Текст книги ""Не тот" человек (СИ)"

Автор книги: Константин Муравьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

В этом месте аграф очень сильно побледнел, у него началась одышка, он резко прервал свой рассказ и спешно стал шарить рукой в раскрытом ящике стола.

– Не тот, – спокойно сказал ему Крысолов и, обойдя стол, открыл нужный ящик, куда до этого Рокена убрал принесённые ему упаковки.

– Возьми, – передал человек ему одну из них. Профессор кивнул в ответ и быстро вытащил из неё небольшой одноразовый пистолет-шприц, приставил его себе к шее и сделал укол. А потом закатил глаза. Невероятно, но буквально через несколько минут кожа на его лице разгладилась и приобрела чуть менее землистый цвет, он стал выглядеть уже не так отталкивающе, как eщё несколько мгновений назад.

– Жаль, что это не поможет решить проблемы, – тихо пробормотал Рокена, глядя на шприц в своей руке.

–Да, – согласился с ним его собеседник, который уже вернулся на свое место, – но у нас есть своё предложение.

– Я догадался, – только и ответил ему профессор. Потом, слегка откашлявшись, продолжил:

– Ну а дальше идут различные мелочи, и, по сути, это всё то, что присуще остальным нейросетям. Ho, как и с параметрами на интеллектуальный индекс, параметры их работы увеличены более чем в полтора раза, и это тот минимум, который нам удалось стабилизировать и добиться. А так они наверняка могут быть ещё больше.

– Что ещё? – и аграф на пару мгновений задумался, – да, единственным исключением, которое мы добавили, является разработка уже непосредственно нашего института. Это универсальный адаптивный интерфейс подключения к любым внешним устройствам и ментальным структурам. Но нечто похожее есть у архов, однако их интерфейс до сих пор так никто и не смог продублировать, у нас же что-то получилось. И потому мы реализовали его в прототипе своей нейросети.

На этом месте он замолчал, давая Крысолову понять, что закончил свое описание нейросети.

– Да, забыл, – неожиданно произнес профессор, – для нас это было не столь важно, но всё же. Очень сильно возрос параметр психологической устойчивости у всех испытуемых. Это стало следствием смешения нейроструктур вычислителя и маньяка, что в свою очередь значительно увеличило эмоциональную устойчивость реципиентов. На себе этих изменений особо не заметил. Хотя они уже должны были работать в полную силу, все. И он перевел взгляд на своего собеседника.

Но тот даже не стал ничего помечать у себя в планшете, пристально посмотрел на аграфа и спросил:

– Я ничего не услышал про свойства, внесённые в нейросеть структурами, полученными от ископаемого.

– Правильно, – подтвердил правоту слов человека аграф, – не услышал. И, усмехнувшись, добавил:

– Как оказалось, мы даже примерно не смогли спрогнозировать возможностей данной структуры, так как она ни разу не то, что не завершила полного процесса адаптации, но и не приступила к нему. Именно поэтому могу тебе с уверенностью сказать, что опыты нужно продолжать. Единственное, что нам точно известно, так это то, что данная структура во много раз, – постарался голосом выделить последнее слово профессор, – увеличила общую стабильность структуры в целом. Она выступила неким каркасом, который как раз и послужил тем основополагающим элементом в укреплении связей всех конструкций нейросети и её разрозненных модулей. Именно после её внедрения инсталляция и стабилизация нейросети у всех испытуемых стала проходить со стопроцентным успехом. Хотя до этого было несколько случаев, когда нейросеть не могла завершить даже процесса стабилизации.

– Понятно, – протянул Крысолов и, проверив свои записи на планшете, уточнил:

– Что по урезанной версии нейросети?

Аграф пожал плечами в ответ и указал куда-то в сторону двери рукой. Сейчас, после сделанного укола он стал значительно более активен как в жестах, так и в разговоре.

– Тут всё значительно проще, – сказал Рокена, поясняя свой жест, – если говорить об урезанной в своих возможностях нейросети, то это продукт массового производства. Тут нет такого значительно выхлопа, как у прототипа или его аналога, полученных за счет объединения столь специфических нейроструктур. Мощность урезанной нейросети уменьшается где-то на пятьдесят процентов. Это если ориентироваться только на параметры. Например, интеллектуальный индекс, по сравнению с оригиналом возрастёт процентов на семьдесят пять – восемьдесят против стапятидесяти в оригинале. Будут отключены все возможности, связанные с внедрением нейроструктуры Древнего. Но это, в основном, коснётся лишь возможностей работы с сознанием и eгo параллельной работой. Оно будет сопоставимо с возможностями сполота. Также, как это ни странно, пропадает возможность работы с огромнейшим банком знаний, хотя нам точно известно, что она никак не завязана на нейроструктуры Древних или ископаемого. Почему-то понижаются параметры восприятия и скорость обработки информации, но не так кардинально. Где-то процентов на тридцать, что всё равно чуть превосходит эти же параметры у креатов, но уже не дотягивает до бойцов-архов. И, как следствие, в урезанную комплектацию нейросети было принято решение не встраивать биокомпонент. В общем-то, если пробежаться по верхушкам, это всё.

– Понятно, – произнёс человек и уже хотел набрать что-то у себя на планшете, как его остановил аграф.

– Если вы проявите к этому какую-то заинтересованность, то нам уже поступили заявки как на покупку технологии создания урезанного варианта нейросети, так и на саму нейросеть подобного класса. Знающих людей привлекла возможность получения нейросхемы сполотов, ведь они свои нейросети не выставляют в свободную продажу.

– Интересно, – проговорил Крысолов и, посмотрев на аграфа, уточнил, – и откуда же кто-то узнал, чем вы тут занимаетесь?

Рокена усмехнулся. – Думаю у нас одни и те же источники, но уж точно не от меня, – и он уверенно поглядел в глаза переговорщику, – ведь ты пришёл ко мне ещё до того, как мы начали сотрудничать с тобой.

– Да, – согласился с ним Крысолов, – пришёл. После чего ещё что-то вбил в свой планшет. Похоже, передав дополнительную информацию своим партнерам, а потом, видимо, дождавшись ответа, он спросил:

– И каков прогнозируемый доход как в первом, так и во втором случае?

Профессор несколько стушевался от данного вопроса, а потом ответил:

– Сам я этот вопрос не прорабатывал, у нас нет людей с доступом к торговым площадкам, где хотя бы примерно можно промониторить рынок аналогичного товара. И потому мне через моего помощника пришлось обратиться к одному его родственнику.

В этом месте Крысолов хмыкнул.

– Что? – посмотрел на него Рокена.

– Вот и выплыла одна из точек утечки информации, – пояснил тот.

– Понятно, – ответил ему аграф, а потом продолжил, – ну так вот, уже тот через свои связи смог пробить для нас подобную аналитику, и вот что мы получили. Аналоги прототипа мы смогли бы сбывать примерно по пятьсот – пятьсот пятьдесят миллионов, урезанную в своих возможностях нейросеть по три – четыре миллиона, в зависимости от спроса. И этo если говорить о заказчиках в пределах Империи.

Человек опять фыркнул, услышав последние слова профессора.

– Что опять? – поняв, что и в этот раз Крысолову есть что сказать, уточнил он.

– Вас безбожно нагрели, особенно с озвученными вам цифрами, – произнес человек, а потом пояснил, – я видел тот отчёт, что переслали родственнику твоего ассистента. И тут или он передал вам неверные данные, либо твой помощник уже тогда решил занять твоё место, а поэтому тебе передал ложную информацию.

И немного помолчав, Крысолов продолжил:

– Так вот, по результатам той аналитической выкладки, да и наши специалисты подтвердили полученную информацию. Стоимость, озвученная вам по урезанной нейросети не слишком изменилась. Она где-то пять-шесть миллионов кредитов. Но вот цена аналога прототипа варьируется в пределах полутора миллиардов кредитов. Вот и думай, что из этого следует, и кто кого тут попытался нагреть.

После чего, обдумав ещё что-то и посмотрев записи в своём планшете, он добавил:

– Тем не менее, нас это устроило уже тогда. Но на тот момент мы не знали всей подноготной описания нейросетей. Однако, исходя из твоего описания, оригинал имеет ещё большую перспективу. Тем более, все дальнейшие исследования прототипа позволят окупить продажи урезанного варианта.

– «Смотри-ка, уже планируют производство и продажи сети», – подумал Рокена, – «хотя это и не удивительно, если собираешься влезть в столь опасное дело, как промышленный шпионаж, причём связанный с кражей секретов у Империи Аграф».

И тут он на пару мгновений задумался.

– «Слишком у них всё завязано на получение прибыли и личной выгоды. Неужели это торгаши из республики корпораций?», – и Рокена прикинул, – «деньги на подкуп и разветвлённая сеть шпионов, связи с пиратами и доступ к военным технологиям архов. Всё сходится».

Между тем человек перестал что-то активно набирать на клавиатуре и вновь посмотрел на профессора.

– Кто ещё сможет повторить схему создания урезанной модели? – и теперь глаза Крысолова превратились в два стальных прицела, пронзивших лицо аграфа.

– «Вот он тот вопрос, который и решит мою дальнейшую судьбу», – Рокена сразу сообразил, что как раз сейчас и наступил тот переломный момент, а до этого были лишь мелкие и незначительные детали, которые не имели особого отношения к его дальнейшей судьбе. И он прекрасно понимал, что следующими своими словами подписывает смертный приговор всей своей команде, но, тем не менее, сказал:

– В той или иной степени технологию воспроизводства нейросети смогут повторить все мои ассистенты, которые работали со мной за последние четыре года, особенно если они будут проводить исследования под руководством моего помощника. Уверен, что со временем они даже смогут частично расшифровать код ДНК, на нас с недавних пор работает неплохой хакер, которого можно привлечь к этому проекту, и он рано или поздно справится с этой задачей.

– Они все на станции или кто-то покинул её? – спокойно уточнил у него Крысолов.

– Основная команда тут, на станции, – только и произнёс старик. После чего, немного подумав, добавил:

– Несколько моих сотрудников нa ближайшей планете с исследовательской командой. Пробудут там ещё месяц. И три аграфа отбыли в Империю по своим делам, будут отсутствовать от одной до четырех недель, точнее сказать не могу.

–.Этого времени хватит, – сказал человек, – в дополнение мне нужны имена, ментальный скан и голография тех, кого нет на станции.

Почему-то те, кто сейчас находился в её пределах, его особо не интересовали.

– Перешлю, когда отключу нейтрализатор, – и аграф кивнул в сторону коробочки, стоящей на столе.

– Что ещё? – будто у себя спросил Крысолов, но при этом он смотрел в сторону планшета, – хорошо, по предварительной информации ничего. Тогда дальше.

И уже глядя на Рокену.

– Это вариант твоего вывода из под пристального ока ваших спецслужб. Чтобы упрятать все концы, которые бы позволили вывести на тебя и, как следствие, на нас, здесь мы можем предложить только один вариант. Для всех ты умрешь. В прямом смысле этого слова. И это как раз и есть часть того решения в вопросе нашей помощи тебе, которое позволит перейти к дальнейшему этапу нашего сотрудничества.

– Я тебя слушаю, – произнёс в ответ аграф, на слова о своей смерти он отреагировал спокойно, понимая, что его собеседник не поднял этот вопрос, если бы у него не было какого-то своего плана на этот счёт.

– Первое, – сказал Крысолов, – завтра ты должен быть готов распрощаться со своей жизнью. Мы как раз успеем подготовиться. Что требуется от тебя? Собери все информационные материалы по вашему проекту, а так же по всему тому, что разрабатывают в этом институте. Если получится не привлекая внимания выгрести ещё что-то, то копируй и это. Самым важным в этом должно быть то, что никаких следов не должно вести ни то, что к тебе, но даже куда-то в этот сектор или на вашу станцию. Ты это понял?

–Да, – ответил аграф, а потом, как констатацию уже решённого факта, он добавил,– вы списываете тут всех.

И последние слова не вызвали в его душе совершенно никакого отклика или сожаления.

– «Вот и заработал эмоциональный фильтр», – подумал Рокена, – «мне совершенно нет никакого дела до жизней тех, с кем ещё недавно приходилось общаться, работать, а с некоторыми и спать». Только вот профессор был не прав в этих своих рассуждениях. Ещё до внедрения нейросети он стал тем, кто уже ни во что не ставил всех других, кроме себя самого. Именно эти его качества и были взяты за основу, когда рассматривалась будущая кандидатура для руководителя столь грязного в своей реализации проекта. И это прекрасно знал человек, сидящий напротив аграфа. А потому он никак не стал комментировать последние слова Рокены и продолжил инструктировать того о дальнейших действиях:

– Я догадываюсь, что ты нам не доверяешь, а потому закачивай информацию к себе на нейросеть, как можно догадаться, её без дешифратора в виде твоего сознания, мы получить не сможем.

– Так и есть, – подтвердил профессор, – даже если вы инсталлируете нейросеть кому-то ещё, то без слепка ментального образа моего сознания, данные, что будут залиты в неё, предстанут как совершенно нечитаемая и разрозненная каша. Я даже не представляю, в каком формате она будет выводиться. Слишком я накрутил с защитой.

– Да, кивнул человек, – мы примерно так и предполагали. А потому следующий шаг. Это ментальный слепок сознания. Его нужно будет сделать перед тем как изъять нейросеть.

Тут Рокена как-то нервно передернул своими плечами.

– У вас ничего не выйдет, мы уже пробовали. Стандартные сканеры не могут пробить тот блок, что выстраивает нейросеть.

– Хм, – протянул в ответ Крысолов, – это может стать проблемой.

И он на несколько мгновений задумался, хотя вот аграфу показалось, что он просто ждал ответа от своих собеседников, с которыми поддерживал связь через планшет. И как раз глядя на этот самый планшет, Рокену озарило: – «Планшет! Технологии архов. У них есть кое-что, что вполне сможет нам помочь». После чего обратился к переговорщику:

– Вы сможете достать нейросчитыватель архов?

И он указал взглядом на планшет, который тот держал в руках. Сначала Крысолов даже не понял, о чём ему говорит аграф, но, похоже, это понял кто-то другой, так как человек с удивлением посмотрел в сторону профессора:

– Но это убьёт вас до того, как мы сумеем помочь вам.

– Я и так умру, – спокойно сказал Рокена, – однако вы точно в этом случае сможете снять ментальный слепок моего сознанця, и у вас будет время до того, как мой мозг полностью перестанет функционировать, чтобы в экстренном режиме, невзирая на последствия, такие как необратимая деградация и распад моего сознания, извлечь нейросеть. Как это ни печально, но в моём случае именно подобный шаг и является самым оправданным, я в любом случае погибаю, а так вы сумеете снять мой ментообраз и извлечь нейросеть.

– Принимается, – согласился с профессором переговорщик, – нужное оборудование мы достанем.

«Точно торгаши», – теперь у Рокены в этом не было никаких сомнений, – «только они сумели урвать те два нейросчитывателя архов, которые достались войскам Содружества в рабочем состоянии».

Пока Крысолов что-то набирал на своем неизменном планшете, который даже из рук не выпускал за всё время их разговора, какая-то мысль всё время беспокоила аграфа. «Что-то мы упустили,» – подумал он. И вдруг как вспышка:

– Кому вы хотите залить установленную мне нейросеть и, впоследствие, мой ментальный образ сознания?

– Не беспокойся. Мы специально под тебя создадим нескольких клонов с наиболее приближенными к твоим параметрами, – посмотрел на него человек, -это будут очень качественные репликанты. Такой технологии нет даже у агарцев.

Но аграфа это не устроило.

– Это не сработает, – только и ответил ему профессор, – я уже и сам думал над этим вариантом. Но тут есть проблема. Нужен живой и развивающийся мозг, обладающий собственным ментальным полем. И тут выходит на первый план сразу два ряда ограничений. Первое, xoтя нейросеть и планируется создавать на основе чистого трансплантационного материалам, но конкретно в моём случае это уже готовый прототип, и он не на сто процентов состоит из подобного типа клеток, там есть часть оригинальной нейроструктуры Древнего и нейроструктуры ископаемого существа. И по какой-то причине при вживлении нейросети в искусственно созданную нейроструктуру мозга происходит отторжение именно данного типа клеток. И потому нужен природно развившийся мозг с нормальной активностью. И тут выплывает второй нюанс, это ментальный образ. Чтобы накатить его на кого-то, нужна ментоактивная раса, вроде того же сполота, но со структурой мозга, максимально приближенной по своему строению к моему.

– Так найдём еще одного аграфа с аналогичными способностями, – не поняв, в чём может быть проблема, ответил ему человек.

– Не поможет, – сказал Рокена и хотел уже продолжить, как, похоже, и самому Крысолову уже сообщили необходимую информацию, так как он спросил:

– Значения всех параметров реципиента для удачного наката твоего ментального слепка должны практически совпадать с твоими текущими параметрами?

«Кто-то больно головастый сидит у него по ту сторону канала связи», – подумал аграф, – «очень уж быстро разбирает и анализирует ситуацию, хотя я ему всё время подкидываю различные нештатные вопросы». После чего Рокена ответил:

– Да, так и есть, – и, немного помолчав, он добавил: – можно учесть небольшое отклонение. Если оно будет порядка 10-15 процентов, то это особой роли не сыграет, но даже в этом случае представителей рас потомков древних с такими естественными данными, полученными ими от рождения, найти очень сложно.

– Сколько у нас будет времени на поиск?

– Распад ментального слепка, созданного по данной технологии, начнётся примерно через две недели от момента, когда вы его получите, – ответил аграф, – слишком в этом случае он нестабилен.

–Значит, у нас есть две недели, – констатировал человек.

– Нет, – отрицательно покачал головой Рокена, – неделя нужна будет симбиоту, чтобы адаптироваться к новому носителю, а значит, на поиски у вас будет вceгo восемь суток, начиная с этого самого момента. И аграф посмотрел в сторону планшета.

– Да, – посмотрел в том же направлении Крысолов, – я понял тебя, и мы уже приступили.

После чего он ещё несколько мгновений просмотрел записи на планшете.

– Нам нужны твои последние зарегистрированные параметры, – сказал он, обращаясь к Рокене.

Старик, сидящий в кресле, усмехнулся, а потом разжал свой кулак, где до сих пор сжимал сломанную и смятую пластиковую карточку, переданную ему помощником.

– Пригодилась, смотри-ка, – пробормотал он и, расправив её, а затем соединив две половинки, положил ее на стол и передвинул в сторону своего собеседника, – прости за её такой вид, но параметры в ней верны и сняты менее трёх часов назад, – добавил он.

– Я понял, – только и сказал переговорщик, проведя над нею планшетом. После чего посмотрел на экран.

– Всё, мы приступили к нашей части обязательств перед тобой.

И Крысолов поднялся из-за стола.

– Не прощаюсь, – только и произнес он, выходя из комнаты.

Сам же профессор ещё несколько минут посидел, молча глядя в сторону закрывшейся двери, потом протянул руку к тому ящику, в котором у него хранились переданные Крысоловом упаковки со шприцами.

– Время сейчас мне не так нужно, как ясность сознания, – негромко пробормотал он. А потом по очереди вытащил все оставшиеся четыре шприца и сделал себе инъекции в шею.

– Пора действовать, – придя в себя через десять минут, произнес уже не старик. Из кресла поднялся хоть и не молодой, но ещё довольно таки крепкий аграф. И таким он останется на ближайшие сорок восемь часов. Только вот это гораздо больше того времени, что неизвестные партнеры Крысолова отвели этой станции.

– Мне хватит этих двух суток, – произнес Рокена и последовал к выходу из комнаты. У него было несколько дел, которые следовало успеть завершить за это время. Человек ясно дал понять, чтобы он оставил в покое любые материальные ценности, видимо их они будут изымать на том этапе, когда придут зачищать станцию. Но вот получить доступ к информации ему необходимо сейчас, завтра на это уже, скорее всего, может не быть времени. Ведь Крысолов не сказал, когда они начнут действовать.

И Рокена прекрасно знал, кто ему может с этим помочь. Ведь он только недавно и сам говорил о молодом парнишке аграфе, неплохом хакере, который работает у них на станции в смежном отделе.

– Ну, а где достать эту информацию, я знаю, – пробормотал Рокена, – главное, чтобы он смог незаметно влезть туда и получить так нужный мне доступ.

Насчет молчания хакера профессор не переживал по вполне понятной причине.

Трое суток назад. Неизвестный сектор на границе Содружества. Палуба линкора «Трезубец» с отсутствующим портом приписки.

Тот, кто был известен профессору под именем «Крысолов», сейчас стоял на капитанском мостике и разговаривал с людьми, смотрящими на него с экрана переговорной панели визора.

– Как вы знаете, переговоры прошли успешно, – отчитался Крысолов.

– Да, – подтвердил один из его собеседников, а потом уточнил, – что по поиску необходимого материала?

– Уже начат, – отчитался человек, – мы через своих посредников связались со всеми государственными и частными конторами по рекрутингу, вышли на все пиратские кланы, с которыми нас связали. Параметры для поиска нужного нам материала им переданы. В дополнение, по Фронтиру очень быстро разнеслись слухи, и награда в один миллиард сама по себе привлекла к нам жаждущих получить эти деньги. Тем более мы гарантировали неприкосновенность на условиях анонимного обмена.

– И вы будете придерживаться условий сделки? – удивлённо посмотрел на Крысолова другой его собеседник.

– Лишь до того момента, как получим необходимый нам объект, – ответил переговорщик, – а дальше уже мы уничтожим как посредников, так и источник его поступления.

– Именно это я и хотел услышать, – произнес тот человек, что и задал предыдущий вопрос.

– Подготовка к эвакуации, вернее, захвату станции и изъятию профессора? – уточнил другой собеседник, с явно проглядывающими в нём чертами военного.

– Всё готово, пришлось лишь слегка скорректировать ранее подготовленный план. Сейчас я для начала активной фазы жду только специалистов-медиков и нейросчитыватель.

– Они уже в пути, – подтвердил военный, – будут у тебя через семь часов.

– Это приемлемое время, – согласился Крысолов. И уже хотел прекратить разговор и оборвать канал связи, когда раздался старческий голос, хотя самого говорившего видно не быдо.

– Ты продумал вариант своих действий на тот случай, если мы не сумеем найти подходящий материал?

– Да, – враз подобравшись и вытянувшись в струнку, ответил Крысолов,– первое, у нас останется на руках как прототип нейросети, так и созданный на её основе аналог. Второе, хоть и начнется распад ментального образа, но, тем не менее, нам это даст какое-то время, чтобы попытаться его расшифровать. Ну и третье, и, пожалуй, самое главное. Кроме самого профессора, я отдал приказ на захват его помощника. Мы уже подготовили его полную генетическую копию. Никакая экспертиза не сможет отличить его от оригинала. Если его так опасается профессор, думаю, что он и нам может оказаться полезен. К тому же и в дальнейшем, когда рано или поздно необходимость в Рокене отпадёт и его потребуется на кого-то заменить, я планировал предложить кандидатуру именно его ассистента. К тому моменту мы сможем полностью взять его под свой контроль.

– Принимается, – ответил старческий голос.

Подождав ещё немного, но так и не услышав больше никаких вопросов, Крысолов, даже не прощаясь, отключил переговорное устройство.

– Ждём в этом секторе, – отдал он приказ людям, находящимся сейчас на капитанском мостике, затем спустился и ушел к себе в каюту. Странным во всём этом было то, что ему вообще никто и ничего не ответил. Да и вообще, за всё время присутствия Крысолова в этом огромном помещении, так и не прозвучало ни одного звука, xoтя люди, одетые в форму военно-космических сил Содружества, тут присутствовали и сидели на своих рабочих местах.

Двое суток назад. Неизвестный сектор на границе Содружества. Научно-исследовательская станция.

Бойцы в форме военно-десантных сил без знаков различия прошли по опустевшему коридору. Станция будто вымерла, но это так и было. Благодаря подброшенным в систему жизнеобеспечения минам с нервнопаралитическим газом, все обитатели станции сейчас лежали на полу в скрюченных позах с гримасами боли на лице. И это было не случайно, боль являлась побочным эффектом используемого препарата, который практически мгновенно мог парализовать любого, и от его воздействия не спасали никакие воздушные фильтры. Именно поэтому было решено использовать данный тип газа. Им нужно было, чтобы сотрудники станции на момент начала атаки были живыми. И всё это сделано для захвата всего двух аграфов.

– Группа один, мы на месте, – передал боец с нашивками сержанта. В жилой секции станции они оказались, ориентируясь на показания сканера. Дальше сержант прошел в направлении одной из квартир, махнул ближайшим своим подчиненных рукой, указывая в нужную сторону. Мгновение и дверь выбита. Они быстро проникают внутрь, но никакого сопротивления нет, только одинокое тело мужчины лежит прямо напротив входа. Десантник наклонился и сверил показания сканера с эталонным слепком. Потом, проведя визуальную проверку с тем образом, что ему передала нейросеть, не поленился и сделал последний замер.

– Совпадение ДНК – сто процентов, – выдал медицинский диагност, приставленный к руке аграфа. И только убедившись, что это действительно тот, кто им нужен, он переложил тело найденного аграфа в мобильную медкапсулу поддержания жизни.

– Объект один захвачен, – доложил сержант командному центру и направился к выходу из комнаты. Сейчас их путь лежал обратно, к пришвартованному у шлюза транспорту. За ним выдвинулись и остальные бойцы сопровождения, прикрывающие его самого и переносимый им ценный груз. Но как это ни странно, после того, как десантники вернулись на борт корабля, транспорт всё ещё не отстыковался и продолжал чего-то ждать. Через несколько минут пришло ещё одно сообщение.

- Объект два обнаружен, возвращаемся на базу, – и буквально через три минуты вернулась ещё одна команда с медицинским мобильным комплексом. Только вот этот комплекс находился в режиме работы активного стазис-поля. А ещё через четыре минуты поступило ещё одно сообщение.

– Объект три у нас, мы на подходе, – и это сообщение было передано из исследовательского сектора станции. Но что необычно, в это время там из персонала никого не должно было быть.

Двое суток назад. Неизвестный сектор на границе Содружества. Палуба линкора «Трезубец» с отсутствующим портом приписки.

А ещё через десять минут транспорт пришвартовался к линкору, который находился в секторе рядом со станцией, и все три находки были переданы молчаливому персоналу в медицинской форме.

– Этого в лабораторию, – указав на комплекс с телом аграфа, которого нашли самым первым, только и сказал тот, кого лежащий в саркофаге Рокена называл Крысоловом. И сам направился следом за несколькими медиками, покатившими медицинский комплекс в нужную сторону.

Операция по созданию ментального образа сознания профессора продлилась сорок минут. Нa извлечение нейросети они потратили еще один час. А потом тот, кого многие знали под именем Крысолова, достал бластер, и как ему когда-то советовал профессор, выкрутил ручку бластера на максимум, приставил его к голове уже мёртвого тела аграфа и нажал на курок.

– Приступить к этапу зачистки, – казалось, в пространство произнес он.

Двое суток назад. Неизвестный сектор на границе Содружества.

Огромный тёмный корабль, кажущийся грозной и хищной птицей, разворачивается в сторону одинокого шарика небольшой станции, кажущейся на его фоне маленькой детской игрушкой. Угроза и смерть растекается со стороны корабля. Мгновение, первое, второе, третье и вот в сторону испуганно стянувшегося вокруг станции пространства устремилась волна торпед. Несколько минут полета, непрекращающаяся серия взрывов, и от маленького серебристого шарика остались лишь ещё более крошечные осколки. Но даже этого огромному монстру в лице корабля показалось мало. Ведь он точно знал, что где-то на станции ещё теплилась жизнь, а потому от него отделился рой мелких, но не менее хищных птах и полетел к разлетающимся обломкам разрушенной станции. Вот они облетают каждый из них, кусая маленькими огненными жалами те из них, в которых ещё может теплиться жизнь. Только вот и этого им было не достаточно. Некоторые из птах приземлились на кружащиеся в пространстве космоса обломки станции и выпустили отряды насекомых. Таких же опасных и хищных, как и они сами.

Уничтожение жизни в секторе продолжалось следующие четыре часа. А потом с корабля стартовала птаха, чуть более крупная, чем те, что уже кружили в секторе. И она целенаправленно летела к какому-то определённому обломку. Вот она села на него и из неё вышло две группы мелких и ловких насекомых. Они несли с собой какой-то непонятный груз. Но буквально через пять минут обе группы вернулись обратно. Птаха взлетела с обломка и направилась в сторону огромного корабля. За нею же устремился и весь остальной рой. А уже через час сектор опустел, и ничего не напоминало о том, что в нём еще сутки назад теплилась жизнь.

*******

Территорию Содружества и сопредельных государств захлестнула волна небывалых по своей жестокости убийств. Общим среди них было то, что каждой жертве полностью выжигали нейрооборудование и выстрелом бластера лишали головы, разнося её на части. Подозрение пало на маньяка, но он так и остался не найден. Убийства же как неожиданно начались, так и резко прекратились.

Ещё несколько месяцев пресса и информационные агентства пытались мусолить эту тему, но потом интерес читателей и зрителей пошел на спад. За всей этой шумихой и слухами вокруг маньяка, орудующего на всей территории Содружества, так и осталось незамеченным уничтожение целой исследовательской станции предположительно неким пиратским кланом, который положил свой взгляд на тот сектор. И почему сами аграфы, славящиеся дотошностью и принципиальностью в вопросах мести за своих сограждан, спустили это дело на тормозах, так до сих пор и осталось под вопросом.

Сутки назад. Система желтого солнца. Окрестности планеты с самоназванием «Земля».

– Майор, привет, – на Рилта сквозь экран визора смотрел худошавый человек с бегающим живым взглядом хитроватых глаз и копной взъерошенных рыжих волос, – давно не виделись.