Текст книги "Никто нам с тобой не помешает"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Крис Картер
Никто нам с тобой не помешает. Файл №308

Среди учеников школы «Макс Формен» царило оживление: приехал фотограф, и школьный распорядок был откровенно нарушен. Девчонки вовсю прихорашивались у зеркала, мальчишки делали вид, что их происходящее абсолютно не волнует, учителя следили за порядком, фотограф командовал: «Чуть выше подбородок!.. Теперь чуть ниже!.. Еще! Внимание! Снимаю!». Щелчки затвора камеры за шумом были не слышны.

– Карл! – Фотограф повернулся к своему ассистенту. – Дай-ка мне следующую кассету!

Ассистент не слышал, он разглядывал одну из школьниц.

Малышка была хоть куда – миловидное личико, бронзовые локоны волнами ниспадают на плечи, белая блузка обтягивает наливающуюся грудь, юбка в серую и голубую клетку подчеркивает узкую талию, открытые колени, словно два…

– Кассету, Карл!

Ассистент не шелохнулся.

– Эй, Карл! – Фотограф, перекрывая гам, повысил голос – Карл!!! Проснись! Мне еще пленка нужна!

Карл очнулся, нехотя отвел тяжелый взгляд от круглых коленей школьницы.

– Я еще не перезарядил.

Голос монотонный и равнодушный, как осенний дождь…

Лицо фотографа скривилось от бешенства.

– Не понимаю, зачем ты на работу ходишь! – Было видно, что только присутствие детей сдерживает готовые сорваться с его губ непечатные выражения. – Все равно ни… – фотограф запнулся и судорожно вздохнул, – ничего не делаешь!

Ассистент равнодушно глянул на босса – словно на пустое место – и вновь обратил свое внимание на школьницу. Та почувствовала взгляд, кокетливо стрельнула в ассистента глазками, продолжая щебетать с подружкой.

И только после этого Карл потянулся к своему чемоданчику.

Ему и в голову не могло прийти, что в девчоночьем взгляде никто другой не заметил бы и толики кокетства. Лишь любопытство вкупе с легким недовольством…

* * *

В красном полумраке лицо на фотографии казалось лишенным юной энергии, но по-прежнему оставалось миловидным. А грудь… О-о-о! Как у той, предыдущей!

Скальпель взрезал бумагу со странным скрипом. Будто наверху, по крыше студии, кто-то ходит, хочет подсмотреть, помешать… Но никого там нет! А если и есть, так не помешают!

Карл обвел скальпелем фигурку милашки, отделил от фона.

Жаль, что портрет поясной и круглых коленей не видно. Зато наливающуюся грудь старина Ларсен заметил и сумел посадить малышку перед объективом так, что…

Карл сглотнул тягучую слюну, отложил вырезку в сторону. Потом достал из черного конверта несколько собственных фотографий, принялся прикладывать вырезку к ним, то прищелкивая языком, то недовольно мыча.

И вдруг замер. Даже дыхание затаил.

Вот оно! Красота и сила! Юная женственность и уверенное в себе мужество! Трогательная невинность и жизненный опыт! Лучшей композиции и не придумаешь!

Он вновь взял в руку скальпель, вырезал собственное изображение, укрепил обе вырезки на планшете, плечо в плечо, головы склонены друг к другу.

Мир, согласие и любовь! Какая пара! Какая гармония!!!

Карл подошел к фотокамере, приник к видоискателю, настроил резкость.

И серебристые вспышки – одна за другой, одна за другой – принялись разрывать красный полумрак студии. Будто молнии – июльское, пропитанное истекающей жарой небо…

* * *

Эмми проснулась от лая соседской собаки, оторвала голову от подушки, прислушалась.

В спальне было тихо, лишь доносилось с соседней кровати размеренное дыхание спящей Долли.

Эмми глянула на часы.

10:04. Еще спать и спать – вся ночь впереди.

Как странно смотрел на нее сегодня этот дядька, один из двух фотографов. Не тот, что снимал, а тот, что помогал… Так часто смотрел на нее Джек Николсон с параллельного класса. Но взгляды Джека ей нравились, а у того дядьки… Бр-р-р! Будто съесть хотел, только что не облизывался! Упаси бог – оказаться с ним наедине!

На улице опять залаяла собака.

Откуда-то потянуло холодом, и Эмми натянула одеяло под самый подбородок; Впрочем, вовсе не от холода – от воспоминания о голодных дядькиных глазах.

А потом от окна к ней метнулась тень. Что-то шершавое закрыло рот, и крик, не родившись, угас, превратился в чуть слышное мычание. Неведомая сила взметнула Эмми с кровати, прямо в одеяле, к чему-то прижала грудью и животом.

Мелькнули перед глазами светящиеся цифры на часах. 10:05.

Послышался хриплый шепот:

– Никто нам с тобой не помешает! Эмми забилась, заверещала. И едва не задохнулась – шершавая горячая ладонь теперь закрывала не только рот, но и нос. Загудело в ушах.

– Эмми, – донесся сквозь гудение голос проснувшейся Долли.

Теперь перед глазами мелькнуло открытое окно, сквозь которое был виден далекий уличный фонарь.

– Никто нам с тобой не помешает, – сказали где-то рядом.

Эмми вновь дернулась. И почувствовала в носу горячую струйку.

– Эмми! – позвала Долли. – Мама!

– Никто нам с тобой не помешает! Эмми стиснули в объятиях. Так иногда делал папа, беря дочь на руки. Но с папой было хорошо и уютно, а здесь – жутко и страшно.

– Никто нам с тобой не помешает!

И от этого страха Эмми потеряла сознание.

* * *

Между десятью и одиннадцатью в кафе «У Джинджер» обычно наступал самый горячий час. Так было и сегодня.

Сама Джинджер едва успевала поворачиваться, ловя недовольные взгляды клиентов. А тут еще эта Хаусхолдер еле шевелится, будто спит на ходу, будто ей целку пять минут назад сломали. Поднос носит, как ребенка двухнедельного, только что к груди не прижимает.

– Пошевеливайся, Люси! – крикнула Джинджер, накладывая в очередную тарелку гарнир. – Давай скорее! Мы еле-еле справляемся!

Хаусхолдер оглянулась на хозяйку, кивнула, пошла к раздаче

– Что ты сегодня такая медлительная? – Джинджер подложила к гарниру здоровенный бифштекс, с кровью, такой, как любит Эрни Паркер.

Ведь Эрни постоянный посетитель, с детских лет на одной улице живем. Не то, что эта Хаусхолдер, приютская мышь. Сучка рыжая, без роду без племени!..

Джинджер нацедила в бокал пива, вновь глянула на Хаусхолдер.

Та стояла перед раздачей, даже рук к подносу не протянув. Глаза устремлены на стену за спиной Джинджер. Да и не на стену вовсе, а просто в пространство.

Странно, вроде колесами в последнее время не балуется, хотя раньше, говорят, было. Джинджер бы ее ни за что на работу не взяла, да Генри Линклейтер просил за сучку. А Генри – тоже старый приятель…

У замершей перед раздачей официантки вдруг потянулась из носа алая струйка. На белый форменный фартучек упала капля, другая, третья…

– Люси, что с тобой? Что случилось?

Хаусхолдер медленно подняла руку, обмакнула в кровь указательный палец, недоуменно посмотрела на него. Ноги ее подломились, и она грянулась оземь.

Вокруг загалдели встревоженные голоса.

Джинджер выскочила из-за раздачи, задев боком за угол стойки, зашипела от боли. Склонилась над официанткой.

Та лежала на боку, закрыв глаза, скорчившись и что-то бубня. Кровь теперь капала прямо на ковровую дорожку.

– Заткнитесь вы все! – заорала Джин-джер. – И вызовите кто-нибудь «скорую»! Да побыстрей!

Галдеж тут же прекратился. Эрни Паркер побежал к висящему на стене телефону.

Джинджер вновь склонилась над Хаус-холдер, прислушалась.

– Никто нам с тобой не помешает, – пробубнила официантка. И повторила: – Никто нам с тобой не помешает.

Джинджер владела кафе уже четверть века и повидала в своей жизни всякое. Случались тут пьяные драки, даже с поножовщиной, бывала полиция, составлялись протоколы. У ко-пов самый первый вопрос: «Что случилось?» А второй: «Когда?» Поэтому Джинджер глянула на висящие над стойкой часы. 10.05. Начался тот самый жаркий час, когда все официантки не ходят – носятся по залу.

А Люси Хаусхолдер продолжала лежать, заливать кровью ковровую дорожку (не два цента за фут, знаете ли!) и монотонно бубнить:

– Никто нам с тобой не помешает… Никто нам с тобой не помешает… Никто нам с тобой не помешает…

* * *

Припарковав «таурус» к тротуару, Молдер выбрался наружу и осмотрелся.

Дом, в котором произошло преступление, выглядел достаточно богато, чтобы в качестве главной версии можно было принять киднап. Два этажа, лужайка, постриженные кусты вокруг. На лужайке, наверное, летом загорали. Сейчас по ней сновали агенты в штатском и полицейские в форме, несколько человек осматривали кусты.

Да, киднап был бы наиболее подходящей версией. Еще два часа назад. Пока Молдер не узнал о случившемся в кафе…

Фокс перешагнул через ограждающую дом и участок ленту, подошел к полицейскому, охраняющему вход в дом.

– Кто тут у вас главный?

Полицейский посмотрел на него с профессиональной подозрительностью:

– А вы, собственно, кто? Посторонним сюда запрещено!

– Я – спецагент Молдер, ФБР. – Молдер достал из кармайа плаща удостоверение. – Вот, пожалуйста! Меня ждут.

Полицейский глянул в документ.

– Сейчас доложу, что вы приехали.

– Хорошо. А я пока тут осмотрюсь.

Полицейский вошел в дом. Молдер двинулся следом, тут же свернул в первый попавшийся коридорчик, открыл пару дверей, заглянул в комнаты.

Да, богатый дом… Обстановка стильная, мебель дорогая. В самой атмосфере чувствуется достаток. Именно из таких домов детей похищают с целью получения выкупа… Но как тогда объяснить случай в кафе?

Молдер толкнул очередную дверь.

Многочисленные игрушки, Барби в самых различных нарядах, плюшевые звери – целый зоопарк. Значит, детская. Две не застеленные кровати, одна с одеялом, другая – без. У окна на стуле сидит женщина с мертвым лицом. У ее ног на полу кукла в джинсовом комбинезоне, рядом валяется плюшевый медвежонок.

– Миссис Джейкобе?

Женщина подняла голову, глянула не видя.

– Меня зовут Фокс Молдер. Я из ФБР. Мне очень жаль, что с вашей дочерью произошло такое несчастье.

– Во вторник у нее был бы день рождения, – сказала миссис Джейкобе с дрожью в голосе.

Молдер понимающе кивнул:

– Мы сделаем все возможное, чтобы найти ее. Почему ее похитили, не понимаю!

– А почему люди всегда берут то, что им не принадлежит?..

– Я представляю, как вы себя чувствуете, миссис Джейкобе. Мне очень жаль. Простите, но…

Слою, слова. Проюнесенные с целью утешить, но никогда нигде и никого не утешающие…

Миссис Джейкобе тяжело встала, качнулась, схватилась за спинку стула:

– Откуда вам знать… – судорожный вздох, – хотя бы примерно… – еще один вздох, больше похожий на едва сдерживаемое рыданье, – как я себя чувствую?

Она пошла прямо на Молдера, по-прежнему не видя. Будто перед нею было пустое место…

Фокс отодвинулся, и она прошла мимо, неестественно прямая, с закушенной губой, скрылась за дверью.

С улицы послышался лай собаки, хлопнула дверца машины.

Молдер еще раз оглядел комнату. Куклы Барби смотрели на него не менее равнодушно, чем мать похищенной девочки.

Так, а это что за пятна на ковре? Как раз между кроватью без одеяла и окном.

Молдер опустился на колени, приглядываясь.

– Это кровь.

Молдер оглянулся. На пороге стоял мужчина лет сорока – темно-синий костюм, холодные пристальные глаза, лицо будто вырублено из камня.

– У Эмми пошла кровь из носа. Судя по всему, кровь пошла, когда похититель зажал девочке рот, чтобы не закричала. Но мы все равно сделаем анализ. Вдруг это не ее кровь. – Мужчина подошел к поднявшемуся с колен Молдеру, протянул руку. – Агент Уолт Уил-брук. Мне поручено провести расследование.

– Фокс Молдер. – Молдер вновь глянул на пятна крови. – Есть хоть какая-нибудь ниточка, ведущая к преступнику?

Уилбрук развел руками:

– Только приблизительное описание, которое дает младшая сестра похищенной. Слишком приблизительное! Высокий дядька… Больше ничего определенного. Не оставлено ни одной волосинки. Никаких отпечатков пальцев. Отпечатков обуви на цветочных клумбах тоже нет.

– А соседи?

– Никто ничего не видел и не слышал. Ни шума машины, ни криков. Вообще ничего. Похоже, это был человек, который хорошо знал похищенную. Он точно знал, где детская.

– Вряд ли он хорошо знал похищенную. – Молдер помотал головой. – Иначе бы он не действовал столь нахраписто. Ведь здесь спала еще одна девочка… А определить, где детская, не представляет труда, если на окне куклы и плюшевые медвежата.

Уилбрук пожевал губами, размышляя.

– Пожалуй, вы правы… Как бы там ни было, пока мы гоняемся за собственным хвостом. И если не будет обнаружено ничего серьезного…

Он замолк и посмотрел на валяющиеся под окном игрушки.

– А что там с официанткой в кафе? – спросил Молдер.

В холодных глазах Уилбрука мелькнуло удивление.

– Вы уже слышали?

– Конечно! Я потому и приехал! Уилбрук вновь пожевал губами:

– Мне кажется, только эта женщина и может оказаться ниточкой. Ее зовут Люси Хаусхолдер. Она сейчас в госпитале.

– Можно, с нею поговорю я? Уилбрук пожал плечами:

– Да ради бога. Только сэкономите мне время.

– Очень хорошо! Спасибо! – Молдер еще раз глянул на пятна крови и вышел в коридор.

Медицинский университетский центр Сиэтл, штат Вашингтон 10:31

– Молдер?! – послышалось за спиной удивленное восклицание.

Молдер оторвался от распечатки медицинской карты и оглянулся. Перед ним стояла Скалли.

– Как ты оказался в Центре? Что-то случилось? Я звонила тебе на мобильник.

Молдер хлопнул себя по лбу:

– Дьявол, я его забыл дома! – Он сложил распечатку вдвое и сунул в папку.

– Случилось похищение, Скалли. И еще кое-какие странности. Пришлось очень спешно собираться… Удачно, что мы встретились. Мне нужна твоя помощь. Идем!

Дело, приведшее Скалли в Медицинский центр, было не настолько срочным, чтобы отказывать партнеру в помощи.

– Хорошо, идем.

Они двинулись по коридору в сторону лифтов.

– А кого похитили?

– Одну пятнадцатилетнюю девочку по имени Эмми Джейкобе. Вчера, в десять часов вечера, прямо из собственной спальни, через окно.

– Она что, в Центре?

– Нет, ее еще не нашли. Скалли остановилась на полушаге:

– Тогда почему ты оказался здесь?

– Потому что здесь сейчас Люси Хаусхолдер, тридцати лет, работает официанткой. Вчера вечером, в начале одиннадцатого, она упала в обморок. У нее произошел какой-то странный приступ. Нечто вроде того, что врачи характеризуют как бессвязную речь. И, по свидетельству очевидцев, официантка повторяла ту самую фразу, которую в этот же самый момент произносил преступник, похитивший Эмми. Одна проблема – между Люси и местом преступления было расстояние в двадцать миль.

Они подошли к лифту, и Молдер нажал кнопку вызова.

– Чушь какая-то! – сказала Скалли.

– А вокруг меня всегда чушь. – Молдер хмыкнул и переложил папку из левой руки в правую. – Кстати, Люси Хаусхолдер и сама знает о похищениях не понаслышке. В восьмилетнем возрасте ее тоже украли. И примерно так же, как Эмми, прямо из спальни, ночью, когда родители смотрели десятый сон.

– И как же ее нашли?

– А нашли ее только через пять лет. Девочке удалось сбежать от похитителя, и на нее наткнулся случайный прохожий. Все эти пять лет Люси держали в подвале, в кромешной темноте. А преступника, кстати сказать, так и не отыскали.

Дверцы лифта открылись, звякнул звонок. Партнеры вошли в кабину, Молдер нажал кнопку четвертого этажа.

Скалли посмотрела на папку в руках партнера и тихо вздохнула.

Опять Призрак выкопал какую-то тайну в самом обычном преступлении. Наверное, решил, что девочку похитили маленькие зеленые человечки. Как его сестру Саманту в семьдесят третьем… А потом, разумеется, выяснится, что это был обыкновенный киднап. Деньги родителей в обмен на жизнь ребенка…

Кабина остановилась, дверцы расползлись в стороны. Молдер вышел из лифта и целеустремленно зашагал по коридору, поглядывая на номера палат. Скалли, едва не спотыкаясь, поспешила следом.

Что ж, значит, надо побыстрее доказать, что это – самый обыкновенный киднап. Тогда Фокс успокоится…

Нужная дверь оказалась в самом конце коридора. Молдер распахнул ее, и партнеры вошли в палату.

Больная стояла возле окна и смотрела вниз, на улицу. Каштановые волосы средней длины, ночная рубашка, подчеркивающая худобу, свисает с узких плеч, как взрослое платье с детской вешалки. Впрочем, платье тоже имеется, лежит на кровати, голубое на белом… Будто хозяйка собралась переодеваться, да забыла: отвлекло ее что-то за окошком…

– Люси! – негромко сказал Молдер.

Больная стремительно оглянулась. Бледное лицо со следами жизни, явно не отмеченной стремлением к праведности. Что называется, «потасканное». Во взгляде – откровенная настороженность. И это в госпитале, где глаза больных живут либо болью, либо тоской, либо надеждой…

– Меня зовут Фокс Молдер, – сказал Молдер. – А это Дейна Скалли. Мы работаем в ФБР. И хотели бы задать вам несколько вопросов.

Люси посмотрела на него с вызовом:

– А я хотела бы сигарету! Мне здесь совсем не дают курить.

Нет, не нравилась Скалли эта больная. Не похожа она как-то на больную. Скорее уж – на преступницу, решившую скрыться от правосудия на госпитальной койке.

– Вам уже стало лучше? – спросила Скалли.

Люси перевела взгляд на нее, нахмурилась, оперлась локтями о подоконник.

– Да, намного лучше. И потому мне очень хочется курить.

– Вчера похитили пятнадцатилетнюю девочку, – сказал Молдер. – Вы что-нибудь слышали об этом?

Взгляд Люси уехал в сторону, в угол палаты, где стоял холодильник. Аппарат мгновенно включился – словно только и ждал, когда на него обратят внимание…

– А почему вы меня спрашиваете?

– Помните, что вы вчера говорили? Когда упали в обморок на работе…

– И что же я говорила? Партнеры переглянулись.

– Вы несколько раз повторили: «Никто нам с тобой не помешает», – сказал Молдер.

– Вам эти слова знакомы? – подыграла ему Скалли. – Они что-нибудь значат?

Люси пожала плечами:

– Ничего они не значат.

Врет, подумала Скалли. Врет и не краснеет! .. Пожалуй, повозимся мы с этой дамочкой!

– Тогда объясните, почему вы так говорили.

Взгляд дамочки вернулся из угла, вновь переполнился вызовом.

– А что такое особенное я сказала?! Эта фраза запрещена законом?

– Видите ли, Люси… – Молдер на секунду замялся, словно набирался решимости. – Эту же самую фразу произнес вчера преступник. Причем, в тот самый момент, когда похищал девочку. Так что, учитывая сложившиеся обстоятельства, ваши слова по меньшей мере, кажутся странными.

Люси прикусила губу, стиснула тощие руки, хрустнула пальцами. В ней явно происходила какая-то борьба.

– Я не понимаю, к чему вы клоните, – сказала она наконец. – К тому, что все жертвы похищений как-то связаны между собой?

– Нет, нам просто надо найти похищенную девочку. Мы прилагаем к этому все усилия. И если вы что-то знаете, то вполне могли бы помочь нам. Прошу вас!

Люси отвернулась, долго смотрела на улицу.

– А вам известно, что я пережила в жизни? – сказала она, не поворачивая головы. – Я такого не пожелаю никому. Даже первому своему врагу. Но это вовсе не значит, что я могу облегчить судьбу. Ни себе, ни кому бы то ни было – не могу.

Партнеры вновь переглянулись. Модцер выглядел слегка растерянным, и Скалли не понимала этой растерянности. И слепому ясно – не приведет Фокса «больная» дамочка к зеленым человечкам! Неужели он на что-то надеялся?

Молдер потер подбородок.

– Ну что ж, – сказал он. – Ладно, Люси. Спасибо хотя бы за то, что согласились поговорить с нами. До свидания!

– Попутного ветра в паруса, – отозвалась Люси, по-прежнему глядя в окно.

Партнеры шагнули к двери, Молдер взялся за ручку.

– Эй! – раздалось позади. – А когда я смогу отсюда убраться? ч Скалли обернулась. Люси стояла вполоборота, смотрела на них, как-то странно, с наклоном повернув голову. Будто тело ее стремилось за стекло, на улицу, вдаль.

– Как только врачи решат, что вы здоровы.

– А врачи говорят – это зависит от вас.

– Ну что ж, – сказал Молдер. – Мы не можем вас удерживать здесь. Вы свободны и можете идти куда заблагорассудится!

Люси схватила лежащее на кровати платье и стремительно скрылась за дверью в боковой стене палаты. Наверное, там был умывальник.

Необычная стремительность эта натолкнула Скалли на любопытную мысль.

– Похоже, ей не нравится замкнутое пространство.

– Думаю, в этом нет ничего удивительного, – отозвался Молдер, и Скалли не сразу поняла, что он имел в виду.

А когда поняла, согласно кивнула. Пять лет в темном подвале могут довести не только до клаустрофобии, но и – тех, кто слаб духом! – до суицидальных проявлений. Хотя, с другой стороны, в Люси Хаусхолдер, несмотря на физическую худобу, слабости не ощущается…

Партнеры вышли в коридор и направились к лифту.

* * *

А Люси, открыв кран, глянула в зеркало над умывальником. Провела ладонью по иссеченному морщинками лбу, по все еще гладкой щеке. Взяла мыло, намылила руки. Вновь глянула в зеркало.

И замерла.

Минута уходила за минутой. С журчанием утекала в слив вода. Лопались мыльные пузыри на руках. А Люси по-прежнему смотрела в зеркало. Как в окно. И явно видела там не только себя, потому что лицо ее вдруг перекосилось от ужаса.

* * *

Колесо прокололось в десять сорок. Пришлось остановить машину, достать из багажника инструменты. И Карл не удержался, склонился над замотанной в одеяло малышкой, ласково провел рукой по нежному лобику, коснулся пряди шелковистых рыжеватых волос. Девичьи глаза расширились от ужаса, и он больше не стал ее пугать. Лишь проверил кляп во рту.

А потом сзади послышался сигнал клаксона, скрип тормозов, и пришлось закрыть крышку багажника, стараясь, чтобы получилось быстро, но не подозрительно быстро.

И лишь потом он обернулся.

В десяти ярдах стояла оранжевая машина технической помощи.

Автомеханик в синем комбинезоне как раз выбирался из кабины. Подойдя к Карлу, он спросил:

– Это вы звонили в техническую помощь?

– Нет, – спокойно ответил Карл, – не я. Автомеханик вытащил из нагрудного кармана затрепанный блокнот, раскрыл, полистал.

– Вы Гарри Мойди?

– Нет, меня зовут по-другому. Автомеханик улыбнулся:

– Ладно, раз уж я приехал сюда, могу и вам помочь.

– Не стоит утруждаться, я и сам справлюсь.

Автомеханик глянул на раздолбанное колесо, присвистнул:

– Ничего себе! У вас серьезная неисправность. Пробило борт. Вам нужна новая покрышка.

– Да, – ответил Карл, сдерживаясь, потому что внутри уже закипало. – Я догадываюсь.

Но тип в комбинезоне не отставал:

– А запаска у вас есть?

Видно, он не мог жить без работы.

– Есть.

Автомеханик еще раз глянул на колесо:

– Двадцать долларов наличкой и пять минут работы.

В висках заколотило, и Карл прикусил губу, с трудом, но сумел загнать бешенство в живот.

– Я не могу вам заплатить. – Голос все еще звучал ровно.

– Ну хорошо, хватит и десяти баксов. – Автомеханик шагнул к багажнику. – Открывайте! Через пять минут все будет в полном порядке.

И тут бешенство все-таки вырвалось на свободу. Карл и сам не заметил, как монтировка, валяющаяся возле пробитого колеса, оказалась в руках.

– Оставь меня в покое! Автомеханик попятился:

– Эй, парень, ты чего, с дуба рухнул? Карл замахнулся:

– Оставь меня в покое, говорю! Убирайся отсюда!

Ощущение собственной силы было столь велико, что в душе родилось удовольствие, . близкое к тому, что Карл получал, занимаясь онанизмом.

До голубого комбинезона дошло, наконец, что с ним не шутят. Он бросился к машине, на ходу запихивая блокнот в карман.

– Ненормальный!

Хлопнула дверца, взревел двигатель, машина сорвалась с места.

Проезжая мимо, автомеханик притормозил, крикнул в открытое стекло:

– Урод!!! Чтоб у тебя все четыре колеса накрылись! – и тут же прибавил газу.

Карл провожал оранжевую техничку взглядом, пока она не скрылась за поворотом. А потом удовлетворенно крякнул и взялся за баллонник.

Региональная штаб-квартира ФБР Сиэтл, штат Вашингтон 13:53

Молдер столкнулся с агентом Уолтом Уил-бруком еще в коридоре, едва поднявшись на свой этаж.

– Привет, – сказал тот. – Чем закончился ваш разговор с Люси Хаусхолдер? Хоть чего-нибудь добились от нее?

Молдер развел руками:

– Пока нет. Но я как раз занимаюсь сейчас этим делом.

Дальнейший разговор мог оказаться опасным, и Молдер зашагал дальше. Но Уил-брук догнал его и положил руку на плечо. Молдер был вынужден остановиться.

– Один из моих ребят, – сказал Уилб-рук, – раскопал, что на Люси Хаусхолдер целое досье в полиции. Несколько приводов, систематическая проституция, потребление наркотиков…

Молдер вздохнул:

– Меня это не удивляет. У нее очень тяжелая жизнь.

– Это еще не все! – Уилбрук словно не слышал. – Ее бывший бойфренд получил срок за разбойное нападение. Она тогда сожительствовала с ним. Сейчас живет одна, в ночлежке некоего Генри Линклейтера.

Молдер снова вздохнул: похоже, Уилб-руку было абсолютно до лампочки, виновен человек или нет. Главное – создать видимость активной работы.

– Не думаю, что Люси Хаусхолдер замешана в похищении Эмми Джейкобе.

Уилбрук снял руку с плеча Молдера:

– Но это единственная ниточка из всего того, что у меня имеется. Я распоряжусь, чтобы мои ребята вам помогли. Хотите?

– Не надо, я сам справлюсь. Спасибо!

Уилбрук хотел что-то сказать, но его позвали к телефону. Он успел только бросить: «Ну, хорошо, смотрите», – и исчез.

А Молдер отправился к себе. Однако уже через несколько шагов его догнала Скалли.

– Молдер! Я нашла что-то непонятное. Молдер остановился:

– А именно?

– Я изучала медицинскую карту Люси Хаусхолдер, и мне кое-что пришло в голову. Ведь у нее кровь первой группы.

– Ну и что же?

– А то, что на фартуке Люси оказалась кровь двух групп – первой и второй. А теперь угадай, какой группы кровь у Эмми Джейкобе!

Намек был понятен. И открытие Скалли уже весьма походило на улику.

– Как кровь могла перенестись через весь город?

– Я не знаю, – сказала Скалли, – но определенно напрашивается прямой вопрос, который потребует прямого ответа.

– С какой стати? ~ Молдер пожал плечами. – Каждый четвертый имеет кровь второй группы. Это сотни тысяч человек. Даже если ограничиться населением района, где располагается кафе «У Джинджер»…

– Я не говорю о населении района, – терпеливо заметила Скалли. – Я говорю о женщине, у которой фартук почему-то оказался измазан кровью другого человека.

Молдер помотал головой:

– Скалли, послушай меня! Люси – такая же жертва, как и Эмми Джейкобе. Если она как-то и связана со всем этим, то только психически. Не более того…

Так, подумала Скалли. Похоже, на смену маленьким зеленым человечкам пришло что-то новое…

– Ну ничего, – сказала она. – Скоро мы это выясним.

– Ты о чем это говоришь? – Молдер глянул на партнершу с подозрением.

– Как это о чем!.. Я попытаюсь сравнить ДНК клеток крови, взятой с ковра в доме Эмми Джейкобе, и крови, взятой с фартука Люси Хаусхолдер. Это сразу даст ответ на все вопросы.

– Ради бога, сравнивай! – Молдер схватил Скалли за руку. – Только я тебя прошу… Не говори никому ничего до получения окончательных результатов. Я тебя очень прошу!

Скалли удивилась:

– Почему это?

– Потому что я не хочу, чтобы к Люси Хаусхолдер относились как к подозреваемой. Пока мы не будем в полной уверенности, что она и в самом деле замешана в похищении Эмми. А до этого – никаких разговоров! Хорошо?

Скалли пожала плечами:

– Ну хорошо!

Молдер ушел. А Скалли посмотрела ему вслед долгим взглядом. Будто сомневалась в том, что напарник никогда не станет покрывать преступника…

Ночлежка «Светлый ангел»

19:19

Генри Линклейтер вошел в комнату Люси с одеялом в руках и с растерянностью в душе. Что еще предпринять – он не знал. Мало вчерашнего приступа в «У Джинджер». Вчера Люси, по крайней мере, не колотило, А сейчас она лежала на кровати и тряслась так, что спинка кровати билась о стену. Генри наклонился и позвал:

– Люси! Ты меня слышишь?

Лежащая на левом боку Люси тут же отозвалась:

– М-м-мне х-х-холод-д-дно, Г-г-генри.

– Я принес тебе еще одно одеяло. – Генри укрыл больную и подоткнул одеяло с боков. – Может, все-таки позвонить врачу?

Сквозь стук зубов долетели тихие слова:

– Н-н-нет, н-н-никак-к-ких в-в-врачей.

– Дай-ка, я на тебя посмотрю. – Генри осторожно взял Люси за плечи и перевернул на спину.

Широко открытые, залитые слезами глаза, спутавшиеся волосы, через всю щеку – от уголка рта к уху – огромная глубокая , царапина, бурая ссадина на лбу.

– Боже, Люси! Что ты с собой сделала? Люси смотрела сквозь Генри – в потолок, вдаль, в никуда.

– Как темно! Почему сейчас так темно? Я ничего не вижу.

– Держись, держись, Люси. Все будет о'кей! – Генри бросился в коридор, к телефону.

В спину ему ударил вопль:

– Я ничего не вижу!!!

* * *

Приехав на место, Карл припарковал «форд» на обочине шоссе. Дороги к дому он уже не помнил – недолго и в дерево въехать, – а фары зажигать не хотел. Незачем афишировать свое прибытие перед кем бы то ни было! В особенности, если приезжаешь ночью…

Он открыл багажник, вытащил оттуда упакованную в одеяло малышку, прижал к груди, осторожно, на ощупь пробрался сквозь кусты, занес в дом. Затем поднял крышку люка и перетащил добычу в подвал. И только здесь развязал одеяло и вынул изо рта девчонки кляп.

Она была так перепугана и обессилена, что даже не смогла ничего сказать. Лишь забилась в угол и сжалась в комок, следя за ним большими круглыми глазами. Так они были еще красивее, чем на фотографии…

Потом Карл заметил на лице малышки несколько свежих глубоких царапин. Дьявол, кусты, сквозь которые он ее тащил, оказались колючими. Бедная девочка!.. Карл достал носовой платок и стер кровь.

Малышка вздрагивала, когда он прикасался к ней, а потом и вовсе затряслась всем телом.

Тогда Карл решил, что сейчас ей лучше всего поесть и отдохнуть; он поднялся наверх, принес купленных по дороге гамбургеров и бутылку «кока-колы», развязал девчонку и оставил ее в покое.

Ночлежка «Светлый ангел»

20:03

Молдер сразу отправился к Люси Хаус-холдер, едва лишь узнал, что у нее случился очередной припадок.

Когда он подъехал к зданию ночлежки, врачи все еще находились там: мигающие огни «скорой» говорили об этом недвусмысленно. Молдер поднялся по многочисленным лест-. ницам с причудливыми балясинами, прошагал многочисленными коридорами в виде ломаных линий (похоже, здание строил архитектор-фантазер) и, открыв дверь нужной комнаты, столкнулся с медсестрой. Врач хлопотал возле Люси.

Она сидела на кровати в ночной рубашке, понурив голову, и, кажется, ничего вокруг не замечала.

– Ну, как у нее дела? – спросил Молдер, поздоровавшись.

– Неплохо, – сказал врач. – Кровяное давление вернулось в норму. Температура поднялась до нормальной. На некоторое время она как провалилась. – Врач повернулся к Люси, тронул за плечо. – Вам нужно обязательно что-нибудь поесть. Чтобы восстановить силы.

Люси подняла голову, увидела Молде-ра, вздрогнула, отвернулась.

Врач взял свой чемоданчик, вышел, плотно закрыл за собой дверь.

– Привет, Люси, – дружелюбно сказал Молдер. – Доктор прав. Как насчет того, чтобы пойти пообедать?

Люси вновь посмотрела на него. Дружелюбия в ее взгляде не было. Но и вызова – тоже.

Через десять минут она уже сидела за кухонным столом, поедая суп, который ей налил хлопотавший тут длинноволосый парень лет тридцати. Он оказался тем самым Генри Линклейтером, хозяином ночлежки, о котором говорил агент Уилбрук.