355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Косюн Таками » Королевская битва » Текст книги (страница 12)
Королевская битва
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 19:14

Текст книги "Королевская битва"


Автор книги: Косюн Таками



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

26

В итоге они переместились примерно на сто метров к юго-западу от их прежней стоянки. К тому времени, как Сёго закончил снова прокладывать леску, было уже девять утра. Солнце висело высоко в небе, а в воздухе пахло майским лесом. Море, которое порой просвечивало сквозь деревья, пока они двигались, сияло яркой синевой. По Внутреннему Японскому морю были рассыпаны острова. Если бы они отправились сюда в турпоход, место было бы просто идеальное.

Но это был не турпоход. Все суда обходили остров на почтительном расстоянии, мелькая крошечными точками. Ближайшим к ним был серый сторожевой корабль, ответственный за порядок в западном регионе. Даже это судно находилось довольно далеко, хотя при желании можно было разглядеть его носовое орудие.

Закончив с леской, Сёго перевел дух и уселся перед Сюей и Норико. Дробовик он снова поставил у себя между ног.

– В чем дело? – спросил Сёго. – Что-то вы совсем притихли.

Сюя нерешительно на него взглянул.

– Что заставило их это сделать? – спросил он затем.

Сёго недоуменно поднял брови.

– Ты имеешь в виду – Юмико и Юкико?

Сюя кивнул.

– Я хочу сказать, – после некоторых колебаний продолжил он, – это было так предсказуемо. Они могли бы это предвидеть. Ведь согласно правилам этой игры... – тут Сюя вздохнул, – мы должны убивать друг друга.

Сёго сунул в рот еще одну сигарету и щелкнул одноразовой зажигалкой.

– Они казались очень близки, – сказал он. – Они, случайно, ни в какой религиозной группе не состояли?

Сюя кивнул. Юмико и Юкико были вполне обычными девочками, и все же что-то всегда отделяло их от других девочек вроде Норико и «нейтралок», куда входили Юкиэ Уцуми и ее подруги. Сюя думал, что все дело было в их религии.

– Они входили в какую-то синтоистскую группу под названием церковь Нимба. Их храм находится на берегу реки Ёдо, неподалеку от главного шоссе, если ехать на юг.

Сёго выдохнул дым.

– Возможно, все вышло отчасти из-за этого, – предположил он. – Знаешь, «возлюби ближнего своего» и всякое такое.

– Нет, не думаю, – вмешалась Норико. – На самом деле они были не очень верующие – особенно Юмико. Они говорили, что вообще-то не особенно этим интересуются, просто ходят туда за компанию.

– Понятно, – пробормотал Сёго и опустил взгляд. Затем он продолжил: – Вообще-то добрые и хорошие далеко не всегда спасаются, и эта игра лишь подтверждает это. Возможно, чаще всего с ней справляются безответственные. Но я уважаю каждого, кто поступает по совести, даже с риском проиграть и быть всеми отвергнутым. – Он посмотрел на них. – Юмико и Юкико попытались поверить в своих одноклассников. Должно быть, они считали, что если мы все соберемся вместе, то сможем в конечном итоге найти выход. Нам следует низко им за это поклониться. Мы этого сделать не смогли.

Сюя глубоко вздохнул.

– Да, – согласился он. Вскоре Сюя снова взглянул на Сёго. – Я не думаю... что ты враг. А потому я хочу тебе доверять.

Норико к нему присоединилась.

– Я тоже. Не думаю, что ты плохой человек.

Сёго покачал головой и улыбнулся.

– Должен тебе признаться, Норико, девочек я обманывать совсем не умею.

Сюя тоже улыбнулся.

– Тогда почему ты нам не хочешь рассказать? – спросил он затем. – Нет, если ты не можешь рассказать, как мы в итоге спасемся, это ладно. Но почему не можешь? Думаешь, если мы встретимся с кем-то еще, то можем сказать лишнее? Это потому, что другим нельзя доверять? Или потому, что ты просто не можешь им доверять?

– Эй, прекрати допрос. Я не такой умный и половины твоих вопросов не понимаю.

– Врешь.

Сёго упер локти в колени, положил подбородок на ладони и задумчиво посмотрел куда-то в сторону.

– Вообще-то, Сюя, ты прав. Я не хочу, чтобы остальные что-то узнали про мой план. Даже если вы им не расскажете, я не хочу, чтобы остальные вообще знали, что вы его знаете. Поэтому я не могу вам его изложить.

Обдумав сказанное, Сюя поднял голову, обменялся взглядом с Норико и кивнул.

– Хорошо, я понимаю. Мы будем тебе доверять. Но...

– Тебя еще что-то тревожит?

Сюя покачал головой.

– Просто похоже, что из этой ситуации вообще нет никакого выхода. Так что я малость...

– Озадачен?

Сюя кивнул.

Сёго выдул струйку дыма и раздавил окурок о землю. Затем пробежал ладонью по своим коротким волосам.

– Ничто не идеально, – сказал он. – Почти у каждой вещи есть свой изъян.

– Изъян?

– Ну да, слабое место. Я собираюсь метить как раз в такое слабое место.

Сюя мало что понимал.

– Эту игру я знаю лучше всех вас вместе взятых, – продолжил Сёго.

– Откуда? – спросила Норико.

– Не смотри на меня такими большими глазами, девочка. Я стесняюсь.

Норико озадаченно на него посмотрела, а затем слегка улыбнулась, словно повторяя свой вопрос.

– Знаете, что случается с победителем этой игры? – наконец спросил Сёго.

Сюя с Норико переглянулись и дружно помотали головами. Все верно, в Программе бывал только один победитель. После того как тебе удавалось пройти всю эту нелепую игру, солдаты сил особого назначения подпихивали тебя к телекамерам, чтобы те смогли получить изображение победителя («Улыбайся. Ты должен улыбаться»). Но Сюя с Норико понятия не имели, что случалось с победителем потом.

Взглянув на них, Сёго продолжил:

– Победителя вынуждают перейти в другую школу. Ему приказывают никогда не упоминать об игре и вести самую обычную жизнь. Вот и все.

Сюе показалось, что его грудь распирает. Лицо его застыло. Не сводя глаз с Сёго, он вдруг понял, что Норико тоже затаила дыхание.

– Я уже был учеником третьего класса "Б", – сказал Сёго. – Но во втором районе города Кобе, что в префектуре Хиого. – Он сделал паузу и добавил: – Я стал победителем Программы, которая проводилась в префектуре Хиого в прошлом году.

Осталось 27 учеников

27

Лицо Сёго немного смягчилось.

– Мне даже дали карточку с автографом Диктатора, – продолжил он. – Подумать только, какая честь! Подпись такая, как будто ее медведь лапой накарябал. Хотя я плохо помню. Я эту карточку сразу же в мусорное ведро выбросил.

Нисколько не успокоенный шутливым тоном Сёго, Сюя глубоко вздохнул. Действительно, любого ученика третьего класса младшей средней школы могли бросить в Программу, но... как можно было влететь в нее дважды? Конечно, если бы он не обязан был вернуться в школу, этого бы не случилось. Теперь все обретало смысл. Стало ясно, почему Сёго был так досконально знаком с игрой, как он унюхал снотворный газ и, конечно, откуда у него шрамы по всему телу... Но если все было так, то тогда...

– Это... – с трудом вымолвил Сюя, – просто возмутительно.

Сёго пожал плечами.

– Игра проходила в июле, но поскольку я получил тяжелые ранения, меня надолго госпитализировали. Зато так у меня было время, чтобы изучить уйму всякой всячины, включая разную информацию о нашей стране, – разумеется, лежа в постели. Сестры были очень добры и приносили мне книги из библиотеки. Пожалуй, больница стала моей школой. Так или иначе, в конце концов я снова оказался в третьем классе. Но...

Сёго поднял на них глаза.

– ...должен признаться, я никак не ожидал, что снова попаду в эту игру.

Все верно. Сюя вспомнил их недавний разговор (хотя на самом деле это было уже три часа тому назад). Когда он поинтересовался, не убивал ли уже Сёго кого-нибудь до Кёити, тот ответил: «В этот раз – еще никого».

– Значит, тот, кто уже был избран... – начала было Норико. Затем, подумав, наверное, что в такой формулировке это скорее напоминает выигрыш на тотализаторе, она переформулировала вопрос: – Значит, тот, кто уже это пережил, не освобождается от игры в дальнейшем?

Сёго ухмыльнулся.

– Надо думать, нет, раз я здесь. Насколько нам известно, классы выбираются с помощью компьютера, верно? Конечно, мой опыт дает мне преимущество, но все-таки, раз компьютер меня не исключил, по-моему, здесь еще один случай извращенного представления о равенстве.

Сложив ладони чашечками вокруг зажигалки, Сёго закурил очередную сигарету.

– Теперь вам понятно, как я засек запах газа. И откуда у меня вот это. – Он указал на шрам над левой бровью.

– Как они могли? – чуть ли не плача вымолвила Норико. – Это слишком ужасно.

– Брось, Норико. – Сёго буквально расплылся в улыбке. – Зато у меня теперь есть шанс спасти вас, ребята.

Сюя протянул ему руку.

– Это еще зачем? По ладони я читать не умею.

Сюя улыбнулся и покачал головой.

– Извини, что я тебя подозревал. Мы будем вместе до самого конца.

– Годится, – отозвался Сёго, затем схватил руку Сюи и энергично ее потряс. Норико с облегчением улыбнулась.

Осталось 27 учеников

28

Инспектор Кинпацу Сакамоти сидел за своим рабочим столом, просматривая какие-то документы. Справа и слева от него солдаты сил особого назначения стояли у окон, укрытых стальными панелями и снабженных бойницами. Свет в здании был включен, потому что солнце туда почти не проникало. Пять-шесть солдат сидели за большим столом лицом к Сакамоти и не отрывали глаз от мониторов настольных компьютеров. Еще три солдата сидели в наушниках, подключенных к некой аппаратуре, с компьютерами никак не связанной. У одной из стен располагался мощный генератор, питающий энергией лампы, компьютеры и другое оборудование. Басовое гудение этого генератора, пробивая звукоизоляцию, наполняло все помещение. Остальные солдаты отдыхали в комнате, где раньше были ученики.

– Итак, Юмико Кусака умерла в 8:42, и, угу, Юкико Китано тоже умерла в сорок две минуты девятого. – Сакамоти зачесал длинные волосы за уши. – Проклятье... я так занят!

Старый черный телефон на столе зазвонил. Не выпуская авторучку из руки, Сакамоти взял трубку.

– Школа острова Окисима вас слушает. Это штаб Программы с участием третьего класса "Б" младшей средней школы города Сироивы, – небрежной скороговоркой произнес инспектор. А затем внезапно выпрямился на стуле и обеими руками ухватился за трубку.

– Так точно, господин. Это инспектор Сакамоти. О, я очень вам за все благодарен. Так точно, господин. Моему ребенку недавно два годика стукнуло. Да, и жена уже третьего носит. Никак нет, господин. Мы лишь хотели внести посильный вклад в дело процветания нашего государства, участвуя в борьбе за повышение прироста молодого населения. Могу ли я чем-то помочь, господин?

Сакамоти немного послушал, затем улыбнулся.

– Надо же. Вот так так. Значит, вы поставили на Сёго Каваду? А я – на Кадзуо Кирияму. И немалые деньги, доложу вам. Безусловно, Сёго Кавада серьезный соперник. У него есть опыт, о котором почти никто не знает. Конечно, он все еще жив. Прошу прощения, господин, а сколько вы... О, весьма впечатляет. Прошу прощения? Текущее положение дел? Полагаю, у вас есть к нему доступ через компьютер. Совершенно секретный веб-сайт центрального правительства... ах, не очень хорошо компьютером владеете? Тогда прошу прощения, господин... безусловно, господин, всего одну минутку...

Сакамоти приложил ладонь к трубке и обратился к суровому на вид солдату за одним из мониторов.

– Эй, Като. Кавада все еще с теми двумя?

Солдат по фамилии Като принялся молча стучать по клавиатуре.

– С ними, – кратко ответил он затем.

Радары, вмонтированные в ошейники учеников, позволяли определять по монитору местонахождение каждого из них. Сакамоти хотел было отчитать Като за грубый ответ, но затем передумал. В конце концов, Като был одним из его проблемных учеников. Сакамоти воспитал многих ему подобных, так что ничего нового тут не было. Инспектор снова поднял трубку.

– Прошу прощения, что заставил вас ждать, господин. Так-так, посмотрим. Сёго Кавада объединился с двумя другими учениками. Это Сюя Нанахара и Норико Накагава. Одну минутку. Так-так, они говорят о том, как бы им вместе спастись. Хотите послушать записи их разговоров? Так точно, господин. Безусловно. Сомневаюсь, что он с ними честен. Я хочу сказать, сложно сказать наверняка, но я думаю, это блеф. Скорее всего. Ведь спастись невозможно. Так точно, господин. Одну минутку, господин, одну минутку. Где же этот документ? Значит, Сёго Кавада? Так-так, в своей прежней школе он диссидентом никак не казался. Никаких антиправительственных действий или заявлений. Так точно, господин. Да, его отец умер во время предыдущей игры. Судя по всему, он напился и спровоцировал компетентные органы... С другой стороны, Кавада сам сказал: «Скатертью дорога. Он все равно был ублюдком». Полагаю, они не ладили. Возможно, его отец настаивал на какой-то компенсации. Так точно, господин. Если все так, ему лучше быть с этими двумя, чем сражаться в одиночку. Сюя Нанахара отличный спортсмен и будет полезен. Правда, Норико Накагава ранена. Да, наш молодец Тахара ее подстрелил. Так точно, господин. Разумеется. Они полностью доверяют Сёго Каваде. Прикинуться, будто помогаешь раненой девочке, – какая блестящая мысль! А в разговорах он просто безупречен.

Продолжая подобострастно улыбаться, Сакамоти вдруг удивленно поднял брови. Свободной левой рукой он зачесал волосы за правое ухо.

– Что? – недоуменно откликнулся инспектор. – Не может быть. Я хочу сказать, это случилось в марте. Да, я действительно получил доклад. Но если это правда, то прямо сейчас... так точно, господин. Чиновники центрального правительства так склонны к преувеличениям. А кроме того, ведь это ученики младшей средней школы. Совсем детишки. На данный момент нет никаких признаков того, что кто-то из учеников об этом знает. Так точно, господин. Итак... да-да, господин, так точно. Очень хорошо. Никак нет, господин, я просто не могу этого принять... ах, если вы так настаиваете, господин, спасибо вам огромное. Так точно, господин. Да здравствует Диктатор!

Сакамоти глубоко вздохнул, повесил трубку и что-то пробурчал себе под нос. Наконец инспектор принялся лихорадочно строчить в своих документах.

Осталось 27 учеников

29

В тот момент, когда Синдзи Мимура нашел Ютаку Сэто, он был почти на грани шока из-за ужасной смерти Юмико Кусаки и Юкико Китано, свидетелем которой он стал. Однако вскоре он успокоился. Сидя в своем укрытии под густыми ветвями, куда понемногу просачивался солнечный свет, Синдзи Мимура снова внимательно прислушался. Вокруг вроде бы никого не было. Только чирикала какая-то птичка. Убийца Юмико и Юкико, похоже, не заметил Ютаку и Синдзи. И все-таки им следовало соблюдать осторожность.

«Расслабься, когда есть возможность. Но когда необходимо, будь начеку. Главное – всегда отличать одно от другого».

Так говорил Синдзи его дядя. Именно он научил его всему на свете, начиная с баскетбола. Именно этот мужчина отвечал за образование мальчика, известного как Третий. Дядя ознакомил Синдзи с основами компьютерных знаний. Показывая ему, как получить доступ к западным интернет-сайтам, дядя велел Синдзи запомнить, что быть слишком осторожным невозможно. И теперь как раз наступило такое время, когда следовало быть особенно начеку. Определенно.

– Послушай, Синдзи. – Синдзи взглянул на Ютаку. Тот сидел спиной к дереву, обнимая свои колени, и смотрел в землю. – Вообще-то я должен был дождаться тебя у школы. Тогда мы с самого начала были бы вместе. – Ютака посмотрел на Синдзи. – Но я был слишком напуган...

Не выпуская из левого кулака беретту, Синдзи сложил руки на груди.

– Знаю, – сказал он. – Ждать было опасно.

«Конечно, – сообразил Синдзи, – Ютака наверняка ничего не знает о том, что Маюми Тэндо и Ёсио Акамацу были убиты прямо перед школой. А кроме того...»

Тут он вдруг понял, что Ютака плачет. Глаза мальчика наполнились слезами, которые тут же стекали по щекам, прочерчивая две белые полоски на грязном лице.

– Что с тобой? – мягко спросил Синдзи.

– Я... – Ютака поднял ободранный кулак и вытер глаза обрывками полотенца, которыми Синдзи обвязал его руку. – Я такое ничтожество. Я... я такой дурак и трус... – Он немного помолчал, а потом сказал, словно выплевывая что-то застрявшее в глотке: – Я не смог ее спасти.

– Ты имеешь в виду Идзуми Канаи, – медленно отозвался Синдзи.

По-прежнему горбясь, Ютака кивнул.

Синдзи вспомнил, как однажды, когда он был дома у Ютаки, тот с гордостью и смущением ему признался: «Мне нравится Идзуми Канаи». И она в итоге стала одной из первых погибших. В шесть утра их проинформировали о ее смерти. Синдзи понятия не имел, где погибла Идзуми. Ясно было только, что где-то на острове.

– Но ведь ты... ты ничего не мог поделать, – заметил Синдзи. – Идзуми ушла раньше тебя.

– Но я... – продолжил Ютака, по-прежнему склоняя голову, – я даже не смог найти Идзуми... я был так напуган... я подумал, с ней ничего такого случиться не может, с ней все хорошо... я пытался себя в этом убедить. А в шесть часов оказалось, что она уже...

Синдзи молча выслушал все это. С верхушек деревьев снова донеслось чириканье. Судя по всему, туда прилетела еще одна птичка. Теперь птички чирикали попеременно, словно бы разговаривая друг с другом.

Внезапно Ютака взглянул на Синдзи.

– Я принял решение, – твердо сказал он.

– О чем?

Не вытирая слезы со щек, Ютака посмотрел Синдзи прямо в глаза.

– О мести. Я намерен убить этого ублюдка Сакамоти и разобраться с этим проклятым режимом.

Синдзи удивился. И внимательно посмотрел на Ютаку.

Конечно, Синдзи тоже достала эта идиотская игра и те гады, которые ею заправляли. Вообще-то он не очень хорошо знал Ёситоки Кунинобу – тот в основном общался с Сюей, – но все-таки Ёситоки был отличным парнем. А эти скоты так подло его убили. И еще Фумиё Фудзиёси. Потом погибла Идзуми Канаи, о которой теперь плакал Ютака, другие одноклассники. Наконец Юмико Кусака и Юкико Китано были убиты прямо у них на глазах. И все же...

– Ты с таким же успехом можешь покончить с собой, – сказал Синдзи.

– Наплевать, что я погибну. Что еще я могу теперь сделать для Идзуми? – Ютака умолк и посмотрел на Синдзи. – Что, смешно, когда заморыш вроде меня такое говорит?

– Нет, Ютака. – Синдзи немного помолчал, а затем покачал головой. – Совсем не смешно.

Взглянув еще раз на Ютаку, Синдзи поднял голову и посмотрел на ветви у них над головами. Этот эмоциональный выплеск Ютаки его не удивил, хотя такое поведение было вовсе несвойственно этому балагуру. Это была еще одна сторона Ютаки. Собственно говоря, может именно благодаря тому, что Ютака мог быть таким разным, они так долго и дружили. И все же...

«Наплевать, если я погибну. Что еще я могу теперь сделать для Идзуми?»

«Интересно, каково испытывать подобные чувства к девочке», – задумался Синдзи, не отводя глаз от желтовато-коричневой листвы, ярко сияющей под прямыми солнечными лучами. Сам он назначал девочкам свидания, а с тремя даже успел переспать (неплохо для ученика средней школы), но ничего похожего на чувства Ютаки он никогда к девочкам не испытывал.

Возможно, это было как-то связано с тем, что его родители между собой не ладили. Его отец встречался с другой женщиной. (Судя по всему, он был образцовым чиновником, но, если сыну позволено такое говорить, то человеком он был паршивым.

Синдзи просто не мог поверить, что его отец был родным братом его дяди, человека, который буквально излучал теплоту.) Мать Синдзи никаких претензий к своему супругу предъявить не могла, а потому, запутавшись в себе самой, без конца меняла хобби: то икебана, то какой-то дамский кружок. Отец и мать внешне вполне нормально общались друг с другом. Делали все необходимое. Но они совершенно друг другу не доверяли и не помогали. Взаимная неприязнь со временем нарастала... С другой стороны, считал Синдзи, такими, наверное, были большинство родителей.

Однако с тех пор, как Синдзи Мимура прославился как талантливый баскетболист, девочки стали оказывать ему повышенное внимание. Общаться с ним было легко. Легко было с ним целоваться. А вскоре – и спать. Но... Синдзи никогда ни в кого не влюблялся.

К сожалению, у Синдзи уже не было возможности обсудить эту тему с дядей, у которого всегда и на все находился верный ответ. Эта тема стала заботить его совсем недавно, а его дядя уже два года как умер.

Сережка в левом ухе Синдзи досталась ему тоже от дяди, который всегда ее носил. «Эта сережка принадлежала женщине, которую я любил, – рассказал он Синдзи. – Но она уже давно умерла». Теперь сережка была одной из самых дорогих вещей для Синдзи. После смерти дяди он, не спрашивая чьего-либо разрешения, взял ее себе. «Будешь продолжать в таком темпе, ты быстро пресытишься, – почти слышал теперь Синдзи слова дяди. – Но поверь, совсем не плохо любить и быть любимым. Так что, лучше поскорее найди себе славную девушку».

Однако он так и не нашел себе никого, в кого бы он смог по-настоящему влюбиться.

Тут Синдзи вспомнил, как его не по годам развитая сестренка Икуми (па три года младше) однажды спросила: «Ты предпочитаешь романтический брак или брак по расчету?» Он тогда ответил: «А я могу вообще не жениться».

«Эх, Икуми, сестренка, – подумал Синдзи. – Надеюсь, ты влюбишься в какого-нибудь славного парня и удачно выйдешь замуж. А я вполне могу умереть и так и не узнать, что такое любовь».

Синдзи взглянул на Ютаку.

– Слушай, Ютака, могу я тебя кое о чем спросить? Заранее извиняюсь, если в вопросе будет что-то обидное.

Ютака озадаченно на него посмотрел.

– Спрашивай, – сказал он.

– Что такого замечательного было в Идзуми?

Ютака молча уставился на Синдзи, а затем его залитое слезами лицо расплылось в улыбке. Возможно, это было своеобразное приношение, вроде букетика цветов на могилу любимой.

– Не знаю, как это сказать, но она была необыкновенно прелестна.

– Прелестна? – переспросил Синдзи, а затем быстро добавил: – Нет-нет, я не хочу сказать, что она такой не была.

Разумеется, крокодилом Идзуми было никак не назвать, но, по мнению Синдзи, раз уж речь шла о прелестных девочках, то у них в классе учились Такако Тигуса (как раз в его вкусе), Сакура Огава (она была влюблена в Кадзухико Ямамото, и оба они уже погибли) и Мицуко Сома (какой бы прелестной она ни была, о ней и речи идти не могло).

Тут Ютака снова улыбнулся и произнес:

– Когда она казалась сонной и клала щеки на ладони, она была прелестна. Когда она поливала цветы на окне классной комнаты и касалась листков, она была прелестна. Когда она уронила эстафетную палочку на ежегодных спортивных состязаниях, а потом расплакалась, она была прелестна. Когда она болталась на переменах возле Юки Накагавы, заливаясь смехом, она была прелестна.

Выслушав эти зарисовки, Синдзи вдруг понял, что ему все или почти все стало ясно. Наблюдения Ютаки вроде бы ничего не объясняли, но в то же самое время давали верное ощущение.

«Кажется, я действительно начинаю понимать, в чем тут дело», – подумал Синдзи.

Закончив говорить, Ютака взглянул на своего лучшего друга.

Синдзи с благодарностью на него посмотрел и слегка наклонил голову. А затем улыбнулся.

– Я думал, ты станешь комиком, когда вырастешь, но теперь мне кажется, ты мог бы стать поэтом.

Ютака тоже улыбнулся.

– Послушай, Ютака, – сказал затем Синдзи.

– Что?

– Не знаю, как это сказать, но мне кажется, что Идзуми по-настоящему счастлива знать, что кто-то так ее любит. Наверное, она сейчас плачет на небесах.

Рядом с поэтическими зарисовками Ютаки его слова прозвучали довольно убого, но Синдзи чувствовал, что должен об этом сказать. Однако теперь глаза Ютаки опять стали наполняться слезами. И слезы потекли по щекам, проложив еще несколько белых полосок.

– Ты думаешь? – с трудом отозвался Ютака.

Синдзи положил правую руку ему на плечо и нежно его потряс.

– Конечно. – Он перевел дух и продолжил: – А что касается твоей мести, то я к ней присоединяюсь.

По-прежнему полные слез, глаза Ютаки широко распахнулись.

– Правда?

– Ага. – Синдзи кивнул.

Да, Синдзи уже о чем-то таком подумывал. Нет, не в смысле девочек. Он задумывался о своем будущем в этой паршивой Народной Республике Дальневосточная Азия.

Однажды Синдзи уже попытался обсудить этот вопрос с Ютакой. Но Ютака тогда отмахнулся от серьезного разговора и добавил: «В самом крайнем случае я могу здесь комиком стать». Синдзи посмеялся шутливому ответу Ютаки, но для него самого все было очень серьезно. Хотя, если вдуматься, Ютаке тоже следовало быть посерьезнее. Но он предпочел отшутиться. На самом деле самая суть проблемы Синдзи сформулировал в реплике, обращенной к Сюе Нанахаре: «Такое обычно называют „успешным фашизмом“. Что может быть кошмарнее?» Эта страна была безумна. И дело не только в этой дурацкой игре. Всякий, кто хоть как-то пытался сопротивляться режиму, немедленно шел в расход. Власть совершенно не интересовало, виновен ты или нет, она отбрасывала зловещую тень на жизнь всех, у кого не было иного выхода, кроме как подчиниться действующей политике и находить утешение лишь в маленьких радостях жизни. Даже когда все источники радости иссякали, тебе оставалось лишь склонить голову и смириться с этим.

Однако с некоторых пор Синдзи считал, что дело обстоит на самом деле иначе. В конце концов, остальные должны были думать так же, как он. Конечно, никто не высказывался вслух. Даже Сюя Нанахара выпускал пар, слушая нелегально импортируемую рок-музыку – но дальше этого дело не шло. Синдзи решил, что ему следует выразить как-то протест, пусть даже это и опасно. Чем больше он узнавал о мире, тем тверже становилось это его убеждение.

А два года тому назад произошло событие, изменившее его жизнь: умер его дядя. Официально объявили, что это несчастный случай. Когда родственникам предложили забрать тело, полиция проинформировала их о том, что дядю Синдзи ударило током, когда он поздно вечером находился на работе один. Тем не менее Синдзи уже некоторое время подозревал что-то неладное. Последнее время дядя казался очень занят, что было для него необычно. Однажды Синдзи связался с ним по компьютеру и спросил, все ли у него хорошо. Дядя уже стал было отвечать: «Один из моих старых приятелей...» – но затем решил уклониться от ответа и просто сказал, что все нормально.

«Один из старых приятелей...»

О своем прошлом дядя почти ничего Синдзи не рассказывал. Когда все-таки об этом заходила речь, он предпочитал сменить тему, а Синдзи, понимая, что дядя не хочет об этом особенно распространяться, старался в прошлое дяди не лезть. (Когда Синдзи как-то стал расспрашивать своего отца, старшего из братьев, тот просто ответил, что ему этого знать вовсе не требуется.) И все же широкий диапазон дядиных знаний, которые выходили далеко за рамки легального, суть его высказываний о мире или об обществе свидетельствовали о фундаментальном неприятии, если не сказать, о ненависти к режиму. И еще... что-то смутное вспомнилось. Однажды он сказал дяде: «Ты такой замечательный». А дядя лишь скривился и ответил: «Нет, ты неправ. Никакой я не замечательный. По-настоящему достойному человеку в нашей стране просто не выжить. Будь я действительно достойным, я бы уже был мертв». Именно это и позволило Синдзи заключить, что дядя в свое время боролся против режима. Но потом по какой-то причине перестал бороться. Вот что Синдзи тогда заподозрил.

Именно поэтому Синдзи так встревожился, услышав, что дядя упоминает о «старых приятелях». Но затем он успокоил себя: раз это его дядя, значит все будет в порядке, и решил не наседать на него с вопросами.

Как оказалось, тревога Синдзи имела основания. Сразу же после «несчастного случая» Синдзи предположил, что кто-то из «старых приятелей», с которыми дядя расстался, снова вступил с ним в контакт, а дядя, скорее всего, после некоторых колебаний, все же решил взять на себя некое задание. И в результате... что-то такое случилось. Да, верно, полиция в этой стране имела право казнить граждан без суда и следствия, а потому тебя могли пристрелить где-нибудь в тихом переулке или прямо на работе. Но когда речь шла о достаточно важной персоне, тогда, вполне вероятно, человеку устраивали «несчастный случай». К несчастью, отец Синдзи работал директором известной фирмы (другими словами, согласно производственной табели о рангах Республики, он числился рабочим первого уровня, это был высочайший ранг). Самым досадным во всей этой истории Синдзи казалось то, что его никчемный отец, пусть и невольно, помог компетентным органам «позаботиться» о его замечательном дяде.

Нет, это не могло быть случайностью. Версия «убит электрическим током» звучала совершенно неубедительно!

Хозяйка сережки, которую теперь носил Синдзи, вероятно как-то была связана именно с этой стороной дядиного прошлого. Разгневанный убийством дяди, Синдзи поклялся, что никогда не склонит голову перед этим режимом.

Разумеется, Синдзи понимал, что в дядиных словах «по-настоящему достойному человеку в нашей стране просто не выжить» скрывалось предостережение. И это предостережение теперь было подкреплено смертью самого дяди. «И все-таки кое-чему я от тебя научился, – думал Синдзи. – А потому намерен выяснить, как мне заняться тем, что ты давно забросил. Я хочу быть достойным человеком. В конце концов, именно этому ты меня учил».

Однако, не имея каких-либо ясных планов, Синдзи пока что никаких действий и не предпринимал. Да, он слышал об антиправительственных группах, но понятия не имел, как с ними связаться. Кроме того, дядя его предупреждал: «Лучше не доверять группам и движениям. Они не очень надежны». Синдзи считал также, что он пока еще слишком молод. А самое главное – он боялся.

Но теперь, даже если ему отчаянно повезет и он сумеет уцелеть в этой дурацкой игре, Синдзи станет беглым преступником. Но в таком качестве (вот ирония!) он сможет наконец делать то, что ему хочется. Войдет ли он в какую-то группу или будет действовать сам по себе, значения не имело. Важно было, что Синдзи теперь сможет отдать все свои силы борьбе с режимом. И его уверенность в этом все росла.

Теперь же, поговорив с Ютакой, Синдзи окончательно определился.

Однако, оставив пока что все сложные материи в стороне, он решил поделиться с Ютакой своими искренними чувствами совсем по другому поводу.

– Знаешь, я по-настоящему завидую, что ты так сильно кого-то любишь. И если ты идешь за это в бой, я на твоей стороне.

Губы Ютаки задрожали.

– Правда? Ты со мной?

– Да, я с тобой. – Тронув Ютаку за плечо, Синдзи добавил: – Но наша главная цель – отсюда сбежать. Если убить этого ублюдка Сакамоти, ничего не изменится. Раз уж мы решили идти в бой, мы должны метить как можно выше. Верно?

Ютака кивнул. И стал вытирать глаза.

– А ты видел кого-то кроме Юмико и Юкико? – спросил у него Синдзи.

Ютака обратил на друга воспаленные глаза и помотал головой.

– Не-а. Я как выбежал из школы, так и продолжал бежать... А ты кого-нибудь видел?

Синдзи кивнул.

– Как только я вышел... хотя ты наверняка об этом не знаешь. В общем, Маюми и Ёсио были убиты прямо перед школой.

Ютака широко раскрыл глаза.

– Правда?

– Ага. Маюми, судя по всему, была убита в тот самый момент, когда выходила из школы.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю