Текст книги "Пв-16: "Пепелище противоречий" (СИ)"

Автор книги: Крамер Эрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Глава 7

Утром, когда они завтракали, приехала мать Силена.

Она представилась сама, осуждающе посмотрев на сына:

– Я Сол. Сол Верано, мать Силена.

– Здравствуйте.

Мина посмотрела на неё, а Сол посмотрела на неё.

Она была интересной женщиной, Сол...

– Я хочу, чтобы вы поехали со мной, Мина. Я хочу, чтобы вы переехали ко мне!

– Мама! – Выразительно сказал ей Силен.

Она посмотрела на него, и... перевела взгляд на Мину.

– Вы переедете ко мне, Мина?

Она не спрашивала, она требовала.

Мина улыбнулась ей.

– Нет!

Сол открыла рот от удивления.

– "Нет"?!

– Нет!

Мина ласково посмотрела на неё.

– Силен ваш сын, и он должен считаться с вами, а я вам никто, и я ничего вам не должна!

Странно Сол посмотрела на неё.

– Если бы я была мужчиной, я бы влюбилась в тебя!

Мина печально улыбнулась.

– Мне это не нужно, сеньора...

– А что тебе нужно?!

Некий мужчина пел в доме Силена про улицы Милосердия, и Мина прислушалась к его голосу.

Ей показалось, что она слышит; встаньте на путь Сострадания, встань!

То была почти молитва.

Она подумала, путь Сострадания на улицах Милосердия???

Мина посмотрела на Сол.

– Относись ко мне как ближнему своему, этого будет достаточно.

– А как относиться к "ближнему своему"? – Странно спросила её мать Силена.

– Ты правша, или левша?

– Правша. – Удивилась Сол.

– Какая рука тебе ближе; правая, или левая?

– Обе. – Растерялась женщина с ореховыми глазами.

– Относись ко мне как своей левой руке; правая роднее, но и левая не чужая!

Сол вдруг протянула к Мине руку.

– Ты не чужая! Ни мне, ни моему сыну!

Мина ощутила её прикосновение к своей щеке.

Рука Сол была теплой, натруженной. Рука матери.

Мина заплакала.

– Не плачь!

Мать Силена тоже заплакала.

– Почему ты плачешь, Мина?!

– Почувствовала родное.

– А в Алекс не почувствовала?

– Ещё нет!

Мина вспомнила тест ДНК, который Силен отдал ей, их родство; более 80%.

Она подумала, почему почувствовала в Сол, и не почувствовала в Алекс?

Из-за Силена?

Мина посмотрела на него. Некий мужчина пел в его доме "Don't give up", он пел; "я ехал домой всю ночь

В то место, в котором был рождён – у озера

Когда рассвело, я увидел землю;

Я увидел пепелище"

Он заглянул ей в глаза, Силен.

– Ты устала?

Он не спрашивал.

Перевёл взгляд на мать.

– Хватит.

– Сын, – Вкрадчиво начала Сол. – Я против того, чтобы вы жили в одном доме!

Мина удивилась.

– Вы боитесь, что я влюблюсь в вашего сына?

Странно Сол посмотрела на неё.

– Я боюсь не этого, Мина, я боюсь трагедии, – ещё одной, трагедии!

– "Трагедии"? – Одновременно спросили её Силен и Мина.

И вновь странный взгляд, но уже на них обоих, шокированный.

– Я боюсь, – Сказала им, она. – Что любовь к Богу окажется сильнее, чем любовь к мужчине!

Глава 8

– Когда я варю кофе, я читаю ему Лорку, – стихи, Лорки!

Силен вновь был весел.

– "Ему"? – Удивилась Мина. – Кофе? Ты читаешь стихи напитку?!

Она рассмеялась, женщина с голубыми глазами.

– Чудак!

Её глаза были цвета голубого топаза.

Он засмеялся, он, почему-то, не мог сдержать смех.

– "Роза

не искала рассвета.

Застыв на стебле почти без исхода,

она искала не это.

Роза

не искала чужого следа,

сопредельность мечты и плоти,

она искала не это.

Роза,

остановленная комета,

не искала свое подобье -

она искала не это..."

Мина очарованно улыбнулась.

– "Роза,

остановленная комета"?

– Угу.

Она тоже засмеялась.

А потом:

– Какой странной жизнью я живу!..

Она не договорила, задумалась.

– Почему "странной"? – Спросил Силен, Мину.

– Я лишила себя этого мира!

Он удивился, смутился.

– Почему?

Она посмотрела на него – ему в глаза.

– Я не хотела никого любить!

Силен тоже заглянул ей в глаза.

Мина поняла Сол:

– Твоя мать права; Бога любить легко, а человека почти невозможно!

– "Почти"?

Они заглянули друг другу в глаза.

– Проще любить Бога, чем человека; Бог не предаёт, не убивает, не оставляет нищим!

– Поэтому ты думаешь о том, чтобы стать монахиней?

Мина удивилась; она действительно думает об этом.

– Не поэтому.

– А почему, Мина?

– Боюсь. Боюсь, что тоже стану "остановленной кометой".

Силен смутился.

Джаз рядом с ними – "Body and soul".

Ей захотелось спросить его:

– Кто это поёт?

– Кармен Макрей.

Кармен Макрей пела; "Твоя!

Я твоя -

Телом и Душой"

Она подумала, и тебе не страшно, Кармен? Быть "остановленной кометой"?

– Тело и Душа... – Подумала она.

Голос Кармен Макрей завораживал.

Он вдруг спросил её, Силен:

– Почему ты не хотела никого любить? Обиделась? На кого? На мужчину?

– На родителей!

Мина смущённо улыбнулась, улыбнулась виновато.

– Глупо, да?

– Нет.

Он посмотрел на неё с сожалением, грустно, понимающе.

– У меня был дядя, его звали Гонсало. Моя мать говорила, что не может без него жить. Но когда он ушёл, она смогла без него жить!

Нота непрощения в его голосе.

Нота непонимания.

– Хочешь, я скажу тебе, что никто не из-за кого не умирает?!

Она посмотрела на него очень ласково.

– Хочешь, скажу; никто никого по-настоящему не любит?

Усмешка на её нежно алых губах.

– Но я умирала. Я любила.

Странно Силен посмотрел на неё.

– Иногда я не верю, что ты прожила в монастыре пятнадцать лет...

– Почему?! – Удивилась Мина. – Я жила не на другой планете!

– А мне кажется, что на другой... – Тихо сказал он.

– Почему?

Силен посмотрел ей в глаза.

– Тебе можно верить. Тебе можно довериться.

Мина вновь удивилась.

– Я не хожу в церковь, – Сказал ей он. – Мать ходит, я не хожу!

– Почему? Не веришь?

– В Бога? В Бога верю. Не верю в человека!

Они не переставали смотреть друг другу в глаза.

– Я понимаю.

– Понимаешь?!

Силен смутился.

– Ты сказал мне "Я прошёл всё; от детских секс-притонов, до извращенцев одиночек"... Я понимаю!

– Понимаешь? – Вновь спросил он.

– На твоём месте, я бы в каждом человеке видела монстра!

Силен изменился в лице, а Мина добавила:

– Насильники и убийцы детей это не только мужчины, но и женщины!

Глава 9

Гонсало Верано был привлекательным мужчиной, – когда-то, был.

– Почему он умер? – Спросила Мина, Силена.

– Женщина!

Силен грустно усмехнулся.

– Любовь к женщине, оказалась сильнее любви к жизни.

Странно это прозвучало для неё.

– И ты не понимаешь его?

– Понимаю...

Его зелёные глаза вспыхнули весельем, он мягко улыбнулся.

– Что ему повезло!

– "Повезло"?

Мина тоже улыбнулась.

– Встретить женщину, из-за которой можно умереть.

Она смутилась.

Вновь посмотрела на фотографию в руке Силена.

Ей показалось, что Гонсало умер счастливым мужчиной.

– Он умер счастливым?

– Боюсь, что, да, Мина.

– Боишься?

– Что нужно умереть, чтобы стать счастливым!

Мина посмотрела на Силена. Они сидели на диване, в гостиной, в доме Силена.

Гостиная была удобной, мужской, в тёплых тонах, с модульной картиной с мостом, на стене.

– Твоя мать права; будет лучше, если я перееду!

– Не будет.

Он сказал ей это спокойно, жёстко.

– Почему?

Мина удивилась.

– Потому, что я не хочу, чтобы ты уезжала. Потому, что я не доверяю тебя никому, кроме самого себя!

Она невесело улыбнулась.

– Меня тянет к тебе, Силен, и я не могу понять; к кому именно меня тянет: к кузену? К человеку? Или к мужчине?

– Тебя тянет... ко всему, что я есть!

Лукавая нота в его голосе, и абсолютно серьёзный взгляд.

Он как будто смягчил свои слова.

Мина промолчала, не стала спрашивать.

Некий мужчина пел в доме Силена "heaven sent (you know it)".

Она подумала, знаю, но... так труднее!

Она сказала Силену:

– Позвони Сол, скажи ей, что я приеду.

Он посмотрел на неё тяжёлым взглядом.

– Хорошо. Как хочешь.

Силен повёз Мину к матери, к своей, и к её – они живут в одном доме.

Она тихо сидела рядом с ним, сидела, почти неподвижно.

Он включил музыку; Пегги Ли – "Old devil Moon".

Закурил.

Посмотрел на Мину:

– Ничего, если я покурю?

Она посмотрела на него, женщина с голубыми глазами.

– Да!

В нём всё перевернулось; он почувствовал желание, почувствовал страсть!

Отвернулся, посмотрел на Гвадалквивир.

– Да, – Подумал Силен. – Старый дьявол Луна!

Он привёз Мину к Алекс и Сол.

– Спасибо!

Мина вновь посмотрела на него своими голубыми глазами.

Силен вспомнил "Твоя мать права; будет лучше, если я перееду!".

Он понял, что... немножко её предал? Мину. Или он преувеличивает? С годами всё начинаешь преувеличивать...

– Знаешь, что? – Вдруг сказал Силен, Мине. – Поехали в "100 Montaditos"!

– Сейчас?!

Она улыбнулась.

– Да!

Она вновь улыбалась.

– Да, Мина!

Силен засмеялся от счастья.

Они долго сидели в «100 Montaditos», ели бутерброды, пили кофе.

– Ты смотрела "Сияние" по книге Стивена Кинга?

– Нет. Интересно?

– Странно.

– Почему?

Силен задумался над вопросом Мины.

– Фильм – потрясающий, книгу – не читал!

– Но?

Она улыбнулась.

– Смерть главного героя, – одного, из героев; он погибает в лабиринте.

– Почему?

– Он в нём жил, и он в нём умер.

– Почему?!

– Хороший вопрос...

Он посмотрел ей в глаза.

– Я не хочу, чтобы ты жила у моей матери, Мина!

– Почему?

Силен мягко улыбнулся.

– Твой любимый вопрос!?

Мина заулыбалась.

Заглянула ему в глаза.

– Почему, Силен?!

– Ты мне нравишься!

Они заулыбались друг другу.

– Поедем домой? К тебе...

– К нам. Поедем!

Силен посмотрел на её голубые с белым, одежды, и с нежностью сказал:

– И всё-таки я не верю...

– Что я прожила в монастыре пятнадцать лет?

– В то, что ты есть.

– А ты думал; меня нет?

– Я боялся, Мина!

– Чего?

– Найти тебя.

– "Найти"?

Его взгляд стал волчьим, беспощадным.

– В каком-нибудь дурдоме, безнадёжно больную!

Часть вторая; Силен

Глава 10

Два месяца спустя

– Что она сказала?

– Аббатиса? Не удивилась.

– Что ты выходишь замуж?

– "Кто на земле взрастил себе крылья, тот там воспаряет в горняя"...

Мина посмотрела на Силена счастливо и больно.

– Ты подарил мне крылья. Я не знала, что на этой земле можно...

– Быть счастливой? – Подсказал ей, он.

– Да!

Она удивлённо посмотрела на него.

– Я думала; эта земля как ад.

– Почему ты так думала?

– Потому, что; одним всё, а другим – ничего! И мне было больно!

– Я читаю иногда... – Вдруг сказал Силен. – Когда есть время.

Усмешка.

– Или когда мне одиноко.

Усмешка стала мягкой.

– Бог создал книгу, чтобы человек не был одинок!

Почти улыбка.

– Чтобы мы могли вернуться в прошлое, или перенестись в будущее. Чтобы стать теми, кем нам не суждено быть.

Он закурил сигарету.

– Или; чтобы побыть с теми, с кем мы не можем быть!

Силен посмотрел на Мину печально, усмешка стала прозаической.

– "Однажды человек по фамилии Флиткрафт ушёл на обед из своей маклерской конторы в Такоме и более туда не возвращался. Не пришел он, и играть в гольф в четыре часа дня, куда сам же пригласил знакомого за полчаса до своего ухода на обед. Жена и дети больше никогда его не видели... Он исчез, как исчезает кулак, когда разжимаешь пальцы... Случилось это в 1922 году. В 1927 я работал в крупном детективном агентстве в Сиэтле. Приходит к нам миссис Флиткрафт и говорит, что в Спокане видели человека, похожего на её мужа. Я поехал туда. Это действительно оказался Флиткрафт. Он уже два года жил в Спокане под именем Чарлза Пирса. Торговал автомобилями, что приносило ему от двадцати до двадцати пяти тысяч долларов в год, имел жену, сына-малыша, дом в пригороде Спокана и в теплое время после четырех часов дня любил играть в гольф... Чувства вины Флиткрафт не испытывал. Он оставил свою первую семью хорошо обеспеченной, собственное же поведение казалось ему вполне оправданным... В тот день по дороге на обед он проходил мимо стройки. Неподалеку от него на тротуар грохнулась балка, сорвавшаяся с восьмого или девятого этажа. Балка его не задела, правда, осколком выбитого асфальта ему оцарапало лицо. Просто кожу содрало, но шрам всё-таки остался. Когда он рассказывал об этом, то любовно потирал его пальцем. Хотя он, по собственному признанию, до смерти испугался, главным всё же было потрясение, а не испуг. Он испытывал такое чувство, будто кто-то сорвал покров с жизни и показал ему её устройство. Флиткрафт был достойным гражданином, хорошим мужем и заботливым отцом не по принуждению, а из внутренней потребности жить в согласии с окружающим миром. Его так воспитали. Такими были люди вокруг него. Та жизнь, которую он знал, была ясной, упорядоченной, здравой и ответственной. Падение балки показало ему, что на самом деле жизнь совсем не такова. Его, достойного гражданина, мужа, отца, могло смахнуть с лица земли между конторой и рестораном случайно сорвавшейся балкой. Он вдруг осознал, что люди умирают по чистой случайности, а живут лишь до тех пор, пока их щадит слепой рок. И потрясла его больше всего даже не несправедливость: с ней, в конце концов, оправившись от первого шока, он смирился. Самое сильное потрясение он испытал, открыв для себя, что, упорядочивая свои дела, он отдалялся от жизни, а не приближался к ней. Он сказал, что, не успев пройти и двадцати футов от того места, где упала балка, понял, что не обретет душевного покоя, пока не приспособит себя к новому пониманию жизни. К концу обеда он уже знал, как ему приспособиться. Жизнь его может прервать случайно сорвавшаяся балка: нет уж, он сам её изменит не менее случайным образом, просто исчезнув. По его словам, он любил свою семью, как все любят, но, во-первых, он оставлял её обеспеченной, а во-вторых, он любит домочадцев не настолько, чтобы разлука с ними была для него мучительной. В тот же день он уехал в Сиэтл, а оттуда пароходом добрался до Сан-Франциско. Пару лет его носило по стране, а затем принесло на Северо-Запад, в Спокан, где он осел и снова женился. Его новая жена внешне не была похожа на прежнюю, но всё-таки между ними было много общего. Она принадлежала к тому хорошо известному типу женщин, которые любят гольф, бридж и новые рецепты салатов. Он никогда не жалел о содеянном, поскольку считал своё поведение оправданным. Я даже думаю, что не догадывался, что, как и следовало ожидать, попал в ту же самую колею, из которой выбрался в Такоме. Но именно это мне больше всего в нём и нравилось. Он приспособился к тому, что балки падают, а когда они падать перестали, он приспособился и к тому, что они больше не падают".

Она удивилась.

– Балки падают?

– Всегда!

Он посмотрел на неё тоскливыми глазами.

– Если они не убивают тебя, то, выбивают почву из-под ног.

– У тебя тоже выбило почву из-под ног?

– Хуже. Я не мог успокоиться!

– Почему?

Мина почувствовала боль.

– Мне снилась маленькая девочка, одна, в ночи. Она ждала меня, она ждала, что я приду и спасу её.

21