Текст книги "Dragon Age. Тевинтерские ночи"

Автор книги: Крис Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Джон Эплер
Ужас Хормака

Первыми неладное почуяли лошади. Это были лошади Серых Стражей, привыкшие к запаху порождений тьмы. Их всю жизнь приучали переносить смрад тварей и не разбегаться при их виде. Они много раз сохраняли спокойствие перед несущимся навстречу огром.

Но спустя всего лишь несколько часов после того, как крошечный отряд Стража Рамеша вошел в неваррский лес, лошади нервно забили копытами и тихо заржали.

– Им тут не нравится. – Леша выглядела настороженной.

Она была тевинтерским магом, а значит, бесстрашной и дерзкой до безрассудства.

– Только не говорите, что не чувствуете. Что-то не так! Здесь все кругом словно… испорчено. – Девушка взглянула на Рамеша и добавила: – Нас только двое, мы совсем не похожи на полноценный поисковый отряд. Нужно дождаться подкрепления.

Рамеш вздохнул, проведя рукой по волосам. Разумеется, он понял, что имеет в виду Леша. Воздух был удушающе густым и настолько едким, что обжигал легкие. Страж не мог найти этому объяснения.

Конечно, Леша права. В спасательную экспедицию отряжают намного больше Стражей, чем орден потерял в предыдущей вылазке. Якобы это делается для того, чтобы забрать выживших. На деле же выходит, что большой группе воинов сподручнее справиться с врагом, которого не удалось одолеть предшественникам. В такой ситуации помогает численное превосходство.

Но этот план разработали, когда ряды Стражей были куда шире – задолго до событий в Адаманте и Остагаре. Орден в ту пору располагал достаточным числом людей, чтобы отправлять патрули всюду, где в них возникала надобность.

Кроме того, отряд Старшего Стража Йовиса задержался уже на восемь дней. Рамеш не любил зря рисковать, но к тому моменту, когда подоспеет подкрепление, эти восемь дней легко могут превратиться в пятнадцать. Добавьте к ним еще десять на обратный путь, и вся операция растянется на месяц – при таком раскладе устав велит признать всех пропавших мертвыми. Рамеш не может потерять столько времени.

Была и другая причина. Нечто недосказанное, незаконченное оставалось между ним и Йовисом. Когда-то Йовис значил все для Рамеша, но они отдалились друг от друга. За каждым Стражем следует по пятам смерть, и невольно учишься прятать сожаления за служебным долгом. Делать это легко, пока не вмешаются любовь и дружба. Однако сожаления слишком важны, чтобы их сторониться, и Рамеш жалел, что не понял этого раньше.

Он покачал головой, отгоняя мысли.

– Продолжим путь. Мы в полудне езды от того места, откуда горноразведочная экспедиция Йовиса в последний раз отправляла донесение. Возможно, наши изыскатели в порядке, – предположил Рамеш. – Однако мы этого не узнаем, пока не доберемся. Но что будет, если они в беде, а мы сейчас повернем назад? Решено.

Леша кивнула, принимая мягкий упрек, но смутная тревога не покидала ее.

– Понимаю, сэр. Просто ощущение… чего-то неправильного. Словно… даже воздух в этих лесах меня ненавидит, хочет уничтожить. – Она потрясла головой. – Сама знаю, это чушь, но именно так я чувствую.

Рамеш мягко положил руку ей на плечо:

– Мне тоже не по себе. Но у нас есть задание. Дурные предчувствия подождут. – Чуть помолчав, он добавил: – И все же держи оружие наготове и следи за лесом.

Они ехали молча. На лице Леши все явственнее проступала мрачная тревога. Воздух тяжелел, лес густел, и даже ветер затих, будто окружающий мир желал отгородиться от здешних рощ.

Двадцать три года Рамеш нес службу в ордене. Страж ждал, когда услышит Зов. Если бы он был один, когда им овладел почти физически ощутимый ужас, заполонивший лес, то подумал бы, что его время пришло. На каждого Зов влияет по-своему. Но Леша вступила в ряды Стражей только два года назад. Если она смогла заметить то же, что и Рамеш, значит что-то происходит в реальности, а не в его голове.

Они проехали еще несколько миль по бездорожью. Вдруг конь Леши вскинулся на дыбы, сбросив ее с седла, и галопом помчался в обратном направлении. Рамеш, выругавшись, спешился и бросился на помощь девушке. Встретившись с обеспокоенным взглядом Стража, Леша кивком дала понять, что цела, и неуверенно поднялась на ноги. Тогда Страж вскочил на коня и пустил его по следу беглеца.

Рамеш скакал во весь опор по примятой поросли – перепуганный конь Леши пронесся здесь, не разбирая дороги. Судя по треску, раздававшемуся впереди, Рамеш его нагонял.

Собственная лошадь Стража вдруг вздыбилась и прянула назад. Чтобы самому не свалиться в подлесок, Рамеш крепко сжал поводья, причинив коню чрезмерную боль. Страж успокоил его шепотом и поглаживаниями. Внезапно он понял, что движение впереди прекратилось. Аккуратно потянув повод, Рамеш вернул коня на тропу.

Шум появился из ниоткуда и заполнил лес. Это был оглушительный и в то же время какой-то осязаемый, насыщенный звук. Его монотонность и тягучесть отправили мурашки в пляс по всему телу. Рев ясно давал понять, кто тут хищник, а кто – жертва. И самое жуткое: он сопровождался испуганным ржанием, которое оборвалось тошнотворным хрустом. Появился другой звук – громкий треск, затем шорох, и, наконец, наступила полная тишина.

Прошла целая минута, прежде чем Рамеш вспомнил, как дышать, и еще одна, прежде чем его лошадь стронулась с места. Медленно, шаг за шагом они приближались к источнику кошмарного звука.

Деревья были сломаны – не поперек ствола, как если бы подрубили топором, а вдоль, словно какая-то огромная сила ударила снизу. В центре поляны образовался земляной холм – судя по сырой почве, это произошло совсем недавно. Вокруг виднелись не столь большие рытвины и трещины.

От коня Леши не осталось и следа. Хаос ограничивался поляной, за ее пределами лес казался нетронутым. Единственный признак того, что здесь только что побывало живое существо, – свежепротоптанная тропа, которая и привела сюда Рамеша.

Кое-что еще привлекло внимание Стража. К привычному сладковато-пряному запаху гниющей листвы примешивался другой, более резкий. Так пахнет море в безветренный день: солью и водорослями. Запах был знаком Рамешу, но здесь, вдали от ближайшего морского берега, он сулил беду.

Что стряслось с конем Леши? Сцена, открывшаяся перед Рамешем, говорила сама за себя: беднягу утащили под землю. Глубинные Тропы в этом месте пролегают близко к поверхности, не то что в других частях Тедаса, но порождения тьмы просто не могли так быстро похитить лошадь.

Дав коню шенкеля, Страж поскакал через поляну туда, где он оставил Лешу.

Рамеш нашел ее чуть в стороне от тропы, на небольшой прогалине – и не одну. Перед ней кто-то лежал – Страж, судя по смятому серебристо-голубому доспеху. Вероятнее всего, из отряда Йовиса. Рамеш спешился и подбежал. Леша повернулась к нему вполоборота:

– Она вышла из леса. Еле на ногах держалась, бредила. – Девушка посмотрела на раненую. – Делаю все, что в моих силах, но я не целитель. Что-то вредит ей изнутри. Больше, чем порезы или кровотечение. Задаю вопросы – молчит. И даже не смотрит на меня.

– Что значит – бредила? Что именно она сказала? – спросил Рамеш.

– Ничего осмысленного. Да вы сами послушайте, – предложила Леша.

Рамеш подошел к раненой. Ее голову подпирала седельная сумка Леши. Лицо Стража было мертвенно-белым, а дыхание прерывистым. Под пробитой броней зияла рана в животе.

– Мы не знали. Не знали… Но теперь-то нам все известно. – Она захихикала, да так пискляво, что у Рамеша по спине пробежала дрожь. – Да, известно. Они научили нас, преподали урок.

Приступ кашля прервал ее речь. Страж несколько раз сплюнула, словно избавляясь от противного привкуса.

Рамеш вопросительно посмотрел на Лешу. Та покачала головой:

– Если это какой-то яд, то он должен выйти сам. Моя магия бессильна. Я могу облегчить ее состояние, но и только.

Рамеш опустился на корточки и наклонился к раненой:

– Страж-Рекрут Фридл, я не ошибся?

Она медленно кивнула, не глядя в глаза.

– А я Старший Страж Рамеш. Мы ищем Йовиса. Ты из его отряда?

Фридл снова кивнула, на этот раз быстрей.

– Хорошо. Расскажи нам, что случилось.

– Мы зашли слишком далеко… слишком глубоко. Там, внизу, что-то есть, что-то ужасное. Думали – порождения тьмы, но это гораздо хуже. Хуже, потому что другое, понимаете? Совсем иное… Оно не заражено, а создано. Трое погибли… Счастливчики. А я не такая везучая… Сбежала… Но не уцелела. – Фридл наконец обратила лицо к Рамешу, и тот съежился в ужасе.

У нее не было глаз. Вырваны. Рамеш едва слышал, как Лешу стошнило в ближайший куст. Фридл зарыдала, слезы полились прямо из пустых глазниц.

– Не заставляйте меня туда возвращаться! Я не смогу!.. Мы должны уйти. Это место принадлежит ей!.. Принадлежит им!.. – Она забилась в истерике; рыдания превратились в крики, которые усиливались с каждой минутой. – Они строят для нее! Они ждут ее! Я свободна – я заплатила сполна!

Крики сменились полным безграничного ужаса визгом вперемежку со смехом, но в этом смехе не было ни капли веселья. Визг рос и вскоре стал невыносимым.

Неожиданно рекрут вскочила, бросилась на растерявшегося Рамеша, повалила его и помчалась к лесу. Ей почти удалось убежать с прогалины, как вдруг голубое свечение, сорвавшееся с рук Леши, окутало беглянку. Фридл сделала десяток шагов, прежде чем упасть на колени, затем опрокинуться на землю и блаженно затихнуть.

– Усыпляющее заклинание. Следовало воспользоваться им раньше. – Леша замолчала, потом тихо добавила: – Все, чем я могу помочь.

– Что это, по-твоему? – поинтересовался Рамеш, разминая запястья.

Они были в ссадинах, в багровых пятнах. Завтра боль будет куда ощутимей.

– Страх. Что бы рекрут там ни встретила, это сломило ее. Отравило разум. – Маг посмотрела на Рамеша. – Мы не можем взять Фридл с собой. Если возьмем, ее уже ничто не спасет. Сейчас… – девушка беспомощно пожала плечами, – угрозы для ее жизни нет. Со временем разум исцелится. Но если отведем ее туда, где был Йовис… вернее, где он находится, – быстро исправилась Леша, – то непременно погубим.

– Бросить Фридл – не вариант. Мы должны идти дальше, но если оставим ее в таком состоянии, даже снабдив припасами, ей не выжить.

Леша хотела возразить, но Рамеш поднял руку:

– День или два. И тогда, возможно, решим продолжить путь без нее. – Он посмотрел Леше в глаза. – Вопросы?

Вопросов не было.

* * *

Стражи не теряли времени: смастерили из жердей носилки, накрыли их запасным спальным мешком, который несла лошадь Рамеша. Уложили Фридл, не забыв как следует ее связать. Сама мысль об этом претила Рамешу, но, догадываясь, каким образом Фридл лишилась глаз, он просто вынужден был так поступить. Иначе кто поручится, что рекрут не сотворит с собой нечто похуже?

Работая умело и слаженно, Стражи разбили лагерь. Напротив Лешиной палатки, через прогалину, Рамеш для себя поставил маленькую – запасную, в которой прежде укрывали припасы от дождя. Свою Рамеш отдал девушке, поскольку ее палатка пропала вместе с конем. Носилки с Фридл уложили под сенью большого дерева, а уцелевшую лошадь привязали на другом краю прогалины. Стражи развели костерок, добыв огонь традиционным способом, с помощью кремня и кресала. Леше следовало поберечь ману – вдруг понадобится.

После ужина Рамеш вызвался первым нести дозор. Посреди ночи он услышал резкий вздох и слабое шуршание ткани – Фридл проснулась. Он подождал, вглядываясь в темноту, но рекрут лежала почти неподвижно и молчала, словно вчерашний приступ агрессивности случился не с ней.

Но вот Фридл что-то зашептала, повторяя снова и снова, как молитву. Рамеш приблизился, пытаясь расслышать слова. Рекрут замолкла, встревоженная чужим присутствием, и Рамешу пришлось вернуться на свое место. Спустя несколько минут беспокойная молитва зазвучала снова.

Следующие часы протекли без происшествий; настало время менять караул. Потянувшись, Леша завязала волосы кожаным ремешком и вылезла из палатки. Девушка коротко кивнула Рамешу. Тот махнул рукой в сторону рекрута.

– Она не спит, но и ничего не делает. – Рамеш поднялся. Усталость наполнила все его тело – сказались сутки без сна. Страж стремился любой ценой добраться до Йовиса. – Разбудишь меня, если случится что-нибудь интересное?

Леша снова кивнула, и Рамеш залез в свою палатку, прикрыв вход.

Там Страж достал из сапога кусок пергамента, обвязанного длинной вощеной бечевкой. Письмо пятнадцатилетней давности. В нем Йовис просил подождать, убеждал, что они снова найдут друг друга, что под долгом и жертвенностью может подразумеваться множество вещей.

Рамеш был слишком горд, слишком глуп, чтобы признать: то время много значит для него. Двадцать три года – слишком долгий срок. Достаточно долгий, чтобы накопить изрядный груз сожалений, из которых лишь немногие отдаются такой же сильной болью в сердце, как память о Йовисе.

Он вновь и вновь перечитывал строки. Мантра, пронесенная сквозь полтора десятка лет. Тогда он не сказал того, что следовало сказать, но сейчас у него появился шанс.

Если еще не слишком поздно.

Рамеш аккуратно вернул письмо за голенище и укрылся одеялом. Страж долго ворочался, но наконец забылся беспокойным сном.

* * *

В его сне Йовис, только на пятнадцать лет моложе, удалялся по тропе густого неваррского леса. Не имело значения, как быстро Рамеш бежал и как скоро мог преодолеть расстояние, разделявшее их, – Йовис все равно оставался недосягаем. И все-таки Рамеш догнал его. Страж схватил друга за плечо и развернул. В глазницах Йовиса чернела пустота – глаза были вырваны, а ухмылка, исказившая черты, вызывала отвращение. Он потянулся к Рамешу, к его глазам, и того пронзила боль. Рамеш закричал.

Но кричал не только он – звуки доносились снаружи. Рамеш выскочил из палатки и обнажил клинок, даже не успев как следует проснуться. Снова раздался крик, в этот раз приглушенный, слабый, и в мгновение ока стих. Его сменило ржание мечущейся в панике лошади. За ржанием последовал треск ветвей и удаляющийся топот копыт.

Никакого движения. Посреди поляны медленно тлеют угли костра. Палатка Леши цела и невредима. Но что с рекрутом Фридл?

Веревка порвана. Нет, похоже, пережевана. Тонкая струйка сероватой жидкости тянется через подлесок.

Она вывела Рамеша к кустам в стороне от лагеря. Там, в нескольких шагах от деревьев, лежал скрюченный труп Фридл.

Она перегрызла не только свои путы. Ее запястья были разодраны, сухожилия и артерии исчезли. На первый взгляд казалось, что это сотворил дикий зверь, однако кровь вокруг рта говорила об обратном. Что бы ни случилось с рекрутом, что бы она ни пережила в отряде Йовиса, это возымело свое действие. Леша оказалась права: Фридл была сломлена.

Рамеш заметил кое-что еще. Струйка сероватой жидкости вытекала из ее рта вперемешку с кровью. Та самая жидкость, что привела Рамеша от лежанки к этому месту. Запах соли и водорослей ощущался явственней. Страж нашел поблизости подходящий сучок. Мысленно попросив прощения, просунул его между зубов рекрута.

Серая жидкость ударила изо рта пульсирующей струей, и было ее столько, что Рамешу пришлось отскочить.

Казалось, прошло несколько минут, прежде чем струя исчезла: слишком много жидкости для организма. Зловоние быстро распространилось по всей поляне. Рамеш с отвращением отбросил ветку и пошел назад, стараясь не ступить в грязь. Потом огляделся.

Лошади нет. Молодое, крепкое дерево, к которому ее привязали, сломано пополам. Придавленная трава подсказала, что произошло: лошадь сбежала, а с ней пропала и большая часть припасов.

Леша выскочила из леса с сияющим посохом наготове. Маг заметила Рамеша и подбежала, ее глаза округлились от ужаса. Она отошла в сторону, и ее вырвало. Рамеш не мог ее винить, он с трудом одолел собственную тошноту.

Леша вернулась к нему, обтирая рот рукавом мантии, и заставила себя снова посмотреть на то, что осталось от Фридл.

– Докладывай, послушница. – Это прозвучало резче, чем хотелось Рамешу, но он и не подумал менять тон.

Маг ответила, не отрывая взгляда от покойницы:

– Я пошла за хворостом для костра. Фридл была еще жива, лежала здесь, когда я уходила. – Она посмотрела на Рамеша, не скрывая страха. – Что происходит?

– Хотел бы я сам это знать, послушница.

Уже светало. Рамеш осмотрел разрушенный лагерь, скудный запас продовольствия, снятый с лошади накануне, и пришел в отчаяние.

Почти все припасы вез его конь, и только Создатель ведает, куда тот умчался. Оставшуюся еду удастся растянуть на двое, максимум на трое суток, а ведь путь до места исчезновения Йовиса займет на полдня больше. О воде и говорить не приходится – содержимого бурдюков хватит на пару дней, возможно больше, если пить умеренно. Пить воду из ручьев не хочется, очень уж дрянной у нее вкус.

– Сложим погребальный костер. Фридл заслужила достойные похороны – она была одной из нас и погибла, исполняя свой долг.

Вот только что это за долг? Рекрут что-то видела, что-то произошло с ней. И – Рамеш закрыл глаза, сдерживая слезы, – то же самое могло произойти с Йовисом. Почти наверняка произошло. Нет, нельзя поддаваться отчаянию. Он ни за что не поверит, что все потеряно. Рамеш вытер глаза тыльной стороной кисти и отмахнулся от обеспокоенного взгляда Леши.

– До города четыре дня пути, не меньше. Конечно, можно поискать лошадей и пищу, но вряд ли найдем. Если потеряем время, нам придется туго – еще хуже, чем сейчас. Отряд Йовиса хорошо снаряжен, припасов хватит для втрое большего числа людей. – Рамеш покачал головой. – Мне это не нравится, но другого выхода не вижу.

Леша кивнула. Да, остается только двигаться дальше.

Дальше во мглу неизвестности.

* * *

Стражи шли молча. Каждый замкнулся в себе, одни лишь мысли составляли ему компанию. Гнетущую тишину нарушало только хлюпанье раскисшей почвы под сапогами. Двигались по-уставному: Леша сбоку от Рамеша и чуть позади, готовая немедленно действовать в случае опасности.

Местность изменилась: земля стала более каменистой и неровной, лес поредел. Тропа уверенно вела к маячившей вдалеке горе; три ее асимметричных пика обвивали друг друга. Тягостное чувство и запах прели не исчезли, они даже как будто окрепли, когда лес остался позади. А еще появился едва уловимый запах морской воды.

Тропа полого шла вверх, медленно приближая Стражей к трем пикам. Вот и первые признаки цивилизации: брошенная на обочине поломанная телега, сплошь заросшая грибами, а по другую сторону, за деревьями – дома, неприветливо глядящие темными окнами. Эта деревня обезлюдела давным-давно.

Стражи обыскали ее, но не нашли ничего пригодного. Если и были тут припасы, их забрали либо беженцы, либо пришлые шахтеры.

Рамеш приметил одну странность, о которой не сообщил спутнице: тут и там высились груды земли, вроде той, что осталась на месте исчезновения коня Леши.

Стражу хотелось рассказать магу об увиденном и услышанном. Но что это, собственно, было? Разрытая земля и шум. Он даже не нашел останков лошади. А делиться с девушкой домыслами – значит разбередить ее и без того богатое воображение.

Наконец лес отступил, и Стражи оказались на гребне. Впереди неясно виднелась гора; три ее длинных пика сплелись подобно змеям. Единственная дорога вела вперед, исчезая за стоящими по обе стороны холмами. Стражам ничего не оставалось, как пойти по ней – и обнаружить место трагедии.

У подошвы горы валялось искореженное оружие, принадлежавшее как Стражам, так и порождениям тьмы. Затоптанные палатки, поломанное снаряжение, а еще разлитая по всему лагерю кровь ясно давали понять, что здесь был бой. Нет – бойня.

Однако ни одного убитого Стража. Десятки трупов порождений тьмы, но никаких признаков того, что отряд Йовиса потерпел поражение. Море крови наводило на мысль о чем-то ужасном. Лимфу порождений тьмы легко заметить даже после высыхания, но это не она. Кровь принадлежала кому-то из пропавшего отряда. Где же Йовис и его люди?

Возле Рамеша чародейка копила ману; ее посох полнился магической энергией, чтобы излиться на возможных врагов. Сам Рамеш обнажил кинжалы, невольно среагировав на открывшуюся картину; он даже не сразу сообразил, что до боли в ладонях сжал рукояти.

Страж сделал глубокий вдох. Выдохнул. Сосчитал до трех, заставляя себя успокоиться. Ситуация действительно выглядит устрашающе. Но кости не разбросаны, а значит, убитые не были съедены. Возможно, Йовис и другие Стражи все еще живы. Рамеш повернулся к спутнице, убирая оружие в ножны.

– Надо разделиться и выяснить, что здесь произошло. – Он покачал головой и добавил: – Выглядит все это паршиво, согласен. Но нет убитых, а потому остается надежда, что отряд жив. Отправимся на поиски. Только сперва убедимся, что есть кого искать.

Леша кивнула, не выражая никаких эмоций, и двинулась вглубь лагеря.

Рамеш осмотрел центр места боя в поисках ключа к разгадке.

– Да чтоб тебя, Йовис! – вполголоса выругался Страж. Хоть он и сказал Леше обнадеживающие слова, но сам опасался худшего.

Конечно, отсутствие тел вовсе не означает, что Стражи живы. Их могли пленить… Да с ними могло произойти все что угодно, вплоть до истребления. А это лишает спасательную операцию всякого смысла.

Тем не менее Рамеш продолжал поиски.

Ни костров, ни спальных мешков. Выходит, это место служило укреплением, а не бивуаком. Провизии хватило бы от силы на сутки. Отряд ожидал схватки, и он ее получил. Стражей превосходили числом, что видно по количеству трупов порождений тьмы, среди которых не только гарлоки, но и генлоки, и крикуны, и даже пара эмиссаров.

Но эти порождения выглядят по-другому. Мутации, создавшие их буйные орды, сильно отличались от обычных. Страж заметил разновидности, которые ранее ему не встречались. У гарлоков лишняя пара рук, у крикунов мощные ноги генлоков, а у эмиссаров по две головы. В другое время эта странность не смутила бы Рамеша, он просто отнес бы ее к прочим необъяснимым особенностям физиологии тварей. Но при нынешних обстоятельствах, учитывая все, что Стражи видели по пути, такие сочетания вызывают беспокойство.

Над поляной разлетелись взволнованные возгласы Леши:

– Сюда! Скорее!

Рамеш подбежал к ней, стоявшей у широкого отверстия в земле. Заглянув, увидел ступени, ведущие вниз. На них – кровавые отпечатки сапог. Не порождений – людей, Йовиса и его отряда. В сердце снова затеплилась надежда.

Здесь тоже ощущался запах морской воды, причем более терпкий, чем где-либо окрест, и он явно шел снизу. Леша пробормотала заклинание, вытянула руку с посохом.

Излучаемый посохом свет открыл взору Стражей маленькую лестницу, ведущую в подземный зал немногим шире, чем поляна на поверхности. Судя по изящности интерьера, здесь поработали мастера, которым позавидовали бы лучшие умельцы Орзаммара или даже Кэл-Шарока. В стене напротив лестницы виднелся дверной проем, а за ним – вторая лестница, винтовая, уходящая в темноту. Все помещение освещалось растущим лириумом. А над входом Рамеш прочел одно-единственное слово, сложенное из гномьих рун:

ХОРМАК

Стражи шли по винтовой лестнице. Казалось, целую вечность они спускались во тьму. Запах стоялой воды все усиливался. Наконец они оказались в самом низу и увидели открытую дверь, даже больше и изящнее предыдущей. Стражи прошли через проем, освещая дорогу магическим светом, в громадный зал.

Несмотря на царящее здесь запустение, зал выглядел величественно. Рамешу довелось видеть гномьи тейги, но ни один из них не пребывал в таком плачевном состоянии. Это было объяснимо: Хормак пал столетия назад под натиском порождений тьмы.

И все же стоявшая здесь тишина казалась неестественной.

В этом зале смешалось старое и новое. К новому относились маленькие палатки и спальные мешки, а также другие следы недавнего пребывания Стражей. Кровь также присутствовала, но здесь ее, как и следов разрушений, было гораздо меньше, чем наверху. Бой, случившийся в этом подземелье, значительно уступал сражению на поверхности.

Ржавые лопаты и кирки были заботливо расставлены вдоль стены. На валявшихся в пыли скелетах виднелись остатки гномьей брони. Трупы погибшего давным-давно отряда рудокопов или очередной экспедиции к Глубинным Тропам?

У входа и у противоположной стены зала курились дымки сторожевых костров – еще одно свидетельство недавнего пребывания Йовиса.

Рамеш ковырнул золу в кострище – угольки еще тлели. Он подбросил пару сучьев, подул, разгорелся огонь. У костра кто-то аккуратно сложил емкости с долгохранящейся пищей, а также несколько корзин с хлебом и копченым мясом. Страж взял буханку. Хлеб черствый, но без плесени. Значит, лагерь опустел не только что, но и не очень давно.

Свободен был лишь один проход в зал, а остальные завалены обломками; пробраться там смогла бы только мышь. Куда же подевался отряд Йовиса? Может, той же дорогой поднялся наверх?

Кое-что привлекло внимание Рамеша. Полдюжины бочонков, помеченных таинственными гномьими знаками, были сложены в штабель на безопасном расстоянии от кострищ. Они казались древними – возможно, такими же древними, как и сам народ гномов, – но тем не менее отлично сохранились. Леша опустилась перед ними на колени и обернулась к подошедшему Рамешу, а он вопросительно поднял бровь.

– Лириумные заряды. С их помощью гномы устраняют препятствия, торят проходы. Я видела их раньше, но такие бочки мне не встречались. – Маг поднялась на ноги, машинально вытирая руки о мантию. – К сожалению, без фитиля они бесполезны – разве что необходимо себя подорвать.

– Я слышал о них, но никогда не видел.

– Как и многие наземники. Гномы расчищали лириумом завалы в старых туннелях под Минратосом. – Девушка чуть улыбнулась Рамешу. – Грохот стоял ужасающий.

– Но зачем они здесь? – хмурясь, спросил Рамеш. – Мы намеренно не посещали эту часть Троп. Здешняя территория нестабильна – во время Первого Мора этим местам крепко досталось от орды Думата.

– Не знаю. Экспедиции рудокопов часто берут с собой заряды на всякий случай. Если завалит проход, лириумом его намного проще расчистить, чем киркой. Впрочем, надо быть осторожнее. – Леша беспокойно огляделась. – Вы правы: здесь не слишком надежная крепь, можно запросто угодить под обвал. Да и мало ли что еще…

– Считаешь, тут небезопасно?

– Разумеется. Хотя, насколько мне известно, гномы привыкли. – Помедлив, она добавила: – Еще таким зарядом можно завалить проход, чтобы по нему до тебя не добрался враг.

Маг обвела взглядом зал – искала недостающие фитили или иные намеки на местонахождение Йовиса. Ее глаза широко распахнулись.

– Смотрите! – Схватив Рамеша за руку, Леша указала в темноту, на одну из массивных каменных колонн. – Какие-то метки, свежие. Видите? Пыли нет.

Так и есть: на колонне выцарапано несколько меток. Рамеш посмотрел на следующую колонну – то же самое. И левее. Кто-то оставил на каждой один и тот же набор из трех меток. Они вышли неровными – чертивший явно торопился.

Леша нервно переминалась с ноги на ногу:

– Похоже на шахтерские метки гномов. Так сообщают, кто здесь проходил и когда вернется. Но такие знаки я вижу впервые.

– Неудивительно. Это метки Стражей – вернее, Старших Стражей. Из Ферелдена, если точнее. Отличный способ ориентироваться на Тропах. Смотри. – Рамеш указал на ближайшую колонну. – Три метки. Первая означает время – прошло три дня с тех пор, как Стражи ушли. Вторая показывает, сколько людей в отряде. Шесть меток – шесть Стражей. А третья… – Он замолк.

Леша посмотрела на него с любопытством:

– Что означает третья?

Рамеш покачал головой, и в его голосе явственно прозвучала печаль:

– Это дата предполагаемого возвращения. Если не вернешься в этот день, за тобой должны отправить поисковый отряд.

Леша вытянула руку в перчатке и провела пальцем по метке.

– И когда же?

– В этом-то и дело. Они не намерены возвращаться. Это предупреждение. Они не желают, чтобы за ними шли.

В пещере повисла тишина, более тягостная, чем прежде. Еле теплившуюся искру надежды погасило накатившее отчаяние.

Леша наконец заговорила, и в ее голосе сквозил ужас:

– Но мы же все равно пойдем за ними, да? Мы Стражи, это наш долг. Мы ведь не собираемся просто…

Рамеш поднял руку, останавливая тираду:

– Не нужно меня уговаривать. Конечно, мы никого здесь не оставим. Люди делятся на две категории: те, кто поступает по совести, и те, кто поступается ею. Я себя причисляю к первой. – Он кивнул своим мыслям и тихо добавил: – Помни клятву.

Что-то заскреблось на задворках его сознания. Прошла минута, прежде чем он понял: здесь порождения тьмы. Одним отточенным движением Рамеш выхватил кинжалы.

– У нас гости.

Они вышли из темноты. Девять порождений – генлоки и гарлоки, ведомые эмиссаром. Обычно об их приходе предупреждала невнятная тарабарщина, но эти твари были до жути молчаливы.

– Что это с ними? – удивилась Леша.

Рамеш не сразу понял, о чем она. Твари выглядели диковинно: у одного гарлока хвост скорпиона, у другого, генлока, длинный узкий череп, похожий на птичий.

А затем изучать их стало недосуг.

Порождения атаковали дружно. Огонь из посоха Леши угодил ближайшему генлоку прямо морду, слишком похожую на человеческое лицо, – и отправил его в полет с головой, превращенной в уголь.

Другой генлок набросился на Лешу – его башка была уже, а челюсть вытянута. Маг скользнула в сторону и приняла оборонительную стойку, держа посох как двуручный меч. Тварь напоролась челюстью на навершие посоха и, пролетев мимо Леши по инерции, врезалась в стену с противным хрустом.

Порождения рассредоточились, стремясь разделить и окружить двух Стражей, – небывалое проявление смекалки и хитрости для этого племени. Три гарлока и эмиссар двинулись к Рамешу с оружием наголо.

Со скоростью и проворством, не свойственными его возрасту, Рамеш нырнул под занесенный кривой меч. Он ожидал, что за выпадом меча последует удар кулаком, однако вместо кулака появилась змеиная голова. Она промахнулась лишь на сантиметр; из ее клыков сочился яд. Инерция пронесла Рамеша под клинком, но в следующий миг он выпрямился, одновременно взмахнув кинжалами, и снес гарлоку голову. Из раны фонтаном ударила лимфа.

Клинок другого гарлока уже несся слева. Рамеш поймал его кинжалами, оттолкнул в сторону и сделал кувырок. Поток зеленой энергии прошел над его головой и прожег дыру в теле твари.

Два последних гарлока двинулись к Рамешу, размахивая оружием. Страж сделал финт в сторону той твари, что слева. Она поддалась на обман и отскочила, в то время как второй гарлок сделал выпад. Рамеш это предвидел, а потому встретил клинок упором своего кинжала, затем сменил хват и вонзил кинжал в грудь врага. Тот обмяк и повалился ничком.

Пламя обожгло Рамеша слева: это клинок другого чудовища задел броню и слегка пустил кровь. Гарлок снова замахнулся. Рамеш парировал и выбросил кулак в латной перчатке, угодив в морду. Тварь отлетела прочь, разбрасывая выбитые зубы.

Краем глаза Рамеш уловил движение и бросился на пол. Огонь пронесся в том месте, где только что была его голова. Рамеш вскочил на ноги и повернулся к эмиссару.