Текст книги "Чертова пора"

Автор книги: Крис Картер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– А не мог зверь утащить свою жертву туда, наверх? – спросил Молдер. Для себя он решил, что девиц похищает какой-то дикий зверь, нечто вроде гигантской обезьяны.

– Да вы гляньте, – сказал Питер, – на какой высоте начинаются сучья! До них не дотянуться и не допрыгнуть. Разве что сверху спускалась веревочная лестница. Тогда можно было бы по ней вскарабкаться, а затем втянуть ее следом. Но как при этом еще и держать девочку?

– Предположим, что похититель привязал ее к своей спине, – задумчиво сказал Молдер.

– Но если руки похитителя даже и были свободными, все равно он не сумел бы вскарабкаться без лестницы, – заявил Фер. – Посмотрите на толщину ствола – он же неохватный. :

– Может, он надел «кошки»? – предположила Скалли. – Знаете, есть такие железные крючья, их надевают электромонтеры, чтобы взбираться на столбы.

– А давайте-ка внимательно осмотрим кору, – загорелся энтузиазмом Призрак.

Минут пятнадцать троица кружила вокруг ствола, тщательно разглядывая дерево, но никаких царапин, лунок, сломов или других повреждений коры не обнаружили. Осмотрели и почву под сосной, но здесь до них толкалась масса народа – полицейских и добровольных загонщиков, тут рыла лапами землю, захлебываясь от лая, свора собак-ищеек. Поэтому если зверь и оставил какие-нибудь следы, подтверждающие, что он забрался наверх, то от них ничего не осталось. Мелкие обломки коры, сучков или тонких веточек давно затоптали.

– Делать нечего, – решил спецагент, – придется лезть наверх.

– Но как? – удивился полицейский. – Конечно, главное – добраться до ветвей, там-то можно будет ходить, как по винтовой лестнице, почти не рискуя свалиться.

– Ну, это не настолько сложно, как вам кажется, – заявил Молдер и сбросил с плеча небольшой рюкзачок. С такими в наши дни нередко ходят по городу школьники и студенты.

Расстегнув молнию одного из отделений рюкзака, Молдер извлек отуда что-то вроде арбалета. Имелась даже стрела – правда, без острого наконечника, снабженная лишь тяжелым металлическим шариком.

Федеральный агент выстрелил вверх, в скрещение ветвей. Стрела взлетела, за ней, разматываясь внутри рюкзака, потянулся тонкий капроновый шнур. Затем, достигнув верхней точки траектории и ломая сухие веточки, она устремилась к земле. Тяготение притягивало ее назад, к стрелку, массивный шарик помогал пробивать густую хвою сосновых веток.

Когда стрела, разметав шариком опавшую хвою, упала так, что древко ее указывало в небеса, Молдер отцепил тросик и снова упаковал арбалет. На шнуре агент закрепил карабин, который защелкнул у себя на специальном поясе, который пару минут назад извлек все из того же рюкзака.

– Помогайте, – попросил он своих спутников и схватил второй конец свешивающегося из кроны канатика.

Скалли и Фер тоже ухватились за шнур. Подтягивая его к земле, они помогали Молдеру подниматься к кроне. Вскоре тот уже стоял двумя ногами на толстенной ветке.

– Все, пока отпускайте, – скомандовал Призрак, глядя на шерифа и напарницу с высоты в полтора ярда.

Литл-Биг-Хорн, холмы Блэк-Хиллс, Южная Дакота, 25 июня 1876 года

После свирепого сражения под Роузбадом Трех-звездный Крук со своим потрепанным полком «синих мундиров» убрался прочь, но бои и короткие стычки федералов и дакотов разогнали всю дичь в округе, и оставаться на месте было бессмысленно. Голод не тетка, и когда разведчики донесли о больших стадах антилоп к западу от долины извилистой реки Гризи-Грасс, притока реки Литл-Биг-Хорн, и сообщили, что на плоскогорьях довольно травы для лошадей, вожди решили двинуться туда.

Так на западном берегу Гризи-Грасс появились поставленные кругами вигвамы. Лагерь раскинулся почти на три мили. Никто не знал точно, сколько здесь собралось индейцев, но, по общему мнению, – не меньше чем десять тысяч. Из них три или четыре тысячи – воинов. Это было очень большое селение, неграмотным индейцам было трудно сосчитать вигвамы.

Выше всех по течению находился лагерь хункпа-пов, на внешнем его кольце, а чуть ниже – черноно-гих сиу. Еще ниже по течению расположились сан-сарки, миниеконьоу, оглалы и брюль. В северной части лагеря располагались шайенны.

Было начало Месяца, Когда Созревает Черемуха. Дни были достаточно жаркими для того, чтобы мальчишки могли купаться в Гризи-Грасс, стекавшей с гор при таянии снегов. Партии охотников приходили и уходили в направлении реки Литл-Биг-Хорн, где можно было найти бизонов и антилоп. Женщины рыли в степях дикую репу. Каждый вечер в одном из племенных кругов устраивались пляски, иногда по вечерам вожди собирались на совет.

– Вожди разных племен встречались на советах как равные, – позднее рассказывал Деревянная Нога, когда лихой журналист предложил ему за интервью горсть мелочи в баре «Некислое пиво».

Равные-то равные, но одного вождя, хункпапа Сидящего Быка, все же признавали выше остальных. Его считали вождем старейшин всех лагерей.

* * *

Утром 25 июня Красный Конь, один из вождей совета сиу, вместе с четырьмя женщинами рыл дикую репу неподалеку от своего становища – к югу от объединенного лагеря дакотов.

– Ой, что это? – удивилась Растраченный Выигрыш, племянница Сидящего Быка.

Красный Конь поднял голову и увидел облако пыли, вздымающееся неподалеку от лагеря. Приставив ладонь козырьком ко лбу, он разглядел атакующих лагерь федералов. Вождь и женщины бросили репу и побежали к лагерю.

– Беги быстрее в вигвам совета! – посоветовал ему Два Удара, и Красный Конь нырнул в типи. Но солдаты наступали так быстро, что вожди не успели переговорить. Они выскочили наружу с криками:

– К бою!

Воины хункпапов схватили ружья, вскочили на лошадей и отправились сражаться с солдатами. Женщины и дети тоже сели на коней и поскакали прочь, чтобы не оказаться на поле боя.

* * *

Чуть раньше женщины-шайеннки, которые работали в поле неподалеку от противоположной, северной границы лагеря, заметили сверкание сабель кавалеристов, которые рысили в шести-восьми милях от них. Это шли батальоны Кастера. Разведчики еще раньше доносили, что вдоль Роузбад к реке Литл-Бяг-Хорн крадется генерал Кастер по прозвищу Длинноволосый.

Пару лет назад, когда начинался «великий дакот-ский бум», сиу прозывали его Крепкий Зад, потому что однозвездыый генерал Джон Армстронг Кастер сквозь пальцы смотрел на бесчинства пиратов-золотоискателей, зато помногу часов в день, не слезая с седла, преследовал хозяев территорий – индейцев. Но никто не предполагал, что кавалеристы Кастера сумеют добраться до Литл-Биг-Хорн так быстро.,.

Воины-шайенны в лагере услышали винтовочные выстрелы со стороны стоянки черноногих. Там пули уже свистели меж шестами палаток… Женщины и дети, застигнутые врасплох, кричали от испуга, а мужчины из соседних стоянок – черноногие, огла-лы и миннеконьоу – быстро вскочили на лошадей и помчались на выручку к вигвамам хункпапов. Это с юга лагерь атаковали «синие мундиры» майора Маркуса Рено.

Женщины-шайеннки все еще глазели на солдат Длинноволосого, которые двигались вдалеке, а их мужчины, не подозревая об опасности со своей стороны, запели песню битвы и ринулись в бой, начавшийся за вигвамами черноногих.

* * *

Черный Дрозд, тринадцатилетний мальчик из ог-лалов, купался с товарищами в реке Литл-Биг-Хорн. Солнце стояло в зените, когда он услышал крики в лагере хункпапов:

– Солдаты близко! Нас атакуют! Солдаты близко! Нас атакуют!

Предупреждение повторил глашатай сансарков, и Черный Дрозд слышал, как этот сигнал переходит из лагеря в лагерь с юга на север – в сторону шай-еннов.

* * *

Низкий Пес, один из вождей оглалов, услышал эти крики, но не поверил глашатаям. Решил, что это ложная тревога. Низкий Пес не понимал, как может кто-нибудь из белых людей, если он не сумасшедший, броситься в атаку на индейцев при такой-то их силище… Но хотя в то, что это настоящая тревога, он и не поверил, но все равно, не теряя времени, на всякий случай стал готовиться к бою. Он не спеша взял свое ружье и вышел из типи, когда атака в южном конце лагеря, где находились Сидящий Бык и хункпапы, уже началась.

* * *

Железный Гром в лагере индейцев миннеконьоу ничего не знал об атаке Рено, пока солдаты не очутились так близко, что их пули уже дырявили шкуры конических жилищ. Началась паника. Кони так напугались, что индейцам никак не удавалось их поймать.

* * *

Вороньего Короля в лагере хункпапов, на южной границе становища, огонь «синих мундиров» застал, когда солдаты майора Рено находились на расстоянии примерно в 400 ярдов. Хункпапы и черноногие сиу похватали оружие и, отстреливаясь, начали медленно отступать, чтобы женщины и дети успели уйти в безопасное место. Другая часть индейцев в это время собирала и все-таки смогла увести лошадей. Когда сиу чуть-чуть оправились от неожиданности, то приняли бой с бледнолицыми уже более грамотно.

Спасибо Бешеному Коню.

* * *

С юных лет Бешеный Конь знал, что мир, в котором живут люди, есть лишь отражение подлинного мира, греза его жителей. И чтобы проникнуть в тот, настоящий мир, он должен и сам начать грезить. В подлинном мире его лошадь плясала, словно дикая или бешеная. Вот отчего он назвал себя Бешеным Конем. Он знал, что если перед боем сумеет проникнуть в подлинный мир, то вынесет любые испытания.

Год назад, в начале Месяца, Когда Готовят Жир, оглалу устроили свою ежегодную Пляску Солнца. Бешеный Конь плясал три дня, он наносил себе кровавые раны и глядел на солнце, пока не упал в обморок. Придя в себя, он рассказал, что в видении услышал голос, который кричал:

– Я отдаю тебе этих людей, ибо они лишены ушей!

Бешеный Конь поведал, что когда в своем видении он взглянул на небо, то увидел солдат, падавших головою вниз подобно саранче, отчего с них спадали шляпы. Они рушились прямо в индейский лагерь. Предвидение вождь оглалу объяснил так: раз белые люди лишены ушей и не внемлют Вакантан-ке, то Великий Дух отдает солдат индейцам.

Все дакоты слышали, что вождю оглалу перед решающим сражением с Трехзведным Круком пригрезился подлинный мир. После этого сна Бешеный Конь только ждал случая испытать себя в битве с «синими мундирами», потому что Вакантанка поведал, как привести оглалов к победе над бледнолицыми. Бешеный Конь научился выигрывать битвы у федеральных войск.

Бешеный Конь смог показать своим братьям сиу, как сражаться с солдатами белых людей. И когда Крук посылал своих кавалеристов в атаку, индейцы вместо того, чтобы бросаться вперед под огонь солдатских карабинов, рассеивались и наносили удары с фланга по слабым местам. Кроме того, Бешеный Конь научил дакотов не спешиваться, и они быстро перемещались. Сиу овладели способами, как можно заставить солдат ввязаться в три схватки сразу. «Синие мундиры» привыкли идти в атаку строем, имея сильный фронт, а когда Бешеный Конь лишал их такой возможности, приходили в замешательство. Устраивая молниеносные атаки на своих резвых лошадях, индейцы расстраивали ряды солдат и постоянно вынуждали их обороняться. А когда огонь федералов становился слишком сильным, дакоты отступали, дразня солдат и увлекая некоторых в преследование, чтобы затем яростно напасть с нескольких сторон.

* * *

Возле лагеря шайеинов, в трех милях к северу, вождь Две Луны купал своих лошадей и стал купаться сам. В лагерь он возвращался пешком. Неподалеку от своего вигвама он глянул в сторону лагеря Сидящего Быка, расположенного выше по реке Литл-Биг-Хорн, и увидел большой столб пыли, похожий на смерч. Тут в лагерь прискакали несколько всадников.

– Идут солдаты! Много белых солдат! – выкрикивали они.

Две Луны приказал воинам-шайеннам седлать лошадей, а женщинам велел укрыться за пределами селения. Он вскочил на коня и поскакал на юг к лагерю Сидящего Быка. Там он застал сражение с солдатами Рено, которые наступали развернутым строем. Индейцы прикрывали отмель. К ним непрерывно стекалось подкрепление, и вскоре дакоты погнали солдат, смешавшись с ними. Получился слоеный пирог – сиу, солдаты, потом снова сиу, – и все стреляли. Солдаты отступали и падали в реку, словно убегающие бизоны.

Военного вождя, который сумел сплотить индейцев и опрокинуть атаку Рено, звали Ссадина. Это был мускулистый, широкогрудый тридцатишестилетний хункпап. Ссадина рос в племени сиротой. Еще в юности он отличился как охотник и воин, и Сидящий Бык принял его в свою семью как младшего брата. Несколько лет назад, когда белые члены комиссии пытались заставить сиу заняться сельским хозяйством под предлогом, что «так сказано в договоре 1868 года», Ссадина пришел в форт Райе, чтобы говорить от имени хункпапов.

– Мы родились нагими, – сказал он, – и научены охотиться и жить добычей. Вы говорите, что мы должны научиться земледелию, жить в одном доме и перенять ваши обычаи. А представьте себе, что люди, жившие за большим морем, пришли бы и сказали, что вы должны перестать заниматься земледелием, убили бы ваш скот и отобрали ваши дома и земли. Как бы вы поступили? Стали бы сражаться?

Сейчас, в 1876 году, через несколько лет после того выступления все хункпапы признали его помощником Сидящего Быка, боевым вождем племени.

Во время первой атаки солдаты Рено застигли женщин и детей на открытой местности, и пули кавалеристов сразили всю семью Ссадины.

– Это ожесточило мое сердце, – рассказал он журналистам несколько лет спустя. – После этого я убивал всех своих врагов томагавком.

Журналист спросил:

– А как вы блокировали атаки кавалеристов Рено?

– Сидящий Бык и я были там, где наступал Рено, – кратко отвечал Ссадина. – Сидящий Бык обладал большой магической силой. Женщины и дети поспешно уходили вниз по ручью… Женщины и дети ловили лошадей для мужчин. Мужчины вскочили на лошадей и напали на Рено, остановили его и отогнали в лес.

Ссадина опрокинул фланги Рено и загнал в чащу. Устрашив солдат, он заставил их поспешно отступить. Благодаря неистовому натиску сиу отступление вскоре превратилось в беспорядочное бегство. Так Ссадина получил возможность перебросить несколько сотен своих воинов на север, чтобы начать фронтальную атаку на колонну Кастера. А Бешеный Конь и Две Луны ударили по ней с фланга и с тыла.

* * *

Индейские женщины с тревогой наблюдали за солдатами по ту сторону реки. Они слышали сигналы горна и видели, как колонна солдат повернула влево и двинулась вниз по течению туда, где должна была произойти атака… Вскоре они заметили нескольких шайеннов, съезжающих в реку, а потом небольшой отряд юношей-шайеннов, затем других и других, пока сотни воинов не оказались в реке и на другой ее стороне – в овраге. Когда эти воины ушли в овраг, то оставшиеся отступили, ожидая начала атаки. Несколько сотен бойцов сиу укрылись в овраге на другой стороне холма, по которому двигался Длинноволосый Кастер, чтобы напасть на него с двух сторон.

Позднее Убей Орла, вождь черноногих сиу, рассказывал, что удар индейцев по колонне Кастера был «подобен урагану… Индейцы летели, как рой пчел». Массовая атака индейцев до того удивила Длинноволосого и его людей, что они растерялись. Во время этого натиска лошадь под индейцем по кличке Горб, давним боевым товарищем Ссадины и Бешеного Коня еще со времени схваток на реке Пау-дер, была убита, а сам он ранен. Пуля вошла выше колена и вышла из бедра, он упал и остался лежать. Он вспоминал:

– Основная часть наших воинов пошла на передовую линию солдат – мы бросили на них своих всадников. В то же время воины, сидевшие в засаде, стали с двух сторон выбираться из оврагов и брать солдат в кольцо. Вскоре они окружили федералов.

* * *

Тринадцатилетний Черный Дрозд, глядя через реку, мог видеть лишь большое облако пыли, поднимавшееся над холмом, а потом из этого облака стали выскакивать кони с пустыми седлами.

Дым от выстрелов и пыль, поднятая лошадьми, застлали холм. Солдаты били залпами, но сиу стреляли точнее, и кавалеристы падали. Женщины перешли через реку вслед за мужчинами, но когда подошли к холму, там уже не было живых солдат, а сам Длинноволосый Кастер лежал среди мертвых… Кровь индейцев была горяча, и сердца их ожесточены – они не взяли в этот день ни одного пленного.

Когда индейцы окружили их, солдаты спешились. Они пытались держаться за своих лошадей, но когда сиу приблизились, то отпустили скакунов. Толпа дакотов окружила кавалеристов, пленных привели в главный лагерь и всех убили.

Красный Конь вспоминал:

– К концу боя с Кастером эти солдаты стали как безумные, многие бросали ружья и простирали руки, прося: «Сиу, пожалейте нас, возьмите в плен».

Дакоты не взяли в плен ни одного солдата, они убили всех. Никто из них не прожил и нескольких минут.

Много времени спустя после битвы Белый Бык из миннеконьоу изобразил себя в пиктограмме сражающимся и убивающим солдата, в котором опознавали Кастера. Но спустя десяток лет нашлось немало «храбрецов», которые утверждали, что это он один на один убил генерала Кастера. Среди желающих примазаться к славе были Дождь В Лицо, Гладкое Бедро и Храбрый Медведь. Красный Конь говорил, что Кастера убил неизвестный воин из индейцев санти. Большинство же дакотов, вспоминающих об этой битве, признавались, что ни разу не видели Кастера и не знают, кто его убил.

– До окончания боя мы не подозревали, что он и есть белый вождь, – говорил Низкий Пес.

Через год после битвы Сидящий Бык, который перебрался в Канаду, сказал в интервью, что он ни разу не видел Кастера, но другие индейцы – видели, и узнали как раз перед тем, как он был убит.

– Он больше не носил, как прежде, длинных волос, – рассказывал Сидящий Бык. – Его волосы были короткими, они стали цвета травы, когда ее покроет иней… На своей последней позиции Длинноволосый Кастер стоял, подобно снопу пшеницы, все колосья которого разбросаны вокруг.

Кто же убил Кастера, Сидящий Бык не сказал.

Один воин из племени арапахо, атаковавший солдат 7-го кавалерийского полка вместе с шайеннами, утверждал, что Кастер был убит несколькими индейцами:

– На нем была одежда из оленьей кожи – куртка и брюки, – рассказывал арапах, – и он стоял на четвереньках. У него был прострелен бок, изо рта текла кровь. Казалось, Кастер наблюдал за индейцами, окружавшими его. Четверо солдат сидело рядом с ним на земле, но все они были тяжело ранены, а прочие просто мертвы. Индейцы сошлись вокруг Кастера, и больше я ничего не видел.

Да не так уж и важно, кто убил его. Генерал Джордж Армстронг Кастер, пробивший золотоискателям Дорогу воров в Черные горы, был мертв, и все люди его – солдаты и офицеры седьмого кавалерийского полка – мертвы тоже.

* * *

Позднее напишут, что битвой с Кастером руководил выбранный на совете вождей оглала Бешеный Конь. Хотя говорить о руководстве в этой неразберихе, когда стычки непредсказуемо начинались то там, то тут, на севере и на юге, можно было только в переносном смысле. То атака кавалеристов захлебывалась, наткнувшись на краснокожих, которые стреляли из ружей и луков, то конный наскок индейцев заканчивался плачевно – потерями и отступлением, когда федералы, спешившись, дружно палили в наступающий отряд.

Юный индеец Добрый Лис дрожал от возбуждения, наблюдая, как другие сиу сражаются с «синими мундирами», как перестрелки сменяются рукопашной, как падают пронзенные штыками соплеменники или как солдаты тяжело рушатся на землю с расколотыми черепами, когда идут в дело томагавки. Их племя Мни Оуойу, что в переводе на язык вашичу означает Основатели Вод, сидело в овраге, ожидая сигнала к атаке, чтобы напасть на федералов с тыла. Добрый Лис с надеждой посматривал на своего вождя. Ему казалось, что старший точно знает, когда придет пора, и настанет их час.

Но Хромой Олень сидел неподвижно, и лицо его не выражали ни досады, когда на его глазах погибал оглала или шайенн, ни радости, когда наземь валились кавалеристы. Казалось, что вождя ничто не волнует, а перед его взором разворачивается не кровавое сражение, а мирная жизнь родного становища, по которому бродят куры и собаки, скво готовят еду или что-то шьют, а детвора с воплями носится среди типи.

Добрый Лис все глаза проглядел, ожидая сигнала, но того все не было и не было. В душу индейца закрадывались сомнения: а вдруг солдат Длинноволосого Кастера перебьют без их вмешательства? Вдруг враги испугаются и ускачут прочь, ведь путь к отступлению пока свободен. Раздосадованный бесплодным ожиданием юный воин пытался представить детали того, что будет твориться на поле боя. Он так измучился от ожидания битвы, что прозевал долгожданный сигнал. Очнутся только тогда, когда его оголенного плеча коснулась твердая и шершавая, как кора, рука Хромого Оленя.

– Пора, воин, – сказал ему вождь, и восторженный индеец понял, что пришло и его время; Со всех ног бросился он к коню, который нетерпеливо копытил глину на дне оврага, и вскочил в седло – хотя готов был бежать в битву впереди своего скакуна, так не терпелось ему испытать себя в кровавой схватке.

– Пошли! – скомандовал Хромой Олень и взмахнул ладонью вверх по склону, указывая, куда именно нужно двигаться.

Как будто они сами не знали, где храбро гибнут их братья, или могли бы поскакать прочь от битвы, чтобы сохранить свою никчемную жизнь труса. Сердце юного воина полнилось восторгом. Сейчас, вот сейчас он убьет своего первого врага!

Скорее, еще скорее, кричало его сердце, бешерго стуча в груди. Индейцу казалось, что конь нарочно так медленно взбирается по тропе оврага, перебирает копытами на одном месте, чтобы не угодить под пули солдат. Но когда они все-таки выбрались наверх, то оказалось, что разгоряченный скакун рвется в битву не меньше всадника.

На месте схватки клубилось желтое облако пыли, сверкали вспышки выстрелов, ржали кони и кричали люди. Дымный порох делал завесу вовсе не проницаемой, и поэтому сказать, чья сторона берет верх, мог бы, наверное, только мудрый шаман вроде знаменитого Черного Лося, который умел выходить из своего тела и улетать на десятки миль, чтобы невидимкой произвести разведку в стане врагов.

Сюда стекались все, кто до того прятался или атаковал рубеж врага небольшим отрядом.

Потом их племя ворвалось в желтое облако, и Добрый Лис увидел солдата, который целился в его соплеменника из короткого кавалерийского карабина. Индеец поднял томагавк и опустил его на голову врага. Что случилось с «синим мундиром», индеец не разглядел, потому что конь унес его дальше, прочь от солдата с разбитым черепом. Потом Добрый Лис стрелял из лука, и рубил боевым топориком, и колол ножом, а когда его конь сшибся грудью с кобылой федерала, юного воина выбросила из седла сила инерции. На земле Добрый Лис тут же нашел себе противника, который собирался зарубить его саблей. Индеец присел, и лезвие просвистело над головой, срубив макушки перьев с его головного убора. Лис прыгнул вперед и вонзил нож в сердце врага.

А потом Добрый Лис словно споткнулся, потому что не заметил кавалериста. Сабля обрушилась на голову юного воина, он упал, и в глазах его померк белый свет…

Удар сабли, вероятно, пришелся плашмя, а убор из перьев еще и смягчил его. Добрый Лис очнулся, когда его перепрыгивал чужой конь. Индеец поднялся и успел ухватиться за сапог солдата, сдернув того с седла. «Синий мундир» оказался на удивление увертлив, и они долго катались в пыли, молотя друг друга кулаками и пуская в ход не только ноги, но и зубы.

Лису повезло, его рука случайно наткнулась на чужой нож, и он сумел пустить клинок в дело. Лезвие воткнулось в горло федерала, и тот захрипел в пыли. Юный воин стоял, покачиваясь от усталости, и смотрел, как корчится, умирая, его противник. Из пыли неожиданно выбрел другой солдат и выхватил револьвер. И лежать бы Доброму Лису с простреленной головой, но враг не заметил краснокожего всадника, который, пролетая мимо, раскроил ему череп…

А потом все кончилось.

Пыль медленно оседала, на земле валялись убитые и тяжело раненные, прочие поднялись на ноги и оглядывались, не веря своим глазам. Неужели все завершено?

Вожди криками созывали воинов, и к ним на клич скакали всадники и спешили те, кто потерял своих скакунов, и хромали легкораненые, и ползли те, кто не мог встать на ноги.

– Мы победили? – спросил Добрый Лис.

– Генерал Джон Кастер убит! – громогласно объявил вождь Бешеный Конь и качнул головой с чучелом сокола в черных волосах. – Это был хороший день для смерти, хороший день для сражения! Это был день смерти для «синих мундиров»…

Потом индейцы прочесали поле боя, чтобы подобрать оружие и боеприпасы, а женщины собирали мирные трофеи – ткань мундиров пригодится, чтобы сшить куртки на зиму или жилетки на весну и осень. И хорошие кожаные сапоги не окажутся лишними в осеннюю и зимнюю распутицу.

Добрый Лис увидел, как две шайеннских скво – одна повыше, а вторая – помоложе своей спутницы – остановились над трупом человека в синем мундире с лампасами.

– Ага, да это же сам генерал! – воскликнула она из них.

– Вы знаете его? – спросил юный воин.

– Ну, еще бы нам его не знать! – сказала, сверкнув глазами, та, что повыше. – Это он атаковал наш мирный лагерь у Вашиты!

А та, что помоложе, наклонилась над трупом генерала, сплюнула на землю и злорадно сказала:

– Ты выкурил трубку мира с нами. Наши вожди предупреждали, что ты будешь убит, если когда-нибудь пойдешь на нас войной. Но ты не послушался советов. Что ж, мы сделаем так, чтобы ты лучше слышал!

После этих слов скво, не сговариваясь, вытащили из своих бисерных сумок шила, которыми привыкли прокалывать выделанную кожу, чтобы сшить мокасины или приготовить полог типи. Наклонились над Кастером и воткнули шила ему в уши, каждая со своей стороны.

– Ну что, теперь ты хорошо слышишь? – спросила более молодая и злая скво…

* * *

Когда внуки расспрашивали деда, что же он запомнил из битвы 1876 года, он никогда не вдавался в подробности.

– Об этом написаны сотни книг. Но в основном теми, кто не участвовал в сражении. Я там был, но все, что я помню, – это большое желтое облако пыли…

* * *

Солдаты Рено, поддержанные отрядом майора Фредерика Бентина, окопались на холме ниже по течению реки. Индейцы окружили холм и наблюдали за кавалеристами в течение ночи, а на следующее утро вновь начали сражение. Днем разведчики, высланные вождями, вернулись и сообщили, что большое подкрепление федеральных солдат движется в направлении реки Литл-Биг-Хорн.

На совете было решено сняться с лагеря. Воины израсходовали почти все свои боеприпасы и знали, что глупо вступать в сражение с таким количеством солдат, имея лишь луки и стрелы. Женщинам велели укладываться, и еще до заката индейцы двинулись вверх по долине в сторону гор Биг-Хорн; по дороге племена разделились, и каждое пошло своей дорогой.

Холмы Блэк-Хиллс вблизи горы Харни-Пик, Южная Дакота, 3 июля, 12:20

Молдер отцепил карабин от пояса и полез вверх по стволу, перебираясь с одной толстой ветки на другую. Он добрался почти до макушки дерева – выше подниматься не стал только потому, что утончившийся ствол топырился слишком тонкими и хрупкими веточками и сам опасно качался даже при легком ветерке. Впрочем, и так ясно, что там он ничего не найдет. Теперь предстоял спуск по другой стороне ствола – эту он тоже тщательно осмотрел, уходящие далеко вдаль сучья разглядывал с помощью миниатюрного бинокля.

Канат он обнаружил, когда преодолел половину дистанции до земли. Тот висел на толстом суку неподалеку от ствола, и до него можно было добраться лишь придерживаясь руками за ветви, что росли выше. Молдер ухватился за одну из них и двинулся к находке, стараясь шагать так, чтобы не соскользнули подошвы кроссовок, в которые он переобулся, прежде чем лезть на дерево. Дошел и, зажав в ладони конец страховочной веревки, осторожно наклонился, чтобы дотянуться до каната. Подхватил его и, выпрямляясь, потянул на себя. Встал и вернулся на самое безопасное место – возле ствола. Здесь поднес петлю каната поближе и не поверил глазам. Тот был полупрозрачным и идеально липким, ладони по нему совсем не скользили, а прилипали ровно настолько, что легко отрывались при небольшом усилии, направленном перпендикулярно оси каната. По такому канату карабкаться – одно удовольствие. Никакой веревочной лестницы не нужно. Только вот что это за материал? Федеральный агент никогда не встречал ничего похожего.

Ладно, с эти потом, решил Молдер. Ну, хорошо, представим, что некто – человек, обезьяна, неважно… скажем так – существо. Так вот, это существо связало девочку и подвесило у себя за спиной, оставив свободными руки. Оно забралось наверх по этому удобному канату, упираясь ногами в ствол. Ступни – это все-таки не подошвы ботинок, коре дерева они не повредят. Так, а дальше-то что? Ну, заволокла рыжая обезьяна девочку наверх, и что? Во-первых, зачем ей девочка? Во-вторых, откуда она взяла этот необыкновенный канат? В-третьих, куда зверь подался отсюда, где у него логово или гнездовье, если он живет на деревьях?

Молдер удобно расположился в развилке толстенного сука и сидел здесь не хуже, чем в кресле, подтягивая к себе непонятную эластичную веревку. Тянул он довольно долго, потому что длина оказалась ярдов двадцать пять, а то и тридцать. Но это же высота девятиэтажного дома! А если так, подумал он, то конец должен был лежать на земле. Почему же мы его не заметили? Хм-м…

Да потому и не заметили, решил Призрак, что обезьяна, вскарабкавшись наверх и укрывшись в кроне, втянула его. А потом, а потом… Сколько он ни ломал голову, но ничего не надумал. Почему-то вспоминался только Тарзан, прыгающий с дерева на дерево, раскачиваясь на лиане. Что ж, пожалуй, это единственное объяснение, куда мог подеваться зверь с похищенной девочкой. Он перепрыгнул на соседнюю сосну и ушел, перебираясь с кроны на крону… Хотя нет. И это не обязательно. Сидел себе наверху с пленницей и ждал, пока преследователи разойдутся. А когда все ушли, он спокойно спустился вниз и пошел, куда ему нужно.

Агент порылся в карманах, надеясь отыскать что-то потяжелее, но не нашел ничего, кроме пистолета в плечевой кобуре. Ладно, сойдет и «Зиг Зауэр», решил он. Привязал конец троса к скобе и крикнул, наклонив голову:

– Эй, Скалли, Питер! Вы меня слышите?

– Да, агент Молдер, – отозвался шериф.

– Я сейчас сброшу вниз канат, на конце его привязан пистолет. Будьте осторожны, чтобы он никому не угодил по голове. Приготовились?

– Сбрасывай, – отозвалась Скалли.

Молдер встал, намотал на ногу несколько витков каната, затем размахнулся и швырнул привязанный к другому концу «Зиг Зауэр», стараясь отбросить его как можно дальше от ствола. Стоял и слушал, как потрескивают ветки и шуршит, уползая, канат. Затем его резко дернуло за ногу, и сразу же снизу донесся голос Скалли.

– Он тут!

– Канат достает до земли?

– Нет. До земли примерно полтора ярда.

– Я попробую по нему спуститься, – сообщил Молдер.