Текст книги "У меня есть твое фото (СИ)"

Автор книги: Крис Карвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Глава 7

Аня дрожала все то время, пока таксист, спрашивая у Игоря правильную дорогу, вез их из города. Ей казалось, что она окончательно опьянела после поцелуя и все еще не может прийти в себя. Майков же наоборот выглядел вполне трезвым и на удивление спокойным. Он сидел рядом с ней на заднем сидении. Их разделяло расстояние в двадцать сантиметров, а Ане казалось, что ее кожа горит.

Как так вышло, что еще утром она была почти бездомной, умирала от стыда и плакала от несправедливости, а спустя меньше чем сутки – целовалась с виновником своей эмоциональной нестабильности, прижималась к нему и явно не была против горячих рук пониже поясницы?

Господи, какой позор!

Она закрыла лицо руками. Игорь, почувствовав движение, зашевелился тоже, но, слава Богу, ничего ей не сказал.

– Здесь направо, – его голос совершенно не помогал Ане успокоиться.

Она чувствовала, что ее лицо полностью красное от стыда, что ее губы пульсируют, все еще храня вкус его поцелуя.

– Прямо. Не сворачивайте.

Он отдавал эти спокойные команды, и Аня могла в красках представить, как он командует в постели. Как отходит на несколько метров, все еще одетый в свою безупречную рубашку и брюки, подчеркивающие длину ног. Как смотрит на нее беспристрастно, как говорит…

«Сядь. Сними с себя все. Посмотри на меня».

О, она бы смотрела на него. Она бы не сводила с него глаз. Майков был настолько сексуальным мужчиной, что ему не нужно было раздеваться, чтобы возбуждать женщин. Как показал сегодняшний вечер – ему не нужно было прикладывать совершенно никаких усилий. И, что самое странно – казалось, что он совершенно не замечал собственной привлекательности. Он мог уснуть, забыв отмыть руки от краски. Мог зачитаться книгой за обедом и совершенно забыть об остывающей еде в тарелке перед ним. Он мог надеть нелепую одежду и убирать в ней снег во дворе, оставаясь настолько привлекательным, что Аня потом ругала себя, что есть мочи, безостановочно просматривая его фото.

Он снова пошевелился и задел локтем Анину руку. Девушка вздрогнула и поняла, что они приехали. Игорь расплатился, вышел и протянул Ане ладонь, помогая спуститься на покрытую снегом подъездную дорожку. Его рука в контрасте с ее ладонью была горячей. Аня поспешила высвободиться и первой прошла в сторону дома.

Столько всего произошло в этот день, что ей хотелось просто закрыться в комнате и обдумать это. Сначала шокирующие новости от Лёлика. Потом то, как Майков выгоняет ее. Анины попытки уйти, сопротивляющийся Буся. И, наконец, этот вечер, что длился будто несколько дней.

– Аня, – он заговорил с ней в прихожей, после того как помог снять и повесить ее куртку. Девушка подняла на него взгляд.

Она ничего не могла поделать с собой – каждый раз, когда он звал ее по имени (крайне редко, если честно), она искала взглядом его глаза. Майков выглядел непривычно растерянным. Будто хотел сказать что-то важное, но не знал, как сформировать слова в предложение.

– Да?

Он сглотнул, отвернулся и, зачем-то поковыряв ногтем стену, сказал:

– Завтра приедет Вика. Она придумает, как сделать это интервью выгодным мне, а не вашему другу.

– Он мне больше не друг.

– Все равно. У Вики большой опыт, я описал ей ситуацию в смс, но ей нужно поговорить со мной, чтобы знать точную картину. И поговорить с вами.

Аня вскинула брови.

– С… Со мной?

– Да. Вы замешаны в этом не меньше, чем я.

То, как резко он переключился в рабочий режим – удивляло и раздражала Аню. А еще она злилась на свою глупую женскую натуру, которой всегда хватало малейшего намека, чтобы начать фантазировать и надумывать.

– Хорошо, – теперь и ее голос звучал холодно. – Обещаю быть максимально сконцентрированной. Спокойной ночи.

Она развернулась раньше, чем Майков ответил:

– Спокойной ночи, Аня.

* * *

Игорь даже не пытался уснуть той ночью.

Эмоции, что накладывались друг на друга слой за слоем, сводили его с ума. Он не знал, хорошо это или плохо – давненько его так не бросало из одной стороны в другую.

Он сидел на полу в мастерской и, окуная пальцы в синюю краску, выводил линии на холсте. Это не было живописью. Это не было искусством или лучшей картиной в его жизни. Это был его способ справиться с бушующим в душе ураганом. В конце концов, не все же ему пироги печь?

Краска была густой, акриловой. Она приятно сминалась в пальцах и так же приятно ложилась на холст. Сначала тонкие линии, краешком пальца, потом потолще – размыто, без граней и контуров. Изображение напоминало цветок, но не было им. В синих полосках, густо размазанных по холсту, при желании можно было увидеть и море, и небо, и плавно закрученный локон волос.

* * *

– Тебе придется рассказать ему что-то личное о себе, – Вика закурила. За окном разыгралась непогода. Ветер швырял снежные комья по двору, и Игорь залюбовался этим. Он никогда не верил в знаки, но сейчас казалось, что даже погода против предложения Вики.

– Личное? – он отогнал от себя дым и откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди. – Что именно? Назвать размер моей обуви? Или марку моей пены для бритья?

Аня хихикнула и, кажется, впервые за утро привлекла к себе внимание. Игорь смерил ее любопытным взглядом, а Вика – брезгливым.

– По-вашему это смешно? – спросила блондинка, развернувшись так, что в разрезе ее юбки-карандаш показалось аппетитное бедро. Вика была роскошной женщиной. Если бы Лёлик брал интервью у нее – он бы поплыл, и на его единственной рубашке образовались бы жирные пятна.

Аня пожала плечами.

– Немного.

Они сидели на кухне за утренним кофе и выглядели совершенно странно в этой компании. Игорь только что вышел из мастерской, где, судя по внешнему виду, провел всю ночь (мешки под глазами, пятна синей краски на подбородке и руках, растрепанные волосы и щетина на лице). На Ане была ее любимая пижама с персонажами из мультика «Король Лев», а Вика… Вика словно только что была на модном показе. Ане стало на удивление ее жаль. Это насколько строгой к себе нужно быть, чтобы выглядеть так идеально в восемь часов утра в воскресенье?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Уточните, пожалуйста.

Аня взяла из вазочки мармеладку и, покрутив ее в пальцах, положила обратно – на самый краешек вазы. И Вика, и Игорь уставились на эту мармеладку, будто она должна была дать им ответы.

– Игорь не должен говорить что-то личное, если он не хочет, – Аня пожала плечами. – Если все эти годы он не шел на контакт с прессой, значит, у него есть на то причины, и открывать свою душу таким путем – неправильно.

Аня едва успела заметить удивление в глазах Майкова, как Вика тут же набросилась на нее с присущей дамочкам ее типа эмоциональностью.

– Ох, ну надо же, как мы заговорили! – она со злостью затушила сигарету. – Я думаю, что вы уже внесли свой посильный вклад, спасибо. Дальше мы справимся без вашего участия.

– Вика, это я попросил Аню прийти.

Аня опешила. Игорь только что заступился за нее? Перед своей подружкой? Вика же, казалось, захлебнулась возмущением, потому что несколько секунд она открывала и закрывала рот, глядя на Майкова, а потом, наконец, озвучила свою мысль:

– Игорь, я слишком долго варюсь в этой сфере. Если тебя хотят вывести из равновесия – сделай так, чтобы к тебе не было никаких вопросов.

– Но они все равно будут!

– Расскажи ему что-то такое, после чего он подумает, что насытился! Он акула пера…

– Вообще-то, Лёлик даже на речную рыбешку не очень тянет, – Аня посмотрела на свои ногти. Вика тоже на них посмотрела, сморщилась и отвернулась. – Я серьезно. То, что он сейчас имеет против Игоря – исключительно результат моей глупости. Ему бы в жизни так не повезло.

– Ну, это не первый раз, когда он находит что-либо на меня, – Майков бросил на Аню долгий взгляд. – Ваше первое интервью. Помните?

Аня кивнула.

– Да.

– Он следил за мной. Оказалось, что он делал это долго и пристально. И тогда он угрожал сдать мой адрес другим журналистом, если я с ним не встречусь. Может он и рыбешка, но очень зубастая, прошу мне поверить.

– О, мы верим, Игорь, мы верим! – у Ани от этой Вики начинала болеть голова. Таким как она стоило играть в театре – данных было хоть отбавляй. – Поэтому подготовь для него несколько шокирующий фактов, и брось их ему прямо в лицо!

Она засветилась самодовольством. Видно, Виктория любила бросать пафосные фразочки и следить за тем, какую реакцию они вызывают.

В данной ситуации реакция была никакой. Все, что сделал Майков – взял с края вазочки Анину мармеладку и запихал к себе в рот. Аня подавилась чаем, и это уберегло ее от необходимости провожать Вику до двери вместе с Игорем.

Глава 8

– Сколько вам лет?

Аня замешкалась. Ей не нравилось говорить о своем возрасте, потому что она никогда не сопоставляла себя с ним. Она жила одна с шестнадцати, она через многое прошла, и ей не хотелось, чтобы сейчас какая-то цифра определяла ее жизнь.

– Девятнадцать.

Женщина, что проводила собеседование, недовольно сжала губы и помотала головой. У нее были волосы красного цвета, что совершенно портило ее еще далеко не старое лицо.

– Ваше портфолио не настолько впечатляет, чтобы мы могли принять вас под свою ответственность. Отсутствие образования также о многом говорит.

– Я училась! – Аня едва не подпрыгнула на своем стуле. Желание доказать людям, что она чего-то стоит, бурлило в ней, разгораясь, как сухие дрова в костре. – Был первый курс университета, а потом я проходила обучение фотографии. У меня есть сертификат.

– Этого недостаточно. Мне жаль.

* * *

Аня вышла из здания в ужасном настроении. За три дня куча собеседований, и никто не мог прямо сейчас принять ее. Где-то просто не требовался фотограф, где-то искали более опытного и взрослого. Небольшое рекламное агентство, куда Аня пришла вчера, искало исключительно мужчину, и от этой дискриминации девушку разобрал гнев.

Она огляделась по сторонам. Раннее утро, будний день. Машины, проезжающие мимо, выглядели, как живые, с шапками снега на крыше. Дворники разметали тротуар, автобусы забирали с остановки замерзших пассажиров, а Аня от отчаяния даже холода не чувствовала.

Она растерла лицо руками.

Наверное, стоило забыть о своей мечте стать крутым фотографом. Наверное, стоило пойти в супермаркет кассиром – скорее всего, рано ил поздно, чтобы не умереть от голода, ей придется это сделать.

Она медленно пошла в сторону остановки. Дорога огибала дома, как змея, медленно ползущая между деревьев. Снег, что выпал ночью, таял под колесами, превращаясь в грязь, и пейзаж изнурял еще больше, чем осознание собственной ничтожности.

Аня собиралась сесть в автобус и доехать до вокзала, чтобы сделать там пересадку на электричку. Но ее внимание привлек парень в инвалидном кресле по другую сторону дороги. Он, держа на коленях битком набитый рюкзак, пытался открыть дверь в здание.

Это был небольшой павильон с витринами во всю стену. Сейчас на витринах были опущены жалюзи, и что там внутри, определить не получалось. Вывески не было.

Загорелся зеленый цвет светофора, пешеходы гурьбой бросились на другую сторону. Аня посмотрела на двери остановившегося автобуса и, махнув рукой, обогнула его, чтобы на последних секундах перебежать дорогу.

– Давай помогу!

Парень вздрогнул от неожиданности и повернулся к ней. Аня застыла, как вкопанная. Может быть, она и была неопытным начинающим фотографом. Может быть, ей следовало закончить университет, получить образование и отпахать двадцать лет, чтобы набраться опыта, но она вполне могла отличить до невозможности красивое лицо от любого другого.

Лицо парня будто сошло с картинки. Ане казалось, что таких красивых людей можно только нарисовать или создать в фотошопе, но он был настоящим. Аккуратный нос, в меру острые скулы, прямой подбородок, чуть выпирающая верхняя губа, но главное – его глаза. Они были разными: один – густо-серый, как грозовое небо, а второй – насыщенно-голубой.

Аня и не поняла, насколько пристально рассматривает его, пока он не протянул ей ключ.

– Спасибо, буду благодарен. Кажется, замок за ночь замерз.

Аня взяла ключи и, чувствуя себя ужасно неловко, принялась бороться с замком. Вскоре он поддался (сжалился над ней?), и дверь с щелчком открылась.

– Готово! – она улыбнулась, поправила выбившуюся из-под шапки челку, снова бросила взгляд на парня и снова утонула в его красоте. Господи, как неловко!

Он посмотрел в ответ. Широкая улыбка сделала его лицо еще более сияющим. Ему ужасно подходил полосатый шарф, обмотанный вокруг шеи, густой пар, что вырывался из его рта. Ему безумно шла зима – она словно создавала для него декорации, подчеркивая его черные, чуть волнистые волосы, его аккуратную красоту, обрисовывая ее по контурам.

– Гетерохромия, – сказал он и приоткрыл дверь шире, приглашая Аню войти.

Она растерялась:

– Что?

– Мои глаза. Это называется гетерохромия. Когда я был маленьким, мама искала способ провести операцию по смене цвета моих глаз. Она считала, что два уродства в одном человеке – это уж слишком.

– Ты не урод! – Аня даже не представляла, как громко кричит, пока ее голос не отскочил от каменных стен холла.

Парень рассмеялся.

– Бабушка убедила ее, что, когда я вырасту, то смогу сам решить, нужна мне такая операция или нет.

Вторую дверь он открыл сам – и галантно придержал ее для Ани. Девушка вошла первой и огляделась.

– Что это за место?

Вокруг было пыльно. Помещение словно готовили к большим ремонтным работам: стены были голые, без обоев и краски, свежие доски на полу не были ничем обработаны. В углу стоял ящик с инструментами, банки с краской и что-то объемное в больших пакетах.

– Раньше здесь был книжный магазин моей бабушки, – парень остановился в центре комнаты и вздохнул, сложив руки на груди. Аня старалась не смотреть на него слишком долго. – Но полгода назад ее не стало, и это место теперь мое. Понятия не имею, что с ним делать.

Он замер, глядя перед собой. Его спокойный взгляд был таким холодным – он даже не моргал.

– Мне жаль твою бабушку.

Парень повернулся к ней.

– Ей было девяносто два, – его губ снова коснулась улыбка. – Меня зовут Эрик.

Она подошла и протянула руку, желая коснуться его. Будто, увидев ангела, попытаться поверить, что тебе не мерещится.

– Аня.

– Очень приятно, Аня. Есть планы на выходные?

* * *

Игорю определенно надо было что-то делать с этими странными ощущениями внутри него. С этими динозаврами, грызущими друг друга у него в животе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ани не было весь день, и сейчас, в девять вечера, когда снег заваливал двор и кружил вокруг горящих фонарей, словно кучка белых мух, Майков осознал, что даже не взял у девчонки номер. Элементарно не записал его на всякий случай. На какой-нибудь экстренный случай, типа такого, когда она пропадает на весь день и не является домой до темноты.

– Черт! – он опустился на диван. Кот мгновенно оказался рядом, потерся пушистой мордой о коленку и лег, скрутившись клубком. – И где носит твою хозяйку?

Самое смешное, что Игорь не знал, с чем связаны его переживания. С тем, что она где-то бродит одна почти ночью? Или с тем, что она может бродить не одна?

Дверь осторожно открылась. Игорь вскочил, прибавил на телевизоре звук, сел обратно и принялся делать вид, что смотрит ТВ-шоу с невероятным интересом. Хотя, честно признаться, он даже не знал, что это за шоу.

Аня пошуршала в гостиной вещами, заглянула на кухню и, наконец, появилась в дверях гостиной розовощекая от холода, но отчего-то крайне довольная.

Игорь посмотрел на нее и почти сразу отвернулся. Его по какой-то причине ужасно возмущала улыбка на ее лице. Он собирался игнорировать девушку максимально долго, но вдруг она заговорила первой.

– Вы смотрите детский канал? – в ее голосе звучало неподдельное удивление.

Майков взмахнул руками так сильно, что кот, завопив от испуга, спрыгнул с дивана.

– Почему это вас так удивляет?! Словно вы знаете меня и можете диктовать, что мне смотреть, а что нет!

Аня, только что присевшая на подлокотник кресла, уставилась на него с непониманием.

– Я просто спросила. Какое право вы имеете на меня кричать?

Ему показалось, что он испортил ей настроение, но теперь они были квиты, потому что она испортила настроение ему.

– А какое право вы имеете ходить где-то среди ночи, не предупредив меня?

О, черт. Только произнеся эту фразу, Игорь понял, как глупо она прозвучала. Словно она должна была перед ним отчитываться.

Аня возмущенно открыла рот.

– Что?

Игорь встал и поднял руки вверх в качестве жеста примирения.

– Простите. Я имел в виду, что вам стоило предупредить, что задержитесь. У вас ведь нет ключа, а вдруг мне пришлось бы срочно уехать? У меня даже вашего номера нет.

Аня смотрела на Игоря с осторожностью. Будто даже после его извинений ждала от него нового всплеска эмоций.

– Я оставлю вам номер, – сказала она и тоже встала, неловко пряча руки в карманы.

Игорь едва заметно улыбнулся.

– Отлично, – он понимал, что Аня наверняка устала и хочет уйти к себе, но ему не хотелось вот так ее отпускать после того, что только что случилось. – Как успехи с работой?

Она пожала плечами.

– Нашла одно заведение, где требуются официантки. Есть еще вариант – супермаркет, но график там жуть, так что…

Майков помотал головой.

– Подождите, какие официантки, какой супермаркет? А как же фотография?

– Я не фотограф, Игорь. И три дня унижений на собеседованиях окончательно меня в этом убедили.

– Это неправда!

Она издала горький смешок.

– Вы даже не видели моих фотографий.

– Но я видел, как вы делаете это, – Игорь подошел в два шага и, повинуясь порыву, взял Аню за руку. Ее пальцы были нежными и прохладными, ладонь полностью помещалась в его руке. В этот момент ему вспомнилась сказанная им фраза той ночью в баре. «Вы мне подходите». Он убеждался в этом все сильнее с каждым днем. – Каждый, кто так сильно горит любимым делом, заслуживает шанса.

Аня посмотрела на их руки, потом подняла голову и заглянула Майкову в глаза. В ее взгляде было столько разочарования, будто жизнь постоянно пинала ее по бокам, и она устала отбиваться от ударов.

– Как только такой шанс появится, я ухвачусь за него. Но сейчас мне нужно на что-то жить. Простите, Игорь, я очень устала.

Она осторожно высвободила руку и пошла в сторону лестницы. Игорь понял, что все внутри него сжалось от боли за эту девчонку. Он вспомнил себя в ее возрасте, вспомнил, как складывал в стол одну за другой картины, которые были никому не нужны. Все это длилось годами, пока «Мальчик на пристани» внезапно не выстрелил с поразившим даже его самого успехом.

– Аня, – окликнул он, когда девушка уже была на верхней ступеньке. Она обернулась через плечо. В полумраке гостиной, освящаемая лишь работающим телевизором, она была такой хрупкой сейчас. – Вы были правы. Эльвира Витальевна не справляется со своей работой.

Аня развернулась и спустилась на пару шагов.

– Вы жалеете меня.

– Вам нужна работа или нет?

– Конечно нужна!

– Так в чем проблема? Мне нужно, чтобы в доме была чистота, – он наклонил голову и подарил ей легкую улыбку. – И от завтраков я бы не отказался, вы все равно просыпаетесь раньше меня.

Ее глаза засветились, и Майков понял, что оно того стоило.

– Завтраки?

– Только без громкой музыки.

Он подошел к ступенькам и смотрел на нее снизу вверх. Аня смущенно убрала за ухо прядь волос, помотала головой, будто не веря, а потом спустилась к нему, задержалась на нижней ступеньке и, осторожно наклонившись, поцеловала в щеку.

– Большое вам спасибо, – их лица были так близко, что Игорь мог видеть тени от ресниц на ее щеках. – Честно. Вы не представляете, как много это значит для меня.

Ему захотелось прижать ладонью след от ее поцелуя, но нужно было взять себя в руки. Спешно спрятав ладони в карманы, Игорь прокашлялся.

– Я бы советовал вам заняться своим портфолио в свободное время. Помочь вам найти модель для фотосессии?

Аня выпрямилась, словно почувствовав барьер, который Майков только что выставил между ними.

– Нет, – сказала она и посмотрела в сторону. – Знаете, я думаю, что уже нашла модель.

– Правда?

– Да. Нашла сегодня, совершенно неожиданно для себя. Но спасибо за предложение.

Игорь сдержанно кивнул.

– Всегда пожалуйста.

Глава 9

Аня всегда была специалистом по танцам со шваброй, но эта песня сотворила с ней что-то невероятное. Ей хотелось прыгать и скакать, перепрыгивать с одного кресла на другое, изгибаться, делая вид, что швабра – это шест, а она профессиональная обольстительница в ночном клубе. Использовав округлый конец швабры как микрофон, Аня принялась подпевать исполнителю. Ей казалось, что делает она это крайне профессионально. Она надрывала глотку, вытягивая ноты, о существовании которых даже не знала, вкладывала душу в свое исполнения, искренне не понимая, почему Буся спрятался у Игоря в спальне, а не застыл на ступеньках в восхищении и изумлении.

В какой-то момент она так разошлась, что, скатившись по периллам лестницы вниз, наткнулась на изумленного Майкова. Причем, наткнулась совершенно ужасным образом – неуклюже врезалась носом в его грудь.

– Ой.

Она уставилась на мускулы, что были сейчас так близко к ее лицу. Ей вспомнился их поцелуй у бара. Честно говоря, этот поцелуй вспоминался ей с каждым днем все чаще и чаще, особенно тогда, когда Игорь говорил с ней о чем-то, и его губы шевелились. Его губы. О, Аня помнила их вкус, она бы никогда не смогла его забыть.

Майков и сейчас пошевелил губами, Аня зависла, глядя на них, и только спустя минуту поняла, что мужчина с ней разговаривает.

Она бросилась к столику, схватила пульт и быстро поставила музыку на минимальную громкость. Игорь выдохнул, словно его уши наконец-то освободились из плена врагов.

– Ура, – сказал он, сурово скрещивая руки на груди. Он напомнил ей того Майкова, которого она встретила в первый день знакомства. Ух, злыдень. А ей-то показалось, что они вышли на мировую. – Я ведь просил – никакой музыки. Я работаю.

Аня поковыряла пальцами кончик швабры.

– Я думала, что вас нет дома, – это было чистой правдой. – Я вас с утра не видела.

Если честно, ей было ужасно тоскливо одной за завтраком. Они уже несколько дней завтракали вместе, но сегодня он не пришел, и Аня расстроилась, потому что он не попробовал свежими ее фирменные блинчики.

– И куда же, по-вашему, я могу уехать в такую пургу? – Игорь показал ладонью за окно. Там мело так сильно, что не было видно ничего кроме белого полотна, повисшего над землей. – Дорогу замело.

– Правда?

– Да.

– Ох, ну простите, Ваше Величество, я буду иметь в виду, – ей жуть как хотелось расслабить его, заставить если не улыбнуться, то хотя бы немного выдохнуть. – У вас на носу желтая краска. Вот здесь.

Аня показала на свой нос. Игорь смешно скосил глаза и потер кончик носа пальцем, но краска не стерлась. Тогда девушка послюнявила палец и провела им по пятну, стирая его. Майков уставился на нее. Аня мгновенно опустила руки вдоль тела и застыла, испуганно глядя на мужчину.

– Где-то еще? – осторожно поинтересовался он.

Аня, почувствовав себя в безопасности, улыбнулась.

– Проще назвать место, где на вас нет краски.

Он был выпачкан весь. Немного белой краски в волосах, желтая и черная – на лице. Свитер был как палитра, и даже на джинсах нашлась пара пятнышек.

Игорь посмотрел на свои руки, потом на свою одежду.

– Кажется, мне нужно идти в душ.

– Вы снова писали картины всю ночь?

– Я не смотрю на часы, когда работаю.

Он присел на ступеньку, и Аня опустилась рядом. От него пахло красками, льняным маслом и немного растворителем. Она боялась предположить, чем сейчас пахнет от нее, ведь она занята уборкой.

– Идите в душ, – мягко сказала она. – Я закончу уборку и сделаю вам обед.

Когда Игорь ушел, Аня бросилась на кухню, быстро запихнула блинчики в микроволновку, а потом вернулась в гостиную.

– Ну что, Эльвира Витальевна, «Ревизорро» в студии, – сказала она, подперев кулаками бока. – Белых перчаток не имеем, есть только резиновые желтые.

Пыль была везде. Она была, словно краска на Игоре – проще найти место, где ее не было. Аня отмыла подоконник, столик, прошлась влажной тряпкой по рамкам картин и телевизору. Самым сложным был книжный шкаф, что возвышался до самого потолка. Аня оценила его высоту, потом довольно критично – свой рост. Вздохнула и притащила стул из столовой.

Нижние полки поддались легко. Аня сложила все книги в стопочки на полу (чтобы ненароком не перепутать, а то мало ли, какие у барина принципы в этом плане?), отмыла каждую полку, а потом вернула книги на прежние места.

До верхних же полок Эльвира Витальевна явно не добиралась никогда. Аня закатала рукава, встала на стул, а потом на носочки.

– Ты ж мечтала стать балериной, – сказала она себе. – Давай, девочка.

Она никогда не боялась работы. До шестнадцати лет ей приходилось содержать в порядке свой дом, после – бабушкин, куда пришлось переехать на время. Ну а до недавнего времени она работала прислугой у Лёлика в квартире, и ей за это не платили. А ведь она только сейчас осознала, в какой ситуации находилась. Игорь дал ей крышу над головой и платил за уборку, а все, что делал Лёлик – это напоминал, в чьей именно квартире она живет. Как вообще можно было дружить с ним столько времени и не замечать ничего?

Протерев пыль на одной половине шкафа, Аня передвинула стул и потянулась к другой. На самом верху, на полках у окна лежали свечи в нескольких упаковках, наглухо запечатанные елочные игрушки и небольшая коробочка, прикрытая картонной крышкой. Девушка прошлась по коробочке тряпкой, по закону жизни Ани в эту же секунду стул под ней зашаталася, и она взмахнула руками, случайно скинув коробку вниз.

Грохнувшись, та раскрылась.

Аня сжала зубы и покосилась в сторону ванной. Звуки воды уже затихли, но шагов пока не было слышно.

Черт.

Показывать Игорю свою немощность совершенно не хотелось.

Аня поспешила спуститься вниз и поднять коробку, но содержимое привлекло ее внимание раньше, чем она успела запретить себе смотреть. Это были маленькие фотографии, карандашные наброски и просто свернутые в трубочку листочки, перевязанные веревками. На всех фото и карандашных набросках – лицо девушки. Аня наклонила голову, рассматривая черно-белый рисунок. Он был выполнен просто потрясающе. Красивые темные волосы девушки рассыпались по ее обнаженной спине, почти полностью закрывая ее. Хотелось бы Ане иметь такие волосы. И такую спину.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍На других рисунках лицо тоже не было прорисовано, но его можно было увидеть на фотографиях. Это определенно была одна и та же девушка. Аня могла воротить нос сколько угодно, но она разбиралась в красоте. Эта девушка была идеалом.

Кто она? Почему Игорь хранит эти моменты с ней, словно стыдится их или… Боится?

Почему-то в груди защемило от непонятной тоски и боли. Тряхнув головой, Аня поспешила собрать все обратно в коробку и поставить ее на место – на этот раз поближе к стене, чтобы точно не упала.

Как только она спустилась со стула, за спиной раздался бодрый голос:

– Вам тоже не помешал бы душ.

Аня вскрикнула, оборачиваясь. Господи, как давно он стоит здесь? Все ли видел? Видел ли, как она рассматривала рисунки из тайной коробочки? Если да, то почему молчит, а не хватает ее за руки, вышвыривая на улицу?

Но в глазах у Игоря не было злости или разочарования. Он выглядел посвежевшим с мокрыми волосами и каплями воды, стекающими по его голой груди…

Подождите, голой груди?

Аня закрыла глаза. Слишком. Много. Всего. Для одного часа.

– Я разогрела для вас обед, – она обошла Майкова стороной, стараясь не вдыхать полной грудью запах его шампуня. Рука, снова ухватившаяся за швабру, дрожала.

* * *

Закончив с уборкой, Аня долго отмывалась в душе, пытаясь прийти в себя после пережитого. Ее до колик пугало все происходящее.

Ее пугала собственная реакция на тело Игоря, на его запах и его близость. Ее пугало то, как быстро она осваивалась в этом доме и как ей н р а в и л о с ь здесь. Но больше всего Аню сводил с ума страх узнать о нем что-то такое, после чего ее сердце будет разбито на кусочки.

– Только не влюбляйся в него, – тихо сказала девушка своему отражению в зеркале. Она провела расческой по волосам – теперь, в сравнении с той красавицей на фотографиях – жидким, коротким и абсолютно неинтересным волосам. – Не смей, поняла?

Телефон на кровати завибрировал. Аня обмоталась полотенцем и приняла вызов, не глядя. Был всего один человек, который мог позвонить ей сейчас.

– Эрик, – девушка скрестила ноги по-турецки, усевшись на кровать.

– Привет! Звучишь так, будто вкалывала весь день подряд, – Ане захотелось покусать его, ведь он звучал катастрофически бодро.

– Ну, ты не далеко ушел от правды.

– Не волнуйся, сейчас я тебя реанимирую. Одевайся.

Расческа выпала у нее из руки.

– Что?!

– Мы с друзьями задумали небольшой междусобойчик. И я решил, что милая девушка, да еще и фотограф, да еще и волонтер фонда «Помоги Эрику разгрести срач в здании бывшего магазина его бабушки безвозмездно» могла бы украсить нашу компанию. Что скажешь?

Аня посмотрела в окно. Ей все еще хотелось немного поворчать, но также она понимала, что веселый голос Эрика делал какие-то невероятные вещи с ее настроением.

– Во-первых, не так уж и безвозмездно. Когда ты откроешь магазин после ремонта – ты дашь мне работу там, мы ведь договорились.

– Ладно, – согласился парень.

– Во-вторых, я не фотограф.

– Это спорное утверждение…

– В-третьих, Эрик, ты сегодня выглядывал в окно?

– О да. Чудесная погода, не правда ли?

– Ужасная!

– Хорошо, что у моего друга есть джип. Собирайся, Аня. И скинь мне адрес в WhatsApp.

На этом он отключился. Аня уставилась на телефон.

* * *

Вечером у Игоря появилось отчетливое желание позвать Аню поужинать в городе. Снежная буря утихла, и он надеялся, что дороги успеют расчистить в течение следующего часа.

Он переоделся в рубашку и брюки. Потом, подумав, сменил брюки на джинсы, а рубашку – на футболку и удобный кардиган. Кивнул своему отражению в зеркале и вышел из комнаты.

Они встретились с Аней в коридоре. Он как раз раздумывал над тем, как начать разговор, но потом увидел, что она одета далеко не по-домашнему, и слова нашлись сами.

– Вы куда-то идете? – он придирчиво осмотрел ее гардероб. В выборе одежды Аня ушла от него недалеко: свитер, джинсы и шарф, обмотанный вокруг шеи.

Аня скользнула по нему взглядом в ответ.

– А вы?

– Нет.

– Разве?

– Ладно, возможно, я думал куда-нибудь поехать на ужин. А вы?

– Я тоже.

Их разговор напоминал угуканье младенцев. Смысла в этом не было никакого, но каждый пытался оставить за собой последнее слово.