Текст книги "Болотный цветок"

Автор книги: Константин Рогов

 
Бледно-розовые, словно пропитанные кровью лепестки, тонкий стебель. Хрупкий и беззащитный, столь же ранимый, как и… Он не решился думать об этом. Мим сжал стебель большим и указательным пальцами, осторожно переломил, поднес цветок к украшенному бородавкой носу, вдыхая сладковатый аромат.
 

– Альквен, – пробормотал он. – Дева-лебедь…

– Орк! – скрежещущий голос отвлек его от мечтаний. – Что ты здесь делаешь?

 
Мим вздрогнул от неожиданности, ругая себя за то, что не заметил подкравшегося наугрима. Он спрятал цветок и лишь затем обернулся.
Наугрим взобрался на кочку и, кровожадно поглаживая топор, с подозрением разглядывал орка.
 

– А, это ты 'ном, – пророкотал Мим, подбоченясь. – Все вынюхиваешь да высматриваешь…

– Если и высматриваю, то только чтобы удостовериться, не задумал ли ты какую-либо гадость, – парировал гном.

– Гадость? И какую, по-твоему, гадость я могу задумать в этом-то краю?

 
В словах орка был определенный резон. Великие Унылые Топи назывались так не столько за размеры, сколько за невыносимо однообразный пейзаж. Вокруг – на лиги и лиги пути – не было ничего кроме скрюченных деревьев и поросших жесткой травой кочек, безуспешно пытающихся оживить подернутую туманной дымкой картину топей.
Гном огляделся и нахмурил кустистые брови.
 

– Ну, э-э-э…столкнешь нас в великую топь? – предположил он.

– Для этого мне не надо было бы заводить вас так далеко, – сказал Мим. – Уж тебя-то, малявка, я мог бы утопить в луже возле трактира, где вы меня наняли.

– Нанять в проводники орка – это не моя идея, – Гном воинственно выпрямился во весь свой, увы, весьма невеликий рост. – Я бы в жизни не доверился орку!

– А ваш колдунец доверился. И ничего ты с этим не поделаешь, – злорадно ухмыльнулся Мим.

– Я с тебя глаз не спущу, – предупредил гном.

 
Орк передернул плечами и, утратив к дальнейшей перебранке всякий интерес, зашагал в противоположную от лагеря сторону.
 

– Я не буду спать и есть! – закричал вслед наугрим. – Я не буду даже пить, неустанно наблюдая за тобой зорким взором! Помни об этом.

– Хочешь наблюдать? Наблюдай на здоровье! – ответил Мим и, присев под деревом, спустил штаны.

 
Гном разочарованно выругался.
Когда орк вернулся в лагерь, Маэглин пронзил его взглядом.
 

– Где ты был, проводник?

– Облегчиться ходил, – грубо ответил Мим и осекся, заприметив за спиной колдунца худенькую фигурку Альквен. К счастью, эльфийская дева могла похвастать лишь невиданной красотой; разум же ее по большей части дремал, тихий и безмятежный, словно замерзшее озеро.

– Недоброе это дело отходить далеко от лагеря, – проворчал колдунец. – Не одним нам потребено отыскать Источник Желаний. Силы тьмы издревле стремятся наложить на него когтистые лапы…

– Я знаю, – ответил Мим, – хотите убедиться, – принюхайтесь.

 
Вжжжи-и-ик! Вжжж-и-ик!
Сидящий у костра гном сосредоточенно обрабатывал лезвие огромной секиры.
 

– Был у меня в знакомцах один орк, – заявил он. – Огромный, что твоя гора Амон Амон. Сильный, словно тысяча элефантов, и подлый, словно близнец Болотного Короля…

– Гора гора гора? – хмыкнул Мим. – Как я посмотрю вы, 'номы, большие выдумщики…

 
Орк уселся напротив наугрима и протянул к огню когтистые руки.
Вжжжи-и-ик! Вжжж-и-ик!
 

– …Никогда я не доверял ему, но был вынужден смириться с упорством моих друзей, настоявших на том, чтобы наняли мы сего орка проводником. Подозрения жили в моем сердце и не сводил я глаз с безобразного зеленокожего…

 
Туговатый на ухо колдунец не обращал на заунывный рассказ гнома внимания. Расстелив на влажной траве замызганный платок Маэглин извлек из кожаного мешочка гадальные кости и, основательно встряхнув их в сложенных ладонях, бросил на платок.
 

– Цветок, рыба, красота… Бессмыслица какая-то, – озадаченно пробормотал колдунец. – Ответь мне, проводник, долог ли еще путь до Источника Желаний?

 
Орк пожал плечами.
 

– Не дольше, чем любой другой. Если прямиком топать, то не больше двух дней, – прикинул он. – Только места больно гиблые, сгинем, как пить дать. В окружную вас поведу. На день дольше, зато доберемся целыми.

 
Вжжжи-и-ик! Вжжж-и-ик!
 

–..И когда пробил час роковой, час истины и прозрения, обратил орк против нас меч свой, ударил в спину. И тогда поднял я секиру свою и отразил могучий удар!..

– Три дня, говоришь… – Колдунец пожевал бороду тонкими губами. – Источник вот-вот проснется. Это крайний срок, Мим. Успеем ли?

– А то как же. Поспешать только придется. Мы-то выдюжим, а вот дева-лебедь… – Мим искоса посмотрел на эльфийку. – Тяжко придется бедняжке.

 
Вжжжи-и-ик! Вжжж-и-ик!
 

– …Тогда нанес он другой могучий удар! – продолжал бубнить гном. – И велика была сила его, но хороша сталь секиры моей, выкованной лучшими мастерами подгорного племени! С трудом удержавшись на ногах, размахнулся я…

– Выхода другого у нас нет, – сказал Маэглин. – Альквен – самая важная из всех нас. Даже моя мудрость не поможет использовать Источник Желаний, ибо только на зов того, кто чист отзовется пробудившаяся магия.

 
Мим придавил ногтем пару вшей, вяло копошащихся в бурой растительности, покрывающей его левую руку.
 

– Да, это не для меня пожалуй, – признал он.

 
Вжжжи-и-ик! Вжжж-и-ик!
 

– …И пошатнулся предатель и пал на колени, взмолившись о пощаде! Но не было во мне жалости к презренному, нарушившему слово!

 
Почти прокричав последние слова гном победно огляделся вокруг.
 

– Во, значица, какая история. Только чистый и все такое… – сказал Мим и повернулся к гному. – Ты что-то там говорил, почтенный? Прости, боюсь, я все пропустил…

 
Наугрим разочарованно застонал.
 

– Я буду наблюдать за тобой зорким взором!

– Разве ж я против? Я ж говорил: хочешь, – наблюдай себе на здоровье, только я, пожалуй, сосну, – Мим широко зевнул, обдав гнома зловонием из пасти и, устроившись поудобнее, захрапел. Ему снилась Дева-лебедь танцующая посреди бледных цветов.

 
Оступившийся гном цветасто выругался.
 

– Кочки эти проклятые! Вода эта проклятая! Цветы эти…

– Проклятые, – подсказал Мим, равнодушно наблюдая как гном, цепляясь за пучки травы, выбирается на сушу.

– Разве же это место для благородного наугрима?! – патетически воскликнул тот, выжимая воду из кудлатой бороды. – Ни одного камня на милю вокруг!

– Тут ты ошибаешься, – орк поддел кончиком сапога поросший мхом булыжник. – Хочешь личинок?

– Гномам нужны камни! Свежий ветер гор! Просторные подземные чертоги!.. И никаких личинок.

– Как хочешь.

 
Орк пожал плечами и отправил в рот добытое из-под камня насекомое.
 

– Освежает, – сказал он.

– Гномам нужны камни, – согласился Маэглин.

 
Запыхавшийся колдунец едва поспевал за прочими участниками похода. Альквен же, несмотря на все опасения Мима, казалась, просто плыла над болотами с непринужденной грацией, словно вовсе и не касалась точеными ножками земли.
 

– Мы отдыхать? – мелодичным голосом осведомилась она.

– Мы отдыхать, – кивнул колдунец. Он оперся на посох и обмотал посеревшую от грязи бороду вокруг шеи на манер шарфа. – Ни к чему нам изматывать себя, ведь столкнувшись с неведомой опасностью, мы рискуем оказаться беспомощными.

– Из опасностей здесь разве что лягухи, – сказал Мим. – Ну еще водяные змеи.

– И Болотный Король.

– Ага, – согласился орк, подумав. – И он тоже.

– Если ты вздумал завести нас в ловушку, то берегись! – в очередной раз предупредил наугрим, усаживаясь на землю. – При первых признаках первой же опасности ты умрешь… э-э-э… первым!

– Болотный Король сдерет с меня кожу, – покачал головой Мим. – Как только узнает, что я вызвался помочь вам отыскать Источник Желаний. Только делать он это будет очень медленно, так что умру я последним.

 
На несколько минут воцарилось неловкое молчание.
 

– Хэрулин? – неуверенно переспросила эльфийка.

– Не бойся девочка моя, – Маэглин ласково погладил ее по руке. – Мы здесь и оградим тебя от происков Хэрулина.

 
Завидя, как колдунец прикасается к деве-лебедю, Мим скрипнул клыками от внезапно затопившей душу черной ревности.
 

– Если встретите Болотного Короля – молите о пощаде! – рыкнул он. – Ползайте на коленях и лобызайте его сапоги. Унижайтесь, и, может быть, вы умрете быстрой и болезненной смертью.

 
Вжжжи-и-ик! Вжжж-и-ик!
 

– Никогда еще я не лобызал ничьи сапоги, орк.

– Тогда гном, ты умрешь медленной и болезненной смертью. Так же как и я.

– Зато я умру свободным, с высоко поднятой головой!

– Не так уж и высоко, – оскалился Мим.

 
Вжжжи-и-ик! Вжжж-и-ик!
 

– Как укорочу тебе лапы, зеленомордый, будешь не выше меня.

 
Орк сомкнул узловатые пальцы на рукояти меча.
 

– Попробуй, 'ном.

– Не будем обострять наши и без того непростые отношения, друзья мои! – прервал разгорающуюся ссору колдунец. – Я прошу тебя, уважаемый гном, относиться к нашему проводнику с тем уважением, которого он заслуживает.

 
Вжжжи-и-ик! Вжжж-и-ик!
 

– А тебя, уважаемый орк, я прошу более не прибегать к выражениям унижающим высокочтимого наугрима…

 
Подумав, Мим снял руку с рукояти. Дело говорит колдунец. Не время нынче до ссор, а то и вправду недолго кожи лишиться. Нет, пара шрамов, конечно, совсем не помешает, даже наоборот, но перегибать палку все же не стоит.
Остаток дня путники прошагали в молчании, если, конечно, не считать монотонных песнопений гнома. Но песню, смысл которой сводится к фразе «Долбить камень, добыть золото» с точки зрения Мима вполне можно было считать молчанием.
 
 
На закате гном срубил деревце и колдунец, выслушав скупые заверения орка о полной безлюдности, безгномности и безорковости этих мест, разрешил разжечь костер.
 

– Нету вокруг никого, – заверил Мим. – А ежели кто издалека и увидит, то решит, что болотный огонь не иначе.

– Почему это болотный? – слегка обиделся Маэглин. – Самый что ни на есть натуральный, магический.

– Да потому что все знают, что нету вокруг никого. Сплошь топи, а в топях – болотные огни.

– Не нравится мне это, ох не нравится, – заявил на всякий случай гном, но сильно возражать не стал и, усевшись возле огня, принялся сушить бороду. – Ты учти, орк, если затеваешь чего, то от взора моего злодейству даже в точной тьме не укрыться!

 
Мим и в самом деле кое-что затевал и его это тревожило. А еще больше орка тревожил тот факт, что его это тревожит. На протяжении всего дня, то и дело намеренно опережая путников, он украдкой доставал из-за пазухи сорванный накануне цветок и с насаждением втягивал широкими ноздрями сладковатый аромат увядания. А затем оглядывался назад, выискивая взглядом фигурку девы-лебедя, безмятежно плывущую средь Великих Унылых Топей.
Выудив из заплечного мешка нехитрый провиант, Мим немного потоптался возле костра, после чего отошел в сторону и примостился рядом с Альквен, которая, казалось, огонь не слишком-то жаловала.
 

– Так значит ты… это… эльфийка? – попытался завязать непринужденный разговор орк и тут же мысленно отвесил себе оплеуху. Ну надо же быть таким кретином! Надо бы попробовать еще раз… – Э-э-э… Может быть, хочешь сухарь?

 
Еще одна оплеуха.
Дева-лебедь скосила черные глазки на могучую руку орка, сжимавшую угощение.
 

– Еда? – спросила она.

– Еда, – счастливо выдохнул орк, наблюдая как эльфийка, с осторожностью пугливой лани, берет сухарик и впивается в него жемчужными зубками. – Хочешь, я могу и личинок найти. Вкуснотища!

 
Альквен едва заметно качнула головой.
 

– Ты странный. Делишь со мной хлеб. Бродишь один. Ты потерял гламхот?

– Потерял, да, – Мим судорожно сглотнул, размышляя, как бы не ляпнуть лишнего. – Я им не больно-то нравился.

– Почему?

– Слишком красивый.

 
Дева-лебедь звонко рассмеялась.
 

– Они тебя обманули! Ты некрасивый! Ты страшный и уродливый.

 
Сердце Мима пело от радости. О, сколько бессонных ночей провел он мечтая услышать эти слова из уст своей соплеменницы. Пришло время и кто говорит их ему? Эльфийская дева!
 

– Это ежели по вашим меркам, – сказал он. – У меня зеленая кожа, черные волосы, желтые глаза, шишки и бородавки. Но по меркам моего племени я слишком красивый, а это плохо. Смазливый, так они говорят…

 
Громко захохотал у костра гном, вне всяких сомнений подслушивавший разговор. Встрепенулся задремавший было Маэглин. Но Миму не было до них никакого дела.
 

– Моя кожа слишком зелена, слово трава на ярком солнце, – объяснил он. – Мои волосы не похожи на щетину воинов, они мягкие и даже немного вьются, если отмыть их от грязи. Цвет моих глаз наводит на мысли не о гнойниках а о золоте, да и бородавка настоящая всего одна – вот эта, крохотная, на носу. Остальные и бородавками-то не назовешь… – Мим обреченно махнул рукой. – Так что для моих сородичей я, словно для твоих – лебедь-калека…

 
Гном катался по земле, задыхаясь от смеха.
 

– Лебедь-калека! – выкрикнул наугрим меж приступов безудержного хохота. – Вы посмотрите на него! Лебедь-калека и дева-лебедь…

– Где? – Маэглин принялся с любопытством оглядываться. – Если мы сможем подстрелить хотя бы калеку, то приготовим на ужин прелестное жаркое. Признаться честно, походные гномские сухари и эльфийские лепешки в последнее время вызывают у меня весьма странные ощущения. Похоже на то, что вскоре я буду страдать от жестокого запора.

– Я тебе голову отгрызу, гном! – рявкнул Мим не оборачиваясь. – И меч не понадобиться…

 
Орк с напряженным любопытством вглядывался в лицо эльфийки, но после первого приступа очаровательного веселья Альквен, казалось, и не думала насмехаться над его откровениями.
 

– Эль! – вдруг воскликнула она, указывая на небо.

– А?

– Улетели, определенно улетели… Какая жалость!..

– Эль!

– Чего она говорит? – обернулся Мим к колдунцу.

– Что?

– Она сказала «эль» или что-то вроде того.

– Это означает «звезда», – пояснил Маэглин. – Довольно примитивное эльфийское восклицание. На ряде языков Средиземья это также означает распространенный спиртной напиток, но в данном контексте, я склонен полагать, речь все же идет о звезде.

 
Орк задрал голову, уставясь в темные небеса. Ну звезда да и не одна – только что с того?
Альквен вскочила на ноги и плавным, грациозным движением сбросила с себя накидку, оставшись… оставшись…
Мим отвернулся и поспешил к костру.
 

– Что это она делает? – спросил он, стараясь не оборачиваться.

– Танцует, – Маэглин неспешно набил трубку и, раскурив, выпустил колечко. – Эльфы, что ни говори, примитивный народ, несмотря на многочисленные достижения в области искусства. Слишком часто атавистические инстинкты берут верх над разумом. Песни и танцы в свете звезд для них обычное дело.

 
Мим покачал головой. Все сказанное колдунцом проплыло мимо него вместе с клубами табачного дыма, вытесненное соблазнительной картинкой обнаженной эльфийки. Орк почувствовал, как рот наполняется слюной. В животе оглушительно заурчало.
 

– Отвратительно! – заявил наугрим. – Лично я считаю, что это просто отвратительно. Демонстрировать обнаженное тело в пошлом призыве к спариванию…

 
Терпение орка лопнуло. Он попытался встать, чтобы запихать эти слова коротышке обратно в глотку, но вдруг понял, что выбрал для этого неудачный момент. Нагая дева-лебедь пробудила в Миме не только банальный голод.
Орк раздраженно заерзал, пытаясь устроиться поудобнее.
 

– Зачем был дан нам разум? – продолжал распалившийся гном. – Чтобы рыть, копать и добывать! Чтобы изобретать и создавать! И ни одно порядочное существо не должно отвергать сей дар в угоду низким плотским желаниям!

– Тебе легко говорить, – мстительно отозвался Мим. – У вас, гномов, небось и баб-то нету.

– Что?!

– А ежели и есть, то, наверное, так уродливы, что вы их специально прячете, чтобы над вами не смеялись.

– Мне говорит об уродстве житель болот, который только что жаловался, что недостаточно уродлив?!

– По крайней мере, я в уродстве кое-что понимаю.

– А я, по-твоему, нет?!

– А что – да?

– Нет!

– Что?

– Что?

– Успокойтесь э-э-э… друзья мои, – пробормотал Маэглин. – Каждый народ обладает собственными представлениями о красоте и добродетели.

– А я о том и говорю, – рыкнул орк. – Ежели дева-лебедь хочет танцевать голой пусть танцует! Пусть хоть у меня на коленях танцует!

– А я говорю – нет! – закричал гном. – Я не желаю, не желаю, не желаю этого видеть! Я не желаю иметь ничего общего с подобными вещами!

– Хочешь – не хочешь, а уже поимел, – гадко ухмыльнулся Мим.

– Это что еще значит?

– То и значит. Спроси у мамы с папой.

 
Лицо наугрима окаменело.
 

– У кого? – страшным голосом переспросил он. – У кого?!

– Ну это… у родителей.

– Лично мне совершенно все равно, – вставил колдунец. – Мудрость, которой я достиг, позволяет мне совершенно не обращать внимания на желания плоти. Совершенно не обращать…

– Никогда не произноси больше этого слова, – предупредил гном сверля Мима взглядом. – У наугримов не бывает никаких… никаких на букву "м".

– Молотов? – предположил орк. – Да нет, у вас же есть боевые молоты и другие… тоже молоты, только которые для кузнецов…

– Молока? – с отсутствующим видом произнес Маэглин. – Молока и коров. Если подумать, то это вполне логично, друзья мои. Попробуйте-ка свести корову по тысяче пятидесяти трем ступенькам вниз, в какой-нибудь Шестой Ярус Подземных Чертогов.

– И молока тоже. Но я про другое «м». У нас бывают только «п». Точнее – два «п». Папа и папа, ясно?

 
Мим пошевелил губами и принялся загибать пальцы.
 

– Никогда, никогда больше не произноси при мне этого слова! – продолжал гном. – В противном случае ты приобретешь себе страшного врага, который будет следить за тобой с утроенным тщанием!

– Получается четыре, – сказал орк.

– Четыре?

– По два «п» в каждом слове "папа".

 
Бульк!
Мим осторожно приоткрыл один глаз. По собственному опыту ему было известно сколь гибельно в реальной жизни поведение героев древних саг. Если кто-то прокрался к лагерь с намерением перерезать спящим глотки, то худшее что можешь сделать лично ты – это вскочить на ноги и заорать, предупреждая остальных. Все шансы за то, что в этом случае убийца, прежде всего, обратит клинок в сторону твоего брюха.
Бульк!
А вот немного выждав можно добиться гораздо большего. Например, что убийца перережет глотку лежащему рядом с тобой (хорошо бы гному!) и подставит под удар спину.
Бульк!
На этот раз Мим увидел. Медленно, чтобы не скрипнули суставы, он поднялся на ноги и оглядел спутников. Седобородый колдунец спал на спине, подложив бороду под голову. Храп, вырывающийся из его открытого рта, не шел ни в какое сравнение со звуками, которые издавал востроглазый гном. Альквен лежала в сторонке от остальных, свернувшись в клубочек, словно котенок.
Бульк!
Очередной всплеск заставил орка выбросить из головы сантименты и поспешить заводи с черной водой. Когда рыба снова взвилась в воздух, то Мим схватил ее без труда. Холодная и скользкая она уставилась на орка глазами в которых не было ни проблеска разума, но из разинутого рта донесся зловещий шепот Болотного Короля.
 

– Мой славный злобный Мим, – прошептала рыба. – Ты далеко продвинулся.

– Пока еще недостаточно далеко, мой повелитель.

– Дальше, чем многие.

– Многие? – переспросил орк.

– Твой кузен Ибун разбил лагерь в полутора лигах к востоку от вас.

– Стало быть, он доберется до Источника раньше нас, – прикинул Мим. – А эти… мои спутники тебе больше не нужны.

– Ах, Мим, знал бы ты что за отребье ведет с собой твой родственничек! Люди с запада, самозванные потомки великих государей былых времен. Все их помыслы лишь о том, чтобы возродить величие своих жалких королевств.

 
Орк нахмурился и покрепче сжал рыбу.
 

– Это плохие вести для нас?

– Вести, как вести, – в голосе Хэрулина промелькнула насмешка. – Сотню лет копил Источник Желаний сырую магию и его силы без сомнений хватит, чтобы исполнить их волю. В отдаленной перспективе, разумеется…

– В чем, мой повелитель?

– Они не задумываются о том, какую цену придется заплатить за возвращенное величие, – Болотный Король уже откровенно хихикал. – Пожар бесконечных войн охватит половину Средиземья, кровь смертных и бессмертных обильно оросит земли, тьма и ужас наберут невиданную силу уничтожив целые народы, и все это для того, чтобы после десятилетий борьбы люди наконец объединились под древними знаменами… Никто из тех, кто идет нынче к Источнику Желаний не доживет до тех времен. Они передерутся сразу же, не сходя с места, утверждая свои, более чем сомнительные, права на корону.

– Ваше коварство не знает границ, – почтительно склонил голову орк. – Как и ваше знание человеческой природы.

– Оно безусловно велико, – согласился Болотный Король. – И именно поэтому я предрекаю, что им не удастся исполнить задуманное. Их претендент нечист, Источник не отзовется на его зов.

– В этих краях трудно заботиться о гигиене, – сказал Мим. – Колдунец постоянно это твердит. Но деву-лебедь это не огорчает. Вы бы видели ее, мой повелитель!

– Эта глупая эльфийка – как раз то, что нужно. Претендент, который заставит Источник выполнить желание… мое желание, разумеется.

– А как же Ибун?

– Он позаботиться о людишках и встретит вас около полудня, неподалеку от Источника.

– И тогда мы убьем гнома и колдунца, а потом пленим эльфийку?

– Нет, тогда ты убьешь кузена и заслужишь безграничное доверие своих спутников. Ибун не станет ожидать от тебя удара в спину.

 
Мим задумался. К колдунцу он особых чувств не питал, а вот что сварливого гнома придется терпеть на несколько часов дольше – это даже жаль. Дева-лебедь останется жива, ведь нет никакой нужды причинять ей вред…
Приказ Хэрулина пришелся орку по душе. Кузен Ибун отличался заносчивостью и был склонен жестоко насмехаться над Мимом когда они были еще детьми. Обычное дело среди орков, но помнится, именно Ибун как-то назвал его «симпатяшкой». Симпатяшкой, подумать только!.. Мим поймал себя на том, что вот-вот заскрежещет зубами от злости.
 

– С радостью, мой повелитель!

– Я знал, что на тебя можно положиться, мой верный Мим. После того, как вы разделаетесь с Ибуном, веди своих спутников прямиком к Источнику Желаний. К тому времени они не будут ждать о тебя подвоха и…

– Да?..

– И ты – предашь.

– Почему?

– Потому что предавать – твой талант. Твой единственный и неповторимый талант.

– Эй, с кем это ты там разговариваешь?!

 
Орк мигом сжал рыбу и обернулся. Проснувшийся гном с подозрением смотрел на него.
 

– Вот чего поймал, – Мим вытянул вперед руку и раскрыл ладонь, показав раздавленную рыбу. – Кажись, съедобная.

– Это еще что?

– Рыба.

– Рыба? Какая еще рыба?

– Рыба? – проснувшийся колдунец потирал сухонькими кулачками глаза. – Уха?

– Обыкновенная болотная рыба, – пожал плечами орк.

– Я слышал, как ты разговаривал, – продолжал хмурится гном. – Ты что – всегда говоришь с рыбами?

– Конечно, – не задумываясь соврал Мим. – Все орки говорят с рыбами.

– К чему бы это?

– Разве гномы не поют песни про золото, когда копают… это… ну, золото?

– Поют, – признал наугрим. – У нас много песен про золото.

– Все песни гномов про золото, – сказал Маэглин вычесывая из бороды сор. – Так что там с этой рыбой? Она годится на уху? Я думаю, что можно будет добавить и туда пару гномских сухарей, может быть, они хоть немного размякнут…

– Он говорил с этой рыбой, Маэглин! Откуда мы знаем, что зеленорожий не замышляет какую-то гадость?

– Говорил с рыбой?.. Маловероятно, честно говоря, очень маловероятно, – пробормотал колдунец. – У рыб, знаете ли, отсутствуют необходимые принадлежности для того, чтобы разговаривать. Голосовые связки и все такое. Надеюсь, кто-нибудь захватил с собой котелок?..

 
Солнце уже начало клониться к горизонту, а тени удлинились, когда Мим остановился, приглядываясь и принюхиваясь.
 

– Мы отдыхать? – спросила эльфийка.

 
Даже ей, казалось, совсем ранее не тяготившийся долгим путешествием, дневной переход показался утомительным.
 

– Мы отдыхать, – простонал выбившийся из сил колдунец. – К чему такая спешка, Мим?

– Мы совсем рядом, – ответил орк указывая на рощицу угольно-черных деревьев. – Вон там. Это и есть Источник Желаний.

– Что-то больно уж быстро, – проворчал гном. – Я думал до него еще день или два.

– Я вспомнил короткий путь, – рассеянно ответил Мим.

 
Он почуял некий смутно знакомый запах, но никак не мог определить что это. И лишь когда один из стволов вдруг сдвинулся с места, Мим разглядел, что никакое это не дерево, а огромный, восхитительно уродливый орк.
 

– Ловушка! – закричал гном, размахивая секирой. – Я так и знал! Я предупреждал!..

 
Мим проворно отпрыгнул в сторону, уходя от удара.
 

– Не разевай пасть попусту! – прошипел он. – Этот ублюдок больший враг мне, чем тебе.

 
Глядя на приближающегося орка затрепетавшая Альквен поспешила укрыться за сгорбленной спиной колдунца. Маэглин поплевал на ладони и поудобнее перехватил посох.
 

– Не подходи, орк! – крикнул он. – Я – Маэглин! Маг, пусть и не самый известный, но сил моих с лихвой хватит, чтобы превратить тебя в жабу!

 
Ибун запрокинул голову и громко расхохотался. Стальные кольца в его носу отозвались неприятным перезвоном.
 

– Ну и ну, – проговорил Ибун, разглядывая путешественников. – Слабоумная эльфийская девчонка, дряхлый колдунец и гном, который запутается в собственной бороде куда раньше, чем нанесет смертельный удар. Подходящую компанию ты себе подобрал, братишка.

– Ты еще узнаешь силу моего удара, болотный житель, – мрачно пообещал наугрим. – Меня зовут наугрим Гном. Запомни это имя, ибо это имя того, кто снесет тебе голову!

– Гном Гном? – Ибун снова захохотал еще больше. – Как я посмотрю, вы гномы – большие выдумщики… Но хватит слов, – орк обнажил вороненое лезвие кривого клинка, – Мим прикончи колдунца и хватай девчонку, а я посмотрю, на что способен этот коротышка…

 
Мим шагнул в сторону, пропуская кузена к гному, и тут же обрушил страшный удар меча на затылок Ибима.
 

– Совсем неплохо для симпатяшки, а? – обратился он к телу сородича. – Кстати, я всегда считал, что кольца в носу – это недостаточно уродливое украшение для уважающего себя орка.

– Мертвый орк воняет, – сказала Альквен, выглядывая из-за спины колдунца.

– Так, стало быть, ты не собирался нас предавать? – спросил гном, опуская секиру.

 
Орк пожал плечами.
 

– Тебя и в самом деле зовут Гномом?

– Ну, а что я могу с этим поделать? Разве что сказать очередное "спасибо, чтоб вы провалились" папе и папе, когда приходится называть свое имя…

– Поскольку, как мы все видим, наш проводник отлично справился, – сказал Маэглин, – я думаю нам следует продолжить путь и разбить лагерь непосредственно возле Источника Желаний. Сегодня в полночь мы проведем ритуал.

– …Они могли бы назвать меня каким-нибудь другим гномским именем, например, Малыш или там… Малыш. Или еще как-нибудь.

– Малыш – хорошее гномское имя, – подсказал колдунец. – Очень распространенное. Почему бы им не назвать тебя Малыш?

– Это ты у них спроси. Вместо этого они назвали меня Гном!

– Гномы – большие выдумщики, – улыбнулась эльфийка.

– У тебя хоть имя без этого… – сказал Мим, когда они добрались до мертвой рощицы, окружавшей круг потрескавшихся от времени камней. – Без того, который… ну, который внизу, понимаешь?

– Внизу?

– Мим имеет в виду подтекст, – предположил Маэглин, опускаясь на колени возле пересохшего источника. – Нечто, заключающее скрытый смысл.

– Гном Гном. Что уж тут скрывать? – Вслед за эльфийкой наугрим подошел к волшебному кругу и небрежно потыкал крошащиеся валуны сапогом. – Это и есть Источник? Суховат малость, а?..

– Вода вернется в полночь, – прозвенела Альквен, сделав пируэт. – А вместе с ней вернется древнее волшебство…

– А меня назвали в честь Мима Карлика, который предал Турина, перейдя на сторону моих сородичей, – сказал орк, пятясь назад. – Для некоторых из наших слово «мим» теперь означает «предатель». Тоже скрывать особенно нечего…

 
И едва успели его спутники осознать сказанное, как появившийся из-за деревьев Болотный Король набросил на них колдовскую сеть.
 
 
Звезды уже высыпали на небосклоне, но некому было воскликнуть «Эль!» и станцевать в лунном свете. Альквен, подобно двум ее верным спутникам, недвижимо замерла возле Источника Желаний, обездвиженная чарами Хэрулина. Мим сидел в отдалении, задумчиво катая меж пальцев увядший болотный цветок.
Близилась полночь.
Болотный Король, высокий и статный, одетый в темно-зеленое и темно-коричневое нетерпеливо расхаживал взад-вперед. Но вот, остановившись на мгновение, он подошел к эльфийке и, коснувшись тонкими пальцами ее подбородка, воскликнул:
 

– Прелестно!

– Да, мой господин, – машинально отозвался Мим.

– Это поистине прелестно, мой верный Мим. Такая неземная красота, такая чистота и, – Хэрулин вгляделся в глаза Альквен, – столь поразительное отсутствие мыслей! Воистину, впервые за многие годы я вижу пред собой разум, который еще не успели источить пороки!

 
Гном каким-то образом ухитрился издать угрожающее рычание.
 

– Нет-нет, не бойся, о потомок славного Дарина, у меня и в мыслях не было пользоваться ее беспомощностью! – воскликнул Болотный Король. – Чистота помыслов, красота и незамутненность ума – не более чем поэтические обороты, столь часто встречающиеся в тот миг, когда речь заходит о делах легендарных. Воззвать к Источнику Желаний может лишь тот, кто невинен телом – в этом и есть граничное условие.

 
Мим медленно поднял голову.
 

– То есть она никогда?..

– Безусловно. Я бы это непременно почувствовал. Однако, я совсем забыл поблагодарить за службу тебя, мой верный Мим. Ты не самый умелый воин и не самый хитроумный их моих слуг, но предательство… Оно у тебя в крови. И ты выполнил мое поручение самым наилучшим образом.

– Благодарю, мой повелитель.

 
Орк поднялся на ноги и подошел ближе, рассматривая Альквен.
 

– Мои враги беспомощны. Они будут собственными глазами наблюдать, как пробуждается древняя сила и невинная эльфийка призовет к ней, попросив исполнить мое желание. Да проститься мне этот оборот речи, но – можно ли желать большего?!

 
Гном вдруг снова зарычал, а седой колдунец бешено завращал глазами и через несколько мгновений Мим ощутил, как земля под ногами начинает подрагивать. Он услышал журчание и увидел в центре каменного круга блеск прибывающей из глубин воды.
 

– Время! – решительно провозгласил Болотный Король. – Я займусь эльфийкой, а ты Мим следи за гномом и волшебником. Чары, которые я на них наложил, должны продержаться до утра, но Исполнение Желаний сопровождается огромным выбросом чистой магии. Если чары ослабнут и кто-нибудь пошевелится, придется тебе довести начатое до конца… Что это у тебя в руке?

 
Орк нехотя разжал ладонь. Хэрулин изумленно уставился на горстку лепестков.
 

– Да проснись ты, Мим! Что на тебя нашло?! Выбрось этот мусор. Доставай меч! Перестань витать в облаках и думай о награде, которая тебя ждет. Я не забываю тех, кто служит мне верно. – Видя, что орк все еще медлит, Болотный Король ударил его по руке и подошвой сапога растер лепестки по камням. – Шевелись же!

– Да, мой господин, – послушно склонил голову Мим, вынимая меч. – Только один вопрос мой господин.

– Что еще тебе непонятно?

– Так значит все, что вам было нужно – невинность?