Текст книги "Дневник ученицы шаман"

Автор книги: Корин Сомбрен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Говорит, что испугался за меня вчера. Да ладно. Ему было видение, как я превращаюсь в жидкость. Я в шоке. Я же и словом не обмолвилась по поводу моих вчерашних превращений, откуда он знает?

– Вот этому тебя и научат растения! Ах, ну конечно.

– Так и что же ты видел?

– Ну вот, вчера я видел, как твое тело становится жидким...

Вспоминается фильм «Терминатор». Два. Франциско утверждает, что превращение в жидкость – это последняя фаза очищения. После этого становятся ангелами, потому что это смерть. Хмммм. А для меня пока не время становиться ангелом. Это мне известно. Вечно я спешу куда-то.

Рассказываю, что я почувствовала. Почувствовала сама. Улыбается. Увидев, что я превращаюсь в жидкость, он быстро положил одну руку мне на голову, другую – на плечо. Чтобы дать мне своей энергии. Чтобы заставить меня «вернуться». Самое плохое заключалось в том, что, прикоснувшись ко мне, он ничего не ощутил. «Тебя там больше не было, – говорит он, – но, благодаря моей энергии, тепло понемногу вернулось в твое тело, ТЫ вернулась в твое тело! В этот самый момент ты и ощутила прикосновение рук к голове и плечу...» Very, very strange (26).

26) Очень, очень странно (англ.).

А еще он говорит, что все те видения и ощущения, которые он способен переживать, – это особенность восприятия, которую и я могу в себе развить при помощи растений и диет, если продолжу учиться. Не знаю, осталось ли у меня желание...

Десять часов. Дрожь понемногу отступает. Появляется рис и цветная капуста. Голодно. Ням-ням, как же вкусно. Двадцать шесть часов без еды. Думаю о тех, у кого нет выбора. И ем. Ладно.

Приходит Дженет. Такая же изможденная. Диарея не проходит. И никаких видений. Говорит, что чувствует себя униженной. Ладно. Мне по сравнению с ней повезло.

Весь день я сплю. И рисую круги в тетрадке. Чтобы посмотреть. Как там моя дрожь. Чтобы понять, изменилась ли координация движений после такого курса очищения. Тяжелый случай. К тому же явный приступ творческого бреда. Поскольку я отродясь не была способна нарисовать нормальный круг. В смысле круглый круг. Да и вообще, почему совершенство круга должно заключаться в его ровности? Разве, например, ровный ритм по сути своей совершенен? Разглядываю получившиеся круги. Один мне нравится больше других. Большой и кривой. Касаюсь его. Он получился одним махом. Одним движением. Одним криком. По-моему, он – совершенство. Мне нравится внутреннее напряжение, которое чувствуется в его форме, выбивающейся из ровных рамок, такое же напряжение я ощущаю в песнях Руперто. Оно похоже на ритм, который то приближается, то удаляется так, что слышится дыхание музыки.

Франциско пришел позвать меня на обед. Беспокоить меня из-за такого пустяка!

Суббота, 28 октября

Снаружи: Джунгли. Около трех часов дня.

Внутри (меня): «Оставьте сообщение после сигнала».

Мы ищем чуллашакикаспи. Дерево с щупальцами осьминога, чей дух-озорник похищает хорошеньких девочек. Франциско сказал, что я готова его «принимать». Хорошо. По идее, чуллашакикаспи должно научить меня, как петь икаро. Жду с нетерпением, тем более что ахосача по-прежнему не желает со мной общаться. Может быть, чуллашакикаспи даст мне и мое собственное икаро. Через сны. Которых я пока все так же не вижу. И их тоже. Ладно, проехали.

Франциско нашел чулла... Что-то странное он там творит. Взял мачете и лезвием плашмя слегка постукивает по стволу дерева. Будто хочет его разбудить. Потом пытается срезать кусочек коры. Получается плохо. Говорит, это потому, что дерево еще не проснулось. Нужно еще немного постучать. Тук, тук, тук, тук, тук. Давай просыпайся, лежебока. Тишина. Попытка номер три. На этот раз кора отстает почти сама! Франциско смотрит на меня. И лукаво улыбается. Чувствую, что выражение лица у меня, прямо скажем, удивленное. «Видишь, вот теперь оно проснулось!»

А сейчас нужно его поблагодарить. И подлечить его. Франциско просит меня собрать немного земли и приложить ее как компресс на сделанный нами разрез. Это поможет. Кора восстановится через три-шесть месяцев. Ну вот.

Берем кору и возвращаемся в столовую. Готовим снадобье. Я счищаю наружную часть, чтобы осталась только внутренняя. Красно-коричневого цвета. Суперкрасивая. Разрезаю на несколько кусочков и бросаю в воду. Настаивать нужно всю ночь. Завтра, в пять утра, Франциско принесет. Потом нельзя будет двигаться, говорить и есть до полудня. Чтобы войти в контакт с этим озорником. Красть меня ему лучше не стоит...

Воскресенье, 29 октября

Снаружи: Рассвет. Лежу, спрятавшись под сеткой.

Внутри (меня): Принцесса, запертая в замке.

Ровно пять часов. Луч света будит ночь. Может, это фонарь Франциско? Да, узнаю ритм его шагов. Он принес мне снадобье. Предварительно перелив настой в белую кружку. Железную, эмалированную. Подношу ее к свече, стоящей на деревянном столике. Чтобы посмотреть, как же выглядит эта жидкость. Прозрачная, желтоватая, с парой частичек коры, плавающих на поверхности...

Франциско велит пить медленно, отдавая себе отчет в том, что делаешь, открывая свою жизнь очередному духу. Выпиваю. Жидкость абсолютно безвкусная. Значит, по вкусу духа узнать нельзя! Мне приказано возвращаться в гамак, под сетку, и никуда не ходить до полудня. Вот так всегда.

Франциско уходит. Очень похож на кота. Сегодня он поедет к Иоланде, своей жене, в Икитос. И к своим шести дочкам. Одна из них уже интересуется шаманством. Ей всего восемь, а она уже знает кучу растений.

Франциско почти каждый день рисует. Он пишет свои видения под аяхуаской, сны, которые посылают ему растения, истории, которые они рассказывают. Он ничего не рисует случайно. За каждым знаком, каждым растением, каждым духом стоят шаманские секреты. Посвященному они понятны. Карта сокровищ, партитура знаков, которые я стараюсь расшифровать...

Он готовит выставку в Нью-Йорке, затем в Берлине. Еще его приглашают на шесть недель в Англию, ассоциация по защите окружающей среды хочет, чтобы он написал огромную фреску во славу леса. Из-за постоянных разъездов Франциско больше не занимается шаманством. Шаман должен жить отшельником. Кстати, Кармен сказала, что он был хорошим шаманом. А задача, которая, по его словам, стоит перед ним сегодня, миссия, доверенная ему шаманами Амазонии, состоит в том, чтобы «открыть» шаманство для западного мира. То есть обучение будет доступно всем, кто захочет учиться. Потому-то мне и было позволено приобщиться к знанию.

Другой его задачей стало развитие собственной организации по изучению и защите амазонских лесов. Живопись позволяет ему брать на себя часть расходов фонда. Остальные расходы покрываются за счет пожертвований.

А Руперто – это тот, кто приносит в Сачамаму спокойствие. Он, как вертикальный стержень, на котором держится равновесие этого места. Он всегда в движении. Он появляется с легким дуновением ветра и исчезает вместе с шепотом древесных листьев. Вечно на ногах, вечно с улыбкой на лице, вечно с мапачо во рту и в зеленых резиновых сапогах. У него тоже есть семья. Только в нескольких днях пути отсюда, в джунглях. Сейчас он живет в будущей хижине-школе, пока не закончил строить собственную хижину, здесь, неподалеку. Обещал показать ее мне. Мы не очень-то много разговариваем, из-за языка, но мы нравимся друг другу Это видно по глазам. Мне нравится его тихое присутствие. Оно надежное. Оно успокаивает. И я знаю, что ему это известно. Я знаю, что он видит мои страхи, моих демонов, что он понимает их. Осуждают только те, кто боится. А он-то уж точно не боится. Вот что я чувствую внутри него. Ободряющее спокойствие и бесконечную доброжелательность, свойственные тем, кто не знает страха, поскольку всегда знает наверняка, что или сто находится перед ним.

Несмотря на свои семьдесят пять, он работает не покладая рук, самостоятельно строя себе хижину. И она вырастет посреди джунглей за месяц, я уверена...

Франциско сказал, что строительство хижины в двадцать квадратных метров обходится примерно в три тысячи франков. Это стоимость рабочей силы, ведь весь материал можно найти вокруг. Деревья рубят и обрабатывают на месте, превращая их в пол, каркас, крышу. Без излишеств.

Недавно я видела Руперто с какой-то женщиной лет тридцати. Кармен, повариха, намекнула, что это его любовница. У шамана может быть несколько женщин!

Все еще никакой реакции на зелье. В животе не жжет, позывов к рвоте нет. Перевожу дух. Наконец-то принцесса сможет предаться любимому занятию, а именно занять свой мозг придумыванием слов, звучание которых вызывает у нее улыбку...

...Тупури!!! Вот первое слово, которое появляется в моей абсолютно пустой голове. Доктор, это серьезно? Нет, отвечает чей-то голос. Это музыка. Которая дышит.

Тупури – это народ, живущий по обе стороны от границы Чада. Для их музыки характерно постепенное замедление ритма, напоминающее замедление пульса, например во время упражнений на концентрацию. Совершенно невероятный звуковой эффект. То же слышится мне и в песнях Ру-перто. Как будто паришь в бесконечности, в пространстве вне всяких измерений, где музыка воспринимается не линейно, а «вглубь». Глубина рождается из особого сочетания ритмического и метрического дисбаланса, которое создает у слушателя впечатление напряженности, ощущение того, что пространство и время сжимаются и разжимаются. Чтобы музыка дышала!

Понедельник, 30 октября

Снаружи: Волшебная сцена, окутанная утренними сумерками.

Просыпаюсь в пять часов. Лежа в гамаке. Я пою. Я полна музыки. Может, из-за зелья чуллашакикас-пи. Странно. Еще ночь. Утренняя ночь. Такая легкая.

Мне хочется написать что-нибудь. Музыку. Наконец-то сказать тебе то, что сказать не было времени. Из-за боли. Боль – глупость. Она мешает отдавать. Она мешает ценить. Последние дни. Последние мгновения. Те, вспоминая о которых ты всегда будешь жалеть, что утопила их в слезах. Улыбнуться. Открыться. Боль ни к чему. Боль эгоистична. И ты это знаешь. Наш общий друг был тогда с нами. Он просил меня не плакать. Он просил послушать, как ты умираешь. Пойти с тобой. Туда, за твой последний вдох. Уже той, другой жизни. С тобой. Быть. Быть в этом мгновении. Во мгновении. Только сейчас я поняла, что он хотел сказать...

Угадайте, что такое.– метр в длину, четыре сантиметра в ширину, с оранжевыми, черными и белыми кольцами по всему телу, лежит себе в ручье, в который я писаю?

Да, правильно, это чудесная змейка. Но как она называется? Я делаю снимок и несусь на поиски Франциско. Активно объясняю. Результат анализа.-это нака-нака! Я лично такой не знаю. Франциско предупреждает, чтобы я была осторожной, потому как если она меня укусит, у меня будет лишь пятнадцать минут на подготовку к смерти и к встрече с тобой! Не волнуйся, теперь я знаю, где тебя искать.

Кармен что-то несет. Сегодня прямо день загадок какой-то. На тарелке – банановый лист. Дымится. Что же скрывается под этим листом, приготовленным на древесных углях? Слюнки текут неудержимо. Обнюхиваю вокруг. Снимаю лист. Душистый лист. Это кусок рыбы. Белой рыбы. Этодорада. Такая амазонская рыба, объясняет Франциско. Беззубая. Of course27. А вообще, я бы с удовольствием взглянула на ее морду. Морда отсутствует. Она уже давно где-то в кошачьих желудках. Кстати, кошек здесь три штуки. В общем, я поглощаю рыбу. Вкусную, нежную, по вкусу похожую на треску, а по виду – на налима, да еще и с ароматом бананового листа. Экстаз.

27) Ну конечно, (англ.).

А сейчас за работу! Полное брюхо к ученью не глухо. Сегодня будет урок о черных шаманах. Рассказ начинается с истории о смерти матери Фран-циско, умершей из-за проклятья, которое на нее наслал черный шаман. Франциско тогда было шесть лет.

Сидит он как-то раз с родителями за обеденным столом. Стук в дверь. Какой-то пьяный человек. Просит мать Франциско, Исабель, дать ему ружье, чтобы убить свою жену. Исабель отказывается и выставляет его за дверь. Он приходит в бешенство и выкрикивает: «Хорошо, Исабель, можешь мне поверить, твое ружье останется с тобой навсегда...»

Франциско с родителями отправляются спать. И вдруг под москитную сетку залетает летучая мышь. Как ей это удалось? Вся семья встает с постели. Отец Франциско идет за метлой, чтобы прогнать ее. Когда он возвращается, мышь уже улетела. Как ей это удалось?

Ночью, во сне, Исабель встречает недавнего гостя. Ей снится, что он запускает мышь под сетку.

Она просыпается с сильной болью в животе. Бабушки Франциско, шаманки, с ними нет. Она в джунглях. Сейчас у нее период диеты.

Боль все сильнее. Они зовут другого шамана. Но слишком поздно. Шаман понимает, что на Исабель наложили проклятье, но не может ничего поделать против магии этого человека. Она слишком сильна для него. Три часа спустя Исабель умирает.

Чтобы снять наложенное проклятье, шаман должен обладать не меньшими знаниями, чем тот, кто его наложил. Потому что, если ему удастся снять проклятье, он должен быть готовым к мести черно-, го шамана. Существует четыре основных способа защиты. Во-первых, Марири. Наилучший способ. Чем Марири могущественнее, тем лучше он сможет защитить шамана. Во-вторых, некий предмет, который шаман выбирает или собственноручно изготавливает и «заряжает» защитной силой. В-третьих – это песни, защитные икаро. В-четвертых – так называемые вироты. Это такие маленькие стрелы, которые шаман должен соорудить самостоятельно из шипов некоторых деревьев, таких, как хуиририма, хуикунго, шамбиро и т. д.

Эти вироты предназначены для уничтожения виротов, посланных черным шаманом. Если черный шаман хочет кого-то убить, он использует вироты из костей животных или зубов пираньи.

Чтобы сражаться с черным шаманом, шаман должен научиться колдовству. Потому что «колдовство можно победить только колдовством».

Он должен придерживаться той же диеты, что и черный шаман, то есть принимать деревья и растения, которые учат колдовству. Это такие деревья, как йанакаспи, пукалупуна, чонтакуиро и хуиририма, покрытая огромными шипами, к которым нельзя прикасаться...

«Направлять» и «передавать» зло черным шаманам помогают духи четырех животных – летучей мыши, совы, грифа и сокола.

Вспоминаю про летучую мышь, живущую под крышей моей хижины. Плохой знак, да? Не знаю, мне она нравится. К тому же она умеет какать вниз головой.

Снаружи:Темно. Дамик летучей мыши.

Внутри (меня): Чистый концентрат растений.

Франциско сказал, что пришла пора произвести мне brain washing(28). Какое ужасное название. На самом же деле это упражнение на концентрацию, помогающее остановить поток мыслей, вызвать видения и позволяющее предсказывать будущее.

28) Очистка мозгов (англ.).

Итак, приступаем. Мы на моей сцене. Он сажает меня на табурет. Спину надо держать прямо. Я должна смотреть на огонь свечи, которую он предварительно приклеил к столу. Примерно в полуметре от моего лица. Он встает сзади, чтобы держать мою голову. Тоже прямо. Идея в том, чтобы смотреть на свечу не моргая пятнадцать минут подряд.

– Не моргая? Я не смогу!

– Очень даже сможешь! А если нет, то, значит, твои мысли не дают тебе сосредоточиться, нужно учиться успокаивать их и приостанавливать их ход. Тогда ты поймешь, что большинство из них совершенно лишние.

– Ага, а если глаза заболят?

–  Просто не закрывай их. Потекут слезы. Они смочат глаза. Положи голову мне на руки, потому что, стараясь держать ее прямо, ты будешь отвлекаться.

Ладно. Я готова испытать свою сосредоточенность. Вдох – выдох. Поехали...

Глаза заболели почти сразу. Черт! Закрыла! Франциско смеется. Это же рефлекс! Как его контролировать? Велит замолчать и начать сначала. Сосредоточеннее. Нервничаю. Начинаю заново. На этот раз я очень стараюсь. Фиксирую взгляд на пламени. Готово. Три, два, один, старт! Что там за шум? Черт! Моргнула!!! Сколько я продержалась? Четыре минуты. И всего-то?

Ладно, погоди, на этот раз получится. Я поняла. Начинаю. Вперед. Нет, секунду. Вдох – выдох. Готово. Три, два, один...

Десять минут! Я продержалась десять минут!!! Франциско говорит, что это не самое большое достижение. А по-моему – очень даже. Действительно, глаза начали слезиться, и сразу стало гораздо проще.

Франциско сообщает, что для того, чтобы продержаться дольше, нужно регулярно тренироваться. Понемногу за огнем свечи я увижу очертания. Научусь их различать и расшифровывать послания. Так и предсказывают будущее, говорит он.

– Разглядывая свечку?

–Да.

– А ты умеешь предсказывать будущее?

– Да, – говорит, с такой хитрой улыбочкой, типа, я знаю, что ты сейчас попросишь сделать.

Молчу. Смотрю направо и вверх, думаю. Хочу я знать или не хочу...

«Нет, я ничего не хочу узнать», – слышу свой собственный ответ, адресованный Франциско. «Да ладно, – говорит мой злобный внутренний голос, – ты просто боишься, ведь так?» Перемещаю взгляд. Влево и вниз...

Вторник 31 октября

Снаружи: Светло. Ручей забвения.

Внутри (меня): Смертельный ужас номер два.

Из Мауглиты, присевшей на берегу ручейка, лилась желтая горячая жидкость, как вдруг из воды показалась голова наки-наки. К своему счастью, девушка только сегодня утром повстречалась с ужасной змеей, живущей в ручье, и потому была настороже. От ее круглых карих глаз, неотрывно следящих за поверхностью воды, не ускользнуло, как голова огромной рептилии высунулась из ручья и устремила на Мауглиту свой хищный взгляд. Сомнений не было. Змея приготовилась к атаке. Спасло девушку одно-единственное движение. Она отпрыгнула, как кузнечик. Но упала и разбила свое прекрасное личико, потому что штаны, спущенные до колен, сковали ее ноги, словно цепи. Бешеный стук сердца стал стихать. Какая же спасительная мысль пришла в голову этой Венере с обнаженными ягодицами? Ответ прост. Он заключается в том, о чем она не подумала раньше: эта нака-нака была водяной змеей. А значит, на суше она не могла причинить никакого вреда!

Распростершись на земле, Мауглита сделала отчаянную попытку вернуть штаны на место. Но этим, казалось бы, невинным движением она потревожила спрятавшегося под своим листком маленького скорпиончика. Для нее это было уже слишком. Она лишилась чувств. Электрический разряд поразил ее прекрасный разум, и наступила темнота.

Найдут ли ее? Здесь, в этом зеленом хаосе? Перенесет ли Мауглита бесчисленные укусы? Успела ли она надеть штаны? Нет, ни за что не станет она мыть голову. А ведь вечером ее ждет аяхуаска...

Снаружи: Церемониальная хижина.

Внутри (меня): А что если уйти? Уйти из джунглей?

Пришедший Франциско застает меня валяющейся в гамаке. Как следует обернутом сеткой.

Спрашивает, все ли в порядке. Тихо отвечаю «да», решив не рассказывать о злоключениях Мауглиты. Ладно.

Франциско пришел научить меня икаро чулла-шакикаспи.

– Можно я останусь под сеткой? – спрашиваю я.

– Нет проблем.

Фу-ух. Франциско начинает насвистывать мелодию. Затем напевать. Я подпеваю. Мои ушки напрягаются. Мои ушки аплодируют. Вот он, самый красивый язык. Выходит неплохо. Это икаро труднее, чем икаро ахосачи. Но у меня все равно получается. Теперь только идти и петь его дереву. Но не сегодня, смилуйтесь, сеньор Франциско. Я бы предпочла не выходить в джунгли до завтра. О'кей? Скрываюсь под сеткой. На весь остаток дня...

Восемь тридцать. Праздник аяхуаски. Поникла головой. Чувствую злую энергию вокруг себя. Не хочу. Значит ли это, что я боюсь? Ну да. Расставляю оборудование. В прошлый раз мне замечательно удалось записать производимые мной странные звуки. Беттина с Джоан тоже здесь. Сегодня тут как в лагере.

Этим вечером мне положена половина порции. Потому что в прошлый раз был перебор. Тем лучше. Интуиция подсказывает, что будет нелегко. Что придется изрыгнуть кого-нибудь еще. Что ж, нужно дойти до конца?

Плохо становится сразу. Меня рвет воздухом. Маленькими порциями пустоты. Тошнота от этого не проходит. У всех вокруг понос. Воняет. Все и вправду больны.

Внезапно приходит видение. Я вижу корни чуллашакикаспи. Перед стволом появляется лицо. Юноши. С кудрявыми волосами. Он улыбается. Хитро. А потом смеется. Наверное, дух чуллашаки-каспи. Довольно милый. Но он ничего не говорит. Эти духи ни в какую не хотят со мной общаться. И это начинает меня раздражать.

Тошнит. Начинает трясти. Снова программа отжима. Проходит. Теперь никаких видений. Я устала. И никаких звуков тоже. Однако впечатление у меня такое, что это последний этап очищения моего тела. Я должна дойти до конца. Меня тошнит. Другим тоже плохо. Без конца. Я бы хотела, чтобы и мне было так же. Я вся закупорена. Неужели так трудно заставить выйти то, что осталось? Хорошо, если оно выйдет. Ладно. Зову Франциско, чтобы он попросил Руперто мне помочь. Руперто становится рядом со мной и поет. Выдыхает на меня дым. Колышет энергию шакапой.

Тысяча двести оборотов в минуту. Моя программа отжима запущена. Я трясусь до кончиков пальцев. Представляю себе, какое дебильное у меня выражение лица. И это не смешно. К тому же из меня ничего не выходит! Руки мои вдруг начинают двигаться около желудка. Как маленькие веники, выметающие из него пыль. Смотрю на них. Я ими не управляю. Они все делают сами. И у них получается! Чувствую, как что-то сдвигается с мертвой точки. Энергия возвращается. Опускаюсь на колени. Открываю рот. Внимание, сейчас оно появится. Желудок содрогается и... оп! Что-то необыкновенной силы. Что-то такой силы, что попадает даже в нос. Обжигает. Сморкаюсь. Наверно, я побила все рекорды на дальность метания блевотины. Боюсь, желудок мой отправился вместе с ней. У собак же бывает, что желудок выворачивается наизнанку, правда? Нет-нет, все в порядке. Все на своих местах. Отдыхаю. Рухнув на скамью.

Руперто поет. Приходит успокоение. Это хорошо. Дженет не выдержала. Франциско уходит с ней. Сейчас на ринге только я и Беттина.

Восстанавливаю силы после нокаута. Тошнота понемногу отступает. Как испаряется вода в маленькой лужице. Странно. Ощущение, что мое тело очистилось. Искренняя радость. Но я настолько устала, что даже не в силах ее выразить. Восемь часов. Самый долгий сеанс.

Возвращаемся, когда на часах уже четыре утра. Не могу заснуть. Меня до сих пор трясет. Всего шестьсот оборотов в минуту. Половина порции!