Текст книги "Болгарская пророчица Ванга"

Автор книги: Красимира Стоянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Отец Ванги – Панде Сурчев был еще очень молод, когда записался добровольцем и отправился сражаться против османского ига. Он был схвачен, предстал перед турецким судом, и тот вынес ему приговор о пожизненном заключении в тюрьме "Йеди-куле». Там он подвергался страшным мучениям и совсем было утратил надежду на спасение, как вдруг в 1908 году его неожиданно выпустили на свободу. "Младотурки", пришедшие к власти и провозгласившие Турцию конституционной монархией, решением правительства выпустили заключенных из тюрем. Вернувшись на родину, Панде Сурчев понял, что отряды добровольцев – четы еще существуют, и снова включился в борьбу. Вскоре, однако, четы были расформированы, и все возвратились в родные места.

Панде вернулся в Ново-Село, но дома никого не застал. Родители его умерли, а брат где-то затерялся. Целыми днями он бесцельно слонялся, не зная, чем заняться. И вдруг случайно узнал, что община в городе Струмица дает переселенцам брошенные турецкие дома и землю, и решил перебраться в те края.

Дали ему старый дом на окраине города. Почти все дома были обветшалыми, глинобитными, и район больше походил на заброшенное село, чем на городскую окраину. Улочки были узкие, грязные, и вечером на них не было видно ни зги. Обнесенные плетнями дворики были маленькие, внутри расхаживала скотина, которую на ночь запирали на нижних этажах домов или все хозяева ночевали вместе с ней. Все переселенцы были жителями окрестных сел – земледельцы, мелкие ремесленники, торговцы, – и перебрались в город, гонимые нуждой. Колоритный облик окраины, прозванной в народе "Светико", так как домишки в ней располагались вокруг церкви св. Пятнадцати Великомучеников, дополнялся несколькими шумными семействами цыган и семьей ходжи, не пожелавшего переселиться в Турцию. Все называли его Гюл-баба, потому что у него был сад с самыми красивыми розами во всей округе.

Новый поселенец зажил со своими соседями в мире и согласии. Получив немного земли, он стал ее обрабатывать. Сначала жил один, а потом ему приглянулась хрупкая, как девчушка, сноровистая и веселая Параскева, и он взял ее в жены.

Вангелии было всего три года, когда во время родов второго ребенка скончалась ее мать. А вскоре началась первая мировая война. Отец Ванги сразу же был мобилизован и уехал на фронт. Ванга осталась на руках у соседки Асаницы – очень доброй и сострадательной турчанки. Три года от отца не было никаких вестей, и соседи было решили, что Ванга осталась круглой сиротой, как в один прекрасный день Панде, живой и невредимый, но исхудавший до неузнаваемости, вернулся домой.

И снова они зажили с Вангой в старом домишке, но отец трудно справлялся с дочерью. К тому времени ей исполнилось семь лет, она была худенькой, синеглазой и русоволосой, а нрав у нее был буйный и своенравный. Было видно, что дочь росла без материнской ласки и наставлений.

В это время в Струмице установилась новая власть и новые местные заправилы ввели строгие порядки и разного рода ограничения. Многие жители Струмицы не понимали, чем это вызвано, и жили в непрестанном страхе. Тревога поселилась и в душе Панде, беспокоившегося о будущем дочери.

А она росла жизнерадостной, веселой, общительной, и соседские дети с большим удовольствием приходили играть в их двор. Любимая ее игра состояла в том, что ребятишки ложились на траву – они были "пациентами", и "доктор" Ванга, лечила их. Нарвав трав, она делала им компрессы, а потом заставляла "исцеленных" чисто подмести двор – она терпеть не могла грязи и садилась на рогожку. Дети гурьбой окружали ее, а Ванга принималась рассказывать всевозможные придуманные ею истории. Детишки жадно ловили каждое ее слово.

Спустя годы, будучи в хорошем настроении, отец рассказывал своим детям веселые истории из тогдашнего "хозяйствования" Ванги, и все смеялись от души.

Ванга очень любила прятать предметы в надежное место. Как-то отец решил сходить с соседом на рыбалку и попросил подождать его пару минут, пока он заскочит домой и возьмет удочки. Искал он удочки, искал, перевернул весь дом, а их нет как нет. Ванга с удовольствием наблюдала за его безуспешными поисками и лишь потом поинтересовалась, что он ищет, и сказала ему, где они находятся. С таким же упорством он однажды искал и царвули, и, хотя не раз кружил вокруг перевернутого котла, так и не догадался, что они под ним.

Поняв, что не сможет самостоятельно управиться и с дочерью, и с хозяйством. Панде решил жениться во второй раз. Особых шансов на успех у него не было, поскольку он был беден, вдовец, да еще с ребенком на руках, но неожиданно вскоре в дом вошла новая хозяйка.

Танка Георгиева была одной из самых красивых девушек в городе. У нее были такие длинные косы, что она заплетала их, встав на стул. Танка была невестой болгарского офицера, но предстоящая свадьба расстроилась, и родители, боявшиеся людских пересудов, без лишнего шума на скорую руку выдали ее замуж за Панде. Хотя и не радовавшаяся своей участи, Танка нашла в лице своего мужа доброго и работящего человека, а он – прекрасную хозяйку и заботливую мать для своей дочери.

Протекли дни, исполненные достатка и взаимопонимания. Панде был хорошим земледельцем и рачительным хозяином, потому постепенно стал прикупать землю и вскоре уже владел 10 гектарами собственной пашни. В горячую пору он даже нанимал пахарей, и люди начали уважительно величать его "чорбаджи Панде".

Но благополучие это было недолгим. Одни из самых "усердных" приверженцев новой власти не мог простить Панде его прошлого. И вот однажды Панде арестовали и увели. Затем отобрали у него всю землю, несмотря на то, что как раз стояла страда. И благополучная прежде семья познала нищету, которая потом сопутствовала ей долгие годы.

Вернувшийся из участка, где подвергался побоям и мучениям. Панде понял, что ему надо идти наниматься в батраки, чтобы прокормить семью, которая к тому времени пополнилась новым членом. В 1922 Танка родила мальчика, которого назвали Василом. Отец нанялся пастухом в селе Восплово, а затем в селе Дабиля. До конца жизни он так и остался бедняком.

Дома его поджидала жена с двумя детьми – Вангой и Василом. Дочь споро помогала по хозяйству. Ей исполнилось уже 11 лет и, присматривая за братом, она придумывала забавы, в которых и сама принимала деятельное участие. Только вот придумала она такую игру, которая всерьез беспокоила ее родителей. Бывало, положит на улице или же во дворе какой-то предмет, потом вернется в дом, закроет глаза и начинает на ощупь, как слепая, передвигаться и искать оставленный предмет. Упорно, снова и снова она принималась играть в эту игру, и никакие запреты и угрозы взрослых не могли се остановить.

В 1923 году семья переехала в Ново-Село, поселившись у брата Панде – Константина. Тот разбогател, женился, но детей бог не дал, и когда он узнал, в каком положении очутился его брат, позвал его к себе, чтобы вместе ухаживать за скотиной и не мыкать нужду в Струмице. Панде согласился.

У Ванги, старшего ребенка в семье (ей уже исполнилось 12 лет) были свои обязанности. Каждый день она должна была добираться верхом на осле до загонов и оттуда привозить по два бурдюка молока. Однажды летом она возвращалась в село с двумя своими двоюродными сестрами. Девочки решили свернуть к Ханскому источнику, находившемуся недалеко от дороги, прямо в поле. И никто не понял, как произошло все остальное...

Вдруг поднялась страшная буря. Небо потемнело, задул ураганный ветер, ломавший ветви деревьев и вырывавший с корнями хрупкие саженцы. В небо взвился огромный столб пыли. Комья земли, листья, ветви вперемешку с грязью заворачивались в воронку. Страшный вихрь налетел на девочек, оцепеневших от ужаса, повалил на землю близ источника двоюродных сестер Ванги, а ее саму поднял вверх и зашвырнул далеко в поле, местность Тырнака, что в двух километрах от родника. Сколько времени длилась эта буря никто не помнит. Когда же люди опомнились и стали разыскивать Вангу, то нашли ее на ниве, засыпанную землей, камнями и ветками. Она словно обезумела от страха, но гораздо страшнее была жуткая резь в запорошенных пылью глазах – девочка вообще не могла их открыть. Дома попытались облегчить ее страдания, промывали глаза настоем из трав, но ничего не помогало. Обратились за помощью к ворожеям и знахаркам, и те дали ей воду "заговоренную и святую", делали компрессы, примочки, мазали снадобьями, но ничто не приносило облегчения. К вечеру глаза ее налились кровью, а затем побелели вместе с радужной оболочкой.

Отчаявшийся отец решил сразу же вернуться в Струмницу и там поискать врача. В сущности, у брата Панде они обретались недолго, всего три месяца, да и жизнь их там была несладкой. Словно они перебрались туда только для того, чтобы пострадали глаза Ванги.

Всю окраину тотчас облетела весть о случившемся с девочкой несчастье, и весь день в дом приходили соседки, рекомендовавшие всякие травы и мази, рассказывавшие всевозможные случаи об исцелении с помощью этих трав, но, по сути, сердобольные женщины делали это из сострадания, потому, что никто из них не знал средства, способного излечить это заболевание.

Отвели Вангу к врачу и тот сказал, что положение серьезное, воспаление усиливается и необходима срочная операция, если они хотят спасти зрение. Но для этого нужно было много денег,

Девочку отвезли в Скопье, и там одну за другой сделали две операции. На одну их них отец раздобыл денег, а другую сделали бесплатно, учитывая страшную бедность семьи. Но обе операции оказались безрезультатными. Глаза были поражены катарактой. Отцу посоветовали решиться на третью операцию и сделать ее в Белграде, и он согласился.

Назначили день и сказали, что за операцию надо заплатить 5000 динаров (около 500 левов) – сумма по тем временам довольно крупная.

Отец был сокрушен, так как не знал, где достать такие деньги. Он был очень беден, да и соседи были не богаче его, и ничем не могли помочь. Тогда он обратился за помощью к бывшей теще, матери первой жены. Та когда-то заявила, что часть земли завешает своей внучке Ванге. Панде попросил выполнить обещанное, продать полоску, а вырученные деньги пойдут на операцию. Но после смерти дочери отношения тещи с зятем испортились, и бабушка решительно отказалась помочь внучке.

Отец решил продать последние вещи и без того очень скудной обстановки – швейную машинку, оставшуюся от первой жены, единственную овцу. Больше и продавать-то было нечего. Откуда-то он достал еще немного денег и так собрал половину необходимой суммы.

За день до операции Вангу отправили в Белград с соседом Панде Пайванским, человеком зажиточным, ехавшим к сыну в гости. Отцу очень хотелось в этот тяжелый для Ванги момент быть рядом с ней, но он остался дома, чтобы не тратить деньги.

Когда сосед, хорошо одетый господин, привел Вангу в больницу, со стороны можно было подумать, что богатый родственник доставил неимущую родственницу и поскорее хочет сбыть ее с рук. Именно такое впечатление сложилось у хирурга, который на следующий день должен был делать операцию. Увидев, сколько денег даст ему сопровождающий, он рассердился на его скупердяйство, позвал Вангу в свой кабинет и сказал: "Девочка, завтра я тебя прооперирую, но твой отец послал всего лишь половину необходимых денег; потому я и сделаю тебе половину операции. Когда вы принесете мне нужную сумму, я прооперирую тебя как следует!"

Вернувшись домой, Ванга стала видеть, хотя и совсем слабо. Врач сказал ей, что для восстановления организма она нуждается в калорийной пище, чистоте и спокойствии. Разумеется, эти советы остались добрым пожеланием, жизнь семы ничуть не изменилась и проходила в нищете и лишениях. В 1934 году родился еще один ребенок – мальчик, которого окрестили Томе, и Панде снова подрядился в батраки, чтобы обеспечить пропитание для пятичленной семьи. Жена, насколько хватало сил, работала в поле, а Ванга заботилась о малышах и управлялась по хозяйству.

Тяжелые условия жизни скоро дали о себе знать. Снова на глаза ее наползла пелена, но о новой операции не могло быть и речи, и вскоре девочка совершенно ослепла. На этот раз навсегда.

Отчаяние было полным. Ночи напролет Ванга плакала и молила о чуде, которое сделает ее снова зрячей, но чудо не спешило свершаться. Так прошло несколько месяцев, но Ванга никак не могла смириться с мыслью, что она в тяжесть семье, бездействует и не знает, чем ей помочь, как найти выход из положения. Однажды отцу сказали, что в городе Земун есть Дом слепых и посоветовали обратиться туда. Может, жизнь там и не сладкая, зато девочка не будет голодать, потому что о детях в том заведении заботятся хорошо.

В 1925 году из Дома слепых пришло известие, что Вангу могут туда принять. Узнав об этом, Ванга от волнения всю ночь не сомкнула глаз. Ее ожидало неизвестное будущее, и никто не мог сказать ей, сколько она пробудет в Земуне. Может быть, останется там навсегда! При мысли, что она больше не увидит своих близких, сердце ее сжималось от тоски, а на глазах проступали слезы.

На следующее утро Ванга прощалась с домом. Маленькая и худенькая, необычайно тихая, она наблюдала за наступающим весенним утром. Наблюдала, естественно, совершенно условное понятие, точнее будет сказать, она вслушивалась в наступающий день. Теперь она воспринимала мир на слух. Зрячие, даже, не предполагают, как много звуков их окружает. Вот легкий ветерок прибирается сквозь живую изгородь, затем ласково прикасается к пеларгонии, герани, левкою. По молодой траве пробегают кошачьи лапки, а солнце раскачивается на самой высокой ветке сливы. Потом его луч ползет по ее лицу. Эта картина запечатлевается в сознании Ванги, и она запоминает ее на всю жизнь.

В Доме слепых в Земуне все было новым и интересным. Новую ученицу сразу же одели в школьную форму – коричневую плиссированную юбку и блузку с отложным матросским воротником. Выдали красивые бежевые туфли. Аккуратно подстригли русые волосы. Ванга была смущена и очень счастлива. Потом тайком от других долго ощупывала и разглаживала свои обновки и чувствовала себя, словно королева, ибо никогда прежде у нее не было такой красивой одежды.

Режим в Доме был строгим. До обеда с учениками проводились занятия, они изучали азбуку Брайля, им преподавали различные предметы, обучали музыке. Новая питомица обладала необычайно развитым музыкальным слухом и быстро выучилась играть на пианино. Казалось, что клавиши не просто издают звуки, а рассказывают ей о доме – о зеленых струмицких полях, о голубом небе над Ново-Село, о дворике, усеянном пестрыми левкоями и геранью, о веселом журчании реки Тракайна, о детстве, о родных и близких, о солнечном свете. Как жалко, что урок музыки не длился весь день.

Затем начались практические занятия. Девочек обучали домоводству – вязать, готовить, убирать. По сути, это не очень сложная работа, но для зрячих. А слепым девочкам нужно было научиться "видеть" руками – приобрести чувствительность и гибкость пальцев. Ванга с легкостью усваивала учебный материал, и не было преподавателя, который остался бы ею недоволен.

Незаметно прошли три года. Ванге исполнилось восемнадцать лет. Она всегда выглядела очень опрятно, а лицо ее излучало спокойствие и умиротворенность. С некоторых пор его озаряла и какая-то внутренняя радость. Здесь, среди воспитанников приюта, был и один паренек – Димитр из села Гяото Гевгелинского края – и Ванга чувствовала, что стоит ей услышать его голос, как сердце начинает тревожно и радостно биться, и всю ее словно окатывает теплой волной. Юноша тоже тянулся к ее голосу, и оба пребывали па вершине блаженства, когда им удавалось побыть наедине. Однажды он признался, что любит ее и предложил пожениться. Его родители были людьми состоятельными и не имели ничего против, чтобы заботиться о них.

Целыми днями Ванга представляла себе, как будет выглядеть в подвенечном наряде – в длинном белом платье, под фатой, нежной, как дуновение ветерка. И не чувствовала под собой ног от счастья. Девушка отправила письмо отцу и стала ждать его благословения. Потянулись дни нетерпеливого ожидания...

ЖИЗНЬ, ДОСТОЙНАЯ ПРЕКЛОНЕНИЯ

Но в один из дней 1928 года вместо долгожданного отцовского благословения Ванга получила из Струмицы известие, поразившее ее до смерти. Отец писал ей, чтобы она немедленно возвращалась домой смотреть за маленькими детьми. В 1926 году Ганка родила третьего ребенка – девочку, которую назвали Любкой, а спустя два года во время родов четвертого – умерла.

Так Ванга простилась со своей первой любовью, школой, мечтой о замужестве и о лучшей доле. Возвращение домой было трудным и мучительным, потому что она отлично понимала: три года, проведенные в земуиском Доме слепых, были лучшими годами ее жизни и больше никогда не повторятся.

Дальнейшая жизнь слепой девушки была отмечена сокрушительной бедностью и страданиями, но вместе с тем в этот период проявилась ее бесконечная стойкость, которая помогала ей переносить все трудности.

Дома Ванга застала страшную нищету. Дети, мал мала меньше, были грязными, оборванными и истощенными от хронического недоедания. Ее брату Василу было 6 лет, Томе – 4, а младшенькой – Любке – всего 2 года. Слепой Ванге предстояло стать и матерью детишкам, и хозяйкой дома, и хранительницей семейного очага. Как только Ванга вернулась домой, отец снова отправился на поиски работы.

В это время произошло чирпанское землетрясение, которое довольно сильно ощущалось и в Струмицком крае. От мощного толчка старый глинобитный домик обрушился, и дети Панде остались без крова. Через несколько дней после землетрясения отец возвел на противоположной стороне улицы небольшую мазанку из стеблей тростника. Этот домик стоял в Струмице до недавнего времени. Он состоял из небольшой комнаты, связанной с коридором. Затем к домику пристроили и кухоньку, соорудили в ней очаг и пекли там хлеб, разумеется, когда удавалось раздобыть муки.

Особых пожитков не было, поэтому устроились на новом месте быстро. Ванга, со свойственным ей чувством порядка и чистоты, постаралась придать жилью уютный вид. На видное место поставили пестроцветный сундук, оставшийся от приданого второй жены Панде, глиняный пол устлали рогожками, а в углу разместилась кровать, для которой Ванга связала из старых ниток покрывало, "чтобы было красиво". Перед домом разбили небольшой палисадник, засадили его по краям разными цветами.

В этом домике Ванга и Любка жили долгие годы в одиночестве, потому что их братья, хотя они были еще совсем маленькими, отправились по селам искать работу и нанимались батраками или пастушками, чтобы раздобыть средства пропитания для семьи.

Город и окрестные села вскоре облетела молва, что слепая девушка – искусная вязальщица, и женщины стали носить ей пряжу и давать заказы. За работу вместо денег приносили мелкие вещи или старую пряжу, из которой Ванга вязала одежку для детей. На себя не оставалось времени. А жители окраины, зная о беспросветной бедности семьи, отдавали ей поношенную одежду покойных соседок.

Ванга стала заниматься и ткачеством. Научила Любку завязывать оборвавшиеся нити, и маленькая сестренка до поздней ночи слышала постукивание станка и позвякивание металлических спиц, которыми работала Ванга. Когда сестренка засыпала, Ванга давала волю слезам. Днем она крепилась, чтобы не пугать Любку и не давать людям повода жалеть ее, но по ночам слезы были единственным средством, облегчавшим ее страдания.

Утром сестры вставали очень рано: Ванга не любила сидеть без дела и не позволяла лентяйничать тем, кто ее окружал. Ей хотелось, чтобы все вокруг блестело от чистоты. Все дни недели были строго подчинены определенному распорядку: в понедельник сестры занимались стиркой, во вторник подметали вокруг дома, в среду штопали одежду. Штопкой занималась обычно Любка. Хоть она была еще мала, Ванга научила ее вести хозяйство и была очень взыскательна к сестренке: на ощупь проверяла швы, и, если находила недостаток, отпарывала заплатку и заставляла Любку переделывать заново. Нередко сестра заливалась слезами; рваной одежки было много, и у нее не оставалось времени на игру с другими детьми. Но Ванга была непреклонна, утверждая, что все надо делать как следует.

В четверг они замешивали тесто для хлеба. В пятницу шли за город накопать красной глины, которой обмазывали домик изнутри, а снаружи опоясывали его красным цоколем – чтобы было красиво. В субботу ходили за крапивой или лебедой, из которой варили похлебку. В воскресенье посещали церковь, а после обеда приходили женщины из окрестных сел за связанными вещами. В их дворике собирались посудачить и соседки. Ванга была очень общительной, обладала тонким чувством юмора, и все любили разговаривать с ней.

В Струмецком крае существует интересный обычай. Вечером на Герогов-день девушки на выданье опускали в большой кувшин разные предметы, чтобы узнать свою судьбу. Кувшин обычно оставляли в Байтном дворе под старым развесистым кустом шиповника, усеянным темно-красными цветами. Очень часто, может, из сожаления к Ванге, выбирали ее оракулом, и на следующее утро она доставала из кувшина опущенные в него предметы и предсказывала судьбу каждой из девушек. Самое интересное, что все, предсказанное ею, сбывалось с удивительной точностью. Но тогда никому и в голову не приходило, что Ванга обладает даром прозрения.

На другой праздник. День Сорока святых великомучеников, девушки перегораживали реку ветвями, делая из них символический "мост", веря, что ночью им приснится, как их суженый пройдет по мосту. Однако на следующий день никто не мог удивить Вангу, так как она сама рассказывала, что им снилось. Совпадения были слишком странными, но никто не пытался объяснить это явление.

И все же праздничное, веселое настроение царило в доме не часто. Ванга не позволяла себе расслабляться, потому что нужда следовала за ними по пятам, и она должна была работать не покладая рук. Очень часто сестрам приходилось голодать. В основном они питались дикой капустой, кукурузным хлебом или простоквашей, сильно разбавленной водой. Но зачастую не было даже этой скудной пищи. Как-то они сообщили отцу, что мука кончилась, и им негде ее взять. Деньги в семье водились исключительно редко, и Ванга берегла их на "черный" день. Отец отправился к своему другу, зажиточному крестьянину, и попросил у него взаймы немного муки. Тот ответил, что у него припасен мешочек муки, но он согласен расстаться с ним только за наличные. Отец взял мешочек и попросил странствующего торговца отвезти его детям в Струмницу. Какая радость пришла в дом Ванга тотчас замесила тесто, испекла хлеб и, не дожидаясь, пока он остынет, сестры набросились на него. Но не прошло и часу, как им стало плохо, все поплыло перед глазами, открылась рвота. Перепуганные соседи послали в соседнее село за отцом, Панде бросился домой, достал мешочек и увидел, что "друг" продал ему не муку, а смолотую траву, которую местные жители называли "пиявцем" – полевой сорняк, очень ядовитый.

На городской окраине, близ реки Тракайна, отец посадил шесть черешневых деревьев. Когда черешня созревала, отец продавал ее странствующим торговцам. Дети с нетерпением ждали этого дня, потому как отец обещал, что непременно купит им подарки с выручки от черешни. Однако денег было так мало, что выполнение его обещания откладывалось до следующего года.

Однажды они засадили свою делянку табаком. Возни было много, а когда отец продал его Табачной монополии, то ему заплатили сущие пустяки. Денег хватило только па то, чтобы купить кувшин бозы.

В 1934 году Любка пошла в школу. Она была самой способной ученицей, но в то же время и самой бедной. Ванга очень радовалась тяге сестренки к знаниям, потому что ей уже довелось испытать радость учения, хотя и недолгую, в Доме слепых, и она знала, какое это богатство. Несмотря на то, что Ванга держала детей в строгости и они подчинялись ей беспрекословно, ей так и не удалось уговорить братьев пойти учиться. Честно говоря, такой возможности и не было, так как они работали батраками, но даже когда выдавалось свободное время, братья не желали ходить в школу. Васил, так тот прямо заявил, что он вообще не будет учиться.

В Струмице был создан Клуб эсперантистов, который посещали почти все дети бедняков. Васил и Томе тоже записались в этот Клуб и стали регулярно ходить туда якобы для изучения эсперанто. Часто они заставляли Любку разносить но городу какие-то книги и отдавать их разным людям. Потом выяснилось, что под вывеской заведения для эсперантистов скрывался коммунистический клуб, и молодежь изучала не столько язык, сколько марксистскую литературу. Оба сына бывшего четника Панде естественным образом проложили дорогу к школе, в которой они узнавали подлинную правду жизни. К, тому их подвигла не только отцовская кровь и отцовские убеждения, но и пример его жизни.

Но все это случилось позднее. А пока вернемся в 1934 год. Семья по-прежнему мыкала нужду, терпела лишения и подвергалась непрестанным унижениям, несмотря на то, что Ванге приходилось хуже всех, она была и самым стойким, самым трезвомыслящим человеком в семье. Ни на секунду не позволяла себе раскиснуть перед детьми или пожаловаться на судьбу соседям. Она была опорой не только для братьев и сестренки, но и для отца, которого извели постоянные заботы о хлебе насущном, и он часто впадал и отчаяние. Ванга подбадривала его, заявляя, что и для них непременно наступят светлые дни.

Отец, который не мог свести концы с концами, мечтал стать кладоискателем и найти много денег. Однажды Ванга сказала ему, что знает, где зарыт клад и описала ему место, где он может найти древние монеты. Клад покоился в местности, расположенной не так уж близко от Струмицы. Прежде там было село, ныне покинутое, а близ него текла река. Между рекой и лесом находилась скала, вот под ней-то и было зарыто сокровище. Удивленный отец воспринял слова Ванги с недоверием и стал посмеиваться, но потом задумался и вспомнил, что такое место действительно существует. Село называлось Раянцы. Жители покинули его, когда там вспыхнула чума. А река называлась Раянской. Да, были там и лес, и скала. Отец поинтересовался у Ванги, откуда ей все это известно, а она ответила, что, мол, привиделось во сне. Как-то отец предложил сходить в Раянцы и посмотреть, правду ли им сказала Ванга. До села добирались пешком, но Любка вспоминает, что Ванга передвигалась в раянской местности очень уверенно, будто бывала там уже не раз, и все было так, как она описала. Отец сказал, что как-нибудь соберется и придет сюда копать под скалой, но вскоре упал и сломал руку. Так им и не было суждено разбогатеть. Позднее в этой местности построили водохранилище, и если даже там и был зарыт клад, то он навсегда остался под водой.

Спустя какое-то время после того случая из стада, что пас отец, пропала овца. Отец вернулся домой очень расстроенный: денег заплатить за пропажу у него не было, и он был уверен, что хозяин прогонит его. Но Ванга сказала: "Не горюй, пропавшая овца у Атанаса из Моноспитова". Отец изумился, так как не знал этою человека, и уж тем более не могла его знать Ванга, почти не выходившая из дому, к тому же у нее не было знакомых из того села. Удивленный и встревоженный, отец спросил, откуда ей это известно, а дочь снова сослалась на то, что видела сон. И впредь многие ее сны оказывались вещими. Вероятно, именно тогда у нее проявились задатки ясновидения. Отец пошел в указанное ею село, разыскал нужного ему человека и отобрал у него овцу, которую считал безнадежно пропавшей.

В канун Нового года в общинной управе составлялись списки самых бедных жителей Струмицы, которым отпускались небольшие пособия. Любка и Ванга за неделю до назначенного срока ждали перед зданием общины этого подаяния. Чиновники, сновавшие в здании, с жалостью поглядывали на сестер, потому что ноги Ванги, стоявшей босиком на цементном полу, вздулись и покраснели от холода. А Любка была обута в деревянные башмаки прямо на босу ногу. "Раз у вас нет приличной обуви, лучше бы сидели дома в тепле!" – говорила озябшим сиротам их тетка.

Но и дома редко когда бывало тепло. Иногда сестры ходили на городскую окраину, в местность Чам-чифлик, и там собирали шишки. Но этого топлива хватало ненадолго, в комнате было холодно, потому что домишко из тростниковых стеблей продувало со всех сторон.

Несмотря на это, Ванга не жаловалась на здоровье до 1939 года. В тот год она заболела плевритом. И почти восемь месяцев жизнь ее висела на волоске. Болезнь настолько иссушила ее, что в погожие дни Любка укладывала сестру в корыто и выносила во двор, как ребенка. Когда положение стало совсем критическим, вызвали врачиху с малярийной станции. Та с брезгливым видом осмотрела комнату и попросила Любку убрать покрывало с больной. От долгой неподвижности тело Ванги было покрыто пролежнями, кожа на ранах расползлась. Врачиха послала санитара на станцию за присыпкой и дезинфицирующим раствором, позвала Любку во двор и сказала ей, что сестра долго не протянет.

Эта весть мгновенно облетела весь квартал, и соседи позвали священника, чтобы тот причастил умирающую. А на следующий день, когда рабочие Табачной монополии получали нищенские зарплаты, один из них встал у проходной с шапкой в руке и принялся собирать деньги на похороны бедной девушки.

Через два дня после этих событий Любка пошла за водой к источнику, что был довольно далеко от дома, а вернувшись, открыла калитку и от изумления выпустила кувшин из рук. Ванга, смерти которой ждали с минуты на минуту, сноровисто подметала двор. Будто и не она вовсе только что находилась на "смертном ложе". Лишь была бледнее обычного, но движения ее рук были уверенными и сильными, словно перед Любкой находился совершенно здоровый человек. Услышав голос сестры, она сказала: "Помоги мне. Нужно все часто подмести, потому что скоро сюда придет много людей".

1939 год прошел под знаком новых волнений, связанных с предвыборной кампанией. Тогдашнее правительство проводило реакционную политику, направленную на сближение с гитлеровской Германией. Это вызвало протест народа и волну демонстраций и забастовок. Начались массовые аресты.

Был арестован и отец Ванги, в людном месте заявивший, что политика правительства гибельна для народа. И снова в участке он подвергся мучениям. В ту пору ему было 53 года, но когда вернулся домой, то стал походить на глубокого старика, потому что в участке его избивали до полусмерти. Кровоточащие раны мазали разными снадобьями и накрывали освежеванными шкурами животных. Едва встав на ноги, Панде снова отправился по селам в поисках работы.