Текст книги "Тени"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Говард! Они убили его!

Что такое, почему так неудобно вытирать слезы? А, это мешает бита… Теперь ее можно бросить. Теперь она не нужна. Вот две недели назад… Не зря я не верила в его самоубийство… Но кто же это сделал? Кто способен на такую кошмарную подлость? Дорланд? То есть все мои подозрения не напрасны? Боже мой, я ведь с самого начала думала, что все связано с ним! Что же теперь делать? Что делать с этим знанием? Говард, зачем ты мне это показал? Чего ты от меня хочешь? Мести?

Понятно только, что заснуть сегодня уже не удастся.

21октября 1993

В течение дня

С самого утра становится ясно, что сегодняшний день будет не короче вчерашнего и, возможно, даже насыщенней.

Начинается он в компьютерном зале, где Молдер отдает фотографию для анализа специалисту. Тот сканирует снимок прямо с негатива – для уменьшения потерь на зернистость фотобумаги. Загружает файл, инвертирует в позитив. Подозрительный силуэт на экране монитора виден еще отчетливее.

– Увеличьте в десять раз…

Но тот и сам знает, что делать. Выделяет участок снимка, увеличивает, аппроксимирует размытый образ до состояния почти отчетливого изображения. Вот, вот оно! Позади Лорен Кайт стоит мужчина в костюме. Сомнений нет:

– Это – Говард Грейвс. Он жив! Молдер задумчиво смотрит на портрет на мониторе:

– Совсем не обязательно…

Что значит – «не обязательно»? Ведь дальнейшее так очевидно! И всю дорогу до филадельфийской клиники, где была зафиксирована смерть Грейвса, я пытаюсь донести до напарника одну простую мысль:

– Я думаю, Говард Грейвс инсценировал свою смерть.

Молдер привычно-спокойно ироничен.

– До сих пор это удалось только одному человеку…

– ?..

– Элвису.

Опять издевается?

Даже, наверное, не спокоен Фоке, а апатичен. Впал в зимнюю спячку. Такое впечатление, что он нехотя отбывает обязательную повинность, путешествуя вместе со мной. А сам спит и видит завтрашний прилет НЛО. Хм! Снятся ли Молдерам электропришельцы?

Чем бы его расшевелить?

– Он и Лорен Кайт, возможно, замешаны в какой-то нелегальной деятельности Центра, которой заинтересовалось ЦРУ.

На подходе к нужному кабинету Молдер меланхолично бросает:

– Может, ты и права…

Скалли от неожиданности застывает. Что это с ним? Заболел, наверное.

– Стой! Ты и правда так думаешь?

– Конечно. Тебе остается только доказать, что Говард жив.

Вот именно за этим они сюда и пришли. К этой двери с большой табличкой на ней:

«Эллен Бледсоу, доктор медицины».

Доктор Бледсоу оказывается невозмутимой негритянкой, простите, чернокожей американкой, которая в ответ на расспросы Скалли произносит скрипучим голосом приговор:

– Говард Грейвс мертв!

Откуда такая безапелляционность?

– Покажите результаты вскрытия.

– Вот. Смотрите.

И перекидывает через стол тощую папочку. Скалли быстро берет ее, открывает, шарит глазами по первой странице.

– Причина… Вскрытие вен? Доктор Бледсоу все так же невозмутимо комментирует:

– Четыре литра крови из шести – в ванной. Да… Если достаточно долго лежать в ванной со вскрытыми венами, то рано или поздно почувствуешь легкое недомогание… Это серьезное доказательство смерти.

– Не хватает анализов крови… Скалли все еще на что-то надеется.

– Мы делаем их, когда есть подозрение на убийство.

То есть – нет.

Молдер решает помочь коллеге и включается в беседу:

– ДНК-анализ вы тоже не проводили? Но доктора Бледсоу не так-то просто выбить из колеи.

– Зачем? Это – он.

– Откуда вы знаете? – Скалли еще сомневается.

– На ярлыке написано, – Бледсоу не сомневается ни в чем.

Это уже становится интересным. Проблема перестает быть только лишь медицинской. И Молдер обращается уже к Скалли, точнее, к папке в ее руках:

– Кто опознал тело?

Скалли пролистывает страницу, другую…

– Лорен Кайт.

Вот тебе на! Молдер тут же торопится охладить пыл Скалли:

– Но Говард Грейвс был кремирован. Невозможно сделать экспертизу органов…

– Ну почему же? Возможно, – с тихим омерзением восстанавливает истину доктор Бледсоу, – Его органы и ткани пересажены.

И спустя мгновение уже провожает агентов взглядом и мимикой сфинкса.

И вот уже университетский профессор вещает в телефонную трубку хорошо поставленным лекторским голосом:

– Говард Грейвс разошелся по пяти разным людям. Сразу после смерти мы отослали его органы по запросам. Почки в Бостон, печень в Даллас, роговицу – в штат Орегон… Все они уже трансплантированы.

Звучит-то как!

– Мы законсервировали только образцы спинного мозга. Сейчас я затребую медицинскую карту Говарда Грейвса. Мы сделаем гистологию и через несколько часов точно скажем, кто донор.

Несколько часов – так несколько часов. Делать им там больше нечего. Нам, впрочем, тоже. Можно пока пообедать, послоняться по улице, подождать еще немного. Самое утомительное – вот так бестолково ждать, когда от тебя ничего не зависит.

Уф! Дождались. Можно звонить. Результат готов.

– Донором действительно был Говард Грейвс, – сумрачно сообщает Скалли по окончании беседы. – Он мертв.

Вот и все. Теория проверки не выдержала. Что же тогда все это означало – и фото Грейвса, и покушения на Кайт, и убитые боевики? И что получается? Получается, что Молдер опять прав. Прав с самого начала.

Делать-то теперь что? Зацепок-то никаких!

И в этот момент в кармане у Молдера звонит телефон.

После короткого разговора Молдер встает – былой апатии нет и в помине, период спячки закончился.

– Скалли! Едем!

Исследовательский Центр промышленных технологий

Филадельфия, штат Пенсильвания

21 октября 1993

19:00

В Исследовательском Центре шла праздничная вечеринка. Конфетти, серпантин, коктейли, бутерброды, болтовня… Зачем? К чему? По какому поводу? Лорен искренне недоумевала: как можно что-то праздновать в это время и при этих обстоятельствах? И вообще, что сейчас за праздник? День Благодарения? Рождество? Годовщина? Какая разница!

Она прошла сквозь праздничный гомон сотрудников, – бывших, сотрудников – как раскаленный нож сквозь масло. Направилась к своему столу.

Тут ее настигла вездесущая Джейн. Возникла откуда-то сзади, возбужденная коктейлями и суетой. Приобняла за плечи.

– Дорогая! Я их поторопила, так что ты можешь получить чек еще до отъезда! И протянула конверт.

Ну как ее, такую, прогонишь? С ее искренней заботой…

– Спасибо!

Джейн всей позой и интонациями изобразила, немного переигрывая, горе, которое постигло ее в связи с расставанием. Правильно, лучше свести все к шутке…

– Я буду скучать по тебе! О-о-о! Что в этих ее слезах искренне, а что от игры? Лучше дать ей еще немного коктейля, это отвлечет ее от меня.

– Вот, возьми…

Сделала глоток, сообразила, что больше говорить не о чем.

– Пока…

А Лорен в который раз взялась за свою коробку, собираясь уйти – теперь уже навсегда. Нет, в последний разок краем глаза загляну в кабинет, вон, даже табличку еще не сняли…

ГОВАРД ГРЕЙВС.

Крадучись, приоткрыла дверь. Заглянула внутрь. Можно зайти на минутку. Все равно никто не увидит, все увлечены праздником.

Да, действительно отсюда уже все вывезли. Голые стены, никаких фотографий, никаких мелочей на столе и в шкафах. Ничто не напоминает о Говарде. Вот и хорошо, вот и ладно. Теперь здесь действительно нечего делать.

Оказалось, праздником были увлечены не все.

Лорен, вздрогнув, обернулась на звук захлопнувшейся двери.

В кабинете возник мистер Дорланд. Он и раньше был неприятен Лорен, а после сегодняшнего ночного происшествия – тем более. Она зябко поежилась, прижимая к себе злополучную коробку, как бы прикрываясь ею. А мистер Дорланд решил произнести напутственную речь:

– Хотела уехать, не попрощавшись? Что ж, я сам пришел сказать тебе «до свидания» и пожелать удачи. И еще сказать на прощание следующее. Я знаю, что Говард рассказал тебе все. И если это когда-нибудь всплывет, я не буду тратить время на догадки. Я сразу приду к тебе…

Что он говорит? Какой кошмар! Он ведь практически признался в убийстве! Надо что-то ему ответить!

– …и сделаешь со мной то же, что с Говардом? Ты убил его! Вот! Морщится. Изображает недоумение.

– С чего ты взяла?

Он думает, это так, мои догадки. Вовсе нет!

– Он мне показал!

Получил?

Дорланд не совсем понял, о чем говорит Лорен, что она имеет в виду. Ему было достаточно главного – она убеждена, что это он убил Грейвса. Невозможное, невероятное – случилось. Как – неважно. Надо ее остановить! Позавчера ей как-то удалось избежать смерти, но на этот раз осечки не будет.

Он протягивает руку, чтобы схватить проклятую девку. Но рука не подчиняется, память о вчерашнем происшествии отложилась где-то в подсознании.

Поэтому Лорен удается увернуться, выскользнуть, распахнуть дверь.

Людской гомон, шум праздника заставляют Дорланда одуматься. Не здесь! Конечно же, не здесь.

Лорен подбегает к своему столу, соображая, что же она натворила. Теперь он знает! Теперь ей не будет пощады! Кто может ее защитить? Кому пожаловаться? Кто ей поверит?!

Что ее дернуло за язык?!

И тут она вспоминает о телефоне, о визитке, оставленной федералами. Куда она ее запихнула? Ага! Вот! Хорошо всегда и везде ходить с одной и той же косметичкой – как ни подтрунивал Говард над этим универсальным вместилищем самых разнообразных мелочей, от канцелярских скрепок до запасного факела статуи Свободы.

Быстро набирает номер. Только бы взял трубку!

Молдер отзывается после второго гудка.

– Это – Лорен Кайт. Жду вас у себя дома!

– Зачем?

Как ему сейчас все объяснишь? Все – потом…

– Скорее!

Должен приехать. Обязан!

И, слегка успокоившись, унимая противную дрожь в руках, Лорен направляется к выходу.

Вслед ей смотрит Дорланд, так и оставшийся стоять в дверном проеме кабинета Грейвса. И во взгляде его читается нескрываемая угроза: «Ну-ну… Иди домой, иди…»

Только бы Молдер быстрее приехал!

Дом Лорен Кайт

Филадельфия, штат Пенсильвания

1 октября 1993

22:00

Правильно говорят, что окружающие вещи чувствуют нас. Наше состояние, настроение, наши намерения и опасения. И не только вещи. Если охватившее тебя состояние достаточно сильно, то на него реагируют и животные, и погода/ вообще весь окружающий Мир. Нож, которым ты боишься порезаться, обязательно полоснет тебя по пальцу. Поезд, на который тебе жизненно важно успеть, отправится на пять минут раньше расписания – по крайней мере, если судить по твоим часам. Стенной шкафчик, под которым ты проходишь, каждый раз поглядывая на него с опаской, обязательно рухнет на тебя, задев дверцей по переносице. Но это – негативные проявления мира вещей. Они случаются, если все время думать о негативе, настраивать себя – а значит, и весь мир – соответствующим образом. Если же сосредоточенно думать о возвышенном и светлом, то и мир вокруг будет вести себя лучше. Случайно встретится на улице человек, которого тебе захотелось увидеть. В трамвае продадут счастливый билетик. Погода будет как раз такой, какая нужна для завтрашнего пикника…

Все так. Только есть в этом одна закавыка. Если уж случилась с тобой беда, то тяжело, практически невозможно думать о чем-то хорошем и светлом. На деле это не удается почти никому. Мысли все время возвращаются к случившемуся, причинам, последствиям. И приводят…

Поэтому и говорят, что беда не приходит одна!

Так и с Лорен. Как ни старалась она уговорить себя, что скоро все кончится, что сейчас приедет агент Молдер, она пожалуется ему на неясную угрозу со стороны Дорланда и под защитой ФБР уедет отсюда прочь, навсегда, чтобы ничего этого больше не видеть и ни с чем этим больше не встречаться, мысли ее все равно упрямо возвращаются к убийству Говарда, к источающему смерть прощальному взгляду нового (уже бывшего) шефа, к этим кошмарным происшествиям, к этому звону и головной боли.

И мир, слыша мысли Лорен, вел себя соответственно. Кот, которого она твердо решила не оставлять на старой квартире, вдруг перед самым отъездом куда-то пропал. Может, не хочет переезжать? На улице вдруг решила разыграться поздняя мрачная осенняя гроза – поднялся ветер, молнии то и дело громыхали за окном, пригашая свет ламп в комнате. Лорен зажгла все лампы – и люстру, и настольные, и бра, – иначе было страшно. Вещи, которые необходимо было упаковать в сумку, вдруг самым странным образом пропадали, долго не находились, а потом, когда Лорен, плюнув на них, начинала искать другие, вдруг обнаруживались прямо возле сумки, а то и в ней…

Нет, так невозможно. Надо сосредоточиться…

Вот уже и шум машины у подъезда. Молдер?

Стук в дверь. Иду, иду…

Лорен подбегает к двери и обнаруживает, что и дверь ей сегодня не хочет подчиняться. Точнее, не сама дверь, а дверная защелка.

Она ее тянет, пытаясь открыть, а та не поддается. Всегда так легко ходила… Что такое? Молдер может подумать, что никого нет, и

уйти!

– Секундочку!

Наконец с огромным усилием, словно подымая гирю, отодвигает упрямую защелку – а та вдруг начинает сама собой ползти обратно. Это сон? Бред? И снова этот звон! А может, просто гром? Сверкает-то как!

Дальше – больше. Лорен вдруг слышит со спины усиливающийся грохот, оборачивается – и видит, как из дальнего угла прямо на нее несется стул. Обыкновенный стул! Раньше был обыкновенным. Женщина еле успевает отпрыгнуть в сторону. А стул со всего маху врезается в дверь и словно прилипает, прижимая ее, не давая открыться. Да что же это, в конце концов?!

Мне не надо открывать дверь? Мне не надо впускать Молдера? Молдера? Кто там за дверью?!

И тут становится ясно – кто.

Дверь распахивается от мощного удара снаружи, сломавшего смешную защелку и отбросившего стул на середину комнаты. В дверном проеме возникают…

– Не-ет!

Возникают двое, мужчина и женщина, но совсем не агенты ФБР. В каких-то полувоенных куртках, заросшие, грязные, агрессивные, пахнущие смертью. Такие же, как те, у банкомата.

Лорен порывается бежать. Разумеется, натыкается на стул, падает.

Мужчина деловито извлекает откуда-то нож, сверкнувший во вспышке очередной молнии, командует Лорен хриплым голосом:

– Быстро в ванную!

В ванную? Зачем? Меня зарежут, как Говарда? Не хочу!!!

– Убирайтесь отсюда!

Нашла кому кричать! Для них такие вопли – обычный рабочий ритуал. Мужчина даже не реагирует. Делает шаг к лежащей Лорен, наклоняется – схватить, поднять, уволочь…

Сейчас что-то будет!..

Прямо над головой бандита с оглушительным хлопком взрывается лампа, рассеивая дождь брызг.

Убийца от неожиданности вздрагивает, вскидывает голову.

Взрывается еще одна лампа в люстре.

Сразу за ней – лампа в бра.

Бандит недоуменно озирается в поисках невидимого и непонятного противника. Пытается закрыться от осколков. Его напарница, оставшаяся у двери, прижимается к ней спиной.

Кажется, одна Лорен понимает, что происходит, что сейчас может случиться. И она кричит, кричит не переставая, уже сама не зная, от чего она пытается сбежать, что ее пугает больше.

– Нет! Нет! Не надо!

Этот крик напоминает террористу, зачем он здесь. Лампы? Ну и ладно, и не такое видали! Снова оборачивается к Лорен. Снова раскат грома. Снова крик жертвы.

– Нет!

И тут раскат грома сменяется каким-то другим грохотом. Все трое инстинктивно оборачиваются к новому источнику звука.

Из комнаты со страшной скоростью прямо на бандита надвигается массивный обеденный стол. Врезается в человека. Отшвыривает к стене. Прижимает к ней. Мужчина пытается защититься, отскочить, выползти. Тщетно. Все происходит так быстро, что никто ничего не успевает сделать, понять, разглядеть.

Пока один пытается освободиться от стола, неведомая сила переключается на вторую. Та и раньше прижималась к двери, а теперь буквально влипает в нее, вытягивается вдоль нее. На лице отражается смертельный ужас. Глаза выкатываются. И—ни звука. Оттого что с ее горлом творится что-то невероятное. Оно деформируется, сминается, хрустит. Жертва – теперь жертва она, а не эта девушка на полу – судорожно пытается вдохнуть, поднять руку, освободиться. Все напрасно. Глаза закатываются. Сила отпускает ее, и она сползает на пол. Мертвая.

Вот что пыталась забыть Лорен. Вот что было в ту ночь на улице. Вот так убийцы превращаются в трупы.

И Лорен опять кричит от невыносимого ужаса:

– Не-е-ет!!!

Этот крик словно придает сил мужчине. Одним мощным рывком он освобождается от стола, отшвыривает его и бросается к Лорен, которая, оказывается, уже стоит у противоположной стены, не в силах пошевелиться.

Кидаться-то он кидается…

Девушка отчетливо – пусть и в тусклом свете из соседней комнаты – видит, как мимо нее навстречу нападающему проходит призрачный мерцающий силуэт. Потом опять размазывается, и…

…бандит отлетает, напоровшись на невидимый кулак…

…вскакивает и бросается снова…

…снова удар…

…поднимается не так быстро…

…удар…

…голова мотается из стороны в сторону, летят брызги крови…

…делает последнюю попытку вырваться…

…и подымается в воздух!

Он висит прямо в центре комнаты. Ноги его не достают до пола добрых полметра. Руки растопырены. Голова запрокинута. Висит так, словно невидимая рука держит его за горло. Да, хрип, хруст, судорожные подергивания именно таковы – повешен!

В этот момент дверь вновь распахивается от толчка, отбросив тело террористки, и на пороге появляется Молдер.

Он разгорячен бегом, глаза обшаривают все вокруг, в руке пистолет.

Вбегает – и застывает при виде висящего тела. Присматривается. Вглядывается, не веря своим глазам. Краем глаза замечает Лорен, тихо сползающую по стене на пол.

Кажется, не дышит никто. Даже гром молчит.

Тело перестает дергаться. Невидимая рука отпускает его. И оно с грохотом обрушивается на пол.

Одновременно с грохотом в дверном проеме появляется Скалли. Вид у нее такой же, как у Молдера секунду назад.

Дэйна переступает через женское тело у входа. Недоуменно смотрит на застывшего Молдера. С изумлением замечает мужское тело в середине комнаты. И переводит вопрошающий взгляд на истерически всхлипывающую в углу Лорен.

Что тут, черт возьми, произошло?!

И кому надо оказывать помощь, спрашивается?

Во всяком случае, ясно, кому задавать вопросы.

Но сначала надо дать ей воды. Вон, совсем разрыдалась…

Региональное отделение ФБР

Филадельфия, штат Пенсильвания

21 октября 1993

11:30

В доме Лорен оставаться, разумеется, было невозможно. Поэтому, отпоив слегка хозяйку и вызвав полицию, Скалли и Молдер усадили безвольную мисс Кайт в свою машину и решили перевезти ее в местное отделение Конторы.

Всю дорогу Лорен молча всхлипывала с разной степенью интенсивности и все глубже впадала в оцепенение, в эдакую кому, не реагируя ни на что, не отвечая на вопросы, не выказывая никаких желаний. Страшно было представить, что творится у нее в голове.

Так же она вела себя и по приезде в местное отделение Бюро.

Точь-в-точь так же, как и теперь, в комнате для допросов, где Молдер и Скалли безуспешно пытались выжать из свидетельницы непонятно чего хоть слово. Точнее, пыталась Скалли – задавала вопросы, расхаживала по комнате, присаживалась то на подоконник, то на стол, то на стул. Меняла тон, подходы, формулировки вопросов. Молдер же как сел в самом начале напротив Лорен, так и не шевелился практически все это время, как будто заранее предвидел результаты всех этих расспросов. С таким же успехом Скалли могла бы беседовать с двумя роденовскими творениями.

– Вы знаете, Лорен, вы не арестованы. Мы просто хотим, чтобы вы ответили на наши вопросы. И чем быстрее мы начнем, тем быстрее вы вернетесь домой…

Никакой реакции.

Скалли подошла ближе. Поднесла к лицу Лорен свежую фотографию с места сегодняшнего происшествия. Два трупа…

– Что случилось с этими людьми? Даже бровью не повела.

– Вы знаете, кто они?

Сколько ж надо терпения, чтобы беседовать с такими вот пациентами.

– Почему они напали на вас?

В конце концов!.. Это ведь, она позвонила Молдеру! Сама! Что-то же она хотела сказать… Так почему не говорит? Это напоминает самое начало расследования, когда коллеги из «смежного ведомства» пригласили нас и тут же набрали во рты воды. Что они все, сговорились?

Наконец не выдержал и Молдер. Встал. Извлек из кармана фотографию для опознания. Тот первый снимок наружной видеосъемки банкомата с размазанным силуэтом на заднем плане. Да… Сейчас все средства хороши. Обошел стол по длинной дуге, словно стол этот не простой письменный, а, как минимум, биллиардный. С мыслями собирался? Или таким образом привлекал внимание мисс Кайт? Добрел до нее. Присел на корточки, заглянув Лорен прямо в лицо. Положил фото на стол прямо перед ней. И указал пальцем на силуэт.

– Вы знаете, кто это?

Лорен невольно бросила взгляд на снимок. В ее глазах что-то вздрогнуло. Губы начали непроизвольно шевелиться. Сейчас заговорит!

Не успела!

Дверь в комнату распахивается, и на пороге возникает давешний негр из «смежного ведомства». Грозен, порывист и решителен. Легок на помине! Нельзя было о нем вспоминать!

Он пропускает в комнату охранника, который останавливается прямо у двери. Раньше стоял снаружи, а теперь стоит внутри. С чего вдруг?

– Скалли! Молдер! Вы можете идти. За мисс Кайт присмотрят.

Уйти, ясное дело, приходится.

Снаружи выясняется, что негр не один. Он с давешней своей напарницей – Второй. Скалли невольно озирается в поисках Третьей – доктора. Нет, только двое.

Негр прямо в коридоре начинает брать быка за рога. Быком он считает, видимо, Молдера.

– Вы скомпрометировали наше расследование!

Молдер выискивает самую обтекаемую формулировку:

– Мы пытаемся найти общее с «Секретными материалами»… Негр не унимается:

– Меня интересует каждый ваш шаг в этом деле!

Ничего себе! Сейчас Молдер не выдержит и нагрубит. Да и негр не смолчит. Тут и начнется… Скалли успевает тоном обиженной школьницы вставить реплику:

– Но вся информация у вас. Почему вы ничего нам не говорите?

Реплика вызывает до боли знакомый эффект – гробовое молчание и каменные выражения лиц.

Минуту все четверо играют в молчанку.

Призрак делает ход первым:

– В таком случае нам больше не о чем говорить.

И поворачивается, чтобы уйти. Скалли за ним. Даже по спинам видно, что они не шутят и не блефуют.

При виде такой однозначной реакции вдруг проявляется истинная расстановка сил в «смежном ведомстве» – Вторая принимает решение и торопится выкрикнуть вслед спецагентам:

– Подождите! Мы полагаем…

Молдер и Скалли останавливаются и оборачиваются.

– …что Центр промышленных технологий продает «Исфахану» комплектующие для производства оружия.

Главное – произнесено. Теперь подключается и ее напарник.

– Кое-что из производимого Центром обнаружено в обломках их транспорта после июльской бомбежки.

Вот это другое дело! Это уже больше похоже на сотрудничество. Теперь понятнее возможные мотивы покушений, нервозность мисс Кайт – как секретарь шефа Лорен не могла быть не посвящена в хоть какую-то толику… Предположение Скалли о «некой деятельности, заинтересовавшей ЦРУ», полностью подтверждается. Правда, особой новизны в откровениях «смежников» уже нет – до многого Молдер и Скалли докопались или додумались сами. Да, собственно, и единственную ниточку – Лорен – нашли они. Так что с заявлением «дискредитировали дело» эти ребята, пожалуй, перегнули.

Кстати, а на саму Лорен у них что-то есть?

– Лорен Кайт причастна к этому?

– Пока не знаем, и ваши действия затрудняют расследование.

Ах, вот как?! А дама еще и добавляет:

– У нас нет оснований держать ее здесь. Если она не захочет говорить, мы должны будем отпустить ее. И мы не сможем добраться до этих мерзавцев…

– Лорен, собственно, никто и не держал. Ей только помогали, причем по ее же просьбе. Так что не надо сгущать краски. Не будь у нас Лорен, вы тем более не добрались бы до «этих мерзавцев»!

Негр решает, что они что-то очень сильно заболтались, расправляет плечи, готовясь к бою, и сурово произносит, направляясь к комнате допросов:

– Я заставлю ее говорить! Молдер вдруг очень живо представляет себе этого надутого петуха висящим под потолком с запрокинутой головой, и у него невольно вырывается:

– Мой вам совет: не грубите ей… Ответа, разумеется, не следует.

Если бы Молдер или Скалли курили, то вынужденного перерыва хватило бы как раз на одну сигарету. Если и не «кинг сайз», то на стомиллиметровую точно. Поведение Лорен, по всей видимости, разнообразием не отличается. Вся тройка свежеброшенных на нее сил вымелась из комнаты. Последним вышел Первый. Он-то и сообщил Молдеру и Скалли результаты штурм-унд-дранга:

– Мы зря теряем время,

А его напарница добавила злорадно:

– Ваша очередь.

Наша – так наша.

Но едва Скалли и Молдер появились в кабинете, как сидевшая набычившись Лорен произнесла первую обращенную к агентам после телефонного звонка, фразу:

– Я не буду говорить!

Вот так. Просто и понятно.

В конце концов, всему есть предел. Выражая эту незамысловатую мысль (а может, просто разыгрывая очередной психологический этюд), Молдер невозмутимо ответил:

– Ладно. Тогда можете идти.

Лорен тут же резко поднялась, схватила свою курточку; Да, прижали ее «коллеги»! Стремительно оказалась возле двери. Взялась за ручку. И застыла.

Молдер ждал.

Не оборачиваясь и не отпуская ручки, Лорен медленно проговорила, сама удивляясь тому, что говорит:

– Я не могу вернуться в этот дом. Молдер спрашивает ей в тон:

– Почему? Из-за Говарда Грейвса? Все такой же неуверенный ответ:

– Он мертв.

– Я знаю. Но он присматривает за вами, ведь так?

Лорен обернулась. Обратила к Молдеру взгляд, полный надежды, удивления, понимания, доверия, недоверия, облегчения... Не взгляд, а выдох. Наконец-то нашелся человек, который поймет ее, которому можно все рассказать, которому можно довериться.

И Лорен прорвало. Дальнейшая беседа превратилась, по сути, в ее монолог. В течение которого Молдер менял кассеты в магнитофоне, Скалли – наливала всем присутствующим кофе, и оба агента – слушали и следили за медленным дрейфом измученной женщины по комнате, остановками у разных стен, окон, дверей, задумчивой сдержанной жестикуляцией, странной мимикой еще не совсем пришедшего в себя человека.

– …вы не представляете, что значит – быть секретарем. Иногда шеф ведет себя так, будто вас нет в кабинете. Это ужасно обидно. А иногда – вы единственный, с кем он может поговорить. Так бывало у нас с Говардом… Однажды поздно вечером я зашла в его кабинет. Он плакал. Он был не огорчен, а скорее напуган. Контракты с Пентагоном были расторгнуты, Центр оказался на грани гибели. Он чувствовал себя в ответе за каждого подчиненного. Страх в глазах сотрудников буквально убивал его. И как раз в это время появился Дорланд с этими людьми из ближневосточной группы… «Исфахан». Они платили бешеные деньги. И не раз и не два, а постоянно. Говард так плакал в тот вечер. Он узнал, что «Исфахан» взял на себя ответственность за убийство двух моряков во Флориде. Я таким его никогда не видела… Я думала, из-за этого он и покончил с собой… Но это неправда!

Я видела! Говард показал мне, как Дорланд убил его. Они инсценировали самоубийство, когда поняли, что Говард собирается расторгнуть сделку…

Лорен замолчала, и Молдер поспешил вставить наводящий вопрос:

– И теперь Говард оберегает вас… Она смутилась, но не отступила:

– Странно звучит, правда?

– Но вы же верите!

Женщина замялась, ковыряя ногтем кнопку в стене, затем нашла исчерпывающее, по ее мнению, объяснение:

– Он был мне как отец. И я ему говорила об этом. Я все еще ощущаю его присутствие. Иногда я даже чувствую запах его одеколона. Если бы вы… видели то, что видела я. Но я хочу от этого избавиться! Поэтому уезжаю. Может, тогда это прекратится?

Кажется, Лорен опять начинает терять самообладание. Точнее, уходить в себя. Скалли встает, подходит к девушке вплотную, смотрит ей прямо в глаза. Сейчас успокоит, ободрит.

Но Скалли неожиданно произносит:

– Этого недостаточно. У тебя есть возможность общаться с ним. Воспользуйся ею. Покажи ему, как ты любишь его. Помоги нам…

И Лорен и Молдер удивленно смотрят на Скалли – Лорен в лицо, а Молдер в затылок. Что она имеет в виду? О чем она?

– …помоги закончить то, что он начал! Разве ты можешь жить спокойно, зная, что он погиб напрасно?

А ведь это мысль! Чего-то ведь тень отца Говарда добивается? Ясно ведь – отмщения! Помочь ей – и дело с концом! Кому эта мысль пришла в голову – Лорен, Молдеру? Какая разница…

Главное – глаза Лорен вдруг освещаются каким-то внутренним светом. Наконец-то она видит проблеск рационального во всей кошмарной бессмысленности прошедших дней. Да, с этим можно жить!

– Хорошо…

Вытирает слезы со щек, скользит ладонью по слизи под носом. И тут же в ней просыпается женщина:

– Наверное, я выгляжу ужасно? Мне нужно умыться…

Ага, вернулась к жизни…

Выходит из комнаты в поисках туалета. Там, за дверью, охранник, он покажет.

Скалли победоносно смотрит на Молдера, ожидая увидеть у него на лице восхищение. И натыкается на искреннее недоумение. Что опять не так?

– Скалли! Что ты делаешь? Ты же не веришь ей…

Ах, вот в чем все дело. У Фокса отняли любимую игрушку…

– Ты знаешь, Молдер, я действительно не очень верю в привидения и психокинез, наверняка этому есть какое-то другое объяснение. Но верит она. И я думаю, что ее вера поможет нам остановить Дорланда!

Что правда, то правда. На это Призраку возразить нечего. Он лишь пытается обосновать свой узконаправленный и лишенный утилитарности интерес:

– Боюсь, мы потеряем уникальную возможность наблюдать феноменальное явление…

И Скалли подхватывает неоконченное предложение:

– …но зато у нас появится возможность решить реальную задачу, а не гоняться за тенями!

Это можно перевести и как «мы на работе, Молдер, а не в зале игровых автоматов. И от нас требуется решение конкретных зримых задач».

Призрак разгромлен наголову. Даже, кажется, смущен. Нет, почудилось. Поражен? Не так уж и…

Уже ночь, а еще надо закончить с Лорен, спланировать операцию, скоординироваться с коллегами, черт бы их побрал, все согласовать, запросить ордера… Спать-то когда? Есть ли у них в отделении где прилечь? Кроме стола в морге…

Вот и Лорен.

Продолжим…

Исследовательский Центр промышленных технологий

Филадельфия, штат Пенсильвания

22 октября 1993

11:00

Вот и утро.

Сколько удалось поспать? Неважно! Все собраны, деловиты, возбуждены. Из показаний Лорен Кайт следует, что необходимо действовать, и действовать немедленно, пока Дорланд не сообразил, что пахнет паленым, и не спрятал все концы в воду. А потому с самого утра разворачивается крупномасштабная операция по изъятию улик из офиса Исследовательского Центра.

По лестнице в подземный гараж сбегает дюжина агентов в форменных куртках Бюро, начальник оперативного отдела подгоняет их:

– Быстро, быстро. На выезд. Кто-то, охваченный общим возбуждением, по-армейски отвечает:

– Есть, сэр!

Вслед за ними торопятся Скалли и Молдер, двое партнеров-«смежников», сама Лорен Кайт. Молдер заботливо поддерживает женщину под локоток, интересуется: