Текст книги "Инкогнито (СИ)"

Автор книги: Константин Денисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

6. Меченый

– Сзади! – заорал я.

Через секунду Инко на прежнем месте не оказалось, и пасть троглодита схватила воздух. Девушка передвигалась очень быстро! Я даже не сразу понял, куда именно она отскочила, но оказалось, что она за спиной этой склизкой твари.

Я быстро полез вниз – негоже сидеть на столбе, когда на твою спутницу нападает огромная хищная тварь. Даже если твоя спутница намного сильнее тебя. А пока что получалось именно так, ведь я не умел выпускать из рук плазменные клинки!

Но Инко не стала использовать свои «сабельки», видимо, посчитав их неподходящим оружием для этой схватки. Она обдала троглодита шквалом огня, который обогнув тушу твари, добрался и до столба, заставив меня судорожно карабкаться обратно наверх.

Когда пламя опало, я снова заспешил вниз. Надо сказать, что троглодиту не понравилось, когда его попытались поджарить, однако фатальных последствий на его организм это не оказало. Даже, наоборот, он как будто разозлился.

Инко, поняв, что её атака оказалась недостаточно эффективной, молниеносно взобралась на ближайший штабель, чтобы занять господствующую высоту.

Я же, превозмогая боль от того, что приходилось опускаться по горячим скобам, быстро оказался на земле. Моей целью был утюг. Пламя практически не зацепило палку с узелком, которые оказались прикрыты тушей троглодита.

Я подхватил этот шест и только успел приподнять над землёй, как понял, что троглодит на меня смотрит. Как? Он же только что был ко мне спиной, потому что дрался с Инко! Но тут же я понял как: харя выступала прямо из массы тела. Да, теперь я воочию смог увидеть, что такое адаптивная структура тела. Вместо того чтобы разворачивать всю тушу, он просто «проявил» голову в нужном месте.

– Банзай! – раздался громкий и пронзительный крик Инко, после чего я увидел её летящей над троглодитом с двумя плазменными мечами, воздетыми над головой.

Она приземлилась на тушу и вонзила в неё оба клинка со всей своей силой, погрузив их в тело монстра по рукоять!

Троглодит издал пронзительный вопль, и на какую-то долю секунды мне показалось, что всё, победа за нами. Но на самом деле всё было несколько иначе.

Когда Инко приземлилась на упругую тушу, та под ней сильно прогнулась, а потом, уже после того как мечи вонзились в тело, распрямилась обратно подобно пружине, отправив мою спутницу в полёт.

Отброшенная Инко орала, улетая по высокой дуге куда-то за штабеля, и в её крике угадывались какие-то матерные слова, но не до конца оформленные в мысль. Глухой удар прервал этот поток.

У меня внутри что-то ёкнуло. Я остался один? С сомнительным утюгом в узелке, который всё никак не мог достать?

Я начал быстро перебирать руками по палке, приближая узелок к себе.

Я начал пытаться сорвать его, чтобы достать утюг, но он оказался удивительно крепко привязан.

Я выругался на того, кто додумался завязать такой тугой узел, и в ту же секунду понял, что винить некого, потому как это сделал я сам, чтобы узелок не упал с шеста.

Троглодит начал разевать свою пасть, практически нависая надо мной.

– Банзай! – снова раздался пронзительный крик, и я увидел летящую над троглодитом Инко, но уже не с мечами, а с длинным огненным копьём в руках.

Всё повторилось в точности как в прошлый раз. Она приземлилась на троглодита, пробила копьём его тушу, причём насквозь, так, что я даже увидел, как это полыхающее копьё появилось снизу и вошло в землю. Туша троглодита прогнулась, он издал истошный вопль, но потом «пружина» распрямилась и Инко вновь улетела далеко за штабеля. И вновь поток матерщины оборвал глухой удар.

Я понимал, почему она предприняла вторую атаку, использовав уже очевидно нерабочую схему. Инко пыталась отвлечь троглодита от меня, а на новые идеи просто не было времени. Надеюсь, что она не сильно страдает при падении, ведь обычный человек в такой ситуации может себе все кости переломать. Но она, судя по всему, была не совсем обычной.

События развивались очень стремительно, думать было особо некогда, однако где-то в глубине души я был просто потрясён двумя вещами: первая, так это боевая мощь Инко, которая оказалась просто потрясающей, и у меня были подозрения, что я видел пока что далеко не весь арсенал; и вторая, так это то, что на троглодита вся эта мощь не подействовала. Наверное, он испытывал боль и дискомфорт, но все наносимые ему повреждения были не фатальными и он, казалось, тут же про них забывал.

И тут я со своим узелком!

Всё это время я пытался распутать то, что сам там навязал. Чуть не переломав все ногти, я умудрился стащить узелок с палки, которую тут же отшвырнул. Как оружие она сейчас совершенно не годилась.

Повезло, что ткань была ветхая, и мне удалось-таки её разодрать и извлечь утюг на белый свет, как раз когда троглодит начал открывать свою пасть.

– Стой! – крикнул я, вытянув вперёд руку с чем-то похожим на утюг, но давно уже им не являющимся.

Троглодит замер. Его этот предмет несколько озадачил. Видимо, он что-то почувствовал, но не мог до конца понять, что именно.

Я не знал, чем именно опасны утюги для троглодитов. И уж тем более не знал, где проходит грань между утюгом и не утюгом. Например, игрушечный утюг им опасен? А сломанный? Где та грань, за которой они уже не опасаются того, что когда-то было утюгом? Вопрос был очень интересный, но, к сожалению, без ответа.

Но поскольку троглодит, увидев утюг, не испугался и не бросился наутёк, похоже, что наш предмет находился за гранью. В этой стадии сохранности он уже был не опасен. Утюг утратил свою экзистенциальную утюговую суть.

Мелькнула фигурка в плаще, и Инко стремительно подбежала ко мне. Она встала рядом, тяжело дыша:

– Мои погремушки его не берут! – пытаясь отдышаться, сказала она, – что утюг?

– Похоже, тоже не работает, – сказал я, – он, видимо, думает, что с этим делать, – я кивнул на троглодита. Но страха не видно.

Действительно, старый утюг вызвал у троглодита некоторый ступор. Он его не боялся, но и полностью сбросить со счетов, видимо, не мог. Инстинкты, сидящие у монстра где-то глубоко, заставляли его всё равно опасаться этой штуки.

– Может, не рискнёт нападать? – с надеждой сказала Инко.

– А ты чего припёрлась? – взглянул я на неё, – зачем рисковать двоим?

– Ну не знаю… а что, нужно было со стороны понаблюдать, как тебя сожрут? – пожала плечами Инко, – хорошо, в следующий раз именно так и сделаю.

– В следующий раз? Нам бы этот раз пережить! – усмехнулся я, по-прежнему держа утюг перед собой.

– Этот с утюгами уже сталкивался, – усмехнулась Инко, – вот и не особо боится. Опытный!

– Откуда ты знаешь? – удивился я.

– Ты слепой, что ли? – Инко удивлённо посмотрела на меня, – не видишь у него на морде след от утюга?

Я присмотрелся и теперь увидел. Не то чтобы эта отметина была незаметной, я просто не обратил на неё внимания. На выступающей из туши морде, примерно в районе лба был довольно чёткий след в форме подошвы утюга.

Вряд ли это было просто совпадение, и это пятно было чем-то вроде родимого. Скорее всего, троглодита приложили утюгом в это место… а может быть, вообще, пытали. Надо же! Плазменные мечи, огненные копья да и просто шквал огня его не берут и не оставляют никаких следов, а утюг оставил отметину.

Пауза затягивалась.

Неожиданно троглодит, вытянув вперёд что-то вроде неоформленной конечности и ударил по утюгу, который я держал в руке. Удар был очень сильный, хотя и короткий, без замаха. Я не удержал своё «оружие», и утюг шмякнулся в щебень недалеко от нас.

– Вот и всё! – вроде бы спокойно сказала Инко, но я почувствовал, как внутренне она вся напряглась и сжалась, подобно пружине.

Она, наверное, до последнего надеялась, что утюг сработает, но раз уж нет, то без боя она сдаваться всё равно не собиралась.

– Можно порошок попробовать, – предложил я.

– Обязательно! – сказала Инко, – будем пробовать всё, что есть!

И я буквально почувствовал, как на кончиках её пальцев заплясала энергия. Она была готова в любой момент материализовать там какое-нибудь из своих оружий, только, видимо, ещё не решила какое именно.

Надо сказать, то, что она не сбежала, а наоборот встала со мной плечом к плечу в этой безвыходной ситуации, добавило Инко очень много очков доверия в моих глазах. Такое изобразить невозможно, она действительно собиралась биться насмерть и даже не думала меня бросать. Хотя с её скоростью и возможностями имела такую возможность. Да могла просто не возвращаться после своего последнего полёта, и подождать на безопасном расстоянии, чем закончится дело. Но она пришла и встала рядом!

Троглодит издал какой-то нечленораздельный звук и принялся открывать свою пасть. Он был спокоен. Наш потенциал был ему понятен, и угрозы от него он не чувствовал, утюг оказался туфтовым и тоже ничем не угрожал, так что можно было переходить к приёму пищи!

– Приятель, нам необязательно враждовать! – вдруг, неожиданно даже для себя сказал я, вытянув вперёд руки и обращёнными к троглодиту ладонями, – мы ведь всегда можем договориться!

Троглодит снова замер и медленно закрыл пасть. Потом он немного подался вперёд, и его морда, только слегка обозначенная на мешковатом аморфном туловище, вдруг начала вытягиваться вперёд, обретая всё более и более конкретные черты. Проявлялось похожее на человеческое, хотя очень большое и с искажёнными пропорциями, лицо.

Это лицо обретало всё большую и большую чёткость, а закрытая сейчас огромная пасть троглодита уменьшилась и заняла место там, где должен был быть рот. Выступил нос с двумя ноздрями, а глаза приобрели разрез и надбровные дуги.

Да, это было похоже на шарж или пародию на человека, но в то же время это было именно человеческое лицо!

И это лицо, неожиданно для меня и Инко, вдруг медленно расплылось в улыбке. Троглодит улыбался! Я не знаю, испытывал ли он на самом деле эти эмоции, или просто имитировал то, что когда-то видел, но он именно улыбался!

Я улыбнулся ему в ответ и пихнул локтем в бок Инко:

– Улыбайся! – шепнул я ей, сохраняя свою улыбку.

Она тоже растянула губы в широкой и довольно искренней улыбке.

Потом конечность троглодита, которой он выбил у меня утюг, снова стала вытягиваться в мою сторону, постепенно истончаясь. Происходило это нарочито медленно, видимо, для того, чтобы мы не восприняли это как угрозу.

Конечность достигла толщины приблизительно человеческой руки, и на её конце стал формироваться шарик, который безостановочно менял форму, пока, наконец, мы не смогли опознать в нём ладонь! Да, как будто слепленную из пластилина ребёнком, грубую и не очень точную, но ладонь. Пальцы, правда, были сросшиеся, все, кроме большого, но вполне себе угадывались. И эта ладонь протягивалась ко мне.

Я шагнул ей навстречу, протянул руку и пожал эту ладонь. Взявшись друг за друга, мы качнули руками несколько раз и расцепили рукопожатие.

– Я никогда в жизни не охреневала до такой степени! – прошептала рядом Инко, – это просто шок! Что происходит?

Я не стал ей отвечать, потому что сам не знал.

Когда троглодит пожимал мне руку, я почувствовал в рукопожатии силу и осторожность. Как будто он очень старался не причинить мне вред и не надавить слишком сильно, хотя, вне всяких сомнений, мог.

Возникла пауза. Троглодит как будто вопросительно глядел на меня, ожидая, что я скажу. Ну да, ведь я же предлагал ему договориться, после этого и произошло это перемирие. А раз предлагал, то нужно попытаться это сделать.

– Мы пришли сюда, – начала я, – потому что нас попросили об этом жившие здесь раньше существа, – и я поднял руку вверх, обозначая высокий рост этих существ.

Троглодит качнул своим лицом вперёд, что можно было расценивать как кивок.

– Ты меня понимаешь? – удивлённо спросил я.

Троглодит снова кивнул. Мы с Инко переглянулись. Нужно было продолжать.

– Эти существа очень хотят вернуться в свой дом, – сказал я, обводя рукой эту промку, – у них здесь есть вода и еда. В другом месте им трудно выжить. Я прошу тебя уйти с их территории, чтобы они могли снова здесь жить. И не нападай на них больше. Ты и так уже многих съел.

Троглодит смотрел на меня некоторое время, видимо, думал, а потом кивнул и снова протянул мне свою руку. Мы вновь совершили рукопожатие, и в моём понимании это означало, что договорённость состоялась. Он понял мою просьбу и решил почему-то её выполнить, а рукопожатие скрепляло этот договор.

Потом лицо троглодита повернулось к Инко, и губы изобразили поцелуй. Коряво, но вполне узнаваемо. После чего лицо вдруг растворилось в массе тела троглодита, и аморфная туша вдруг очень быстро шмыгнула по проходу между штабелями и исчезла за поворотом.

Некоторое время мы стояли молча, приходя в себя. Первой не выдержала Инко.

– Это! Что! Такое! На хрен! Было? – выдала она, выкрикивая каждое слово. Но в голосе не было агрессии, а скорее присутствовало предельное удивление.

– Сам в шоке! – развёл я руками.

Инко некоторое время пристально на меня смотрела.

– Знаешь, вот бывает, встречаешь человека, который чего-то добился, и думаешь: «Ну, он это сделал, потому что обстоятельства так сложились!», или «Ему просто повезло!», а вот если перемешать карты, то это человек уже окажется на такое неспособен. И в жизни, как правило, так и бывает. Но с тобой не так. Ты удивлял меня при нашем знакомстве, удивил и теперь. Хотя сильнее смешать карты было невозможно! Ты ничего не помнишь, и всё равно делаешь нечто, что повергает меня в шок! – Инко остановила свою эмоциональную речь и выдохнула. Но потом добавила, – как? Как ты это делаешь?

– Понятия не имею! – честно признался я, – ты видела всё то же самое, что и я. То, что произошло, удивляет меня не меньше, чем тебя. А может быть, даже больше!

– Нет, – отрицательно покачала головой Инко, – больше чем я, удивиться невозможно!

Ни она, ни я не сомневались в том, что троглодит выполнит договор. Хотя, возможно, мы первые в мире, кто заключил договор с подобным существом, и откуда взялась наша уверенность, было непонятно. Просто казалось, что раз уж он пошёл на договорённость, то нарушать её смысла нет, иначе он мог просто отказаться. Ведь преимущество было на его стороне.

– Мне кажется, он тебя просто узнал, – сказала Инко, когда мы шли к Папе забирать свою плату, – не сразу, но узнал, и поэтому не тронул. Мне даже кажется, что он считает себя перед тобой в долгу.

– Как ты? – усмехнулся я.

– Как я! – серьёзно ответила Инко, – и ничего смешного здесь нет.

– Надеюсь, когда я, наконец, всё вспомню, у меня появятся ответы на эти вопросы, – вздохнул я.

– Ты не представляешь, как я на это надеюсь, потому что я уже хочу узнать у тебя больше, чем ты у меня. И про троглодита, и про Папу, и про то, что за бойня произошла в промке и что там вообще случилось. У меня есть определённые догадки, но вопросов гораздо больше, чем ответов, – сказала Инко.

Дорогу обратно мы нашли без проблем, и, как оказалось, Папа со своими ребятами ждал нас недалеко от того места, где мы расстались. Похоже, им очень не терпелось узнать, чем закончилось дело и можно ли вернуться на обжитое место.

Подробности мы рассказывать Папе, естественно, не стали, ограничились заверениями в том, что троглодит ушёл и вернуться не должен. Врать, что мы его убили, посчитали излишним.

По виду Папы было понятно, что он сомневается в том, что у нас всё получилось. Не то чтобы он нам не верил, скорее, считал, что мы ошибаемся.

– Папа, – сказал я, – мы сделали то, что обещали. Троглодит ушёл. Мы сами верим в то, что говорим, но, естественно, не можем гарантировать вам безопасность на всю оставшуюся жизнь. Может появиться другой троглодит или возникнут новые проблемы. За всё это мы уже отвечать не можем.

– Да я понимаю… – задумчиво проговорил Папа, теребя подбородок, – только боязно возвращаться!

– Мы согласились на это дело за маленькую плату. Прибор не стоит такого риска. Троглодит очень сильная и опасная тварь. Но мы вынудили его уйти. Расплатись с нами, как обещал. Мы тебя даже проводим туда, в ваш дом, чтобы подстраховать. На всякий случай! – сказал я.

– Ладно, ты прав! – Папа вытянул из сумки шкатулку с прибором.

Он не хотел его зажать, он, в самом деле, сомневался, что у нас всё получилось.

Когда прибор оказался у нас в руках, Инко тут же вытащила его из коробки и приложила себе ко лбу, а потом взглянула на табло.

– О, четыреста шестьдесят восемь! – сказала она, – я поиздержалась!

Она приложила прибор мне ко лбу.

– Что там? – спросил я.

– Пятьсот четыре, – сказала она, – ты, наоборот, прибавил. Видишь, кто больше работал и кому должен достаться прибор?

Она лукаво взглянула на меня.

– Да забирай, – махнул я рукой, – я всё равно не знаю, что мне с ним делать. Ну померил ману, и что дальше?

– Спасибо! – улыбнулась она, и манометр исчез в полах её плаща.

– Но почему всё-таки у меня так сильно за это время выросло количество маны? – задумчиво сказал я.

– Вспоминай! – хитро улыбнулась Инко.

– А ты знаешь? – подозрительно посмотрел я на неё.

– Знаю, но не скажу! – ответила она и зашагала вперёд, чтобы не дать мне возможности, начать её уговаривать ответить.

7. Хоженые тропы

Мы простились с Папой и его ребятами на их территории, там, где шли «переговоры» с троглодитом. Вернувшись домой, они не очень уверенно начали рассасываться по промке, но, судя по всему, никаких опасностей не встретили.

Папа тоже с каждой минутой приободрялся, постепенно убеждаясь в том, что троглодит, в самом деле, ушёл.

Настроение у него было хорошее, и, прощаясь, он звал нас заглядывать почаще, обещая, что нам здесь всегда будут рады. На скептическое замечание Инко, не нападут ли на нас его ребята, если мы придём, он смущённо улыбнулся и развёл руками, мол «как знать!».

Так или иначе, мы отправились дальше. Настроение что у меня, что у спутницы было хорошее. Мы воодушевились тем, что помогли целому племени этих странных существ, и ощущение выполненного контракта приятно согревало душу.

Выбравшись из промзоны, мы вскоре оказались на Рязанском проспекте. Ни я, ни Инко район толком не знали, имели только общее представление, в какой стороне, что находится. Немного поколебавшись, решили пройти немного вправо по дороге, а потом уже углубляться в жилую застройку по направлению к Перово. Мне казалось, что там есть нормальный путь и переход через хорду. Лучше было пересечь её, найдя какой-нибудь мост, потому что нагромождение эстакад можно было форсировать не в любом месте. Там вроде и железнодорожные пути должны идти параллельно. Наверняка есть заборы и большие перепады высоты… в общем, нужно найти дорогу, ведущую в ту сторону, которая, скорее всего, будет иметь развязку с хордой. Там и перейдём.

Вскоре мы дотопали до большого перекрёстка.

– Улица Паперника, – прочитал я надпись на одном из домов.

– Это тот, который доказал, что Земля вращается вокруг Солнца? – со знанием дела сказала Инко.

– Нет! Тот был Коперник! Это вообще другой человек! – сказал я.

– Да? – задумалась Инко, – возможно, – она лукаво взглянула на меня, – гляди-ка, не все мозги на стене остались, кое-что и в голове удержалось! – сказала она и заливисто рассмеялась.

– Не могу сказать, что мне приятны твои шутки про мозги на стене, – покачал я головой, – скорее наоборот!

– Твои проблемы! – легкомысленно пожала плечами Инко, – а этот Паперник тогда что доказал?

– Не знаю, – честно признался я, – может быть, вообще ничего не доказывал. Он вполне мог быть выдающимся военным или политиком. Короче, понятия не имею!

– Похоже, здесь раньше была застава, – кивнула Инко на остатки развороченного поста.

– Да, и мне даже кажется, что не очень давно, – задумчиво сказал я.

Мы подошли и осмотрели разваленные мешки с песком, сдвинутые бетонные блоки, разбросанные поломанные стулья и заваленный самодельный тент, который, наверное, укрывал дежурящих здесь от непогоды.

– Непонятно, они сами всё здесь побросали, или их прогнали? – сказала Инко.

– Следов от пуль вроде нет, от огня и других воздействий магии тоже. Нет пятен крови на асфальте и тем более трупов. Возможно, просто ситуация изменилась, и этот пост стал больше не нужен, – сказал я.

– Гляди, памятник какой-то! – вдруг ткнула Инко пальцем в сторону, – пойдём, глянем?

– Давай! – пожал я плечами, – почему бы и нет?

Памятником оказался бюст парня, на стеле высотой больше человеческого роста. Он совершенно не пострадал за прошедшее время и на нём даже сохранились все таблички.

– А вот и Паперник! – сказала Инко, изучая табличку, – Герой Советского Союза, совсем молодой парень.

– «Погиб в неравном бою с превосходящим силами противником, взорвав себя гранатой и уничтожив окруживших его фашистов», – прочитал я надпись на памятнике.

– Времена меняются, но всегда среди людей есть и подонки, и герои. Только это, наверное, остаётся неизменным, – философски заметила Инко, загадочно взглянув на меня.

– Наверное, ты права, – вздохнул я, – жаль не могу привести примеры из личного опыта. Вот пожертвуешь собой, уничтожив себя вместе с окружившими врагами, может быть, и твоим именем улицу назовут.

– Возможно, – слегка дрогнувшим голосом сказала Инко и отвернулась, – только теперь это никому уже не нужно. Мир умирает.

Она стояла и смотрела в ту сторону, куда нам предстояло сейчас идти. Я подумал, что она отвернулась, не чтобы оценить дорогу, а чтобы я не видел эмоции, которые на неё накатили и которые чётко прочитались в голосе.

Возможно, есть у неё что-то личное, что колыхнулось, пока мы стояли возле памятника. Я не стал пытаться залезть ей в душу и дал время взять себя в руки. Не хочет демонстрировать эмоции, что ж, это её право.

– Как думаешь, здесь есть люди? – спросила вдруг Инко, как ни в чём не бывало, видимо, решив сменить тему.

– Не знаю, – сказал я, – выглядит всё пустовато. Но если этот пост работал ещё совсем недавно, значит, в районе были жители. А резко они исчезнуть были не должны. Целый район не может просто встать и уйти. Люди очень инертны и склонны надеяться на лучшее.

– А так и не скажешь, что у тебя памяти нет, – взглянула на меня Инко.

– Так её же не совсем нет. Её нет только в том, что касается меня, – сказал я.

– Ну да, ну да, – покачала она головой, – жаль, что встреча со старыми знакомыми ничего в тебе не расшевелила. Если завтра прогресса не будет, нужно будет придумывать какой-нибудь новый план.

– Какой? – заинтересовался я.

– Ты меня вообще слушаешь? – удивилась Инко, – я же говорю: придумывать! Если бы я знала какой, ничего придумывать бы не пришлось, верно?

– Наверное, – слегка разочарованно пожал я плечами, потому что на секунду появилась надежда, что у неё есть в запасе вариант, как пробудить мою память.

– Люди могут исчезнуть и ещё в одном случае, – продолжила Инко предыдущую мысль.

– В каком? – заинтересовался я.

– Массовая резня, – сказала Инко.

И после этих слов мы надолго замолчали, понимая, что вариант этот не такой уж и фантастический.

Мы шли по району совершенно не скрываясь, и чем дальше, тем больше находили подтверждения того, что люди здесь живут. Только вот, на глаза они показываться боятся. За всё время мы толком не увидели ни одного человека. Пару-тройку раз было ощущение, что вдалеке мелькнула фигура, но если даже там действительно кто-то был, они так быстро прятались, что мы не то что вступить в контакт, а даже и разглядеть-то никого толком не успевали.

По всему было похоже, что людей в этом районе кто-то сильно напугал. Разорённый пост на дороге только подтверждал это.

Дорога, как мы и рассчитывали, привела нас к путепроводу над хордой и железнодорожными путями. К счастью, он был не разрушен, и мы могли спокойно перейти на другую сторону. А там уже и до Перово будет рукой подать.

В самом начале путепровода был ещё один пост и тоже опустевший. Здесь разрушений практически не было, мешки с песком были сложены рядами, как и положено, стулья стояли, а не валялись, в общем, всё было на своих местах, только вот людей не было.

Рядом с постом на боку лежала фура. Похоже, что раньше дежурные использовали её кузов как укрытие от непогоды. Когда мы подошли ближе, оказалось, что не только раньше.

Из кузова, отдёрнув «занавеску» из какого-то старого баннера, вышел бородатый мужик. Он был без оружия, причём сразу сложилось впечатление, что он это несколько нарочито демонстрирует.

– Как думаешь, там ещё кто-нибудь есть внутри? – спросила едва слышно Инко.

– Понятия не имею, – ответил я ей точно так же.

Мужик стоял и ждал нас. Когда мы приблизились, он изобразил что-то вроде улыбки, но не очень радостной, и сказал, обращаясь ко мне:

– Привет, приятель!

– Мы знакомы? – удивился я.

– Да, ты проходил здесь примерно с месяц назад, только вот спутница у тебя тогда была другая, постарше, – сказал мужик, – вы шли в Текстильщики. Вроде девочку хотели выручить из беды. Как, получилось у вас это сделать?

– Извини, я не помню. Недавно сильно приложился головой, и теперь многое в тумане, – немного приукрасил я свою амнезию.

– М-да-а, – протянул мужик, – а у нас здесь с тех пор всё наперекосяк пошло. Текстилёвские с катушек совсем слетели. Что-то у них там случилось, что стали они во все стороны разбредаться и грабежами заниматься. Сейчас уже вроде поутихло немного, но сначала очень плохо было. У нас многих убили. Все предыдущие договорённости побоку пошли. Как будто они остались без начальства и пустились во все тяжкие. Не вы там набедокурили? – вдруг подозрительно взглянул на меня мужик, – а то больно уж по времени совпадает!

– Говорю же, не помню, – честно признался я, – но вряд ли. Ты ведь говоришь, что я со спутницей был. Разве могли мы вдвоём сделать что-то, чтобы потом такие последствия вызвать? Очень сомневаюсь.

– Так-то оно да, – задумался мужик, – банда большая, что вы могли сделать? Если подумать, то ничего. Одно хорошо, – вздохнул он, – железнодорожники исчезли. Хоть этой головной болью меньше.

– Кто? – нечаянно хором сказали мы с Инко и переглянулись.

– Тоже не помнишь? Ну, уроды такие… длинные, голые, ходят по железке, похищают людей и жрут.

Мы с Инко снова переглянулись.

– Будьте осторожны, – сказал я, – мы здесь видели неподалёку большую группу похожих существ. Наверное, они вернулись.

– И вам они ничего не сделали? – снова подозрительно взглянул на нас мужик.

– Так мы не стали приближаться, – решила помочь мне врать Инко, чтобы я, желая предупредить этих людей о возможной опасности, не наговорил лишнего и не подставил под удар нас самих.

– А-а-а-а, ну это да! К ним близко подходить не захочешь, даже если в первый раз видишь, – усмехнулся мужик и с некоторым сочувствием посмотрел на меня. Видимо, постепенно проникся тем, что я потерял память и начал меня жалеть.

– Мы пока шли через район, ни одного человека не встретили, – сказала Инко, желая сменить тему.

– Да, те, кто остался, бояться из домов выходить. Большая группа объединилась и ушла. Хотят за МКАД выбраться, где-нибудь на природе обосноваться. В городе совсем тяжело стало. Те, кто остался, либо побоялись идти, либо непонятно на что надеются, – печально сказал мужик, – голодают и гуманитарку ждут…

– А ты чего не ушёл? – спросил я.

– Могилы у меня здесь, – не вдаваясь в подробности, сказал мужик, – кто за ними приглядывать будет?

Спрашивать об этом подробнее было бестактно, что он хотел сказать, то и сказал.

– А чего на посту сидишь? – спросил я, – людей в районе не видно, на том краю пост разорён. Какой смысл?

– Никакого, – честно признался мужик, – но ведь что-то нужно делать. Запереться в квартире и смерти ждать, такое себе удовольствие. Здесь я хоть иногда новых людей вижу, узнаю́ что происходит вокруг.

– Но ведь ненароком и прибить могут, если народ мимо пойдёт не очень дружелюбный, – сказала Инко.

– Запросто! – тут же согласился мужик, – но я своё уже отбоялся, терять мне нечего, значит, судьба такая, если прибьют…

– Ну ладно, мы пойдём, наверное, – сказала Инко, – удачи тебе, – и она протянула мужику руку.

Он с серьёзным видом её пожал. Я тоже обменялся с ним рукопожатием.

– Берегите себя, – на прощанье сказал он нам.

– И ты тоже, – сказал я, – найди себе какой-нибудь смысл, чтобы было ради чего жить. Так легче будет.

– Может, ты и прав, – задумчиво покачало головой мужик, – может, ты и прав!

Мы удалялись по мосту, чувствуя на спине его взгляд.

– Жалко его? – спросила Инко, повернувшись ко мне.

– Всех жалко, – вздохнул я, – думаю тех, кто по квартирам сейчас в районе сидит, ещё жальче было бы, просто мы их не видели.

– Вот смотри, – сказала Инко, о чём-то напряжённо размышляя, – получается, что, помогая одним, мы вредим другим.

– Ты о чём это? – спросил я, хотя уже догадывался.

– Ну как? Эти длинные во главе с Папой, получается людоеды, верно? – сказала Инко.

– Верно, – вздохнул я.

– По-хорошему их истребить стоит, а мы помогли им вернуться на старое место. Теперь люди будут от них страдать. Троглодита согнали с облюбованной территории. А ведь он там жрал как раз в основном этих «железнодорожников», как их здесь называют. Получается, одна тварь истребляла других тварей. А теперь он ушёл куда? Где он будет охотиться и на кого нападать? – спросила Инко.

Я молчал, ответов у меня не было.

– Получается, мы думали, что делаем кому-то добро, очень этим гордились, а в итоге сотворили дерьмо! – подвела итог Инко.

– Может быть, всё не так просто? – предположил я.

– А как? – развела руки в стороны Инко, – нет, мне кажется, что в данном случае всё ясно как день. Мы облажались!

– И что делать? – спросил я.

– Теперь уже ничего не поделаешь, – сказала Инко, – но знаешь, что меня удивляет?

– Что? – заинтересовался я.

– Мы на пути почти никого не встречаем. Но все, кто нам попался, знают тебя! Как это объяснить? От грёбаного троглодита до мужика на мосту! Что это у тебя за популярность такая? – спросила Инко и вопросительно на меня уставилась.

– Откуда я знаю! – возмутился я её вопросом, – похоже, что я здесь не так давно проходил и поэтому со многими успел познакомиться. Что здесь удивительного?

– Всё! – улыбнулась Инко, – ты удивительный человек, и я не перестаю в этом убеждаться. Что мы узнали от мужика на мосту?

– Много чего, – задумался я, – он многое рассказал. Особо не скрывал ничего.

– Относительно тебя мы узнали, что ты, когда здесь проходил, то шёл выручать из беды какую-то девушку. И, надо сказать, этот факт меня совершенно не удивляет, – сказала Инко.

– А что здесь такого? – удивился я, – может быть, она была важна для меня?

– Наверняка важна, – улыбнулась Инко, – интересно, кто это был? Я её знаю?

– Ты меня спрашиваешь? – удивился я.

– Да нет, так, рассуждаю просто, – сказала Инко, – слушай, тут вроде парк рядом. Пойдём через него? А то меня эти депрессивные пейзажи умирающего города уже достали. Хочется побыть ближе к природе.