Текст книги "Лука Витиелло (СИ)"

Мой взгляд остановился на ноже, лежащем на полу. Это был один из ножей Маттео, черный Карамбит. У нее не было собственного оружия.

Она порезала себя. Это была ее кровь. Я посмотрел на свои ноги. Мои носки были пропитаны красной жидкостью.

Я отшатнулся и поскользнулся, падая назад и крича. Моя задница сильно ударилась об пол, и моя одежда впитала ее кровь, прилипнув к коже.

Я вскочил на ноги и выбежал из комнаты, широко открыв рот, с пульсирующей болью в голове и слезящимися глазами. Я столкнулся с кем-то.

Подняв глаза, я увидел разъяренное лицо отца, смотревшего на меня сверху вниз. Он ударил меня по лицу.

– Перестань кричать!

Мои губы захлопнулись. Я кричал? Я моргнул, глядя на отца, но он был расплывчатым. Он схватил меня за ворот и встряхнул.

– Ты что, плачешь?

Я не был уверен. Я знал, что плакать запрещено. Я никогда не плакал, даже когда отец причинял мне боль. Он ударил меня еще сильнее.

– Говори.

– Мама умерла. – прохрипел я.

Отец нахмурился, глядя на кровь на моей одежде. Он прошел мимо меня в спальню.

– Пошли. – приказал он.

Я заметил двух его телохранителей в коридоре вместе с нами. Они смотрели на меня с выражением, которого я не понимал.

Я даже не пошевелился.

– Лука, пошли. – прошипел отец.

– Пожалуйста. – сказал я. Еще одна запретная вещь: мольба. – Я больше не хочу ее видеть.

Лицо отца исказилось от ярости, и я собрался с духом. Он набросился на меня и схватил за руку.

– Больше никогда. Ты больше никогда не произнесешь это слово. И никаких слез, ни одной отвратительной слезы, или я выжгу тебе левый глаз. Ты все еще можешь стать челном мафии с одним глазом.

Я быстро кивнул и вытер глаза тыльной стороной ладони. Я не сопротивлялся, когда отец затащил меня обратно в ванную, и больше не плакал, только смотрел на тело в ванне. Только тело. Постепенно рев в моей груди утих. Это всего лишь тело.

– Жалкая. – пробормотал отец. – Жалкая шлюха.

Мои брови сошлись на переносице. Женщины, с которыми отец встречался, когда его не было дома, были шлюхами, а мать – нет. Шлюхи заботились об отце, чтобы он не причинял боль маме. Вот, как она мне это объясняла. Но в итоге это не сработало.

– Первый! – взревел отец.

Один из телохранителей вошёл. Его имя не было «Первым», потому что отец не потрудился узнать имена солдат и дал им вместо этого название цифр.

Первый стоял у меня за спиной, когда отец с жестокой улыбкой пристальнее посмотрел на мать, он сжал мое плечо.

Я посмотрел на него, удивляясь, зачем он это делает, что это значит, но его взгляд был сосредоточен на отце, а не на мне.

– Пусть кто-нибудь уберет этот беспорядок и свяжется с Бардони. Ему нужно найти мне новую жену.

Мой мозг споткнулся о то, что он сказал.

– Новую жену?

Отец прищурил свои серые глаза. Серые, как у меня.

– Переоденься и веди себя, как чертов мужчина, а не как мальчишка. – он помолчал. – И приведи Маттео. Он должен увидеть, какой трусливой шлюхой была его мать.

– Нет. – ответил я.

Отец уставился на меня.

– Что ты сказал?

– Нет, – повторил я тихим голосом. Маттео любил нашу мать. Это причинит ему боль.

Отец взглянул на руку, все еще лежащую на моем плече, потом на своего телохранителя.

– Первый, вбей в него немного здравого смысла.

Первый отдернул руку и, бросив короткий взгляд на мое лицо, начал избивать меня. Я упал на колени, снова скорчившись в крови матери. Я почти не чувствовал ударов, только смотрел на красное на белом мраморе.

– Достаточно. – приказал отец, и удары прекратились.

Я снова посмотрел на него, в голове звенело, спина и живот горели. Он долго смотрел мне в глаза, я смотрел в ответ. Нет. Нет. Нет. Я не допущу, чтобы с Маттео такое произошло. Я не допущу, даже если кто-то, в лице Первого продолжал бить меня или нет. Я привык к боли.

Его губы сжались в тонкую линию.

– Второй! – телохранитель Второй вошел. – Позови Маттео. Лука только испачкал кровью дорогие Персидские ковры.

Я почти улыбнулся, потому что выиграл.

Я попытался вскочить на ноги, чтобы остановить Второго, но Первый крепко схватил меня за руку. Я боролся и почти освободился, но тут в дверях появился Маттео, и я обмяк.

Карие глаза Маттео стали огромными, когда он увидел нашу мать и кровь, а затем его нож рядом с ванной. Отец указал на мать.

– Твоя мать бросила тебя. Она покончила с собой.

Маттео только смотрел.

– Возьми свой нож. – приказал отец.

Маттео ввалился внутрь, и Первый крепче сжал мою руку. Отец взглянул на меня, потом снова на брата, который дрожащими руками поднял нож.

Я ненавидел отца. Я так его ненавидел.

И я ненавидел маму за то, что она сделала это, за то, что оставила нас с ним.

– А теперь убирайтесь, оба.

Маттео стоял неподвижно, уставившись на окровавленный нож.

Я схватил его за руку и вытащил, спотыкаясь, за собой. Я провел его в свою спальню, потом в ванную. Он все еще смотрел на свой нож. Я вырвал его из его рук и поставил под кран, очищая горячей водой, чтобы избавиться от засохшей крови. Мои глаза защипало, но я сглотнул.

Никаких слез. Больше никогда.

– Почему она воспользовалась моим ножом? – тихо спросил Маттео.

Я выключил воду и вытер его полотенцем, затем протянул ему. Через мгновение он покачал головой, отступая назад, пока не ударился о стену, прежде чем опуститься на задницу.

– Почему? – пробормотал он, и его глаза наполнились слезами.

– Не плачь. – прошипел я, быстро закрывая дверь ванной на случай, если отец войдет в мою спальню.

Маттео выпятил подбородок и, прищурившись, начал рыдать. Я напрягся и схватил чистое полотенце, прежде чем опуститься на колени перед братом.

– Перестань плакать, Маттео. Остановись. – тихо сказал я. Я сунул полотенце ему в лицо. – Вытри лицо. Отец накажет тебя.

– Мне все равно. – выдавил Маттео. – Все равно, что он сделает.

Его слова оказались ошибочными из-за дрожащей нотки ужаса в голосе.

Я посмотрел на дверь, беспокоясь, что услышал шаги. Было тихо, если только отец не шпионил за нами, но он, вероятно, был занят заботой о теле матери. Может, он прикажет консильери Бардони, сбросить ее тело реку Гудзон.

Меня передернуло.

– Возьми полотенце. – приказал я.

Наконец Маттео сделал это и грубо вытер свои красные глаза. Я протянул ему нож. Он критически осмотрел его.

– Возьми его. – он плотно сжал губы. – Маттео, ты должен его взять.

Отец не позволил бы ему избавиться от него. Мой младший брат наконец потянулся к ножу и обхватил рукоятку пальцами.

– Это всего лишь нож. – сказал я, но я тоже видел только кровь, которым он был покрыт.

Он кивнул и сунул его в карман. Мы уставились друг на друга.

– Теперь мы одни.

– У тебя есть я. – сказал я.

Раздался стук, и я быстро поднял Маттео на ноги. Дверь распахнулась, и Марианна вошла внутрь. Ее глаза сморщились, когда она посмотрела на нас. Ее каштановые волосы, которые она обычно собирала в пучок, торчали повсюду, будто она сняла сетку для волос.

– Хозяин послал меня посмотреть, готовишься ли ты. Скоро прибудет его советник.

В ее голосе прозвучала странная нотка, которую я не узнал, и ее губы задрожали, когда она перевела взгляд с Маттео на меня.

Я молча кивнул. Она подошла ближе и коснулась моего плеча.

– Мне очень жаль. – я отступил назад, подальше от прикосновения. Я впился взглядом, потому что от этого не стало легче.

– Мне нет. – пробормотал я. – Она была слабой.

Марианна отступила на шаг, переводя взгляд с меня на Маттео, и выражение ее лица упало.

– Поторопитесь. – сказала она прежде, чем оставила нас.

Маттео вложил свою руку в мою.

– Я буду скучать по ней.

Я посмотрел на свои ноги, на окровавленные носки, ничего не говоря, потому что это было бы слабостью. Мне не позволяли быть слабым. Никогда.

• ── ✾ ── •

Чезаре сильно ударил меня в живот.

Задыхаясь, я упал на колени. Марианна с резким вздохом отложила спицы. Прежде чем он успел ударить меня по голове, я откатился в сторону и вскочил на ноги, затем поднял сжатые кулаки.

Чезаре кивнул.

– Не отвлекайся.

Я стиснул зубы и симулируя атаку сверху рванул, затем ударил его кулаком в бок. Он хмыкнул и отпрыгнул назад. Чезаре давал мне уроки борьбы с тех пор, как мне исполнилось три года.

Чезаре отступил от меня.

– Ты будешь непобедим, когда вырастешь.

Теперь я хотел быть непобедимым, чтобы не давать возможность отцу причинять нам боль. Я уже был намного выше и сильнее других детей в школе, но мне нужно было быть еще сильнее.

Я начал стягивать перчатки. Чезаре повернулся к Маттео, который сидел на краю боксерского ринга, подтянув ноги к груди и нахмурившись.

– Твоя очередь.

Мой брат никак не отреагировал, уставившись в пространство. Я бросил в него боксерскую перчатку. Он задохнулся, потер голову, взъерошил каштановые волосы и нахмурился.

– Твоя очередь. – сказал я.

Он поднялся на ноги, но я видел, что он был в плохом настроении. Я знал почему, но очень надеялся, что он оставит это при себе.

– Почему мы не присутствуем на похоронах мамы?

Марианна направлялась в нашу сторону. Я бросил в него вторую перчатку.

– Заткнись.

Он топнул ногой.

– Нет! – он спрыгнул с боксерского ринга и направился к двери спортзала. Что он делает?

– Маттео! – крикнул я, догоняя его.

– Я хочу с ней попрощаться! Это несправедливо, что она одна.

Нет, нет, нет! Почему он должен был говорить что-то подобное, когда другие люди были вокруг? Я не оглядывался на Чезаре и Марианну, но знал, что они слышат каждое слово.

Я схватил Маттео за руку незадолго до выхода и дернул его назад. Он попытался стряхнуть меня, но я был сильнее его. Он посмотрел на меня заплаканными глазами.

– Перестань плакать. – резко прошептал я.

– Разве ты не хочешь попрощаться? – прохрипел он.

Моя грудь сжалась.

– Она не попрощалась с нами. – я отпустил Маттео, и он снова заплакал.

Марианна положила руку ему на плечо, но не на мое. Она научилась. Каждый раз, когда она пыталась утешить меня в последние несколько дней, я стряхивал ее руки.

– Это нормально грустить.

– Нет, не нормально. – твердо сказал я.

Неужели она не понимает? Если отец узнает, что Маттео льёт слезы после смерти нашей матери, особенно когда рядом Чезаре, он накажет его. Может, он выжжет ему глаз, как грозился сделать со мной. Я не мог этого допустить.

Я взглянул на Чезаре, который стоял в нескольких шагах от меня, разворачивая ленту с запястья.

– Наша мать была грешницей. Самоубийство – это грех. Она не заслуживает нашей скорби. – повторил я то, что сказал мне пастор, когда мы с отцом ходили в церковь.

Я этого не понимал. Убийство тоже грех, но пастор ничего не говорил отцу об этом.

Марианна покачала головой и грустно коснулась моего плеча. Почему она должна была это делать?

– Ей не следовало оставлять вас одних, мальчики.

– Она никогда не была рядом с нами раньше. – сказал я твердо, сдерживая свои эмоции внутри себя.

Марианна кивнула.

– Знаю, знаю. Твоя мать…

– ...Была слабой. – прошипел я, отстраняясь от ее прикосновения.

Я не хотел говорить о ней. Я просто хотел забыть о ее существовании, и хотел, чтобы Маттео перестал смотреть на этот дурацкий нож, как будто он убьет его.

– Не надо. – прошептала Марианна. – Не становись таким, как твой отец, Лука.

Это то, что бабушка Марсела сказала, прежде чем умерла.

Бабушка выглядела худой и маленькой. Ее кожа казалась слишком большой для ее худого тела, будто она одолжила ее у человека вдвое больше ее.

Она улыбнулась так, как никто никогда не улыбался мне, и протянула свою старую руку. Я взял ее. Ее кожа была как бумага, сухая и холодная.

– Не уходи. – потребовал я.

Отец сказал, что она скоро умрет. Вот почему он отправил меня в ее комнату, чтобы я понял, что такое смерть, но я уже знал.

Бабушка слегка сжала мою руку.

– Я буду присматривать за тобой с небес.

Я отрицательно покачал головой.

– Ты не сможешь защитить нас, когда будешь там.

Ее карие глаза излучали добро.

– Скоро тебе не понадобится защита.

– Я буду править всеми. – прошептал я. – Тогда я убью отца, чтобы он больше не мог навредить Маттео и матери.

Бабушка коснулась моей щеки.

– Твой отец убил своего отца, чтобы стать Капо.

Мои глаза расширились.

– Ты ненавидишь его за это?

– Нет. – ответила она. – Твой дед был жестоким человеком. Я не могла защитить Сальваторе от него. – ее голос стал хриплым и очень тихим, так что мне пришлось наклониться поближе, чтобы услышать ее. – Вот почему я пыталась защитить тебя от твоего отца, но снова потерпела неудачу.

Ее веки затрепетали, и она отпустила мою руку, но я вцепился в нее.

– Не становись таким, как твой дедушка и отец, Лука.

Она закрыла глаза.

– Бабушка?

Я нахмурился, затем оглянулся на Чезаре, который наблюдал за мной, скрестив руки на груди. Слышал ли он, что сказала Марианна? Отец рассердится на нее. Очень рассердится.

Я повернулся на ботинках и пошел к нему, остановившись прямо перед ним и сузив глаза.

– Ты ничего не слышал.

Брови Чезаре поползли вверх. Неужели он думает, что я шучу?

Я мало, что мог сделать. Отец обладал всей властью.

– Ты никому ничего не скажешь, или я скажу отцу, что ты говорил о нем всякое дерьмо. Я его наследник. Он поверит мне.

Чезаре опустил руки.

– Ты не должен угрожать мне, Лука. Я на твоей стороне.

С этими словами он повернулся и направился в раздевалку. Отец всегда говорил, что мы окружены врагами. Откуда мне было знать, кому я могу доверять?

ЛУКА, 11 ЛЕТ

Крики прорвались сквозь мой кошмар, сквозь образы красных ручейков на белом мраморе. Я сел, дезориентированный, прислушиваясь к крикам и выстрелам.

Что происходит?

В коридоре вспыхнул свет, вероятно, от датчиков движения. Я перекатился на край кровати, когда дверь открылась. Высокий мужчина, которого я никогда раньше не видел, стоял в дверях, направив пистолет мне в голову.

Я замер.

Он собирался убить меня. Я видел это по выражению его лица. Я смотрел в его глаза, желая умереть с высоко поднятой головой, как настоящий мужчина. Маленькая тень метнулась вперед позади человека, и с боевым кличем Маттео прыгнул ему на спину. Пистолет выстрелил, и я дёрнулся, когда горячая боль пронзила мой живот.

Пуля прошла намного ниже, чем предполагалось. Он убил бы меня, если бы не Маттео. Слезы хлынули у меня из глаз, но я, спотыкаясь, выбрался из кровати и взял пистолет из тумбочки.

Мужчина поднял ствол и посмотрел на Маттео. Я поднял пистолет, направил его ему в голову, как учили меня Чезаре и Первый, и нажал на спусковой крючок. Кровь забрызгала все вокруг, даже шокированное лицо Маттео. На мгновение все, казалось, замерло – даже мое сердцебиение – а затем все ускорилось.

Мужчина упал вперед и потянул бы за собой моего брата, если бы тот не отпрыгнул назад в последний момент, все еще выглядя ошеломленным.

Он моргнул, потом посмотрел на тело. Он медленно поднял взгляд, задержавшись на моем животе.

– У тебя идёт кровь.

Я схватился за рану в боку, дрожа от силы боли. Моя рука с пистолетом дрожала, но я не уронил его. Внизу все еще раздавались выстрелы и крики. Я кивнул в сторону своего шкафа.

– Спрячься там.

Маттео нахмурился.

– Давай. – резко сказал я.

– Нет.

Я пошатнулся к нему, почти теряя сознание от острой боли в теле. Я схватил Маттео за манжету пижамы и потянул его к шкафу. Он сопротивлялся, но я втолкнул его внутрь и повернул замок.

Маттео забарабанил в дверь изнутри.

– Выпусти меня!

Дрожа от беспокойства и боли, я прокрался вниз, в гостиную, откуда доносились звуки. Когда я вошел, то увидел отца, сидящего на корточках за диваном ведя перестрелку с двумя другими мужчинами. Оба стояли ко мне спиной.

Взгляд отца метнулся ко мне, и на мгновение я подумал, что ничего не предприму. Я ненавидел его, ненавидел то, как он причиняет боль Маттео, мне, и даже его новой жене – Нине.

Тем не менее, я поднял руку и выстрелил в одного из мужчин. Отец позаботился о другом. Мужчина упал на пол, схватившись за плечо. Отец отшвырнул пистолет и выстрелил ему в обе ноги.

Где-то в доме послышались еще выстрелы, потом тяжелые шаги. Первый ввалился внутрь, истекая кровью из раны на голове.

Отец нахмурился.

– Ты всех убил?

Первый кивнул.

– Да. Они взяли Второго.

– Они не должны были заходить так далеко. – пробормотал отец.

Без предупреждения он прицелился в Первого и нажал на курок. Я вскрикнул от удивления, когда мужчина упал на пол рядом со мной. Я знал его всю свою жизнь.

Мои ноги подкосились, рана пульсировала. Отец посмотрел на меня, поднял телефон и заговорил в него.

– Пришли доктора и приходи с Дюрантом. Больше никого, пока я не узнаю, кто эти крысы.

Отец подошел ко мне и грубо поднял на ноги. Держа меня прямо, он оттолкнул мою руку от кровоточащей раны. Он ткнул в нее пальцем, и мое зрение потемнело, когда я дёрнулся в агонии. Отец встряхнул меня.

– Возьми себя в руки. Не умирай на мне.

Мои глаза открылись. Отец покачал головой, потом отпустил меня, и я снова сел на пол. Я оперся на руки, тяжело дыша.

Отец вышел из комнаты, оставив меня наедине с нападавшим, который стонал, пытаясь уползти. Когда отец вернулся, он нес веревку.

Он связал мужчину, затем вытащил нож и коснулся им предплечья мужчины. Он закричал, когда отец начал срезать с него кожу. Это как чистить яблоко. Так всегда говорил отец, но яблоко не визжало и не умоляло.

Прижимаясь к кровоточащему животу, я смотрел, как желчь ползет вверх по горлу. Отец все время поглядывал в мою сторону. Я знал, что он накажет меня, если я отвернусь. Крики звенели у меня в ушах, и я вздрогнул.

Мои руки подкосились, и щека ударилась о твердый пол. Помехи в моих ушах вскоре заглушили крики, а затем все почернело.

• ── ✾ ── •

Младшие офицеры и капитаны ждали в гостиной нашего особняка. Отец встал посередине и поманил меня к себе. Все глаза в комнате следили за мной, когда я направился к нему.

Я держал голову высоко, стараясь казаться выше. Я был высок для своего возраста, но мужчины вокруг меня все еще возвышались надо мной. Они смотрели на меня так, словно я был чем-то, чего они никогда раньше не видели.

Я остановился прямо перед отцом.

– Самый молодой посвященный, которого когда-либо видела Фамилья. – объявил он, его голос гремел в комнате. – Одиннадцати летний, и уже намного сильнее и жестче, чем любой отец мог бы пожелать.

Гордость поднялась в моей груди. Отец никогда не казался гордым мной, никогда не показывал ни малейшего намека на то, что я или Маттео были больше, чем обузой. Я расправил плечи, стараясь выглядеть, как мужчина в своем черном костюме и ботинках на высокой подошве.

– Наши враги будут шептать твое имя в страхе, сын мой. Моя кровь. Мой наследник.

Он вытащил нож, и я протянул руку, зная, что будет дальше. Я даже не вздрогнул, когда отец порезал мне ладонь. Он резал меня много раз прежде, чтобы сделать меня сильным для этого дня. Каждый раз, когда я вздрагивал, он снова резал меня и капал лимонный сок или соль в мою рану, пока я не перестал скрывать боль.

– Рождённый в крови, поклявшийся на крови. Я вхожу живым и ухожу мертвым. – твердо сказал я.

– Ты член мафии и Фамильи, Лука. Ты будешь убивать и калечить во имя моего имени. Ты сломаешься и будешь гореть.

В комнату втащили мужчину. Я не знал ни его, ни того, что он сделал. Он был весь в синяках и крови. Его опухшие глаза встретились с моими, и они умоляли меня. Никто никогда не смотрел на меня так, будто я обладал всей силой.

Отец кивнул и протянул мне нож, тот самый, которым убила себя моя мать.

Я взял его у отца и подошел к мужчине. Он боролся с новыми телохранителями отца, но они не отпускали его.

Мои пальцы сжались вокруг ручки. Все смотрели на меня, ожидая проблеска слабости, но я был сыном своего отца и однажды стану Капо.

Я быстро взмахнул рукой в сторону, проведя ножом вдоль его горла. Порез был неряшливым, и кровь брызнула, испачкав мои ботинки и рубашку.

Я сделал шаг назад, когда глаза мужчины расширились. Он упал на пол, испуганные глаза смотрели на меня, когда он корчился и задыхался.

Я смотрел, как жизнь покидает его.

Два дня спустя самые важные слова моей жизни были написаны чернилами на моей груди, делая меня челном мафии на всю жизнь. Ничто и никогда не будет важнее, чем Фамилья.

ГЛАВА 2

━━➳༻❀✿❀༺➳━━

ЛУКА, 13 ЛЕТ

Когда мы вошли в Фокси, отец крепко держал меня за плечо. Я уже несколько раз бывал в этом заведении, когда ему нужно было поговорить с управляющим. Это был один из самых дорогих борделей, которыми мы владели.

Шлюхи выстроились перед баром, а менеджер стоял рядом с ними. Он кивнул отцу и подмигнул мне. Отец жестом велел ему уйти.

– Тебе тринадцать, Лука. – сказал отец. Меня охватило удивление, что он вспомнил, что сегодня у меня день рождения. Он не упоминал об этом раньше. – Ты уже восемнадцать месяцев, как член мафии. Ты не можешь быть девственником и убийцей.

Я покраснел, мои глаза метнулись к девушкам, зная, что они слышали слова моего отца. Никто из них не засмеялся, вероятно, слишком испугавшись его.

Я расправил плечи, желая, чтобы они смотрели на меня с той же осторожностью, что и на него.

– Выбери двух из них. – сказал отец, кивнув в сторону шлюх.

Шок пронзил меня, когда я понял, почему я здесь. Я медленно направился к девушкам, стараясь выглядеть спокойным, хотя нервы скручивали мне живот. Почти 170 см, я был очень высок для тринадцати, так что девушки были на уровне глаз со мной на высоких ботинках.

На них было немного одежды, только короткие юбки и лифчики. Мои глаза задержались на груди. У всех были большие сиськи, и я не мог оторвать от них глаз. Я видел несколько голых девушек в наших стрип-клубах, но всегда только мимоходом, никогда так близко. Они все были хорошенькие.

Я указал на девушки с каштановыми и светлыми волосами.

Отец кивнул. Одна девушка схватила меня за руку и повела через заднюю дверь. Другая была совсем рядом со мной. В конце концов я остался с ними наедине в большом номере в задней части Фокси.

Я сглотнул, стараясь выглядеть, будто знаю, что произойдет. Я смотрел порно и слушал истории, которые рассказывали другие мужчины, но это было совсем другим.

Блондинка начала медленно раздеваться, трогая себя везде. Я уставился на неё, но напрягся, когда почувствовал, что мои брюки становятся тесными.

Девушка с каштановыми волосами улыбнулась фальшивой улыбкой и подошла ко мне. Я напрягся еще больше, но позволил ей коснуться моей груди.

– Ты уже большой мальчик. – сказала она.

Я ничего не ответил, внимательно наблюдая за ней. Затем мой взгляд снова метнулся к блондинке, которая начала трогать свою киску. Во рту у меня пересохло. Темноволосая девушка скользнула рукой в мои боксеры, и я судорожно вздохнул.

– О, думаю, что все пройдёт просто замечательно, не так ли?

Я кивнул и позволил ей потащить меня к огромной круглой кровати в центре.

ЛУКА, 17 ЛЕТ

– Чертовски рад быть вдали от отца, но я бы хотел, чтобы нам не пришлось идти к Джуниору, чтобы отпраздновать мой день рождения. – пробормотал Маттео, засовывая рубашку в штаны и проверяя свое отражение.

Это была уже четвертая, которую он примерял. Черт, как он стал таким тщеславным ублюдком? Казалось, с каждым годом становилось все хуже. Теперь, в пятнадцать лет, он был просто невыносим.

Чезаре бросил на меня взгляд. Он, Ромеро и я ждали Маттео, чтобы подготовиться в течение последних тридцати минут.

– Было бы бесчестно отказаться от приглашения твоего кузена, когда он организует для тебя вечеринку. – сказал Ромеро, звуча вдвое старше.

Несколько дней назад ему исполнилось четырнадцать, и он стал членом мафии с тех пор, как несколько месяцев назад умер его отец. Его семья нуждалась в деньгах, но мы знали друг друга много лет.

– Я ему не доверяю. – пробормотал Чезаре. – Он и его семья слишком амбициозны.

Мой дядя Готтардо и его старший сын Готтардо Джуниор определенно не были за то, чтобы я стал Капо после моего отца, но это можно сказать обо всех моих дядях. Они думали, что будут лучшими Капо.

– Мы останемся на несколько часов, а потом вернемся сюда и устроим собственную вечеринку. Или вернемся в Нью-Йорк и отправимся в один из наших клубов.

– Ты действительно думаешь, что мы будем достаточно трезвы, чтобы вернуться в Нью-Йорк? Это далеко от Хэмптона. – сказал Ромеро, нахмурившись.

Маттео усмехнулся.

– Почему ты так чертовски строго соблюдаешь правила?

Ромеро покраснел.

– Пойдем, Маттео. Всем плевать на твою рубашку. – прорычал я, когда стало ясно, что он собирается примерить другую.

Особняк дяди Готтардо был недалеко от нашего, поэтому мы пошли пешком. Охранник открыл нам ворота, и мы направились по длинной подъездной дорожке к входной двери, где нас ждал Готтардо младший. Увидев нас, он нахмурился.

– Не ожидал, что ты приведешь с собой больше людей.

– Ромеро и Чезаре всегда с нами. – сказал я ему, пожимая руку, прежде чем он повернулся к моему брату и поздравил его.

Мы все вошли в вестибюль. Из гостиной доносилась громкая музыка и голоса.

Я снял с себя оружие и ножи и бросил их на буфет, как и ожидалось. Маттео, Ромеро и Чезаре сделали то же самое, прежде чем мы последовали за моим кузеном к вечеринке. Большинство из них я знал лишь отдаленно, так как они были друзьями Джуниора и его брата Анджело из Вашингтона.

– Как ты здесь оказался? – спросил я, направляясь к ряду алкогольных напитков, в то время как несколько полуголых девушек танцевали вокруг нас. Джуниор даже установил для них шесты.