Текст книги "Наши жизни - это интересное испытание. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Kras Evey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
–Я знал, что тебе все равно. Хоть в чем-то ты меня радуешь, сынок!
–Все равно она со мной много не протянет.
Итак, я радостный вышел из кабинета отца. О побоях я уже забыл, теперь у меня будет еще одно развлечение – потешаться над моей женушкой.
Весь остальной день был сущей скукой. Полдня я провел на стрельбище. Метко стрелять – это все, что от меня требовалось для удержания моей офицерской позиции. Для этого приходилось постоянно тренироваться с разными ружьями, которые, по секрету, были моей страстью. Ничего я так в моей жизни не любил. Они радовали глаз, приносили покой в мой мир, успокаивали и давали право почувствовать себя всесильным, ведь одним нажатием курка я мог решить судьбу живого существа. Некоторых крошек я создавал сам. С любовью вытачивал каждую деталь, раздумывал над материалами, готовил чертежи. Неудавшиеся на мой взгляд модели дарил друзьям или продавал. От их блеска в глазах становилось смешно, эти олухи не способны были понять какой брак я им впариваю.
На следующий день у меня уже были кандидатуры на громкое звание моей невесты. Кто же будет эта счастливица, я буду решать целый месяц, жаль, что нужно выбрать одну, хотя я все рано всех попробую.
Ведьма
Я когда-то была человеком. Я когда-то решала вопросы о том, что надеть на работу. Смотрелась в зеркало, делала прически. Готовила еду и мыла полы, читала новости, смотрела фильмы и читала книги. Я переживала о том, что буду одна до конца своей жизни, потому что со мной лучше никому жить. Я сознательно хотела оградить людей от своего плохого характера. Стоит мне несколько минут поговорить с незнакомым человеком, я сразу же в нем разочаровывалась. Я так же разочаровывалась в себе, мне казалось, что я какая-то неправильная, злая и объяснений такой злости на себя я не находила.
Сейчас же я рада, что я давно не человек и мне нужно ни с кем разговаривать, думаю я уже не помнила свое имя, меня вообще не интересовало, что когда-то я была человеком. Это смутное прошлое, я закрыла непроглядной мглой. Как же я рада, что я больше не человек. Теперь меня не интересует статус, мне не нужны деньги. К черту работу, я держу нос по ветру, к черту счет в банке, я бегу что есть мочи по долине, к черту брачное рабство, я перепрыгиваю через обрывы. Я счастлива, что я не человек.
Мои раны после последней драки почти зажили, тогда мне стоило неимоверных усилий подняться и уйти в безопасное убежище, еще сложнее было достать до ран. Лучше мои раны заживали в логове, куда меня принесла мама, но я не могла уйти далеко от ее нынешнего логова, вдруг этот незнакомец найдет подмогу, и они нападут уже вдвоем. Ради пропитания, мне все же приходилось спускаться в долину, там сильно пахло людьми. Люди начали оставлять свои следы в горах, к северу от моего логова, где появился рудник, до меня доходили четкие запахи десятков людей, хотя рудник был в нескольких километрах. Этот запах мне сильно не нравился, однажды он перемешался со звериным, от рудника несло кровью убитых диких животных. Это были волки.
Я решила не испытывать судьбу, мне такое соседство приносило только тревогу, и обходила места, в которых люди могут построить свои рудники. Такие места содержали залежи драгоценных металлов, и другой полезной породы, от которых чувствовались волны силы.
Прошло полгода, я залечила раны, иногда ходила к логову своей матери, чтобы удостовериться все ли впорядке. Я не могла увидеть ее детеныша, не хотела, чтобы мама зря волновалась. Я знала его запах, и мне этого было достаточно. Сейчас он уже подрос и выходил с ней на охоту, пока он больше наблюдал за матерью, пользы от него было мало. Я приходила на их места охоты, чтобы удостовериться не получила ли мама сильных увечий, и была ли пролита ее кровь вместе с кровью жертвы. Детеныш вырос и ему нужно было больше мяса, мама как и в случае со мной, сейчас искала добычу покрупнее и иногда получала серьезные увечья от рогов.
В этот раз, мне показалось, что ей задели живот. Она оставила кровавый след прямо до самого логова. Эта рана потребует очень много времени на заживление, детенышу придется самому идти охотиться и, еще не ясно сможет ли он принести свою добычу матери. Моя мама в своем непревзойденном стиле, опять ринулась на рога. Как же я за нее переживала. На следующий день я уже была очень близко от их логова вместе с тушкой лани, наверно мама сильно забеспокоилась, учуяв такого сильного хищника близко к логову, где обитал ее слабый детеныш. Я не знала, помнила ли она меня, и как она вообще на меня отреагирует, поэтому оставив тушку лани, я тот же час, побежала опять на охоту. Каждый день я приносила им по лани, надеюсь, лани еще не перевелись в этих местах. Мне обычно нужно было много мяса, много добычи, мало что могло в полной мере утолить мой голод. Во всем было виновато мое огромное тело, которое с момента драки, казалось, стало еще крепче и мускулистее, поэтому я предполагала, что им двоим тушки лани будет тоже маловато и старалась приносить ее чаще, то есть каждый день.
В одно утро я опять несла своим родичам еду. Себе я взяла только маленький кусочек, потому что голод мучил меня уже давно. Я не охотилась для себя целых две недели. Тушка была легкой и я легко сволокла ее на вступающий камень, с которой ее легко можно будет сбросить хищнику, довольно сильному, чтобы туда забраться. В этот раз запах детеныша мне показался ближе, чем я думала, все место около скалы пропахло им, потому что он каждый раз забирал еду, и я не обратила на него должного внимания, пока не услышала, что что-то движется в моем направлении. Из-за деревьев показался он. Мое сердце ликовало. Он был такой красивый. Легкой поступью он начал приближаться, но все еще был на значительном расстоянии. Он думал, что оно достаточно, чтобы позволить ему убежать в случае опасности. Молодой, неопытный, он так красиво переставлял свои лапки, его мех был пушистый, белый с серыми пятнами, мордочка маленькая и аккуратная. Как же он был прекрасен! Он превосходно вписывался в пейзаж этих гор, дополнял его и олицетворял собой их манящую сказочность , грацию бесшумно падающего снега, силу и непреклонность вольной жизни, гордость своего рода. Я была не права, когда думала, что он родился слабым. Мы все рождаемся слабыми. Его маленький огонек жизни превратился в изумительное по своей красоте свечение, и я была готова на все, чтобы такое красивое создание прожило свою жизнь, не встречаясь с человеком.
Взглянув на меня, детеныш тот час скрылся, и я поспешила уйти. Еще месяц я приносила детенышу и моей матери еду и потом отправилась к подножию гор, решив защищать эти земли от незваных черных оборотней и пугать людей своим присутствием.
Герцог Воскресенский
Сегодня иду на бал. Голубчик Лиховенский, которого я пощадил, будет там сверкать перышками. Я просто обязан на это посмотреть. К моему большому удовольствию, там будет мне представлена моя будущая женушка. Надеюсь, она не слишком ревнивая. Будет сложно уделять внимание только ей. А вдруг повезет стать свидетелем скандальчика другого, я конечно, не буду в нем участвовать, я его, возможно, организую. Для этого мне нужно просто заранее знать, кто придет на бал, заручиться поддержкой разных сторон, что в моем положении не сложно. Представиться очень деятельным и сочувствующим человеком и ненароком ляпнуть, какую – нибудь клевету, стряпанную мной по ходу дела. Хотя частенько мне не приходиться так напрягаться, высший свет итак друг друга ненавидит. Они погрязли в сплетнях, и лжи. А я всего лишь внимательный слушатель. Я чую, сегодня будет интересно, вдруг сам заскандалюсь!
Мне подали очень презентабельную карету, четыре белых кобылицы с непонятными украшениями на узде и на холках. Бесполезное расточительство! Деревянная карета, выкрашенная в белый и расписанная золотом. Какая вульгаршина! Мне, конечно, совершенно все равно выкрашена она золотом, или покрыта изумрудами, Будь она полностью нефритовая! Ничто не может скрыть тот факт, что нас подбрасывает от каждой кочки. Трясет как в бочке, вообще, мы тащимся как гусеницы. Терпение мое иссякло, настроение испортилось, на празднике я был уже еле живой от злости. Они не поставили на карету мои амортизаторы. Это мое изобретение и, конечно, за него они должны были мне же и платить. У меня сложилось впечатление, что мой папочка пока прикрывает лавочки моей независимости. Чует старый прохвост старость. Но ему недолго осталось главенствовать, скоро я буду править балом.
Мне было плохо ровно до того момента, пока я не повстречал Изабеллу. Эта горячая штучка и сегодня скрасит мой скучный день. Я сделал ей знак, что заметил ее и подойду позже и направился прямиком к своему отцу. Отец сидел в самом конце зала, величественно восседая на своем уже, бог знает, сколько существующем стуле, который представляет собой местный престол. Его глаза наслаждались скопищем толстосумов и их детей. Меня же он позвал не сразу. Каждый из генералов считал своим долгом поздравить моего отца с помолвкой, произносил длинную речь, в которую мало вслушивался. Мне обо всем говорили их глаза. Жадные и надменные, в их руках была немалая власть. Дай им волю, и они растерзали бы меня голыми руками, прямо здесь, посреди бального зала. Такие опасные союзники тешили мое самолюбие. Это как держать псов на привязи, главное вовремя успевать подкармливать и бить. Сегодня у меня было романтичное настроение, я был весь из себя дамский угодник и совсем не подходил на роль усмирителя. Сегодня я буду только наблюдать.
Не успел я отойти подальше от центра всеобщего внимания, как отец окликнул меня и указал на девушку, что стояла рядом с ним. О! Я ее даже не заметил! Прекрасная конспирация, она слилась с занавеской! Как только я ее увидел, сразу разочаровался, с Изабеллой ей не сравниться. Но грудь имелась, и лицо было симпатичное. Она была достаточно красивой, чтобы иметь невероятное самомнение искусительницы мужчин, что разбивает сердца без разбора. Мои догадки подтвердила походка. Кокетливая наигранная улыбка. Я должен вести себя соответственно и тоже надеть маску ее самого верного воздыхателя. Надеюсь, она достаточно богата, чтобы позволить мою безупречную игру героя-любовника.
Я улыбнулся ей, сказал пару комплиментов, она порозовела и засмущалась. Такая милая! Я поздравил ее с помолвкой, высказал, какое неизгладимое впечатление она на меня произвела и с каким нетерпением, я буду ждать нашей следующей встречи. Нас с ней представили генералам и всем деятельным лицам государства. Этот фарс длился недолго, после меня уже ничего сдерживало, я попрощался с Невестушкой и побежал к своей пылкой любовнице. Меня ждала эротическая сказка по имени Изабелла.
Ведьма
День ото дня находиться на подножие становилось невыносимее, люди распугали всю добычу. Часто раздавались выстрелы, горели костры. Пока они осматривали долину и собирали экспедицию в горы. Я предполагала, что они чего-то ждали, возможно, им должны были вскоре доставить припасы.
Что я должна буду делать, испугать их? Напасть и убить? Я не хочу напрасных смертей, хоть мне и ничего не стоит их убить. Я ждала и думала о том, что мне ждать от людей и как избавиться от их присутствия.
Вечером они готовили обед, до меня доносились уже позабытые запахи жареного мяса, табака и спиртного. Из-за табака все люди пахли почти одинаково, их собственные запахи, были еле различимы. Среди них я уловила один странный запах, он показался мне знакомым и каким-то манящим. Сердце как-то встрепенулось. И начала сильнее принюхиваться. Запах пока не пропадал, но ветер изменил направление. Я не могла больше следить за его передвижением, мне нужно было уйти подальше на безопасное расстояние.
Это соседство убивало меня, все мое нутро говорило, что здесь опасно. Вокруг была куча противных запахов, которые тревожили меня. А однажды, запах, что так привлек мое внимание, оказался совсем рядом. Он как– будто стал сильнее, и я четко услышала запах существа, похожего на меня, но которого я еще никогда не встречала. Что он делал с людьми около костра, там не было зверей, значит, он был там в человеческом обличье. В том, что это был самец, у меня не было сомнений. У меня так же не было сомнений, что на меня он действовал странно. Вдруг это какое-то оружие, недавно изобретенное человеком, что-то наподобие духов, содержащих феромоны. Какая гадость, не приходилось мне еще бороться со своими инстинктами, раньше все было легко, раньше никто на меня так не влиял, тем более на расстоянии.
Я резко почувствовала опасность, запах начал приближаться с молниестной скоростью. Даже у меня так не получалось. При такой скорости как бы я не бежала, он меня все равно догонит. Но догонит уже подальше от этих неприятных мне мест. Я сорвалась с места и побежала что было мочи, никогда я еще не испытывала свое тело на скорость. Было интересно убегать от кого-то, кто был в состоянии за мной погнаться. Как я и рассчитывала, зверь нагнал меня, когда я уже начала взбираться по склону. Наконец-то я его увижу! Чем ближе он подбегал, тем радостнее билось мое сердце. Что-то ненормальное со мной происходит. А как же вечное одиночество! Как же мое не разбитое сердце, я не отдам его без боя, сначала покажись.
И вот он выглянул из-за деревьев. Размером он был меньше, но силен. Совсем не похож на того с кем я дралась. Этот был рыжий, и торчащих пластин у него не было. Его грациозное, длинное тело было приспособлено для быстрого бега, мое было до зубов вооружено для боя. Если в скорости я ему проиграла, то бой будет на моей стороне. Без моего согласия ему до меня не добраться. Я встала в боевую стойку. Меня с восхищением осмотрели и проглотили слюну. Он ходил вокруг меня как волк вокруг мяса, если бы у меня не было шипов, меня вероятнее всего уже изнасиловали, и я не уверена, что я стала бы сопротивляться. Чертовы инстинкты, это единственный раз, когда я пожалела, что я не человек.
Я храбро не поддавалась искушению, чтобы усилить эффект, показала зубы, чем еще больше заинтересовала самца. Он собирался ждать, пока крепость не падет. Крепость держалась стойко, хоть из последних сил. Я решила не поддаваться, смысла в таком решении не было, но я уже решила. Кажется, мне придется принять более отчаянные шаги, чтобы избавиться от воздыхателя.
Я начала нападать. Мне не хотелось его ранить, но другого выбора не было, если не буду серьезной, он не поверит. Я сделала несколько выпадов, рыжий с легкостью от них увернулся. Более того он еще пытался меня контратаковать когтями, когда я открылась. Мне попало по морде. Нос расцарапало, нос был очень чувствительным, и ему больше всех доставалось в драках. Я фыркнула, и начала ругаться, мне казалось, я ругаюсь про себя, но рыжий остановился, его мое ворчание удивило, почти поразило. Он перестал выписывать вокруг меня круги и аккуратно уселся напротив. Через несколько минут я лицезрела перед собой голого мужчину. Который мне тоже нравился, но я не хотела в этом признаваться и гордо отвернулась.
–Ого, да ты разумная! – Выдал рыжий, который человеком, был совсем не рыжим. У него даже бороды не было и ничего не прикрывало его хитрой улыбки и лукавых глаз, непонятного цвета.
–Стеснительная девочка,– его глаза расширились, как будто от удивления,– ты, поэтому не оборачиваешься. – Глаза расширились, уже как будто от великой истины вселенной, недавно раскрытой по чистой случайности.
Было странно опять слышать человеческую речь, я так от нее отвыкла. Что будет, если я посмотрю ему в глаза. Чувство опасности от него больше не исходило, я ощущала только непомерное любопытство. Повернула голову и взглянула ему в глаза.
–Ты красивая,– продолжил он. Мне все хотелось вспомнить, где я слышала это раньше.
– Я ведь тебе тоже нравлюсь, да?! – его глаза уже загорелись. – Я чувствую, что это так. Иначе ты бы уже сделала из меня отбивную!
Тут удивилась уже я, он улыбнулся, улыбнулся мне. Его улыбка была радужной, как солнце, я хотела это солнце себе. Для мрачной меня, это будет замечательным воспоминанием, мне никто никогда так искренне не улыбался. Я готова была пустить скупую женскую слезу, если бы он не заржал. Его смех был звонкий и чистый, мне нравился его голос. Слушать его было приятно, и я тихо млела, тоже удобно устроившись на земле, напротив него.
Так вообще не честно! Ты же видела меня! А я тебя нет! Ну, давай обернись! – Я все так же тупо на него смотрела. – Ты такая бесжалостная, ты точно могла отделать нашего Глебушку, он от тебя в восторге и приказал не показываться тебе на глаза. Представь, какое будет у него лицо, когда узнает, что ты на него не запала!– И он опять начал тихо хихикать.
Я все вспоминала, каким сильным был этот Глебушка. Неприятное ощущение прошло по спине, это не осталось не замеченным.
–Даже так! Тогда мне незачем волноваться. Я подарю тебе поцелуй, который ты мне вернешь, когда обернешься – Стоп! Что он собрался делать! Как, уже! Я морально не готова! Не успела я еще предаться панике как следует, меня уже чмокнули в нос, которому и так от него уже досталось.
Через минуту со мной уже попрощались и скрылись во тьме. Стало как-то пусто и одиноко.
Я свернулась калачиком и закрыла глаза лапой, так я и пролежала, не двигаясь несколько минут, пока мой новый знакомый отдалялся от меня с бешеной скоростью.
Как я могла так быстро поддаться влиянию. Это все звериные инстинкты, наверно в это время года у моего вида начинается гон. Я не могла найти объяснение такому своему поведению. Или на мне на самом деле испытывали какое-то очень действенное средство привлечения внимания. А что если я нашла его. Того единственного, который мне подходит, того, кого я буду слушать с умилением, не смотря на весь тот бред, который он будет нести. Нет! Я помню влюбленных своих подруг. Их мозг отключался напрочь, и они даже не сопротивлялись. Наоборот, грезить в своих мечтах, для них считалось высшим блаженством. Нет. У меня другая ситуация, она не сильно отличается, от расположения дел моей человеческой жизни. Я должна сама о себе заботиться и защитить то, что мне дорого. Грезы оставлю на другую жизнь, когда следующей жизни стану бабочкой и буду жить всего один день.
Я пролежала до самого утра, с рассветом нужно было возвращаться на свой пост и разведать обстановку. Почти час ушел на то, чтобы добраться до своего укрытия рядом с лагерем людей. Там что-то изменилось, чувствовалось какое-то движение, восторг, выброс адреналина. Они чего-то ждали или кого-то. Весь лагерь был пропитан запахом свежеубитой дичи. Они недавно сходили на охоту. Возможно, их восторг был связан с удачей на охоте, но у меня пугало некое зловещее присутствие. Вечером они успокоились, стало слишком тихо.
В груди возникло странное ощущение, мои инстинкты взбунтовались, глаза наполнились кровью, шерсть встала дыбом, шипы заострились. Приближалось что-то, с чем мне, возможно, будет сложно справиться. Это что-то отведало слишком много мяса, от него просто разило кровью. Когда зловещее присутствие усилилось, я смогла различить запахи двух оборотней. Это тоже были самцы. И они приближались к лагерю людей. Странно, вчерашний мой друг тоже был там, но от него было той жажды крови, которая исходила от этих жестоких созданий.
Бежать было поздно, они учуяли меня и двинулись в моем направлении, за ними следовали люди. Неужели они прирученные! Они живут с человеком! Они предатели! Им все равно, что станет с этими горами, когда здесь сплошь и рядом появятся рудники. Лесов не станет, дичь уйдет, оголенная разодранная до внутренностей земля будет ныть и корить нас за то, что мы отдали ее на растерзание человеку. Человек возьмет только то, что ему нужно и оставит после себя хаос, разруху и смерть.
Эти двое по запаху сильно отличались от Глеба и рыжего, они не были оборонительными видами как я, и быстрыми бегунами их назвать их было трудно. Что-то не так было с их поведением, как будто они не отдавали отчета своим действиям, работали как машины, повинуясь приказу свыше. С двух сторон они бежали на меня, я не убегала. Я дам бой. Эти машины для убийства не должны существовать. Я не хотела просто так отдавать свою жизнь, в последние мгновения я вспоминала, почему ввязалась во все это, как все началось. Почему я превратилась, в то, чем сейчас я являюсь. Теперь, когда я у меня появились силы защищать, когда я знаю, что я хочу защищать, я была готова встретить судьбу. Я хочу, чтобы здесь не осталось таких монстров как я и те оборотни, эти горы подходят только моей маме и ее детенышу. Они не разламывают своей силой хрупкое равновесие природы, не будут вытягивать из нее соки как человек и никогда не будут мучиться самоопределением и терзаниями совести. Я не судья, и не мне решать, кому жить, а кому умереть. Поддерживая свою жизнь, я убиваю без зазрения совести. Я ничем не отличаюсь от других хищников, испачкавших свои руки в крови. Мы столкнулись здесь только по одной причине – оспорить у кого есть право убивать. Я не должна прикрывать свою совесть защитой дорогих мне существ, они тоже убивают. Если все убивают, чтобы выжить, это не является чем-то неправильным. Тогда в чем же смысл моей битвы. Я не хочу убивать просто так. Я не буду их есть. Они не будут охотиться на моей территории. Они бьются за человека. Человек будет охотиться на этой территории? Нет, его потребности огромны. Мы просто падем в битве за удовлетворение только маленькой части огромной пирамиды всего того, что нужно человеку для счастливой жизни.
Что будет, если я не выиграю, – я потеряю свободу? Что они со мной сделают? Они уже убили меня один раз. Легкий ветерок подул мне на встречу, в последние мгновения, я попыталась насладиться его прикосновением, тишиной и покоем перед бурей. Я закрыла глаза и ждала, что злость сама появиться, я ждала, что силы сами придут. Их не было, тело обмякло, оно не нашло веской причины, по которой я должна была выиграть этот поединок. Враг был силен, и их было двое. Возможно, я дала бы прекрасный бой, но не выиграла его. Я все еще слишком слаба. В раздумьях я не заметила, как два оборотня приблизились на расстояние броска, они ждали, что я буду оказывать сопротивление, их немного смутило мое поведение, и они решили пока не приближаться. Сделав несколько кругов вокруг меня, он начали пускать слюни, как гиены вокруг падали, их соседство раздражало. Они были ужасно некрасивы, непропорциональные рты, непомерно большая голова и короткое тело, делали их еще больше похожими на гиен.
Через несколько мгновений они убедились, что я не дам им бой и яростно накинулись с обеих сторон на мою спину. Они старались не попасть на шипы, но я их еще даже не выпускала, я не успела ощетиниться, так как находилась в спокойном состоянии. Стоило им только двинуться, в своем броске они угодили на мои вставшие пластины. Пластины проткнули их лапы насквозь, но до брюха не достали. Боль от ран только еще больше их разозлила и они начали меня таранить с обоих сторон невзирая на то, что шипы впивались им в плоть со спины. Они хотели перевернуть меня на спину, надеясь порвать мне брюхо. Удары в спину и в бока, приносили больше урона им, нежели мне и они поменяли тактику. Стали бить по морде, она единственная была без чешуи. Мне пришлось закрывать глаза лапами. Я легла на землю и выставила щипы, больше они ничего не могли сделать. Моя броня уже в который раз сослужила мне службу. Два сильных оборотня, сила каждого была равна моей, не могли меня достать. Я даже немного разочаровалась. Ведь я ждала по настоящему сильных соперников.
Мои соперники не спешили, они удерживали меня до прихода подмоги. Запахло жаренным. Конечно, этот запах был мне знаком, такой остается после выстрела. Люди были уже близко. Сколько их? Стоит ли мне бежать. Стоит ли мне разделаться с этими двумя, пока не пришли люди. Люди.... Я не хотела с ними встречаться, кто угодно, только не люди. Я поднялась на ноги и прыгнула на ближайшего оборотня, я вцепилась ему в морду зубами, когтями, я хотела добраться до его слабых мест. У него тоже имелась броня, и ее не так легко было прокусить или расцарапать. Оборотень начал махать головой и бить меня лапами, чтобы снять с себя, подбежавший на подмогу второй хлестал меня по морде, которая была занята прокусыванием панциря, я еще сильнее надавила, запах выстрелов приближался. Еще сильнее, этого было недостаточно, я давила и давила, сама почувствовала боль в боку и привкус крови во рту. Я прокусила панцирь, мне удалось. Но что это за пронзающая боль!
Я услышала крики: Что медлишь? Стреляй еще? Он же загрызет Пушка!
Ха, вот именно, я загрызу Пушка, мерзкие людишки. Используете оборотней для борьбы с оборотнями. Не испачкав своих рук, хотите разделаться с врагом. Как это по-людски, всегда выходить победителем. Стоп! Я тоже человек и это битва на равных. Эти оборотни неразумны. Ими правят инстинкты и приказы хозяина, и хозяин приказал им:
–Стой! Не стреляй! Фас пушок. – послышался другой голос. Это самка. В этом обличье мы ее не достанем. Должна обернуться. Отправим ее на рудники.
Опять кто-то решил, что вправе распоряжаться моей жизнью. Опять кто-то решил , что имеет право решать то, что несоизмерно даже габаритам его задницы. Это меня разозлило, меня разозлил этот довольный наглый голос, эта самоуверенность сытости и безопасности. Я зарычала, набросилась на второго и прокусила панцирь уже ему. Я ничего не видела. Морду мне разодрали в кровь, я хрипела и еще больше сжимала челюсть.
–Нет, не возьмем, стреляй!– В меня опять выстрелили. Теперь стрелков было уже шестеро, Шесть попаданий с разных сторон. Ружья легко пробивали броню. Даже мои огромные размеры не спасли от убойного залпа одного ружья. Шесть – это был предел.
Еще заряд!– Я умру. Опять в бессилии. Сколько бы у меня не было сил, всегда найдется противник, который решит использовать меня в своих целях. – Еще шесть пуль впились в мое тело. Держаться за оборотня больше не могла, я разжала челюсть и опустилась на землю. Кровь хлынула из пасти. Это не конец. Я не уйду просто так. Пользуясь замешательством оборотней, я прыгнула на людей, стоявших кругом. Одним ударом лапы я смела двоих, третьего переломила челюстями пополам. Я вкусила человеческой крови, мне стало мало. Со сторон доносились крики и хрип, залпы ружья, ржание коней. Через мгновение дорогу мне загородили оборотни. Сила была на их стороне, одним ударом они сбили меня с ног. Шипы на моей спине втянулись, пластины были пробиты, теперь им уже ничего не мешало добраться до моей плоти. Они радостно заржали, их терпение вознаградилось, теперь они вонзали свои когти в мою плоть и раздирали ее, оставляя глубокие раны. Это приносило мне невыносимую боль, я завыла, они были готовы рвать меня бесконечно, оставшиеся люди смотрели как завороженные, пока один из них не опомнился и не выстрелил в меня еще два раза. Последние выстрелы были моим пределом, я не могла больше оставаться на ногах и рухнула наземь, под тяжестью тел гиен, смеющихся над моим поражением.
Герцог Воскресенский
С севера до меня дошли невероятные слухи. Охотники поймали самочку оборотней. Конечно, в процессе они ее чуть не убили. Еле живой ее доставили на рудники. Это мой шанс. Если она родит, у меня, как и у отца появится пара защитников. Папины оборотни хорошо поработали. Он был очень доволен, а как рад я, просто не описать словами. Сегодня я даже не садился на лошадей и выгуливал собак. Такая радостная новость подвигла меня на создание моих любимых крошек! Я освободился только глубокой ночью. Сегодня утром я еду к своей невесте, мне нужно преподнести ей подарок– это кольцо из пластины той самочки, что недавно поймали.
Меня встретили с распростертыми объятиями, дом был шикарно убран и правильно распланирован. Все самые последние достижения техники были представлены тем или иным способом в этом доме. На четвертый этаж, меня подняли на лифте. В уборной, были горячая и холодная вода. Этот дом мне очень даже нравился. Я рассматривал его с интересом и рассматривал бы еще много часов, но нужно было идти в комнату своей невесты. Она ждала меня, стояла около окна, чтобы скрыть свое волнение, ее грудь вздымалась при каждом глубоком вздохе, виной тому был туго затянутый корсет. Это наверно неприятно, но если женщина готова на такие жертвы ради поимки глупцов, которые не знают в чем здесь секрет, пусть все так и остается.
–Доброе утро! Линея! Вы очаровательны!
–Благодарю. Доброе утро, Лорд Воскресенский!
К чему такие формальности, называйте меня по имени.
Как Вам будет угодно, мой будущий супруг,– она почтено поклонилась. Нет, ну вы посмотрите, сколько степенности и подчинения она выказывает. Сколько театральности и проверенных многими искусительницами приемов она использует. Какая игра! Какая актриса. Я уже был горд своей будущей женой, и в знак признательности протянул ей кольцо. Она открыла его и заулыбалась. Полагаю, она знала цену этого кольца в золотых. Для нее ценность любой вещи определялась завистью подруг, а не химическим составом материала. Тупая женщина! Такая, какая и должна быть.
Я любовался своей невестой, пока не послышался скрип двери, вошла служанка.
Сначала я мельком скользнул по ней и вернулся к своему цветочку, но через секунду, уже впился взглядом в эту входящую незнакомку, она притянула мое внимание повязкой на лице, я начал рассматривать ее, забыв о своем цветке. Цветок опешила.
–Пошла вон, Лина, у меня гости,– злости и раздражения в ее словах было немерено. Еще бы! Она такой спектакль благоразумной девицы мне показала, так старалась, а этой незнакомке было достаточно показать нос из-за двери, чтобы приковать мое внимание. Что-то в ней было не так, это не обычная прислуга. Пол лица в шрамах, в глазах пустота! С первого взгляда я бы определил ее в безжалостные убийцы, а не в прислуги. Вот это находка! Я не успокоюсь, пока не разгадаю ее загадку!
– Как Вам будет угодно, госпожа, – она произнесла это так размерено, так холодно, как будто на нее не кричали вовсе. Она так и не подняла на нас своих глаз, уверен, если бы она на нас посмотрела, то мы бы увидели в них только ее холодное призрение, направленное на маленьких букашек, которые занимаются своими маленькими грязными делами, в то время когда кто-то погибает на войне.
Значит, ее зовут Лина! Я непроизвольно улыбнулся своим мыслям. Лина! Как красиво. Конечно, не так вычурно как Линея, грубо и просторечно, но метко и прямо в сердце.
Наверно я совсем забылся, Линея, заметила мою задумчивость и сострила недовольную гримасу, вздернула носик и надула губки. Теперь моя невестушка похожа на уточку. Ну что ж, она мила даже с такой гримасой. Ее белоснежная кожа без единого рубца, васильковые ясные глаза, всегда будут ангельски притягательны. Я могу смотреть на них вечно и думать, где же Лина получила свои раны, какого цвета ее глаза и как ОНА будет на меня смотреть, если я вот также ее поцелую.
