Текст книги "Ночь с призраком (СИ)"

Автор книги: Корелли Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Ли Корелли
Ночь с призраком

Ночь с призраком

После развода я поехала в Италию. Я люблю ездить в те страны, где могу свободно изъясняться с местным населением. В Мальпензе я взяла в аренду машину – маленький японский внедорожник – и направилась в сторону третьего из озер – Гарды. У меня не было плана, не было продуманного маршрута и мною не был забронирован ни один номер ни в одном отеле. Я следовала наитию, интуиции, если хотите. Мой, теперь уже, бывший муж, любивший пиво, стейк с кровью и биржевые сводки, ни черта не смыслил в искусстве, не переносил запах картинных галерей и почти не мог правильно говорить на родном языке, а за границей представлял из себя немого, который истошно мычал и акробатически жестикулировал в ответ на самые примитивные вопросы. Его всегда удивляло, как мне удается быстро находить общий язык с иностранцами, даже с теми, чей родной язык я не знала. Да, я – другая, милый. Я с другой поляны. И как это мы сразу не поняли? К чему эти титанические пятилетние усилия понять друг друга?

В этот раз в Италии я рассчитывала наслаждаться одиночеством, джелато и видом красивых чернявых лиц местных парней. И, разумеется, теплым ноябрьским дождем. Зимний сезон в Италии напоминает затяжной апрель – нежное солнце, унылые дождики, резко налетающие снежные бури, чьи последствия исчезают в течение суток, и холодное чистое небо. Долгий упрямый апрель, которому нет конца, и от которого хочется спрятаться в психиатрической клинике. Много раз признавалась самой себе, что в больших количествах на меня Италия действует, как передозировка хорошего успокоительного. В этот отпуск я решила "принять двойную дозу" и поехала на север, в который раз покружить вокруг озер, потолкаться на тесных дорожках альпийских деревенек и раствориться в горных туманах.

В первую ночь я остановилась в недорогом альберго в историческом центре Сирмионе. Было уже за полночь, когда я, пролетев пустынную виа Коломбарэ, въехала на узкий каменный мост, ведущий в чентро сторико. Моя гостиница располагалась у воды и, к счастью, мне достался номер с видом на озеро. Впрочем, в ту непроглядную темную ночь я так ничего и не смогла разглядеть кроме крошечного желтого огонька на противоположном берегу. Утром я увидела нечеткий рельеф горы Монтэ Бальдо и пару лебедей, плавающих в заводи справа от отеля. После завтрака я съехала и направилась на север в Мальчезине, там я собиралась подняться на фуникулере на Монтэ Бальдо и отобедать на высоте в полторы тысячи метров в местном буфете, где подавали одну из лучших лазаний в Италии. День был ясный и подъем на гору оправдал мои ожидания. Оказавшись на краю перед крутым скатом, ведущим прямо к озеру, я увидела заснеженные верхушки Альп, четкую береговую линию озера и стальные корпуса паромов в бирюзовой воде. Можно было бы подумать, что лето продолжается, если бы кожу не покусывал холодный осенний воздух.

Спустившись на парковку, я заметила, что погода начинает портиться. Пошел мелкий дождь и клочками спустился туман. На озере делать больше было нечего, и я свернула на восток в горы.

Альпийский лес уже подернулся желтыми красками и сыростью. Влажная щебенка шуршала под колесами, когда машину заносило на обочину на поворотах. С вершины сползал туман и растворял в себе все живое, что было вокруг. Я не успевала следить за знаками, они резко возникали перед глазами и опять исчезали в молочной мгле. А мне нужно было сориентироваться, потому что мой навигатор упорно "не видел" нас и показывал на экране сплошную зеленую зону, в центре которой находилась машина. Я продрогла и решила, что обязательно надо выпить горячего кофе в первом попавшемся баре, а заодно и стоило бы узнать направление. Но мне не попадались ни кафе, ни даже деревни. Похоже, я забралась глубоко в горы. Дорога стала уже, а повороты круче, и я поняла, что окончательно заблудилась и эта тропа меня ведет в какое-то совсем уж забытое Богом место. Внезапно, из тумана возник указатель. Рассеянный свет фар уставился в светло-коричневый знак, на котором был изображен монастырь. "Monasterio di San Michele" – прочитала я, сквозь завесу дождя. "Видимо, там какое-то туристическое место. Подъеду, спрошу дорогу, и, может быть, угощусь кипятком". У меня были с собой продуктовые припасы и растворимый кофе, которого мне тогда так хотелось.

Дорога повела меня в гору. Я несколько раз за эту поездку проклинала все вокруг и хотела развернуться и поехать обратно, но какое-то нездоровое любопытство вело меня дальше. Мне казалось, что вот за следующим поворотом покажется этот одичалый монастырь, и я смогу передохнуть, согреться и выпросить нормальную бумажную карту. Наконец, антураж начал меняться, и я обрадовалась в предвкушении долгожданного отдыха. Проехав узкий грот и древний каменный мост, я въехала на небольшую площадку перед скалой и только тут заметила, что монастырь был выдолблен в этой скале. Оставив машину на заросшей сорняками парковке, я забралась по широкой лестнице и оказалась перед искусно выполненным портиком, который украшали статуи Девы Марии и Архангела Михаила. Статуи, резьба арок и каменные стены местами были покрыты патиной зеленой плесени. Похоже, возраст монастыря насчитывал не одно столетие. Я проскользнула в отворенную дверь и оказалась внутри большого темного пространства, которое освещалось только рядами свечек разложенных у алтаря. Внутри монастырь был обставлен скудно – лишь длинные ряды скамеек, на которые (судя по пыли) уже похоже несколько лет не садились прихожане, деревянное распятие и статуя печальной Мадонны у алтаря. Пока я прохаживалась вдоль скамеек, открылась боковая дверь и извлекла на свет божий священника – настоятеля монастыря, или просто служителя. Он, как черная тень, бесшумно пересек пространство, отделяющее нас, и остановился напротив меня. Это был смуглый небритый мужчина лет сорока, в залоснившейся рясе с потертым белым воротничком.

– Добрый день, синьор. Я – туристка. Меня зовут Мария. Я потерялась тут в горах. Навигатор не работает, а карты у меня нет. Может быть, вы поможете мне определить направление и, это было бы замечательно, вы пожертвуете мне хоть какую-нибудь карту, чтобы я могла спуститься обратно к озеру.

– Здравствуйте. Синьора, конечно, я объясню, как вам спуститься обратно к озеру. И возможно, я даже отыщу какую-нибудь подходящую карту, но...

Мне показалось, что священник смотрит на меня как-то недружелюбно. Меня это удивило. Конечно, разумеется, я понимала, что нарушила его комфортное "ничегонеделание" (dolce fare niente) в этот приятный пятничный вечерок, но в его колючем взгляде было нечто другое, не досада из-за прерванной сиесты. К тому же было заметно, что он рад любым посетителям, потому что готов разговаривать с церковными мышами, если они будут приносить хоть какие-нибудь городские сплетни. Тогда что же? Страх?

– Вы извините, что я вторглась в монастырь. Просто у меня не было другого выхода. Указатель с названием монастыря – был единственным знаком, встреченным мною по дороге. И я подумала, что смогу здесь найти кого-нибудь, кто подскажет дорогу.

– Вы не переживайте мы рады посетителям. Я – настоятель монастыря, отец Массимилиано. Но понимаете, я нахожусь перед дилеммой. Мне бы предложить вам переночевать у нас в монастыре, потому что уже темнеет, и вы выедете к озеру теперь только часам к трем, а на улице началась буря, и вы можете попасть в аварию на мокрой дороге. Но, синьора Мария, есть проблема, о которой я должен предупредить вас заранее.

Я немного напряглась. Что за проблема? Нет горячей воды? Или придется спать на соломе? Хотя я так устала, что, пожалуй, была готова поспать и на соломе, лишь бы меня угостили хорошим кофе.

Отец Массимилиано подошел чуть ближе и, как бы извиняясь, серьезно сказал:

– Дело в том, что у нас в монастыре обитает призрак священника, который здесь умер.

– Что? – переспросила я. Потом, когда до меня дошел смысл его слов, я сжала губы, чтобы не рассмеяться, и также серьезно процедила:

– А что он пристает к туристкам?

– Я знаю, что вы мне не верите. Но это правда, с которой мы мучаемся уже много лет. Пойдемте на кухню, я дам вам поужинать и расскажу, с чем вы можете столкнуться, если решитесь остаться. Хотя возвращаться по горной дороге ночью тоже опасно.

Священник провел меня в небольшую каморку, где был обеденный стол, плита и холодильник. На ужин в монастыре подавали минестроне и поленту с грибами и, конечно, кофе. Я заметила, что выдав мне "всю правду" отец Массимилиано немного расслабился и даже повеселел. Кстати, расслабленность и веселье – это было его привычное состояние, его голос сразу подобрел, в нем поднялись децибелы, и он достал из шкафа бутылку Лугано Бьянко.

– Понимаете, мы сами никогда этого призрака не видели. Но нам рассказывали некоторые туристки, в то время когда монастырь еще был открыт для посещений, что к ним являлось нечто. Некоторые даже описывали его внешность. И вот, исходя из этих описаний, мы установили, так сказать, личность призрака.

– И кто это?

– Верховный инквизитор, который жил в шестнадцатом веке и умер в этом монастыре.

– Не может быть! – вырвалось у меня. Вообще-то я скептик, тот еще скептик. Я даже в извержение Йеллоустона не верю. А тут такая информация! – А что было с этими женщинами?

– Он преследовал их. Даже после монастыря. Я слышал, что несколько девушек пытались покончить жизнь самоубийством.

– А он пристает только к женщинам?

– Да, только к женщинам. Он был инквизитором, он стольких женщин отправил на костер.

– Хотите сказать, он питает слабость к нашему полу? – подтрунивала я.

Отец Массимилиано рассмеялся.

– Это вы сказали, а не я.

– Ну а почему вы не проведете обряд экзорцизма, вы же этим занимаетесь?

– Был проведен такой обряд, а потом все повторилось, и Папа Римский закрыл наш монастырь для посещений.

– Падре, ну а если без религиозной теории, ведь ваша вера не предполагает наличие привидений. Душа уходит в мир иной. И все. Как вы это объясняете?

– Эмоциональная привязанность человека к месту, людям или действиям создает его энергетическую копию, которая навсегда застревает в этом мире, чтобы переживать какие-то события заново.

– Да, вот меня занесло, – вздохнула я, пододвигая к себе предложенный стакан вина, – Знаете что? А я не верю. Не верю я в призраков, проклятия и мистику. И в любом случае, вся эта история не остановит меня переночевать в нормальной постели.

– Как скажете.

Отец Массимилиано отвел меня в келью (кельи и кабинет настоятеля располагались на втором этаже, и к ним вела крутая винтовая лестница, которая начиналась в служебном помещении за алтарем), снабдил постельным бельем и, указав, как пройти в ближайшую уборную, удалился. Я осталась в тесном полутемном помещении с одним грязным окном в скрипучей деревянной раме. "Ну, что ж, хоть кофе выпила", – подумала я, прикидывая не перестаралась ли я с чаевыми, которые дала отцу Массимилиано за ночевку в его монастыре.

Ночь еще толком не началась, но уже точно был глубокий вечер, и я решила лечь спать, тем более, что больше заняться было нечем: в моей комнате не было телевизора и, конечно, ни о каком вайфае не могло быть и речи в этой глуши. Хотя, на самом деле, многие города на озере были обделены скоростным интернетом – вода экранировала любые сигналы, поэтому сим-карты и точки доступа вайфая работали никудышно, с такими помехами стабильным здесь мог быть только сигнал по оптоволокну (а прокладка проводов под брусчаткой исторических площадей и древних скверов была делом чертовски нерентабельным из-за дороговизны). В общем, на отдыхе стоило забыть про интернет и наслаждаться природой.

Пробежавшись по путеводителю, который я с собой прихватила, и, наметив пару маршрутов, я выключила свет и, скрючившись на узкой монастырской кроватке, постаралась уснуть.

Меня разбудил ветер. Хотя это больше походило на сильный сквозняк. Я привстала и увидела, что окно было закрыто. Порывы ветра становились мощней. Мое одеяло, извиваясь, отлетело в угол комнаты, а меня обдало холодом. Струи морозного воздуха обвивали мои ноги, как мокрые канаты, и медленно тянулись дальше к бедрам и спине. Сквозь полумрак я увидела, как что-то двигалось по потолку надо мной. Нечто похожее на тень человека. Голова этой тени почти свешивалась ко мне, хотя судя по всему, для призрака гравитация вела себя нестандартно – потому что больше ничего не свешивалось, ряса спокойно колыхалась при ходьбе, да и из карманов ничего не падало. Призрак метался по потолку и периодически останавливался над моей кроватью. Сквозняк не унимался.

Я пришла в себя после первого впечатления и поняла, что до дрожи замерзла и не могу больше терпеть все происходящее, как бы ни было мне интересно его дальнейшее развитие. Я резко спрыгнула с кровати, схватила вещи и выбежала в коридор.

– Отец Массимилиано! Помогите! – кричала я, спотыкаясь в темноте. Коридор, как бесконечный лабиринт, уводил меня в каком-то непонятном направлении. Наконец, в здании включился свет и мне навстречу вышел священник.

– Он был там?

– Да, и я, пожалуй, досплю в моей машине. Это ужасно, невероятно, – выдохнула я.

– Скоро будет светать. Посидим на кухне. Я дам вам успокоительную настойку.

– Расскажите мне о нем.

– Идемте, – кивнул отец Массимилиано.

Мы спустились на первый этаж и оказались в полутемном пространстве церкви. Отец Массимилиано включил карманный фонарик и повел меня вдоль стены к выходу. Наконец, он остановился и луч фонаря уткнулся в картину, которая не сразу бросалась в глаза, скрываясь за колонной. Я подошла ближе. Лицо мужчины, лет за пятьдесят. Ненасытные черные глаза, сдвинутые лохматые брови, искривленный рот, черные волосы с проседью и пурпурная мантия, повязанная на шее золотистыми шнурками.

– Инквизитор Маттео Мила, перед кончиной был аббатом в этом монастыре около десяти лет, – сообщил мне отец Массимилиано.

– Инквизитор?

Падре кивнул.

– Так что ему надо? Почему он до сих пор преследует женщин? И как его уничтожить?

– Возможно, надо попытаться понять, что это был за человек, почему он выбрал удел зла, проследить его судьбу и узнать, какое нереализованное дело не дает ему уйти. Он просит об этом каждого к кому является.

– А мне что теперь делать?

– Если вам интересно докопаться до истины, то я бы посоветовал раскопать все, что можно про этого человека и узнать его слабости, привязки, в общем, все то, что еще держит его в этом мире. Когда эта запечатанная энергия будет открыта миру, то есть когда мы узнаем тайны этого человека, тогда его призрак исчезнет, растворится.

– И с чего начать?

– Я бы посоветовал съездить в Сан-Марино. Он вел допросы там на протяжении десяти лет; был, так сказать, почетным инквизитором.

– Ну, почему бы и нет, – я пожала плечами. У меня все равно не было четкого плана на эти каникулы.

Как только рассвело, я сразу собралась выезжать. Отец Массимилиано провожал меня на парковке.

– Вот уж не предполагала, что со мной тут такое случится, – сказала я.

– Не переживайте. Это дело больше философское, чем мистическое.

– Кстати, а как он умер?

– Он подавился полентой. В старости зубов уже не было, не смог прожевать. В нашем регионе кукуруза растет жесткая и волокнистая.

– Довольно буднично, – хихикнула я.

– Ну, ничто человеческое и ему было не чуждо.

Я попрощалась с отцом Массимилиано и выехала. В этот раз было ясно, и яркое солнце хорошо освещало крутые уклоны дороги и окружающий пейзаж. Монастырь, а точнее остроконечная гора, в которой он был выдолблен, постепенно превратилась в маленький штрих в зеркале заднего вида и я, наконец, придя в себя после прошедшей ночи, спокойно выдохнула и попыталась проанализировать произошедшее. Вообще-то я не была склонна к галлюцинациям, по крайней мере, раньше я за собой такого не наблюдала. Хотя после трудной дороги и общей усталости, которая меня тогда одолела, можно было бы списать увиденное на уставшее воображение. Или сон? Такой яркий, отчетливый. В общем, обыкновенный ночной кошмар. И обстановка располагает: древний монастырь, глушь, тесная комнатушка и страшные рассказы на ночь. К тому же увиденная уже после на картине физиономия не вызвала симпатии. Что если призрак реален? И он действительно способен доводить женщин до сумасшествия?

Через полтора часа я выехала на трассу Милан-Венеция и притормозила на эстакаде перед развилкой. Ехать в Сан-Марино и разгадать этот детективный хоррор или направиться на Комо? Если я сейчас поверну налево в сторону Милана, то уже никогда не узнаю, что это было в монастыре. Если сверну направо и сожгу почти полный бак дизеля пока доберусь до маленькой республики на горе, то вся эта история затянет меня, прицепит, как тяжелая планета цепляет астероид на свою орбиту. А потом, а кто знает, что будет потом?

В Сан-Марино я приехала к обеду. Кругом в городе суетились туристы, которые, как вездесущие голуби облепляли каждую кафешку и забегаловку. Я перекусила брускетой в ресторанчике у парковки и пешком отправилась на гору Монте Титано, туда устремлялись непрерывные людские караваны желающих попасть в крепость. Средневековые замки стояли в зарослях опавших деревьев, и только высокое солнце освежало древние стены, гуляя по зубцам башен.

Потолкавшись на площади, я отправилась по лесной дороге во вторую крепость Честу, она, как удачная фантазия художника по декорациям, вздымала с пригорка вверх к небу.

Уже изрядно утомившись, я попыталась посетить и третью крепость Монтале, но доступ туристов туда был ограничен, и я, в конец уставшая, повернула обратно. Непонятно, что я должна была тут найти? И вдруг, я обратила внимание на указатель, сопровождающий петляющую тропинку, проложенную между замками: "Passo delle streghe" – "путь ведьм". По этой дороге вели заключенных из темницы на казнь. Мне стало дурно. Я сошла с тропы и присела отдохнуть под стенами крепости Гуаита. Темная старая энергия этого места оглушила меня. Я представляла искаженные лица обреченных женщин, которых в железных кандалах водили этим путем. Их вялые движения, тяжелые шаги, лохмотья и спутанные волосы с застрявшими в прядях облетевшими листьями. Тьма окутала это место и теперь солнце казалось нереальным; казалось фантазией одураченного ребенка.

Я долго просидела под стенами крепости. На небе начал разливаться закат. Туристический поток стал односторонним и нервной рекой устремился с горы. Музеи закрывались, а день заканчивался призрачными сумерками. Внезапно, из толпы вышла женщина и подошла ко мне. Это была худощавая синьора лет пятидесяти с аккуратной стрижкой и тонкими очками в прозрачной оправе.

– Добрый вечер. Вы, видимо, погрузились в прошлое и представляете, как по дороге водили ведьм? – спросила она, участливо.

– Здравствуйте. Да, я увидела название и представила, что здесь было пятьсот лет назад.

– Да, да, это древняя история. Меня зовут Микела Молини. Я не здешняя, но часто приезжаю сюда. Уже давно изучаю эти места. Меня интересует самый кровавый период в истории крепостей, когда здесь работал инквизитор Маттео Мила. Именно во времена его деятельности здесь проходили массовые процессы по обвинению в колдовстве.

– Маттео Мила?

– Дело в том, что я по профессии психолог и у меня была пациентка, которой казалось, что ее преследует его призрак. В сумасшедший дом ее не положили, но она до сих пор на сильных антидепрессантах. Уже пять лет. Меня очень поразила ее история и я решила разобраться, что ее пугает.

– Я тоже видела Маттео Мила в церкви Сан-Микеле. Пока с ума не сошла. Но под впечатлением.

– Да что вы! – воскликнула итальянка, – Уже четвертый случай. Были еще два, про них я читала в газете. Не может быть! Значит, это все правда.

Она не могла отдышаться и все жестикулировала и вздыхала, пока, наконец, не устала и села рядом со мной.

– Знаете, я сначала думала, что это выдумка. Что девушка сама все придумала. Но потом оказалось, что это реальный исторический персонаж, – продолжала синьора Микела.

– Да, в церкви есть его портрет.

– Пойдемте, выпьем кофе и вы мне расскажите, что с вами случилось. Здесь недалеко есть кафе, где готовят хороший густой эспрессо.

Ну что, кажется я на верном пути. Похоже, синьора Микела многое знает о грешках грозного инквизитора, и я смогу узнать про него больше. Да и чашечка кофе не будет лишней в этот осенний прохладный вечерок.

Мы сидели у окна, кофе дымился и покрывал испариной прозрачное стекло. Снаружи уже потемнело и на выложенную булыжником улицу легли мутные пятна загоревшихся фонарей.

Я рассказала синьоре Микеле о том, что произошло со мной в монастыре и, по-видимому, она осталась под впечатлением. Она часто восклицала: "O Dio! O Dio!", "Mamma mia!", "Incredibile!", изумленно качала головой и активно жестикулировала во время своих коротких ремарок.

– Что вы выяснили про этого человека? – спросила я в свою очередь.

– Он жил в Сан-Марино около десяти лет. Провел много процессов. Боролся не с еретиками и заговорщиками, а с ведьмами. Сюда привозили обвиняемых чуть ли не с обоих регионов Ломбардия и Венето, чтобы он судил их именно здесь. Женщин держали в камерах во второй и третьей крепости, а суд и казнь проходили на площади. Знаете, я никогда не слышала о таких зверствах. Кажется, он хотел извести всех женщин на земле.

– Но почему? Может быть, в прошлом была неразделенная любовь или какая-то ситуация?

– Не думаю, что он был способен на какие-то положительные чувства. Нам сейчас трудно судить о внутреннем мире этого человека. Но по некоторым обрывочным свидетельствам, которые мне удалось найти и скомпоновать, я узнала, что он насиловал заключенных. Понимаете, одно дело ревностно относиться к своим обязанностям и свято верить в свою божественную миссию, но другое – пользоваться положением. Он приходил к девушкам ночью, между первой и второй пытками. Тогда, когда обвиняемая была безропотной и податливой, но еще не была бесчувственной и неосознанной. Женщина уже не могла сопротивляться, но еще оставалась женщиной, а не безвольной куклой.

– Это ужасно, – я поморщилась.

– Представьте, что это был за человек. Он питался унижением и болью других, тех кто слабее, кто не ответит.

– Да, судя по лицу, там была явная патология. Мне теперь как-то не по себе. Вся эта мерзкая история будет преследовать меня.

– Просто вы проиграли всю эту ситуацию, как если бы все это произошло с вами.

– Да, именно. Я все так живо представила, я будто увидела живьем этого человека.

– Это ваш внутренний страх. Надо разобраться в нем и отпустить. Хотите я устрою вам сеанс гипноза? Вы проследуете за страхом, узнаете какой он и избавитесь от него.

– Меня никогда не вводили в транс. Я даже не знаю, как среагирую.

– Не бойтесь. Это поможет вам осознать свой внутренний мир. Я уже больше двадцати лет занимаюсь гипнозом. Со слов моих клиентов иногда так трудно разобраться в чем их проблемы, и мне приходится прибегать к этому методу.

– Давайте попробуем.

– Хорошо. Моя подруга держит здесь сувенирную лавку, давайте там встретимся завтра с утра.

Я согласилась, с интересом предвкушая необычный опыт. Мне никогда не доводилось в своей жизни сталкиваться с подобными вещами. Что еще для меня приготовило это необычное путешествие?

Я проснулась из-за холодного ветра. Сквозняк колыхал занавески и скатывал края моего одеяла. Мне показалось, что в дальнем углу шевелится тьма. Я натянула одеяло на голову и закрыла глаза. Передо мной было лицо Маттео Мила. Он смотрел в упор. Его взгляд был безжалостен, неподвижен. Я скинула одеяло и снова посмотрела на пугающий угол комнаты. Темнота начала расползаться, пуская щупальца по стенам и потолку. Я отшвырнула одеяло, схватила сумочку и выбежала из номера.

Было два часа ночи, в холле гостиницы еще сидели припозднившиеся постояльцы и громко обсуждали новости. Я присела за барную стойку и попросила у бармена водки. Водки не оказалось, и мне пришлось согласиться на граппу. После двух стаканов мне стало легче, я пересела на освободившийся диван и попросила налить еще. Сонный бармен снова потянулся за бутылкой и через пару секунд с вежливой улыбкой принес мне выпивку с горсткой крупных маслин на блюдце. После третьей уже стоило бы закусить.

Я проснулась оттого, что у меня сильно затекли руки и ломило спину. Оказывается, я уснула на диване в неестественной позе высохшего кузнечика. Было около семи утра и первые проголодавшиеся туристы уже начали выстраиваться у дверей буфета. Запах свежей выпечки и крепкого кофе меня настолько взбодрил, что я, не возвращаясь в номер, отправилась в буфет завтракать.

– Вы выглядите усталой. Плохо спали? – спросила меня синьора Микела, когда мы встретились у дверей небольшой лавки у подножия горы.

– Да. Мне снился инквизитор.

– Сейчас вы встретитесь со своим страхом лицом к лицу, – она толкнула стеклянную дверь и мы прошли внутрь.

Чего здесь только не было! Кружки, футболки, магнитики с гербом Сан-Марино, венецианские маски, вазочки из мурановского стекла, кожаные сумки, бижутерия и разнообразные амулеты на все случаи жизни. Мы поздоровались с продавщицей – синьорой Клаудией и она проводила нас в служебное помещение. Небольшая комнатушка была завалена венецианскими масками, которые, казалось, изучают нас своими пустыми глазницами. От их пестроты и запаха тканей и пыли у меня начала кружиться голова. Я села в кресло, а синьора Микела расположилась на диване напротив.

– Помните, что это ваш страх. В реальности его нет. Все, что будет происходить – происходит в вашей голове и вы – главный сценарист вашего сна. Осознайте и отпустите все страхи и сомнения. Начнем?

Я кивнула и она начала считать. Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре ...

Я оказалась внутри длинного коридора, который освещался зажженными факелами. Пахло сыростью и дымом, вдоль стен бегали крысы (хоть я их и не видела, но их лапки шуршали по полу, как падающий горох). Я пошла вперед. Передо мной оказалась дверь, в которую я и вошла, не раздумывая. Я попала в обычный гостиничный номер с красным ковром, небольшим окном, в котором маячили верхушки каких-то высоких деревьев, и мягкой мебелью с бардовой обивкой. Видимо, мое подсознание оказалось слабовато на исторические подробности и не смогло воспроизвести покои в замке или камеру в крепости, а сил моего воображения хватило только на темный коридор с мелкими грызунами.

В номере между тем все равно был Маттео Мила. Он развалился в кресле, подперев голову рукой, и задумчиво смотрел в окно. Сквозь мутное стекло просвечивал желтый диск луны, временами скрывавшийся в серой дымке ночных облаков.

– Почему ты ненавидишь женщин? – спросила я.

Он взглянул на меня исподлобья и ухмыльнулся.

– Обиды съели мою душу. Меня никто не любил.

Я подошла ближе и удивленно посмотрела на него. Его лицо изменилось. Передо мной сидел другой человек.

– За что ты ненавидишь меня? – сказала я снова.

– За то, что ты меня не любишь.

Внезапно, из темного кабинета я перенеслась в другое место. Аэропорт. Много людей, шумят колесики чемоданов и скрипят тележки носильщиков. Но я не лечу. У меня нет багажа. Я вместе с ним. У него дорожная сумка и пачка журналов подмышкой.

– Когда ты вернешься? – спрашиваю я.

– Я не хочу возвращаться. Но я вынужден. А я так не хочу тебя видеть.

– Почему?

– Потому что я тебя люблю, а ты меня нет.

Я очнулась, почувствовав, как синьора Микела трясет меня за плечи.

– Глубоко погрузилась. Ну что? Что увидела? – спросила она, – Маттео Мила?

– Нет, – я покачала головой, – Моего бывшего мужа.

– Так. Это уже интересней. Твое подсознание провело аналогию. Ты внутренне олицетворяешь инквизитора с бывшим мужем. Что он натворил?

– Ничего особенного. Он был разумным, адекватным человеком. Просто мы не сошлись характерами.

– Нет. Дело не в характере. Ты боялась его. Ты испугалась Маттео Мила и подсознание сопоставило этот страх с тем чувством, которое ты испытывала к мужу. Почему ты боялась его?

– Я сейчас спросила его: почему он ненавидит меня, и он сказал, что это из-за моей нелюбви к нему.

– Ты обвиняешь себя в том, что не любила его и считаешь, что он должен за это ненавидеть тебя?

– Наверно, – кивнула я.

– И живя с ним, ты боялась, что он, почувствовав это, может сделать тебе больно? Отомстить?

– Да. Наверно, потому что чувствовала, что было бы правильно наказать меня за то, что я его мучаю. Комплекс жертвы, типа.

– О, Мария, если бы ты знала, сколько у меня было клиенток с подобными проблемами, – улыбнулась синьора Микела, – Знаешь, что ты должна сделать? Перестать обвинять себя. Любовь – это энергия, она либо есть, либо ее нет. Это не грипп, ею нельзя заразиться и ее нельзя передать. Ты не виновата в том, что не любила того мужчину. Возможно, его эго было задето, пострадало мужское самолюбие. Но я не думаю, чтобы он предпочел жить с тобой в лицемерии. Отпусти себя, не додумывай ситуацию и прими свою жизнь с бывшим мужем, как перевернутый лист книги. То, что будет впереди, интересней.

– Хорошо, спасибо. А как быть с Маттео Мила? Я так и не разобралась, что с ним? Понятно, что он чувствует ненависть к окружающему миру потому, что в этом мире не находилось никого, кто относился бы к нему с симпатией. Он озлобился. Но вряд ли он был таким сразу.

– Знаешь, а поезжай в Верону. Маттео Мила в юности служил там в монашеском ордене. У меня есть знакомый историк – Марко Висенти, он как раз занимался изучением этого ордена и недавно написал про это книгу. Он расскажет биографию Маттео Мила и ты составишь полную картину.

– Как раз то, что нужно! Я хочу понять, почему он стал таким.

– Я тогда позвоню Марко и расскажу ситуацию. Отправляйся в Верону, а он завтра утром будет тебя ждать там в церкви Санта-Катарина ... Он живет там недалеко. Оттуда и начнете экскурсию.

– Спасибо, синьора Микела. Вы мне так помогли, – я с благодарностью пожала ей руку.

После полудня я покинула Сан-Марино и отправилась в Верону. По пути поужинала в Автогриле и добралась до средневекового оплота всех влюбленных только к вечеру. Я остановилась в отеле в центре города возле Арены и решила сразу лечь спать (я не спала две ночи и, на самом деле, это сказывалось: у меня кружилась голова и меня постоянно тошнило от усталости).

Я проснулась от холода и слабого ветра. Почувствовав, что все повторяется, я не хотела вставать и попыталась натянуть одеяло повыше и снова уснуть. Но непонятное шевеление в комнате насторожило меня. Я скинула одеяло и открыла глаза. Надо мной на потолке разворачивалась большая черная воронка, которая, как черная дыра, пожирала пространство. Я сползла на край кровати и хотела встать, но вовремя заметила, что другая такая же черная спираль крутилась на полу и вбирала в себя все, что ее окружало. Геометрический узор ковра исказился и свернулся вдоль ее границ, а воронка становилась все больше и, судя по ее черноте, все глубже. Я прижалась к спинке кровати и накрылась одеялом с головой.