Текст книги "Кони, кони…"
Автор книги: Кормак Маккарти
Жанр:
Вестерны
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
К вечеру восточнее Пампвилла они пересекли железнодорожную ветку компании «Сазерн пасифик», а еще через полмили разбили лагерь. Когда они вычистили и стреножили коней и развели костер, уже стемнело. Джон Грейди положил седло поближе к огню, а сам отправился в прерию. Он стоял, вслушиваясь в тишину. На фоне багрового неба четко выделялась водонапорная башня Пампвилла, а неподалеку от нее повис рогатый месяц. В сотне шагов от Джона Грейди похрустывали травой кони, но больше ничто не нарушало синего безмолвия прерии.
К полудню они пересекли Девяностое шоссе и по ехали через луга, то и дело минуя коровьи стада. Далеко на юге мексиканские горы то появлялись, то скрывались в облаках, словно миражи в пустыне. Еще через два часа показалась и река. Сняв шляпы, Джон Грейди и Ролинс уселись над невысоким обрывом и принялись осматриваться. Река была мутной от глины и сердито бурлила на стремнине чуть ниже. Под обрывом начинались заросли ивняка и осоки, а высокий противоположный берег был испещрен сотнями ласточкиных гнезд, и птицы тучами летали над рекой. Потом уже до самого горизонта тянулась пустыня. Джон Грейди и Ролинс переглянулись и одновременно, как по команде, надели шляпы.
Они проехали вверх по течению, переправились через впадавший в реку ручей, выехали на песчаную отмель, остановили коней и стали осматриваться. Ролинс скрутил сигарету и, забросив одну ногу на луку седла, закурил.
Мы от кого-то прячемся, спросит он.
Скажешь, нет?
На той стороне, по-моему, ни души.
То же самое говорят те, кто сейчас смотрит на нас оттуда.
Ролинс молча курил.
Можно переправиться через ту отмель, сказал Джон Грейди.
А зачем тянуть? Давай переправимся прямо сейчас!
Джон Грейди наклонился и сплюнул в воду.
Если тебе не терпится, то давай, сказал он. Только мы, по-моему, договорились понапрасну не рисковать.
Твоя правда, сказал Ролинс.
Они вернулись назад, проехали дальше по ручью, потом спешились, расседлали коней, пустили их попастись в траве. Сами же уселись под ивой, открыли банку сосисок, съели крекеры и запили шипучкой, растворив порошок в воде из ручья.
Интересно, есть у них там, в Мексике, венские сосиски, произнес Ролинс.
Попозже днем Джон Грейди прошел еще дальше по ручью и поднялся от него туда, где уже начинались прерии. Он стоял, сняв шляпу, и пристально глядел на северо-восток. В море колыхавшейся травы он увидел коня и всадника. До них было около мили. Джон Грейди стоял и смотрел.
Вернувшись в лагерь, Джон Грейди разбудил Ролинса.
Что случилось, проворчал тот.
Кто-то едет. Похоже, это опять тот недоносок.
Ролинс надел шляпу, взобрался по склону и стал всматриваться в даль.
Видишь его, спросил Джон Грейди, на что Ролинс кивнул и сплюнул.
Если отсюда нельзя разобрать его самого, то уж на счет гнедого не ошибешься.
Он тебя видел?
Не знаю.
А едет в нашу сторону!
Значит, видел.
Надо его шугануть.
Ролинс покосился на Джона Грейди.
Не к добру этот чертенок, помяни мое слово. Мы еще из-за него нахлебаемся…
Мне тоже так кажется.
Не такой уж он простачок, каким прикидывается.
Что он делает?
Едет.
Ладно, спускайся. Может, он нас не засек.
Остановился, сообщил Ролинс.
Так, а теперь?
Теперь снова поехал.
Они решили оставаться на месте и встретить здесь мальчишку, если уж ему так приспичило догнать их. Вскоре обе лошади подняли головы и стали вслушиваться. Гнедой и его ездок уже спустились к ручью – было слышно, как хрустят песок и мелкие камушки под копытами и позвякивает железо.
Ролинс взял винтовку, и они двинулись к реке по ручью.
Мальчишка повернул своего крупного гнедого коня с берега на отмель и стал смотреть через реку. Потом он развернулся, увидел их и большим пальцем сдвинул шляпу на затылок.
Я сразу понял, что вы остались на этой стороне, сообщил он. Потому как там вон, в мескитах, пасутся два оленя.
Ролинс присел на корточки, поставит перед собой винтовку и опустил подбородок на тыльную сторону запястья.
Ну что нам с тобой делать?
Мальчишка посмотрел сначала на Ролинса, потом на Джона Грейди.
В Мексике меня никто искать не будет.
Смотря, что ты натворил, заметил Ролинс
Ничего я не натворил.
Как тебя зовут, спросил Джон Грейди.
Джимми Блевинс.
Ладно заливать! Джимми Блевинс выступает по радио. С религиозной передачей.
Это другой Джимми Блевинс.
Кто за тобой гонится?
Никто.
Откуда ты знаешь?
Знаю, и все.
Ролинс посмотрел на Джона Грейди, потом на мальчишку.
Харчи у тебя есть?
Нет.
А деньги?
Тоже нет.
Значит, ты болван.
Мальчишка пожал плечами. Гнедой сделал шаг в воде, потом замер.
Ролинс покачал головой, сплюнул и посмотрел через реку.
Ты мне можешь объяснить одну простую вещь, приятель?
Ну?
Какой нам от тебя прок? Кто ты вообще такой?
Мальчишка не ответил. Он сидел в седле и смотрел на мутную воду, на длинные тени на песке в закатном освещении. Он посмотрел на синие горы вдалеке, на юге, подтянул лямку комбинезона, сунул большой палец в нагрудник, повернулся и посмотрел на Ролинса и Джона Грейди.
Я американец, наконец, сказал он.
Ролинс отвернулся и покачал головой.
Под белым рогатым месяцем они переправлялись через реку верхом в чем мать родила, бледные и худые. Сапоги они сунули в джинсы вниз голенищами, запихали туда же рубашки, куртки, бритвенные принадлежности, патроны, затянули ремни, а штанины замотали вокруг шей. Оставшись в одних шляпах, они вывели коней на песок у реки, ослабили подпруги, сели в седла и пришпорили коней босыми пятками.
Примерно на середине реки кони поплыли, фыркая, вытягивая шеи, распустив по воде хвосты. Течение потихоньку их сносило. Обнаженные всадники, наклоняясь к конским загривкам, что-то втолковывали коням. Мальчишка пристроился за Ролинсом, который следовал за Джоном Грейди. В одной руке он держал свой карабин, и со стороны могло показаться, что отряд разбойников, задумавших набег, высаживается на чужом берегу.
Они выбрались из реки и направили коней через ивняк к песчаной косе. Там они остановились, сняли шляпы и устремили взгляды туда, откуда приехали. Какое-то время они молча смотрели в темноту. Потом вдруг, не сговариваясь, пустили коней и галоп по косе вверх по течению, развернулись и понеслись обратно. Они размахивали шляпами, хохотами и хлопали жеребцов по загривкам.
Это же черт знает что, выкрикивал Ролинс. Куда нас занесло?!
Они осадили коней, от которых валил пар, посмотрели друг на друга при свете луны, а потом тихо спешились, отвязали штаны, оделись и повели коней через ивняк наверх. Когда они выбрались на равнину, то сели в седла и поехали на юг по засушливой прерии Коауилы.
Заночевали на равнине в мескитовых зарослях, а утром позавтракали беконом с фасолью и хлебом, который испекли, замешав кукурузную муку на воде. Они ели и смотрели по сторонам.
Ты когда ел в последний раз, спросил Ролинс мальчишку.
На днях…
На днях?
Угу.
Тебя ведь зовут не Блевинс, спросил Ролинс, глядя на мальчишку в упор.
Блевинс.
Знаешь, что такое блевет?
Ну?
Десять фунтов говна в пятифунтовом мешке.
Блевинс перестал жевать. Он посмотрел на запад, чуда, где из зарослей на равнину под лучи утреннего солнца стали выходить коровы, и потом снова заработал челюстями.
А вы, между прочим, не сказали, как вас самих зовут, вскоре заметил он.
Потому что ты не спрашивал.
Меня не так воспитывали.
Ролинс угрюмо посмотрел на Блевинса и отвернулся.
Я Джон Грейди Коул, сказал Джон Грейди. А его зовут Лейси Ролинс.
Мальчишка кивнул, продолжая зевать.
Мы из-под Сан-Анджело, сказал Джон Грейди. Знаешь такое место?
Никогда там не бывал.
Они думали, что теперь мальчишка скажет, откуда он сам, но он сохранял молчание.
Ролинс тщательно вытер тарелку кусочком хлеба и съел его.
А что, если мы обменяем эту твою лошадку на другую, не такую заметную, чтобы нас из-за нее не пристрелили, спросил он.
Мальчишка посмотрел на Джона Грейди, потом снова перевел взгляд на коров в отдалении.
Я лошадьми не меняюсь.
Значит, ты не хочешь, чтобы мы позаботились о твоем здоровье, продолжал Ролинс.
Я сам о себе позабочусь
Это понятно. У тебя, наверное, и пушка имеется?
Мальчишка промолчал, потом пробормотал:
Имеется.
Ролинс посмотрел на него, потом, снова отломив кусочек хлеба, стал подбирать остатки еды в тарелке.
Ну а какая же пушка, если не секрет, спросил он.
Кольт тридцать два двадцать.
Врешь, отрезал Ролинс. Это калибр винтовки.
Мальчишка кончил есть и теперь вытирал тарелку пучком травы.
Можно взглянуть?
Мальчишка поставил тарелку на землю, посмотрел сперва на Ролинса, потом на Джона Грейди, сунул руку за нагрудник комбинезона и вытащил револьвер. Он ловко перекинул его в руке и подал Ролинсу рукояткой вперед и вверх.
Ролинс посмотрел сначала на мальчишку, потом на револьвер, тоже поставил тарелку на землю и, взяв оружие, стал поворачивать, разглядывая со всех сторон. Это был старый кольт-бисли с резиновыми пластинками на рукоятке, которые от долгого употребления стерлись, утратив первоначальный узор. Сам револьвер был темно-серого цвета. Ролинс повернул его, пытаясь прочитать маркировку на стволе. Да, там действительно значилось 32-20. Он посмотрел на мальчишку, потом большим пальцем открыл задвижку, поставил курок на предохранитель, повернул барабан и извлек патрон. Осмотрев патрон, он вернул его на место, закрыл барабан и опустил курок.
Где ты взял эту пушку?
Где взял, там ее уже нет.
Стрелял из нее когда-нибудь?
Стрелял.
Ну а попасть во что-нибудь сможешь?
Мальчишка протянул руку за своим оружием. Ролинс взвесил револьвер на ладони и отдал хозяину рукояткой вперед.
Подбрось что-нибудь в воздух, а я попаду, предложил мальчишка.
Попадешь, как же!
Мальчишка только пожал плечами и убрал револьвер за нагрудник.
Ну а что подбросить-то, спросил Ролинс.
Что хочешь.
Значит, что бы я ни подбросил, тебе все равно? Попадешь во что угодно?
Угу.
Врешь ты все!
Мальчишка встал, вытер тарелку о штанину и посмотрел на Ролинса.
Подбрось бумажник, если не боишься, сказал он. А я его прострелю.
Ролинс встал, сунул руку в карман джинсов и вытащил бумажник. Мальчишка нагнулся, поставил тарелку на землю и снова достал кольт. Джон Грейди положил ложку в тарелку и тоже поставил ее на землю. Все трое двинулись на открытое место, словно дуэлянты.
Мальчишка повернулся спиной к солнцу, опустив руку с револьвером. Ролинс посмотрел на Джона Грейди, ухмыльнулся, потом перевел взгляд на мальчишку, держа бумажник большим и указательным пальцами.
Ну что, готов, Энни Оукли? [18]18
Энни Оукли (1860—1926) прославилась меткой стрельбой, участвовала в знаменитых шоу Буффало Билла из жизни Дикого Запада.
[Закрыть]
Дело за тобой.
Ролинс неуловимым движением подбросил бумажник. Тот, крутясь, взмыл ввысь, сделавшись черной точкой на фоне голубого неба. Возникло тяжкое ожидание выстрела. Потом он грянул. Бумажник дернулся, потом, трепеща крыльями, словно раненая птица, стал падать.
Снова наступила тишина. Ролинс отправился за бумажником. Было слышно, как шуршит под его ногами трава. Он нагнулся, подобрал бумажник и молча сунул в карман.
Поехали, буркнул он.
Дай сперва взглянуть, сказал Джон Грейди. Поехали, поехали. Чем скорее уберемся от реки, тем лучше.
Они поймали и заседлали коней, мальчишка затоптал костер. Они ехали в ряд по широкой песчаной пустоши, отходившей от поросшей кустарником долины. Они ехали молча и глядели по сторонам. С мескитового куста вспорхнул ястреб, пролетел над самой землей, затем сел на дерево в полумиле от конников. Они проехали, и он вернулся на прежнее место. У тебя была пушка на Пекосе, спросил Ролинс. Мальчишка покосился на него из-под своей огромной шляпы и кивнул.
Какое-то время ехали молча. Потом Ролинс сплюнул.
Ты ведь запросто мог бы пульнуть и в меня? Мальчишка тоже сплюнул. Еще чего.
Потянулись низкие холмы, поросшие нопалом и креозотами. К полудню свернули на дорогу, испещренную следами от конских копыт, двинулись по ней на юг и подъехали к поселку, называвшемуся Реформа.
Они ехали гуськом по дороге с колеями от телег, которая служила тут улицей. На ней стояло с полдюжины приземистых хибар с глинобитными стенами и в сильно запущенном состоянии. Попалось им несколько хижин из жердей, обмазанных глиной, а так же корраль, в котором пять низкорослых большеголовых лошадей с интересом следили за тремя конями на дороге.
Они спешились, привязали лошадей к столбу у не большой глиняной постройки, где расположился магазинчик, и вошли. У железной печки посередке на стуле с прямой спинкой сидела девушка и читала какой-то комикс при свете, пробивавшемся с улицы в дверной проем. Она посмотрела на вошедших, потом снова на комикс и опять на троих вошедших. Затем встала, бросила беглый взгляд на зеленую штору в дверном проеме в задней части магазина, потом поло жила книгу на стул и прошла за прилавок по глиняному полу. На прилавке стояло три глиняных кувшина, оллас. Два из них явно пустовали, но третий был при крыт железной крышкой, в которой имелась выемка, чтобы было куда опустить эмалированный черпак. За спиной девушки висели три или четыре широкие полки, на которых были расставлены консервные банки, коробки конфет, а также виднелись рулоны ткани и катушки с нитками. У дальней стены стоял большой сосновый ларь для муки. Над ним к глиняной стене был прибит календарь. Это и составляло всю обстановку магазинчика.
Ролинс снял шляпу, вытер тыльной стороной запястья лоб, потом снова надел шляпу и посмотрел на Джона Грейди.
Как ты думаешь, у нее есть чего-нибудь выпить?
Тьене альго ке томар, спросил девушку Джон Грейди, переведя на испанский вопрос Ролинса.
Си, ответила она, подошла к кувшину и сняла крышку. Трое юных американцев молча стояли и смотрели на нее.
Что в кувшине, спросил Ролинс.
Сидрон, сказала девушка.
Абла инглес, [19]19
Вы говорите по-английски?
[Закрыть]спросил ее Джон Грейди.
О, но, покачала она головой.
Ну так что там у нее, нетерпеливо спросил Джона Грейди Ролинс.
Сидр.
Ролинс заглянул в кувшин.
Сидр так сидр. Дай-ка нам три порции.
Манде, [20]20
Что, что?
[Закрыть]переспросила девушка.
Три, повторил Ролинс, а затем, показав растопыренные пальцы, сказал: трес!
Он сунул руку в карман за бумажником. Она же повернулась к полке, достала и поставила на прилавок три стакана, потом вытащила из кувшина черпак и стала разливать по стаканам прозрачную коричневатую жидкость. Ролинс выложил на прилавок доллар, у которого по краям было по дырочке. Они потянулись к стаканам, а Джон Грейди кивнул на бумажку.
Попал прямо в середку. Неплохой получился выстрел.
На это Ролинс только хмыкнул, поднял свой стакан, и все трое выпили. Какое-то время Ролинс задумчиво молчал, потом сказал:
Не знаю, что это на самом деле, но на вкус очень да же ничего. Во всяком случае, годится для ковбоя. Почему бы нам не повторить?
Никто ничего не имел против. Они поставили стаканы на прилавок, и девушка снова наполнила их.
Сколько с нас, осведомился Ролинс.
Девушка вопросительно посмотрела на Джона Грейди.
Куанто, перевел он.
Пара тодо? [21]21
За все?
[Закрыть]
Уна синкуэнта. [23]23
Полтора песо.
[Закрыть]
Сколько же это выходит по-нашему, поинтересовался Ролинс.
Примерно три цента стакан.
Ролинс толкнул долларовую бумажку по прилавку к продавщице.
Сегодня угощает папочка, сказал он.
Девушка наклонилась и стала вынимать сдачу из сигарной коробки, которую она держала под прилавком. Выложив на прилавок горку мексиканских монет, она посмотрела на клиентов. Ролинс поставил на при лавок свой пустой стакан, знаками показал, чтобы она налила всем по третьей, расплатился, забрал сдачу, после чего они взяли стаканы и вышли наружу.
Усевшись под навесом из веток и жердей и прихлебывая из стаканов, они с любопытством смотрели по сторонам. Вокруг не было ни души. Царило полней шее безмолвие. Глинобитные домишки, пыльные ага вы и голые холмы на горизонте… По маленькому глиняному желобу стекала струйка воды. На разбитой телегами дороге стояла коза и пялилась на коней.
Тут и электричества-то нет, сказал Ролинс, сделал еще глоток, перевел взгляд на дорогу. И машин здешние небось отродясь не видали.
Откуда тут взяться машинам, сказал Джон Грейди. Ролинс кивнул, поднял стакан и посмотрел на свет.
Что это, кактусовый сок? Может быть. Но все равно забирает, верно? Немножко есть.
Главное, не давай больше пить этому мальцу. Я пил виски, заявил Блевинс. И хоть бы хны. Ролинс покачал головой.
Это только кому рассказать! Пьем кактусовый сок в какой-то мексиканской дыре. Как ты думаешь, что про нас говорят там, дома?
Я думаю, что про нас говорят так; были да сплыли. Ролинс сидел, вытянув ноги перед собой и закинув левый сапог на правый. На колене у него лежала шляпа. Он окинул взглядом незнакомый ландшафт и согласно кивнул.
Это точно… Были да сплыли.
Они напоили коней и ослабили подпруги. Потом снова пустились в путь по убогой дороге, что вела на юг. Судя по следам и отпечаткам копыт, по ней проходили койоты, олени, коровы. Позже им снова попался какой-то поселок, но они проехали его, не останавливаясь. Дорога была в рытвинах и ухабах. И в низинах сильно размыта. Там валялись останки коров и волов, павших в засуху, – кости в мешках из почерневшей, задубевшей кожи.
Ну, как тебе эти места, спросил Джон Грейди. Ролинс сплюнул, но ничего не сказал.
К вечеру они подъехали к маленькой усадьбе и остановились у забора. За домом виднелись еще кое-какие постройки, а также корраль, в котором было две лошади. Во дворе они увидели двух маленьких девочек в белых платьицах, которые посмотрели на всадников и убежали в дом, откуда появился мужчина.
Он вышел к воротам и жестами показал им, чтобы они заезжали. Потом он показал, где напоить лошадей.
Пасале, [24]24
Проходите.
[Закрыть]сказал он.
Ужинали за сосновым столом при керосиновой лампе. Одна глиняная стена была увешана старыми календарями и фотографиями из журналов. На другой висело небольшое металлическое изображение Пре святой Девы, а под ним, на маленькой полочке, стоял зеленый стаканчик со свечкой. Американских гостей усадили в ряд на скамейку на одной стороне стола, а две маленькие девочки уселись напротив. Они не сводили глаз с незнакомцев. Женщина ела молча, глядя в тарелку, а ее муж шутил и усердно потчевал гостей. Ужин состоял из фасоли, тортилий и рагу из козлятины, которое хозяин накладывал черпаком из большого глиняного горшка. Кофе подавали в небольших эмалированных кружках. Хозяин пододвигал гостям миски с едой, красноречиво жестикулируя.
Дебе комер, [25]25
Надо поесть.
[Закрыть]говорил он.
Его интересовало, что творится в Америке, граница с которой проходила по реке в тридцати милях от поселка. Мальчишкой он однажды оказался в Акунье и видел через реку Соединенные Штаты, хотя сам там
никогда не бывал. Правда, туда ездили на заработки два его брата, а дядя жил в Ювалде, штат Техас, хотя теперь, наверное, он уже помер.
Ролинс съел все, что было у него на тарелке, и поблагодарил хозяйку. Джон Грейди перевел его слова на испанский, и женщина застенчиво покивала. Потом Ролинс стал показывать девочкам фокус – он отрывал себе большой палец, а затем снова приставлял его. Блевинс положил в тарелке ложку и вилку крест-накрест, вытер рот рукавом и блаженно откинулся назад, но у скамейки не было спинки, и какое-то время Блевинс неистово размахивал руками, чтобы удержаться, а потом полетел на пол, попутно наподдав ногами по столу снизу так, что задребезжала посуда и чуть было не перевернулась скамейка, где сидели и Ролинс с Джоном Грейди. Девочки вскочили и захлопали в ладоши, что-то восторженно восклицая. Ролинс ухватился за стол, чтобы тоже не упасть, затем свирепо посмотрел на мальчишку на полу.
Черт меня побери… Извините, мэм.
Блевинс медленно поднимался с пола, и только хозяин предложил ему помощь.
Эста бьен? [26]26
Все в порядке?
[Закрыть]
С ним все отлично, болваны никогда не расшибаются, проворчал Ролинс.
Женщина стала поправлять чашки и призвала девочек к порядку. Из соображений приличия она не могла позволить себе рассмеяться, но в глазах ее заплясали веселые искорки, которые заметил даже Блевинс. Он кое-как перебрался через скамейку и снова уселся.
Ну, может, пора двигаться, шепотом спросил он.
Мы еще не поели, ответил Ролинс.
Мальчишка оглянулся и проворчал:
Я не могу здесь сидеть.
Он опустил голову и что-то хрипло пробормотал себе под нос.
Это еще почему, спросил Ролинс
Не люблю, когда надо мной смеются.
Ролинс перевел взгляд на девочек. Они снова сели за стол, и лица у них сделались серьезными.
Господи! Это же дети.
Все равно я не люблю, когда надо мной смеются.
Хозяин и хозяйка смотрели на гостей с легкой тревогой.
Если не хочешь, чтобы над тобой смеялись, не па дай с лавки на задницу, заметил Ролинс.
Прошу меня извинить, пробормотал Блевинс.
Он снова перелез через скамейку, надел шляпу и вышел. Хозяин встревоженно посмотрел ему вслед, наклонился к Джону Грейди и шепотом осведомился, что случилось. Девочки замерли, уставясь в свои тарелки.
Думаешь, он уедет, спросил Ролинс.
Сильно сомневаюсь, ответил Джон Грейди, пожимая плечами.
Хозяева, похоже, ждали, что кто-то из них двоих встанет и выйдет за мальчишкой, но и Ролинс, и Джон Грейди остались сидеть как сидели. Они допили кофе, и вскоре хозяйка стала убирать со стола.
Джон Грейди обнаружил мальчишку на улице. Тот сидел окаменев, словно погрузившись в самосозерцание.
Ты что?
Ничего.
Пошли в дом.
Мне и тут хорошо.
Они предложили нам переночевать.
Валяйте ночуйте.
Джон Грейди постоял, глядя на него, потом пожал плечами.
Как хочешь. Было бы предложено. Блевинс промолчал, и Джон Грейди ушел в дом. Ночевали они в задней комнате, где пахло сеном или соломой. Комната была маленькая, без окна, и на полу лежали два соломенных матраса и покрывала. Они взяли лампу у хозяина, который пожелал им спокойной ночи и, пригнувшись, вышел в низкую дверь. Насчет Блевинса он ничего не спросил.
Джон Грейди поставил лампу на пол, они сели на матрасы и стали снимать сапоги. Устал, сказал Ролинс. Понятно.
Старик говорил что-нибудь насчет работы в этих краях?
Сказал, что на той стороне Сьерра-дель-Кармен есть большие ранчо. До них отсюда километров триста. А в милях?
Сто шестьдесят – сто семьдесят. Он часом не решил, что мы бандиты? Не знаю. Но если и решил, то и виду не подал. Это точно.
Расписывал те места на все лады. Говорит, там есть озера, водопады, луга с высокой травой – аж до стремян. Не знаю, что там на самом деле… Но, судя по тому, что мы пока видели, это все басни.
Может, ему хочется поскорее нас спровадить?
Может быть, кивнул Джон Грейди. Он снял шляпу, лег на матрас и накрылся серапе. [27]27
Яркий плед.
[Закрыть]
А этот хмырь что задумал? Решил переночевать под открытым небом?
Похоже.
Может, он уберется с утра пораньше.
Может быть.
Джон Грейди прикрыл глаза.
Осторожней с лампой. А то закоптишь весь дом, сказал он.
Сейчас потушу.
Джон Грейди лежал и прислушивался. Вокруг стояла тишина.
Ты что там делаешь, спросил он Ролинса.
Ничего.
Джон Грейди открыл глаза и посмотрел на Ролинса. Тот разложил на одеяле бумажник и мрачно смотрел на него.
Чего горюешь?
Ты посмотри, во что он превратил мои водительские права!
Здесь они тебе не понадобятся.
И мой пропуск в бильярдный клуб! Тоже прострелил, собака!
Спи.
Нет, ты только полюбуйся! Этот гаденыш продырявил и Бетти Уорд. Прямо между глаз!
Бетти тут как очутилась? Вот уж не знал, что она тебе нравится.
Просто она подарила мне фотку. Когда еще в школе училась.
Утром они как следует позавтракали яичницей с фасолью и тортильями. Они сидели за тем же столом, что и накануне, и никто не подумал сходить посмотреть, где Блевинс, и пригласить его поесть. Хозяйка завернула им еды с собой в чистую тряпицу, они поблагодарили ее, пожали руки хозяину, а потом вышли во двор. Гнедого жеребца Блевинса в коррале не было. Неужели нам так повезло, воскликнул Ролинс. Джон Грейди с сомнением покачал головой. Они заседлали коней, потом предложили хозяину деньги за ночлег и еду, но тот нахмурился и замахал на них руками. Тогда они еще раз обменялись с ним рукопожатиями, сели в седла и двинулись по той же разбитой дороге на юг. Какое-то время за ними бежала собака, потом остановилась и долго смотрела им вслед.
Утро было приятно прохладное, и в воздухе пахло дымом. Когда они поднялись на первый же холм, Ролинс с отвращением сплюнул.
Погляди вон туда, буркнул он.
Впереди на обочине дороги они увидели большого гнедого коня и Блевинса, который сидел на нем.
Они замедлили шаг.
Что, по-твоему, с ним стряслось, спросил Ролинс.
Ничего. Просто он еще сопляк.
Черт бы его побрал!
Когда они подъехали, Блевинс заулыбался. Он же вал табак и время от времени наклонялся и сплевывал, вытирая рот тыльной стороной запястья.
Чего ты скалишься, спросил Ролинс.
Доброе утро, произнес Блевинс.
Откуда табачок, спросил Ролинс.
Мне его дал хозяин.
Хозяин?
Да. Хозяин того дома…
Они молча объехали его с двух сторон и двинулись дальше. Блевинс трусил сзади.
У вас нет ничего пожрать, спросил он.
Хозяйка дала нам в дорогу узелок, сообщил Ролинс.
А что в нем?
Не смотрели.
Может, поглядим?
Разве сейчас уже время ланча?
Джо, скажи ему, чтобы он дал мне чего-нибудь поесть, обратился мальчишка к Джону Грейди.
Во-первых, его зовут вовсе не Джо, сказал Ролинс. Но даже если бы он назывался Ивлином, то все равно не стал бы устраивать для тебя персональный ланч в семь утра.
Ну и хрен с вами, сказал Блевинс.
Они ехали и ехали. Настал полдень, но они продолжали свой путь. Вокруг были совершенно безлюдные места, и ничто там не радовало глаз. Они ехали, окутанные безмолвием, которое нарушали только стук конских копыт и периодические плевки Блевинса. Мальчишка по-прежнему тащился сзади и все жевал табак. Ролинс ехал, закинув ногу на луку седла и опершись о колено рукой, курил и смотрел по сторонам.
По-моему, там вон тополя.
По-моему, тоже, кивнул Джон Грейди.
Они остановились под деревьями на краю маленькой сьенаги. [28]28
Болото.
[Закрыть]Лошади бродили по мокрой траве и с чмоканьем всасывали воду. Кусок муслина, в который хозяйка завязала еду, они превратили в скатерть. Выбирая себе то тако, [29]29
Галета.
[Закрыть]то касадилью [30]30
Пирог с сыром.
[Закрыть], то бискочо [31]31
Печенье.
[Закрыть]они откидывались на локти и, поглядывая на коней, молча жевали.
В добрые старые времена команчи устроили бы тут засаду, сказал Блевинс.
Надеюсь, у них хватило бы ума взять с собой шашки или карты. А то тут с тоски подохнуть можно. За год ни одной живой души, ответил Ролинс.
В старину тут было гораздо больше путников, воз разил Блевинс.
Что ты смыслишь в старине, хрен собачий, сказал Ролинс, грустно озирая пустынные места.
Кто-нибудь еще будет есть, спросил Джон Грейди.
Куда там. Я сейчас лопну, сказал Ролинс.
Джон Грейди завязал остатки еды в узелок, потом разделся донага, забрался в болотистую воду и сел. Вода доходила ему до пояса. Он развел руки в стороны и лег на спину, исчезнув под водой. Кони повернули головы, пытаясь понять, куда он пропал. Вскоре он снова сел, вытирая глаза и откидывая назад мокрые волосы.
На ночлег устроились в балке неподалеку от дороги. Они развели костер и, сидя на песке, долго смотре ли на тлеющие угли.
Блевинс, ты ковбой, спросил Ролинс.
Ковбои мне нравятся.
Они всем нравятся.
Ну, я не великий наездник. Но в седле держусь.
Правда, спросил Ролинс.
И он тоже умеет ездить, сказал Блевинс, кивая в сторону Джона Грейди, сидевшего по другую сторону костра.
Почему ты так решил?
Потому что умеет, и все.
А что, если я скажу тебе, что он занимается этим не давно? Что он никогда не садился на лошадь, на которой не удержалась бы девчонка?
Тогда я отвечу, что ты выдумываешь.
А если я скажу, что он лучший наездник, каких я только видел?
Блевинс молча сплюнул в костер.
Не веришь?
Почему не верю?.. Просто все зависит от того, кого ты видел.
Я, например, видел Рыжего Бугера.
Точно?
Точно.
По-твоему, он обскачет Бугера?
Запросто.
Ну, это еще бабушка надвое сказала…
Тоже мне великий знаток, усмехнулся Ролинс. Рыжий Бугер давным-давно перешел в мир иной.
Не слушай ты его, посоветовал Блевинсу Джон Грейди.
Ролинс переложил ноги, снова скрестил их и кивнул в сторону Джона Грейди.
На самом деле он сердится, потому как мои речи мешают ему похвастаться самому.
Ну и трепло!
Вот видишь, обрадовался Ролинс. Задело за живое…
Блевинс наклонился к костру и сплюнул.
Разве можно говорить на полном серьезе, что один не просто ездит лучше кого-то другого, а вообще лучше всех?
Конечно, нельзя, кивнул Джон Грейди. Это он так, дурака валяет.
Классных наездников хватает, продолжал Блевинс.
Сущая правда, сказал Ролинс. Классных наездников хватает, но я удостоился чести видеть одного из лучших. И теперь он сидит напротив тебя, дружище Блевинс.
Оставь парня в покое, не приставай, сказал Джон Грейди.
Разве я к нему пристаю, удивился Ролинс. Ну скажи честно, дружище, неужели я тебя обидел?
Все нормально, пробормотал Блевинс.
То-то же! Так что передай этому самому Джо, что я к тебе не пристаю.
Я уже сказал.
Оставь парня в покое, повторил Джон Грейди.
Потом долго ехали по горам. Остановили коней в скалистом ущелье, чтобы оглядеться. На западе кроваво-красное солнце опускалось в плотные облака. На юге далекие горы уходили ввысь к облачному небу, из синих делались голубыми, а потом и вовсе растворялись в дымке.
Ну и где, по-твоему, этот обещанный рай, спросил Ролинс.
Джон Грейди снял шляпу, подставив ветру разгоряченное лицо.
В этих краях никогда не знаешь, что будет дальше, сказал он. Вот приедем на место, тогда поймем, что к чему.
Главное, чтобы не зря стараться.
Не беспокойся, приятель, не пропадем.
Вас понял.
Они ехали по северному склону, и тень от горы да вала прохладу. В каменистых лощинах росли вечнозеленые ясени, хурма, эвкалипты. С дерева перед ними вспорхнул ястреб и, описав несколько кругов в подступавших сумерках, снова сел. Тропа шла то вверх, то вниз, постоянно приходилось огибать скалы, и они посылали коней вперед по сланцевым уступам, сдавливая каблуками лошадиные бока.
Вскоре совсем стемнело, и они устроили привал в горах на каменистом выступе, покрытом песком. Ночью их разбудили звуки, которых они раньше не слышали – где-то на юго-западе кто-то трижды провыл, потом снова наступила тишина.
Ты слышал, спросил Ролинс.
Еще бы!
Волк?
Похоже.
Джон Грейди лежал, завернувшись в одеяло, и смотрел на узкий серп месяца, зацепившийся за горный хребет. В сине-черном небе Плеяды устремлялись вверх, в ту самую всепоглощающую тьму, что правила миром, и тянули за собой и бриллиант Ориона, и ожерелье Кассиопеи. Плеяды двигались по фосфоресцирующему мраку, словно гигантский бредень. Джон Грейди лежал, слушал, как сопят его спутники, созерцая и дикую природу вокруг, и неведомые дали в себе самом.
Утро выдалось холодным. Когда они проснулись еще до зари, оказалось, что Блевинс уже встал, развел костер и сидит, съежившись, у огня в своей легкой одежонке. Джон Грейди выбрался из-под одеяла, надел сапоги, куртку и отправился посмотреть на незнакомые места, очертания которых проступали из предрассветной мглы.
