Текст книги "Ради жизни. Рассказы по миру романа "Дурак космического масштаба" (СИ)"
Автор книги: Кристиан Бэд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– Эй! – крикнул Вальтер.
Снег перестал скрипеть. Небо остановилось над головой.
Как холодно. Ноги… Они вообще есть?..
Тяжело ступая, подошёл Извар. Борода его покрылась коркой льда, красный лоб блестел от пота.
Вальтер пошевелил пальцами ног: как же окоченели, но… вроде…
– Опаздываем, – выдавил Извар. – Лучше бы тебе встать.
И Вальтер вырвал себя из марева сновидений и рванулся вверх. Мир дёрнулся, но стерпел нового ходока.
– Идём, – велел Извар.
И они пошли так же, как и вчера: двое в куртках из малика брели впереди, чуть сзади – тащился чужак в чёрном.
Через две стандартных единицы времени, когда Вальтер уже начал терять ощущение холода, на горизонте засияла силовая стена, а потом обозначились стены из белого камня. Это была обещанная Цитадель.
Лёд
—…тварь постылая!.. – услышал Вальтер, и нога его потеряла опору.
Перед массивной входной дверью в каменный Дом Дяди стояли трое мужчин в белых рубахах с синей вышивкой и женщина с высокой причёской-хохолком. Такую причёску носила бабушка.
Люди были без верхней одежды. Они спорили. Пар поднимался клубами от их красных жадных ртов. Вальтеру показалось, что они едят пар.
Женщина повернула голову, уставилась на Вальтера. Её глаза резанули обсидианом.
– Надо же, привела Белая!
– Рад знакомству, – в рот проник холод, зубы заныли. – Я – Вальтер Дерен, внук Валерии Ларга.
– А мы-то как рады! – высокий тощий старик заулыбался, но смотрел не на Вальтера, а на женщину: – И как не замёрз наш выродок! И Зверь его не сглотнул!
С хамской доброжелательностью старик шагнул навстречу Вальтеру, распахнул объятья. Вырез его рубахи обнажил красную пупырчатую шею, из белёсых глаз плеснуло тщательно взлелеянной ненавистью в лиловых разводах скепсиса и презрения.
Вальтера замутило. Даже обессиленный и замёрзший, он сумел оценить весь «спектр» родственных чувств. Пришлось потратить последние силы, чтобы уклониться от фальшивых объятий и обойти старика, как препятствие.
Извар придерживал тяжёлую дверь, дожидаясь Вальтера.
Ещё шаг… Ещё!
Дверь захлопнулась, перерубив связь с холодом. Щёки заныли. Пальцы на ногах заболели – значит, живые, не отморозил.
Он дошёл.
Вальтеру дали немного передохнуть в гостевой комнате. Он даже не успел толком согреться.
А потом постучали.
Девушка с густыми синими волосами и равнодушным лицом принесла одежду. Белую, шерстяную, с причудливой вышивкой чёрным и синим. К счастью – тёплую.
Она подождала за дверью, пока Вальтер переоденется, и велела идти за ней.
Каменный коридор был забит роднёй.
Чужие мысли, чувства давили на психику. Вальтер кожей ощущал: его ненавидят так, словно бы он приехал не попрощаться с усопшим, а отнять у здешних людей всё – Дом, надежды, тайны.
Толпа гудела, вибрировала. В ней бился один-единственный нерв: наследник-наследник-насле…
Почему они считают его наследником⁈
И вдруг коридор закончился. Раскрылся в исполинский мраморный зал. С огромным прозрачным гробом посередине.
Вальтер попытался сбавить шаг, но те, что заполнили коридор, пришли вдруг в движение, рванулись вперед, понесли его, как поток щепку.
Затормозить он сумел лишь у самого гроба. И тут же толпа отхлынула, прижалась к стенам, оставив его одного.
Великий Дядя был бледен, худ, долговяз. Костлявые руки лежали на впалой груди крестом. Заострившийся нос нависал над провалившимися губами.
Он был в белой ритуальной рубахе с широкими рукавами, с синей вышивкой на груди. От него пахло химикатами. Его опутывали трубки и провода, где пульсировала голубоватая жидкость.
Кожа была пергаментно-сухой… Но месяц? Нет, невозможно. Он бы покрылся трупными пятнами.
Сердце дёрнулось: почему покойник выглядит так, будто прошли положенные по обычаям Сороднения первые «тёмные» сутки?
И тут Вальтер разглядел наконец гроб и отшатнулся в испуге.
Гроб был двухместным.
Рядом с телом дяди располагалось ещё одно ложе с проводами… Это же!..
Вальтер оглянулся: бежать? Но куда? Толпа растеклась по стенам и словно бы караулила его.
Вот от неё отделились двое: высокий старик и девушка.
Может быть, всё объяснится сейчас? Может быть, он ошибся в своих предчувствиях?
Мысли бились, нарушая сердечный ритм. В запястье кольнуло. Потом ещё раз, ещё… Спецбраслет активировал медицинское приложение и впрыскивал в кровь антидепрессант.
Это же запрещено законом? Это же не гроб, это же некрофаг, где некробиоз тела приостановлен специальными препаратами! Пародия на жизнь в теле Дяди ещё теплится в извращённом симбиозе с машинами!
Или – что это? Как? Почему?
Вальтер глубоко вдохнул, пытаясь выровнять дыхание, и чуть не уткнулся в белую шерстяную тунику высоченного старика.
– Это Изабелла Кробис, – сказал старик, кивая на девушку, метнувшуюся за его спину – только плеснула волна распущенных снежных волос.
Росту в старике было больше двух метров, крепкого, сухого. Он навис над Вальтером, как исхудавшая скала.
– Завтра в полдень она станет Изабеллой Ларго, – старик помедлил, разглядывая чужака. – А ты, кем бы ты ни был раньше, станешь для нас Вальтером Ларго, новым Великим Дядей. Тело Дяди умерло, но ты получишь память, что хранит наш род из поколения в поколение. Ты проведёшь здесь ночь. А потом она станет твоей женой.
Старик ухватил девушку за рукав и вытолкнул вперед.
Ей было… едва ли двадцать. Она была… Она…
Дыхание снова перехватило. Уколы в запястье посыпались, как горох. Вальтер пытался вдохнуть и не мог.
Он смотрел в искрящиеся инеем глаза, синие, в белых крапинках, смотрел на бело-голубые пушистые ресницы, на щёки, нежные, как молоко. Лишь карминовые губы девушки напоминали о живом токе крови, сама же она была прекрасна и совершенна, как лёд.
Но не холодна. Нет.
Ледяная принцесса дрожала, будто котёнок. Пыталась забиться за старика.
Она не хотела замуж за неказистого, смуглого от космических излучений имперца, простого пилота торговой компании. Её выдавали не за человека, а за остатки генетической линии. И теперь чужак раздвинет её бёдра своими грубыми руками, а потом будет слушать её плач…
Вальтер тряхнул головой, пытаясь отогнать так явно прочитанные мысли. Нахмурился: «Я не дотронусь до тебя, если ты не захочешь»!
«Мы должны родить наследника…» – почти прошептала она.
Льдистые глаза заблестели, выступила тонкая плёночка влаги.
Мир стал мутным, и Вальтер понял, что видит себя сейчас её глазами: резкие черты, негустые русые волосы, острые злые глаза.
«Убийца, – думала она. – У…»
«Почему?»
«Все имперцы – убийцы».
Вальтер вынырнул из иллюзии разговора. Кто так запугал несчастную девочку?
И что это с ним? Почему он не может оторвать взгляд от её лица?
И вдруг вспомнил, холодея: «Арика! Яд!»
Неужели он умирает, и всё, что видит сейчас, не более чем предсмертный бред?
Он задышал натужно, с усилием, перехватывая контроль над взбесившейся нервной системой. Нет уж, так просто его не возьмёшь. Организм знает действие арики. Он справится.
Старик ждал.
– Чего вы хотите от меня? – выдохнул Вальтер, заставив себя смотреть на старика, а не на девушку.
– Ты должен провести эту ночь в гробу рядом с Дядей, – ответил старик. Его губы кривились в нехорошей усмешке.
– Использование некрофагов запрещено законом! – отрезал Вальтер. – Я отправляюсь обратно! Я обещал вам всего лишь…
Изабелла моргнула, и дорожки слёз покатились по её щекам.
У Вальтера закружилась голова. Тело рвалось к девушке, но он стоял неподвижно, и только тяжёлое дыхание выдавало его усилия.
– Подумай, от чего отказываешься! – возвысил голос старик. – Кто ты, чтобы не принять великого дара? Ты станешь главой Крайны!
«Что это за Крайна? Старое название Граны?»
– От вашей Крайны несёт мертвечиной! – выкрикнул Вальтер.
Толпа загудела, как готовый взорваться реактор.
– Ты, проклятый имперец! – возопил старик. – Ты недостоин даже стоять рядом с Его гробом! Мерзкий ублюдок, выкидыш предательницы!
Вальтер очень любил бабушку Валерию. Её сухие руки, её мудрость и смешной хохолок немодной причёски – единственное, в чём она хранила традиции Содружества.
Он ощутил гнев, и наваждение отхлынуло от него.
Бабушка говорила когда-то: «Не бойся крика. Легче противостоять тем, кто открыто враждебен тебе». Теперь он сумел понять это.
Вальтер обвёл взглядом кривящиеся лица «родственников», поморщился и демонстративно зажал пальцами нос.
Старик взвыл. Оскорблённая толпа забурлила.
Надо ли было так откровенно указывать здешней «аристократии» её вонючее место? Как бы не разорвали… Но ведь и бежать некуда. Лучше уж так, чем в гробу!
Вальтер расправил плечи: если смерть – нужно встретить её лицом!
Однако рядом возник ещё один родственник. Такой же высокий, всё в той же белой ритуальной одежде, но плечи его были пошире, а челюсти помассивнее.
– Он устал, Яресней! Дорога была тяжёлой! Ему нужно подумать! – заорал он в лицо старику и попёр на толпу, махая руками.
Ему тоже что-то орали, но то тут, то там такие же широкоплечие пробивались вперёд, разворачивались к толпе и вставали на пути у более длинных и худощавых.
«Два рода, – подумал Вальтер. – Они же – две фракции».
Толпа чуть успокоилась, и широкоплечий обратился к сухощавому Яреснею с более вежливой и официальной речью.
Начало Вальтер пропустил. Перевозбуждённый, он пару минут потратил на восстановление самоконтроля.
–…Он чужак здесь! Он не знает обычаев! Но кровь его – наша кровь. По закону церемония должна начаться на закате. Время до вечера у нас есть. Ему нужно подумать, послушать о перспективах, которые откроются перед ним…
Плечистый строго посмотрел Вальтеру в лицо белыми, как у Ясона, глазами, словно пригрозил: молчи!
Похоже, это был Базиль, отец Ясона и, наверное, Извара тоже. Вальтер видел его голографии. Базиль Кробис был одним из самых влиятельных дядьёв в мешанине родственных связей.
– Идём, – сказал он Вальтеру. – Идём, пока ты не наговорился здесь до необратимого. Выпьем горячего и поедим с дороги. А потом ты выберешь сам.
Вальтер последовал за ним, потому что ушёл бы из этого зала куда угодно. Толпа, перекрывшая дверь, недовольно, но расступилась, подчиняясь дирижёрам, что скрывались в ней.
Шли долго, и усталость выпила гнев.
Каменные коридоры сменялись другими такими же коридорами. Наконец Базиль замер перед массивной дверью. Короткая голосовая команда – и дверь отворилась.
В комнате было полутемно, хорошо пахло жареным мясом.
Базиль зажёг тонкую синюю «свечу» следилки и обошёл все углы. Свеча не замигала.
– Садись здесь, – сказал он.
Массивный стол, два стула. Большая лежанка, не меньше семейной кровати, покрытая белой шкурой…
Вальтер подошёл к столу. Большое плоское блюдо с мясной нарезкой, в двух плетёных мисках – местные овощи, синеватые, плотные, местный же тяжёлый жирный хлеб. Надо всем этим царством голодного живота возвышалась пузатенькая машина для приготовления напитков.
– Ешь, – сказал Базиль. Он сел и начал смешивать йой, аналог чая, разбавленный горячим фруктовым соком. – И пей. Больше я не рекомендовал бы тебе здесь ничего есть.
Вальтер тяжело опустился на массивный стул.
– Не бойся, – Базиль протянул ему чашку. – Всё это я привёз с собой. А мне тебя травить незачем.
– Почему?
Дядя помолчал, хмыкнул, стукнул костяшкой пальца по чёрно-синему пауку, обхватившему запястье – такой коммуникатор стоил дороже всего, чем владел сейчас Вальтер.
Коммуникатор выплюнул шарик голограммы. Он завертелся, раскрывая картинку заснеженной долины с белым каменным домом в центре. Было видно, что долину окружает тонкая паутинка силового щита.
– Смотри, – сказал Базиль. – Он лежит слева, прямо возле щита. Видишь?
Вальтер вгляделся. «Голо» не подсвечивало пейзаж, а на улице было всё так же мутно от снежной пыли, но тень… Белую тень он разглядел. Зверь был метров шесть в длину, а может, и больше.
– Он пришёл по вашим следам и не уходит, чует тебя.
– Это…
– Молчи, это Зверь, он услышит.
Тень и вправду услышала. Зверь прыгнул вверх, словно пытаясь кого-то поймать. Наверное, понимал: чтобы передать изображение на коммуникатор Базиля, его снимает шар станции связи.
Зверь чуял внимание людей, он был недоволен.
– Но причём тут Зверь? – спросил Вальтер.
– При том, что местное зверьё – эмпаты. Он зол, он чует, что пришёл новый сильный хищник, возможный хозяин этих мест. Зверь признал тебя – значит, ты годишься в наследники.
Вальтер отрицательно покачал головой.
– Да, – согласился Базиль. – Тебя не спросили и не собирались спрашивать. Ты – чужак, имперец. Мы ненавидим Империю, но в тебе есть подходящая кровь. И гроб приготовлен именно для тебя. Можно было сделать иначе. Сняли бы копию сознания Дяди, постепенно срастили бы с твоей. Но этого не хотят. Ты чужак, враг свободного Содружества. Потому твоё сознание подавят матрицей Дяди, сделают из тебя марионетку. Это хуже, чем смерть. Но обряд позволяет принять такое решение. Здесь у тебя почти нет союзников.
Вальтер кивнул. Он виноват сам. Нужно было хорошенько подумать, прежде чем тащиться сюда. Но повод показался ему простым и естественным – в Сороднении очень ценили кровные связи. В память о бабушке, он должен был…
Взгляд метнулся по стенам – бежать?
– А ты чего от меня хочешь? – спросил он Базиля.
– Изабелла, – ответил белоглазый. – Она из моей родовой линии. Иза – единоутробная сестра Ясона. У неё тоже есть необходимые гены, но женщина не может наследовать. Лишь её сын. Как только родится мальчик, матрица сознания будет имплантирована ему. Если ты останешься здесь до этого времени, то – неважно, примешь ты матрицу Дяди или нет, – тебя убьют. Я помогу тебе улететь, если ты оставишь Изе ребёнка.
– Но зачем вам помогать мне?
– Это политика, мальчик. Скоро война, а твой дядя – адмирал Империи.
– Нет, – покачал головой Вальтер. – Вы ошиблись. Мой дядя не адмирал, он – глава космической защиты сектора, генерал. Генерал Абэлис. И у нашей семьи давно нет никаких отношений с его ветвью. Он даже не знает, где я…
– Он уже знает, его оповестили те, кто заинтересован. Наши Провидцы уверены, что как только вспыхнет война, адмиралом Юга станет именно он. Я скажу тебе откровенно: часть моих союзников полагает, что заложником ты будешь полезнее. Но я надеюсь, что дядя твой не дурак, он поймёт: уродец с раздутым мозгом уже никогда не станет тем, кем он был. Выбирай, Вальтер Дерен, имперский пилот…
– Из чего мне выбирать?
– Или ты ляжешь в гроб и станешь нашим дядей, а через девять месяцев трупом, или ты обрюхатишь Изу прямо сейчас, здесь. Мы получим наследника, и я помогу тебе улететь до церемонии. У тебя всего два часа до начала прощания с Дядей. Тянуть тут нечего! Бери её и тащи в койку!
Дверь открылась, и Ясон ввёл дрожащую Изабеллу.
Вальтер ощутил, что тело изменяет ему. Что его с ног до головы заливает предательским жаром, и он уже тоже дрожит.
– Но разве нельзя просто познакомиться, полюбить… – пробормотал он. – Она же ещё ребёнок. Как она сможет?.. Да и как можно быть уверенным, что родится мальчик?
Он говорил, а кровь билась, наполняя даже самые мелкие капилляры, скручивая жаром внутренности.
– Имея бригаду медиков под рукой? – хмыкнул Базиль. – Стопроцентно. Нам нужны только твои гены. А потом генерал Абэлис получит племянника живым и здоровым. Рассказывают, что в имперском Союзе Борге ещё помнят вкус чести?
Вальтер закусил губу и тоже ощутил этот вкус: металлический и слегка солёный.
– А Изабелла? Как же она?
– Иза так и так останется регентшей. Ей выбирать не из чего.
– Но как я смогу сделать такое с невинной? С ребёнком? Здесь же есть медики? А нельзя ли?..
– Нет, формально нам нужен ритуал. Это традиция.
– То есть я должен буду изнасиловать Изабеллу?
Кровь теперь бросилась к лицу.
Ясон начал улыбаться, придурковато косясь то на Вальтера, то на девушку. Ему было смешно! Глупому белоглазому троллю было смешно!
– Ты полагаешь, что ей больше понравится, как её будет насиловать новоявленный дядя с твоим лицом? – зло скривился Базиль.
Вальтер помотал головой, сжал зубы. Он боролся со стыдом и желанием.
Базиль нахмурился, хлопнул ладонью по столу:
– Прекрати скулить, ты же мужик! Девкой меньше, бабой больше… Ешь мясо, и делай, что должно! – он прищурил белые глаза. – А мне ещё нужно уговорить наших отпустить тебя в целости и сохранности. Не все в коалиции с этим согласны.
Базиль встал.
– Как только закончишь с ней, стукнешь три раза в дверь… Где Извар? – он повернулся к Ясону.
Тот неопределённо махнул рукой.
– Так зови его! Он будет стоять здесь, под дверью. Выведет гостя во двор. А ты – марш со мной! Послужишь очередным аргументом тупости!
Дверь захлопнулась с железным щелчком.
Заперли.
Вальтер обернулся к девушке, замершей у стола.
В Империи возраст согласия – двадцать один год, в Содружестве – сорок два. И мужчины, и женщины здесь поздно становятся взрослыми. Но Изабелле нет и имперских положенных лет.
Он покачал головой: изнасиловать девушку, почти девочку? За кого они его держат? За зверя?
Тело продолжало гореть, и он начал ритмично дышать, укрощая его. Нет, он – не зверь. Он не подчинится гормонам!
Выровняв возбуждение и страх и почти овладев собой, Вальтер поманил Изабеллу, указав ей на стул. Потрогал высокие толстостенные бокалы с полуостывшим напитком.
– Иди! Тут йой и мясо. Я – с ума схожу от голода, – соврал он.
Девушка несмело устроилась на другом конце стола. Вальтер протянул ей кусочек копчёного окорока, отломил хлеб.
По тому, как она сглотнула, принимая еду, он понял, что девушка ещё и голодна. Может, её сломали? Не кормили, издевались?
Он положил в рот кусочек мяса. Преодолевая комок испуганного горла, сглотнул и понял, что способен съесть хоть жаренного дядю!
Изабелла тоже быстро глотала, почти не жуя. Он протянул ей ещё кусочек мяса, и она взяла, бросив из-под ресниц взгляд, от которого у Вальтера снова сбилось дыхание.
Он стал кормить её с рук, как испуганного зверька. Только так он мог накормить голодного зверя, что рычал у него внутри.
– Я не обижу тебя. Не трону, если ты не захочешь, – шептал он, пожирая Изабеллу глазами.
Она была невероятно женственна. Тоненькая фигурка угадывалась под грубой ритуальной рубахой, мутила рассудок. Он никогда никого не хотел так. До дрожи в пальцах, до…
«Дыхание! Вспомни, что ты – человек!»
Транс пришёл, наконец. Золотое сияние охватило Вальтера. Он стал собой. Организм справился с гормонами.
И тут же пришла мысль: а ведь выбора нет. Если только Извар…
Он посмотрел Изабелле в глаза, и она испуганно опустила бокал с йойем. Девушка поняла, что перед ней уже «другой» Вальтер: холодный, расчётливый.
– Что же нам делать? – спросил он её, не надеясь услышать ответ.
Изабелла вскочила. Трепеща, как пламя свечи, она стащила через голову широкую белую рубаху и осталась в тонкой сорочке.
Она была очень худа: на талии можно было сомкнуть кольцо из пальцев обеих рук, но груди торчали спелыми налитыми плодами.
– Что ты делаешь? – нахмурился Вальтер. – Зачем? Если ты не хочешь, никто не может тебя заставить, понимаешь? Ты – свободная женщина!
Он вспомнил, что женщина из знатного Дома Содружества – совсем не свободная, даже мужа ей выбирает семья, и злость встряхнула его изнутри.
– Бежим со мной в Империю! – сказал он. – Я не знаю, как я это сделаю, но надо рискнуть. Слышишь меня? Бежим вместе!
Он рванул дверь, заколотил по ней.
Дверь приоткрылась, просунулась бородатая физиономия Извара.
– Вы что, уже? – спросил он удивленно.
– Помоги мне бежать отсюда! С ней! – приказал Вальтер.
Золотое сияние дало ему сил подчинять.
– С ней? Но зачем? Ты спятил? – Извар твёрдо взглянул на него.
Нет, слаб духом он не был, иначе пошёл бы сейчас за Вальтером, не спрашивая и не сомневаясь.
Пришлось объяснять, убеждать:
– Женщина должна выбирать сама, понимаешь? У нас она будет свободна. Если Изабелла полюбит меня и родит мальчика, он вырастет и сам решит, возвращаться ли ему на Грану.
– Ты точно спятил, – невесело рассмеялся Извар. – Это не Грана, а Крайна. Карантинный район. Зона нашего заточения. Её никто отсюда не выпустит. Да и где ты возьмёшь для неё слуг, к которым она привыкла? Её тысячи платьев? Ещё скажи, что она сама будет стирать одежду!
– Одежду у нас стирают автоматы. Ты думаешь – в Империи кругом дикари? Иза, ты едешь?
– Вальтер, не дури. За тобой спустится военный катер. Как ты потащишь её?
– Ничего! При подъёме вряд ли будет больше 3–4 g. Иза, идём! – Вальтер протянул руку.
Девушка попятилась.
– Идём, я покажу тебе мир! Звёзды будут так близко, как я сейчас!
Он шагнул к Изабелле, попытался взять её за руку, но она вдруг завизжала, отбиваясь и царапаясь.
Вальтер замер:
– Ты… чего? Что с тобой?
– Это с тобой, а не с ней! – Извар схватил девушку за волосы, запрокинул ей голову. – Посмотри в эти белые глаза! Она же кукла! Тупая кукла! Они же тут все психи с битыми генами! Всё, что в ней есть – способность родить. Её брат, Ясон, лишён даже этого!
Иза дрожала, но не сопротивлялась ему. И даже не заплакала. Её огромные глаза смотрели в пространство, словно она окаменела от страха.
– Но почему? – прошептал Вальтер.
– Генные эксперименты. Сто лет мы заперты здесь, в резервации! – выкрикнул Извар, отталкивая сестру. – Ты даже не знаешь о карантинной зоне, дурак? Тут держат предателей Содружества! Тех, кто стал причиной прошлой войны! Тебя заманили сюда, легковерного идиота, чтобы возродить эту гнилую кровь! Близится новая война, ты не знал⁈ Они надеются, что Содружество победит, и их род снова станет великим!
Вальтер слышал про скорую войну почти с самого своего рождения, потому и не принимал этих разговоров всерьёз. Слышал он и рассказы о том, что на Гране сто лет назад была карантинная зона. Место, где дикие звери и лёд лучше всякой стены охраняли людей, которые в хаттскую войну встали на сторону машин. Предали людей.
Неужели и бабушка родом не с Домуса, а с Крайны? Неужели и в нём течёт кровь предателей?
– А ты? – Вальтер ощутил, что брату не всё равно, и у него это тоже болит.
– А я – метис, бастард, полукровка, – с усмешкой ответил Извар. – Стыд и позор своего рода. Я не нужен ни на Гране, ни в карантине.
Он отвёл глаза.
Вальтер, не в силах верить, покачал головой. Даже если всё так, человека не может сделать предателем только больная кровь. Есть ещё его собственная свободная воля.
– Иза, пойдём? – Он протянул руки.
Девушка отшатнулась, прыгнула на постель, сорвала шкуру, закутываясь в неё, и закричала так, что зазвенело в ушах.
И тогда Вальтер понял, что и он сейчас закричит. Закричит от глупости, зла и неизбежности того, что видит вокруг.
Зверь проснулся. Он зарычал и стряхнул с себя глупую человеческую реальность.
Первобытная ярость поднялась в Вальтере и бросилась на сознание, пожирая его. Свет разума начал меркнуть.
Тут же глухой удар потряс здание, и внешний свет тоже погас.
– Вальтер! Нет! – взвыл Извар.
Они схватились! Удар! Ещё…
Рычание Извара…
Ещё более страшное рычание, рвущееся из собственного горла…
Удар! Перекат!
Вальтер опрокинул тяжеленного брата, навалился, пытаясь впиться зубами в шею. В ноздри ударил противный душный запах…
Кровь.
Свет вспыхнул внутри, возвращая его в мир.
Замигала аварийная лампа на потолке.
Застонал от боли Извар.
Заплакала перепуганная Изабелла.
Болело всё тело. Сердце стучало так, что казалось: оно кричит от боли. Браслет перестал колоть руку – датчик сгорел.
Извар сидел на полу, обхватив руками разбитую окровавленную голову. Над его коммуникатором вздулся и пульсировал шарик информационного чата.
– Что случилось? – прохрипел Вальтер.
– Зверь! – Извар застонал, поднимаясь на четвереньки. – Он снёс ограждение… Ограду замкнуло. Бегом, или даже я не успею тебя отсюда вывести! Это пси-воздействие Зверя… Держи себя! Не поддавайся ему! Он здесь! Держи! Только не стань зверем!
Извар схватил Вальтера за плечо, помог подняться, потащил к выходу.
– Иза! – крикнул Вальтер, оборачиваясь.
Девушка забилась в дальний угол комнаты. Она скалилась ему вслед, как сумасшедшая белка.
– Да не пойдёт она! Нет в ней уже ничего! Пляска генов давно убила старшую ветвь нашей семьи! Да не смотри ей в лицо!!!
Извар зарычал, обхватил Вальтера и вышвырнул в коридор.
– Беги! Это действует яд! Я дал тебе яд, когда мы сюда шли! Ради Беспамятных богов, держись, чужак!
Они выбежали во двор. Холод хлестнул Вальтера по лицу.
Над запястьем Извара продолжал мигать чат.
– Жди! – крикнул он. – Твои спускаются! Они должны успеть!
– А ты? Летим со мной! Летим отсюда! Извар? Как вы можете здесь⁈
Но лишь низкое утробное рычание было ему ответом.
Извар упал на снег, его корчило и выворачивало наизнанку.
А от крыльца…
От крыльца шёл Он. Самый страшный зверь этих мест. Вайшуг.
Подчиняющий жертву силой её собственных страхов. Пожирающий заживо. Трепещущую. Слабую. Мечтающую об одном – быть сожранной.
Ах, как он был красив. Голубовато-белая шкура напоминала ресницы Изабеллы. Глаза светились серебром, полупрозрачные клыки ловили блики сдуревшей сигнализации.
Периметр был нарушен, но никто не рисковал выйти во двор, пока там бродил Он.
Вальтер спиной ощущал тех, кто жался сейчас к дверям Цитадели с оружием в руках. Тех, кто желал ему гибели и давился бессильной злобой. Иза сумела вызвать подмогу так, как она это понимала. Кровь предателей…
Зверь надвигался.
Жизнь, сотканная из страха и унижений, встала перед глазами Вальтера. Всё плохое, что было с ним: смерть родных, поражения и обиды.
– Даами тэ… Да хранят меня боги… – прошептал он, падая рядом с Изваром в снег и закрывая лицо руками.
Зверь ждал. Его глазами в душу Вальтеру смотрела безумная ледяная долина – холод и мрак на многие единицы вокруг. Похороны тепла.
«Ты умрёшь здесь, – поднималось из глубины сознания. – Тебя призвали, чтобы ты умер во льдах. Так умри же, двуногий?»
Вальтер с усилием отнял от лица дрожащие руки и посмотрел в серебряные глаза гигантского хищника. Безумие льда – вот что в них было. Как и в глазах Изабеллы. Лёд убил её. Иза была мертва.
Глаза хищника замерцали, переливаясь, словно в их холоде были свои далёкие звёзды.
В памяти Вальтера пробудился вдруг ещё больший холод.
Он вспомнил заснеженные пустоши спутников планет, те, где минус сто пятьдесят – ещё ничего, ещё можно терпеть и годами не видеть солнца. Вспомнил проколы пространства, где сама материя утрачивает смысл, а мозг засыпает, теряя якоря в текущей реальности, и время вздувается пузырями.
Зверь шумно втянул воздух, принюхиваясь, и тряхнул мордой. Холод в сознании человека был чужд и жизни, и смерти.
Вальтер собрал остатки сил, и тело его согрелось, освобождаясь от ледяной удавки звериной воли, налилось золотом.
Он ощутил жар дыхания вайшуга. До его морды было не больше метра. Острая шерсть торчала иглами. Исполинские клыки светились в темноте.
– Я не зверь, – прошептал Вальтер. – Я ухожу.
Он поднялся, заслоняя собой Извара.
– Я – человек. Ухожу. Отпусти.
Зверь вздыбил колючую шерсть, попятился. Он был готов отступить, уйти, оставить этого чужого страшного человека с его холодными невкусными звёздами.
Его обиженное рычание ударило по барабанным перепонкам, заставив задрожать сердце Вальтера.
И тогда лицо Изабеллы встало перед его глазами
А стоит ли жить, если она останется здесь, а он улетит? Может, лучше в снег? От зверя-то он уйдёт, но как уйти от себя?
– Стой!
Человек шагнул вперёд, протянул руку и коснулся белоснежной шкуры.
Острые шерстинки вонзились в пальцы. Глаза хищника стали наливаться горячим живым золотом, а холодное серебро потекло в кровь человека…
Вальтер закрыл глаза и глубоко вдохнул, впуская в себя холод.
И вдруг сверху обрушился пресс.
Из ниоткуда на зверя и человека упала запредельная тяжесть и тут же слегка ослабла, выпуская хищника.
Вайшуг тенью метнулся в ночь, выскальзывая из полевого захвата армейского катера.
Вальтер, борясь с давлением домагнитного поля, поднял голову. Эмблемы были свои, имперские. Это прилетели за ним.
Он рухнул на снег. Диалог со зверем сожрал его силы. Вальтер был не в состоянии даже взмахнуть рукой, подать сигнал, но его заметили по маячку личного коммуникатора.
Катер сманеврировал, завис, в боку ожила мембрана шлюза. Здоровенный пилот в текучей защите компрессионного костюма высунулся по пояс, ухватил Вальтера за шиворот, потащил внутрь.
– Стойте! Я не один! – Вальтер извернулся из последних сил. Крикнул: – Извар!
– Иди! – отозвался чернобородый, поднимаясь на колени. – Он не тронет меня – я давно уже мёртв. Прощай! Не вспоминай плохо!
Мембрана сомкнулась. Катер рванулся вверх. Перегрузка швырнула Вальтера на пол.
– Иза… – прошептал он.
Ему показалось, что где-то далеко тоскливо зарычал зверь.
* * *
– Ну и где этот ходячий дипломатический скандал? Как там его?..
– Дерен, господин инспектор.
Адам Джастин, инспектор Северных и Южных колоний Империи, поморщился. Знавал он уже одного Дерена. Лет этак пятьдесят назад.
–…Всё в рамках закона, – продолжал выкручиваться капитан «Скорка», седой, поджарый и хитролицый. – Да, по факту мы совершили посадку в карантинной зоне Содружества… Но… при экстренной необходимости мы имеем на это право – как военное судно!
– Вы идиот, – процедил сквозь зубы инспектор, не поворачивая головы. – Вы решили, что карантин устроен на Гране для вашего развлечения?
– Да за две тысячи лет вся зараза там уже передохла!
– Эта зараза – не подыхает! В карантинной зоне сохранилась реликтовая фауна Граны. Она влияла на древние Дома камней многие сотни лет. Эти люди не просто предали Империю и Содружество. Их психика искорёжена постоянным давлением хищников. Они звери. Это не лечится.
Инспектор и капитан шли от посадочного ангара к медотсеку, сзади тащился хвост из офицеров, ординарцев и порученцев линейного крейсера «Скорк».
Инспектор прилетел один. В силовом сопровождении он не нуждался. Его психической силы хватило бы на десяток таких кораблей.
Капитан «Скорка» усиленно делал вид, что инспектора не боится, а значит, к визиту он был готов.
– Психотехники не обнаружили у него никаких отклонений…
– Я пришлю вам своих!
– Неужели опасность пси-заражения так велика? Ходят слухи, что человек, видевший вайшуга, может переродиться в него физически…
– Если не переродился во время контакта – можете уже не трястись, он себя контролирует.
– Значит, выпускаем из медотсека?
– А толку его там держать? Если парень мутировал, но сумел это скрыть, двери его не удержат.
– А как же корабль?
– Сожрёт, – отрезал инспектор.
– Но…
Инспектор резко обернулся и уставился в лицо капитану. Процессия спуталась.
– Бояться вы были обязаны раньше!
– Мы действовали согласно уставу! Армада не отдаёт своих!
– Враньё! Он – не военный пилот!
Инспектор позволил выплеснуться раздражению.
Ярость вздулась и лопнула. Сопровождавшие прыснули в стороны, спасаясь от психического пресса.
