Текст книги "Армения - записки спасателя"

Автор книги: Константин Серафимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Мы благодарны Судьбе за то, что прилетели сюда, в эпицентр. Увидели своими глазами эту гору гадости, на фоне которой еще ярче воспринимаются люди настоящие, их жизни, дела и поступки.

Люди и деньги Армении.

Величие и мерзость. Как объяснить все это?

Рядом шумят милиционеры:

– Зачем мы приехали?

Этот вопрос встает перед каждым, кто задумывается о происходящем шире, чем лопата в руках.

Мы знаем, зачем мы приехали, но мы уже не хотим быть игрушкой, мы не хотим быть игрушкой в нечистоплотных руках тех, кто, прикрываясь нами, делает свою политику личного благополучия.

Нет в мире ничего дороже, чем чистая совесть.

Хабаровчане чем дальше, тем больше мне не нравятся. И в нашем стаде есть поганые овцы. Один – инструктор по спорту, другой – инструктор КСС, третий... – все, пожалуй, кроме одного, потрясают фотоаппаратами, при помощи которых наделали кадров вопиющей ленинаканской действительности, а сами так это запросто обсуждают – как бы под маркой спасработ сделать восхождение на Эльбрус. Погулять по горкам, а потом завернуть в Спитак, поснимать.

По мне так это тоже скотство – под маркой спасработ справлять свои надобности и приятствия.

Хорошо помню, как в октябре 1978 года в горах Восточного Казахстана потерялись пятеро туристов – паренек лет 17-ти и четверо девчонок. Были подняты все наши спасотряды, воинские части. Наши три группы спасателей начинали поиск со стороны шахтерского города Лениногорска. В его окрестностях расположен один из живописнейших в туристском отношении районов области, а путь наш лежал через Ивановский белок, в непосредственной близости от высочайшей вершины хребта – пика Вышеивановского. Из трех групп спасателей одну составляли альпинисты усть-каменогорского клуба "Ирбис" во-главе с лидером и руководителем восточноказахстанской школы альпинизма Виталием Балюкиным.

К полудню мы поднялись в Подбелковый цирк в виду Вышеивановского пика, известного также под названием пик Ворошилова. Мне было непонятно, зачем мы сюда поднимаемся, когда перевал через хребет остался гораздо левее, а из цирка простого пути на ту сторону хребта не было. Но впереди шел Балюкин, и пока мы априори принимали его руководство.

В цирке Подбелковом встал вопрос о дальнейшем пути. И тогда альпинисты стали ненавязчиво подбивать нас на восхождение. Мол, надо проверить, а вдруг ребята на пик сходили, записку оставили? Это потерявшиеся-то в горах школьники полезут на пик?

Меня, да и многих других спасателей-туристов сильно резанули эти безответственные заявки уважаемых, вроде бы, людей. Как можно было думать еще о чем либо, кроме находящихся в нешуточной опасности ребятишек? Какие тут восхождения? Чем это можно оправдать?

Две наши туристские спасгруппы, разобравшись, что к чему – решительно повернули в сторону от вершин, а альпинисты, не рискнули последовать своим планам. Выбираясь из цирка, мы натерпелись лиха, были вынуждены отступить из-под перевала в сумерках и в итоге потеряли сутки. Не дорогая ли цена личным интересам? Благо, ребят нашли невредимыми.

С того случая мои отношения с Балюкиным, и раньше напряженные из-за его высокомерного отношения к только еще зарождающимся в городе спелеологам, да и вообще к туристам; отношение мое к нему испортилось бесповоротно. Я такие вещи не понимаю.

И сейчас не стерпел и высказал хабаровчанам. Жаль только, что сказал это самому порядочному среди них парню, который явно не разделял легкомысленные настроения своих соклубников. В отличие от них, кроме всего прочего, находящихся на работе, парень поехал сюда в свой трудовой отпуск.

Аэрофлотовские функционеры пытаются унять толпу:

– Расходитесь по домам! Ночью не полетим!

Местные кричат:

– Мы не можем идти домой, потому что комендантский час, и нас задержат!

Страсти накаляются с каждой минутой, а какие-то импортные корреспонденты вовсю сверкают блицами, снимая наш позор, злость и бессилье.

Между всем этим подходят хабаровчане. Видимо, мои слова не пропали даром. Объясняют, что мы не так их поняли – оказывается, только один из них собирается на Эльбрус в отпуск, а остальные – прямо в Спитак.

Дай Бог, чтобы все так и было. Значит, есть совесть у парней.

МЕСЯЦЕМ ПОЗЖЕ И ГОДЫ СПУСТЯ.

27 января 1989 года.

–

Месяц прошел. Это не должно было повториться. И вот – Гиссар. А мы уже забываем об Армении – не забываем – переводим разговор в русло успехов в восстановлении. Еще немного, и это станет призрачным прошлым. Ведь мы уже забыли про Чернобыль! Это теперь так далеко! И про Свердловск забыли.

Страшная привычка. Мы забываем, не вскрыв причин до конца, не приняв коренных мер. Что сделано в стране по созданию специализированных спасательных служб на случай стихийных бедствий? Что сделано по учету, поддержке и усилению отрядов, подобных нашему?

Нас снова будто бы и нет.

Беда в Таджикистане. И мы снова готовы быть там. У нас нет средств. Клуб спелеологов "Сумган" на самофинансировании и еще не оправился от расходов на спасфонд для Армении. А все спасатели из разных ведомств. Несмотря на распоряжение Облисполкома, иным ребятам не оплатили командировочные по месту работы, установили среднюю оплату: "Пусть вам платят те, кто отправлял!"

Но – ГЛАВНОЕ! – нет никакой уверенности, что мы сможем быстро попасть в район бедствия. Что с нами вообще будут разговаривать – и так надоели в декабре! Ведь ничего не изменилось.

Мы – сила первой помощи, оперативного реагирования.

Как доказать свою нужность?

Почему надо доказывать очевидное?

Мы не должны успокаиваться, не поняв, почему. Этот вопрос не дает жить. Тревожит постоянно. Будто сдернули с глаз паутину. Почему только вчера мы об этом даже не задумывались?

Где ты был вчера?

Где ты был вчера?

О чем ты думал?

Казалось, там игра,

Бесшумная игра,

Не рвутся души.

Ты был почти герой,

Пред всеми и собой,

Слушай!

Ты думал – можешь все,

Как будто знаешь все.

Ну же!

Гляди теперь, гляди:

Все это впереди

Было.

Ты смотришь изнутри.

Ты что? А ну, утрись,

Милый!

Не время здесь слезам,

Нет веры здесь слезам:

Поздно.

Все выше черный дым

Нежданным, но своим,

Ростом.

Ну, где ж ты был вчера?

Ну, где ты был вчера?

Ты нужен здесь был.

Вся жизнь была игра,

Но вот пришла пора

Дела.

И ты почти герой,

Твердит наперебой

Пресса.

А ты глядишь в себя,

Как в бездну, что не знал

Прежде...

Константин Серафимов.

31 декабря 1988 года, Памяти Ленинакана.

У меня на полочке стоит небольшой кусочек гипсового горельефа – женщина с античным лицом и обломленными, как у Венеры Милосской руками. Память об Армении, оставшейся в руинах Ленинакана.

В тоненькой папочке бесценные реликвии: Постановление Облисполкома о нашей отправке, алая грамота ЦК ЛКСМА, перечни снаряжения и продуктов, списки спасателей нашего отряда.

Мы собрались в той же комнатке нашей квартиры пять лет спустя.

И вспомнили всех, кто был в составе нашего отряда – всех 14 человек. И я хочу вспомнить на этих страницах тех парней, с кем пережил одни из самых насыщенных и полноценных дней своей жизни.

ДЮЙСЕКИН ШЫНГЫС ГАББАСОВИЧ – Старик. Самый старший среди нас по возрасту. Мастер на все руки. Со Стариком мы работали вместе на Усть-Каменогорском Титано-Магниевом. Оттуда и началась наша дружба. Неутомимые руки Шынгыса изготовили массу спелеологического и спасательного снаряжения. Вместе работали на семинарах Кавказа, опускались в пропасти Урала, Саян, Азии. Старик умеет работать и нетерпим к беспорядку, недобросовестности, сачковству. Жесткий, умелый, практичный. Со Стариком нелегко, но всегда надежно.

БЕССЕРГЕНЕВ ЮРИЙ ДМИТРИЕВИЧ – Митрич. Бессменный лидер белоусовских спелеологов. Его руки не уступают мастерству Старика. В голову не придет, чего бы не умел сделать своими руками Митрич. Юра и его парни изготавливали разнообразное металлическое снаряжение для наших, к концу 80-х уже очень сложных, низхождений в глубочайшие пропасти Союза. С Юрой мы ходили в Перовскую на Арабике, стояли вместе с другими парнями на дне нашего подземного Эвереста – полуторакилометровой пропасти имени Вячеслава Пантюхина на Бзыби. Неутомимый Стрелец, странник, верный друг.

ФИТИСОВ ВИКТОР ГЕОРГИЕВИЧ – спокойный, могучий, с тонким юмором. Виктор – один из старейшин клуба. Нам есть что вспомнить об экспедициях на Сумган, в Торгашинскую пещеру под Красноярском, о Всесоюзном слете спелеологов на Гумисте в Абхазии, многие другие славные дела. За его плечами работа на километровых глубинах Киевской. Поэт и фотограф.

ГВОЗДЕВ ОЛЕГ ВЛАДИМИРОВИЧ – Гвоздь. Глубинный индикатор психологического настроя любой команды. В Гвозде непостижимым образом сочетаются парадоксальный юмор, взрезной взгляд в корень любой ситуации, глубокая честность и порядочность. Многие из нас поверяют на Гвозде свои взгляды, мысли. Бывший десантник. Душа компании. желанный участник любой команды. А как поет в его руках гитара!

ХАРДИКОВ СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ – в паре с Олегом искрометный сплав словосплетений и дружеской перепалки, от которой рукой снимает любые стрессы. Раскованный книголюб, неприкаянный казанова. С непосредственным интересом к любой жизненной коллизии. Серегино присутствие сразу придает особый привкус командировочной жизни даже самому семейному сборищу.

ШАЛЫГА СЕРГЕЙ СТЕПАНОВИЧ – Глав-бух, завснар, прораб, мастер. Основательный и ухватистый, легко находящий контакт в оргвопросах, неторопливый в словах, Серега добротно обеспечивал нашу связь со штабами, надежно работал в экспедициях и спасательных акциях на Кавказе и в Саянах.

ВОЛКОВ АНДРЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ – добрый улыбчивый парень, обладающий прекрасным даром несколькими штрихами изобразить на листе бумаги дружеский шарж или просто рисуночек, на который приятно и весело смотреть. За его плечами экспедиции на километровые глубины Средней Азии и Кавказа.

ВАН АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ – один из наиболее опытных спелеологов клуба. Его послужному списку впору позавидовать иным "старичкам". Участник многочисленных экспедиций, Всесоюзных соревнований и слетов спелеологов. Склонный к философскому взгляду на жизнь и ее составляющие, Саша привлекает к себе возможностью поговорить на многие темы.

Через два года после Ленинакана эти парни составили костяк экспедиции в Пантюхинскую, успех которой не смог пока повторить никто. Тому причиной, конечно, война в Абхазии, другие неурядицы нашей ставшей очень небогатой и весьма хлопотной жизни. Но все же!

АУБАКИРОВ НУРЛАН МАЙДАНОВИЧ – Нурек единственный "неспелеолог" в нашем составе, с легкостью вписался в команду. Высокий профессионал в области восточных единоборств и связанной с ними жизненной философии. Нурлан поздно пришел, но остался надолго.

ПЕТРЕНКО ИГОРЬ ВИКТОРОВИЧ – добрый, нервный, внимательный, неравнодушный, вечно погруженный в себя и внимательный к другим. Легко утрачивает душевное равновесие, расстраивается, но находит в себе силы продолжать начатое дело. Очень ответственный.

АЮПОВ ЕРЖАН АМАНГЕЛЬДЫЕВИЧ – самый опытный из самых молодых. Как и Ван, Петренко, Соломоденко, Пантюхин, начав со школьников, Ержан прошел большую экспедиционную школу, был на километровой глубине. Большой и угловатый в движениях, он производит впечатление человека грубоватого и размашистого, но под внешним обликом скрывается тонко чувствующий человек, сильно переживающий, душевный и в чем-то легко ранимый. К Ержану всегда тянулась молодежь из юношеской секции.

СОЛОМОДЕНКО ИГОРЬ ВЛАДИМИРОВИЧ – Солома, самый высокорослый человек в отряде. Вызывающий на себя незлобивый юмор, Игорь с высоты своего роста смотрит на мир с некоторой неуютностью, как будто там, наверху, постоянно дует ветер, и он никак не может выбрать подходящего положения для того, чтобы почувствовать себя уютнее.

ПАНТЮХИН ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ – Хин, полный антипод Игорю. Вместе они смотрятся, как Пат и Паташон. Вовчик с виду простоват, хитроват, с виду добродушно принимает на себя огонь общих шуточек, и спокойно чувствует себя под их неприцельным огнем. Хин постоянно попадает в какие– нибудь курьезные переделки, которые потом служат предметом смеха и шуточек.

Вот и весь отряд, 14 человек – мои парни все удаляющегося декабря 1988-го. Мы неудержимо изменяемся в этой жизни, и слава Богу, что есть память, в которой мы остаемся такими, какими были когда-то.

декабрь 1988 – март 1994.