Текст книги "Увидеть звезды (СИ)"
Автор книги: Константин Сергиевский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Константин Сергиевский
Увидеть звёзды
– Мне нужны ботинки, – упрямо повторил Томас. – Пара крепких, надёжных ботинок, из прочной кожи, на толстой подошве, с высокой шнуровкой.
Старый Джок вопросительно уставился на него поверх треснувших стёкол своих круглых очков, каким-то чудом удерживавшихся в самодельной кожаной оправе. Непонятно было, для чего он вообще надевает свои очки, ведь Томасу было прекрасно известно, что Джок ещё несколько лет назад почти совсем ослеп, сейчас он способен различить разве что мутный силуэт покупателя. Возраст у него уже изрядный, пятый десяток пошёл; возможно даже, что он один из самых старых жителей Посёлка. Тут уж никакие очки не помогут.
– Но, Томас, – возразил Джок. – Давно никто не носит ботинок! Ещё в те времена, когда я был юн, как ты сейчас, уже никто ботинок не одевал!
Томас сидел на каменном табурете, с тщательно скрываемым любопытством разглядывая всё, что его окружает. В конце концов, ему не так уж часто случалось здесь бывать.
Лавка Старого Джока напоминала свалку – с той разницей, что не все предметы в ней были свалены в кучу. Часть из них была довольно хаотично расставлена по сколоченным вдоль стен стеллажам и в выдолбленных в камне нишах. Чего здесь только не было! Разных форм и размеров стеклянные и пластиковые бутыли; пустые консервные банки с тщательно заглаженным острым краем, которые можно было использовать в качестве чашек; мотки шерсти слеповец; катушки с разноцветной проволокой; детали неизвестных приборов и инструментов – и много, много всего ещё, чему Томас даже не знал названия. Всё это богатство освещали расставленные повсюду многочисленные стеклянные сосуды, заполненные грибной эмульсией, испускавшей неяркое матово-зеленоватое свечение.
– Я всё прекрасно понимаю, тебе пятнадцать, ты уже совсем взрослый, и тебе не подобает бегать босиком, как все предыдущие годы. Давай подберём тебе что-нибудь подходящее из обуви. Вот замечательные сандалии – подошва из пемзы, лёгкая и прочная, кожаные ремешки, застёжки из слеповечьего рога. За одну монету – четыре пары. Или, вот, смотри – отличные мокасины, чулки закрывают ногу почти до колена. Обрати внимание – подошва из змеиной кожи, и она не просто нашита на ткань, она вплетена в неё. Им не будет износа, по каким бы острым камням тебе не пришлось ходить. Или тебе нужна домашняя обувь? Вот замечательные вязаные носки из крашеной шерсти слеповец, в таких и дома ходить удобно, и в гости выйти не стыдно. Стельки из натурального крысиного меха. Смотри, я сам в таких хожу! – Старый Джок вытянул покрытые узлами варикозных вен ноги, продемонстрировав пару грубой вязки носков с незамысловатым узором. – Уступлю три пары всего за две монеты!
Томас крепко сжал в кулаке три монеты – всё его богатство, что удалось сэкономить за два последних месяца, и отрицательно помотал головой.
– Мне нужны ботинки, – выдохнул он.
Старый Джок покачал головой. Он мог бы выполнить странную просьбу своего посетителя, но не спешил это делать. Пожилому торговцу редко предоставлялась возможность с кем-то поговорить. В наши дни люди почти не разговаривают между собой, только по делу, и разговор с покупателями обычно ограничивался всего двумя вопросами – есть ли в наличии нужная вещь и сколько она будет стоить. Томас, редко заглядывавший в лавку Старого Джока, был всегда желанным посетителем, поскольку с ним можно было просто поболтать. Мальчик, как успел определить торговец, был неглуп, хотя и молчалив.
– Ты выглядишь осунувшимся, – заметил Старый Джок.
Интересно, как он мог это заметить? Или просто догадался по голосу?
– Я всё ещё расту, – пожал плечами Томас.
На его собственный взгляд, он выглядел так, как и положено подростку, постоянно недоедающему и ежедневно занятому тяжёлым физическим трудом. Отца у Томаса больше не было, следовательно, не было и семейного ремесла, которое он мог бы от него унаследовать. Таким мальчишкам как он в Посёлке остаётся лишь самая тяжёлая и грязная работа. Чистить стойла слеповец и выгребные ямы, вывозя их зловонное содержимое на грибные плантации; таскать тяжёлые волокуши с каменным углём от шахты к расположенной в Дальней Пещере кузнице, ежеминутно рискуя быть атакованным стаей голодных крыс; стоя по колено в ледяной воде менять фильтры на водоводах; разгребать завалы после очередного камнепада.
Томас так же не стал упоминать о том, что последние месяцы питался исключительно в бесплатной рабочей столовой. Там никогда не бывает мяса – даже крысиного, даже по праздникам. Пустая похлёбка из угрей на обед, а на завтрак и ужин – осточертевшее уже грибное пюре, лишь изредка сдобренное щепоткой горчичного мха.
– Как здоровье матери? – осторожно поинтересовался торговец.
– Неважно. – Кратко ответил мальчик.
Матери Томаса было почти сорок – преклонный возраст для женщины. Она тяжело перенесла гибель отца и всё, что затем последовало. Последние полгода она страдала от нарастающей сердечной недостаточности. Почти не вставала с постели, отекла, малейшее движение сопровождалось тяжёлой одышкой. Раз в неделю её навещал поселковый врач, давал минеральные таблетки с калием, обрызгивал дистиллированной водой, читал над ней положенные при сердечных заболеваниях рецепты. Ничего не помогало. Врач не скрывал от Томаса – прогноз заболевания неблагоприятный, необходимых лекарств для лечения подобных болезней в посёлке нет уже более сотни лет. Томас знал, что пройдёт всего несколько дней, и ему придётся провожать тело единственно близкого ему человека в последний путь, к холодным Тёмным Озёрам.
Джок сочувственно покивал головой. Томас не нуждался ни в чьём сочувствии – ни старого торговца, ни в кого-либо ещё. Пятнадцать прожитых лет, из которых последние два, после гибели отца, были особенно тяжёлыми, приучили его полагаться только на собственные силу и выдержку.
– Так найдётся где-нибудь в этом бардаке пара ботинок или нет? – Раздражённо спросил Томас. – Если нет, я ухожу. У меня полно дел.
– Где-то должны быть… – Проворчал торговец, немного задетый непочтительностью юноши. – Сейчас поищу.
Он тяжело поднялся со своего места и направился к одной из расположенных в дальнем углу его пещеры мусорных куч, на первый взгляд ничем не отличающихся от остальных. Немного порывшись там, торговец издал удовлетворённый возглас. Следовало отдать ему должное – несмотря на преклонный возраст, память его не подвела. Джок не спеша вернулся к центру торгового зала и торжественно опустил на столик перед Томасом два каких-то древних и пыльных предмета.
Это была пара видавших виды ботинок. Томас, которому ботинки доводилось видеть только на картинках в книгах, был слегка разочарован. Кожа их была тусклой, покоробившейся и потрескавшейся от времени, подошвы и каблуки оказались совсем не такими толстыми, как он себе представлял, вдобавок ко всему одна из подошв отошла, приоткрыв щель, напоминавшую злорадно ухмыляющуюся пасть. К тому же голенища оказались не такими уж и высокими, а истёршиеся от долгого употребления шнурки почти распадались на отдельные нити.
– У тебя случайно не завалялось другой пары? – недовольно спросил он.
Старый Джок торжественно покачал головой.
– Это единственная пара. Наверняка, последняя из случайно сохранившихся в Посёлке. Лежит тут с незапамятных времён. Я же говорил, мальчик, давно уже никто не носит ботинки.
Томас слегка поморщился.
– Сколько ты за них хочешь?
Треснутые стёкла очков Старого Джока алчно блеснули.
– Ну, ради нашей дружбы отдам по дешёвке. Пять монет.
Томас медленно разжал кулак. Монеты прилипли к вспотевшей коже.
– У меня только три.
– За три – не могу. Я прогорю, если буду таким образом вести бизнес.
– Ты сам только что говорил, что ботинки давно никто не носит! – возмущённо напомнил Томас. – Они валяются здесь уже много лет! Где ты собираешься найти для них другого покупателя?
Старый Джок с нарочитым равнодушием пожал плечами:
– Ну, в деле торговли никогда нельзя предсказать наперёд, когда, кому и что вдруг внезапно понадобится. Впрочем.., – торговец сделал многозначительную паузу, – я, пожалуй, могу уступить тебе эти ботинки за три монеты. При одном условии…
– Какое условие?
– Ты мне расскажешь, зачемони тебе понадобились.
Томас поднялся со своего кресла.
– Я вернусь через месяц.
– Подожди, не горячись! – поспешно сказал Старый Джок. – Ты, пожалуй, прав. Вряд ли кому-нибудь ещё придёт в голову искать себе в моей лавке пару ботинок. К тому же, – торговец хитро улыбнулся, – я и так догадываюсь, зачем они тебе нужны.
Томас промолчал, не намериваясь ни подтверждать, ни опровергать догадки продавца. Он молча выложил на столь три монеты.
Старый Джок не спешил взять их в руки.
– У людей нашей профессии есть древняя традиция обмывать выгодные сделки, – провозгласил Джок.
– Когда удалось всучить покупателю какую-нибудь дрянь по астрономической цене? – откликнулся Томас, как раз в этот момент пытавшийся расправить одеревеневшее от времени голенище ботинка.
Джок от души рассмеялся этой грубоватой и неуклюжей шутке. Он торжественно выставил на стол два стеклянных, почти целых стакана и бутылочку с зеленоватой, слегка светящейся, мутной опалесцирующей жидкостью. С величайшей осторожностью он разлил её по стаканам, получилось на толщину указательного пальца.
– Ну, за удачную сделку! Пусть этим замечательным ботинкам не будет износа! – С этими словами он опрокинул содержимое своего стакана себе в глотку, закашлялся, некоторое время молча сидел, тяжело дыша.
Томас взял свой стакан, но пить не стал. Он уже пробовал грибную бражку во время последнего празднования Дня Исхода, и повторять эту ошибку вторично не собирался. Плохо очищенный спирт с примесью галлюциногенов – вот что представлял собой последний из производимых в посёлке алкогольных напитков.
Старый Джок удобно развалился в своём кресле. Алкоголь уже начал действовать, и ему хотелось поговорить.
– Чем тебя не устраивает наш мир, Томас? – спросил он.
– А что в нём хорошего? – буркнул в ответ подросток.
– Ну, начнём с того, что он является примером идеально сбалансированной замкнутой экосистемы. – Старого Джока, получившего возможность поговорить на любимую тему, совершенно не волновало, понимает ли собеседник эти мудрёные слова. – Система окружающих нас пещер термодинамически стабильна, температура её всегда одинакова в каждой из пещер, и она комфортна как для людей, так и для животных. У нас есть источники воды – как чистой, так и минеральной, содержащей все нужные микроэлементы. Грибы дают нам необходимые аминокислоты и содержат полный набор необходимых человеческому организму витаминов. Дополнительными источниками белка и жиров служат слеповцы и свиньи, кроме того, на Тёмных Озёрах мы разводим угрей…
– …Наше дерьмо идёт на удобрение грибных плантаций, вместе со свиным и слеповечьим навозом, а наши покойники отправляются на корм угрям, – с неожиданной злостью перебил его Томас – «Идеально сбалансированная замкнутая экосистема», – передразнил он. – Тут ты совершенно прав!
Старый Джок открыл было рот, чтобы возразить, но Томас яростно продолжил:
– По поводу термодинамической стабильности. Ты знаешь о том, что температура всё время растёт? Совсем незаметно, на сотые доли градуса в год – но непрерывно и постоянно. Через несколько десятилетий жара станет невыносимой – если, конечно, мы к тому времени не превратимся в рептилий. А каков сейчас состав воздуха? Какой в нём процент кислорода? Мы этого не знаем, все приборы давно вышли из строя. Ты не замечал, что даже небольшие усилия теперь вызывают одышку? Наш мир отнюдь не стабилен – и он изменяется быстрее, чем мы способны реагировать на эти изменения.
Прежде, чем Старый Джок успел возразить, Томас продолжил:
– Наш мир действительно задумывался его создателями, как идеально сбалансированная замкнутая экосистема. Но их задумка не выдержала испытание временем. В замкнутой системе со временем накапливается немало проблем, и одна из них – отсутствие генетического разнообразия. Тебе ведь известно о том, что слеповцы – это генетически модифицированные потомки земных овец? И когда их принесли сюда, они не были слепыми. У них были глаза, пусть и не совсем такие, как у нас. А свиньи? Они были крупнее в десять раз, и у них были ноги. Да, да, – они могли передвигаться самостоятельно, а не перекатываться по загону. А сколько ещё разных видов не дожило до наших дней, не сумев приспособится к «идеальным» условиям. У первопоселенцев были коровы, кролики, собаки, черепахи…
– Но это ни о чём не говорит, Томас, – сумел вставить реплику торговец. – Из общей системы выпали элементы, без которых мы не можем обойтись. Животные изменяются, приспосабливаясь к существующим условиям – ну и что в этом особенного? Они подвержены и действию нашего искусственного отбора, и эволюции… Это нормальное развитие.
– Если бы… – Вздохнул Томас. – Но это не развитие, Джок. Это вырождение. Самое страшное – это происходит не только с животными, но и с людьми.
Старый Джок недоверчиво хмыкнул:
– Но у меня никуда не делись мои глаза. И ноги у меня по-прежнему на месте. Конечно, и то, и другое служит мне не так, как мне бы хотелось, но не изменение человечества тут виною. Это просто старость.
– Мы просто размножаемся не так быстро, как кролики, поэтому и проявление рецессивных мутаций вследствие близкородственных браков у нашего вида идёт медленнее. И, тем не менее, суди сам. Нижний посёлок сейчас мёртв. В посёлке у Медной пещеры проживает всего три семьи, десятки домов заброшены и стоят пустыми. Да и в нашем Центральном Посёлке уже давно нет проблем с жилищами, видимость тесноты лишь оттого, что все желают селиться как можно ближе к центру, хотя по окраинам полно свободных пещер. Население нашего мира уменьшилось по сравнению с изначальным почти втрое – и это притом, что у нас нет войн, эпидемий и убийств, да и несчастные случаи случаются довольно редко. Уже несколько десятилетий у нас проблема отрицательного роста населения, смертность превышает рождаемость. Из десяти новорожденных семь умирают в возрасте до года, а к пяти годам из них в живых остаётся только двое. А главная причина младенческой смертности – не болезни, а врождённые уродства.
– Это не может быть правдой, – сказал торговец. – Откуда вообще ты взял все эти цифры?
– Это правда, – усмехнулся Томас. – Это самая жестокая и беспристрастная разновидность правды – статистика. А цифры эти из ежегодных отчётов смотрителей. Они не секретны, просто никому не нужны. Хотя любой желающий может ознакомиться в библиотеке.
– Ты бываешь в библиотеке? – Джок удивлённо поднял бровь.
– Уже нет. Мне больше нечего там делать.
– Ты хочешь сказать, что прочитал там все книги? Все пятьдесят?
– Шестьдесят семь, на самом деле. Нет, конечно, не все. Но я их все просмотрел. Библиотеку ведь составляют книги, в основном случайно принесённые первыми переселенцами, а у них было много более важных для жизни грузов. Тем более, что вся информация находилась в компьютерах. Десятки тысяч книг на сотнях разных языков, все достижения науки, что накопило человечество за тысячелетия своего существования. Теперь это всё утрачено. Навсегда.
– Ну, почему же, – возразил Старый Джок. – Инженеры обещают, что гидроэлектростанция скоро возобновит свою работу.
– Обещания, что электростанция вот-вот будет отремонтирована, я слышу столько, сколько помню себя. Ты ещё веришь в них? Я – нет. Да это уже и неважно. Никто не знает, исправны ли компьютеры, не работавшие несколько десятилетий. И даже если снова возобновится подача электричества, вряд ли кто сможет на них работать. Семейства Программистов, передающих свои знания от отца сыну – по моему, просто бездельники, зазубрившие кучу непонятных им самим терминов, и бесполезно проедающие общинный паёк. В том, как работают компьютеры, они разбираются ничуть не лучше, чем я или ты. Мне кажется, скоро мы вынуждены будем признать – мы навсегда утратили накопленные человечеством знания.
Томас на минуту замолчал, переводя дыхание.
– А что касается книг… Да, я каждую из них держал в руках, перевернул каждую страницу. Там совсем мало художественной литературы, но много справочников, руководств и учебников. Есть целых два больших альбома с нотами – но искусство их чтения утрачено. Что мы знаем о музыке? Когда-то с помощью специальных инструментов умельцы могли создавать гармонию звуков, заставляющих человека радоваться или плакать. Нам сейчас невозможно даже представить, как такое могло происходить. А сколько утраченных знаний? Генетика, биохимия, метеорология, электроника… К этим книгам никто уже не прикасался много лет.
Томас на мгновенье замолчал, затем усмехнулся.
– Знаешь, там даже есть школьный учебник астрономии. Во многих книжках пишут, что звёзды – самое чудесное и прекрасное зрелище из всех, что существуют на свете. Но в учебнике звёзды изображены в виде невыразительных точек, пунктирными линиями соединённых между собой в созвездия. А на фотографиях они выглядят невзрачными белыми крапинками на тёмном фоне. Но я всё равно сумел их полюбить, даже такими, лишёнными истинной красоты и величия. И я потратил несколько дней, чтобы выучить названия всех созвездий, всех самых крупных звёзд… Правда, трудно придумать более глупое занятия для человека, живущего глубоко под толщей земной коры?
Старый Джок неопределённо покачал головой. После некоторой паузы он спросил:
– Там, в библиотеке, ещё есть книжка, которая называется «Маленький принц»? Такая небольшая, в синей обложке?
– Есть, – улыбнулся Томас. – Правда, она уже без обложки.
– Я любил эту книгу, – тихо сказал Старый Джок.
– Я тоже её люблю, – откликнулся Томас.
Старик и мальчик обменялись взглядами и слегка улыбнулись друг другу, словно разделив небольшой, приятный секрет. Когда Томас вновь заговорил, тон его опять был серьёзным.
– В любом случае, мы с тобой не доживём до гибели нашего мира. Это непременно случится, но не в ближайшие годы. Но это не так и важно. Гораздо важнее, что в этом мире нет места для меня.
– Ну, твой взгляд на происходящее кажется мне преувеличенно мрачным. Впрочем, подобное недовольство обществом и желание перемен всегда было свойственно юношам твоего возраста.
Томас покачал головой.
– Ты опять ошибаешься. В наше время дети мало чем отличаются от своих родителей. В лучшем случае пытаются их копировать. Мои ровесники давно уже не сочиняют какой-то своей музыки и песен – они попросту не имеют представления о том, что это такое. Они не придумывают никаких новых игр, новых украшений для одежды или каких-то особенных, непонятных взрослым слов. Пользуются тем, что было придумано задолго до них, не добавляя ничего от себя. Возможно, ты скажешь, что это совсем неплохо. В конце концов, это мечта родителей всех времён и народов, чтобы сыновья росли точными копиями своих отцов. Но это плохая тенденция, Джок. Это означает, что наше общество остановилось в развитии. Впрочем, всё это не имеет значения. Я уже сказал, что в нашем обществе нет места для меня. И ты знаешь, что я прав.
Старый Джок тактично кашлянул, тем самым показывая, что можно не развивать эту болезненную для юноши тему. Но Томас, не обращая внимания, продолжил:
– Мой отец многому успел меня научить. Он был настоящим Исследователем, не то что эти… И я бы тоже мог им стать. Но когда отец погиб во время экспедиции в Паутинный Лабиринт, Совет принял решение, что Джонатан, ассистент моего отца, может начать обучение своего второго сына. И этого тупицу, едва умеющего читать по слогам, через год назовут Исследователем! – Томас в ярости стукнул кулаком по колену. – Я под руководством отца уже ставил эксперименты, занимался собственной исследовательской работой, а не переливал грибной экстракт из пробирки в пробирку, как Джонатан и его сыновья. Но мне теперь до конца своей жизни придётся жить в сырой пещере на краю Посёлка и зарабатывать на миску грибного супа чисткой свинарника!
Томас замолчал, стараясь сдержать кипевший в нём гнев.
Старый Джок выждал время, пока мальчик немного успокоится, и потом сказал:
– Ты знаешь, что я одинок и у меня нет наследников. Двое моих детей ушли из жизни совсем маленькими, моя жена умерла, когда пыталась родить мне третьего. Я мог бы ходатайствовать перед Советом, чтобы моим наследником назначили тебя.
Томас расхохотался.
– Чтобы я стал торговцем? Джок, чем это лучше уборки навоза?
Старый Джок поджал губы. Было видно, что он оскорблён подобной реакцией своего гостя.
– Это ответственная и нужная людям работа, – сухо заметил он.
– Да перестань, – махнул рукой Томас, сумевший совладать, наконец, со своим внезапным весельем. – Я прекрасно знаю, что из десяти заработанных монет девять ты возвращаешь Совету в виде налога. Оно и понятно, им просто негде больше брать деньги, новые монеты делать не из чего. Твоя лавка, забитая всяким старьём, на самом деле никому не нужна. Цель твоего существования совсем другая – создавать видимость свободного товарооборота.
Старый Джок сгорбился в своём кресле, в этот момент он выглядел ещё более осунувшимся и постаревшим. Томас протянул руку и коснулся рукава торговца.
– Пожалуйста, не обижайся на меня. Поверь, я очень ценю твоё предложение, и знаю, что сделано оно от чистого сердца. Любой из безнаследных мальчишек, с которыми мы вместе чистим клетки и разбираем завалы, был бы на седьмом небе от счастья, выпади у него шанс стать твоим учеником. Но это совсем не того, чего я хотел бы добиться в этой жизни.
– А чего бы ты хотел? – всё ещё сердито проворчал Старый Джок. – Не ты ли только что говорил, что в нашем мире для тебя нет места? Как тогда быть? У нас нет и не будет другого мира.
– А как насчёт Верхнего Мира? – осторожно спросил Томас.
– Нет никакого Верхнего Мира, – отрезал торговец. – Верхний Мир погиб. Уничтожен. Ведь ты же читал «Книгу Исхода»? К чему тогда эти глупые вопросы?
– Да, я читал «Книгу Исхода». В единственном уцелевшем экземпляре не хватает двух первых страниц. Кому-то очень не хотелось, чтобы люди знали, с чего начался Исход. Наверняка, информация о первых годах Нижнего Мира есть в компьютерах, но, как я уже говорил, никто и никогда не сможет её прочесть.
– Основатели увели поселенцев в Нижний Мир, потому что Верхний Мир был обречён, – упрямо возразил Старый Джок.
– Нам об этом ничего не известно, – покачал головой Томас. – Мы знаем только, что там, в Верхнем Мире, была страшная война. Горели леса, города превращались в руины, по планете расползались эпидемии смертельных болезней. Но откуда нам знать, что человечество погибло?
– Я в этом уверен.
– Хороший аргумент, – широко улыбнулся Томас. – Достойный ответ для всех, кто не желает и даже не пытается узнать правду.
– Ну, в любом случае, ты тоже никогда не узнаешь правды, – сухой тон торговца показывал, что собеседнику всё-таки удалось вывести его из себя.
Томас минуту помолчал, словно принимая какое-то важное решение. Затем сказал:
– Я могу, по крайней мере, попытаться.
Торговец некоторое время обдумывал услышанное, затем перевёл взгляд с лица мальчика на всё ещё стоявшие на столе ботинки.
– Так вот что ты замыслил! – Ошеломленно произнёс он. Сделав усилие, Старый Джок поднялся со своего кресла.
– Это безумие! Я не дам тебе совершить подобную глупость. Ты же просто погибнешь! – Старый Джок протянул руку к ботинкам.
– Не надо этого делать, Джок, – спокойно остановил его Томас. – Этим ты не заставишь меня отказаться от своих намерений. Ты просто усложнишь мне задачу. И уменьшишь мои шансы на успех.
– Ты знаешь, почему рубежная река носит название Стикс?
– Конечно. В мифах Верхнего Мира так зазывали реку, разделявшую Царство Мёртвых и Царство Живых.
– Вот именно! И суть этой легенды в том, что никому не удавалось пересечь эту реку в обратном направлении.
Томас пожал плечами.
– Я всё-таки попытаюсь.
– Но послушай меня, мальчик. Стикс – это не обычная река. Это поток раскалённой лавы подземного вулкана. Через неё нельзя перейти. Ты превратишься в живой факел, даже не успев приблизится к краю.
– Я уже подходил к ней, правда, не слишком близко, приходилось беречь ноги, – возразил Томас. – Жар там действительно страшный, но я предварительно с головой окунулся в озеро, так, чтобы одежда насквозь пропиталась водой, и замотал лицо влажной тряпкой, чтобы защитить лёгкие от ядовитых испарений. Стикс – вовсе не сплошной поток огня. Берега её – застывшая корка магмы, она неоднородна по толщине, но должна выдержать мой вес. Да и в самом огненном русле – оно мне показалось не слишком широким – есть мелкие островки. К ботинкам я собираюсь сделать добавочные толстые подошвы из пемзы; а ещё у меня есть комбинезон, который я обшил кусочками металлизированной ткани, обрывками старых защитных костюмов. Я уверен, что у меня есть небольшой шанс перебраться на дальний берег живым. Хотя, конечно же, без сильных ожогов не обойтись.
– Это просто безумие, – повторил старый Джок.
– Вовсе нет, – спокойно возразил Томас. – Безумцы ничего не боятся. А мне очень и очень страшно. Я очень хорошо понимаю, что это такое – сгореть заживо.
– Но тогда стоит ли идти на риск? Самая тяжёлая и неинтересная жизнь всё-таки лучше, чем мучительная смерть.
– Любому запланированному поступку нужно объяснение, – согласился Томас. – Простое, понятное и логичное. Если такового нет – значит, поступок либо опасная авантюра, либо, ты совершенно прав, чистейшее безумие. У меня есть ответ на твой вопрос, Джок. Он очень простой. Но вряд ли ты сочтёшь его логичным.
– И всё же?
Томас выпрямился. Глаза его блестели.
– Я хочу увидеть звёзды, – сказал он.
– Что? – переспросил Старый Джок, словно не поверив услышанному.
– Я просто хочу увидеть звёзды, – негромко повторил Томас.
Старый Джок тяжело вздохнул.
– Ты и правда сошёл с ума. Допустим на секунду, что тебе каким-то чудом удалось пересечь Стикс. Что дальше? Как ты будешь искать путь наверх? Бродить вслепую по пещерам?
– Основатели привели сюда сотни людей, доставили десятки тонн груза. Я уверен, что наверх должен вести довольно широкий проход, возможно даже, с рельсами, как в заброшенных рудниках. Наверняка сохранились пометки на стенах, оставленные спелеологами, открывшими наше Подземье. В любом случае, я узнаю об этом, если только мне удастся пересечь Стикс, так?
– Подвесной мост через Стикс, по которому пришли переселенцы, был разрушен. Мы не знаем, кто и когда отдал этот приказ, и какие распоряжения отдавались тогда ещё. Что если туннель, ведущий к Верхнему Миру, взорван? Ты даже не сможешь вернуться назад.
– Гадать бесполезно, мы просто впустую тратим время, – ответил Томас. – Поверь, это решение возникло у меня не сию минуту. Я всё успел обдумать и взвесить, и я понимаю, на какой риск я иду. В одном ты прав – Стикс никому не дано пересечь дважды. Я отправляюсь в дорогу в один конец.
Старый Джок долгое время сидел молча, прикрыв глаза. Когда он поднялся на ноги, в его голосе звучали решительные нотки.
– Так. Одних ботинок и твоего защитного тут будет недостаточно. Тебе нужен респиратор, он защитит от ядовитых газов надёжнее мокрой тряпки. И шлем, как у Спасателей. Вот этот подойдёт – стекло треснуто, но ещё способно выдерживать жар, защищая глаза. Вот фонарик, сейчас я заправлю его свежим грибным экстрактом, чтобы хватило на пару недель. Смотри, тут специальная система линз, дающих плотный направленный луч. Что ещё? Пожалуй, не помешает хороший нож. Кто знает, что ждёт тебя там, в Верхнем Мире.
Торговец с удивительной для его возраста и здоровья стремительностью перемещался по своей пещере, безошибочно направляясь к очередной куче вещей или заставленной разнообразными предметами полке.
Горка вещей на столе понемногу росла.
– Джок, у меня нет денег, чтобы за всё это заплатить.
– Я не возьму с тебя денег. Считай это моим подарком. Нет, не так. Считай это моим вкладом в общее дело.
– Но почему ты мне помогаешь? Ведь ты даже не узнаешь, окончится моё предприятие успехом, или я погибну, пытаясь пресечь Стикс?
– Сам не знаю, – сердито ответил торговец. – Наверное, заразился от тебя безумием. Забирай, пока я не передумал.
Юноша не стал рассыпаться в благодарностях. Он увязал подарки в узел из прочного серого пластика, легко закинул котомку на плечо. Остановился у выхода, оглянулся, молча прощаясь, затем нырнул под прикрывавший вход в пещеру кусок старого брезента и растворился в темноте.
Мальчишка погибнет, думал Старый Джок, глядя ему вслед своими полуслепыми глазами. В расцвете сил, в стремлении за глупой мечтой, зазря. Или нет?
Чем недостижимей поставленная цель – тем она притягательней, а небольшой намёк на возможность воплощения мечты иногда заставляет человека отбросить доводы рассудка, делает его одержимым. Таких людей, готовых идти поперёк общественно уклада, стремящихся любой ценой достичь поставленной цели, какой бы странной не казалась она всем остальным, во все времена считали безумцами. Но только благодаря их отваге и безрассудству жизнь не стояла на месте, человечество продолжало развитие и движение вперёд, и то, что совсем недавно казалось блажью, глупой недостижимой мечтой, переходило со временем в разряд привычного и обыденного.
Что, если парню действительно удастся пересечь Реку Смерти, вырваться из Царства Мёртвых в Царство Живых? И увидеть звёзды…
