Текст книги "Не прекращайте вечеринку (СИ)"
Автор книги: Крис Маркс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Что-то вроде того, – криво и очень по-уилеровски ухмыльнулся мужчина. – Только запомните условия: задания выполняются в индивидуальном или групповом порядке. Состав группы не должен превышать четырех человек. На проведение эксперимента вам отводится три дня. Помимо дневника и финального отчета о проделанной работе вы должны будете подготовить глубокий анализ, базирующийся на современных психологических исследованиях.
Фостер нетерпеливо заерзал на месте, и все же не выдержал:
– И в чем смысл? Может, мне достаточно пяти минут, чтобы убить в себе сибарита…
– Конечно же, у каждого своя зона комфорта, но знайте – чем примитивнее исполнение, тем меньше баллов я поставлю за его выполнение. Это задание будет решающим на финальной аттестации. Пятнадцать студентов, набравших наименьшее количество баллов в рейтинге, автоматически выходят на экзамен с комиссией. Полагаю, мне не придется пояснять, что это должно означать.
Козел.
Что вы, сэр, не стоит себя утруждать. Мы прекрасно поняли, что этой зимой нас станет ровно на пятнадцать человек меньше. Отличный подарок к Рождеству! Хоу-хоу-хоу, мать вашу… Плохие детки получают мешок угольков.
– Если вопросов больше нет, на сегодня лекцию можно считать оконченной, – подвел итог преподаватель и опустился в свое расшатанное годами и нервами кресло.
Из аудитории студенческая масса впервые за долгое время выплывала в гробовом молчании. Наша троица подхватила сумки и уже готова была последовать всеобщему примеру, как за спиной послышался приглушенный, если не сказать угрожающий голос:
– А с Вами, мисс Кловер, я поговорю отдельно в присутствии декана.
Глаза Вэл яростно сверкнули.
– Передавайте ему «привет»! И до свидания, – отрезала девушка и вышла в коридор, хлопнув дверью с такой силой, что задребезжали стекла.
Part 2. Are you scared?
Валери
Холодный мрамор массивных ступеней неприятно обжигает кожу, что чувствуется даже через плотную ткань джинсовых брюк. Несмотря на очевидный раздражитель, у меня не возникает желания покинуть насиженное место. На крыльце заднего входа в главный корпус слишком спокойно по сравнению с внутренними помещениями, где галдящие толпы студентов хаотично мигрируют из аудитории в аудиторию. Алекс и Винс лениво растянулись рядом, положив сумки под головы. Ежедневная социальная активность отнюдь не мешала каждому из нас по-своему любить уединение. И нам было вполне комфортно наедине друг с другом без лишних свидетелей.
– Ну что, появились идеи? – первым нарушил тишину Блейд, прикрыв глаза одной рукой, будто защищаясь от палящего солнца.
Делаю глубокую затяжку и выдыхаю в воздух пепельное облако, с нарастающей скукой размышляя о том, что из-за каких-то пяти минут веселья теперь придется убить все выходные ради гребанного зачета.
– Либо слишком простые, либо слишком сложные… – нахмурившись и совершенно по-детски надув губы пробубнил Фостер, чей сосредоточенный вид не мог не вызвать улыбку у любого, кто его знает. Такие понятия как серьезность и Винсент, как правило, находились на противоположных концах Вселенной.
– Подумай о сложных, – с усмешкой посоветовала я. – Мне нравится наблюдать за твоей мимикой.
В ответ парень лишь показал язык, и принялся что-то быстро вбивать в телефон.
Стоит осветить одну небольшую деталь, касательно места нашего заточения на оставшиеся три года. Это не рядовой университет, каких в стране тысячи, где конвейерным производством штампуют управленцев, аналитиков, журналистов, экономистов, юристов и прочий офисный планктон. Мы не имеем никакого отношения к перечисленным специальностям. Наш профиль – творчество во всех его проявлениях.
Университет Искусств был основан более сотни лет назад, где до сих пор имеют возможность обучаться лишь привилегированные классы. Полная стоимость обучения здесь имеет больше нулей, чем городской номер телефона. Разумеется, выделяются гранты для талантливой молодежи, однако таких счастливчиков единицы.
У нас не принято открыто говорить о деньгах. И так очевидно, что они имеются фактически у каждого, кто попал сюда тем или иным способом. Многие снимают апартаменты в городе или отдельные дома за его пределами, но среди тех, кто решил остаться жить в кампусе, образовалось что-то вроде коммуны.
Мы могли не знать друг друга в лицо и по имени, но поначалу большинство из нас негласно соблюдало одни и те же правила: не напиваться перед аттестационной неделей, не курить травку в общежитии и не нарываться на неприятности с руководством университета. Как и следовало ожидать, первые два пункта были забыты в течение первого же семестра. Третий, как правило, касался не такого уж большого количества студентов, но, единожды оказавшись в списке предупрежденных, сложно восстановить репутацию. В конце первого курса в него залетел Фостер, после того как на спор забрался на крышу библиотеки в одних трусах, размахивая флагом с Веселым Роджером. Мы с Алексом попытались спасти ситуацию, представив выходку друга как дебютный перформанс, но прогорели на том, что он был как минимум не согласован.
Еще два предупреждения – и исключение. Зная отца Винса, мне страшно представить, что в таком случае ожидает сына, которого за астрономические суммы стараются приструнить хотя бы в стенах элитного университета.
Обычно мы стараемся найти себе развлечения за пределами кампуса, но, если таковых вариантов нет или лишний раз захочется экстрима, приходится действовать по принципу «нет тела – нет дела». Заметать следы, выкручиваться любыми доступными способами, искать сторонников-свидетелей – все, что угодно, лишь бы избежать серьезных проблем. Придется найти себе алиби и в этот раз. В противном случае мое идеальное на данный момент портфолио пополнится весьма оригинальным дисциплинарным взысканием.
– Кажется, твой договор с деканом о закрытии учебных долгов не предполагал новых неприятностей… – хихикнул Фостер, уже давно предвкушающий видеть нас на равных в списке.
– Да брось, мой папочка только порадуется, – невесело усмехнулась я, стряхнув пепел на безупречно вычищенные ступеньки цвета слоновой кости.
– Так не лишай же его такой возможности! Веселье продлевает жизнь, знаешь ли, – продолжал глумиться парень.
– Лучше я приглашу его посмотреть на твой хэллоуинский костюм – отозвался сидящий рядом Алекс, и мы покатились со смеху, уже заранее предвкушая кто станет гвоздем сегодняшней вечеринки.
Вплоть до нынешнего дня вся моя жизнь была наполнена эпичными выходками: начиная от невинных проделок в детстве, заканчивая теми, что могут повлечь за собой серьезные последствия. Похоже, в детстве я упала в котел с везением, так как мне еще ни разу не приходилось всерьез отвечать за свои поступки. Проблемы решались сами собой будто по взмаху волшебной палочки феи-крестной, которая продолжает следить за мной даже после дня моего шестнадцатилетия. Последней глобальной авантюрой, в которую я ввязалась год назад, стало поступление в Университет искусств, что стало ударом для моего отца, пророчившего мне карьеру в сфере бизнеса. Его сладкая мечта – видеть меня в качестве своего помощника в управлении компанией, а затем и полноправного преемника. Но я лучше удавлюсь, чем шестьдесят часов в неделю буду гнить в душном офисе, унылую атмосферу которого не спасает даже панорамный вид на город с тридцать шестого этажа элитного бизнес-центра.
Будущее всегда мне виделось довольно туманным. В какой-то мере я сама не хотела всерьез задумываться о том, что ждет меня после торжественного вручения диплома. Одно я знала наверняка – рассчитывать придется лишь на свои силы. Выполнить условия нашего договора с отцом – значит сломать себе жизнь еще на заре. К такому я не была готова, и вряд ли когда-то буду. Тяжело осознавать насколько быстро можно разрушить родительские ожидания, которые росли и крепли в них с самого моего появления на свет. Валери Кловер – старшая дочь, красавица, умница, пример для подражания.
Но никто не учитывает факт, что многим из нас в сознательном возрасте придется стать разрушающей силой – для своих надежд или чужих, сделав нелегкий выбор: жить ради своей мечты или ради мечты других. Я же, долгое время пробыв в подвешенном состоянии, выбрала единственно верный путь – жить моментом.
– Вы просто завидуете, что на меня обратят внимание, в отличие от вас – посредственностей, – съязвил Фостер, вырвав меня из невеселых размышлений.
– А то тебе его не хватает! Пожалуй, надо было спорить на костюм сельского неудачника. Остаться в такой день без взглядов толпы – вот что стало бы настоящим испытанием…
На лице Винсента отразилось смущение с примесью раздражения, но в следующий миг оно заметно просветлело как от посетившей голову гениальной идеи. Он пару раз недоверчиво моргнул, будто удивляясь собственным соображениям, а затем изрек:
– Хм, а ты прав… Отличная мысль!
– Мне уже страшно, – отшутился Блейд, не поворачивая головы, но, заметив, что Винс настроен вполне серьезно, замолчал в ожидании продолжения.
– Два дня в дали от людей… Без каких-либо средств связи и порождений человеческого прогресса, – этот нездоровый азартный блеск в глазах был мне слишком знаком, чтобы попытаться зарубить идею на корню. – Таков предел ваших мечтаний, верно?
Слишком утопично и загадочно, чтобы быть благополучной идеей.
– О чем ты? – с недоверием протянула я, уже заранее сомневаясь в адекватности затеи.
– Собираешься устроить тусовку интроверта, закрывшись на выходные в комнате?
– Поход, – лаконично заключил Фостер, хлопнув в ладоши, словно только что заключил крупную сделку на несколько миллионов.
Мне хватило нескольких секунд, чтобы оценить обстановку и лишь иронично поинтересоваться:
– Серьезно?
– Вполне, – нахмурился тот. – Впрочем, сейчас это не имеет значения. Сегодня у нас есть более важные дела.
– А…
– А подробности сообщу позже, когда детально обдумаю план, – перебил Винс, едва я успела раскрыть рот. Слишком часто меня раздражают его отнюдь не джентельменские манеры. Возможно, потому мы никогда не смогли бы стать нормальной парой, несмотря на то, что знали друг о друге все. Или же, наоборот, именно поэтому.
Минутную паузу нарушил звук рингтона Фостера, оповестивший о входящем сообщении. Если его план наших выходных подразумевает подключение сторонней помощи – я выбываю из этого цирка. Но парень лишь задорно улыбнулся, оторвав глаза от экрана, и уставился на компанию студенток-подружек, направляющихся мимо нас в сторону стадиона. Миниатюрная шатенка, учившаяся на курс младше, робко помахала в нашу сторону, получив в ответ громкий вопль:
– Женщина года, я буду ждать тебя в центральном корпусе после обеда!
Наиболее идиотского способа пригласить девушку на свидание я еще не видела, но в этом весь Фостер – полна палата креатива. Жаль, без интеллектуальной подоплеки.
***
– Фу, боже мой, что за вонь? – поморщилась я от едкого запаха, едва переступив порог комнаты Алекса и Винса несколькими часами позже. Оглядевшись, можно было бы с легкостью предположить, что здесь проживает парочка трансвеститов. Пол был усыпан баночками из-под театрального грима, обрывками бумаги, ткани и ворохом несвежей одежды. Если бы не активная подготовка к вечеринке по случаю Хэллоуина, пожалуй, я бы предпочла избавить себя от присутствия в таком свинарнике, выбрав в качестве зала ожидания столик в уютной кофейне неподалеку от кампуса.
– Я же должен соответствовать образу, – отозвался Блейд, увлеченно отыскивая что-то в той самой куче тряпья. – Мой персонаж разложился несколько лет назад… Запах характерный, – с усмешкой пояснил он и, выудив неимоверно смердящий рваный пиджак, кинул его в мою сторону. – Лови!
Умения уворачиваться мне не занимать. Пиджак прошелестел мимо, плавно опустившись у двери в ванную.
– Королева вампиров не должна источать запах, избавьте меня.
Легкая улыбка обнажает вполне правдоподобные длинные накладные клыки, которые остались у меня еще с прошлых лет. Образ готической вампирши не входит в рейтинг особо уникальных, но, что скрывать, выгляжу я в нем чертовски привлекательно! Бледное лицо с выделяющимися заостренными чертами, пухлые алые губы и струйка бутафорской крови в уголке рта, облегающее черное платье с корсетом, туфли на высокой платформе – стоит любить свою внешность хотя бы за то, что она позволяет примерять на себя любой фриковый образ. Когда-нибудь, после тридцати, я уже не решусь на подобные безумства. Но мне девятнадцать, и я использую свою молодость по полной. Мы все используем.
– Придется тебе впервые побыть в тени моего аромата. Держаться от тебя подальше – выше моих сил.
– Странная из нас выйдет парочка…
– Не хуже, чем и всегда, – улыбнулся парень и чмокнул меня в щеку, окутав копну волос облаком зловонного аромата, от которого едва не заслезились глаза.
– До начала вечеринки осталось меньше часа. Почему ты не в гриме? – претенциозно поинтересовалась я, разглядывая совершенно чистое лицо Алекса и привычно растрепанные темные волосы. – Все решат, что ты пришел в костюме бомжа.
– Не решат. Не хотел заморачиваться в этот раз, – ответил Блейд, кивнув на безобразную кожаную маску, висевшую на спинке стула. – Участвовать в конкурсе на лучший костюм я все равно не собираюсь, в отличие от…
– Да, кстати, где наша принцесса? – громко поинтересовалась я, в миг развеселившись. – Эй, Винсе́нта, тебе помочь с вечерним макияжем?
– Сам справлюсь! – донеслось из-за двери ванной. В следующую секунду она распахнулась и на пороге возникло нечто, отдаленно напоминающее Аманду Лир в ее лучшие годы. Первые секунд десять мы с Алексом оправлялись от шока, а затем синхронно сползли на пол от истеричного смеха.
До сегодняшнего дня я искренне считала мордашку Фостера смазливой, пока, наконец, не довелось увидеть ее при полном параде. Несмотря на парик из длинных светлых волос, накрашенные глаза, губы и отсутствие щетины, спутать Винса с девушкой было бы невозможно, даже напившись до бессознательного.
Парень неуклюже изобразил реверанс, неловко подхватив подол длинного ярко-розового платья, а затем, красуясь, повернулся вокруг своей оси, вызвав у нас новый приступ гомерического хохота.
– Ты… ты… боже, – заикаясь выдавила я, утирая скатывающиеся по щекам слезы вместе с потекшей тушью.
– Ты хочешь сказать, я неотразим? – хмыкнул Фостер, разглядывая свое загримированное лицо в зеркале напротив двери.
– Зачем ты… заправил… нижнюю юбку… в трусы? – выдохнул Алекс, чье лицо уже стало пунцовым от нехватки кислорода.
– Твою ж… Она мне мешалась, – кисло процедил Винс. – Подай мне ножницы. Отрежу ее к чертям!
Ах, если бы можно было каждую проблему решать аналогичным образом, безболезненно отрезая лишних людей, ненужные воспоминания, мысли, обязательства… Пожалуй, я бы могла позволить себе гораздо больше. Куда больше. Жить, зная, что в любой момент можно бросить все и начать сначала – лучшее, что я могла представить на данный момент. Но каждый мой шаг, каждая неосторожно брошенная фраза оставляла за собой шлейф, который тянется за мной изо дня в день, становясь все грязнее и тяжелее. Удивительно, как легко можно скрыть все за маской безрассудства, превращая этот нелепый хвост в глазах окружающих в изысканное дизайнерское решение.
Едва выровняв дыхание, я предложила другу посильную помощь.
– Не возражаешь? Иначе мы застрянем тут на всю ночь…
Пока Алекс наводил порядок в комнате и завершал собственные приготовления, дело в четыре руки пошло значительно быстрее.
Слышу, как в центральном корпусе гулко пробили часы. Полночь. Карета превращается в тыкву, а вслед за ней миловидные горожане перевоплощаются в нечисть, покидая свои укрытия. Тик-так, ночь ужаса начинается. Берегитесь, детишки!
***
Из всех злачных мест города мы особо облюбовали одно – «Midnight». Несмотря на наше давнее знакомство, из года в год мы не перестаем его удивлять. Каждый раз лучше предыдущего. И сегодня мы почти добрались до вершины.
Название клуба уже давно стало для нас символичным. В полночь город срывает маски, выводя на поверхность все низменное, что скрыто в его обитателях. Дневной клерк становится успешным драгдилером, а скромная университетская отличница вполне не прочь развлечься сразу с несколькими парнями. Забавно наблюдать за этим ночным миром со стороны, при этом зная, что в любой момент можешь оказаться его частью. Проблема в том, что моих масок слишком много, чтобы за раз избавиться от всех. И здесь есть только двое, которые смогли подобраться к самой сути. Только в отличие от Алекса, Винсу для этого потребовались годы. Несмотря на то, что росли мы вместе, он всегда был слишком озабочен собой, больше переживая о том, насколько он хорош в глазах окружающих. И в моих. Особенно после одного инцидента, произошедшего, когда нам было по пятнадцать. Мы о нем не говорим. Но каждый хранит воспоминания в отдельной коробке памяти, задвинутой в дальний угол сознания. Как старые сувениры, уже давно потерявшие свою ценность, но которые жалко выбросить.
Сегодня в клубе было особенно тесно, будто нечисть со всего города стеклась именно сюда. Что ж, нельзя отрицать – он без преувеличений был одним из лучших для празднования Хэллоуина.
С невозмутимым видом мы пробираемся через толпу фриков у главного входа, не обращая внимания на сдавленные смешки и гогот.
– Веди себя естественно, ну же! – шепнула я Фостеру, который титаническими усилиями сохранял равновесие на высоких шпильках. В ответ метнулся раздраженный взгляд и плотно сжатые губы, свидетельствующие о том, что терпение на исходе. Компания пьяных парней со свистом и улюлюканьем начала активно зазывать нас к себе:
– Эй, принцесса! Из какой ты сказки? – давясь смехом выкрикивал заводила. – Хочешь я стану твои принцем?
Алекс, нагло улыбнувшись, приобнял Винса за талию и крикнул в ответ:
– Она со мной, ребята. Найдите себе одинокую изголодавшуюся ведьмочку!
– Вроде той, что справа от тебя? – залыбился другой парень из компании в гриме Джокера, указывая на меня. – Красотка, не желаешь присоединиться к нам?
И снова этот мерзкий гогот.
Я заметила, как сжалась в кулак ладонь Блейда, которая еще секунду назад расслабленно покоилась на дружественной талии. Нет, только не сейчас. Затеять потасовку, так и не попав в заветное место – не лучшая перспектива. Накрыв кулак Алекса своей ладонью, я ласково сообщила:
– Все в порядке.
– Нет, они… – попытался возразить парень, но я приложила указательный палец к его губам, мягко заставив замолчать.
– Не будем портить праздник. Я разберусь.
Джокер, глупо ухмыляясь, продолжал выжидательно смотреть в мою сторону, пока его обдолбанные дружки не спускали похотливых взглядов с багровой подвески на моей шее в виде креста. Можно было подумать, что богохульство – их фетиш. Но вероятнее всего их гипнотизировал вырез платья, заканчивающийся чуть ниже ложбинки груди. Кретины.
– Хочешь острых ощущений этой ночью? – кокетливо поинтересовалась я у Джокера, подойдя к нему практически вплотную. Его рваная улыбка стала еще шире, обнажая пожелтевшие кривоватые резцы.
– Есть предложения?
От стойкого запаха перегара из его глотки меня едва не стошнило. Задерживаю дыхание и плавно провожу длинным ногтем по его выбеленной шее, оставив прореху в гриме, похожую на тонкий шрам.
– Только одно… – улыбнулась я, и резко согнула палец, процарапав металлическим кольцом с острым наконечником кожу, которую только что избавила от белой пудры. Царапина получилась неглубокой, но довольной, чтобы выступили маленькие капли крови. – Достаточно остро?
– Ты больная! – на непривычно высоких нотах вскрикнул парень, прижав ладонь к месту пореза, с нескрываемым испугом наблюдая, как я облизнула свои накладные клыки.
– Берегись, дурачок. Сегодня мы все вышли на охоту.
Мой истерический смех в миг заставил компанию недоумков ретироваться в неизвестном направлении. С чувством полного удовлетворения, я вернулась к друзьям.
– Вампирша, спасающая принцессу? Кажется, таких сюжетов хоррор муви еще не встречало, – иронично заметил Алекс, прожигая взглядом траекторию, по которой уплетывали парни.
– Брось. Сохранность твоих рук мне важнее, чем выкрики укуренных недоносков.
– Голубки, может мы уже двинем к диванам? Иначе кому-то из вас придется тащить принцессу на себе, – заныл Винс, пошатываясь в неустойчивых туфлях. Мне почти стало его жаль, но спор есть спор.
– Терпи и радуйся, что не назначила тебе эпиляцию, как истинной леди благородных кровей, – усмехнулась я, ныряя в непроглядную темноту холла «Midnight», освещаемого лишь тусклыми огарками свечей в зловещих тыквах, расставленных вдоль стен, чтобы указывать путь к эпицентру событий.
Для нагнетания обстановки на одной половине огромного танцпола выстроили извилистый темный лабиринт, населенный жуткими тварями. Если вы думаете, что это похоже на детскую комнату страха – не спешите заблуждаться. Здесь действительно страшно. Никогда не знаешь, что поджидает за очередным поворотом, а душераздирающие вопли, доносящиеся из каждого угла, заставляют пожалеть о том, что решился зайти сюда. В отличие от Алекса, я не ценитель ужасов, но зная, что лабиринт – лишь маленькая часть долгой незабываемой ночи, была готова потерпеть четверть часа, доставляя невообразимое ребяческое удовольствие любимому человеку.
Едва мы пробрались к началу «экскурсии» в глубины преисподнии, Винс малодушно слинял в чиллаут, проклиная натирающие туфли. Делаю ставку, что это едва ли основная причина, ведь, во-первых, он тоже не фанат хоррора, во-вторых, вряд ли стремится показываться кому-либо на глаза, зная, что выход из лабиринта выводит к танцполу, а путь к чиллаутам позволяет его миновать.
Живая мумия в окровавленных бинтах услужливо раскрывает передо мной и Алексом дверь в сосущую черноту. Я нервно сглатываю, не решаясь пошевелиться.
– Ну что, готова? – спрашивает Блейд, переплетая свои теплые пальцы с моими – похолодевшими. – Не бойся, я пойду вперед. Если меня сожрут, у тебя будет шанс сбежать.
– Лучше сразу прикинусь мертвой, – процедила я и сделала шаг вперед, крепко вцепившись в руку парня. Дверь за спиной гулко захлопнулась, погрузив нас в кромешную тьму.
Шаг, еще один. Где-то в глубине лабиринта раздаются звуки органа, похожие на те, что звучали в аудитории, но здесь они слышатся особенно зловеще. Оглядываюсь по сторонам, стараясь зацепиться взглядом хоть за какой-нибудь ориентир, но единственное, что удается в душном пространстве – чувствовать вонь от пиджака идущего впереди Алекса. Хоть какая-то польза.
– Эй, все в порядке? – шепчу я, боясь привлечь внимание обитателей лабиринта. «Не будь идиоткой», – твердит внутренний голос, – «Это же просто актеры». Актеры… гриму и способностям которых позавидует сам Гильермо Дель Торо. В какой-то мере я даже была рада этой непроглядной темноте. Мой эстетический вкус не жаловал любоваться натурально вываливающимися кишками или перерезанной глоткой, извергающей фонтан липкой крови.
– Да, я слышу чьи-то голоса, – шепчет в ответ Алекс, – Наверное, выход недалеко.
Скорее бы… Мы неспешно продвигаемся вперед, делая остановки буквально после каждого шага. Странно, что до сих пор на нас никто не напал. Или в этом году на живых актерах решили сэкономить, или…
– Фу-ты, черт!! – внезапно вскрикнул Алекс, хаотично размахивая свободной рукой. Я едва не подпрыгнула на месте.
– Что такое?!
– Кажется, вляпался в паутину…
Я облегченно выдохнула, подавляя возникшее желание прибить этого паникера.
– Господи, в следующий раз кричи, если тебя действительно будут убивать!
– Думаю, ты заметишь, если моя рука вдруг обмякнет или отделится от тела, – отшутился парень и вновь двинулся вперед, увлекая меня за собой в эпицентр кошмара наяву.
В глубине лабиринта у правой стены что-то мигнуло. Я резко остановилась, чтобы убедиться в отсутствии галлюцинаций. Есть! Спустя пару секунд мигание повторилось. Красная лампочка в нескольких метрах от нас.
– Свет! Ориентируйся на свет! – обрадовавшись выпалила я.
– Погоди, – шикнул Блейд, настороженно прислушиваясь. Я почувствовала, как напряглось его тело. – Снова эти голоса.
Чувствую, как что-то коснулось моей поясницы, проскользив вниз по позвоночнику. Как бы мне хотелось, чтобы это был Алекс, но очертания обеих его рук я вижу прямо перед собой.
– Голоса? Но… мы же еще не у выхода…
– ВЕРНО! – раздался дикий визгливый вопль у меня над ухом, заставив сердце сделать тройное сальто и пулей уйти в пятки. От неожиданности отпустив руку Алекса, я попятилась назад, налетев спиной на что-то склизкое и холодное, похожее на кожу гигантского слизня. И оно вновь провело тонкими пальцами по моему позвоночнику, заливаясь зловещим, пугающе безумным хохотом.
– Вэл? Вэл?? – слышу я крик Алекса, но от шока не могу произнести ни слова. Кажется, он угадал мое состояние, не получив ответа. – Беги вперед! Здесь прямой путь до поворота!
И я побежала, рванув как олимпийский спринтер на старте, все еще ощущая омерзительное прикосновение и отдающийся в ушах одурманивающий смех. Быстрее выбраться отсюда…
– Вэл? – вновь зовет Алекс, остановившись возле мигающей лампочки. На нем до сих пор жуткая маска зомби, и я не могу увидеть выражение его лица. Но, чувствую, он, поганец, довольно улыбается.
– Если мы отсюда выйдем, я собственными руками тебя придушу!
Мои нервы уже на пределе, а мы прошли едва ли половину пути. Еще один такой фокус, и за свои дальнейшие действия я не отвечаю.
– Ладно тебе! Они ведь не сделают ничего плохого – инструкцией не положено, – хмыкнул Блейд сквозь плотную искромсанную кожу.
– Зато сделаю я, если я не окажусь в гребанном зале через пять минут!
Мой голос был похож на змеиное шипение, но мне уже было все равно. Я не обязана страдать во благо других. Каждый сам выбирает свой путь, и в моем такое понятие даже не зафиксировано.
– Воу, – присвистнул парень, – Тогда придется бежать весь оставшийся путь и молиться, чтобы монстры тебя не догнали.
– И отлично! Будь впереди, как и обещал.
– Без проблем, – кивнул Алекс, и поспешно свернул за угол в очередной беспросветный коридор. Даже без чертовой красной лампочки.
Руки до сих пор неприятно подрагивали и покрывались мурашками, усиливая мою паранойю касательно чужеродных прикосновений. С другой стороны, героям программы «Фактор Страха» приходилось гораздо хуже. В отличие от переодетого актера, тарантул, ползущий по твоим волосам, не воспримет слова о том, что тебе уже достаточно страшно.
Ускоренным шагом продвигаясь вслед за Алексом, я вдруг почувствовала движение позади себя. Ну нет, не в этот раз! Резко прижавшись к стене, замираю на несколько секунд, в полной уверенности, что пропаду из поля зрения. Вглядываюсь в темноту позади себя, но не улавливаю и намека на чье-либо присутствие. Остается только выжидать.
Обоим.
Алекс уходил все дальше, не заметив моего отсутствия. Что ж, выберусь и без его помощи!
Делаю два приставных шага в сторону, и в следующую секунду, мое горло оказывается сжатым цепкими грубыми пальцами. С размаху луплю по руке, в уверенности, что толстый намек о нежелании вступать в игру будет истолкован верно. Но пальцы лишь стискивают шею сильнее, больно впиваясь ногтями в кожу.
– Отпусти! – взвизгнула я, с ужасом осознавая, что рука принадлежит человеку, а не монстру. И это не элемент шоу.
В панике начинаю расцарапывать грубую кожу тыльной стороны ладони в тщетных попытках высвободиться. Он будто не чувствует боли. Слышу тяжелое сопящее дыхание, но не могу разглядеть лица. Что за черт?
С молчаливым садистским удовольствием он наблюдает, как я извиваюсь в его руках, словно рыба, выброшенная на берег. Становится трудно дышать. Короткими вдохами хватаю ртом воздух, но он не доходит до легких, спотыкаясь о значительную помеху у горла. Ужасающая мысль пронзает сознание.
Мы одни в этом коридоре.
И единственный монстр здесь – тот, что желает моей смерти. Сделав последний короткий вдох, изо всех сил сорвавшимся голосом я отчаянно закричала:
– А-АЛЕКС! Помоги мне!
