Текст книги "Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Книга вторая (СИ)"
Автор книги: Константин Колчигин
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Константин Владимирович Колчигин
Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Kнига вторая
АННОТАЦИЯ
Константин Колчигин
Земля Ольховского
Фантастический роман
Книга вторая
Тайны чужого мира
Часть первая
К намеченной цели
I.
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
XI
XII
XIII
XIV
Часть вторая
Рискованный круиз
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
Х
XI
XII
XIII
XIV
XV
XVI
Константин Владимирович Колчигин
Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Kнига вторая
Название: Земля Ольховского. Тайны чужого мира. Kнига вторая
Автор: Константин Колчигин
Жанр: Боевая фантастика
Издательство: Accent Graphics communications
Страниц: 360
Год: 2013
Формат: fb2
АННОТАЦИЯ
Продолжение удивительных приключений героев, отправившихся по следам первой экспедиции в глубины неизведанного мира.
По-прежнему просто удивительно тёплая атмосфера между героями. Странный мир, преподносящий всё новые и новые загадки. Мир, в котором меркнет время от времени светило, где сочетаются руины городов развитых цивилизаций и динозавры.
Просто хорошая, очень увлекательная книга, правдивая настолько, что у автора совершенно серьёзно спрашивали, ассоциируя его с главным героем, как же ему удалось вернуться из такой опасной экспедиции…
Пособие по выживанию в трудных и необычных условиях.
И – те самые пирожки из динозавров.
Ю. Лиска
Константин Колчигин
Земля Ольховского
Фантастический роман
Книга вторая
Тайны чужого мира
Часть первая
К намеченной цели
I.
Двускатная крыша высотного перехода, начинавшегося прямо под нами, выполненная, похоже, из особого гладкого прочного материала, способного, наверное, почти неограниченное время противостоять атмосферным воздействиям, тянулась туда, где в метрах в тридцати-сорока в зловещем багровом мраке вырисовывались неясные контуры соседнего, еще более колоссального сооружения. За последние полчаса мы прошли всю огромную галерею, образованную с одной стороны стеной древнего здания (и тянувшуюся вдоль всего его периметра), а с другой – исполинской балюстрадой, миновали с десяток наглухо закрытых гигантских дверей и вернулись к месту, наиболее удаленному от канала, где я, взобравшись на двухметровой высоты барьер (шириной в пять-шесть метров), служащий основанием для балясин высотой почти с пятиэтажный дом, обнаружил эту тускло блестевшую в скудных лучах едва светившего Агни крышу высотного перехода. Спрыгнув назад, я помог подняться Наташе, а потом и Адмиралу, который, уцепившись было своими мощными когтистыми лапами за край барьера, немедленно заскользил по гладкому камню вниз, но с нашей совместной помощью (я подталкивал его снизу, а Наташа тянула за шкуру сверху) все же выбрался наверх. В последнюю очередь я передал снизу своей спутнице наше нехитрое имущество: пару ружей, сумку с припасами и довольно тяжелый стальной термос в кожаном футляре, после чего вновь взобрался на барьер. Потом мы сели рядом, прислонившись ко все еще теплому камню (температура успела понизиться на несколько градусов, а с севера временами дул прохладный ветерок) громадной балясины, выпили по нескольку глотков холодной воды из термоса, и я даже немного налил ее в специально захваченную для Адмирала пластиковую плошку. Пес довольно охотно вылакал воду и уселся у наших ног в ожидании дальнейших действий.
– Николай Александрович… – заговорила было моя спутница, потом помолчала с полминуты и уже решительней продолжила. – Мне хотелось сказать вам, если мы не выберемся…
– Не стоит спешить с откровениями, Наташа! – немедленно остановил я ее. – Позднее вы можете пожалеть о неосторожных словах…
– А вы уже жалеете, о том, что сказали, как относитесь ко мне? – сразу спросила девушка, похоже, забыв о нашем незавидном положении.
– Ничуть, – отозвался я, поднимаясь и поправляя весь свой арсенал. – Пожалуй, нам не стоит рассиживаться здесь, дожидаясь местных обитателей… Пора спускаться вниз…
– Нам есть куда идти, Николай Александрович? – как-то устало и почти равнодушно поинтересовалась моя спутница. – Может быть, нам лучше остаться здесь и подождать, когда станет светло?
Ее настроение мне не понравилось – чтобы выполнить все задуманное мной, требовалось немало энтузиазма, и мне совсем не хотелось заставлять свою спутницу следовать за собой. Я помолчал несколько минут, вглядываясь в багровый мрак – мы пришли в это место не случайно. Где-то там, в торце соседнего здания, к которому вел крытый переход, находились на большой высоте два исполинских балкона (по обеим сторонам от перехода), и от каждого из них вниз вела соответствующих размеров каменная лестница, вплотную примыкающая к стене основного сооружения, с площадками и соответствующими им поворотами на каждом этаже – все это я разглядел в бинокль еще на подходе к Городу. Помимо прочего, каждый уровень колоссального здания имел собственный карниз и тоже, надо полагать, немалых размеров… Учитывая всю строгость местной архитектуры, я рассудил, что дополнительные карнизы должны проходить на одном уровне с краями крыши перехода и лестничными площадками – любые дополнительные ниши неизбежно бы снижали долговечность всего сооружения, рассчитанного на почти неограниченное время существования… Кажется, возможность спуститься отсюда все же была, но следовало немало потрудиться, чтобы сделать это.
– Вставайте, Наташа! – распорядился я. – Через пару часов мы должны быть у лодки! А по возвращении из Плутонии я еще рассчитываю быть приглашенным на вашу свадьбу!
Мой решительный тон подействовал почти мгновенно – девушка сразу поднялась, руками в тонких кожаных перчатках (я заставлял ее в пути носить их) откинула с лица свои пышные волосы, а потом чуть улыбнулась мне – я больше почувствовал, чем разглядел это в окружающей нас красноватой темноте.
– Вы попадете на нее только в качестве жениха! – также весьма решительно заявила она.
Вопрос этот я обсуждать не стал, и, на мгновение прижав девчонку к себе, легко коснулся губами ее нежной прохладной щеки… Потом я снял широкие кожаные ремни с ружей, сумки и термоса, и тщательно закрепил их на туловище Адмирала, которому не слишком-то понравилось эта амуниция – однако иначе я бы не смог спустить его на крышу перехода, до которой было более двух метров, используя лишь сравнительно тонкий синтетический трос. Вынув последний из сумки, я скрепя сердце (как знать, какая длина еще потребуется) отрезал от него ножом пару метровых кусков и связал ими наше имущество, а потом, размотав трос на всю длину, поочередно затянул его особыми морскими узлами на всех четырех ремнях поверх спины Адмирала, чтобы по возможности равномерно распределить по ним весь немалый вес собаки. Через минуту, соблюдая максимальную осторожность, я, с небольшой помощью Наташи, спустил пса на крышу перехода и почти сразу соскользнул следом сам – повис на секунду на руках (перчатки позволяли неплохо держаться за край барьера) и легко спрыгнул вниз – оставалось не более полуметра. Приняв связку из ружей, сумки и термоса от своей спутницы, я приготовился помочь спуститься и ей – мой способ здесь, увы, не годился, потому что девушка, скорее всего, не смогла бы удержаться руками на гладком камне. Так это было или иначе, но рисковать я не стал, и, когда Наташа, опираясь о край барьера одновременно руками и животом, свесила вниз ноги, я сразу придержал ее за бедра, а потом, после того, как она опустилась ниже, неплохо помогая мне руками, довольно удачно посадил ее себе на правое плечо и теперь уже она смогла (опять же с моей помощью) безопасно соскочить на крышу. Смотав трос и сунув его под ремни на спине Адмирала, я прихватил наши вещи, и мы втроем (моя спутница придерживала за один из ремней собаку) осторожно прошли по самому гребню крыши, представляющую собой единый двускатный элемент с весьма умеренными наклонами. Как я и предполагал, у стены соседнего здания обнаружилось, что дополнительный карниз действительно находится на одном уровне с краями крыши перехода, а ширина его вполне прилична – метра два. Впрочем, тут же выяснилось и другое, менее приятное, обстоятельство – угол наклона этого декоративного элемента оказался заметно выше, чем у только что пройденной нами крыши. Выбрав правую лестницу (путь от ее подножия до канала представлялся мне несколько короче), я направился к карнизу. Идущая следом за мной Наташа вдруг остановилась и отступила назад.
– Николай Александрович! – тихо окликнула она меня и как-то порывисто вздохнула. – Там ведь настоящая пропасть.
Повернувшись к спутнице, я посмотрел сначала на нее, а потом на Адмирала, также не выглядевшего на этой головокружительной высоте особенно уверенным – почти все время прижимался к нашим ногам и почти спокойно произнес:
– Конечно! Но мы ведь не собираемся ни падать, ни прыгать в нее. Просто тихо и осторожно пройдем к лестнице.
Положив наше скромное имущество на крышу, я строго приказал Адмиралу сидеть на месте, после чего крепко взял девушку за руку и осторожно ступил на карниз. Оказалось, что подошвы моих сапог совсем неплохо держались на скате, и я, преодолевая легкое сопротивление своей спутницы, сделал первые несколько шагов левым плечом вперед, приставляя одну ногу к другой, не позволяя себе думать о страшном провале за близким краем карниза… Кроссовки Наташи чуть скользнули по гладкой поверхности, и ее пальцы почти сразу судорожно сжали мою руку. Тогда я стал двигаться еще медленнее, следя за тем, чтобы наши плечи соприкасались, а моя правая ступня прикрывала ее левую. Минуты две мы крайне осторожно ступали по карнизу и раза три или четыре останавливались, когда моя спутница теряла равновесия. Впереди из багрового мрака стали выступать очертания очередной гигантской балюстрады, окружающей площадку лестницы, которая, как я и предполагал, находилась также на одном уровне с карнизом. Соблюдая максимальную осторожность, мы сделали еще десятка три шагов и оказались у основания огромной балясины, подобной той, где мы отдыхали некоторое время назад. Здесь мне пришлось аккуратно разогнуть девичьи пальцы, державшие мою руку – сама Наташа этого сделать не смогла. Потом моя спутница несколько раз глубоко вздохнула, неожиданно кинулась мне на шею, прижалась всем телом и отчаянно (почти во весь голос) зарыдала – сказалась нервная реакция. Мне подумалось в эту минуту, что девчонка уже успела натерпеться со мной немало страха, а ведь даже трудно было и предположить, какие приключения ждали нас еще впереди. – Господи, Николай Александрович! Вам же еще нужно вернуться за Адмиралом! – наконец спохватилась Наташа, опять тяжело вздохнула и отстранилась. – Только будьте, пожалуйста, осторожней! И не спешите…
– Все будет в порядке! – чуть улыбнулся я в темноте.
Разумеется, я совсем не горел желанием вновь оказаться над пропастью, но, тем не менее, без колебаний опять ступил на карниз, чтобы перевести сюда своего верного пса. Обратный путь у меня занял не более трех минут, и я еще издали разглядел лохматый силуэт Адмирала – пес в ожидании меня нетерпеливо перебирал лапами, но, как и было приказано, не двигался с места. Когда я оказался рядом, он поднялся и лизнул мою руку в перчатке – видимо, и ему пришлось пережить в ожидании хозяина несколько неприятных минут. Тщательно осмотрев связку вещей, я закинул ее за спину, взял за ближайший к голове собаки ремень и снова шагнул на этот проклятый карниз. Почти сразу обнаружилось, что лапы Адмирала едва держатся на гладкой поверхности, и мне пришлось пойти на большой риск – идти с ближней к краю стороны, чтобы придерживать собаку. Благо, что пес хорошо понимал грозившую нам опасность и ступал очень осторожно, но раза три он все же поскользнулся и едва не спихнул меня со страшной высоты… Пару раз я еле удержался от того, чтобы не бросить ужасно неудобный и отчаянно мешавший мне узел с вещами, и не сделал этого лишь потому, что прекрасно понимал, как необходимы нам будут внизу ружья и те мелочи, которые находились в моей сумке. А еще мы с Адмиралом двигались почти вдвое медленнее, чем с Наташей – любое неосторожное движение теперь могло обернуться немедленной гибелью. Моя спутница еще издали, даже во мраке, разглядела, каким порядком мы пробираемся и замерла, прислонившись к многогранному основанию балясины – теперь она волновалась уже за нас. Меня же в эти минуты заботило лишь то, чтобы мой пес не поскользнулся еще раз (рано или поздно я бы не устоял на краю карниза) и я, целиком сосредоточиваясь на каждом шаге, почти не чувствовал страха. Прошлое, наверное, минут десять или пятнадцать, когда мы с Адмиралом наконец оказались рядом с Наташей – девушка опять обняла меня, а благодарный пес дважды лизнул мою руку. Потом выяснилось, что мы находимся на барьере, подобном тому, что служил основаниям балюстрады у недавно покинутой нами галереи и сама площадка гигантской лестницы расположена почти на три метра ниже. Мы спустились на нее в том же порядке: сначала осторожно на тросе (укрепленном на всех четырех ремнях) опустили Адмирала, потом, повиснув на руках, спрыгнул я и помог сделать то же самое Наташе. Площадка была очень просторная – размером вполовину стандартного спортивного зала, а в стене здания обнаружилась наглухо закрытая гигантская (с трехэтажный дом) дверь. Я рассчитывал, что ступени лестницы будут подобные тем, по которым мы поднимались вблизи канала, но они оказались почти вдвое больше – шириной и высотой около трех метров. Стало ясно, что нас ждет нелегкий труд, а там, внизу, весьма вероятно, ожидало и кое-что пострашней… Первую ступень мы одолели минуты за три, следующую – пожалуй, за две, а дальше дело пошло еще быстрей. Адмирал терпеливо позволял спускать себя на ремнях, я все более ловко соскальзывал вниз, правда, временами цепляясь за край ступени наплечными кобурами пистолетов и висящим на поясе ножом, и даже у Наташи дела шли все лучше и лучше, но я уже начал волноваться за ее блузку и джинсы – при таком обращении одежда могла не выдержать весь нелегкий спуск. Через десяток ступеней обнаружилась поворотная площадка, а следующие десять привели нас на этаж ниже, но я не решился остановиться на отдых и мы одолели еще один этаж (дополнительно два десятка ступеней), когда я, наконец, позволил своей спутнице немного отдохнуть и выпить все еще прохладной воды из термоса.
– У вас, наверное, уже плечо заболело! – сказала Наташа, принимая из моих рук стальную крышку термоса, наполненную водой.
– С моим плечом все в порядке! – отозвался я, наполняя плошку Адмирала. – Вы ведь достаточно округлая! Вот если бы вы были фотомоделью…
– Я, кажется, вешу вдвое больше любой фотомодели! – заметила моя спутница. – Поэтому и волнуюсь за вас! А вам нравятся девушки модельной внешности?
– Наташа! Мы уже выяснили с вами, кто мне нравится, и пока не будем больше возвращаться к этому вопросу! – почти серьезно ответил я. – А от фотомоделей я всегда непроизвольно отводил взгляд…
Оставшуюся часть лестницы мы одолели за час с небольшим – как выяснилось, мощный цоколь гигантского здания, с собственной высотой в двадцатиэтажный дом, у торца основного сооружения имел большой выступ (на который и вели лестницы) или даже, скорее, очень просторную площадку, а дальнейший спуск представлял собой широченный и весьма пологий пандус, ведущий вдоль почти всего колоссального дома, в противоположную от канала сторону… У подножья громадной лестницы мы остановились и я, освободив от ремней Адмирала, сразу вернул их на свои места – пристегнул к ружьям, термосу и сумке, а потом тщательно свернул трос вместе с его обрезками (как знать, для чего все это может еще понадобится!)… Моя измученная спутница попросила хоть пять минут отдыха, но здесь задерживаться было слишком опасно, и я решил без промедления двигаться дальше. Одежда Наташи сильно пострадала во время преодоления огромных ступеней: джинсы изрядно истрепались, а на блузке не осталось ни одной пуговицы и мне пришлось помочь девчонке завязать ее снизу на довольно оригинальный узел – благо было все еще достаточно тепло, хотя температура и успела понизиться градусов на пять… Мой костюм был в лучшем состоянии – я не сползал по ступеням, но, тем не менее, очень нуждался в хорошей чистке. Повесив на плечи весь наш груз, я взял девушку за руку (наши перчатки тоже сильно пострадали) и мы направились по пандусу вниз. Адмирал держался рядом, почти все время настороженно принюхиваясь и прислушиваясь. Надо сказать, я сам очень внимательно поглядывал по сторонам, хотя в окружающем нас багровом мраке можно было разглядеть очень немного и не далее, чем в десятке метров… Гладкая, ведущая вниз под очень небольшим углом поверхность так и звала ускорить шаг, но я сразу решил двигаться лишь в среднем темпе – те, кого мы опасались, могли ориентироваться не только по запаху, но и по звуку шагов, голоса, шелесту одежды и даже, возможно, глубокого дыхания… Колоссальное сооружение, как оказалось, тянулось более чем на полкилометра, а каждый шаг отдалял нас от канала, где находилась наша лодка и мне это обстоятельство совсем не нравилось. Однако, у дальнего торца этого невероятно огромного дома, пандус (мы все еще находились на приличной высоте), минуя очень просторную горизонтальную площадку, повернул назад и теперь мы уже двигались в обратном направлении. Еще на подступах к Городу я отметил, что вокруг нет ни единого живого существа, и поэтому даже не надеялся, что нам удастся пройти незамеченными. Остановившись на минуту – другую, я подтянул ремни ружей и закинул их за спину, а потом соединил (с помощью карабинов на концах) ремни сумки и термоса, чтобы можно было придерживать при быстром беге оба предмета одной рукой. Дальше мы двигались с еще большей осторожностью, стараясь не производить ни малейшего шума. Тянувшаяся от нас с правой стороны и делавшаяся все выше вертикальная стена (также довольно гладкая) цоколя здания не имела на всем своем протяжении ни окон, ни дверей – наверное, поэтому мы и спустились здесь без особых проблем. Когда до окончания пандуса осталось с десяток метров, я еще более замедлил шаг – то, чего нам следовало бояться, могло оказаться сразу за углом. Отсюда до лодки оставалось около километра, и я, находясь в исключительной физической форме, мог бы с легкостью пробежать это расстояние минуты за три даже со всем своим арсеналом и грузом на плечах. Однако моя спутница заметно уступала мне в скорости бега на любые дистанции, и я решил попытаться хоть часть пути пройти обычным шагом – ведь непонятные чудовищные существа, охотившиеся во мраке на все живое, скорее всего, не ждали нас непосредственно у конца спуска. Осторожно глянув за угол цоколя, я не обнаружил там ничего угрожающего, и мы, стараясь все также не шуметь, двинулись дальше, все время внимательно поглядывая по сторонам. Путь до соседнего здания (которое мы осматривали, выбравшись из канала) занял несколько минут и прошел без проблем. Здесь я взял направление несколько левей, чтобы немного отдалиться от гигантского сооружения, цокольный этаж которого изобиловал дверями и окнами соответствующих размеров. К сожалению, опасения мои почти немедленно оправдались – первая же громадная дверь была полностью раскрыта и в ее необъятном проеме, казалось, зашевелился сам мрак… Адмирал свирепо и страшно зарычал, а Наташа громко вскрикнула, теперь соблюдать тишину уже не имело смысла, и я, резко потянув спутницу за руку, тоже крикнул:
– Бежим!
Поначалу мы взяли неплохой темп и держали его почти целую минуту, но потом моя измотанная спутница стала быстро слабеть, задыхаться и отставать – я тянул ее за руку, но это мало помогало. Справа и впереди, у самого подножия гигантского дома, в нашу сторону двинулся очередной огромный сгусток мрака, и я немедленно взял еще левей, но там почти сразу тоже появилось и стало быстро приближаться к нам другое страшное порождение древнего Города. Не задумываясь, я вернулся на прежний путь, хотя было совершенно очевидно, что мы не успеем проскочить между ними…
– Николай Александрович! – задыхаясь, крикнула Наташа. – Они схватят нас!
– Молчите! – быстро на бегу проговорил я. – Берегите дыхание!
Благо, что моя спутница полностью доверяла мне, и ее не пришлось заставлять или убеждать выполнять распоряжения. Менее чем через полминуты, когда до двух сгустков мрака, каждый из которых был размером с двухэтажный дом, оставались считанные метры, и они остановились, почти слившись друг с другом, я резко взял правее, и мы обогнули этих страшных существ, почти на расстоянии вытянутой руки. Мельком глянув назад через плечо, я даже заметил, как нам вслед потянулись многочисленные черные щупальца, внешне схожие с клубящимися дымами. Теперь мы бежали напрямую к каналу, и в первые же секунды расстояние между нами и преследователями заметно возросло – они были достаточно быстры, чтобы догнать даже хорошего бегуна, но не обладали особой маневренностью. Это промедление спасло нас и от третьего существа, до того быстро нагонявшего и находившегося уже в десятке-другом метров позади. Плохо было то, что моя спутница очень скоро стала глубоко и судорожно дышать, а потом и вовсе перешла на быстрый шаг – бежать она была уже не в состоянии… Еще раз оглянувшись, я различил в багровой темноте, как все три сгустка мрака разделились и, набирая скорость, двинулись в нашу сторону.
– Быстрей, Наташа! – мягко проговорил я, выражая в словах больше просьбу, нежели приказ…
Это подействовало, и девушка опять побежала, скорее, впрочем, сделала попытку… Через несколько секунд мы оказались у каменных ступеней, ведущих в нашу маленькую гавань, и я, снова глянув на преследователей (они находились не далее чем в полусотне метров), быстро соскочил с полутораметровой ступени и сразу протянул руки Наташе, которая сначала села на край, а потом, с моей помощью, спрыгнула на следующую ступеньку. Адмирал, теперь не тративший сил на рычание, сразу последовал за нами, а потом, прыгая со ступени на ступень, даже оказался впереди. Мы спешили, как могли и одолели всю лестницу, наверное, лишь за минуту с небольшим, а потом сразу побежали к лодке, но я успел заметить (вновь оглянувшись), как огромные черные существа довольно быстро двигаются по ступеням, словно стекают вниз… Мы пробежали по большой луже, разбрызгивая воду, и моя спутница насквозь промочила кроссовки, подскочили к лодке, а я на ходу сорвал с уступа накинутый на него фал. Секундой позже я сильным рывком столкнул наше суденышко на воду носом вперед и жестом велел спутнице садиться в него. Наташа, неловко, едва удержавшись на ногах (я успел поддержать ее за локоть), запрыгнула в лодку и сразу пробралась на носовое сиденье, Адмирал заскочил следом, и я, оттолкнув суденышко от большой наклонной плиты, служащей здесь причалом, забрался следом. Быстро освободившись от груза, я устроился на среднее сиденье и взялся за весла – наши преследователи уже подступили к самой воде. Здесь они помедлили несколько секунд, и я было уже решил, что мы, наконец, избавились от них, но мой пес снова оглушительно зарычал, а в темноте можно было различить, как кошмарные сгустки мрака двинулись прямо по воде. В считанные секунды я провел лодку через неширокий проход, и мы оказались в канале, где довольно быстрое течение сразу подхватило наше суденышко. Оставив весла, я придвинулся к мотору, опустил его в воду, чуть качнул топлива (с помощью специальной «груши» на топливном шланге), а потом дернул за пусковой шнур. Мотор фыркнул и сразу умолк. На второй, третий и четвертый рывок он вовсе не отреагировал, а я, чуть повернув голову, заметил, как наши преследователи один за другим выбираются из прохода и направляются к нам, двигаясь по воде, кажется, даже быстрее, чем по суше… Дернув пусковой шнур еще несколько раз и не добившись успеха, я рывком поднял мотор из воды и установил его на упор, а потом, вернувшись на среднее сиденье, схватился за весла. Адмирал, сидевший у моих ног, в который раз за сегодняшний день свирепо и страшно зарычал на громадные жуткие сгустки мрака, находившиеся лишь в десятке метров от нас. Почти сразу я взял хороший (но не предельный) темп гребли, рассчитывая, что преследователи не станут особенно отдаляться от мест своего обитания и мне удастся без особых усилий уйти от них. Однако расстояние между нами стало быстро сокращаться, и я начал поневоле увеличивать темп. Правая (если судить по направлению течения) наклонная стена канала неожиданно ушла в сторону и там появилась огромная гавань, в глубине которой можно было различить какие-то циклопические сооружения. Теперь Адмирал рычал уже беспрерывно – чудовищные существа настигали нас и в этом живом мраке сначала исчез гребной винт мотора, потом дейдвудная часть и, наконец, весь белый колпак двигателя… Ко мне и Адмиралу потянулись страшные клубящиеся щупальца, я почувствовал быстро усиливающуюся боль в голове, а потом услышал уже знакомый зловещий шепот, нагнетающий невероятный ужас… Теперь я греб словно одержимый, глубоко и часто дыша – вода так и бурлила вокруг лодки и дюралевых лопастей весел. Прошла одна страшная минута, потом другая, в течение которых чудовищные щупальца все тянулись к нам с Адмиралом и никак не могли нас достать… Наконец я взял совершенно невероятный (даже запредельный) темп гребли и, продержав его пару минут, заметил, как жуткие клубящиеся сгустки стали медленно и нехотя отдаляться от нас. Из живого мрака выступил капот двигателя, потом вся дейдвудная труба, а когда показался гребной винт, наши преследователи вдруг резко отстали от лодки, видимо, отказавшись от не в меру резвой и неподдающейся на психическое воздействие намеченной жертвы… Еще несколько минут я поддерживал этот совершенно сумасшедший темп, а потом понемногу стал грести все медленнее и медленнее, скоро лишь удерживая лодку на середине канала, где течение было быстрее…
II
Внимательно оглядевшись по сторонам, я перестал грести, укрепил весла вдоль борта и прислушался в наступившей тишине. Неуправляемую лодку сразу развернуло поперек течения, которое оставалось довольно сильным – примерно десять-двенадцать километров в час. С севера по-прежнему дул легкий прохладный ветерок, хотя температура воздуха оставалась достаточно комфортной – что-то около двадцати пяти градусов. Теперь, когда Город был далеко позади, и мы миновали даже большой местный порт, где-то в ближайшей окружающей местности, скрытой от нас высокими наклонными стенами канала, стали слышны приглушенные крики птиц, временами раздавался очень неприятный для слуха вой, а пару раз послышалось что-то сходное со злобным рычанием. Я оглянулся на Наташу – девушка сидела прямо на алюминиевом пайоле, обхватив колени руками, и даже в этом багровом мраке я разглядел, что ее била нервная дрожь… Стоило мне лишь протянуть своей спутнице руку, как она порывисто вскочила и через секунду устроилась рядом (я быстро подвинулся вправо) со мной на достаточно широком среднем сиденье. Я было обнял ее за плечи, но Наташа чуть повернулась и, приняв не слишком удобную позу, спрятала лицо у меня на груди, а потом вновь, как тогда, после перехода по карнизу, громко, во весь голос, зарыдала. Стянув перчатки, я несколько раз осторожно провел ладонью по ее голове, а потом стал в задумчивости перебирать великолепные локоны девичьих волос. Плечи моей спутницы перестали вздрагивать от судорожных вздохов, она всхлипнула еще пару раз и умолкла, еще тесней прижавшись ко мне. Мне подумалось в эту минуту, что подобные приключения все же не для интеллигентных девчонок, и ведь было даже трудно предположить, какие потрясения нас еще ждали впереди на дальнейшем пути к нашему плавучему дому. С четверть часа мы молчали, и я все также держал девушку в объятиях, не забывая, впрочем, привычно поглядывать по сторонам и прислушиваться к каждому звуку. Но теперь даже Адмирал был спокоен и время от времени дремал, прислонившись к моим ногам. По-прежнему сильное течение, местами образовывая поверхностные водовороты, нередко кружило лодку, а наклонные каменные берега, едва различимые в красноватом мраке, довольно быстро проносились мимо. Принимая во внимание скорость водяного потока, можно было с уверенностью сказать, что при таком наклоне русла канал где-то уже сравнительно недалеко впадает в Восточное море (если пользоваться названиями наших предшественников) или достаточно обширный морской залив. Я осторожно высвободил левую руку и, мельком глянув на уже едва светившийся в темноте циферблат своего подводного хронометра (шел второй час ночи, если судить по привычному для нас распорядку), повернул запястье так, чтобы стал виден миниатюрный компас, врезанный в широкий удобный ремешок часов (разумеется, не отличавшийся особой точностью). В настоящее время мы двигались в юго-западном направлении и даже постепенно приближались к устью реки Ледниковой, которое (я вспомнил карту морей этого мира, составленную профессором Ольховским, и сопоставил с ней протяженность и основные направления нашего пути) могло находиться не более чем в сотне километров от места впадения канала в Восточное море. Наташа выпрямилась, на секунду-другую прижала ладони к лицу, а потом убрала руки и поправила свои пышные волосы.
– Наверное, я вела себя ужасно… – тихо сказала она, положив голову мне на плечо. – Закатила такую истерику… Вы сердитесь?
– Конечно, нет! – улыбнулся я в темноте. – Обычная нервная реакция девчонки…
– Кажется, рядом с вами можно не бояться ничего на свете, – задумчиво проговорила моя спутница и после небольшой паузы добавила. – Я никому еще так не доверяла… Может быть, только родителям, да и то лишь в детстве…
Девушка взяла в свои ладони мою левую руку, а потом чуть передвинулась на сиденье, устраиваясь поудобней. Наверное, сейчас моя спутница чувствовала покой и умиротворенность, но я, в отличие от нее, несмотря на усталость, был все также настороже: веди я себя в подобных ситуациях иначе – мне ни за что было бы не дожить до своих лет…
– У меня такое ощущение, будто бы по мне проехал асфальтовый каток! – сообщила мне Наташа, переплетая пальцы наших рук – получилось это у нее совсем неплохо.
– Для вас было слишком много физкультуры, – вновь улыбнулся я. – В другой обстановке я бы предложил вам расслабляющий массаж.
– А если по возвращении? – тихо спросила девушка, и по ее голосу я понял, что она тоже улыбается. – Или ваши подчиненные могут понять все не так?
– Скорее напротив – они поймут все верно! – легко рассмеялся я и сразу ощутил ладонью горячее пожатие девичьих пальцев…
Несколько минут мы молча сидели рядом – усталость от невероятно трудного дня давала о себе знать, а потом я, вспомнив, как мы пробежались по луже, осторожно высвободил свою левую руку, наклонился и развязал шнурки на мокрых кроссовках своей спутницы. Разув девушку, я стянул также с ее ног тонкие нейлоновые носки и положил их на кормовое сиденье, куда до того уже поставил кроссовки – здесь все это могло подсохнуть быстрей, чем на дне лодки.
