Текст книги "Тайная жизнь Лизы"
Автор книги: Крис Манби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
В январе Брайан писал мне о покупке замечательной квартиры в модном нью-йоркском районе Сохо. Что касается меня, то, исчерпав гостеприимство родителей, я сложила вещи в армейский рюкзак и переехала в грязный сквот в не очень модном лондонском Ист-Энде, где всем было плевать, работаю я или нет, лишь бы забить хороший косячок. Я по-прежнему вставала в одиннадцать, по-прежнему смотрела сериал, зато теперь я в некоторые дни не одевалась совсем.
Иногда мне звонили бывшие друзья по колледжу. Обычно это выливалось в полчаса мучений, выслушивание вестей о будущей карьере и обещаний обязательно «как-нибудь вместе поужинать». Казалось, все, кроме меня, подались в бухгалтеры. Я убеждала себя, что они просто продают себя, мое же призвание – след в жизни. Я уговаривала себя, что живу творческой жизнью, что выражалось в придумывании должностей, которые я бы хотела занимать, и указывании их на бланках, которые я заполняла дважды в неделю для получения пособия по безработице.
Через год после окончания колледжа под началом Брайана уже трудились шесть человек. Я же нашла временную работу секретарши на упаковочной фабрике в Ист-Энде: вела архивные папки и печатала письма для семи разных сотрудников (шестеро из которых были гораздо моложе меня и, скорее всего, гораздо тупее). В хорошие дни мне удавалось по часу отсиживаться в туалете. Может, поэтому мои сослуживцы ни разу не пригласили меня с собой в паб.
Через два года Брайан уже руководил коллективом из четырнадцати сотрудников, и будни его заполнялись перелетами между нью-йоркскими и лос-анджелесскими офисами банка. Я все же покинула сквот (особого выбора мне не оставалось. Как-то мы с другими жильцами вернулись из клуба домой и увидели, что владелец выкинул наши пожитки на лужайку перед домом и устроил большой костер), хотя квартира, которую я теперь официально снимала, могла бы поспорить со сквотом по уровню грязи и запущенности, а новые соседи – Сима-Чума и Толстый Джо (он, между прочим, именно так сам и представился) были самыми странными людьми, которых я когда-либо встречала.
Зато я больше не работала секретаршей на упаковочной фабрике – они попросили агентство заменить меня на веселую австралийку, – им, видите ли, не нравилось мое отношение к работе (а может, постоянные монологи о том, как лучше всего покончить жизнь самоубийством при помощи канцелярских принадлежностей, навели их на мысль о том, что мне пора отдохнуть). Я пыталась выглядеть благодарной, когда агентство по найму дало мне еще один шанс и направило на двухнедельный испытательный срок в агентство по недвижимости «Корбетт и дочь». Я как раз уговаривала себя, что этот временный контракт – огромная удача, когда вонючий кобель хозяйки, Харриет Корбетт, страстно виляя хвостом, оседлал мою ногу. Иной причины, по которой меня благополучно взяли трудиться (хотя и понизив зарплату) на ниве недвижимости, – я не нахожу.
В своих письмах к Брайану я особенно в детали не вдавалась. Описание моей унылой жизни, состоявшей из ввода данных в компьютер и поглощения холодных бобов прямо из жестянки, ограничилось словами: «У меня все в порядке. Много работаю. Только что переехала на новую квартиру». Зачем ему знать, что моя новая комната размером с буфет, что в ванной нет воды и приходится умываться из чайника. Вернее, из кастрюли с водой, нагретой на конфорке, ибо розетка в кухне не работала и невозможно было вскипятить даже чайник.
Каждый раз, отвечая на мое письмо, Брайан просил меня подробно рассказать о моей жизни в Лондоне. Он был уверен, что я занимаюсь чем-то интересным. Я ограничила свою корреспонденцию открытками, на которых хватало места, только чтобы написать (крупно): «Очень занята, нет времени. Извини. Скоро позвоню. Честное слово». С той только поправкой, что я никогда не звонила. Я надеялась, что Брайан не обидится и поймет, что новая ответственная работа отнимает у меня слишком много времени, тем самым не позволяя писать длинные письма старым друзьям, и сам не перестанет писать письма, которые так много для меня значили.
«Кажется, ты сильно изменилась», – писал он мне в одном особенно милом письме, где четыре страницы заполняли удивительные события и смешные истории из его жизни, рассказанные в ответ на мои пол-открытки полного бреда.
О, да! Я сильно изменилась с тех пор, как мы были румяными студентами колледжа. Я прошла большой путь, и, к сожалению, он уводил меня все дальше от Брайана.
Глава седьмая
Ну, вот. Моя жизнь в Лондоне. Полный бардак.
Дорогой читатель!
Тебе, без сомнения, интересно будет узнать, что после многомесячных бесплодных поисков я наконец нашла отличную сумочку. Какое счастье! Мой источник радости был доставлен как раз к празднованию дня рождения известного дизайнера (и моего личного друга) Себастьяна Карона, которое состоялось в новой закусочной Марко-Пьера Уайта под названием «Тадж-Махал». Я страшно волновалась, не зная, что надеть по этому случаю, но с новой сумочкой все мои проблемы разрешились. Это великолепная вечерняя сумочка из нежнейшей розовой кожи от Гермес. Я заскочила к Александру Маккуинну, чтобы поторопить его с примеркой.
Как вы можете себе представить, вечеринка была классной, хотя новую губную помаду от Шанель, на которую я стояла в списке ожидания с февраля, стерли поцелуями, пока я успела добраться до виновника торжества. Как всегда список гостей Себастьяна напоминал сборник «Кто есть кто» в мире массмедиа. Я застряла в углу с Лиамом Галлахером из группы «Oasis», который спросил меня, не могу ли я найти какую-нибудь работу вроде моей для его очаровательной жены (он чувствует себя в несколько стесненных обстоятельствах с тех пор, как его старший брат Ноэл выступает один). Но мне пришлось ему сказать, что эта работа не только веселье, веселье и веселье. На самом деле мне пришлось рано уйти с этой замечательной вечеринки, потому что утром мне нужно было лететь на Маврикий, чтобы написать для этой самой газеты статью о новом отеле.
В общем, я так торопилась добраться до аэропорта, не нарушая правил движения, что забыла положить крем для загара, и мне пришлось провести весь первый день в тени, пока довольно милый администратор заказывал для меня в Париже мой любимый тип крема. Я ужасно расстроилась, что не смогла провести день на солнце, но потом решила, почему бы мне не остаться бледной и загадочной. Ничуть не хуже. Во всяком случае, похоже, что Джек Николсон именно так и подумал, пригласив меня на ужин в тот вечер…
Я положила газету и достала бутерброды.
Да, не ждет меня сегодня Джек Николсон. Только тунец под майонезом. Опять. Хотя сегодня мой день рождения.
Откусив тонкий ломоть хлеба и капнув майонезом на газету, прямо на фото самодовольной Арабеллы Гилберт, которая вела тошнотворную колонку в «Дейли», я подумала, зачем я мучаюсь, читая это. Каждый раз, когда брала глянцевое приложение, для которого она писала, я испытывала некоторую внутреннюю дрожь от предвкушения, какое, наверно, испытывает наркоман перед тем, как уколоться. Я знала, что мне «не нужно» читать ее колонку. Я знала, что после чтения ее колонки меня не менее часа будет переполнять чувство социальной неадекватности и бесконечного отчаяния. Но похоже, я ничего не могла с собой поделать.
Мне трудно было поверить, что Арабелла и я живем в одном городе. Мне даже было неизвестно, где находятся те места, в которые она ходила: самые модные новые рестораны, частные клубы, где одна только плата за членство превышала мою скудную зарплату. В то время как Арабелла Гилберт потрясала пачкой золотых кредитных карт, я даже в игральные карты никогда не выигрывала.
Я уже готова была погрузиться в глубокую тоску, когда зазвонил телефон. Я прокляла звонящего через заполненный майонезом рот. В конторе я была одна. Моя начальница, Безумная Харриет, несколько обрюзгшая ныне, бывшая светская красавица шестидесятых, ушла делать прическу, готовясь к подпольной встрече со своим женатым любовником Банни. Руперт – оценщик недвижимости и единственный кроме меня служащий агентства по недвижимости «Корбетт и дочь» – воспользовался случаем и отправился по автосалонам с воображаемой пачкой денег (и всего остального, до чего можно добраться через карманы брюк) в руке. Поэтому мне пришлось отменить обед и отвечать на звонки. Как всегда. Я надеялась, что кто-то ошибся номером, а не действительно хотел купить дом, потому что тогда пришлось бы возиться с бумагами, а я совсем не хотела возиться с бумагами, во всяком случае не днем в пятницу. Но я напрасно беспокоилась. Это была Сима – моя соседка по квартире, которая уже неделю не ходила на работу в видеосалон, заболев чем-то вроде цистита, который она заработала, проведя особенно жуткий уик-энд с каким-то морпехом.
– Я что, похожа на твою секретаршу? – раздраженно спросила она, не тратя времени на приветствия вроде «Здравствуй» или «С днем рождения». Она еще спала, когда я утром уходила из дому, хотя и оставила довольно похабную поздравительную открытку рядом с тостером, чтобы я нашла ее за завтраком.
– А?
– Я говорю, я разве похожа на твою секретаршу, Лиза Джордан? Какой-то кретин только что позвонил, а когда я сказала, что тебя нет, он спросил, не твоя ли я секретарша, черт побери? Честно. Нахальство.
Я была удивлена не меньше ее.
– Он назвался?
– А что, нужно было спросить? Но у него был американский акцент, если это тебе что-нибудь говорит. Вроде бы восточное побережье, но я не уверена. Они все звучат для меня одинаково. Во всяком случае, если ты, Элизабет Джордан, будешь говорить, что я твоя секретарша… – начала она снова.
Но я уже была на другой планете. На планете Америка. У человека, который звонил, был американский акцент. Я знала только одного американца, и, если только меня не приглашали на «Шоу Джерри Спрингера» с рассказами о своей несчастной жизни, я довольно хорошо себе представляла, кто это был.
– И купи молока по дороге домой, – продолжала Сима. – Толстый Джо прикончил остатки утром, а теперь говорит, что у него приступ и он не может выйти купить еще. А я совсем не могу выйти. Мне все время нужно быть не далее трех футов от туалета. Я все еще мучаюсь, если тебе вдруг это интересно.
Мне было неинтересно.
– Он сказал, что перезвонит?
– Что? – прервалась Сима.
– Американец, он сказал, что перезвонит, что-то просил передать мне или что? – спросила я в надежде.
– Не знаю. Мне пришлось повесить трубку, потому что я бежала в ванную. Но я уверена, он перезвонит, если это действительно важно. Вообще-то я не знала, что ты знакома с экзотическими иностранцами, – добавила она со слабой искрой интереса.
– Только с одним, – ответила я.
– Да. Ладно, не забудь купить молока по дороге домой. Нежирного. И пакет клюквенного сока, если у тебя есть деньги.
Она повесила трубку.
Я медленно положила трубку и отъехала на стуле от стола. Я знала только одного экзотического иностранца. Это был Брайан. Мне позвонил Брайан.
Неожиданно меня бросило в жар. Я вся горела, будто он только что зашел в комнату. Я оттолкнула остатки бутерброда с тунцом. Мысли об обеде покинули меня, поскольку странная смесь предчувствий спазматически сжимала мой желудок. Брайан никогда не звонил. Но он позвонил. Хорошая новость или плохая новость? Что он хотел?
* * *
Этим вечером у себя в Балхеме я сидела как на гвоздях в ожидании звонка.
Брайан перезвонит. Я знала, что он перезвонит. И каждый раз, когда Толстый Джо или Сима подходили к телефону, я умоляла их сказать мне, долго ли они собираются разговаривать. Когда позвонила Симина мать, я чуть не сказала, что ее любимой единственной дочери нет дома, чтобы освободить телефон для гораздо более важного звонка. Но я не сказала, и они, казалось, говорили вечность, просто чтобы наказать меня за мое нетерпение. Я мерила шагами комнату, закатывала в отчаянии глаза каждый раз, когда Сима безуспешно пыталась закончить разговор с мамой.
– Почему бы тебе просто не позвонить ему? – резонно спросила меня Сима, когда она в конце концов убедила маму, что она: а) хорошо питается и б) да, она тепло одевается, чтобы не замерзнуть в холодную августовскую погоду. Симина мать всегда носила поверх сари два наглухо застегнутых кардигана.
– Потому что у меня уже минус на счету в этом месяце, – ответила я. – Я не могу звонить по межгороду в Америку, и я не могу звонить ему и вешать трубку каждые десять секунд, правда? Мы не разговаривали друг с другом несколько лет. Только письма и электронная почта. Есть масса вещей, о которых нам нужно поговорить. Если он позвонит мне, мы можем говорить всю ночь, и я не буду волноваться об оплате.
– Но мы только что получили счета за телефон, – напомнила мне Сима. – Следующий придет только через три месяца. А к тому времени ты можешь получить кучу денег. Слушай, ты должна позвонить ему. Может, он хочет, чтобы ты слетала в Штаты, оплатит все расходы в качестве подарка на день рождения, а если он не поговорит с тобой сегодня, приглашения может и не быть.
– Ты думаешь да? – глупо пробормотала я. В конце концов у меня был день рождения. Я сняла трубку и стала набирать страшно длинный номер, который должен был связать меня прямо с его офисом на Уолл-стрит. На другом конце на звонок ответил автоответчик. Я немедленно повесила трубку. Нет смысла тратить деньги на разговор с механизмом.
– Ой, тебе нужно было оставить сообщение, – вздохнула Сима. – Это было бы напоминанием, что он должен позвонить. Я люблю, когда вместо человека отвечает автоответчик. Это означает, что ты сделала шаг, а теперь уже его очередь платить за звонок.
– Это правильно, – сказала я и набрала номер снова. Я затаила дыхание, когда соединение состоялось. Трубку сняли. Это был Брайан.
– Брайан Корен.
Я промолчала. Я все еще ждала сигнала автоответчика.
– Алло? Это Брайан Корен. Кто говорит?
– О! – я неожиданно сообразила, что трубку сняли. – О Брайан. Я не ожидала тебя застать. Думала поговорить с автоответчиком.
– Это Лиза? – радостно закричал он. – Лиза Джордан? Неужели это ты?
– Мм, да. Это я. Это Лиза. Ты звонил мне сегодня утром?
– О Лиза. Как здорово снова слышать твой голос, – сказал он. – Как давно это было. Я уже забыл твой британский английский.
– Ну. Тут все так говорят, – пошутила я. – Ты что-то хотел, Брайан?
– Конечно. Поздравить тебя с днем рождения, дорогая.
– Спасибо, что не забыл. Это все?
– И поговорить по душам, – сказал он, оправдываясь. – По-моему, ты нервничаешь, Лиза. Тебе нужно куда-то бежать? Я не хотел бы тебя задерживать разговорами. Я представляю себе, сколько у тебя работы в твоем агентстве.
Я чуть было не ляпнула, что просто боюсь, что у меня не хватит денег на оплату телефонного счета.
– А, да нет. Нет. Просто обычно ты мне шлешь письма по электронной почте, когда хочешь что-то сказать.
– Да. Но тебе не кажется, что это несколько обезличено?
Конечно, обезличено, зато не так дорого, подумала я про себя.
– И кроме того, я лично хотел поздравить тебя с днем рождения, – игриво продолжил Брайан. – Как ты поживаешь? Много работы?
– Да. Ужасно много. Ты же знаешь, как это бывает.
– Конечно, знаю. Много новых проектов?
– Да. Масса новых проектов в работе. А как ты, Брайан? – Я совершенно не собиралась продолжать разговор о новых проектах, поэтому быстро сменила тему.
– Ну, – медленно начал он, – первый раз за свою карьеру у меня кажется все наладилось в банке. И теперь я возвращаюсь домой до полуночи, – засмеялся он. – Можешь себе представить? А мои коллеги думают, что я работаю по сокращенному графику.
– Ты всегда слишком много работал.
– Да. Как и ты. Мой врач сказала мне то же самое. Она говорит, что я должен взять отпуск и немножко развеяться, иначе я скоро превращусь в старика.
– Не хотелось бы, – сказала я.
– Это точно. Вот я и решил.
– Что решил?
– Взять отпуск, птичка. Со следующей недели. Как доктор прописал.
– Отлично. И куда ты собрался? – наивно спросила я. – Куда-нибудь на юг? Туда, где тихо и тепло?
– Я тут подумал, – начал он. – Знаешь, как это бывает, Лиза… Ты все время так погружен в работу, что практически нет возможности встретиться с любимыми людьми, чтобы отправиться с ними поехать в любимые места. Я не хочу ехать ни в какие экзотические места, лучше остановиться где-нибудь на неделю, почитать книги, поэтому я подумал, что, может, мне будут рады в Лондоне.
Должно быть, я замолчала слишком надолго.
– Лиза, ты где? Лиза? – закричал он. – Ты слышишиь меня?
– Я здесь, – пискнула я.
– Ага, отлично. Послушай, это только три дня или чуть больше. В любом случае мне нужно съездить по работе в Цюрих, поэтому я думал уехать из Штатов пораньше и заскочить к тебе en route[12]12
По пути (фр.).
[Закрыть] в Швейцарию.
– Ой! – снова запищала я.
– Я понимаю, что ты очень завязана с работой, а я тут как снег на голову, поэтому я, конечно, остановлюсь в отеле. Может, ты порекомендуешь какой-нибудь симпатичный отель недалеко от твоего дома, чтобы мы могли встречаться по вечерам.
– Что?
– Отель. Можешь посоветовать какой-нибудь симпатичный отель, где я мог бы остановиться? Мои командировочные предполагают некоторые расходы. Я могу списать деньги на фирму.
Не знаю, куда делся мой здравый смысл, но я сказала ему:
– Отель? Тебе не нужен отель, Брайан. Ты можешь остановиться у меня.
– Нет, Лиза. Не могу. Не надо беспокоиться обо мне, – заверил он меня. – Я остановлюсь в каком-нибудь хорошем отеле, и если мы сможем пару раз сходить вместе пообедать, я буду более чем счастлив.
– Нет, Брайан. Я настаиваю. Я просто не могу позволить тебе остановиться в отеле, если ты едешь в Англию, чтобы увидеть меня.
– Лиза, не надо мучать себя. Правда. Я даже не предупредил тебя. Я даже не предполагал, что ты все время будешь там. Я не хочу тебя беспокоить.
– Ты не будешь меня беспокоить, Брайан.
– Я люблю останавливаться в отелях, – сказал он.
– Я не прощу себе, если ты это сделаешь.
– Ну хорошо, – сказал он после короткой паузы.
Мне потребовалась еще одна короткая пауза, прежде чем слова просочились в мою дурацкую тупую голову. Ну хорошо?
Но он не должен был это сказать! Ради приличия я хотела дать ему возможность еще раз сказать про отель, а потом согласиться, что это отличная мысль, и отправить его в «Метрополитен».
– Что? – спросила я.
– Ну хорошо. Решено. Я остановлюсь у тебя, если ты настаиваешь, что не можешь без меня, – засмеялся он. – На следующей неделе? С пятницы до вторника? Пошли мне свой адрес по электронной почте, а я сам тебя найду, когда прилечу.
– Нет! – закричала я.
– Нет? – удивился он.
– Нет, я имею в виду, не надо меня искать. Я тебя встречу в аэропорту. Меня довольно трудно найти. Это там, где конюшни.
Услышав это, Сима очень странно посмотрела на меня.
– Хорошо, если ты так уверена, то я не буду прерывать твой рабочий график. Я лучше пошлю номер рейса по электронной почте, Лиз, – тихо сказал он. – Как давно мы не виделись. Знаешь, я так хочу увидеть тебя.
– Я тоже, – пробормотала я.
– Отлично проведем время, да?
– Отлично, – сказала я примерно с таким же энтузиазмом, с каким я выбрасывала мусор на работе. – Тогда до пятницы.
– Жду с нетерпением. Пока. – Он повесил трубку, а я осталась стоять, глядя на телефон и размышляя, что же я наделала.
– Я не ослышалась, ты только что пригласила кого-то остановиться здесь? – спросила Сима в страшном возбуждении. – Это тот американец, который звонил сегодня утром? Должна сказать, что мне понравился его голос. Он так же хорош и крут, как его голос?
– О да, – вздохнула я. – Все именнно так.
– Ура. Нам нужна здесь свежая кровь. Если ты, конечно, его уступишь. Но ты ведь уступишь, правда, Лиз? Я хочу сказать, что ты никогда даже не упоминала его. Вряд ли он твой старый хахаль?
– Я думаю, что на этом участке фронта я потерпела поражение, – печально сказала я.
– Так у меня есть шанс, да?
– Сима, ты помешалась на мужиках! – воскликнула я в отчаянии. – Да и в любом случае он не будет жить здесь.
– Но ты только что сказала… – начала Сима.
– Забудь о том, что я ему сказала. Посмотри на эту квартиру, – взорвалась я. – Вы вообще когда-нибудь слышали о том, что есть такая вещь, как пылесос? – Я схватила подушку, с которой снегопадом посыпались крошки сыра и сухая луковая шелуха. По крайней мере, мне показалось, что пахнет сыром и луком. Хотя, возможно, это были ноги Толстого Джо, аромат которых, казалось, постоянно витал по квартире. – А сегодня в раковине я нашла кусок бараньей отбивной.
– Ты же знаешь, я не ем баранину, – возразила Сима.
– Да? А ты не могла убрать ее, прежде чем я это сделала? Мне кажется, ты торчала дома целый день.
– Я занималась! – запротестовала она.
– Как же, занималась! – усмехнулась я. – Запомни, я тоже когда-то была студенткой. Ты действительно считаешь, что то, что выросло у нас в холодильнике, может стать основой лекарства от рака? А вокруг ванны можно смело сажать картошку. Что касается туалета, то я даже не хочу начинать эту мерзкую тему. Я лучше пойду в одну из этих будок около супермаркета, чем воспользуюсь нашим туалетом. Тебе известно хотя бы, что у нас есть ершик?
– Уже нет. Его больше нет. Джо пытался прочистить им канализацию еще в октябре и сломал его.
– Да? А никому не пришла в голову мысль купить новый? – Я шагала по комнате, поднимая раскиданные предметы одежды (в основном интимного свойства) и обертки от продуктов. В паре грязных колготок находилась сложным образом запутавшаяся в них упаковка от копченых сосисок годичной давности.
– Я хотела это выбросить, – сказала покрасневшая от смущения Сима, выхватывая у меня из рук колготки с упаковкой.
Я обнаружила три носка без пары, а также протухшие и разношенные до такого состояния мужские кроссовки, что их носки загнулись и стали похожи на туфли Али-Бабы. Под диваном я нашла два компакт-диска, исчезнувшие, как я считала, навсегда после одного особенно безобразного дня рождения. Оба компакт-диска использовались как подставки. Один для кофе, другой для красного вина. Когда я отодвинула диван, чтобы посмотреть, не найду ли я там десятку, которую я потеряла, то обнаружила большое пятно от красного вина на кремовом, сером от пыли, ковре.
– Вы знали об этом? – заорала я на Симу. – И как нам теперь его вывести? Оно высохло. Мы никогда не получим назад залог за эту квартиру!
Сима, носясь за мной, вытирала пыль с полок одним из носков, сняла трусы с горшка для цветов и старательно вытряхнула пепельницу в корзину для бумаги, вспомнив только потом, что корзина эта была всегда пустой, потому что какой-то безалаберный курильщик пару недель назад прожег плохо затушенным окурком огромную дыру в плетеном днище.
Борясь с полулитровым стаканом, который приклеился к каминной полке, я обнаружила лежавшее на сломанном обогревателе белое полотенце с огромным кроваво-красным пятном.
– Это что такое? – спросила я, поднимая полотенце за угол.
– Это просто хна, – быстро объяснила Сима. – Я уверена, оно отстирается. Это ведь не твое полотенце? – осторожно добавила она, выхватывая неприятную улику у меня из рук.
– Нет, слава богу. Но Брайан, безусловно, не может здесь остановиться, – простонала я, опускаясь на диван и чувствуя, как мне в копчик вонзилась забытая на диване шариковая ручка. – Ни за что на свете.
– Да все будет нормально! – бодро воскликнула Сима. – Смотри, мы убрали пустые стаканы, и здесь стало намного лучше. – Она сделала широкий жест рукой, словно только что по мановению грязного носка преобразила квартиру в нечто из журнала «Дом и сад». – У нас целая неделя до его приезда. Если хочешь, можем прямо сейчас выйти и купить «Джиф». Надо устроить собрание, чтобы разделить обязанности, как только Толстый Джо решит, что он может выйти из спальни, и к тому времени, когда появится твой дружок, это место будет не хуже отеля «Хилтон». Во всяком случае, этого отеля в Бангкоке.
– Нет, Сима! – заявила я. – Ты не понимаешь. Брайану нельзя здесь останавливаться, даже если мы будем убираться до Рождества. Он не может здесь остаться, потому что с какой стороны ни посмотришь на этот дом, он все равно останется грязной трехспальной дырой в Балхэме. А по мнению Брайана, я живу в шикарном пентхаусе с видом на Гайд-парк.
Это была правда.
Я уже говорила, что в письмах к своему старому приятелю стала лаконичной, дойдя до грани обмана. Проблема заключалась в том, что с момента изобретения электронной почты у меня уже больше не было повода отправлять по одной открытке в год с неясной фразой о том, что «все в порядке».
Со Всемирной паутиной меня познакомил Толстый Джо еще в те дни, когда я делала попытки получше узнать своих соседей и иногда отваживалась зайти в его берлогу, чтобы принести ему чашку чая. Он был только рад оторваться от записи шумов, которые скачивал с сайта лондонского метрополитена. Он показал мне, как находить людей в Сети. И я быстро нашла Брайана.
С тех пор мы с Брайаном стали друзьями по электронной почте, почти каждый день стремительно обмениваясь посланиями (когда я могла попасть в спальню к Джо; к счастью, он был постоянен в своих привычках, и у меня обычно было пятнадцать минут после его первой чашки кофе). И каждый день, заполняя киберпространство, я от мелких недомолвок быстро перешла к старомодной, большой черной лжи, которая, как предупреждала меня моя мать, помогает нажить врагов.
Ну а что я могла поделать, когда Брайан сообщил мне по электронной почте, что только что обедал в новом модном ресторане рядом с Мадонной? Прислать ему список бутербродов, которые лучше не есть в кафе «Жирный Фред» в Баттерси? Нет, мне пришлось написать, что я занималась вместе с Мадонной в одном женском фитнес-центре в Ковент-Гарден. С тех пор все примерно и пошло в этом духе.
Когда Брайан прислал мне сообщение, что он собирается в Хэмптонс с младшим Кеннеди, я ответила, что улетаю на юг Франции погостить у влюбившегося в меня арабского принца, с которым я встретилась на светской вечеринке в ночном клубе «Аннабель». Когда Брайан радовал меня рассказами о тратах в магазине «Ральф Лоран», я тут же отвечала ему, что «Дольче и Габбана» готовят кое-что к моему двадцатишестилетию, которое будет праздноваться в зале отеля «Гросвенор Хаус».
Но самую большую ошибку я совершила, когда он угощал меня подробным описанием своей новой шикарной квартиры…
Брайану было известно, что я съехала из своего сарая в Балхэме, как только мы сменили перо и бумагу на электронную почту. В эти дни у меня появилась своя собственная великолепная квартира с видом на Гайд-парк, купленная после удачной многомиллионной сделки по недвижимости, которую провела лично я, будучи старшим партнером компании «Корбетт и дочь» (та, конечно же, была одной из самых крупных коммерческих компаний по недвижимости в Англии, а не однокомнатным офисом с непонятным штатом сотрудников из трех человек и невоздержанным спаниелем породы кавалер-кинг-чарлз).
Мои электронные письма пестрели названиями закрытых клубов и именами известных людей, с которыми я там бывала. В моей тайной кибержизни я всегда прикупала себе что-нибудь шикарное от Тиффани или Картье в награду за тяжелый труд и наряжалась в эксклюзивное платье от Донны Каран, когда среди моих клиентов были звезды кино, которые доверяли только мне.
Среди моих друзей были художники, писатели, модели и принцы, а не студентка без гроша в кармане с работой на неполный день в видеосалоне «Блокбастер» (Сима) и не будущий компьютерный хакер, который никогда не выходит из спальни (Толстый Джо). Брайан знал, что по вечерам я развлекаю мегазвезд сцены и экрана рецептами, которые придумала под руководством известных поваров, а не ем на самом деле холодные спагетти прямо из консервной банки в компании черно-белого телевизора.
Все казалось таким безобидным. На самом деле это было что-то вроде развлечения. Иногда я брала свои истории целиком из колонки Арабеллы Гилберт в газете «Дейли», ничего в них не меняя. Мне и на секунду не приходило в голову, что наступит день, когда придется доказывать достоверность всей той чепухи, которую я три года отправляла ему по Сети. Брайан был явным трудоголиком. Он никогда не брал отгулов и, возможно, даже не ходил в туалет в рабочее время. Не было никакой опасности, что ему вдруг взбредет в голову приехать ко мне в Лондон. Невероятно.
– Нет, нет, нет! – рыдала я в грязный рукав своего потертого махрового халата.
– Что ты собираешься делать? – спросила Сима, когда я завершила свой скорбный рассказ.
– Я действительно понятия не имею, – призналась я в отчаянии.
– О боже! – сказала она.
Мы сидели рядом на диване и смотрели в камин, словно могли найти ответ на мою дилемму в оранжевом мигании раскаленных электроспиралей, которые всегда пахли так, словно вот-вот разгорятся настоящим огнем.
– А с чего ты вдруг нагородила ему такое количество вранья? – неожиданно спросила Сима.
– А как ты думаешь почему? Он живет там в Нью-Йорке великосветской жизнью, в то время как мое социальное положение в Лондоне находится на уровне одноногого голубя с Трафальгарской площади. Нет. Еще хуже. По крайней мере, голуби сейчас находятся под защитой. Я нагородила Брайану всю эту кучу вранья, потому что не хотела сообщать, как все отвратительно складывается у меня после колледжа.
Сима обняла меня. Она иногда кажется ужасно милой, когда не пользуется моим лосьоном для тела «Эсте Лаудер» или не стирает свои спортивные носки моим порошком.
– А почему это ты считаешь себя неудачницей? – серьезно спросила она.
– А как ты думаешь почему? – Я взмахнула рукой, указывая на запущенную убогую комнату почти так же, как это сделала она несколько минут назад, пытаясь убедить меня, какой у нас изумительный дом под слоем запекшейся грязи.
– Так, – завела она голосом начинающего адвоката, изо всех сил старающегося говорить убедительно и уверенно. – Я живу в том же доме, что и ты, в твоем настоящем доме, но я не считаю себя из-за этого неудачницей. Конечно, оказалось, что движение к золотой кредитной карте занимает больше времени, чем я предполагала, да, но я не неудачница. Ни в коем случае. Тебе всего двадцать семь лет, Лиза. Будь ты проще. У тебя ведь неплохая работа, так?
– Ага! Я секретарша в агентстве по недвижимости. Я даже не на постоянном договоре. Черт возьми, я зарабатываю себе на жизнь печатанием этикеток. Ты знаешь, что у меня диплом по английской литературе?
– Ну и что? Я собираюсь получать степень магистра экономики, а работаю в магазине по продаже видеокассет, – ласково напомнила она мне.
– Я ни с кем не общаюсь, – снова попыталась я.
– Зато у тебя есть верные друзья, – ответила Сима, ничуть не обидевшись. – Хочешь, мы будем почаще куда-нибудь ходить? Можем пойти сегодня в клуб. Потанцевать. Выпить коктейль.
