Текст книги "Никто не знает Сашу"

Автор книги: Константин Потапов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

15. Саша Даль. В Платонов

Индия. Непал. Практика.

Он думал, так будет всегда. Тело точно течёт сквозь коврик, с кончиков пальцев до затылка. Три раза «Аум» и «Шанти». И вся боль уходила, он думал, так будет всегда. Он удивлялся, как можно жить тем, кем он жил. Гнаться за какой-то славой, переживать. С каждым выдохом его становится всё меньше. И когда учитель спросил, пойдёт ли он на ближайшую Випассану, он согласился. Он хотел растворить это. Он хотел вытащить это. Но когда он вытащил это, он не смог с этим совладать. Он не знал, что это будет так сильно. На пятый день Випассаны его накрыло с головой. Он тогда заметил, что не делает паузу после выдоха. Сразу после выдоха делает вдох. Из-за этого в и без того ноющей спине завязывается неприятный узелок. Он направил острый луч внимания туда, чтобы подцепить и выковырять этот узел словно глазок из картошки. И когда он понял, что дело в дыхании и стал специально делать паузу после выдоха, мышца постепенно расслабилась. Узелок стал разваливаться. И тогда его накрыло с головой. Вечером он нарушил правила и тайком залез в ВК на телефоне, который забыл сдать. От неё не было сообщений.

Теперь на студии он говорил так неловко. Про музу, про группу, про себя. Он слышал себя в наушниках – вместе с ранними таксистами и водителями маршруток, что не переключают только потому, что тут надо повернуть, руки заняты.

На пятый день он не выдержал. Он написал всем. Но он не решился написать ей. Он попытался продолжить Випассану, но теперь постоянно думал о своих сообщениях, о возможных ответах. Он вёл бесконечные споры со всеми в голове. Он нарушал правила и каждый вечер заходил в интернет. В ВК ему ответили все. Диман ответил коротко, Лёня, конечно, был недовольнее. Самым подробным и чутким оказался Глебыч. Алина интересовалась, когда он уже вернётся, есть ли у него деньги. Он был благодарен всем. Макс прочитал, но не ответил. Ей он не стал писать.

Он не хотел писать никаких публичных извинений. Это было бы по-детски, напоказ. Он никогда не умел общаться с публикой.

Он пытался принять это, согласно правилам практики. Это всего лишь ощущения. Стыд, обида – всего лишь ощущения. Надо просто отслеживать их, не реагируя. Но он уже не мог нормально медитировать.

В конце пятого дня Випасанны он опять зашёл в ВК. Он пообещал себе ничего не постить, не листать ленту – прочитать ответы и убрать телефон до конца практики. Но опять зашёл к ней. И увидел пост с «Парусами». И подпись «было». Она запостила это в день, когда он написал всем.

«было». Ничего больше. Он смотрел и не верил. А потом, не понимая, что делает, потянулся к силуэту сердца и нажал. Синее заполнилось красным. На следующий день она удалила пост.

Тогда всё и началось. Тогда он и запостил «Последнюю». Прервал Випассану и уехал из ашрама. Он решил поехать в новый тур. Конечно, он не рассказал всё это на радио. Он нёс какую-то чушь про творчество и принятие.

Он спросил у Юли, где в Чернозёмске можно посидеть – у него не было вписки. Идти в «Платонов» к Антону он не хотел. Туда мог зайти кто-то из зрителей. Мне надо всего пару часов, сказал он. А потом он поедет к организатору на квартиру. Просто тот ещё спит, сказал он. Он а подсказала ему торговый центр. Это было недалеко.

– Саш, точно всё в порядке?

– Да-да! Не беспокойся. Погуляю, посмотрю город.

Небо затянуло, начинался мелкий снег. Он решил прогуляться пешком, чтобы убить полчаса. Старенькое пальто не очень подходило для такой погоды. Он замёрз, когда добрался до ТЦ. Половина магазинов и кафе были закрыты, Саше искал что-то подешевле, на фудкорте работал только Макдоналдс. Он взял чай и сел за столик. Гитару в чехле и рюкзак положил на соседние стулья. По коридорам бродил охранник, поблёскивая залысиной, зевая. Стол был липкий, с одинокой чёрточкой картошки фри. В желтоватой плитке пола отражались размазанные лампы. Саша открыл пакетик и опустил его в стакан с кипятком. В воде поползли тёмные волокна. Саша приподнял и опустил пакетик. Вода потемнела. Саша открыл две синие бумажные трубочки с сахаром и высыпал одну за другой. Саша размешал сахар пластиковой ложкой и стал медленно пить чай. Чай был терпкий и сладкий.

Саша пробыл в торговом центре пять часов. Он успел найти самое дешёвое кафе и пообедать в нём, он почистил зубы в туалете, выучил кабинки, где была бумага, зарядил телефон, полистал ленту, сходил на самый дешёвый сеанс в кино – документалку про телескоп Хаббл, которая длилась всего тридцать минут, чего он не заметил на билете. Теперь он сидел на последнем этаже в холле кинотеатра, посреди мягких диванов и стальных столиков. На столик Саша положил рюкзак, гитару пристроил рядом. Саша ответил Алине, что всё хорошо, он гуляет по городу. По ТЦ шлялись подростки, хрипло смеясь и перекрикиваясь. Сашу начало клонить в сон. Он выпадал из гула ТЦ в белый шум, в пение Непальских монахов, но вокруг постоянно ходил охранник и с подозрением посматривал на Сашу. Ему приходилось закрываться капюшоном и дремать незаметно, сидя почти прямо. Было неприятно весь день в обуви, и Саша тихонько скинул ботинки. Одну ногу он поставил на них сверху, а другую подложил под себя на диване. Нижняя всё время мёрзла, а верхняя затекала. Саша менял их раз в десять минут, пока охранник не видит. Если бы охранник увидел, что Саша разулся или спит, он бы подошёл к Саше. Саша беспокоился, что у него пахнет от носков. Он проваливался и выпадал. Он проспал всего минут десять. В какой-то момент Саша заметил, что охранника нигде не видно. Он решил устроиться поудобнее. Когда он двигал гитару, краем глаза увидел, что охранник стоит у него за спиной метрах в десяти. Он смотрел на Сашу. Саша обулся, спустился по эскалатору и вышел на улицу. До чека было ещё пару часов, но Саша решил дойти до «Платонова» пешком.

Прямо у ТЦ, в Сашу, пересекающего парковку, врезалось СМС. Карман вздрогнул, отяжелел на сообщение. Полли:

«Вы с Алиной любите отчётность – так что держи – сколько проданных билетов)»

Далее следовало её селфи с листом А4, на котором было крупно выведено «43». Полли была накрашенная, с распущенными после душа волосами, с улыбающимся взглядом в камеру. Она была в футболке, держала листок перед собой. И прямо из-под нижней грани листка, совсем чуть-чуть, еле заметно, острой кнопкой на белой ткани проступал сосок. Интересно, сколько дублей она сделала, подумал Саша и улыбнулся.

«Спасибо, очень наглядно;»

«Я старалась… Кстати, ты вроде хотел на ночной электричке, но они неудобные… в 2 часа уходят. Дома, ты будешь в 4 утра)»

«Ну да, неудобно».

«Я могу тебя вписать. И уедешь утром. Выспаться успеешь. И может, чего еще).»

Сигнал машины рявкнул над ухом, Саша чуть не выронил телефон в лужу на «зебре». Ошалело оглянулся, отпрыгнул, поправил гитару, рюкзак, чёрт

Саша посмотрел в телефон. А ведь всё будет, Саш, подумал он. Оно тебе надо? Полли, вечер, Тула… Потом ведь только разочарование и пустота. И стыд. И ведь не отвяжешься после.

«Я подумаю)»– быстро собрал он из клавиш и отправил.

«Подумай;)»

Саша спрятал зудящий айфон подальше в путаницу карманов, чтобы поскорее забыть – в каком, запахнулся, и через полквартала нырнул от всей этой переписки в «Пятёрочку». Побродив среди грязно-белой плитки и цветных рядов, Саша взял себе питьевой йогурт на обед – больше бы он съесть перед концертом всё равно не смог. На кассе продавщица за 50 смотрела на него назойливо-нежным взглядом, по-матерински улыбалась его гитаре.

И тут Сашу опять накрыло это, почти позабытое чувство. Когда всё это началось, спросил себя он. С модных одноклассниц, в чьих глазах я выглядел чудаком с гитарой. Нет, думал он, это такое смущение вообще, постыдное смущение перед нормой, и постыдное за то, что как бы предаю свой путь. А ещё, думал он, это смущение перед неким безликим, но вездесущими внутренним наблюдателем. Вот она, ничего не понимая в моих песнях, смотрит в меня, пытается вникнуть с осторожной улыбкой, уложить меня в свои категории: шансон, бард, поп, рок – а этот самый я, думал Саша, пытается ей и объяснить, и угодить одновременно, смущаясь сам себя… и разве вся эта история в глазах вездесущего наблюдателя, то есть, меня – не смешна, не комична? Ох, думал он, так было в столовой Саратове, в хостеле Липецке, с вахтёршей Самаре, продавщицей в Воронеже.

Ох, уж эти провинциальные женщины, отцветшие зря – перезрелые бутоны продавщиц в роспечатях и универмагах, проводницы, уборщицы, в юности мечтавшие о красивой жизни, не нашедшие себе мужа, или нашедшие мужа безалаберного, как бракованный пылесос, потому что мужчин в России меньше, бери, что дают. А ведь эти перезрелые женщины, эти жалкие интеллигентные женщины на кухнях, эти бывшие участницы бардовских движений, что осели в квартирках, заваленных хламом, дай бог, нашли утешение в детях и внуках – моя аудитория, но как бы в будущем, думал он. Это всё те же юные, цветущие девочки, для которых я горю, девочки с глазами страждущими, пьющими меня, хватающие взглядом каждое движение моих рук, девочки, приходящие на мои концерты как на праздник, разодетые, со вкусом или без, накрашенные, с причёсками, со сладким маревом духов – для него, для друг друга, вечное соревнование – все они перезреют и сморщатся в работниц Ашана, бухгалтерш, в растянутые лифчики и засаленные халаты. Он же не может жениться на всех, он даже трахнуть всех не может. Он может для них только гореть на концертах, для этих вечных русских женщин, неприкаянных русских женщин, которые составляют две трети его залов. Саша опять вспомнил про Полли. К чёрту, подумал он, буду дома к четырём утра, на неудобной электричке. Саша выпил йогурт на улице, стёр молочную каплю с губ и двинул к «Платонову».

16. Антон Ромбовский. Менеджер площадки «Платонов», культуртрегер, 27 лет, Чернозёмск, дома

– Ты дома? А что смотришь? Ого. Должно быть прикольно, на «Гидре» очень хвалили. Да-да, там про меньшинства, актуальная тема. Как себя чувствуешь? Горло ещё болит? Я купил тебе всё по списку. Да, та аптека была закрыта, пришлось в соседний квартал идти… Да ничего! Лишь бы ты поскорее выздоровела. Вот этот спрей должен помочь.

Да нормально! Слушай, я устал безумно, но вообще хорошо прошло. Отличный концерт. Солдаут! Первый раз у нас – и солдаут! Все на таких эмоциях расходились. Говорили, привозите таких ребят почаще.

Ох, любимая, я так долго делал этот концерт! Никто не верил в это.

Тебе чай сделать с мёдом? Да, я представляю, милая! Ну потерпи пару дней, и скоро выздоровеешь. Слушай, ну давай, что-нибудь приготовим вместе? Хочешь пирог? М? Сырники? Давай! Я, кстати, видел на «Афише» прекрасный рецепт.

Короче, я говорю, никто не верил, что получится собрать людей на такое! Да, это не самый актуальный звук. Да, этот жанр катастрофически немоден. Такой культурный атавизм.

Но сейчас же есть некоторая ностальгия на прошлое, на девяностые, и Виладж писали про это. Мне кажется, именно такие исполнители и могут перевернуть представления об этом жанре. Может, даже возродить его! Громко сказано, конечно, но в русский рэп три года назад, знаешь, тоже никто не верил. Просто нужны свои герои, новаторы. Нет, милая! Давай без корицы – надо по рецепту. Я понимаю, что ты любишь её, но, если бы нужна была корица, на «Афише» бы так и написали – добавьте корицу. Они лучше знают.

Так вот, я хотел, чтобы всё прошло идеально. Просто если ты не супер-известный артист, туры – это всегда мучение. Да даже для известных артистов – туры это сложно, постоянный стресс, но там хотя бы есть какой-то комфорт: гостиница, самолёты. А тут ты всё делаешь сам, едешь чуть ли не в плацкартах, вписываешься непонятно где! И я хотел сделать в этот раз всё по-другому, ну чтобы человек приехав, понял, что он кому-то нужен, что его музыка нужна, просто, чтобы элементарно – выспался. Что за творог? «Красная цена»? Милая, но мы же договаривались! Давай покупать нормальные продукты! Пусть такое бомжи на вокзале едят. Я собаке своей «Красную цену» не дам. Посмотри, там в холодильнике должен быть нормальный…

А ведь никто не верил, что всё пройдёт хорошо. Сначала я не мог Ольшанскую убедить, что нам нужно привозить таких артистов. Она всё говорила, это устарело, это неактуально… И я её прекрасно понимаю. Я соглашался, и кивал, но ведь мы собрали! Чего мне стоило её уломать. Она переживает за репутацию – что про нас напишут, какой будет имидж в городе, скоро будет московский фестиваль, важно, чтобы всё было ок. Но всё-таки, это же не какой-то говнарский рок. И местами очень актуальное звучание. Да, все пугается такого, но надо смотреть в будущее и иногда отходить от общего сценария, импровизировать. Может, через год про таких артистов будут говорить все. Нужно наладить контакты уже сейчас. И она поверила мне. Тяжело, еле-еле, но я её уговорил… Нет, милая! Если больше, всё слипнется. Будет каша-малаша, а не сырники. Ты же не хочешь кашу-малашу? Ты же сырники хочешь?

И я так хотел, чтобы всё звучало огонь. Чтобы звук был шикарным. Дорогая, звук это вообще одна из важнейших составляющих на концерте. Без хорошего звука концерт может просто не случится. Тем более, в таком жанре нужен звук высшего качества… Ну ты помнишь, какая запара была с этими проводами! У нас не оказалась такого пульта – как по райдеру. Но если артист говорит – такой – надо такой! Пришлось ехать к Семёну на студию. Я привёз пульт, а проводов таких нет. И вот вчера – срочно мотался в аренду, а у них только на складе, а это на другом берегу…. Я потратил 600 рублей за такси! И ещё тысячу на аренду, а Ольшанская сказала – не компенсирует без товарного чека…

Ладно, я не стал с ней спорить, потратил из своих. А вчера – всплыли эти поэты со своим литклубом. «Словесное дно». Контркультурщики, ага. Типа они занимали зал раньше. Но на них же придёт три калеки! Нет, это актуальное современное искусство, верлибры и ф-письмо, мы демократическая площадка, мы открыты всем, и переживаем за молодых поэтов, и поддерживаем современную литературу, но не в субботний же вечер! Соберитесь, во вторник, какая разница, если вход 150 рублей, и придёт полтора человека. Они хотели в Малый зал, а он был занят.... Пришлось их отменять, и ругаться с ними, и они уже написали про меня в ВК гневные стихи. Я, правда, сначала не понял, что это – стихи…

Короче, так переживаешь, а потом концерт мелькает – раз и всё. А про тебя в итоге пишут такие посты. Которые ещё к тому же – современная поэзия… Отомстили мне верлибром и ф-письмом.

Подожди, у тебя же все пальцы в муке, милая! Ой, это срочно надо в сториз, ты просто повар…

И ведь всё для них! Привозишь в город таких исполнителей. Тратишь свои деньги, спишь по пять часов. И пожалуйста – все аплодируют артистам, все довольны, а организатор всегда за кадром, и не может расслабиться до последнего. Столько делаешь, а проносится в секунду! Ладно, такова моя доля. Чего ни сделаешь, чтобы привезти группу «Нервные». И концерт они дали шикарный!

Косяк? А!.. Ты представляешь, этот московский бард хотел отменить концерт. Ну Саша Даль этот. Нет, не Саша Даль из «Фруктов», та – девушка. А это Александр Даль из группы «Зёрна». Хотя фрукт – ещё тот. Короче, он приехал, чекнулся и сказал, что отменяет. Сказал, что не может играть. Типа, ему не нравится, что в соседнем зале «Нервные», представляешь? Просто из-за того, что рядом идёт концерт более популярных исполнителей – он отменяет свой. Такая вот поза! Звезда, ага. Творец. «Они мешают мне работать!» Причём, он знал заранее, что они там будут. Видимо, не мог спокойно реагировать, что на них столько пришло – закатил мне истерику.

Я его вообще изначально не хотел. Просто за него попросил наш местный бард Гришаковский, а он – друг Ольшанской, ну понимаешь. Приходиться идти на уступки и лавировать. Ну я согласился привезти этого Даля… Причём, переговоры-то вёл не он, а его менеджерка. А я как раз из-за него этих поэтов не пустил в Малый зал! И я понимаю, что, если мы его отменяем, меня Ольшанская просто сожрёт. Я говорю ему – выйдите тогда к зрителям и скажите сами, что отменяете свой концерт. И как ты думаешь, что он сделал? Ну! Отказался выходить! Это он в своих песнях такой герой. Любовь, романтика, звёзды-шмозды. Токсичная мускулинность

Слушай, не знаю, там была такая очередь на «Нервных», что непонятно, сколько на него пришло. Человек десять может? Не переживай – никто не знает Сашу Даля. Надо было объединить его с этими поэтами дебильными. В одном же стиле…

Короче, я ему сказал – либо вы делаете сейчас концерт, либо больше никогда к нам не приедете. Мы внесём вас во все чёрные списки. И что думаешь, он сделал? Ну!

По радио? Утром? Его песни? Такой криндж, да?

Ксения? Его жена? А! Бывшая, точно. Да! Это она? Прикольно! Она же сделала тот крутой док-фильм про рэпера Гипера. Да, и клип классный ему сняла! Она теперь в «Гидре» работает, кстати. Не удивительно, что они развелись. Кстати, он же запретил публиковать фильм про него, точно! Ну, там такая была история, что жена, Ксения эта, сняла про него и его группу фильм документальный. Он сам попросил. А ему не понравилось, и он запретил ей публиковать. Уж не знаю, из-за чего развелись, но это было перед разводом. В любом случае, если человек хочет отменять концерт в последнюю секунду, это о чём-то, да говорит. Но даже это не испортило крутого концерта «Нервных». А вот и сырнички наши. Слушай, милая – это достойно инстаграмма.

17. Саша Даль. Платонов

В «Платонов» он пришёл заранее, за полтора часа. В светлом лабиринте из книжных полок, залов, светильников из «Икеи», диванов, цветных подушек Саша долго не мог найти Антона. Официантка (продавщица/менеджер?) говорила по телефону. Сказав Саше «Секунду», она просто улыбалась и кивала голосу в трубке ещё минуты две. За её спиной деловой пухляш копался в ящике с проводами – джек на джек, джек на два тюльпана, несколько xlr. Пухляш был в голубой рубашке и модных кроссовках. Официантка закончила и заговорила с пухляшом – тот даже не глядел на Сашу – и, когда он наконец ушёл, она вопросительно посмотрела на него.

– Мне нужен Антон Ромбовский. Я у вас выступаю сегодня.

– Пройдите в Большой зал.

Саша заблудился по дороге, вынужден был вернуться и переспросить, где Большой зал, а когда нашёл его, оказалось, что деловой пухляш и есть Антон. В Большом зале чекалась группа «Нервные». У них уже была какая-то известность, про них писала «Афиша», это были улыбчивые парни в тату, с бритыми висками, а в центре – томная вокалистка. Антон вертелся вокруг них. Саша пошёл к нему, на ходу подхватывая пояс из пальто, рюкзака, гитары. Всё путалось и сползало.

– Здравствуйте, я у вас сегодня выступаю.

– Здравствуйте?

– Саша Даль. Я выступаю у вас.

– Ребят, а вот тут вам нормально монитор? Дилэя? Конечно, сейчас.

– Антон?

– Да-да. Что вы?..

– Выступаю.

– Лёх! Ну прибавь ребятам дилэя!

– Саша Даль. Бард.

– Комфортно вам?.. Что?..

– Бард, я…

– Бард?

– Бард.

– А. Бард. Вам в Малый зал.

– А это где?

Антон посмотрел на него и вдруг так быстро двинулся к выходу, что Саша сначала не понял, что надо идти следом. Саша сорвался с места, подхватывая ворох вещей, поспешил по коридорам. Стены рябили яркими пятнами картин в стиле поп-арт, Саша ронял то шапку, то пальто, оступался, путался в рукавах, боясь потерять голубую рубашку из вида. Малый зал оказалось вытянутой подводной лодкой с двумя стеклянными зашторенными стенами в неожиданной близости с Большим залом – они сделали полукруг по коридорам.

Антон указал на аппарат, кинул перед ним провода:

– Подключитесь сам? – Саша положил вещи.

– А звукач? – Но Антона уже не было.

Саша стал подключаться. Он старался не торопиться. Он следил за дыханием, за руками. Он подсел к пульту, чтобы разобраться в каналах, и вдруг услышал сбивку барабанщика. Саша замер. Ещё одна. Саша посмотрел на дверь. Дверь была закрыта. Барабанщик зарядил бодрый ритм, с оттяжкой. Кто-то что-то глухо сказал в микрофон, и барабанщик стал размеренно бить в бочку. Бум. Бум. Бум. Бум. Саша попробовал попеть в микрофон, перебрал струны. Бочка по громкости была почти такой же, как его голос и гитара. Саша прибавил мастер, общую громкость. Колонка засвистела, поймав собственный звук. Кто-то раздражённо постучал в зашторенное стекло, мелькнул женским кулачком. Саша убрал мастер. Барабаны гремели. Саша пошёл обратно.

Антона в зале не было. Татуированный басист широко улыбался Саше.

– Ребят, а у вас во сколько начало?

– В девятнадцать вроде. Но билетов уже нет, если вы… А ты же Саша Даль? Слушай, классный последний альбом…

Саша искал Антона 15 минут по всему Платонову, менеджер (официантка/продавщица?) сказала, что у него важная встреча. Важная встреча виднелась в окне – Антон курил на улице самокрутку и говорил по телефону. Он смеялся и размахивал рукой. Саша вышел как был, в майке:

– Антон, простите, у нас проблема.

– …просто мясо, чувак! Оч надеюсь, что придут от «Афиши»… погодь. … что?

– Антон, у меня проблема.

– Я ща не могу… Короче, приходи, в Большом зале, через час…

– Там звук от группы мне всё перекрывает. Антон?

– Блин, прости, перезвоню тут… Да. Что вам нужно?

– Звук от группы очень громкий. Он мне всё перекрывает.

Антон смотрел на него как на какое-то неуместное животное. Тоскливо выдохнул:

– Пойдёмте.

И они вновь понеслись по коридору – голубая рубашка среди цветных пятен, Саша сзади, стараясь сдерживать дыхание: «Сейчас всё разрешится, разрешится». У зала собиралась очередь на «Нервных», какая-то девушка переспрашивала у кассирши: «То есть, Даль в соседнем?». У Малого зала тоже выстраивалась небольшая группка, женщина в возрасте, дочка, синяя джинсовка, какая-то пара, Саша и Антон проскочили сквозь.

Антон, деловито пыхтя, попытался прибавить общий мастер, но дёргал не ту ручку. Саша устало показал ему правильную. Антон прибавил – всё завелось, засвистело. Антон отдёрнул руку и посмотрел на Сашу:

– Слушайте, Алексей…

– Александр.

– Ну вы же знали. Что «Нервные» будут в соседнем зале.

– Я про это первый раз слышу.

– Вы с кем договаривались? У вас же вроде менеджерка есть, Алёна?

– Алина.

– Ну вот Алёна же…

– Не она договаривалась, а я. С Гришаковским, так как вы не отвечали…

– Правильно! Он же тоже этот. Бард. А я ему сказал, в соседнем зале…

– Мне никто ничего…

– Послушайте, ну это уже не моя проблема. Ваш друг, вы с ним договаривались…

– Не друг, я написал ему, потому что вы не отвечали в…

– Мы свою работу сделали. Пригласили по своим группам, пост в Инстаграмме сделали. Должно прийти много людей. Мы собрали вам аудиторию. Теперь вы свою работу делайте.

– Да как тут выступать? Вы слышите?

К барабанам прибавились гитары, вокалистка. Можно было разобрать отдельные строчки.

– Алексей, ну вы же знали. Что в соседнем зале будут выступать «Нервные».

Саша смотрел на пульт. На гитару и подключённые провода.

– Давайте перенесём? На пару часов? Я сам выйду и скажу зрителям, что по техническим причинам концерт переносится на полтора часа. Или сколько у них сэт?

– Через два часа тут мастер-класс по ведению Инстаграмма. А потом мы закрываемся.

Саша смотрел на гитару, провода, пульт.

– Я не буду играть. Я не могу.

Антон изучал его мятую футболку.

– Простите, но тогда я вынужден взять с вас неустойку.

– Слушайте, это я вообще-то должен…

Антон уже кому-то звонил. Саша быстро набирал сообщение Алине.

– Леночка, есть предпродажа по Далю? А! Оплата на входе?

Антон пошёл к двери, остановился.

– Ну что я могу сказать – нет так нет. Очень печально. Мы выполнили всё со своей стороны. Объявите тогда, что не будете играть сегодня.

– Нет, я не буду объявлять, идите и скажите, что произошло на самом…

Антон уже вышел.