Текст книги "Наши жизни - это интересное испытание. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Kras Evey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Evey Kras
Наши жизни – это интересное испытание. Часть 1
Ведьма
Наши жизни это интересное испытание, даруемое нам свыше. На этом, пожалуй, все внеземное присутствие заканчивается. Она может быть прекрасна, она может быть наполнена любовью, но не всем так везет, для других это страдания голод, жалость, беспомощность. Когда испытание становиться невмоготу, некоторые решают выбыть с дистанции. Не понимаю, за что их все корят. Это выбор человека, если он осознан, а не сделан из желания отомстить, причинить боль, разрушить, лично я не вижу в этом ничего плохого. Некоторые индивиды умудряются постичь все, от падения до взлета, от горения до пустоты, от страсти до разочарования. Счастливчики, они жили полной жизнью. Я им немного завидую, но чувствую и тревогу. Я бы не хотела испытывать сильные чувства, я считаю они ни к чему, обжигающая все страсть это блеф гормональной зависимости. Мой подход прост, я живу, чтобы наблюдать за этим миром.
Эти странные тупые сны меня совсем замучили, опять я сильно испугалась, сработал первый будильник. 7:00. Нежная мелодия Баха подготовила меня к будильнику второму, Andre 3000 Ms Jackson. Мне нравится этот чернокожий, с тех самых пор как увидела его в фильме Гая Рччи. У него есть стиль. Его насмешливость нельзя отнести к агрессивному высмеиванию все и вся или агрессивной показушности. Он мой любимчик еще с универа. Несколько минут я вспоминала, кто я есть на самом деле. Просыпаться для меня всегда сложно, я не помню место, где я должна проснуться, не помню, куда мне надо идти, не помню сколько мне лет, не помню свои предпочтения, предсказания на будущей день и все то, чем мы себя кормим, чтобы встать с кровати и направиться на трудовую деятельность.
День обещал быть скучным как всегда, я опять буду строить планы, лазить по сайтам, выискивая предложения улучшить свое образование, как будто это как-то поможет мне стать чуточку лучше и надеяться на работу с лучшим окладом. На самом деле я просто просматриваю их каждый день, тлею надежду в глубине своей души, подкармливаю ее, укладываю спать, но никогда не выпускаю на волю. Надежда внутри это монстр, который может разрушить все мое хрупкое состояние, та малость комфорта, которого мне удалось заполучить. Этот монстр хочет, чтобы я была голодной, он требует действий, желаний, поисков, целей, планов. Он требует свободы, которую я не могу предоставить, можно поспорить кто из нас на самом деле находиться в клетке.
Но я никогда не выпущу его на волю, я желаю ему смерти, жить с надеждой больно, а без нее нет смысла вставать утром с кровати.
Вечером меня ждал один и тот же изо дня в день выверенный способ забыться – утонуть в чужих эмоциях. Я люблю читать романы, но больше триллеры. Они правдивее, там главная героиня обычно подвергается нешуточному психологическому давлению, иногда это приводит к отклонениям от норм нашего психического состояния. Мне всегда было интересно читать истории, в которых герой постепенно сходит с ума. Но подробностей обычно бывает мало, нас всегда ставят перед фактом, что вот у этого дяденьки, например, поехала крыша. Никто не может его понять, его клеймят чем то, отстраняя от рода человеческого. Теперь его мозг так же как мозг животного становиться не родственным нам, он всего лишь сломанный человечек. Любовные истории полны сломанных человечков на заднем плане. Герой любовник всегда спасет свою возлюбленную, но никто не горюет о первой жертве маньяка, о безымянных людях, которые погибли, по вине нерасторопной любовницы, об имуществе, нажитого непосильным трудом в однотонных, скучных, серых буднях, вечном терпении и нищите. Да, она прекрасна, красива, молода, умна и этого с лихвой хватает, чтобы добиться лучшей жизни, пройдя по головам.
Я не романтик, не верю в отношения, но читать о чужих эмоциях так интересно, как будто я примеряю их на себя, тем самым обогащая свой опыт, не вставая с кровати.
В этот вечер я опять легла, ожидая один из своих дурных снов. Мои дурные сны – проклятье тех, кому я перешла дорогу, наверно таких было не мало.
Герцог Воскресенский
Как эта дрянь помела вызвать меня на дуэль, меня, самого герцога Воскресенского младшего! Убью гада! Ему со мной не тягаться, порежу на кусочки, а потом испробую его Наденьку, эта девка давно мне уже намекает. Опять ехать в эту деревню, по приказу отца. Я хотел покутить, сестры Крещеские приезжают на выходных, Оленька очень даже ничего, но нет, бате надо было все испортить. Стану владельцем всех этих земель вы все у меня поплящете!-(злобный смех).
Как же я устал от всего этого. Может деревня и к лучшему. Буду гнать своего коня, что есть мочи, поем пирогов бабки Настасьи, пройдусь по деревням, поищу симпатичных девиц, а может и не так плохо.
К вечеру я уже выехал, дуэль перенес, Лиховенский пусть пока поживет, доделает все что хотел и проститься с миром, я его палач, я его суд и страшный кошмар. Я гнал своего коня так, что на полпути он уже выдохся, слабые коняги пошли, надо бы сказать отцу. Кажется конь откинется этим же вечером, ну что ж, жаль. Я пошел за другим на заставу в Ямашевском перевале. Конь понадобился не только мне одному, на заставе собралась толпень. Что им было всем надо, мне дела нет. Растолкав всех, я выбрался к главному, осмотрел его, тот сжался под тяжестью моего авторитета, пожелал здоровья батюшке и дал коня. Еще чуть-чуть и будет мне банька, пироги и благоухающие сады яблонь в приятном обществе. Мда.... Ради этого стоило поспешить.
Ведьма
Я начинаю просыпаться, где моя нежная мелодия Баха, где Ms. Jackson. Черт, тело болит, опять спала на спине не двигаясь. Почему-то стало как-то зябко. Где я! Я присела и опять начала вспоминать как меня зовут, кто я по жизни и чем занимаюсь. Открыла глаза, ожидаю увидеть комнату очередной съемной квартиры, но была какая-то несостыковка. Должно быть загрузка моего мозга прошла неправильно, потому как проснулась я на траве ранним утром, а вокруг были яблони. Красиво и вокруг ни души. Мое лицо расплылось в довольной улыбке. Вот как сходят с ума! Ха-ха! Я укусила себя, дала себе кулаком по лицу, очень сильно, ничего не почувствовала. Это точно сон. Мой мозг уникален, это же надо воссоздать такую красоту! Первый раз за долгое время я порадовалась своей уникальности. Каждый по-своему сходит с ума, только в этом мы свободны. Пусть это будет моим маленьким счастьем, моим маленьким миром, где мне никто не смеет указывать, как жить.
Герцог Воскресенский
Я почти уснул под яблоней с какой-то Дашей на руках. Чертовка, оставила меня! А греть меня кто будет? Кажется, я перепил вчера. Купил самый дорогой алкоголь, а мне опять самогон подсунули, это я им не забуду, гады. Так! Встаем и в дом! Я еле поднялся, прошелся по аллее, вдруг увидел девушку, показалось ... Дашка!
–Стерва, какого .... Ты меня на земле ночевать оставила.
Она молчала. Казалось она вообще здесь первый раз и осматривается. Странная одежда. Девушка в рубашке и брюках, длинные черные волосы. Фигурка пойдет. Надо познакомиться это точно не Дашка.
Я подошел, кажется, она меня заметила, даже не шелохнулась, начала осматривать, как будто я какой-то экспонат в музее. Мордашка так себе, огромные круги под глазами, глаза черные, больно как у ведьмы, странная слишком, не улыбается. Насупилась, сморщилась, оглядела все вокруг и рассмеялась. Ужас! Точно ведьма! Противный смех, истеричный, злой и низкий , режет слух как сталь. Нужно поймать ее и казнить.
– Ха-ха! С каких это журнальчиков я еще себе мужика выдумала! Че такой страшный! Ха-ха! Нет все меняем, хочу пляж и табун голых мужиков с красивым торсом. К черту романтику, к черту яблоневые сады!
Выкрикивая странные вещи, она начала махать руками во все стороны и смеяться как ненормальная. У меня был только один выход. Я снял свою рубашку, на что она с изумлением подняла глаза, смеяться начала еще больше, отчего легла на траву и затихла, забирая воздух, в ожидании новой волны своего хохота. Я напишу книгу, как поймал ведьму и высталю ее всем на показ. О да! Герцог на страже вашего сна, мой крестьяне! Я подошел ближе, ударил ее по щеке. Она опять вытаращила на меня свои глаза, жутко черные, в сочетании с бледной кожей и выделяющимся носом и черными кругами. Я удостоверился, насколько она страшная и хлестнул еще раз, лица ее больше не жалко. Хлестнула кровь, из носа и из рассеченной губы. Она остановилась, посмотрела на кровь и самое удивительное, ущипнула себя, ударила по ноге, согнулась от боли, потом обратила ко мне:
– Что это за место?
–Мое имение – ответил я, не думая. Но задумалась она!
А год?
–65 от начала правления нашего императора. – Она еще больше сморщилась.
–Это Россия?
–Нет!– ее брови поползли вверх.
–Это земли Августины. Император Август взошел на престол 65 лет назад, кажется, ему недолго осталось, а ты значит чужачка, как здесь оказалась?
–Странно. Меня наверно выкрали из моего дома и накачали наркотой, могу я попросить у вас опеки, пока не найду как связаться с родными.
Она повергала меня в шок! Вот как мы заговорили, совершенно нормальный человек, наверно она меня заговаривает, теперь я более чем уверен, что с ней нужно разделаться как можно раньше. Ее родственники мне ни к чему. А теперь, вуаля, мне нужен конфликт для справедливого суда над ведьмой. Стольких уже сжег, а они все плодятся, черноглазки!
–С чего я должен вам помогать-
–Вы не поможете?
–Как знать, зависит от Вас!
Начали собираться люди, я вообще всегда привлекаю внимание, а тут еще странная девушка в непонятной одежде, я воспользуюсь этим!
–Все, все! Дорогие крестьяне! – с этими словами я кинулся на нее и связал рубашкой. Она даже не сопротивлялась. Взгляд померк, как будто она уже мертва, в моих руках она обмякла и отказывалась стоять, потом просто легла на траву и закрыла глаза.
–Дорогие крестьяне, -продолжил я,– сегодня утром ваш господин поймал Ведьму в яблоневом саду. Казнь будет вечером, все приходите на площадь, а сейчас попрошу посодействовать господину.
Мне помогли отнести ее в клетку, ведьма не выказывала признаки жизни, она еле дышала, немного дрожала, но это скорее всего от холода. Жалко, ей мерзнуть целый день до казни. Я пожалел ее, стянул сюртук с одного из помощников и кинул ей. Мое милосердие не знает границ!
Я целый день ходил довольный, чувствовал себя очень хорошо, я сделал хорошее дело, спас империю от очередной ведьмы. Да, нужно выпросить у отца того гнедого скакуна, он уж точно не загнется так быстро как прошлый.
Вечер! Площадь! Клетка с ведьмой! Ее забросали помоями. Кажется, ее еще избили стражники. Зачем? Хотя, они идиоты не понимают, что она, может быть, и не виновна, поэтому мы должные спасти в некотором роде и ее..., от самой себя. Я расплылся в улыбке, я определенно продолжу приносить людям добро. Скоро буду выбирать рекрутов в армию его величества. Сражусь с каждым, интересно, найдется ли хоть один достойный соперник.
Комья черных волос, измазанное, опухшее от побоев лицо, чтобы сделать суд еще более справедливым с нее сняли одежду. Такой белой кожи я еще никогда не видел. Это болезненная бледность, какая бывает у людей страдающих малокровием, на теле хорошо выделялись родинки, они у нее были везде, точно ведьма, черные глаза смотрели с каким-то безучастием, как будто ждали конца в очереди на прием. Мне показалось, что ведьма не понимает своей участи или просто хочет быстрее умереть. А ведь еще недавно хохотала как ненормальная, это еще больше подтвердило мои подозрения. Скорее всего, ее нагло подставили, подсунув мне, ей просто не повезло. Мне стало жаль эту больную, я сегодня так великодушен, ничего со мной не станет ,если я пойду навстречу этой несчастной. Я выбрал яд. Ее тотчас опоили ядом и побили с лихвой. Палач заехал ей ногой в голову, потом этим же коленом в живот, потом выпрямил ее и дал еще раз в живот но уже кулаком, когда она свалилась наземь, ее уже били сапогами несколько человек. Не любят у нас ведьм. Они вызывают страх, этим и можно объяснить такую жестокость. Как же это приятно чувствовать власть над существом, которое, возможно, сильнее тебя во всем, но сегодня тебе как никак повезло, у всесильных ведьм неблагоприятный день по гороскопу.
Ведьма начала содрогаться, ее тело все трясло, она поднялась на колени, изо рта шла кровь, но это не помешало ей громко заржать и завыть. Ужасный голос, пробирает до гостей, она кричала долго, выплескивая всю свою ненависть. Кажется, я был не прав, со смертью она не смерилась.
–Как это глупо умереть во сне!– сказала она и опять рассмеялась, после чего глаза ее стали безумными и она начала опять кричать, как загнанный зверь хочет побороть смерть и выплеснуть остаток своего огня, чтобы пустоте он не достался. В этом было что-то красивое. Бледная, окровавленная, девушка, издающая последний вопль. Это было интересное существо и очень опасное. Тело бездыханной жертвы, решено было четвертовать в тюрьме, вместе с остальными провинившимися. Надеюсь, они довели дело до конца.
Ведьма
Где, черт побери, моя успокаивающая мелодия Баха, где задорный мотив Ms. Jakson. Я забыла поставить будильник. Не хочу вставать, не пойду сегодня на работу, почему так холодно. Просыпаться от холода – плохой знак. Я приподнялась, пахло ужасно, я никогда еще не ощущала такой вони. Ужас! Такого быть точно не должно. Я лежу на трупах, а трупы лежат на мне, моя левая рука застряла в чем-то похожим на кишечник, а правый локоть кто-то сверлил, я чувствовала, что по мне кто-то ползет. Это моя казнь! Я думала, умерев здесь, проснусь. Но нет! Боли я не чувствовала, только яд приятно удивил. Этот отморозок, мерзкая его рожа, это же надо было иметь настолько больную фантазию, чтобы придумать этого урода. Эта груда трупов – тоже плод больной фантазии. Я уже ничему не удивлюсь, здесь я гость и то, что меня отсюда не отпускает, слегка бесит, хорошо, что кроме холода я ничего не чувствую. Прилюдное оскорбление, надругательство, презрение, ненависть, неужели это все предназначалось мне, гадские людишки возомнили себя богами, решая судьбу жизни других. Это меня взбесило. Меня взбесила эта нахальная морда. Если это мой сон – значит он не закончится, пока я его не убью. Я выбралась, почувствовала, как меня тошнит, меня скрутило, и я почувствовала боль! О да! Я ее почувствовала. Вообще я ненавижу излишнюю жестокость, живым существам незачем чувствовать боль, пытки – это самое страшное, что может ждать нас в этой жизни. И эта моя боль была пыткой. Терпеть мочи не было, я закричала, так было намного легче ее переносить. Мне ломало позвоночник, дальше боль перешла на остальные большие кости и разливалась дальше по всему телу, голову крепко сжало, челюсть как-то сильнее раскрылась, мой голос изменился. Он стал глубже и раскатистее, я ощущала, как мне тесно дышать. Жаром обдало с чрезвычайной силой, я опустила голову, все вокруг плавало, от вони еще сильнее затошнило. Меня как будто перестраивали. Я отчаянно звала на помощь, кричала. Мой крик больше был похож на вой животного. До меня дошло, что я умираю в одиночестве, в грязи, всеми позабытая и ненужная, скорчившись от боли. Нет, пусть уж меня найдут и добьют окончательно, страх охватил меня. Ужас безвыходного положения, отчаяние загнанного зверя, все отразилось в моем крике о помощи. Я хочу домой, я хочу на руки к маме, хочу заснуть у нее на руках. Пусть я была плохой дочерью. Боже! Я была неблагодарной скотиной, я не ценила жизнь. Сцены моей жизни проплывали перед глазами, правду говорят, что она как запись проносится перед смертью. Почему я не умираю, почему не могу потерять сознание. Единственное что мне осталось – это кричать, хоть какая-то отдушина. В крик я вложила всю себя, и мне было уже все рано, что кричу не своим голосом. Но когда на него отозвались, стало еще страшнее.
Передо мной стояло чудовище. Я плохо видела, все расплывалось. Но оно было огромным, этот монстр занял всю яму, в которой я оказалась. Такой низкий рык может издать только очень большое животное, притом очень быстрое. Мгновение назад оно выло где-то вдалеке, теперь же обдает меня своим тяжелым дыханием. Оно долго меня обнюхивало, я старалась не кричать, от страха, даже забыла о своей боли. Затем оно повело себя как то неправильно. Я надеялась на быструю смерть, но вместо этого, но начало меня вылизывать и закрыло своими лапами, от которых бил жар. Это животина – садист. Решил посмотреть, когда же я окочурюсь, так как от боли быстрой смертью меня спасать не собирались. Было сложно думать, но это единственный способ как-то занять себя. Моя боль становилась странной. Я начала чувствовать что, она изменилась, начали болеть мышцы. Эта боль была уже терпимой, я облегчено вздохнула, я не умираю. В ней было что-то хорошее. Если мышцы болят – значит растут, говорят некоторые люди, хотя так же поговаривают, что мышцы болят от микротравм и скопления молоченой кислоты. Эту боль я знала, она говорила, что я старалась на тренировках и нужно просто потерпеть, взамен мне была обещана сила.
Моя нынешняя боль в сочетании с высокой температурой говорила, о многочисленных микротравмах. Меня разламывало. Казалось, что ткани превращаются в суп, но я не чувствую слабости, я чувствую злость.
Эта животина начала вибрировать как кошка, это успокаивало, не знаю, как он это сделал, но мне стало легче. Ура! Я буду жить! Хотя чего я радуюсь? Почему мне так хорошо и так мягко. Клонит в сон.
Я проснулась. Чувствую себя почти чудесно. Кости больше не ломит. Меня мучает голод, такой, что все внутри сжимается и болит. Я стала какой-то очень большой и тяжелой. Не было времени думать о других своих ощущениях, я занялась с жадностью поглощать еду, что так вкусно пахла, зазывая на завтрак. Только спустя некоторое время я поняла, что все мое лицо погружаю в тушу и с радостью вырываю кусочки. Отвращение – нет. Я голодная и имею полное право – есть, глупые предубеждения, к чему размышления о судьбе бедной лани. Я хочу жить, и к судьбе еды равнодушна. Потом мне стало так хорошо и тепло. Я закрыла глаза, начала принюхиваться. Мириад новых запахов ударил в нос. Здесь были тяжелые нотки плесневелой сосны, сырость, где-то в стороне чувствовалась брусника, остальные запахи мне были неведомы. Были среди них и очень неприятные, но большинство относились к животным, которые когда-то пробегали рядом, оставили свой след. Мне не нужно было открывать глаза, чтобы узнать окружающий мир. Лежа в скромном местечке и принюхиваясь, я знала, что твориться вокруг и чувствовала себя в безопасности.
Я знала, что тот монстр навещает меня. Запах был знакомым, когда он приходил, я даже не просыпалась, знала, что не убьет, тем более от нее пахло едой.
Да, это была самка. Как я это определила, не знаю. Я вообще глаза не открывала, Мне хотелось, если честно, было такое чувство, что нет смысла даже пытаться.
Я не помню, сколько времени прошло. Я спала все время. Единственное, о чем я могла думать – это запахи и как хорошо мне лежать.
Я стала чувствовать себя очень хорошо, потягивалась, растягивала ноги и руки, зевала. В моих конечностях ощущалась сила, сердце билось от незнакомых запахов. Но я должна была лежать. Что-то подсказывало, что глаза открывать еще рано.
Вот в который раз донесся тонкий запах еды, я ликовала, но не проснулась, на глаза мне опустился шершавый язык. Меня начали облизывать. Ее вибрация успокаивала, я чувствовала себя в безопасности, как ребенок. Моя "мама" скорее всего, почему-то решила, что я детеныш. Своих она наверно недавно потеряла, но материнский инстинкт, еще полностью не исчезнув, заставил ее откликнуться на мои завывания. Она спасла мне жизнь, просто потому что подумала, что я ее рода. Для этих существ это норма, для человека – спасти себе подобного невиданная доброта.
Мне становилось тесно лежать, укромное место давило со всех сторон. Мне нужно было больше еды. Я была голодна постоянно. Мысли о том, кто я меня вообще больше не волновали. Я была рада, как никогда в жизни, я была рада просто жить и наблюдать за миром из своей берлоги. Я радовалась еде, радовалась языку своей приемной мамы, теперь она больше не казалась мне большой. Еду она приносила очень часто. Иногда на ее теле были раны от рогов, я их тщательно вылизывала, и вообще мама становилась какой-то маленькой, а мне все не сиделось на месте.
И вот настал день, когда я увидела свет. Как же от него болели глаза. Мама облизала их и обрушила берлогу, беспощадно подвергая меня пытке светом. Я отказывалась вставать, и закрыла свое лицо. Пролежав так полдня, опять проголодалась, еды не было. К ночи голод стал невыносим. Глаза я открыла. Приподнялась. Недалеко лежала моя мама и поднялась, только заслышав, как я копошусь. И тут я увидела ее.
Хищное создание, дымчатого окраса, с огромными черными глазами, которые в ночи отдавали зелеными огоньками. Внешний вид мамы меня не очень интересовал, меня интересовала только ее сила и ловкость передвижений. Бесшумная поступь и острота чувств– все это выдавало опытного хищника. Я признавала за ней большой опыт охоты, и мне нужно было его перенять, если хочу поесть в ближайшие несколько часов. Единственное в чем мать мне уступала – это размер. Я была намного крупнее, сила, что таилась в моих мышцах, превосходила ее силу. Я радовалась, что наконец-то я смогу ее почувствовать, а мама отдохнет. Она очень сильно устала. На теле было много ран. Облизать их она так и не дала, в последнее время они плохо заживали и меня это беспокоило. Я чувствовала, что ей плохо, еще я знала, что это моя вина.
Переваливаясь с ноги на ногу, хотя правильнее будет с лапы на лапу, я то и дело натыкалась на какие-нибудь коряги и пни, тело меня пока плохо слушалось, шкура чесалась, я то и дело останавливалась, счесывая с себя комья дымчатой шерсти. Когда мы выбрались на открытое поле, я уже справлялась со своими конечностями, разминала их, перепрыгивала через овраги, несколько раз сорвалась, упала, мама встревожилась, тщательно меня осмотрела, но переломов не обнаружила. Она даже помогла мне соскоблить шерсть, отчего проступили черные жесткие чещуйки в сочетании с очень жестким волосом. Я не могла приобнять маму, лечь рядом, не покалечив ее. Мне так хотелось ее отблагодарить, но все, что я могла это подержать ее голосом.
Дальше должна начаться охота. Запах стада ланей, притаившихся на возвышенности, был знаком, меня ими часто кормили. К нему примешался запах более крупной добычи и более опасной. Лань мой голод больше не утолит. Мне ее мало, как бы не было вкусно ее мясо. А вот другой запах был притягательным. Это было сильное животное, которое не уступало мне в размере. Оно было сильнее моей матери, но она была умелой. В одиночку она ни за что бы не напала на них, соблазн был велик, но осмотрительность взяла вверх. Это опасно.
Еще полночи мы прочесывали лес, пока мать наконец не выбрала подобающую жертву. Это был боров. Небольшая группа кабанов двигалась в нашем направлении, не понятно, что их всполошило посреди ночи. Возможно, они убегали от другого хищника, крупного хищника, который набрел на их лежбище. Почувствовав, себя в безопасности, они успокоились, нашли себе другую полянку, где принялись рыться в подстилке из листьев. Как они не учуяли нашего запаха! Для меня предельно ясно было даже то, что к нам движется, что-то очень сильное. Оно почувствовало нас с мамой. Нужно быстрее хватать добычу и заметать следы, чем мы и занялись.
Мама кралась незаметно, в глазах у нее полыхнул огонь, тело напряглось, плавными движениями она подкралась на расстояние броска. Мне нужно было подойти с другой стороны, чтобы подстраховаться, на случай если стадо побежит в мою сторону. Мама сделала бросок. Как точно она выбрала жертву. Все кабаны побежали в мою сторону. Но ловить второго не было необходимости, мама выбрала, крупного самца, это был не вожак, но достаточно молодой, чтобы побороться за свою жизнь. Я увидела, какими трудами мама добывала мне все время еду, она барахталась на шее этого гигантского борова, сжимая челюсть на его шее. Он подбрасывал ее как пушинку, один раз она наткнулась на бивни. Борьба слишком затянулась, я ринулась на помощь. В прыжке бросилась на кабана, повалила его наземь, и отрубила одним взмахом своей лапы, отчего тело раскроило на кусочки. Я взяла тушу поудобней за шею, подождала, пока мама оправиться. И мы пошли обратной дорогой к нашему убежищу. Кабан был размером с мою мать, но я была раза в два больше, и кажется намного сильнее, потому что нести тушу, было тяжело, но терпимо. Вообще после того переламывания костей, все было терпимо. О, я же когда-то была человеком!– сверкнула мысль, она мне не понравилась и я ее тут же забыла.
По дороге в лежбище мы приступили к пиру, тащить дальше тушу не стали. Уже начало светать, когда мы почти разделались с ней. Я торопила. Не знаю, чувствовала ли мама, присутствие другого хищника, но мне с ним не хотелось встречаться. Это был он. И он был силен. От него исходила угроза, и я была готова вступить в бой за свои охотничьи угодья.
Рана у мамы была серьезная, ее шерсть была мягкой, в отличии от моей. Она как будто была другого вида. Почему она меня признала и выходила, как своего щенка? Мама заслужила отдых. Я вырыла нору, себе по стать, несла туда травы. Облизала мамину рану и оставила ее отдыхать. Теперь я буду охотиться одна до ее выздоровления.
Мне это хорошо удавалось. Для мамы я приносила ланей. Их было достаточно, но мне не хватало. Для себя мне пришлось искать пищу покрупнее, заходить дальше своих территорий. Я старалась не выдавать своего присутствия, вернее мой запах, конечно, все равно меня выдавал, но вот встречи я избежать могла.
Так прошло лето, мама уже оправилась, я стала опытнее, но маминой ловкости мне все рано недоставало.
С мамой мы встретили зиму. Я удачно охотилась, она хорошо себя чувствовала, но пришла весна и нарушила нашу гармонию. Мама откликнулась на зов, я понимала, что против природы не пойдешь, и то, что заставило ее когда-то спасти меня, сейчас, заставляет, меня покинуть. Единственное меня радовало, я всегда буду искать ее запах и идти по следу, если что-то будет ей угрожать, я приду к ней на помощь. Так она меня оставила.
Жизнь в одиночестве была скучной, мне хотелось уйти с этих мест, спуститься вниз на равнину, но запах матери держал меня в горах. Никакого зова я не чувствовала, о прошлом своем не помнила. Моя жизнь шла размеренно и спокойно, пока я не уловила запах, того сильного хищника, которого чуяла на первой охоте. Он приближался. Я знала направление, там была нора моей матери, в нем она выхаживала другого щенка, его запах был слабым. Не думаю, что он вырастет сильным и проживет долго, но я обещала их защищать, поэтому ринулась на встречу.
Я подрезала ему путь в одной из низин, места здесь было много и можно было устроить побоище. Я ожидала увидеть что-то большое и воинственное. Сила от этого существа исходила немереная, какое же было мое изумление, когда на бой ко мне вышло что-то мелкое и на двух ногах. Я приготовилась к броску, ощетинилась, выпустила когти, чешуйки кольями встали дыбом, для любого хищника мой вид был весьма устрашающим. В ответ мне же мне было:
– О какая красивая!
Я не чувствовала страха у этого животного, оно вводило меня в замешательство. У него не было страха. И в силе он не уступал. Я не могла этого понять.
–Иди ко мне, красотка, наконец-то я тебя поймал моя красавица. Где мне еще найти такую сильную самку своего вида, пусть еще недоразвитую. Даже если ты никогда не созреешь, силы в тебе немеренно. Давай же, оборачивайся и мы с тобой поговорим.
Он медленно начинал ко мне подходить, мне это не нравилось. Намеков он не понимал. Еще шаг и я бы на него накинулась.
–Значит, не хочешь по-хорошему, а я ведь не хотел калечить будущую родственницу. Чья ты мы выясним потом, а пока....
Маленький человек исказился и завыл. Отпрянул от меня, я порадовалась, наконец-то до него дошли намеки. Он скрылся в тени, я напряглась в ожидании чего-то страшного, его запах стал как у меня. Из тени на меня набросилась огромная черная тварь, больше похожая на кошку, но челюсть была намного массивнее, чешуйки были как у меня, глаза бездонно черные отдавали зеленым. Я приняла удар, этот соперник был равен мне по силе, мы рвали друг друга, пытаясь достать единственное слабое место, которое можно было расцарапать – это морда и подушечки лап. Мы срывали друг с друга чешую, жертвуя при этом своей собственной. Я не желала подчиняться, потому что подчинение значило смерть. Я защищала свою мать, защищала свое логово. Борьба была слишком напряженной. Определенно, если выживу, данный боевой опыт будет бесценным уроком, но это "если" выживу. Боли не чувствовала, только злость, злость которую мне придавала мерзкая улыбка одного человека, что однажды встал на моем пути. Сейчас я не помнила, за что ненавидела его, но ненависть свою выплюнула в этом поединке. Для меня не было боли хуже той, что я уже испытала, поэтому я давно готова умереть. Поняв это, мой соперник отступил.
Последнее что он выдал:
–Ты настоящий монстр и машина для убийств, красавица. Что ж, .... Ты заслужила свободу.
Он ушел с поля боя, оставив красный след за собой. Я из последних сил держалась на ногах, а потом рухнула, где была. Из ран била кровь, дышать было тяжело. Исплевав кровь, я отползла к деревьям и начала зализывать раны. Вся моя сущность ликовала, я отстояла свою свободу!
Герцог Воскресенский
Эти идиоты потеряли тело! Меня окружают одни идиоты! Как можно было перепутать телеги. И что из того, что она мертва. Это ведьма, они так просто не умирают. Я сам виноват, я должен был разрубить ее лично. Пачкаться не хотел. Да и как мне потом идти на свидания. Меня и так все бояться. Ладно, я уже избил виновных. САМ! Все нужно делать самому, меня окружают идиоты.
Хотя чего я радуюсь, другим утром, когда я вернулся домой, меня самого избили. Отец был в ярости, я загнал до смерти трех его жеребцов. Как же мне нравилось его лицо. Я просто утопал в удовольствии, пока он, скривив рот, выпускал на мне пар. А еще говорит, что нужно контролировать свои эмоции. Иначе ухудшается меткость стрельбы. Кажется, это мне он будет еще много раз вспоминать на стрельбищах. Все как всегда. На мои персональные пытки это все рано не повлияет, а больший вред моему здоровью он нанести не может.
–Завтра поедешь на отбор рекрутов. Тренировки по расписанию. И хватит уже везде плодить бастардов. Если не выберешь невесту сам, я тебя женю.
–Вы слишком осведомлены о моей личной жизни отец, не сомневаюсь в вашем выборе.
