Текст книги "Страж"

Автор книги: Константин Бояндин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Шайар завершил свой танец и свечение кинжала поблекло.

– Не надеешься же ты вечно играть со мной в прятки, – крикнул он в дальний конец комнаты, где что-то тяжело шевелилось и грохотало. Иди сюда, пора уже закончить наш спор!

Грохот, тяжёлый топот и рычание были ему ответом. Судя по звукам, что-то очень большое мчалось ему навстречу. Дымка, повисшая в комнате и слабое свечение стен не позволяли пока увидеть приближающуюся махину.

Улыбаясь, Шайар стоял на том же месте.

Он не сдвинулся с места, когда очертания дракона, несшегося на полной скорости не появились из дымки. Видимо, на сей раз противник его решил не тратить попусту силы. Что может сделать человек против мчащейся лавины, хрупкий мотылёк против ревущего смерча?

За несколько шагов до жертвы дракон подпрыгнул, выставив когти и разинув пасть, из которой выбивались отдельные огненные струйки.

Не переставая улыбаться, Шайар поднял руку, защищая лицо.

Дракон словно налетел на несокрушимую скалу. Движение ладони отбросило бронированного хищника на десяток футов и дракон распростёрся на полу, оглушённый.

С обезьяньей ловкостью Шайар вскочил на голову дракона и извлёк полыхавший синим кинжал.

– Твой бог бессилен против справедливой мести, – сказал он и струйки жидкого огня падали с клинка, стекая по шкуре дракона дымящимися ручейками. – Пусть попытается наказать меня.

Он с силой опустил кинжал и ослепительная вспышка опалила искрящиеся стены.

* * *

С тяжело бьющимся сердцем Нламинер поднял голову и встретился глазами с Риссой. Непроизвольно он облизнул губы. Как хочется пить! Что же значили эти видения, настолько подлинные и правдоподобные?

– Ты что-то видел? – спросила она и искорка удивления блеснула в её глазах. – Впрочем, позже. Пойдём-ка, повидаем хозяина этого водоёма. Он ждёт нас.

Нламинер осознал, что все ящеры выстроились в две шеренги, не оставляя им другой дороги. Их немигающие глаза вселяли в Нламинера тревогу, а "улыбающиеся" морды не придавали бодрости.

Несколько минут – и они, сопровождаемые эскортом вошли в небольшую нишу. Там, поддерживая на кончике носа прозрачный светящийся шар стояла статуя диковинной ящерицы, возвышаясь над их головами. Нламинеру казалось, что статую постоянно пребывает в движении. Стоило отвести от неё глаза хотя бы на миг, и её поза, казалось, менялась. Не отрываясь от своего пьедестала, статуя исполняла плавный непрекращающийся танец.

– Он что-то хочет сказать, – шепнула Рисса. – Жаль, что я его не слышу. Придётся ждать.

Они стояли и смотрели на незримо движущуюся статую, пока вдруг отдалённый гул не проник откуда-то сверху. К их ужасу, статуя потекла струями густого светящегося тумана и испарилась. Словно тяжёлый вздох послышался позади. Рисса обернулась. Никого. Пустой зал, ни ящеров, ни воды в бассейне. Тёмные стены сдвинулись, угрожая поглотить их в любой момент.

Нламинер не слышал её удивлённого возгласа. Перед его глазами всё ещё светилась надпись, что зажглась в глубинах прозрачного шара. Он прилагал все усилия, чтобы не забыть ни единого штриха.

– Пойдём, – потянула она его за руку. Голос её был почти умоляющим. – Уйдём отсюда. Здесь теперь небезопасно.

Прежде чем уйти, Нламинер наклонился и подобрал оставшийся от статуи шар. Он лежал в груде щебня, оставшегося от пьедестала и стал совсем крохотным, не больше фаланги пальца.

V.

Утро выдалось дождливым.

В их крохотной пещерке царил теперь такой же разгром, что и на маяке. Хорошо, что ничего из вещей не оставили здесь, подумал Нламинер. Несокрушимые, казалось, поленья каменного дуба множеством ароматных щепок устилали пол. Четыре рыбины, оставшиеся со вчерашнего дня смердели так, словно пролежали неделю под солнцем. Чьи-то когти оставили многочисленные отметины на стенах – словом, надеяться на безопасность этого убежища теперь не имело смысла.

Нламинер изучал взглядом спину Риссы, сидевшей перед ним и гадал, о чём она размышляет. Пытаться прервать её в такие моменты совершенно безнадёжная затея. Её концентрации могли позавидовать многие. Судя по всему, её раса действительно живёт в обеих плоскостях, подумал Нламинер, заметив, как размываются порой очертания её тела. До того привычны к таким путешествиям, что совершают их чуть ли не непроизвольно.

Он встал, с хрустом потянулся и выглянул наружу. Ему делалось не по себе при одном виде косых струй, хлещущих по песку. Мех тут же промокнет и придётся потом расчёсывать его битых полчаса, чтобы не выглядеть пугалом. Он принюхался. Ну разумеется, зарядило на весь день. Впрочем, не сидеть же здесь безвылазно только потому, что нет гребня...

Сегодня придётся обосноваться на маяке, подумал он. Кто бы там ни обитал, обитало, ночевать больше негде. Только что новую пещеру вырыть. Так что развлечений им хватит на весь день: привести в порядок хотя бы одну комнату и исследовать, наконец, подвал.

Он сделал несколько шагов вперёд и наткнулся на Риссу, сидевшую всё в той же позе, но на первой выступающей из воды ступени Лестницы. От неожиданности он даже потерял дар речи.

– Тренируюсь, – обыденным тоном ответила она и чуть прищурила глаза, что означало улыбку. – Ну что, пойдём осматривать наш новый дом?

И она ещё шутит, мрачно подумал Нламинер, вздрагивая, когда струйки дождя стекали ему за шиворот.

* * *

– Учитель Инлеир, – сказал юноша в потёртом дорожном плаще, выходя прямо из стены комнаты. – Мне нужна ваша помощь. Срочно.

Маг обернулся, откинув капюшон и некоторое время изучал посетителя. Тот сел, словно был с магом на короткой ноге и, улыбаясь, продолжал смотреть на него.

– Мы незнакомы, – ответил ему маг.

– Незнакомы, – кивнул посетитель и превратился в точное подобие Инлеира. Превращение было на редкость плавным и, на взгляд Инлеира, знакомая ему магия была тут ни при чём. Странное ощущение охватило его – словно что-то, давно позабытое, вертится на языке и никак не может оформиться в слова.

Два одинаковых мага бесстрастно разглядывали друг друга.

– "Ты спрашиваешь меня, где положена грань между добром и злом?" – вырвалось у мага как-то само по себе. – "Сами боги не могут сказать нам об этом. Одно и то же деяние предстаёт перед нами в разных тонах, и не хватило бы ничьей жизни, чтобы постигнуть его во всех оттенках."

Посетитель кивнул и подхватил текст.

– "Но говорим мы о человеке – великий праведник, и говорим о другом – великий злодей. Разве можно представить себе праведника, хоть раз отступавшего от тропы добра? Разве можно представить себе злодея, совершившего благой поступок?"

Инлеир сглотнул. Неприятное теперь ощущение усиливалось. Он видел раньше этого странного гостя, но когда и где это было?

– Ты ищешь мне имя, маг Инлеир, – нарушил молчание посетитель. Не торопись искать его, поскольку не узнаешь его никогда. Ты ответил на первый мой вопрос, и я вскоре покину тебя.

– Вопрос?

– Вопрос. Иногда на вопрос можно ответить, не зная, что он задан. Ты думаешь, что я морочу тебе голову, маг, но ты, по крайней мере, знаешь, кто ты и что делаешь. Я – не знаю.

Инлеир пошевелил пальцами руки и сидящий перед ним его двойник исчез, чтобы через миг появиться вновь.

– Я не иллюзия, – ответствовал двойник с укоризной. – Последняя просьба, маг. Сейчас ты увидишь несколько лиц. Скажи, кто их них тебе знаком, и я перестану докучать тебе.

Потекли целые потоки лиц, совершенно незнакомых Инлеиру. Некоторые из них казались отдалённо знакомыми, остальные он видел впервые. Остальные части тела двойника не подвергались превращению. Только голова непрерывно меняла форму, вид, выражение. У славящегося своей выдержкой мага по спине поползли мурашки.

Наконец, среди потока лиц мелькнуло одно, весьма знакомое и пальцы Инлеира дрогнули.

– Благодарю, маг Инлеир, – поклонился ему тот самый юноша, который недавно вышел из стены. – На прощание скажу: готовьтесь к неприятностям.

Гость кивнул и шагнул к окну. Его силуэт размылся и разошёлся туманными струями.

С гулко бьющимся сердцем Инлеир нащупал хрустальный шар. Обыденно сказанные прощальные слова испугали его впервые за двести двадцать последних лет. Неплохо было бы спросить своих коллег о новостях. Было бы обидно последним узнать о конце света.

* * *

Напротив "библиотеки" нашлась сравнительно целая комната. Если не считать выбитых стёкол, её обстановка вполне годилась для использования. Дверь можно было запереть, а из окна – либо спрыгнуть на крепостную стену, либо взобраться на крышу.

К полудню они закончили наводить порядок и разделились. Нламинер отправился в библиотеку и сел, размышляя над увиденным в шаре начертанием. Он перенёс его на бумагу, попытался перевести его с шести известных ему языков, применял для этого магию – бесполезно. Либо не было никого, кто говорил бы на этом языке, либо это – шифр, знак смысла, ключ к замку, который ему неизвестен.

Рисса отправилась в подвал. Крыс и прочих обитателей заброшенного строения она не боялась, а ничего более существенного просто не ощущалось. Проходя мимо фонтана, она очистила источник, и мерзкая слизь исчезла. Правда, у воды был по-прежнему неприятный запах и странный вкус, но ядовитой она больше не была, и ладно.

За прошедшее время трещина в астральном видении вроде бы исчезла, но основания для тревоги остались. Как и Нламинер, она ощущала смутно чьё-то неусыпное внимание, чьё-то ухо, стремящееся подслушать мысли, чьи-то глаза, постоянно сверлящие спину.

Ни ей, ни Нламинеру не снились сны в эту ночь. Ничего странного, не каждый раз доводится их видеть. К тому же, каменная лестница – не самое удобное места для отдыха. Размышляя, она спустилась по ненадёжной, рассыпающейся лестнице в сырой мрак подвала и осмотрелась.

Ближайшая дверь, судя по запаху, вела в кладовую с запасами пищи. Заглянув внутрь, она увидала то, чего следовало ожидать. После взмаха рукой заросшие плесенью сундуки, коробки и мешки осыпались прахом, перестав источать немыслимое зловоние. Крысы прятались кто куда, стоило ей приблизиться. Чего они боятся? Осторожность – одно дело, а панический страх – совсем другое. Что их так напугало?

Вторая дверь вела к водоёму с водой, из которого, вероятно, питался и фонтан. В нём тоже завелась живность, но не опасная и Рисса не стала задерживаться здесь надолго.

Третья дверь, массивная, окованная медью, отказалась поначалу открываться, несмотря на все её усилия. Рисса произнесла несколько слов, отдававшихся эхом в низком помещении, и хлопнула по двери. С грохотом та отворилась, ударившись о стену и осыпая зелёными хлопьями всё вокруг.

За ней лежал длинный проход, оканчивавшийся оружейным складом. Ни мечи, ни алебарды, ни доспехи, ни порох уже не заслуживали никакого внимания. Как и наверху, запустение было полным. Но этого просто не должно быть! Исчезновения искателей приключений, что привыкли лезть в разверстую пасть по доброй воле, происходят часто, но катаклизм подобного рода не мог пройти незамеченным!

Рептилия постояла среди едкого воздуха хранилища, в окружении груды ржавого железа, в попытках понять, что за несчастье постигло маяк. Память подсказала ей: пятьдесят лет назад остров покинут, оставлено только селение для добытчиков обсидиана. И всё. Оборудование и вещи были вывезены с острова. Да, но откуда тогда огромное количество сгнившей провизии? Откуда книги, каменный дуб, останки, что валялись в пещерке? И где все те люди, чьи вещи разбросаны повсюду? Ни одной косточки им не попалось ни в одном из помещений.

По возвращении на материк надо организовать следствие, подумала Рисса, возвращаясь наверх, к дождю и свежему воздуху. Что-то здесь нечисто. И, как назло, только голые руки. Впрочем, нет: голова и руки. Даже две головы.

Она вышла из-за внешних ворот маяка и направилась к Лестнице.

* * *

Нламинер сидел и перелистывал обширные журналы смотрителей маяка. Помимо пяти потрёпанных тетрадей, остальные книги были набиты какими-то странными символами, загадочными рецептами, неизвестными заклинаниями. Подборка была на редкость странной. Предположим, что журналы подлинные – их состояние и содержание вроде бы похожи на правду. Уход за светильником – огромным шаром, который поглощал солнечный свет, а по ночам щедро выплёскивал его обратно – был весьма условным, и магов среди смотрителей не было. Когда остров перестал быть крепостью, на острове оставалось постоянно ещё двое: помощник смотрителя и слуга. Судя по содержанию записей, служащие здесь были довольны своими постами, и ничего примечательного за все сто двадцать лет работы маяка не происходило. Правда, было слабое землетрясение девяносто семь лет назад. Ничего не было разрушено, никто не пострадал.

Записи обрывались датой пятидесятитрёхлетней давности и припиской: "всё имущество и ценное оборудование вывезено". Шар, конечно же, оставили. Интересно, кто его расколол? Нламинер уже поднимался на крышу: в гнезде лежало четыре осколка, на которые распалась некогда идеальная сфера восемналцати футов диаметром. Молнии били в неё и раньше, без особого ущерба. Так что же случилось? Ещё одна загадка.

Итак, пятьдесят лет назад кто-то возвращается на остров, приносит с собой груду магической литературы, обосновывается здесь и никому об этом не сообщает. Затем, в один прекрасный день что-то происходит, все в ужасе покидают остров, ломая по пути всё подряд, и опять-таки никого это не настораживает! Спина его похолодела. Неожиданно Нламинер перестал ощущать себя в безопасности. Какие-то странные действа происходили и продолжают происходить здесь по ночам, уже много лет подряд, и никому нет до этого дела! Божества Хаоса? Вряд ли, их культы вне закона – да и Рисса почуяла бы неладное. Уже более двух сотен лет прекратились войны между различными расами Ралиона. Но можно ли назвать миром то, что происходит здесь?

Он рассеянно листал книги, поражаясь обширной коллекции заклинаний, в них заключённой, когда дверь позади скрипнула. Он обернулся. Рисса прошла мимо него и опустилась на скамью. Чешуя её была мокрой от дождя.

– Я нашла кладбище, – сказала она безразличным голосом.

* * *

Вход на кладбище был скрыт в туннеле. Один из камней легко подавался и уходил внутрь. Просторный коридор вёл вниз, постепенно поворачиваясь по часовой стрелке. Стены прохода были испещрены драгоценными камнями. Неясно, кто и зачем украшал таким образом проход, но вид у него, даже под слабым освещением магического "фонарика" поражал воображение. Миллионы огоньков загорались и гасли в стенах, сверкающей паутиной окружали смотрящего, затуманивали разум. Не раз и не два Нламинер, засмотревшись на огоньки, ушибался о стену.

После десятка оборотов проход завершился массивной двустворчатой дверью. Сложный барельеф был выбит на ней – двуногие хвостатые фигуры танцевали, сражались, склонялись перед кем-то; надписи на неизвестном Нламинеру языке были выбиты под каждой сценой. Как и коридор, дверь прекрасно сохранилась. Рисса остановилась и указала на щель между створками.

– Кто-то там был. Несколько лет назад, по меньшей мере.

Нламинер осторожно прикоснулся к одной из створок. Ничего особенного. Прохладный камень, отполированный ветром и временем... или сотнями прикосновений.

Ничто, кроме их дыхания, не нарушало тишины.

– Ты там была?

Рисса покачала головой.

– Одной там небезопасно.

– Тогда почему ты решила, что это кладбище?

– Так здесь написано.

– Но откуда... – Нламинер осёкся. – Ты что, уже видела надписи на этом языке?

Рептилия кивнула.

– Сто пятьдесят лет назад. У нас на острове нашли похожее кладбище. Этим могилам не менее тысячи лет.

– Значит,.. – мысли обгоняли одна другую. – Значит, это кладбище было здесь задолго до маяка и до извержения вулкана... Но, погоди-ка, как же тогда оно сохранилось? Считается, что весь город затонул при извержении!

– Как-то сохранилось. Мне интереснее было бы узнать, кто и когда здесь побывал. Ну что, заходим?

Нламинер кивнул и открыл створку. Его "фонарик" скользнул внутрь, осветив обширный зал, у стен которого располагались могилы. Не менее сотни, подумал поражённый Нламинер. Они сделали несколько шагов внутрь и небывалая картина открылась их взгляду.

Все могилы были вскрыты. Все до одной.

Груды сокровищ – монеты, драгоценности, оружие, непонятные предметы – лежали перед каждой могилой. Лежали как попало, словно те, кто выбрасывал всё это из захоронений, ни в коей мере не интересовались этим богатством. Там и сям лежали осколки костей, истлевших кусочков ткани – судя по всему, останки. И непонятный двойной крест был начертан на каждой надгробной плите.

– Никогда бы не подумал, что когда-нибудь увижу столько сокровищ разом, – произнёс Нламинер и сразу же пожалел об этом. Взгляд, который бросила на него Рисса, мог бы обратить его в камень. – Что за странные грабители! Ничего не взяли. Что же тогда они искали?

Он сделал несколько шагов к ближайшей могиле и двойной крест на ней слабо замерцал. Рисса поймала его за руку.

– Здесь и так хватает покойников, – сказала она холодно. – Мне сейчас потребуется твоя помощь. Посмотри, нет ли здесь чего-нибудь скрытого.

Зеленоватое свечение коснулось стен зала и стал виден тёмно-пурпурный ореол, окружавший каждую могилу. У дальнего конца зала многие могилы были окружены непроницаемо-чёрными пятнами.

– Не подходи близко к могилам, – сказала Рисса и осторожно двинулась к центру зала. Пятна зашевелились, словно чуяли присутствие кого-то чужого, враждебного. Под потолком что-то слабо зашелестело и стихло. Нламинер осторожно шагал следом, стараясь не терять концентрации. Пятна гипнотически шевелились, разум готов был поверить в стон и шорох, исходящий из тёмных провалов. Когда они остановились, Нламинер оглянулся и не увидел выхода из зала. Ужас едва не сковал его по рукам и ногам.

– Дай мне руку, – донёсся до него голос откуда-то с другого конца вселенной. Руку? Бежать отсюда! Бежать, пока изо всех могил не появились их рассерженные обитатели. Что может сделать смертный против того, что уже мертво?..

Словно порыв прохладного ветра пронёсся под сводами его черепа, изгнав страх и беспомощность. Рисса встряхнула его и наваждение рассеялось.

– Будь готов бежать отсюда в любой момент, – сказала она твёрдо. – И не отпускай моей руки.

Свободной рукой она начертала в воздухе знак, и двойные кресты на надгробиях зашипели, испуская чёрный густой дым. Невидимый прежде амулет со светящимся именем Нааты вспыхнул на её шее.

Рисса что-то добавила на незнакомом Нламинеру языке и пламя охватило надгробия, заставляя пятна пурпурного и чёрного извиваться и сокращаться. Вопль, слышимый не слухом, но сознанием, донёсся отовсюду. Пол мелко задрожал и камешки посыпались с невидимого потолка.

Рептилия начертала один из знаков своего божества, символ Моста, соединяющего мир живых и умерших. Надгробия взорвались бесшумными вспышками; рассыпаясь на миллионы сверкающих частиц, распались груды сокровищ. Нламинер почувствовал, как чудовищный водоворот забирает его жизненую силу, отнимает бодрость, энергию, ясность мысли. И "фонарик", и щит, выявлявший скрытое, сразу же исчезли; взамен зал озарился неровным зловещим синеватым свечением, что сочилось отовсюду.

– Бежим! – крикнула Рисса и потянула его за руку с такой силой, что едва не оторвала её. Потолок и пол тряслись, камни с голову величиной сыпались дождём. Им едва хватило времени, чтобы юркнуть назад в тоннель, где тряска практически не ощущалась. Впрочем, спешка не помешала Нламинеру подхватить с пола переживший катаклизм меч в богато украшенных ножнах.

Он захлопнул дверь и последний, самый сильный толчок сбросил их обоих наземь. Двери сорвались с петель и только чудом никого не придавили. За проёмом теперь находилась пропасть; пыль густым туманом висела в разрушенном погребальном зале. Однако, ничто теперь не давило на разум, не повергало в панику, не парализовывало ужасом. Нламинер посмотрел на густо запорошенную пылью подругу и рассмеялся. Она засмеялась в ответ. Смех этот, хоть и был не очень-то весёлым, всё же снял остатки напряжения.

– *Анс-Шаар*, – сказала Рисса, отряхиваясь и поднимаясь с пола. Тебе всегда требуется встряска, чтобы прийти в форму. Спасибо, одна бы я не справилась.

Пока Нламинер с проклятиями вычищал из меха осколки камня, Рисса рассматривала меч. По клинку бежали сложные геометрические узоры, и изящные тонкие буквы были сплетены в одно и то же слово – оно повторялось на каждой из сторон клинка и на рукояти.

– Ну что же, – ответила она наконец, – Хотя его сила практически иссякла, ты теперь вооружён. Кстати, тебе, возможно будет интересно узнать, что меч называется "Покровитель".

"Покровитель"! Так назывался меч, с которым он тогда спускался по опустевшим улицы Сингары.

Рисса вернулась к проёму и принюхалась.

– Так, здесь всё кончено. Надеюсь, что, кроме нас, теперь некому бродить по ночам. Пойдём обратно, я хочу поскорее смыть эту пыль.

– Что теперь ты намерена предпринять? – спросил Нламинер, пока они взбирались по спиральному коридору.

– Решить, каким образом мы можем убраться отсюда и пригласить сюда тех, кому полагается решать подобные проблемы. Я Наблюдатель, не более. К тому же у нас нет ни сил, ни средств далее ворошить это гнездо.

Нламинер уловил ударение на слово "мы".

– Ты хочешь сказать, что могла уйти отсюда в любой момент?

Рептилия кивнула.

– Но мне показалось, что тебе не хотелось бы заканчивать эту жизнь до срока, да ещё в пасти у нежити. *Анс-Шаар*, – повторила она и медальон на её шее на миг засверкал маленьким солнцем.

* * *

Прежде красивые деревянные скамьи и столы теперь годились разве что на растопку. К вечеру погода совсем испортилась; шторм бушевал вокруг острова, молнии то и дело озаряли его безжизненные скалы. Впрочем, за закрытыми ставнями и возле растопленного камина было гораздо уютнее. В одной из ниш на здешней кухне нашлись масляные лампы и масло для их заправки – так что Нламинер читал со всеми удобствами. На ужин у них была всё та же рыба, что, впрочем, доставляло беспокойство одному только Нламинеру.

Они смотрели на надпись, которую Нламинер безуспешно пытался прочесть.

– Загадка достаточно трудная, – признался Нламинер. – Кроме того, если её показало божество, вряд ли имелась в виду какая-нибудь мелочь. Всякий раз, как я пытаюсь её прочесть... Впрочем, нужно показать. Напиши рядом что-нибудь на языке, который я не знаю.

Рисса задумалась и набросала несколько фраз, начертанием похожих на переплетение ветвей.

Нламинер кивнул и пошевелил пальцами. "Ветви" на листе бумаги ожили и сползлись во фразу на Тален: "должен быть ответ". Надпись же, которую он перенёс из глубин хрустального шара, попросту растаяла.

Воцарилось молчание.

– А если надпись нарушить?

– Как это? – не понял Нламинер.

– Нарисовать с дефектом. Опустить какую-нибудь линию.

– А что, это мысль! – обрадовался Нламинер. – Сейчас попробуем.

В слове было тринадцать букв. Нламинер набросал с десяток версий слова, опуская разные части разных букв и вновь прочёл заклинание. Сначала линии начали вновь тускнеть, но неожиданно на бумаге начали проступать слова Тален – обрывочные, с пропусками. Рисса склонилась над листком, захваченная происходящим, когда Нламинер ощутил резкий запах озона, наполняющий комнату. Говорить было некогда и он прыгнул, увлекая Риссу за собой на пол.

Контуры букв на листке вспыхнули, накалились добела и листок испарился с громким хлопком.

Поражённые путешественники выбрались из-под перевёрнутой скамьи и вернулись к столу. В некогда полированном мраморе его крышки теперь были проплавленные углубления. Восемь незавершённых слов:

"По...л тре... кни.а с.... вв.... с.ве.. .ев... .ап.."

Они помолчали несколько секунд.

– Ну что ж, сейчас повторим опыт, – рассудительно сказала Рисса. – Рано или поздно что-нибудь да увидим.

Нламинер кивнул, извлёк новый лист и замер с пером в руке.

– Я его забыл, – произнёс он гробовым тоном.

Рисса присвистнула.

– А на других листках?

Нламинер принялся рыться в кармашках пояса и обрывках бумаг на столе и под столом, но все они были совершенно пусты.

– А я ведь специально записал его несколько раз, – сообщил он совсем упавшим голосом. Покопавшись в кармане, он извлёк уменьшившийся шарик и некоторое время изучал его, прислушивался, вглядывался в глубины. Ничего.

Рисса положила руку ему на плечо.

– Пора отдыхать. Думать будем завтра, раз уж так получилось. Ложись спать, я пока постою на страже. Тем более, что мне пока не спится.

Нламинер хотел было возразить, но затем кивнул и свернулся по-кошачьи у камина. Рисса задула лампу и села за стол. Надпись, проплавленная в камне, светилась оранжевым светом, постепенно остывая и сливаясь с фоном.

Что-то стонало и гремело под крышей. Хорошо, если просто ветер.

VI.

Нламинер, прежде чем заснуть, вспоминал прошлое.

Тот день, когда они впервые встретились.

Возможно, это была ночь. Два дня спустя после того, как он с тремя спутниками штурмом взял небольшую сокровищницу – а воевать пришлось с уже знакомыми им птицами-кровопийцами – так вот, с того момента мнения в команде разделились. Нламинер считал, что пора возвращаться. Известные ему карты себя исчерпали. Глубинные уровни города были абсолютно неизвестным лабиринтом. Самые нижние этажи, где выращивались ценные мхи и грибы и добывались минералы, вообще были тайной за семью печатями.

Тем не менее трое его спутников жаждали большего. Хотя с грузом сокровищ передвигаться было уже обременительно, они втроём энергично возражали против возвращения. Сингара казалась преодолимым препятствием. Когда выяснилось, что кровопийцы боятся огня, ничего не стоило придумать нехитрую тактику нападения на их гнездилище. Расправившись с двумя десятками смертоносных противников, поистине можно было считать себя героями.

Нламинер, однако, был настроен скептически. В конце концов договорились, что если в течение нескольких часов не удастся обнаружить чего-либо стоящего, они повернут назад.

Нескольких часов не потребовалось. Спустя полчаса один из его спутников заметил предмет, спрятанный в трещине в нескольких футах над землёй. Прежде, чем Нламинер успел его окрикнуть, он полез в расщелину и извлёк красивый золотой браслет, инкрустированный крохотными рубинами.

– Странный способ прятать ценности, – усмехнулся он, опуская добычу в мешок. – Никогда бы не подумал...

Договорить он не успел. Мощный удар гонга раздался над их головами и все инстинктивно присели, озираясь. Мигом позже непроницаемый мрак опустился на коридор и послышалось глухое ворчание невдалеке.

Нламинер успел заметить, что ворчание доносилось из-за спины. Он приготовился зажечь магический свет и извлёк своего "Покровителя" из ножен, но его перепуганные приятели не стали его слушать. Не сговариваясь, наощупь они ринулись вперёд, в совершенно незнакомый проход. Только чудом Нламинер не попал ни под один из ударов: в панике они беспорядочно отмахивались.

Нламинер, наоборот, побежал назад. Там, в десятке футов от него, была пустая кладовка, в которой можно было забаррикадироваться. Он заметил быстро приближающуюся пару горящих огоньков и бросился наземь. Вовремя: струя пламени пронеслась над ним, опаляя спину.

Нырнув в кладовку, он успел погрузить меч в несущегося мимо противника. Попал. Что-то со стоном рухнуло на пол. Нламинер едва успел подхватить оружие, как второе полотно пламени скользнуло мимо его лица.

Откуда-то доносились вопли и лязг оружия. Некогда было обращать на это внимание: второе существо едва не вломилось в ту же кладовку. Сила его была чудовищной; Нламинер не смог опустить засов и старался, сдерживая скрежещущую дверь, перехватить меч поудобнее.

Сквозь щель внутрь ворвалась струя пламени и "Покровитель" немедленно нагрелся так, что Нламинер выронил его. Оставался только кинжал. Если он не уложит противника с первого попадания, тогда конец, подумал Нламинер, уворачиваясь от очередного горячего приветствия.

В этот момент вновь что-то сместилось в голове и время потекло быстрее. Нламинер заметил, как косматое, напоминающее низкорослого волка создание собралось, чтобы вновь всей массой обрушиться на едва державшуюся дверь. Он присел, повинуясь безмолвной подсказке, перебросил кинжал в левую руку и бросился вперёд и в сторону в тот момент, когда противник с рычанием устремился внутрь.

Струя огня обволокла его руку, но он успел вонзить клинок по рукоять в глаз противника и перекатиться через него. Захлопнув за собой дверь, он выскочил в коридор. Левая кисть страшно болела, от запаха палёной шерсти мутило, но бой ещё продолжался.

Впрочем, он ошибался. Бой был завершён. Судя по всему, противников было трое. Третий лежал чуть дальше, зарубленный, среди останков двух растерзанных им людей. Следы третьего человека – судя по всему, серьёзно раненого – исчезали в одном из боковых проходов. Нламинер хотел было броситься следом, как услышал знакомое попискивание крылатых кровопийц и передумал.

Он едва успел вернуться в кладовку и опустить засов, как снаружи послышался шорох крыльев и воинственные крики птиц. Трясущиеся ноги плохо держали его. Опустившись в угол комнаты, подальше от трупа хищника (жар его тела чувствовался даже на расстоянии), он принялся бинтовать пострадавшую руку.

Почти сразу же после этого он погрузился в тяжёлый сон без сновидений.

* * *

Рмаир, некогда младший жрец Нааты и – в далёком прошлом воспитатель Риссы, умирал. Шестьсот тридцать лет иссушили его телесную оболочку. Теперь он витал где-то в других мирах, время от времени возвращаясь в своё уставшее тело, что покоилось на груде высохших ароматных трав.

Где-то рядом продолжалась жизнь. Смутно, словно сквозь толщу камня, он слышал разговоры своих соплеменников. Жизнь продолжалась. Планировались спасательные экспедиции, собирались отряды для ликвидации очагов распространения нежити, и многое другое – за свою жизнь Рмаир успел увидеть с десяток войн, боролся с загадочными эпидемиями и посланцами Хаоса, служил посредником при заключении мира и был наставником в магических и культовых дисциплинах.

Однако, что-то тревожило старого Ханссу. Что-то несоразмерно огромное вторглось в смежные области астральной проекции – что-то, ускользающее от пристального внимания. Словно зыбкие пятна-призраки, что мерещатся в темноте – стоит подойти поближе, и они исчезнут.

В его теперешнем состоянии любой дальний прыжок в астральном теле мог навсегда оборвать уже очень слабые связи с телом физическим. Не то чтобы Рмаир боялся или не торопился умирать: страж Моста уже пристально следил за ним, приближающимся к границе двух миров. Ощущение незавершённости своей жизни, ощущение опасности, – вот что не давало ему покоя. Судя по всему, никто более не замечал очень тонкого изменения, которое открывалось его "глазам". И это тоже было скверно.