Текст книги "Перевозчик (СИ)"

Автор книги: Константин Денисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– А на связь думаешь выйти? – спросил я, – здесь наверняка глушат, но если мы окажемся вне зоны действия глушилки, сразу доложишь?

– Нет! – сдвинув брови, сказал Шторм, – точно не сразу. Нужно будет дать ситуации настояться. Да и мне подумать не мешает, что и к чему. Если бы мы не думали, что в нашем руководстве есть крыса, разумеется, сразу бы доложился. Теперь же, думаю, нам сначала нужно решить все стоящие перед нами задачи, а потом уже докладывать. Надеюсь, многое покажет ревизия груза.

Ребята уже начали загонять внутрь броневики. Мы некоторое время наблюдали за этим процессом.

– Меня всё никак не отпускает одна мысль, – вдруг задумчиво сказала Алиса.

– Делись! – сказал я.

– Очень хочется оставить после себя послание этим уродам, – сказала Алиса.

– Мне кажется, что пустая эстакада, это отличное и очень красноречивое послание, – сказал Шторм.

– Этого мало, – медленно сказала Алиса, – у нас же есть четыре ненужных трупа, верно?

– Зоя попросила отдать их ей, когда увидела, что мы собираемся их выбросить. Я обещал, – сказал я.

– А? – удивлённо дёрнулся Шторм.

– Не бери в голову, – махнул я рукой.

– У Зои их и так много, – сказала Алиса, – мне кажется, что для них есть более подходящее применение. А для неё потом убьём ещё кого-нибудь, делов-то!

– Какое применение? – спросил я.

– Вот если поставить два трупа, плотно привязав друг к другу, а два других посадить по бокам в позе эмбриона, то со стороны это будет похоже на член с яйцами, – сказала Алиса, – так и представляю, как в первых лучах восходящего солнца они увидят эту нашу инсталляцию, вместо двух десятков фур.

– Да? – я задумался, потому что мысль мне, в самом деле, показалась интересной. Давать эмоциональные оплеухи своим противникам, это тоже был определённый кайф. Пусть утрутся!

– Да, вы, ребята, конечно, хорошие, – проговорил Шторм, глядя на нас, – но трахнутые на всю голову.

– Из-за того, что хотим соорудить член из трупов? – спросил я.

– И из-за этого. Да и из-за того, что вообще полезли во всю эту историю. Так сказать, по совокупности характеристик, – усмехнулся Шторм.

– У-у-у-у, как это мило! – протянула Алиса, – мне давно никто не говорил таких приятных слов!

10. Выволочка

Алиса очень загорелась идеей оставить фаллический символ как послание. Она даже выпросила у Шторма двоих бойцов себе в помощь. Проблема была в том, что для этой инсталляции нужен был каркас, потому что сами по себе трупы отказывались стоять. Но когда есть запал, все проблемы решаемы. К моменту окончания погрузки в карман «фигура» была готова и стояла на краю эстакады, напротив того места, к которому приезжал переговорщик с мегафоном.

– В принципе, насколько я понял технологию, нам даже улетать отсюда не обязательно, – сказал Шторм, наблюдающий за загрузкой, – мы можем просто сидеть внутри, пока здесь никого не останется. Ведь не будут же они дежурить здесь вечно, да?

– Да, – сказал я, – но есть некоторые факторы неизвестности, которые создают риски. Магические дары, очень большая и сложная тема. Мы не знаем про многие возможности людей, и бывает, что выясняем, что человек умеет что-то эдакое уже слишком поздно. Когда поделать ничего нельзя. Вдруг у них есть кто-то, кто сумеет увидеть вход в этот портал? Никто не видит, а он увидит? Это маловероятно, но вполне возможно. Или найдётся кто-то, кто сможет заблокировать вход или вообще уничтожить… ну или воспользоваться им. Мы с таким не сталкивались, но кто знает, что у них есть в запасе? Мне встречались люди с удивительными возможностями.

– Мне тоже, – тяжело вздохнул Шторм, и я понял, что это для него больное место. Возможно, он терял людей в подобных ситуациях, когда недооценил противника, – да, мир стал очень сложен. Никогда не знаешь, что и от кого можно ждать.

– И в то же время мир стал намного проще, – сказал я, – люди проявляются быстрее, и зачастую можно быстро понять, кто чего стоит.

– Тоже верно! – внимательно посмотрел на меня Шторм, – вот нас завертело в одной ситуации, и мы уже довольно хорошо друг друга понимаем. Можем и ошибиться, конечно, но в целом мне кажется, что видим друг друга в верном свете.

– Надеюсь, – кивнул я, – потому что ошибка может обойтись дорого как вам, так и нам!

Петя то появлялся, то исчезал, периодически проводя через свой портал людей и технику. Неожиданно в одно из появлений с ним вместе оказался Антон. Оглядевшись и увидев меня, он быстро подбежал и, неуверенно взглянув на Шторма, сказал:

– Надо поговорить!

Я почувствовал неладное.

– Инцидент, связанный с нашими гостями? – спросил я, – если так, то говори здесь. Шторм тоже должен знать, что происходит.

Шторм нахмурился.

– Мы с Борей работали на складе, как и договорились, – сказал Антон, – и наткнулись там на одного из ваших ребят, – кивнул он Шторму, – я ему сказал, что сюда ходить не надо, что они должны находиться в определённом месте, рядом с машинами. Ну, сказал, как ты нас инструктировал.

– И что произошло? – Шторм резко посуровел.

– Он сначала начал отшучиваться, мол, просто смотрит, но никуда не уходил. Когда я начал настаивать, то ткнул в меня автоматом и сказал, что мне вообще лучше заткнуться, потому что они сами будут решать, куда и когда им здесь ходить, – сказал Антон.

– Продолжай! – едва сдерживаясь, проговорил Шторм, видимо, он не ожидал такой подставы от своих бойцов.

– Мы, естественно, там без оружия были, – сказал Антон, – а он в полном боевом снаряжении. Видя, что мы не собираемся спустить всё на тормозах, он начал угрожать нам автоматом, говоря, что мы вообще не в том положении, чтобы здесь командовать.

– И чем дело кончилось? – спросил я, ожидая самого худшего.

– Ну, Боря не любит, когда в нас автоматом тыкают, он меня заслонил и схватился за ствол. А тот выстрелил! – сказал Антон.

– Твою ж мать! – взорвался Шторм, – убью гниду!

– Что Боря? – быстро спросил я, понимая, что Шторм уже еле сдерживается, чтобы не броситься устраивать своим бойцам разнос.

– Борю так просто не убить, – усмехнулся Антон, – пуля от него срикошетила, но сам он очень расстроился. Поэтому погнул этому придурку ствол автомата, сломал правую руку и слегка придушил. В общем, он его там на складе держит, пока я рванул сюда, чтобы обрисовать ситуацию. Сейчас всё под контролем, но с этим что-то нужно делать.

– Не волнуйся, сделаем! – рявкнул Шторм и зашагал к Пете.

Внутрь мы вошли практически одновременно и застали такую картину: Маша что-то говорила одному из бойцов, причём, похоже, что отчитывала его за что-то. Ещё пятеро стояли поблизости и с интересом наблюдали за происходящим. Что именно говорила Маша, мы почти не услышали, но последние слова были о том, что стрелять здесь не нужно. Возможно, это относилось к тому выстрелу, что пришёлся в Борю, но она не знала о случившемся на складе и просто решила сказать солдатам, чтобы они такого не делали. Договорив, она повернулась к собеседнику спиной, чтобы уйти, а он сказал:

– Не сердись, крошка, – и шлёпнул её по попе.

Надо сказать, что мы вошли в карман очень вовремя.

Резко развернувшись, Маша вскинула руку, и тот, кто её шлёпнул, просто взлетел в воздух и повис там распятый, не имея возможности пошевелиться. Мне было очень хорошо знакомо это положение, ведь Маша и ко мне такое тоже применяла. Бедному солдату можно было только посочувствовать.

– Когда я сказала вести себя спокойно, я не это имела в виду! – возмущённо крикнула Маша, и все отчётливо услышали хруст суставов висящего в воздухе бойца.

Его товарищи тут же вскинули оружие, Петя рядом со мной тоже выхватил пистолет, да и у меня уже молнии подрагивали на кончиках пальцев… но эту ситуацию нужно было решать Шторму, что он и сделал.

– Оружие на землю! – проревел Шторм.

Бойцы переглянулись, и неуверенно положили оружие себе под ноги. Петя взглянул на меня, и я кивнул ему, чтобы он тоже убрал свои пистолеты.

– А этого мудака держи, деточка, если тебе, конечно, не тяжело! – сказал Шторм Маше.

– Справлюсь, – кивнула Маша.

– Общее построение! – проревел Шторм, – и приведите того, кто стрелял! – добавил он, обернувшись к Антону.

– Нам надо продолжать погрузку, – сказал я, – время не ждёт.

– Работайте, – кивнул Шторм, – а за этих примите мои извинения. Я им сейчас объясню так, чтобы поняли, что можно делать, а чего нельзя!

– Петь, продолжай, всё под контролем! – сказал я тихонько, и тот нехотя вышел из кармана, чтобы привести сюда очередную группу.

Снаружи оставалась только Алиса с двумя бойцами, которые продолжали ваять фаллический символ, да ещё несколько человек, один багги и пара мотоциклов. В общем, почти все уже были внутри.

Вскоре все подчинённые Шторма, включая водителей, выстроились напротив входа, слегка скрываемые туманом. Боря притащил того, кто напал на них с Антоном.

Обведя всех собравшихся мрачным взглядом, Штом дождался, когда в карман зайдут оставшиеся снаружи. На это ушла пара минут, зато теперь здесь были практически все, кроме Алисы с двумя бойцами. Их не стали отвлекать от столь важного дела.

– Объясните мне, почему когда я сказал, что внутри портала нужно будет находиться в круге машин, никуда не ходить и ни с кем не разговаривать, вы решили, что это шутка? – медленно проговорил Шторм.

И хотя произнёс он это довольно тихо, чувствовалось, что это только начало, как будто прозвучали отдалённые, едва слышные раскаты грома перед бурей. И от этой сдерживаемой угрозы даже у меня по спине пробежал холодок.

Ему ожидаемо никто не ответил. Впрочем, и я, да думаю, и большинство присутствующих, понимали, что накосячили всего пара человек. Потенциально могли отличиться ещё несколько. Но основная масса, скорее всего, была вполне адекватной и выполняла инструкции командира. Но внушение было просто необходимо, чтобы остальным неповадно было.

Шторм ещё раз обвёл всех тяжёлым взглядом и повернулся к тому, кого привёл Боря.

– Что случилось? – спросил начальник конвоя, как будто даже мягко.

– Командир, на меня напали, – попытался оправдаться тот.

– Где это случилось? – спросил Шторм.

– Ну… – замялся боец.

– Отвечай! – рявкнул Шторм.

– Это что-то вроде склада, – нехотя сознался боец.

– То есть ты, в нарушение моего приказа, залез на чужой склад, и там на тебя напали его хозяева? – спросил Шторм, как будто успокоившись.

– Да, – поник боец, понимая, что с каждым вопросом он закапывает себя всё глубже и глубже.

– Сколько их было? – спросил Шторм.

– Двое… – едва слышно ответил боец.

– Они были вооружены? – спросил Шторм.

– Нет… – ответил боец.

– Ты угрожал им оружием? – продолжал давить Шторм.

– Да, – боец уже совсем сломался и перестал даже пытаться оправдаться, понимая, что это бессмысленно и может только ещё больше взбесить командира.

– Ты стрелял в них? – спросил Шторм.

– Да, но это была случайность! – вскинулся Боец.

– То есть, ты угрожал людям оружием и случайно выстрелил в одного из них? – уточнил Шторм.

– Да, – с небольшим облегчением сказал боец.

– Ты дебил? – спросил Шторм.

– Нет, – вскинулся боец.

– Тогда почему же ведёшь себя как дебил? – жёстко сказал Шторм, – если облажался, имей мужество это признать, а ты пытаешься оправдываться как тряпка! Ты попал в кого-нибудь?

– Да, но он не пострадал! – быстро сказал боец.

– Я не прошу тебя оценивать ущерб, – сказал Шторм, – мне нужны только факты. А факт в том, что ты стрелял в одного из людей, пытающихся спасти нам жизнь, и попал. То, что он выжил, это не твоя заслуга. Ты сделал всё от тебя зависящее, чтобы его убить. Это трибунал, ты это хоть понимаешь? Попытка мародёрства, нападение на безоружных людей, попытка убийства.

– Я просто пошёл осмотреться! – не веря своим ушам, пробормотал боец, – я просто осмотрелся!

– Разоружить его, связать и пристегнуть к броневику до дальнейших распоряжений, – сказал Шторм.

– У меня рука сломана, – сказал боец, – мне нужна медицинская помощь.

– Насрать на твою руку, – почти равнодушно сказал Шторм и кивнул двум стоящим с краю в строю бойцам, – исполняйте!

Они подбежали, забрали у бедолаги автомат с погнутым стволом и повели в туман, туда, где находились их машины.

– Теперь ты! – Шторм повернулся к висящему в воздухе солдату.

– Я просто пошутил! – сказал тот.

– Тогда почему же я не смеюсь? – проревел Шторм, – я видел своими глазами, что случилось. Как ты думаешь, что более оправдано, то, что ты шлёпнул её по попе, или то, что я тебе сейчас ударю кулаком в челюсть?

– За что? – было видно, что солдат испугался, видимо, представлял себе, что такое удар Шторма, – я же просто пошутил.

– Я тоже скажу, что пошутил, – пожал плечами Шторм, – в чём разница?

– В том, что она не пострадала, а я пострадаю! – сказала солдат.

– Ошибаешься! – покачал головой Шторм, – она пострадала, потому что ты задел её честь. Думаешь, это пустяк? Если да, то ты очень плохой солдат, который о чести не имеет понятия. Я скажу тебе правильный ответ. Мой удар будет оправдан, потому что это наказание за проступок, а твой шлепок не оправдан, потому что ты оскорбил её на ровном месте.

– Это было не оскорбление, я с ней заигрывал! – попытался выкрутиться солдат.

– Когда я тебя ударю, это тоже будет игра. Поверь в это, – сказал Шторм.

– В этом не было ничего плохого! – ещё раз попытался оправдаться солдат.

– Для тебя да, для неё нет, – сказал Шторм, – вообще, так можно оправдать всё что угодно, любое преступление. Сказать, что ты считаешь, что это нормально или даже хорошо. Ладно, бессмысленный разговор. Деточка, – обратился он к Маше, – можешь сломать ему что-нибудь для профилактики, вижу, сил у тебя для этого достаточно.

– Убить за дело могу, садизм не практикую, – сказала Маша и резко отпустила висящего в воздухе солдата, после чего резко развернулась и ушла. Тот рухнул на землю, и поскольку произошло это неожиданно, не удержался на ногах и шлёпнулся на задницу.

– Молодец, – кивнул Шторм вслед уходящей в туман Маше, – уважаю. А вот мне придётся попрактиковать, – и он направился к солдату.

– Не надо, я всё понял, я осознал! – затараторил солдат, толкаясь ногами и отползая постепенно назад.

– Встать! – рявкнул Шторм.

Солдат вскочил и вытянулся по стойке смирно.

– Ещё раз объясняю, – медленно начал Шторм, обращаясь сразу ко всем, – если здесь сейчас кого-то нет, доведите до них эту простую мысль. Мы были в полной жопе. Мы были смертники, потому что живыми бы нас отсюда не отпустили, независимо от того, отдали бы мы груз или нет. Единственное, что мы могли сделать, это забрать с собой на тот свет как можно больше врагов. Такой план у нас и был, положа руку на сердце. Вы ещё не всё знаете, насколько плотно нас обложили. Но сейчас ночью их люди минировали подходы к эстакаде. В застройке стоят танки. И чёрт-те что ещё, чего мы не знаем. И вот в такой безвыходной ситуации, эти неравнодушные люди решили нам помочь. Просто так, не преследуя никакую выгоду. Просто пожалели нас, увидев, что мы все здесь умрём. Они тоже рискуют, причём даже больше чем мы! Им придётся отсюда выбираться снаружи, пока мы будем здесь в безопасности. И как вы должны вести себя в такой ситуации? Да вы молиться на этих ребят должны, пылинки сдувать, а не стрелять в них и лапать их девушек. И это всё не мелочи, не мелкие проступки и не шуточки. Это очень серьёзно!

– Мы просто не уверены, что им можно доверять, – сказал один из солдат в строю.

Шторм посмотрел на него совершенно спокойно и улыбнулся.

– Как и они в том, что можно доверять нам. И пока что вы делаете всё, чтобы подорвать их доверие, в то время как они делают всё, чтобы спасти ваши жизни. Чувствуешь разницу? – спросил Шторм.

Говоривший про доверие не выдержал взгляд и опустил глаза.

– Отвечай, чувствуешь разницу? – спросил Шторм.

– Чувствую! – не поднимая глаз, сказал солдат.

– Вот то-то и оно! – устало сказал Шторм, – в общем, слушайте внимательно. Мы сейчас на войне. Надеюсь, что инцидентов больше не будет, но если не дай бог ещё кто-то «отличится», то за это последует мой немедленный суд и приговор. Наказанием будет расстрел, все поняли? Без исключений и отсрочек. От лояльности к нам этих людей, – Шторм повернулся ко мне, – зависит наша жизнь. Подрыв доверия ставит под угрозу жизнь всего нашего отряда. Больше к этой теме возвращаться не будем. Вы знаете, я своё слово держу. Закон обратной силы не имеет, поэтому провинившихся до этого момента расстреливать не буду. Но и прощать тоже. Этого, – он повернулся к тому, что шлёпнул Машу по попе, – разоружить, связать, отнести и приковать к броневику рядом с первым.

– Не надо нести, я и сам дойду, – сказал солдат.

– Не дойдёшь, – сказал Шторм и ударил солдата кулаком в челюсть.

И вроде бы врезал так легко и без особых усилий, но солдат сделал сальто назад, плашмя приземлился на живот и затих без сознания.

Петя периодически выглядывал наружу, чтобы контролировать происходящее там. И как раз сейчас он вернулся обратно с Алисой и двумя бойцами.

– Член готов! – радостно сообщила Алиса.

Солдаты в строю засмеялись. Не все знали, что это значит, и те, кто был в курсе, начали тут же объяснять остальным про инсталляцию, которую варганили из трупов совместными силами. Это очень разрядило напряжённую обстановку, от которой даже воздух, казалось, наэлектризовался. Возникло всеобщее оживление.

– Есть что добавить от лица хозяев? – громко спросил у меня Шторм, и все разом замолчали.

– Вообще-то, есть, – сказал я, – думаю, что большинство из вас нормальные ребята, – обратился я к солдатам, – но, тем не менее, обращу ваше внимание на один момент, который, возможно, ускользнул от вас. В обоих инцидентах ваши люди проиграли. То есть, они проявили агрессию и поплатились. В связи с этим хочу сказать: если вдруг кто думает, что вас пригласили в гости наивные и беззащитные лопухи, лучше сразу измените своё мнение. Потому что до суда и приговора Шторма дело может просто не дойти. В конфликте никто не заинтересован. Я понимаю, что вас много и вы вооружены. Но если вдруг возникнет противостояние, не многие выживут. Это будет дорого стоить всем, и вам, и нам. Но ваша победа, мягко говоря, неочевидна. Так что, давайте жить дружно.

– Блин! Я, походу, опять всё пропустила! А что, был замес? – расстроено сказала Алиса, видя, как уносят бесчувственное тело солдата.

11. Шторм

– Свободны! – сказал Шторм бойцам и повернулся ко мне, – я так понимаю, пора сваливать, пока не рассвело.

– Да, самое время, – сказала Алиса, – а то темнота уже не такая густая.

– Ну что, вы знаете что делать, – сказал я, – выберете местечко подальше и побезопаснее и приземляйтесь. Главное, Петю не урони! – подмигнул я Алисе.

– Не бойся, – хохотнула та, – он подготовился!

Я повернулся к Пете и увидел у него в руках какие-то ремни. Похоже, он приготовил себе что-то вроде сбруи, чтобы пристегнуться к Алисе. И когда только успел, ведь работал всё время!

– Хорошо! Удачи вам там! – сказал я искренне и обнял сначала Петю, потом Алису.

– Алик, ну что за сопли? – скривилась Алиса.

– Переживаю, как бы вы нас всех не угробили, – сказал я тихонько.

– А, так ты о себе волнуешься? Тогда норм! – кивнула Алиса, – ну что, пойдём, напарник? – подмигнула она Пете, – покатаю тебя по ночному небу.

– Идём! – решительно сказал Петя.

Они растворились в портале.

Мы со Штормом некоторое время молчали.

– Я об этом как-то сначала не подумал, но ведь, в самом деле, вы сами купировал все угрозы, – сказал Шторм.

– Но только потому, что они были локальными и за своих товарищей не полезли вступаться их сослуживцы, – возразил я, – в первом случае они об этом просто не знали, а во втором мы подоспели.

– Тоже верно, – кивнул Шторм, – да, в большом коллективе всегда разные персонажи попадаются. За всем бывает трудно уследить, особенно в таком цейтноте, как у нас сейчас. Надо ещё командиров отделений пропесочить, чтобы лучше за бойцами приглядывали. Но это позже.

– Я понимаю и без претензий… потому что всё обошлось. Но, конечно, хотелось бы, чтобы такое не повторялось, – сказал я.

– Ты же понтовался, когда сказал, что если всё выйдет из-под контроля, то может случиться бойня? У вас же нет таких ресурсов? – сказал Шторм, и я почувствовал в его вопросе напряжённое внимание.

– Почему нет? Есть! Но мы, естественно, не будем раскрывать все карты. Не все козыри нужно сразу выкладывать на стол, – сказал я.

– Может оно и правильно, – задумчиво сказал Шторм.

– Вам диван принести? – крикнула, проявившись из тумана, Маша, – поставлю его на нейтральной территории, чтобы вы сидеть могли. А то ведь в ногах правды нет.

– Если тебе нетрудно, – кивнул я, подумав, что это хорошая мысль.

Нам со Штормом в самом деле сейчас лучше всего быть здесь, между группами наших людей и поблизости от входа в портал.

Маша появилась меньше чем через минуту, и в воздухе перед ней плыл большой диван. Она поставила его чуть в стороне, я её поблагодарил, она сделала шутливый реверанс и ушла.

Шторм задумчиво проводил её взглядом, потом вопросительно посмотрел на меня, я ему кивнул, и мы вместе направились к дивану.

– А может быть, так и надо, – задумчиво проговорил Шторм, когда мы сели.

– Как? – спросил я.

– Так как вы, – сказал Шторм, – вот честно говоря, я пока что ваш потенциал совершенно не понимаю. Но если судить по тому, что я знаю… вы уничтожили большую банду, которая первой должна была напасть на конвой… это с ваших слов, но я верю, что это правда. Потом вытащили наш конвой вместе с техникой при помощи своего кармана. При возникающих инцидентах, у вас, то пуля из автомата кого-то в упор не берёт, то девочка разделывает здорового бойца как бог черепаху… и при этом здесь бегает ребёнок, одна ваша девушка сооружает скульптуру пениса из трупов… в общем, это всё вызывает у меня смешанные и непонятные чувства.

– Я так и не понял как надо, – напомнил я.

– Сейчас, – кивнул Шторм, – я просто пытаюсь раскрыть свою мысль. Мы действуем по старинке. Боевой отряд, оружие, транспорт… но мир уже изменился. Видимо, нужны новые подходы. Как у вас! Группа обычных людей, которые, если копнуть, могут решать серьёзные проблемы. И получается, что обычными вы только кажетесь. Нам надо действовать так же. Менее шаблонно, более экстравагантно. Мы, естественно, тоже меняемся, но, видимо, слишком медленно. Не успеваем за вызовами времени. Людей вот нужно подбирать не как в обычную армию, а по определённым талантам, чтобы они закрывали разные потребности отряда. Вот у нас, например, нет ни одного левитатора. Это вообще редкий дар.

– Тут согласен, – сказал я, – но, положа руку на сердце, мне ваш потенциал тоже толком неизвестен. Я уверен, что маги у вас тоже есть, но сколько, какие, и насколько сильные неизвестно. А это тоже меня… скажем так, озадачивает.

– Маги есть, но не так, чтобы много. В основном без уникальных даров, так, умеют какие-то базовые вещи делать. Всё-таки это больше военный отряд… хотя в нём не только армейские ребята… – сказал Шторм и задумался.

– Да, кстати, как раз хотел об этом спросить, – сказал я, – почему половина в форме, а половина нет? И видно, что это не из-за нехватки обмундирования, а принципиальная позиция.

– Да, две части отрада разного подчинения. Те, кто в форме, относятся к условно военным, хотя у армии сейчас тоже нет единого руководства, и структура довольно размыта. А те, кто в гражданке, они относятся к гражданской администрации. По большому счёту особой разницы между ними нет. Когда всё рушилось, осколки разных государственных институтов умудрились сохраниться и нашли некий баланс, некий способ взаимодействия. На самом деле это было непросто, потому что никто никому не хочет подчиняться, потому что не считает правопреемником центральной власти. Как я и сказал, осколков много, все мнят себя главными, но на деле ни один таковым не является, – сказал Шторм.

– Печально, – сказал я.

– Да, печально, – согласился Шторм, – но есть и плюсы.

– Какие? – заинтересовался я.

– Каждый пытается доказать, что именно он является наследником государственной власти, и чтобы это сделать, борется за симпатии мирного населения. То есть, посылают гуманитарные конвои, оказывают помощь нуждающимся, в общем, тянут социалку как могут. Тем самым привлекают людей в свои общины, чтобы они росли. Ведь чем больше людей, чем больше масштаб, тем больше и вес у осколка государственной власти, – сказал Шторм.

– А ты за кого? – спросил я.

– А я в эти игры вообще не играю, – сказал Шторм, – технически я в армии, но по факту, просто делаю то, что умею. Не дома же сидеть и киснуть постепенно? Я многое вижу. Хаос утих, но не закончился. Теперь люди просто страдают и умирают гораздо тише, чем в периоды паники и больших войн. Но это не значит, что их трагедия меньше. Человечество вырождается. Но даже сейчас лучше быть при деле, чем болтаться как говно в проруби. Я охраняю гуманитарные конвои, чтобы хоть немного продлить жизнь тем, кто не нашёл способа выбраться из мегаполиса или нормально в нём устроиться. До сегодняшнего дня у меня это неплохо получалось.

– Мы, по сути, занимаемся тем же самым, только как свободные художники, – сказал я, – у нас нет задачи помогать всем и каждому. Но мы делаем шаг, и тут же натыкаемся на какое-то дерьмо, с которым нужно разобраться, или встречаем человека, которому нужна помощь. У нас есть и свои планы, но мы не можем ими заняться, потому что постоянно решаем какие-то проблемы. Уже сколько раз зарекались, что не будем больше никуда лезть, что просто пройдём мимо… и не получается.

– Знаешь, когда я понял, что вы нормальные ребята? – спросил Шторм.

– Когда? – заинтересовался я.

– Когда увидел у вас ребёнка. И то, как вы с ним обходитесь. Ты был раздражён, что он не вовремя выбежал во время важных переговоров, девушка, которая его забирала, чувствовала себя виноватой, потому что не уследила… такое не сыграешь. История этого ребёнка уже была не очень важна. Я своими глазами увидел, что он просто с вами, и о нём здесь заботятся. Для этого не нужно видеть много и знать детали. Одна минута, пара реплик и всё понятно. А люди, у которых живёт ребёнок, по моему мнению, не могут быть плохими. Плохие не стали бы себя обременять, – сказал Шторм.

– Но мы могли это подстроить, чтобы вызвать доверие, – сказал я, – раньше этого ребёнка именно так и использовали, только значительно грубее.

– Я же говорю, ситуация произошла при мне. Это очень трудно сыграть. Я уже не молодой, многое видел. И с ребёнком вы не сюсюкались, и ты не проявил нежности и заботы, а наоборот раздражение. Но это как раз и было по-настоящему, и я понял, что ребёнок с вами живёт. А раз живёт, значит, вы порядочные люди, – сказал Шторм.

– Ой, не делал бы ты таких скоропалительных выводов, – сказал я.

– Ну, это не только по ребёнку, – сказал Шторм, – это по совокупности характеристик.

– Ты уже эту фразу говорил, – сказал я.

– Когда сказал, что вы трахнутые на всю голову? – усмехнулся Шторм, – так я своих слов назад и не беру. Одно другого не отменяет, а даже, наоборот, дополняет.

– Знаешь, что мне кажется странным? – сказал я, вспомнив мысль, которая недавно пришла мне в голову.

– Поделись! – сказал Шторм.

– Все, кого мы встречали в последнее время, до этой заварушки, преимущественно использовали магию. Традиционное вооружение встречалось редко и больше, как исключение из правил. А тут, что у вас, что у тех, кто пришёл по вашу душу, в основном армейский арсенал. Это наводит на некоторые мысли, – задумчиво сказал я.

– Что ноги растут из одного места? – серьёзно сказал Шторм, – возможно, ты и прав. Но защита у них вполне магическая, причём мощная.

– Да, мы видели, как они блокировали ваш удар, – сказал я.

– Вот-вот, – задумался Шторм, – эта магия, конечно, постоянно вводит в уравнения множество неизвестных, которые делают итог стычки очень часто совершенно непредсказуемым.

– Ага, – сказал я, – вот так люди тратят кучу ресурсов, планируют операцию, и вроде всё у них на мази, а потом объект охоты вдруг ночью исчезает и на его месте остаётся только фаллический символ из трупов!

– Вот-вот! – расплылся в улыбке Шторм, – в данном случае козыри оказались у нас в руках… точнее, у вас.

– Это да! – усмехнулся я.

– Ты же дал нам языка, – сказал Шторм, – мои ребята его допросили. Пусть помаринуется немного, потом с ним продолжат разговор.

– А где он сейчас? – напрягся я.

– Сидит в броневике с мешком на голове. Не волнуйся, отпускать его никто не собирается. Сейчас никакие конвенции не действуют. Да и не попал бы он ни под одну из них. Он же не военнопленный, а обычный бандит, который попался. По закону военного времени приговор будет быстрым и суровым, – сказал Шторм.

– Ты уже не первый раз говоришь про военное время, – сказал я.

– Да, потому что мы на войне, и я это вижу больше чем большинство людей. Думаешь, эта стычка первая и единственная? Она просто самая неудачная для нас… была для вашего появления. А так-то ни один поход без перестрелок не обходится. Ни один! – сказал Шторм.

– Так что говорит пленник? – напомнил я.

– Говорит, что он наёмник, – сказал Шторм, – что раньше со своим отрядом работал в большей степени в Рязанской области, но потом на него вышли некие люди и предложили работу. Это было два месяца назад.

– Мне кажется, или эти слова прикрывают то, что он занимался разбоем со своей бандой, а потом его завербовали на большое ограбление? – спросил я.

– Да, можно и так сказать, – усмехнулся Шторм.

– Два месяца! Интересно, уже тогда его наняли именно для этой операции, или вообще? – спросил я.

– Именно для этой, – кивнул Шторм, – это он сказал совершенно определённо. Речь шла о переброске в Москву, о нападении на вооружённый конвой. Подробностей ему, естественно, никто не сообщал, но общая картина получается довольно странная.

– Да, тут дело точно не в консервах и одеялах, – сказал я и мы со Штормом повернули головы в ту сторону, где в тумане стояли невидимые сейчас для нас фуры.

– Так и чешутся руки провести ревизию груза, – сказал Шторм.

– Лучше не сейчас, а когда точно выберемся и окажемся в безопасном месте. Всё равно нужно будет где-то отсидеться и возможно послать разведотряд в место вашего назначения. Вдруг вас и там ждут? – сказал я.

– Это обязательно, – сказал Шторм, – у меня вообще большие сомнения насчёт того, стоил ли туда сейчас соваться.

– Что ещё интересного рассказал пленник? – спросил я.

– Что те, кто его нанял, скорее всего, имеют непосредственное отношение к армейским структурам. Ну, или раньше имели. Что люди они серьёзные, платят хорошо, но и спрашивают по полной. В общем, у них не забалуешь. Если случаются инциденты, а куда же без них, виновники обычно просто исчезают, и всё. Больше о них никто и никогда не слышит. И, похоже, что это действует лучше, чем публичные расправы и устрашения. Неизвестность пугает гораздо больше, чем самое страшное, но понятное наказание, – сказал Шторм.