Текст книги "Как разговаривать по-драконьи"

Автор книги: Крессида Коуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

3. ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ

– Ой-ой-ой, – сказал Рыбьеног.

Потому что это была никакая не Миролюбивая Рыбацкая Ладья.

Скорее совсем наоборот – их занесло на Внушительную Римскую Трирему, семидесяти футов от носа до кормы. Паруса триремы сияли ослепительной белизной, а высоко в небе гордо реял имперский флаг, украшенный разгневанным орлом. На палубе же выстроился целый легион Римских солдат, и все они, как по команде, повернули головы и впились в Рыбьенога суровыми взглядами,

Около мачты стояла громадная клетка.

В ней сидело несметное количество драконов. Гады Ползучие, Летучие Аллигаторы, Большие Пятнистые Тупицы, Желтые Вампиры, Простые Садовые – крылатые рептилии всех видов и мастей, какие только существуют на свете, ощетинившись когтями, клыками и крыльями, сплелись в единый клубок. Их с нетерпением ждали в ресторанах и сапожных мастерских гордого Рима.

– Пресвятой Тор… – прошептал Иккинг – Римские охотники за драконами! Глазам своим не верю…

– Ой, – нервно улыбнувшись, Рыбьеног попятился к борту – Извините, ошибочка вышла. Понимаете, нам надо было не на этот корабль… – Он попытался беззаботно рассмеяться. – Простите, что побеспокоил, не обращайте на меня внимания, занимайтесь своими делами…

Солдат стоявший ближе всех, могучий центурион шести футов и пяти дюймов ростом, с ногами как стволы деревьев, вытащил меч.

–  Куда это ты собрался? – спросил он Рыбьенога на латыни [2]2
  Латынь – это язык, на котором говорили Древние Римляне. Почти никто из Викингов не понимал этого языка, но Иккинга втайне научил ему дедушка, Старый Сморчок. «Глядишъ, когда-нибудь и пригодится», – говаривал он и, как всегда, оказался прав.


[Закрыть]и протянул громадную ручищу, от которой Рыбьеног довольно ловко увернулся.

–  ДЕРЖИ ЕГО! – завопил рослый центурион, и к Рыбьеногу бросились еще шестеро или семеро солдат.

Будь Иккинг традиционным Героем-Хулиганом, он бы вытащил свой меч, Дерзновенный, и очертя голову кинулся на помощь другу, во всё горло вопя Хулиганский Боевой Клич.

Но если бы Иккинг был традиционным Героем-Хулиганом, он бы уже несколько книг назад был бы мертв как треска. Как весьма благородная треска, храбрая и овеянная славой треска, но, тем не менее и увы, совершенно дохлая.

Вместо этого Иккинг перебрался через борт триремы крадучись, едва слышно, будто призрак, и притаился за двумя большими бочками оливкового масла, стоявшими возле огромной палатки.

А Рыбьеног тем временем удирал от Римских солдат. Впрочем, погоня была недолгой. Рыбьеног увертывался как мог, но в конце концов уткнулся прямо в живот великану-центуриону.

Тот поднял его за шиворот, как котенка; Рыбьеног брыкался и дрыгал ногами, будто перевернутый на спину жук.

–  Глядите-ка, кого мы поймали, – проревел центурион. – На нас напал Страшный Маленький Викинг!–  Ха-ха-ха! – Остальные триста сорок девять Римских солдат сочли это замечание ужасно смешным.

– Это недоразумение, – вопил Рыбьеног, почесываясь – от волнения у него разыгралась экзема. – Пустите меня!

–  Отведем-ка тебя к Шефу, маленький варвар, – сказал центурион и потащил Рыбьенога к палатке, за которой прятался Иккинг.

Иккинг выглянул из-за бочек, осторожно отодвинул край полога и заглянул внутрь.

Рыбьеног, красный как рак, дрожащий и почесывающийся, висел перед двумя роскошно одетыми Римлянами. Те развалились на диванах не более чем в метре от Иккингова носа.

Один из них был очень, ОЧЕНЬ толстым. Таким толстым, что некоторые части его необъятного живота свешивались с дивана, так что их поддерживал сидящий на полу раб. Второй же был тощим и носил шикарный шлем с большим пером и забралом, прикрывавшим глаза.

Толстый Римлянин лакомился микродраконами в меду. Полное блюдо этого дивного лакомства стояло перед ним на низеньком столике. Микродраконы – это такая крошечная разновидность драконов, они кишат повсюду, как насекомые. Величиной они примерно с саранчу. Несчастные зверушки были еще живы и корчились на тарелке, но никак не могли вырваться – густой тягучий мед склеил им крылышки. До Иккинга доносились их жалобные крики. Толстые пальцы хватали малышей и запихивали в ненасытную глотку.

Понять Толстого было трудно, потому что говорил он с набитым ртом.

–  Клянусь Юпитером, префект, – протянул Толстый между двумя изрядными порциями микродраконов. – Говорят, на нас напал Страшный Маленький Викинг…

–  Воистину так, консул, – отозвался Тощий Префект. – Я его узнал. Он из одного местного племени, о котором я вам рассказывал, Боюсь, это племя может помешать нашему ДЬЯВОЛЬСКИ ХИТРОУМНОМУ ПЛАНУ.

–  Кстати, напомните мне, в чём заключается наш Дьявольски Хитроумный План, – попросил Толстый Консул.

–  Во-первых, сначала мы ловко маскируемся под Лохматых Хулиганов и похищаем Наследную Принцессу Боевитых Бой-баб.

–  Замечательно, – одобрил Толстый Консул.

–  Во-вторыx, – Toщий Префект принялся загибать пальцы, – мы ловко маскируемся под Боевитых Бой-баб и похищаем Наследного Принца Лохматых Хулиганов…

–  Вы гений,– булькнул Толстый Консул.

–  В-третьих, Бой-бабы и Лохматые Хулиганы затевают войну, а пока они дерутся, мы под шумок КРАДЕМ ВСЕХ ДО ЕДИНОГО ДРАКОНОВ НА ВНУТРЕННИХ ОСТРОВАХ!

–  Браво! – вскричал Толстый Консул.

Иккинг охотно посидел бы тут еще, послушал бы об этом Дьявольски Хитроумном Плане, но его ждало одно важное дело. Надо было спасти Рыбьенога и подобру-поздорову убраться с Римской Триремы.

Хотя повседневная жизнь Викинга была немалым испытанием для Кровожадного Карасика III, в трудную минуту он всегда оказывался на высоте. А этаминута была еще какой трудной!

Иккинг быстро прикинул расклад сил. С одной стороны: триста пятьдесят лучших солдат Римской Империи, вооруженных дротиками, мечами, копьями, стрелами, саперными лопатками и т. д. и т. п. С другой стороны: два жалких Викинга с двумя маленькими драконами, один из которых впал в кому, а другой объявил забастовку.

Да, положение было не из легких…

Тут взгляд Иккинга упал на крошечного Электрошокера, деловито карабкающегося по занавеске. Иккинг обернулся и посмотрел на клетку с драконами. Все эти разговоры об отвлечении внимания вдохновили его на Блестящую Идею.

Надо с помощью Электрошокера отвлечь внимание Римлян, а самому прокрасться по палубе и открыть клетку с драконами. Драконы выскочат и кинутся на всех, кто попадется им на пути, а он, Иккинг, воспользовавшись суматохой, спасет Рыбьенога.

Иккинг достал носовой платок, обернул руку и очень осторожно схватил Электрошокера за хвост.

Как и следует из названия, Электрошокер, если схватить его не за томесто, ощутимо встряхивает хватающего электрическим током. Самая подходящая рукоять – это хвост, потому что он сделан из рогового материала, плохо проводящего электричество. А все остальные части тела наносят жестокие электрические удары.

Иккинг опустился на четвереньки и тихонечко отодвинул полог шатра.

Тощий Префект и Толстый Консул были погружены в беседу.

Толстый Консул уже почти доел микродраконов в меду. На тарелке остался последний микродракончик, и он изо всех сил пытался спастись. Никто на него не смотрел: патриции были поглощены разговором.

Иккинг ужом заполз в шатер, схватил микродракона и сунул его в карман. Ладно, хоть одного бедолагу удастся спасти… На место спасенного микродракона он положил Электрошокера – тот был примерно такого же размера.

Затем Иккинг выскользнул из палатки и пополз к клетке с драконами.

Не прерывая оживленной беседы, Толстый Консул протянул жирную руку за очередной порцией микродраконов. Лоснящиеся пальцы поскребли в меду… и сомкнулись на брюшке Электрошокера.

Двухсотпятидесятикилограммовая туша Толстого Консула воспарила в воздух примерно на один метр. Волосы Толстого Консула встали дыбом, как иголки у морского ежа, из ушей полетели искры, и все его изобильные телеса озарились приятным голубоватым сиянием, затряслись, заколыхались, заходили ходуном, будто гигантская куча смородинового желе, в которую внезапно ударила молния.

Через несколько секунд он рухнул обратно, однако необъятный его живот, больше не поддерживаемый обратившейся в пепел тогой, колыхался еще минут десять.

Пока Римские солдаты завороженно наблюдали, как Толстый Консул изображает северное сияние, Иккинг Кровожадный Карасик III тихонько отодвинул деревянный засов на клетке с драконами.

Яростной, вопящей, пламенеющей волной, ощетинившейся крыльями и клювами, клыками и когтями, драконы хлынули на свободу и набросились на Римлян. На борту Римской Триремы воцарилось смятение. Драконы крушили всё на своем пути и огненным своим дыханием поджигали паруса.

Тощий Префект вскочил на спинку дивана, чтобы лучше видеть.

– Иккинг! – воскликнул он, – Так я и думал! Это дело рук Иккинга Кровожадного Карасика III, или я не префект, а речной рак! Погоди же, я вытащу тебя из укрытия, красавчик мой, вот увидишь, вытащу… ЦЕНТУРИОН!

Последняя команда относилась к Римскому солдату, который до сих пор держал Рыбьенога за шиворот.

– Приготовься казнить пленника!

Центурион послушно выхватил меч.

– ИК-КИИИИИИИИИНГ! – не помня себя от ужаса, завопил Рыбьеног.

Казнь друга не входила в планы Иккинга.

– БЕЗ-ЗУУУУУУУУУУУБИИИИИК! – завопил Иккинг.

4. БЕЗЗУБИК СПЕШИТ НА ПОМОЩЬ

Последние десять минут Беззубик провел на верхушке мачты, что-то бормоча себе под нос. Поначалу он был так переполнен жалостью к себе, что даже не удосуживался посмотреть, куда подевался хозяин. «Никто не любит Б-б-беззубика!» – ворчал он. Но потом крики с Римской Триремы стали громче, мальчишки всё никак не возвращались, и Беззубик забеспокоился.

Услышав же Иккингов КРИК о помощи, дракончик тут же прекратил забастовку.

Он вспорхнул со своего насеста и, вихляясь, полетел к триреме, и даже с такой высоты его зоркие глазки различили далеко-далеко внизу, на палубе, ОГРОМНОГО Римского центуриона. Центурион держал Рыбъенога за шиворот и, судя по всему, намеревался зарубить его острым страшным мечом.

Беззубик сложил крылышки и вошел в пике, как делал мною раз, когда ловил селедок или сардинок. Однако на этот раз его мишенью была голова центуриона, точнее, его шлем, и на подлете к нему дракончик развил такую скорость, что практически скрылся из виду. Он вцепился в шлем и принялся что было силы рвать его когтями и царапаться. Во все стороны полетели ошметки перьев.

Центурион взвыл. В первый миг он от неожиданности чуть не упал, но потом сообразил, что его противником является всего-навсего крошечный дракончик. Рыбьеног отчаянно дергался из стороны в сторону, вырываясь, но центурион был малый не промах. Он только крепче ухватил Рыбьенога за шиворот и принялся отмахиваться от Беззубика мечом.

В этот миг Иккинг ловко схватил пролетавшего мимо Крючкозуба и сунул его центуриону под тунику. Центурион заорал и выпустил Рыбьенога.

А что ему еще оставалось делать?

Когда у вас в штанах сидит Крючкозуб, тут уж не до смеха. Центурион скакал по палубе, держась за живот и визжа как свинья, но никак не мог вытащить из подштанников кусачего, колючего, царапучего Крючкозуба.

– Пошли отсюда! – крикнул Иккинг, помогая Рыбьеногу подняться на ноги.

По дороге он подхватил с палубы бесхозный Римский шлем. Надо же будет как-то объяснить Брехуну Крикливому, где они были и что делали…

Вокруг царило настоящее столпотворение: драконы дрались с Римлянами, Римляне – с драконами и в придачу гасили огонь, который эти самые драконы разжигали.

Пыхтя и спотыкаясь на каждом шагу, дрожа от страха, как кролики, Иккинг и Рыбьеног пробрались к тому самому месту где с полчаса назад взобрались на палубу. Веревка всё еше свисала с борта триремы. «Решительный пингвин» вроде бы должен поджидать их внизу… Рыбьеног первым перевалился через борт. Иккинг отставал всего на несколько шагов, как вдруг чья-то сильная рука схватила его за тунику и, дернув, оторвала карман.

Книга «Как разговаривать по-драконьи» вывалилась на палубу.

Иккинг нагнулся подобрать ее и…

…нос к носу столкнулся с Тощим Префектом. Его глаза победоносно поблескивали в прорезях железного забрала. Иккинг похолодел; пальцы Тощего Префекта крепко сжимали другой конец книги.

– АГА! – вскричал Тощий Префект.

И оба дернули книгу, каждый в свою сторону

– Пусти! – прошипел Тощий Префект. – Тебе со мной не тягаться, Книга теперь моя…– Однако Иккинг не желал сдаваться. С какой стати! Как-никак это ЕГО книга! Глубоко спрятанная, уязвленная виккинговская ярость взяла верх над ужасом, и он дернул сильнее…

И в этот миг что-то острое и железное выметнулось из-под полы префектова плаща и рубануло Иккинга по руке.

Иккинг вскрикнул и отскочил.

Книга развалилась надвое; не давая Тощему Префекту опомниться, Иккинг рыбкой нырнул за борт.

Спускаться по веревке было некогда; Иккинг покачался немного, разжал руки и с грохотом свалился прямо на палубу «Решительного пингвина».

Рыбьеног перерезал веревку, соединявшую их с триремой, течение подхватило утлую лодчонку и понесло прочь так резво, что она снова закружилась на волнах.

– Где Беззубик? – спросил Иккинг.

***

А Беззубик был в беде.

Его ножка запуталась в подбородочном ремне центурионского шлема, и несколько минут Беззубик трясся, как наездник на необъезженном коне, потому что центурион с Крючкозубом в штанах скакал по палубе будто осьминог, больной ветрянкой.

Наконец Беззубик перепилил ремень своими твердыми деснами и, к неизъяснимой радости Иккинга, совершавшего вместе с «Решительным пингвином» уже пятый разворот на 180 градусов, с громким криком метнулся к борту – стремительно, словно летящая стрела.

– Слава Тору! – радостно завопил Иккинг.

Но тут Беззубик, рассекавший воздух подобно буревестнику, внезапно прервал свой полет: неведомо откуда взявшаяся сеть, утяжеленная по краям камнями, опутала маленького дракончика, и тот как подкошенный рухнул на палубу Римской Триремы.

– БЕЗЗУУУУУУУБИИИИИИК! – закричал Иккинг.

Над бортом склонились два силуэта. Первый принадлежал Тощему Префекту с половинкой книги «Как разговаривать по-драконьи» в руке. Другим был Римский солдат. В одной руке он сжимал трезубец, в другой – сеть.

И в этой сети, кувыркаясь и барахтаясь, кусаясь и отчаянными пинками прокладывая себе путь на свободу, сидел…

…Беззубик.

«Решительный Пингвин» совершил еще один разворот. Иккинг в отчаянии смотрел на плененного дракончика. Вскоре трирема скрылась в тумане, и больше Иккинг не видел своего друга.

5. ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ОЛУХ

К тому времени, как «Решительный пингвин» перестал наконец вертеться на месте, туман уже начал рассеиваться. Через полчаса море очистилось совсем.

Римской Триремы нигде не было видно.

Вода опять стала холодна как лед, и встреча с Акулогадами больше не угрожала юным Викингам. И вообще, оказывается, они отклонились от курса совсем не так сильно, как предполагал Иккинг: далеко на севере вырисовывался силуэт острова Олух. Мальчишки направились к нему. За руль сел Рыбьеног, потому что у Иккинга от огорчения всё валилось из рук.

Иккинг сидел и мрачно смотрел на уцелевшую половинку «Как разговаривать по-драконьи». Он вложил в эту книгу столько труда, столько времени провел в наблюдениях на Обрыве Дикого Дракона! И всё напрасно. О том же, что станется с Беззубиком на борту Римской Триремы, ему не хотелось думать.

Беззубику ужасно не нравилось сидеть под замком, так что Иккингу даже приходилось на ночь оставлять дверь открытой. А теперь он, скорее всего, заперт в этой ужасной железной клетке…

«Мы поссорились, – горевал Иккинг. – А он все-таки прилетел мне на выручку… А теперь я, может быть, никогда больше его не увижу…»

Страхкорова наконец, пробудилась от глубокой спячки.

– Ну что, добыли свой шлем? – спросила она, зевая.

– Не совсем, – мрачно ответил Рыбьеног. – Долго рассказывать…

«Решительный пингвин», петляя и вертясь, медленно приближался к острову Олух.

Остров Олух испокон веков был родным домом для племени Лохматых Хулиганов. Это один из самых маленьких обитаемых островков Варварского Архипелага, и лучшим словом для его описания будет слово «мокрый». На острове Олух море вечно стремится поглубже проникнуть в сушу. Даже на вершине Самой Высокой Горы можно отыскать раковины моллюсков и дельфиньи кости, заброшенные туда штормами или гигантскими приливами.

Так что сами понимаете: когда сверху постоянно поливает дождь (как известно, в Хулиганском диалекте существует двадцать восемь слов для обозначения дождя), а снизу подступает море, Викингам почти всю жизнь приходилось проводить по колено в соленой слякоти.

Однако с приближением к острову жалеть себя стало некогда. «Решительный пингвин» явно терпел бедствие. Эта лодчонка с самого начала не была приспособлена к хождению по морю, а тут еще претерпела два мощных удара: первый – когда ее коварно боднул «Перепелятник» Сопляка, второй – когда Иккинг прыгнул в нее с палубы Римской Триремы. Короче говоря, «Решительный пингвин» набирал воду еще быстрее обычного.

Иккинг и Рыбьеног из сил выбивались работая шлемами, но тем не менее на подходе к Хулиганской Гавани шлюпка почти полностью погрузилась в воду.

Последние две сотни метров пришлось преодолеть вплавь. Иккинг поддерживал Рыбьенога, потому что тот (весьма редкое свойство для Викинга) так и не научился плавать.

И в довершение всего на гребне стены, ограждающей гавань, их поджидал Брехун Крикливый собственной персоной. Он стоял, скрестив руки на могучей груди и сдвинув брови, грозный, как Громовый Молот Тора. Когда «Решительный пингвин» скрылся под водой, Брехун чуть не лопнул от злости.

– Да, неудачный денек выдался, – простонал Рыбьеног, выбираясь на берег. – Хорошо хоть, с Акулогадами не повстречались…

– Я не уверен, что там вообщебыли Акулогады, – процедил Иккинг сквозь зубы. Оглянувшись, он увидел расходящиеся круги на том самом месте, где пошел ко дну «Решительный пингвин». Пусть эта лодка и не была самой красивой, ему она казалась лучше всех на свете…

Поскальзываясь на покрытых тиной камнях, мальчишки вскарабкались на стену и вытянулись перед Брехуном, понурые и мокрые до нитки. Рыбьеног робко протянул Римский шлем.

Однако Брехун остался недоволен.

– ЧТО?! – рявкнул он, яростно тыча в шлем волосатым мальцем. – Что, во имя Óдина, это такое?

– Это Римский шлем, сэр, – пояснил Рыбьеног. – Мы это… случайно попали на Римскую Трирему, сэр… По ошибке…Вроде как заблудились, сэр…

– ЗАБЛУДИЛИСЬ?! – взревел Брехун. – Викинги не могут ЗАБЛУЖДАТЬСЯ! И как это вы, скажите на милость, могли по ошибке попасть на Римскую Трирему?! Римская Трирема ни капельки не похожа на Миролюбивую Рыбацкую Ладью!

– Да, сэр, знаю, сэр, – торопливо забормотал Рыбьеног. – Но, понимаете, сэр, нам показалось, что вокруг полно Акулогадов…

– А ГДЕ, – перебил его Брехун подозрительно спокойным голосом, – ГДЕ, извольте сказать, ваша лодка?

– Ах, да, лодка, сэр, – с совершенно несчастным видом пролепетал Рыбьеног. – Она… это… как ее… как бы утонула,сэр.

– ЛОДКА ЭТО КАК ЕЕ КАК БЫ УТОНУЛА?! – возопил Брехун Крикливый. – ВЫ ЭТО КАК ЕЕ КАК БЫ УТОПИЛИ СОБСТВЕННУЮ ЛОДКУ В СОВЕРШЕННО БЕЗВЕТРЕННЫЙ ДЕНЬ В ДВУХСТАХ МЕТРАХ ОТ РОДНОГО ОСТРОВА?! И КАКИЕ ЖЕ ВЫ ПОСЛЕ ЭТОГО ВИКИНГИ? КАКИЕ ЖЕ ВЫ ХУЛИГАНЫ? ЛОДКИ СТРОИТЬ ВЫ НЕ УМЕЕТЕ, ДРАКОНОВ ПРИРУЧАТЬ ТОЖЕ НЕ УМЕЕТЕ, РЫБЬЕНОГ ВОН ДАЖЕ ПЛАВАТЬ И ТО НЕ НАУЧИЛСЯ!

– У меня от соленой воды экзема… – промямлил Рыбьеног.

– ВЫ ДОЛЖНЫ СТАТЬ ПИРАТАМИ! – орал Брехун. – А ВЫ КТО? ЖАЛКИЕ, НИЧТОЖНЫЕ, НИ НА ЧТО НЕ ГОДНЫЕ ОШМЕТКИ ЛЯГУШАЧЬЕГО ДЕРЬМА! У МЕНЯ НЕ ХВАТАЕТ СЛОВ…

Несмотря на нехватку слов, Брехун орал еще минут десять, называя их Позором Племени и утверждая, что у него, Брехуна Крикливого, никогда еще не было таких Бездарных Учеников. В довершение он посадил несчастных мальчишек на диету из слизняков (на ближайшие три недели!) и пригрозил, что если подобное повторится, их с позором вышвырнут из Племени.

Дома было не легче.

За ужином Иккинг долго и пространно объяснял отцу, по какой такой несчастливой случайности они умудрились взять на абордаж Римскую Трирему вместо Миролюбивой Рыбацкой Ладьи. Потом рассказал о том, как лишился Беззубика, как Префект отобрал у него половину книги «Как разговаривать по-драконьи», и намекнул, что Стоик должен немедленноотправить Военную Экспедицию для спасения Беззубика и книги. В доказательство своей правдивости Иккинг продемонстрировал отцу жалкие остатки порванной книги и Римский шлем.

– Гммммм, – задумчиво протянул Стоик Обширный. Он был великаном из великанов, с рыжей кустистой бороды его и толстенного живота с лихвой хватило бы на то, чтобы сделать из них как минимум двухВикинговских Вождей среднего размера.

Слушал он вполуха, потому что как раз в эту минуту читал табель сына, где говорилось о его успехах в Программе Подготовки Пиратов, и такого плохого табеля он никогда прежде не видывал.

«Тор его разрази, – думал Стоик Обширный. – Как можно ухитриться получить минус 4по Витиеватой Ругани?!» И совсем ничего – по Началам Отрыжки и Метанию Молота, тем самым предметам, которые у него, у Стоика, в свое время были самыми любимыми?

Стоик изо всех сил старался не поддаваться разочарованию в сыне. Он говорил себе, что Иккинг просто развивается немножко медленнее других, что вскоре он накачает мускулы и отрастит волосы в носу, и научится забивать голы в бей-боле, как когда-то научился и сам Стоик. Но каким образом можно было заработать отзыв «Иккинг – худший из моряков, я такого за все двадцать лет не видывал»? Как можно было на простейшем тренировочном задании потерять идракона, илодку? И как он умудрилсязаблудиться и вместо Миролюбивой Рыбацкой Ладьи случайнопопасть на Римскую Трирему?!

Викинги не могут заблуждаться.

Стоик открыл рот, чтобы наорать на сына.

И опять закрыл.

Потому что на него снизу вверх встревоженно смотрел Иккинг – маленький, тощий, веснушчатый и жалкий. Он, похоже, всерьез волновался за своего смехотворного дракончика. У Стоика Обширного духу не хватило разозлиться. Он скомкал табель в гигантском кулаке.

– Сынок, – проговорил Стоик мягко, но мрачно, – мне очень жаль, что ты лишился своего Безгубика…

– Беззубика! – оскорбленно перебил отца Иккинг. – Его зовут Беззубик, папа.

– Беззубика, – торопливо поправился Стоик. – Но я хочу сказать тебе одну Очень Важную Вещь.

Стоик тронул Иккинга за плечо и посмотрел ему в глаза.

– Ты – сын Вождя, – торжественно заявил он. – Ты потерял свою зверушку но всё равно должен быть храбрецом. Должен вести себя как МУЖЧИНА. Будут у тебя и другие драконы…

– Такого, как Беззубик, никогда больше не будет! – возразил Иккинг в полном отчаянии. – Этот дракон доверял мне, а я его подвел!

– Замолчи! – сурово оборвал его Стоик. – Ну-ка, сынок, ответь: чего не ведает Вождь?

– Вождь не ведает боли, – покорно отозвался Иккинг. – Но, папа…

Однако Стоик Обширный уже оседлал любимого конька.

– Вождь не ведает боли. Вождь не ведает страха. Вождь должен быть превыше любых слабостей, любых личных чувств. Не может быть и речи о том, чтобы снарядить дорогостоящую Военную Экспедицию за твоим драконом. Это была бы пустая трата драгоценного времени наших отважных воинов. Римляне, наверно, уже на полпути к Риму, где из твоего Бездельника сделают отличную дамскую сумочку…

– Беззубика, – опять поправил его Иккинг. – Папа, именно об этом я тебе и твержу. Я подслушал их разговор и думаю, что они явились к нам не просто так…

–  Ихразговор?! – взревел Стоик, – Что значит – РАЗГОВОР?! Как ты сумел понять этих Римлян?!

– Сумел, – признался Иккинг, – Понимаешь, Старый Сморчок немного научил меня латыни…

– Латыни? ЛАТЫНИ?! – взорвался Стоик и грохнул кулаком по столу с такой силой, что устрицы на тарелке подскочили в воздух и сделали двойной кульбит. – Мой сын, мой единственный сын говорит по-латыни!

Он с трудом удерживал себя в руках,

– Хулиганы не должны, повторяю, НЕ ДОЛЖНЫ говорить на латыни! Чему тебя только учили на уроках Устрашения Чужаков? Когда Хулиган встречает Чужака, он должен орать на него громко и неторопливо. Это единственный язык, который понимают Чужаки. С драконами Хулиганы тоже не говорят. И не пишут про них книжек. Ты слишком много времени проводишь, кропая книжки о драконах, и совсем не готовишься стать Вождем!

С этими словами Стоик Обширный вырвал из рук сына половинку книги «Как разговаривать по-драконьи» и швырнул ее в огонь. Иккинг ахнул. В этой книге было собрано всё, что он успел узнать о драконах. Как же он будет разговаривать с драконами без нее?

Стоик ушел, оглушительно топая ногами.

Как только отец скрылся из виду, Иккинг, обжигая пальцы, вытащил книгу из огня. К счастью, она была еще сырая и не успела вспыхнуть, только края чуть-чуть обуглились.

Той ночью, впервые за много-много недель, Иккинг лег спать без Беззубика. Маленький дракон всегда сопел и вертелся, но был теплым, как грелка. А теперь Иккинг лежал без сна почти до самого утра, дрожа под тонким одеялом. Руки и ноги были как ледышки на Северном полюсе, уши трепетали на холодном сквозняке. Наконец под утро он погрузился в лихорадочный сон, и ему чудилось, будто ночные драконы, ветер и волки воют хором: «Ты потерял Беззуууууууубика! Навсегда потерял! Потерял Беззууууууубика! Потерял навсегда, навсегда, навсегдаааааа!»