходит дама в шляпке.

Следующий момент, мальчишка качает коляску, заглядывает через простыни в лицо маленького человечка, периодически пробует играть. Ну, совать грязные пальцы в лицо младенца, мать бы не обрадовалась. На веранде ресторана напротив леди и джентльмены заказывают официантам горячие блюда, помногу времени советуются и уточняют. Те, кто уже получил свою чашку кофе разворачивают свежую газету. Большинству через несколько минут бежать на работу, остаётся немного времени быстро ознакомиться с последними новостями.

Мужчина с залысиной отпивает из принесённого стакана, вычитывает из журнала "Мода" грязные слухи, собранные со всего поселения. При много стесняется своего занятия, при приближении официанта заворачивает угол страницы. Типичное для него чаепития, изучать нижнее бельё остальных, в это утро разве что круг дел дополнили наблюдения за бутиком напротив, порой отрывается от глянцевых листов журнала, переводит взгляд на коляску. Всё время без устали бормочет, если не стакан чая, точно бы пересох язык.

«Идиотка. Глупая курица. Безмозглая овца. Кому доверила? Сопляку.»

Леди в миниатюрной шляпке очередной раз раздвинула жалюзи окна парфюмерной лавки, подарила тоскливый взгляд своему малышу. Он своими крохотными глазками тут же встречает маму, непременно улыбается, хихикает. Леди помахала изящной ручкой в ничуть не менее гламурной перчатке.

Легонько качается, постукивает дверь телефонной будки. Давно не работает, снята с обслуживания, провода отрезаны, а из трубки аппарата не слышатся даже гудки. Востребована лишь ржавчиной, облупившейся краской да грязью. Что уж говорить, вид у всей конструкции удручающей, давно бы разобрать или снести. Пока стоит, ржавеет, и после каждого дождя стекает в землю рыжая вода, а то и бежит ручьями по дороге.

Следующий момент, мальчишка вернул младенцу выпавшую соску, поправил воротничок. Сам некоторое время ещё потратил на скучающие взгляды по сторонам, на дёрганье неудержимых ног. Затем встал, побрёл к телефонной будке, она покосившаяся и помятая стоит всего в паре метров. Оттуда доносится непрекращающийся скрежет, собственно встревожил именно этот шум.

Крысам не нужно серебро, а вот бездомный вполне мог по-тихому пробраться, их уже не раз ловили на попытке выковырнуть из старого аппарата монеты. Изощрённые люди, сделают из проволоки крючок, засунут в проём для мелочи и будут вылавливать одну за другой звонкую монету.

Воровство необходимо пресекать. Воровство губительно. Всё это красивые фразы, которые надо будет сказать окружающим, заработать похвалу и приветливые улыбки. Мальчик идёт к будке ни потому что так сильно обеспокоен денежным состоянием некого алчного хрыча, кражи для него и вовсе не преступление, скорее способ жить, что скрывать, сам десятки раз очищал у беспечных карманы. Хочется мальчишке несколько другое, показать себя перед дивной леди, очаровала её улыбка. Теперь желает услышать её льстивые слова.

При подходе юнца до сего момента неподвижный кусок чёрной тряпки продирается через дверь внутрь будки. Щелчок и послышались гудки из телефона, этот писк не звучал уже несколько лет, пип, пип, пип… ему пророчили смолкнуть навсегда пип, пип, пип, пии… Не зря же срезали провода? Пип, пип, пип. Сигнализирует "абонент занят".

Официанты разносят готовые заказы, берут новые. Всюду мелькают серебристые подносы, отполированные до блеска колпаки. Среди столов понемногу набирает звон вилок, стук тарелок, к чему присоединяется монотонный ропот десятков голосов. Чуть более занятые очередной раз взглянут на ручные часы, перелистнут страницу газеты. Новости в этот пасмурный день унылые и грустные.

Немного суматохи вносит крайний столик, выпавший из рук официанта стакан с ног до головы окатил подвернувшегося джентльмена. Теперь мужчина со сверкающей залысиной топчется на месте, без числа раз повторят "Сучьи дети", активно машет руками и то и дело проглаживает усы. К нему уже подлетело несколько официанток сухими салфетками трут пропитанную тёмно-коричневым напитком рубашку. Да, если бы огромный живот этого господина приносил удачу, то полирующие его сотрудники завтра же позолотели. Затрут бочонок до дыр. Но джентльмен и тогда, должно быть, будет не доволен, всё активнее крутится по сторонам, каждую секунду тянет вверх сползающие брюки.

Оставшись наедине с ветром лежит на залитом кофе столике журнал, лёгкие дуновения перелистывают страницы, перенося возможного читателя с провокационных сплетен к картинкам с показов мод, статьям о новых трендах.

Леди у витрины духов, принимает от старика парфюмера очередной пробник. Никак не может остановиться, а ведь её кошелёк больше чем на половину пуст, не хватит всех его средств, чтобы расплатиться за всё предложенное ей. Был бы бумажнику дан голос, он, несомненно, кричал бы своей владелице прекратить, убрать в карманы куртки непослушные руки, больше ничего не трогать, ибо пальцы у девушки по-настоящему липкие, чего не коснётся, всё покупает. Впрочем, леди и без дополнительных уведомлений прекрасно осознаёт, что её втягивают в кредиты, оттого волнуется, кусает губы. Но и все равно соглашается на всё новые и новые долговые чеки. Да, много приходится отдавать за свою несдержанность. Придётся пробовать договориться, мило улыбаться, кокетничать, просить. Всё ради парочки дополнительных флакончиков и небольшого процента по кредиту.

А ведь уже много отобрала, несколько новеньких нераспечатанных пачек лежат стопочкой на кассе. Ждут оплаты и чека, без которого не смогут оказаться в красной сумочке посетительницы, годами выжидают щедрых покупателей, в надеже не выдохнуться к моменту, когда наконец будет дано покинуть скучные полки магазина.

Импозантный старик убирает один пробник и тут же достаёт следующий, умеет крутить кошельками своих посетительниц, ему ещё по ходу удаётся вызывать улыбку на губах леди. Она порой хихикает, краснеет и при всём понимании, что её обманывают, щедра на хорошие слова и не хочет обидеть навязчивого старика-торговца.

Его дряблые руки подносят очередной пробник на этот раз с ароматом вишни. Но тот не пахнет плодовыми деревьями, леди морщится, отскакивает назад, как от кипятка, стучат её каблуки по глянцевой напольной плитке. Она сама зажимает нос и пальцем указывает на лавочника. В глазах появилась неприязнь, на кукольном лице непонимание. Парфюмер лишь раскрыл рот, не понимает её жестов и причин внезапного гнева. А леди бесцеремонна хватает старика за руку, тянет его пальцы к его же лицу, начала истерично кричать, чуть ли не плачет. Требует от парфюмера, чтобы он сам опробовал свой предложенный аромат. И дабы тот не отказался, пуще стучит каблучками, машет ручками.

Старик подносит пробник к своему морщинистому носу-картошке, долго внюхивается, отводит в сторону и снова подводит. Под конец потёр пальцами пропитанную духами ватку и понюхал уже свои руки. Не чует ничего ужасного. Посмотрит на этикетку духов, там заверяется об аромате вишни. Посмотрит на саму ватку, она почти белоснежна, только… в самом уголку небольшая чёрная точка с примесью коричневого и красного. Но её совсем незаметно, старик-парфюмер усмотрел и то, лишь потому что поднёс пробник вплотную к глазам, закрытым увеличительными стёклами. Что же всё-таки приводит леди в бешенство? Может, аллергия? Ещё бы он, лишённый с детства обаяние, мог что-то ощутить кроме подзатыльника своей хозяйки.

Воняет же пробник гнилой органикой, такая смрадная вонь будет подниматься на забое скота от киснувших потрохов или протухшей крови.

Последний момент. Младенец… Мальчишка… Мужчина с залысиной вернулся на занимаемый стул, толстые губы наконец сомкнулись, не сползло разве что раздражение на лице. Так и остаётся много неприязни. Он сидит, подпёр толстую щёку, смотрит в сторону, а работники ресторана продолжают тереть что есть сил пятна на белой рубашке. Те уже почти высохли, бумагой точно ничего не исправишь, но, кажется, официанты не хотят верить, что в этом месяце их зарплата уйдёт на костюм господину.

За соседнем столиком разразились звонким смехом женские голоса. Шутка удалась. Дамы закачались на стульях, ручками пытаются прикрыть зубы, показавшие себя через растянувшиеся в улыбках губы. В это утро на столе нет вина, но пошлые шутки пьянят не хуже. Мужчина, ответственный за взрыв радости, похлопал в ладоши. И едва дамочки успокоились, шустрый язык принялся за новую угодливую речь.

«Мужчина:

– С тех пор я больше не оставляю тарелку с фруктами у кровати и, знаете ли, свет на всякий случай тоже не выключая. Но вы только представьте, говорю, дорогая, когда же мы приступим? И в следующий момент слышу скрип двери.

Женщина с картавым голоском:

– Вам просто нужно поучиться обращаться с дамами. И для начала хорошенько накормить.

[Снова неприятно звонкий смех]

Мужчина:

– Дамы, вы не перестаёте удивлять.

Женщина лет сорока с грубым уверенным голосом:

– Ну, конечно же, дело не в голоде, скорее вопрос в удовлетворении. Может быть, тарелка с фруктами ей больше приглянулась.

Мужчина:

– Ну тогда хорошо, что у меня всегда есть чем накормить.»

Загрохотал упавший стул. Привлёк к вставшему парню в шляпе-цилиндр внимание всего зала. Он вытянул руку, пальцем ткнул в сторону здания напротив. Это сравнимо со звуком сирены. На крыльце парфюмерной лавки всё окутали чёрные ткани, закрыли землю и окна, застили скамью, проглотили коляску. Скверна всё заняла. Их бы пришлось долго развешивать, проявить усердие. Сравнимо с разлитой банкой краски. Впрочем, у первого есть одно преимущество, ветер приводит в движение рваные тряпки, оттого они собой поглощают первые взгляды, оттого они собой закрывают большую часть террасы. Люди будут помногу отвлекаться на них, подолгу вглядываться, пока не увидят самого… кудесника.

Его длинные шустрые руки за мотающимися по ветру тканями движутся слишком резко, развивают огромную скорость для этого монотонного медленного дня. Увлечены же упаковкой чемодана, туда за замки оно затягивает заключённое в мешок, трепыхающееся тело человека. Пленник пробует вырваться из удушающей ткани, там мало света, там мало воздуха, видимо, поэтому столько ужаса в проявляющихся через тряпки контурах лица. Раскрытый рот, распахнутые глаза. Порой по обе стороны мешка наружу рвутся пальцы, им не удаётся ничего кроме как проклюнуть несколько маленьких дыр. Дальше ткань не расходится, дальше кровоточат пальцы. Последний глоток жизни, и его укутанную голову с усилием заталкивают в жёлтый чемодан. Там ещё темнее.

Леди в шляпке топчется у кассы, благодарит грустного старика-торговца. Если первая до "поросячьего визга" довольна чеком и кредитной сделкой, второй мучительно осознаёт, что продешевил раза в два, а то и в три. А так неплохо начиналось, девица всё-таки переиграла. Он так и не уловил в чём была причина гнева дамы, но унюхал если не успокоить покупательницу комплиментами от заведения, она с пустыми руками в одних слезах и с полным кошельком убежит из лавки.

С улицы послышался звон колокольчика, это тот самый подвешенный к входной двери. Леди тоже приводила его в движения, когда поднималась по ступеням в лавку. Своего рода сигнал продавцу, гласящий о приближении возможного покупателя. Сейчас вот только почему-то никто не заходит, не трещит порог. И между тем за стенами магазинчика возобладала некоторая суматоха, голоса людей, шум как от бегущей толпы, непонятные возгласы.

Леди обернулась на окно, жалюзи чуть отодвинуты в сторону, оттого, даже не отходя от кассы, можно видеть часть стекла и крохотный кусок улицы, буквально канализационный люк и столб по левую сторону от дороги. Остальное закрывает чёрная ткань. Леди, конечно, не осознаёт, но ей повезло увидеть хотя бы это, полупрозрачная материя несколько секунд назад полностью закрывало окно. Сейчас же влиянием ветра сползла вниз.

Мимо стекла промелькнула человеческая фигура, одна и следом вторая. Леди несколько взволновала суматоха на улице, сама ещё не понимает происходящего, но в глазах заметные переживания. Вернула глаза к кассе, тотчас подхватила последний оставшийся на прилавке флакончик духов, быстренько запихала его в сумку. Ещё один взгляд на торговца, старик с каменным лицом стоит в тени у входа в подсобку, в нём не осталось ни грамма доброжелательности, ни капли заинтересованности, смотрит как пёс в решётке на кошку, гуляющую по двору. Леди спешно зашагала к выходу. Заканчивая визит, стучат по плитке каблуки симпатичных красных туфель.

Дверь на улицу распахнулась, вновь задела за колокольчик, который очередной раз разразился звоном. Тут же сверху слетело длинное и такое объёмное чёрное полотно. Спустилось как огромное полупрозрачное крыло, сперва коснулось ступени, затем ветер подхватил его и понёс собирать пыль на главной дороге. Постелил под ногами бегущих людей, велел мешаться и заставлять спотыкаться.

Они все спешат, бормочут, выкрикивают нечто невнятное. Вроде бы нет причин сегодня куда-то бежать в этот день, земля ведь не дрожит, небо, кажется, тоже не падает. От чего спасаться? Леди едва оказалась на пороге, повернула голову к коляске. Мальчишка, кого оставили следить, сбежал, только зачем-то перед своим уходом обмотал всё вокруг полупрозрачной чёрной вуалью. Каждый даже самый скудный объект оплетён тканью, как паутиной. К слову сказать, не похоже, что это работа мальчишки, быть может, и в правду приползла сотня злобных пауков. Коляска на их пути не стала исключением, накрыта лёгкой накидкой, в глубине которой виднеются контуры младенца. Раскинул ножки, откинул головку. Леди помахала ему ручкой, но, кажется, тот спит. Долго ждал, утомился. Там под защитой вуали, среди простыней ему должно быть тепло и уютно. Не хочется так сразу пробуждать.

Мимо снова пробегают люди, на этот раз заинтересовали леди, она повернула голову в сторону, притянувшую всех их. Мелькают несколько спин в деловых костюмах, несутся вдаль словно на марафоне. И никого особо не смущает грязевая жижа под ногами, не останавливают сорвавшиеся с голов шляпы. Бегут. Впереди же всех что-то совсем непонятное и очень шустрое, вырядилось оно как пугало. Всё чёрное, обмотанное грязными бинтами. В одной руке размахивает чемоданом, с другой стороны подмышкой крепко зажимает некий продолговатый свёрток.

Пугало несколько замедлилось… из-под сапог летят в стороны куски и ошмётки грязи, оно само обернулось через плечо. В сей миг кажется ветер изменил направление, ибо леди почувствовала холодные дуновения, ударяющие прямо в лицо. И пыль, оттуда несётся пыль. Рецепторы носа снова пытаются напомнить об аромате пробника с запахом вишнёвого дерева. С ветром ли? Но снова приносится запах разложения. Морщится кожа на лбу, крепче сжимаются алые губы. А нечто впереди толпы стремится подарить свой прощальный взгляд девушки на пороге парфюмерной лавке. Последняя ощущает давление этих глаз, его интерес. Пошли мурашки по рукам и ногам, не справляются с ними ни перчатки, ни накинутая кожаная куртка.

Пугало развернулась обратно, продолжило свой триумфальный забег. Спины остальных людей, крыши домов скрывают последующее перемещение неизвестного беглеца.

Ушёл, но оставил после себя послевкусие. Леди не только чувствует запах гниения, но и ощущает вкус разложения во рту. Он где-то между зубов или под языком. Девушка весьма неуместно суёт пальцы в рот, пытается там среди слюней что-то найти. По дороге вслед за остальной толпой следует последний бегун. Толстый мужик в грязной рубашке с прилизанными усами, нелепо шлёпает по грязи, высоко задирая ноги, и всё время держит руки на поясе, не позволяя сползать брюкам. Пробегая мимо леди, ненадолго повернул в её сторону голову, продемонстрировал свой строгий и осуждающий взгляд. Продолжает шлёпать по грязи по следам остальных. Явно отстаёт от толпы, но стоит похвалить хотя бы за упорство.

Леди прочистила горло, раз за разом глотает слюни, но мерзкий вкус на языке никак не слабнет. Стакан бы воды. Начинает тошнить, кружит голову зловонный аромат. Может, пахнет из сумочки? Хочется бросить её в грязь. Стакан бы воды. Она повернулась к коляске, сделала один шаг. Чёрная тряпка, закрывающая колыбель младенца, соскочила на пол, теперь ветер играется с ней на ступенях. Среди белых пелёнок, рядом с выпавшей соской свою маму ждёт маленький уродец. Обожжённая кукла с пришитыми на глаза пуговицами смотрит на милую леди и улыбается. Шов от носа до лба, кнопка на пупке. Губы в чёрных чернилах, за ними из глубин башки повылезали корни. Тварь не спит.

Красивое, дивное, милое личико леди перевоплотилось в ужасную гримасу. Словно мгновенно в её жизни пролетела пара десятков лет, обратилась настоящей старухой. Совсем близко из-за домов донёсся вопль грудного младенца. Ровно тогда рот его матери раскрылся, она завизжала ему в ответ.

Скажут лишь о торчащих из-под чёрных одеяний длинных когтях, о сером голом лице без губ и глаз. Расскажут и о том, как взвыл младенец, когда тварь вскрыла ему живот. Парнишку постарше оно заберёт в подвал разрушенного дома, там среди затопленных комнат потеряются последние следы.

Крадут. Небольшая пекарня. Шестилетняя девочка сидела в маленькой тёмной подсобке для персонала. Смена подходила к концу. На прикованных к стене часах секундная стрелка отмеряла оставшиеся минуты. Последняя партия булок отправилась в печь. Главная по смене отсчитывала каждой поварихи выполненную норму. Запах свежеиспечённого теста, аромат ванили. Девочка в подсобке по-прежнему ждала со смены маму, но похоже дождалась нечто иное. Оно, несомненно, было куда ужаснее, источало страх. Тень разрастается по стене, её приближение сопровождает лёгкое завывание, доносящееся через входную дверь. Явиться из-за угла стены, первое, что покажется в чёрных контурах, будут фаланги корявых пальцев. Они отчётливо будут видны на жёлтых обоях. Они – следы крови с налипшими волосами.

Крадут. Юный Джек, мальчик четырёх лет пропал прямо из своей колыбели. Ворвавшихся в его комнату на стук и грохот родителей не ждало ничего кроме распахнутых настежь окон, перевёрнутой кроватки. Разве что ещё дожидались куски грязи на полу, черви, принесённые вместе с холодной землёй. Не плакал, только хныкал. Оно схватило за горло, закрутило среди собранных прямо на кроватке одеял. Горькие слёзы – обязательная составляющая утех, то, что предстоит вкусить им всем. У окна высоко вздымаются шторы, оно растворится среди них.