Текст книги "Пучина"

Автор книги: Константин Просветов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

В комнату вошёл глава, как понял Вингри по причудливой одежде и колпаку на голове. За ним следом следовала стража – два слуги с трезубцами. При его появлении все бритоголовые склонили головы, а моряки с ужасом уставились в свои пустые тарелки, тем самым тоже склонив голову. Главе это явно понравилось, и он довольно взмахнул рукой. С этим все подняли головы и тогда Вингри смог лучше рассмотреть вошедших. Глава был по виду ещё страшнее, чем те в рясах. Его кожа была столь белая, что просвечивала все кровеносные сосуды под ней, причём наполнены они были какой-то тёмной жидкостью вместо крови, из-за чего получалась своеобразная сеть из гнилостных линий на теле главы. Глаза его блестели ещё больше и были выпученными. Вингри даже удивлялся, как они ещё не выпали. Но не это было самым страшным в глазах главы – они были не человеческими, а рыбьими. Встав во главе стола, глава принялся читать какую-то молитву на малопонятном, рычащем языке. Вингри даже отдельных слов не мог разобрать – всё сливалось в сплошную какофонию. А ему вторили собравшиеся бритоголовые. Вингри даже поразился, как человеческая глотка может вообще порождать такие чудовищные звуки. После молитвы, глава взмахнул своей костлявой рукой и удалился. Это послужило сигналом к началу трапезы. Бритоголовые ели с достоинством и аккуратностью воспитанных и культурных людей, а вот заключённые моряки налетели на пищу, как оголодавшие стервятники. Собственно, они и были оголодавшими, а потому поглощали сомнительного качества пищу просто свинскими масштабами. Вингри же придирчиво выбирал себе блюда. Не всё было ему по душе, да и сомневался он в пище, приготовленной этими сектантами-монстрами. Один из бритоголовых заметил его заминку и учтиво протянул одно из блюд – это была жареная рыба в каком-то красноватом соусе.

– Вот, возьми, – сказал он. – Ты явно проголодался.

Вингри всего передёрнуло от такой учтивости, но он всё же принял блюдо. Он и сам хотел взять что-то подобное, так что особой признательности по отношению к бритоголовому не испытывал. Тот же, видя всё смятение Вингри, лишь тихо посмеялся в кулак и продолжил, есть, попутно перебрасываясь фразой-другой с соседями. Вингри же принялся есть, хоть и с отвращением. Пища давалась ему с трудом, с силой он проглатывал куски рыбы, даже не удосуживаясь вынимать кости, которые больно укалывали горло. Но вскоре голод взыграл над ним, и он принялся за другие блюда. Его сосед-бритоголовый видя это, лишь шире улыбался, что знатно нервировало Вингри. Он не понимал, что тому от него нужно; к чему была вся эта учтивость. На него смотрели, как на заблудшего слепца, который только начал прозревать и видеть картину мира целиком. Такое было у него ощущение. Вскоре трапеза закончилась и первыми встали бритоголовые. Они переговаривались между собой и смеялись до боли противным смехом. Измождённые моряки же всё продолжали набивать свои животы едой, как будто бы ели в первый и последний раз. Вингри хотел задержаться и расспросить одного из них, но ему помешали. Один из стражников отвёл его в небольшую келью и велел никуда из неё не выходить. Келья была действительно крохотной. В ней места хватало буквально на одного человека. Была одна каменная кровать и небольшой столик, на который Вингри вывалил все свои пожитки. Кровать была жутко неудобной, но он всё же прилёг и провалился в сон.

Снилось ему море, бескрайнее чистое море. Вода была зеленоватого цвета, в небе летали чайки, а он плыл со своей командой на корабле. Они везли груз в далёкий и малоизвестный порт чужой страны. С ним вместе были все его друзья, старые и новые; и он весело с ними общался, промениваясь шутками, понятными только им одним. Там был и капитан со своей неизменной подзорной трубой. Он всё время пристально смотрел в неё и что-то ворчал рулевому. Рулевой же мирно курил свои отвратительно пахнущие самокрутки и крутил руль. Паруса были полны попутным ветром, и корабль шёл как по маслу. Так незаметно проходила миля за милей. Но вот на горизонте показались тучи; капитан начал кричать и отдавать команды матросам, готовясь встретить морской шторм. Все были умелыми мореплавателями, никто не страшился надвигающейся угрозы. Но Вингри не покидало чувство опасности. Они видел в море приметы с его родины, приметы жуткие и не сулящие ничего хорошего. И вот шторм настал. Корабль кидало из стороны в сторону; все трудились в поте лица своего; палубу постоянно орошали высокие волны; паруса почти порвал могучий ветер; вдали сверкали ветвистые молнии цвета пурпура. И тут Вингри услышал голос. Он был прямо у него в голове; голос чистый и ясный. Он что-то говорил ему, что-то важное, но Вингри не мог разобрать ни слова. Он корил себя за это; он думал, что боги шлют ему весточку, сигнал, который он непременно должен передать капитану, чтобы избежать ещё неизвестной опасности, но он не мог разобрать слова. И вскоре, когда в мачту попала молния, и вспыхнул пожар, только тогда Вингри смог разобрать несколько слов. Это были “Чёрная Вода” и “Человек-с-флейтой”. Затем голос стих, а корабль пошёл ко дну, напоровшись на риф.

Вингри проснулся весь в крови, как это было и раньше, только теперь к крови был примешан пот, липкий и противный. Вингри не мылся уже несколько дней, ему некогда было смыть с себя кровь, а потому от него изрядно воняло. Он не знал, сколько именно проспал, но сил в теле всё ещё не было. Он был всё столь же усталым и измученным. Насилу встав с кровати, он принялся разбирать кучу своих вещей. Все они лежали на каменном столе в первозданном виде. В них никто не копался, и это радовало Вингри, ведь там было несколько обсидиановых ножей. В данной ситуации они сослужат ему хорошую службу. Он не знал, сколько прошло времени, но неожиданно для него в каменную дверь постучали. Затем в келью вошёл один бритоголовый – это был тот, который угостил Вингри за столом.

– Можешь не вставать, – сразу же начал тот, говоря на странном, булькающем, наречии. – Я пришёл проведать тебя и успокоить. Не бойся, я не причиню тебе вреда.

Данные слова ещё больше насторожили Вингри и он покрепче сжал нож, который успел припрятать под одежду.

– У тебя множество вопросов, я понимаю, – склонив голову, продолжил бритоголовый. – Я постараюсь ответить на все из них.

– Кто вы? – без раздумий выпалил Вингри и сразу же об этом пожалел.

– Мы – Дети Чёрной Воды, – всё также тихо и размеренно ответил бритоголовый. – Ах, нам, наверное, будет трудно общаться, если мы не узнаем имён друг друга, не так ли? Я – Вертезель из Каранала, что в Старой Империи.

– Я Вингри, – буркнул в ответ он. – Просто Вингри из небольшой деревеньки Турна.

– Приятно познакомиться, Вингри, – с небольшим поклоном ответил Вертезель. – Как я уже сказал, мы – Дети Чёрной Воды. Жители Срединных Земель могут назвать нас языческой сектой. Хм, наверное, так и есть. Но мы не причиняем никому вреда. Напротив, мы спасаем моряков, гибнущих в вода Мутных Рифов. К сожалению, спасти удаётся не всех, и ты тому пример. Приношу свои искренние сожаления!

– И кому вы молитесь?

– Мы почитаем Того-Кто-под-Водой. Это сложно объяснить непосвящённому в наши таинства. Но заверю сразу, это не злой тёмный бог, стремящийся всё уничтожить. Он – первопричина всего, Он создал этот мир, и мы покланяемся Ему в этом ключе.

– И превращаетесь в рыб, чтобы жить поближе к его вотчине?

– Именно так! Только став полноценными обитателями Чёрной Воды, мы сможем приблизиться к нашему Создателю.

– Вы и меня в рыбу хотите превратить?

– Нет, что ты! – сразу же замахал руками Вертезель. – Это добровольный выбор каждого. Если ты не хочешь, то можешь стать мирским послушником и жить в этом монастыре.

– То есть вы никого отпускать, не намерены?

– Это просто невозможно. Наш остров находиться в самом центре части Туманного Моря в месте, которое вы называете Мутными Рифами. Ты должен знать, как моряк, что ни один корабль не сможет пройти через них.

– О, и людей вы с ума сводите из благих намерений? – не смог сдержаться Вингри. Слишком всего накопилось в его душе. Он порывался зарезать этого Вертезеля и сбежать, но слова бритоголового его немного отрезвили. Из Мутных Рифов действительно нет пути назад.

– Мы никого не сводим с ума! – возмутился Вертезель. – Одиночество и монашество трудно принять. Как и трудно принять вечную разлуку с родными. Но это не наша вина! Мы даём вам всё – и пищу, и крышу над головой. Всё!

– И голоса в голове вы тоже из благих намерений даёте? – с кислотой в голосе буквально выплюнул Вингри.

– Это Голос наше Господина, – пояснил Вертезель. – Он говорит с нами из-под воды, где находиться его истинный Храм. Глас Его – святое дело, и только избранные им могут его услышать. Так что радуйся – ты избран был вершить дела!

После этого бритоголовый пришёл в некий экстаз и тихо задёргался. Из глаз его сочилась мутная жижа, словно слёзы.

“Наверное, это и есть та вода” – подумал про себя Вингри.

Так длилось несколько минут, пока под ногами у них не скопилась небольшая лужа. Только затем Вертезель пришёл в себя. Поправив растрёпанные одеяния, он продолжил:

– Ох, сам Настоятель связался со мной, – объяснил он. – А потому мне пора. Я пришлю другого брата. Он покажет тебе монастырь.

С этим Вертезель удалился, а Вингри упал на каменную кровать. Мутные мысли витали в его голове. А голос стал таким тихим, забился в дальний уголок сознанья и больше не мешал. Вингри даже перестал на него обращать внимания. Сейчас он думал о побеге с этого проклятого острова. Он совершенно не хотел остаток своих дней провести рабом рыболюдов. Да, они явились прямо из детских кошмаров – лысые и с жабрами, только чешуёй не покрытые. Это наводило жути на него. Все его надежды сейчас крутились вокруг обсидианового кинжала, который он припрятал у себя за пазухой. Это было его единственное оружие. Но он не знал, были ли на острове стражники. Однако долго думать он не смог – хорал из голосов снова взял верх над разумом, и Вингри провалился в сон, полный ужаса и кошмаров.

Ему снились гигантские твердыни, затопленные водой. И стаи рыб, снующие вокруг немыслимых шпилей. Это был город под водой. Город мрака, город Зла. Вингри плавал, словно рыба, и смотрел на этот неземной пейзаж. Город был построен не для людского племени. Здесь не было дверей или лестниц, только башни с провалами бойниц. А в самом центре возвышалось “нечто”. На вид это была огромная ракушка, поставленная вертикально. Огромный шпиль уходил ввысь. Скорее всего, его конец достигал поверхности. Сама же башня была усеяна отверстиями, из которых в такт выходил воздух, судя по пузырям. Это был храм – вот что понял Вингри. Храм Того-Кто-под-Водой. Он не знал – кто это, просто слова сами всплыли в голове, и он их озвучил. Только голос был не его – это было сдавленное бульканье рыболюдов. От этого Вингри перепугался ещё больше и проснулся.

Он сидел в кровати, обливаясь потом. Этот сон был столь реалистичен, что ему показалось, что всё так и было. Вингри понимал, что с ним свершилось “чудо”, и об этом “чуде” нельзя никому говорить. Особенно рыболюдам. Они-то точно придумают сотню причин принести его в жертву. А они жертвы приносили, в этом Вингри был уверен.

Из комнаты он решил не выходить – сил не было совсем. Еда давно переварилась, и его снова терзал голод. И страх. Он боялся этого места. Этого города под водой. Этих голосов. Всего. Это было за рамками понимания простого моряка.

Конечно, ходило много суеверий среди мореходцев, но в основном они были шуточными и на них мало кто обращал внимания. Но теперь он воочию увидел храм Морского Чёрта. Это зрелище запало ему в душу, и гнилой верёвкой овилось вокруг сердца. Она давила на него и порождала совершенно безумные мысли. Одна его часть хотела сбежать, другая же – разгадать тайну этого острова. Это было так заманчиво, что Вингри почти поддался искушению. Быть первооткрывателем – разве это не великая радость для моряка? Правда, всё давно уже открыли. Но теперь появился этот остров и город под ним. Это было событие, способное всколыхнуть все Срединные Земли.

Но он не мог. Он не мог остаться здесь. Это место таило в себе множество опасностей. Если этот культ разрастётся, то быть беде. Это сейчас они такие тихие и мирные, а потом устроят такое кровопролитие, что и безумцам-королям не снилось. Этот остров был опасен. Мутные Рифы тоже. Но их он хотя бы знал. Из них были пути наружу, в открытое море. Оставалось лишь сделать плот. Или угнать корабль у культистов. Он же должен быть у них. Этого Вингри не знал. Но пламя потонувшего бога чётко поселилось в его сердце.

Вот только он уже не думал о своих товарищах и других пленниках рыболюдов. Он хотел сбежать один. Всё остальное было не важно. Его не волновало, что их могли принести в жертву этому безумному богу, что они навеки останутся рабами. Нет. Его волновал только он сам.

Ближе к обеду к нему пришёл уже другой рыболюд. Парой слабо разборчивых слов он позвал его на обед. Люди сидели в всё той же пещере и ели так, как в последний раз. Все они были исхудавшими и поникшими. Но их глаза… о, их глаза! Они пылали жизнью, они пылали чёрным пламенем. Вингри уже не мог назвать никого из них человеком. У многих на шеях начали проступать рубцы. Верный признак растущих жабр. Для Вингри все они были уже потерянными людьми.

Ел он молча, опасно поглядывая на рыболюдов, обедавших с ними. По его наблюдениям это были другие, хоть и отличить их было сложно. Все лысые и в одних и тех же рясах. Словно куклы. Да, по мнению Вингри, они были простыми куклами того подводного божества. Он видел храм и понимал, что человек для Него – не более чем игрушка, которой можно играть, а затем без зазрений совести выкинуть и взять другую. Это было ужасное божество.

После обеда к нему пришёл Вертезель. Он отвёл его в новую келью, поскольку Вингри стал уже послушником. Также он объяснил ему правила служения монастырю. Правило первое гласило – никогда не мешать монахам. Всё, чтобы они не делали, свято, а потому любое неосторожное действие считалось богохульством и каралось, хоть и кара эта была слабая – домашний арест. Также ему выделили место для работы – он должен был подметать причал, где стояли рыбацкие лодки. Но он ни в коем случае н должен был мешать им. В общем, метла была его единственным другом. Но это не расстраивало Вингри. У них были корабли – вот что его радовало. Если удастся проскочить мимо рыбаков и стражников-рыбольдов, то он спасён. В море он уж сам как-нибудь выживет.

Так началась его каждодневная рутина. Он подметал доки, а рыбаки таскали различных морских тварей на кухню. Были там как знакомые Вингри рыбы, так и страшные животины, один вид которых пугал бывалого моряка. А ещё больше его пугало то, что он сам будет всё это есть. Рыбаки – все, как один, будущие послушники. У них у всех чёрные рыбьи глаза и проступающие жабры. Вингри уяснил, что только таких выпускают из монастыря. А простым смертным путь закрыт. Но это его не пугало – он сбежит, и это факт.

***

В один из обыденных рабочих дней к Вингри подошёл один из рыболюдов. Сначала он просто стоял в стороне и наблюдал за работой Вингри, что действовало тому на нервы. Он хотел швырнуть в него пыли метлой, но сдержался. Тот же молчал и пялился на Вингри своими рыбьими глазами. Были они чёрные и на выкате – одним словом отвратительные. Только было в нём что-то знакомое, но Вингри не придал этому значения. За последний месяц работ он видел множество рыболюдов и все они были похожи, как две капли воды.

– Вингри, – позвал его по имени рыболюд.

Тот сразу замер, так и не опустив метлу. Он силился сдержать шок, который пробрал его до самых костей. Он узнал его, этого рыболюда. Это был не Вертезель, с которым он общался больше всего. Нет. Это был знакомый, до боли знакомый голос.

– Вилием! – воскликнул шёпотом Вингри.

– Да, – кивнул рыболюд.

– Но что с тобой?

– Как видишь, я принял их сторону. Это был действительно правильный шаг. Тебе сразу открывается столько возможностей, о которых ты даже мечтать не смел!

– И ты пришёл меня агитировать?

– Нет, – шёпотом ответил тот. – Я пришёл тебе передать сообщение от нас троих.

Вингри сразу понял, о ком речь, а потому кивнул.

– Нас уже не спасти, но мы хотим помочь хотя бы тебе, – наклонившись к самому уху сказал Вилиеман. – Сегодня ночь приходи на третью террасу. Там мы встретимся и всё обсудим. Из наших лишь ты один остался человеком. Все остальные приняли их сторону.

– А что капитан? Он действительно погиб?

– Нет, – покачал головой Вилиеман. – Но его участь в сто крат страшней твоей. Но скоро и тебя ждёт его судьба. Потому-то мы и решили помочь тебе с побегом.

– Хорошо, – кивнул Вингри. – Я приду.

С этим их разговор закончился, и каждый ушёл по своим делам.

Вингри ликовал всей душой – он сможет сбежать с этого проклятого острова! Судьба остальных его мало заботила – это был их личный, добровольный выбор. Он не хотел уподобиться им, но и от помощи не откажется. Только им троим он мог доверять в этом месте.

В назначенное время Вингри стоял на третьей террасе. Это было единственное место, к которому допускали всех. Лишь тут можно было увидеть небо над головой. Но оно почти всегда пустовало. Рыболюдам оно было не нужно – их волновала лишь вода. А рабы были слишком заняты работой, чтобы у них оставались силы для чего-то подобного.

Вскоре послышались шаги. Обернувшись, Вингри увидел троих рыболюдов. Они ещё не совсем стали таким безликими, а потому он смог узнать в них Вилиемана, Корта и Федерика.

– Итак, ты всё же пришёл, – сказал ему Корт. – Мы не думали, что ты поверишь нам.

– В этом месте сложно верить кому-то, даже своему рассудку, – согласился Вингри. – Но вы дали мне призрачный шанс, и я им воспользуюсь.

– Что же, тогда всё просто, – сказал уже Федерик. – Сбежать с острова можно только по воде. Для этого нужна лодка из доков. Но их все охраняют рыбаки. Они уже на полпути, как рыболюды, так что договориться с ними невозможно. Но есть одна лазейка. Вертезель , должно быть, рассказывал тебе, что орден не вмешивается в дела людей с Большой Земли, так ведь?

– Это ложь, – закончил за него Корт. – они довольно часто проникают в людские поселения и вербуют себе последователей. И чтобы скрыть свой внешний вид они готовят специальное зелье.

– И есть зелье с противоположным эффектом? – догадался Вингри.

– Да, – кивнул Корт. – Это побочный продукт производства того зелья. Его просто выливают в яму с нечистотами. Но мне удалось достать немного, ровно на один флакон. Если ты его выпьешь, то сможешь покинуть остров на корабле с рыбаками. Только их всех придётся убить. Ты готов на это?

– Да, – без тени сомнения ответил Вингри.

За месяц работы он насмотрелся на рыбаков. Они уже не люди, и ведут себя не по-людски. Они звери в коже человека. Монстры, как и их господа.

– Хорошо, – кивнул головой Виилием. – Готовься. Через три дня.

– Я запомню, – сказал Вингри. – И спасибо.

Трое промолчали.

– Я передам весточку вашим родным, что вы погибли как герои, борясь с морским чудовищем.

На это троица кивнула, и без звука ушла по коридору. Вингри остался же один на террасе. Он ликовал всей душой. Он смотрел на звёздное небо и уже чуял запах земли, такой далёкой и родной.

Через три дня они снова встретились на террасе. Корт передал снадобье и подходящую одежду. С этим они направились в доки. Федерик что-то говорил на рыбьем рыбакам, и те дали им небольшую лодку. В сопровождении двух рыбаков Вингри выплыл в море. Вилием передал ему примерную карту Рифов, так что путь обещал быть лёгким. Рыбаки же по старой привычке взяли с собой еды на неделю – настолько они обычно выходят в море. Но вскоре вода вокруг покраснела – это Вингри перерезал им глотки обсидиановым ножом и сбросил трупы в воду. Теперь остался он один. У него была неделя, чтобы уплыть как можно дальше, а потому на отдых он и не надеялся. Опыт бывалого моряка вёл его сквозь рифы и водовороты. И через две недели он пристал к земле. К тому времени он сильно исхудал, а одежда рыболюдов порвалась. Но в мешке была припрятана нормальная, так что он не волновался.

Вскоре он нашёл деревеньку, и осел в ней перевести дух. Селяне были рады появлению умелого морехода, а потому он занял пустующий дом, и стал рыбачить. Настали лёгкие деньки, и лишь память иногда напоминала о том острове и Тьме, что покоилась под водой. Затем у него появилась и жена, а затем и дети. И всё пошло своим чередом. Страхи отступили, и пришло счастье.

***

С тех страшный дней прошло много лет. У Вингри выросли дети – двое крепких ребят, с которыми он выходил в море на старенькой лодке. Жизнь текла своим чередом, и ужасы былого уже совсем покинули разум моряка. Он уже успел состариться, но крепкие руки всё ещё уверенно держали вёсла.

В один из дней знойного лета Вингри вновь вышел в море со своими сыновьями. Их лодка мерно покачивалась на волнах и уносила их всё дальше от суши. Закинув сети, Вингри раскурил пеньковую трубку и принялся ждать рыбу. Погода стояла прекрасная – в небе не было ни облачка, восточный ветер нёс морскую прохладу, а в вышине кружили чайки. Они ныряли с высоты прямо в воду и всплывали уже с рыбой в клювах.

– Хороший день, – проговорил Вингри, выпустив кольцо дыма.

– Да, – согласился с ним Этель, старший сын.

Был он юношей статным и умелым, смекалистым и находчивым. Из него вышел хороший моряк, чем не переставал гордиться Вингри. Второй же сын, Сален, был куда проще своего брата. Он не особо любил море, а запах рыбы и вовсе не переносил. Но в великой любви к отцу помогал ему со всем. Однако же большую часть своего времени он уделял не морю, а девушкам из окрестных деревень. Что сказать, красотой своей он пошёл в мать, а потому девушки так и липли к нему. Семья Вингри была в меру богата, и недостатка в желающих не испытывала. Как Салену исполнилось шестнадцать лет, что уже было достаточным для вступления в брак, к ним повадились все окрестные семейства. Каждый хотел взять свою часть пирога. Но Сален был ветреным юношей, а потому остывал к женщинам также быстро, как и влюблялся.

– В этот раз рыбы будет много, – кивнул Вингри. – Ну что же, Сален, как тебе последняя кандидатка?

– Веренана? – отозвался младший. – Она красивая, но глуповатая. С такой жить – себя не уважать. Она даже рыбу толком чистить не умеет.

– Ну, это дело наживное. Но семья-то у неё хорошая, да и сама она тоже хорошенькая. Чем тебе не пара?

– Ну, уж нет! – запротестовал Сален. – Отец, ты же знаешь, у меня другая избранница…

– Даже не начинай! – прикрикнул на него Вингри. – Мы уже это обсуждали. За вдову я тебя не отдам. Нечего воспитывать чужих детей. Ты пойми, что я хочу найти для тебя лучшую пару, и лучше Веренаны ты нигде не найдёшь.

– Отец!

– Тихо! Всю рыбу распугаешь. Мы с матерью всё уже обсудили, так что на следующей неделе мы едем на сватовство, так что готовься.

С этим в лодке повисло напряжённое молчание. Вингри многозначительно курил трубку, а Сален ушёл в себя. Лишь Этель тихо посмеивался в кулак. Так прошли долгие минуты. И вот, пришло время доставать сети. Все принялись за работу. Оба сына взялись за канаты, а старик-отец принялся руководить. Он уже был не в том возрасте, чтобы таскать такие тяжести.

– Крепче хват! Да не тяни ты так! – давал команды Вингри.

С трудом, но двое юношей смогли затащить сеть на лодку. Вся она была полна рыбы. Это был хороший улов. Но тут подул сильный ветер, и лодку качнуло на волнах. Этель совладал со своими канатами, ведь силы у него было много. Но Сален с криком выпустил свои, и сеть наполовину ушла под воду вместе с рыбой. Вингри громко выругался и стремительным движением рук поймал канаты, которые все были в крови. Лодку качнуло ещё раз, только уже не от ветра. В воде Вингри увидел чёрную тень.

– Акула! – коротко крикнул старый моряк.

Акула плавала под их лодкой кругами и лакомилась пойманной рыбой. Он рвала сеть своими бритвенно-острыми зубами и тянула её на дно. Вингри покрепче перехватил канаты и принялся бороться с рыбиной. Так продолжалось ещё несколько минут, пока акула вдоволь не насытилась и не уплыла обратно в море, оставив рыбаков с порванной сетью. Вингри застыл, как громом поражённый, а сыновья лишь молчали, не зная, чем утешить отца.

Однако не из-за порванной сети Вингри застыл. Всё его тело напряглось, а глаза предательски расширились. Он смотрел на свои руки, измазанные кровью, на содранные раны, оставленные канатами, и мириады мыслей пролетели в его голове. В один момент Вингри вспомнил всё то, что так старался забыть. Он вспомнил скалы-рифы, он вспомнил могучие шторма и капитана, кто ушёл на дно морское вместе с кораблём, он вспомнил и дикий остров, и ужасных чудовищ, что там обитали. Он вспомнил всё. А причина тому была в том, что из ран на руке сочилась кровь, если эту слизь можно назвать кровью, совершенно не красного цвета. Она была голубой. Страх, первобытный страх зародился в душе Вингри. Его лицо отражалось в морской воде и казалось ему совершенно чужим, чуждым и отрешённым. Он видел самого себя, но при этом это был кто-то совершенно иной. Это был рыболюд. С нечленораздельным воплем Вингри ударил кулаком по отражению, и оно скрылось под водой, напоследок исказившись в ужасающем подобии улыбки.

– Отец! – в один голос позвали его сыновья.

Они видели, что отец их не окликается на их голоса, что с ним происходит что-то странное. Это пугало их.

А Вингри тем временем смыл “кровь” с рук и глубоко задышал. Постепенно он успокоился и повернулся к своим сыновьям. Лицо его было мрачнее тучи, а глаза таили в своей глубине нечто безумное.

– Всё в порядке, – тихо, еле слышно, ответил он.

– Отец, не переживай так, – обратился к нему Этель. – Рыба от нас никуда не денется. Не пропадёт же она из всего моря? А сеть мы подлатаем – будет как новая.

– Да, – в такт ему закивал Сален.

– Что же… – громко выдохнув, откликнулся Вингри. – Ничего не поделаешь. Сети порваны, но сколько-то рыбы мы всё же поймали. Возвращаемся домой, пока к нам не пожаловал на бесплатный пир другой морской хищник.

Так они в полной тишине возвратились домой. Дети принялись управляться с хозяйством, а Вингри уединился в небольшом саду, что рос у него во дворе. Сален рассказал о случившимся матери, и та не стала тревожить своего мужа, посчитав, что тому нужно время, чтобы успокоиться. Вместо расспросов она стала чистить пойманную рыбу.

Тем же вечером ветер с моря нагнал кустистые тучи. Началась гроза столь сильная, что гнула деревья. Дождь барабанил по крыше, вода проникала сквозь худые доски и капала на пол. Вся семья сидела у разожжённой печи и пережидала непогоду за мелкой работой. Дети возились с сетями, а жена кашеварила. Вингри же сидел молча и вслушивался в шум дождя. Страшные мысли витали в его голове, и он никак не мог от них избавиться. В барабанной дроби воды ему слышался ужасный напев рыболюдов, как будто бы они собрались вокруг его дома, взяли его в осаду, и изводили своими булькающими голосами. С тех ужасных времён прошло двадцать лет. Вингри многое за это время забыл, но теперь все старые страхи вновь всколыхнули его измождённую душу. Он вспомнил всё, всё, что происходило с ним на острове. Все эти обелиски, всю каторгу в плену у рыболюдов. И своих друзей, которые поддались на уговоры чудовищ. И чем больше усиливался дождь, тем отчётливее звучали голоса в голове. Они пели и смеялись над Вингри. Пели о морской пучине, о неотвратимости бытия, о первозданной Тьме. Они смеялись над его тщедушными попытками всё забыть, выкинуть весь этот адский хорал из головы. Но всё было тщетно.

Но вдруг шум дождя нарушил новый звук. Это был не раскат грома и не порыв ветра. Кто-то стучал в дверь дома. Все домочадцы переглянулись. Вингри жестом показал, чтобы все молчали, а сам направился к двери, прихватив с собой кухонный нож.

Открыв дверь, он увидел на пороге незваного гостя. Был он высок и всего его покрывал чёрный плащ.

– Что надо? – несколько грубо спросил Вингри.

– О, добрый человек, пустишь ли ты меня переждать ненастье у себя дома? – с небольшим поклоном ответил ему гость. – Я был уже в трёх домах, но везде мне отказали. Смилостивишься ли ты над бедным странником?

Вингри хмуро на него посмотрел. Его колючий взгляд пробежался по гостю, но ничего подозрительного не заметил.

– Ну что же, заходи.

– О, милостивый бог, спасибо, – с этими словами гость протянул руку, и в ладонь Вингри упало несколько полновесных монет. – Пусть это будет платой за неудобства.

Незваный гость остался в доме Вингри ровно до утра. Он ушёл с восходом солнца, оставив ещё несколько монет. За весь вечер он мало разговаривал и никак не докучал семье, а потому сыновья и жена вскоре про него забыли, но не Вингри. Он чувствовал, что гость этот был не простым, что не просто так он пришёл к нему домой, что за этим что-то стояло. Тяжёлые мысли заполняли голову Вингри, что сказалось на всей его семье. Жена его, как мудрая женщина, не лезла с расспросами, а сыновья стали странно глядеть на своего отца, и с каждым днём эти взгляды становились всё очевиднее и очевиднее. Что-то менялось в их отце, но они не могли понять, что именно.

Со временем Вингри начал замечать эти взгляды, полные тревоги и волнения, от чего он уходил всё глубже и глубже в себя. Он стал замкнутым и нелюдимым. Подолгу смотрел на море с причала, но с тех пор ни разу не отправился за рыбой.

И вот, в один из осенних вечеров, таких длинных и томительных, Вингри помогал своей жене с приготовлением ужина. За окном лил дождь, и его капли набатом стучали по черепичной крыше.

Вингри чистил морковь своим рыбацким ножом. Руки его дрожали. Это началось несколько дней назад. Сначала была слабость и сонливость, которая переросла в жар. Вингри три дня пролежал в кровати с лихорадкой, но деревенский целитель лишь разводил руками. Никакие отвары и припарки ему не помогали. Затем появился кашель – Вингри часто выплёвывал странную слизь, напоминавшую своим цветом морскую тину.

Но был и ещё один симптом, о котором Вингри никому не говорил – он вновь, как и тогда давным-давно, слышал голоса в голове. Сначала это был неразборчивый писк, который издают сверчки. Затем шум в ушах всё нарастал, и, в конце концов, превратился в адский хорал.

Вингри не понимал ни слова, но эти голоса терзали его душу, рвали её на части. Он сам никак не мог справиться с этим, а говорить кому-то боялся. Страх прочно укоренился в его душе. Теперь не только во время дождя, но и в любые иные дни, он слышал эти голоса.

– Дорогой, бульон уже готов, – знакомы голос жены выхватил Вингри из раздумий.