Текст книги "Коул Фелпс, белый Buick и двойная трансгрессия (СИ)"
Автор книги: Константин Моисеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Коул Фелпс, белый Buick и двойная трансгрессия
Часть 1.Дефективный детектив.
ТО «MIRISCH 64» PRESENTS:
Коул Фелпс, белый Buick и двойная трансгрессия.
Часть 1. Дефективный детектив.
===================================
[Окрестности реки Лос-Анджелес, Лос-Анджелес, 30 сентября 1947.]
– Коул, сюда! – раздался сверху голос Хершеля. – Я сейчас открою эту решётку!
– Поскорее бы! – с трудом удерживая Эльзу от падения в доходившую до колен грязную воду, прокричал ему в ответ Фелпс. – Вода поднимается! Вперёд! – подсадив певицу себе на плечи, быстро передал он её в руки детектива Биггса.
– Уходим! – подоспел Келсо с мокрым пистолетом в руках.
– Ты следующий, Джек! – отстранил оружие Коул. – И не смей спорить: у тебя, между прочим, свежее ранение! Я тебе помогу.
– Чего вы там возитесь? – крикнули с поверхности. Подсобив с эвакуацией из тоннеля своему экс-сослуживцу, Фелпс наконец-то озадачился проблемой собственного вызволения.
– Прыгай, Коул! – протягивали ему руки коллеги-детективы. – Даёшь последний рывок!
Детектив попытался подпрыгнуть, но оказалось слишком поздно: из-за поворота на него с шумом и рокотом выкатился большой водяной вал…
– Прощайте… – только и успел выдавить Фелпс перед исчезновением в накатившем на него цунами из грязной воды.
[Levine's Liquor Store, 943 S. Broadway, Лос-Анджелес, 1 октября 1997.]
В тот год Вальтеру Роббинсу исполнилось 92: он отметил эту знаменательную дату прямо на работе (благо, для праздничных ингредиентов не надо было никуда ходить, ибо старичок вот уже больше полувека трудился на одном месте, то есть, в винном мини-магазинчике Levine's на Южном Бродвее города Лос-Анджелес, на доходы с которого жил и работал). Семьи ему заиметь не довелось, а потому он делился собственными мыслями со своими постоянными клиентами (обладая весьма феноменальной памятью, Роббинс помнил практически их всех) попутно доставая из закромов и с полок качественный товар. Вот и в тот день, услышав скрип тормозов пополам со звуками хита группы TLC под названием Switch, Вальтер безошибочно определил, что к нему прибыла полставочный исторический обозреватель из бесплатного местного еженедельника Los Angeles Downtown News (от его торговой точки редакцию отделяла всего пара миль), причём наверняка за свежей бутылкой красного вина Screaming Eagle Cabernet Sauvignon, покупаемой ей для себя раз в неделю.
Владелец лавки не ошибся: это действительно была она, Хисако Инара, американка с примесью азиатских кровей. Припарковав свой белый Buick Riviera 96 рядом с изумрудным четырёхдверным Plymouth Special De Luxe 50 (старик всегда оставлял свой старый седан около входа), девушка покинула personal luxury coupe, заперла двери и зашла в магазин; в правой руке она несла небольшую картонную коробку…
– А, здравствуйте, мисс Инара! – оторвавшись от просмотра показываемого по кабельному каналу ре-рана винтажного ситкома I love Lucy на стоящем возле противоположной стены телевизоре Magnavox, поприветствовал покупательницу Вальтер. – Как поживает ваш коллега, Джей Берман, а также здоров ли фотограф Гэри Леонард?
– Здравствуйте, мистер Роббинс! – поприветствовала его в ответ мадам. – Первый ушёл в отпуск, а второй всё носится по городу со своими фотоаппаратами.
– Я сегодня наконец-то достал вашу газету. – продолжал Вальтер. – Интересное мнение насчёт бунтов зут-сьют: я, признаться честно, тогда даже и не думал смотреть на подобные вещи со стороны меньшинств! Кстати, о чём будет ваше следующее эссе? Я с большим нетерпением и удовольствием буду ждать его выхода…
– На этот раз есть планы затронуть махинации городских чиновников во времена первых послевоенных лет: уверена, что данная тема покажется читателям достаточно интересной. – ответила ему обозреватель. – Подобные им аферы стали проворачиваться как раз после окончания Второй Мировой, но раскрыли их совсем недавно…
– Эх, послевоенный Лос-Анджелес… – мечтательно протянул Вальтер. – Славное тогда было время! Люди были проще, цены – дешевле, а мне тогда исполнилось всего сорок два года… Жалею теперь лишь об одном: в те годы я не успел жениться. Поверьте мне, мисс Инара, зачастую так хочется пойти с кем-нибудь в театр вместо просмотра телевизора в полном одиночестве, но, увы, не с кем…
– Кстати, о годах: я слышала, что у вас сегодня, так сказать, знаменательная дата. – поставила коробку на прилавок девушка. – С днём рождения, мистер Роббинс! Вы как-то обмолвились, что торты не жалуете, поэтому пришлось взять кекс. – сняв верхнюю половину тары, представила она виновнику торжества небольшое кондитерское изделие со свечкой в центре.
Невозможно передать всю ту гамму чувств, которую в тот момент испытал старик: было не столько приятно, сколько поразительно и неожиданно. Рассыпавшись в благодарностях, владелец магазинчика полез под прилавок за длинными спичками, но использовать их не потребовалось: свечу для него уже зажгла сама Хисако.
– Загадайте желание, мистер Роббинс. – довольно улыбнулась американка азиатских кровей. – Только прошу, поскорее: темп нашей жизни за полвека неизбежно ускорился, а потому мне, празднично разделив с вами сей десерт, придётся вас спешно покинуть…
– Понимаю. – закивал старик. В его памяти давно отложилось, что у Инары, как часто говорят, «по долгу службы» имелось буквально бесконечное количество знакомых по всему Лос-Анджелесу и со всеми ними следовало регулярно поддерживать связь, дабы те никуда не растворились, когда внезапно понадобятся. Не желая задерживать постоянную клиентку, он немного пораскинул мозгами, набрал воздуха в грудь и задул пламя…
– Господи, ну что за район такой: ни один телефон-автомат не работает! – отворилась вдруг дверь торговой точки, а внутри помещения появился приятный на вид человек в светло-сером костюме-тройке, шляпе и двухцветных ботинках старого образца. – Извините, могу ли я воспользоваться вашим телефоном? – обратился он к Вальтеру.
– Пожалуйста. – достал из-под прилавка винтажный аппарат с диском и чёрной трубкой и пододвинул его к посетителю дед; утвердительно кивнув, тот снял трубку, откашлялся и заявил прямо в микрофон фразу, от которой остатки волос старика встали дыбом.
– Оператор, дайте Бюро записей и расследований. – произнёс он. Телефонный динамик ответил ему сплошным гудком…
– Мисс Инара, можете считать меня сумасшедшим… – придвинулся владелец магазинчика к собравшейся было уходить репортёрше. – Но я подозреваю, что этот человек… – кивнул он на безуспешно возящегося с аппаратом мужчину. – …Прибыл из прошлого, причём из того периода, описать который вам потребуется в вашем следующем эссе.
– Вы уверены? – засомневалась Хисако. – Спросите у него что-нибудь… Эдакое!
– Уважаемый! – тронул за плечо гражданина в костюме Роббинс. – Скажите, а что сейчас идёт в кинотеатрах? Всё хочу выбраться, да времени совсем нет…
– Да много чего. – поднял голову мужчина. – Например, Crossfire производства студии RKO Radio Pictures: отличный фильм по роману Ричарда Брукса… Вот чёрт, всё никак не могу связаться с Бюро записей и расследований! – с досадой положил он трубку на рычаг.
– А давайте я вас туда подвезу! – поймав соответствующий утвердительный взгляд Вальтера, оперативно сориентировалась полставочная журналистка. – У меня своя машина.
– Это было бы просто замечательно. – согласился хорошо одетый мужчина, и, придержав дверь для девушки, вышел следом за ней на улицу, оставляя хозяина лавки в гордом одиночестве.
[Mallory's Cafe, 391 S. Broadway, Лос-Анджелес, октябрь 1947.]
– Где они только ходят… – заказывая уже вторую чашку кофе, нервничал Келсо. – Просил же быть вовремя: условились в полвторого, а сейчас уже два с четвертью!
– Не следует лишний раз нервничать. – доедая принесённую официанткой яичницу с ветчиной под раздающуюся фоном из радиоприёмника в пространстве за прилавком Hello, my baby в исполнении The Chordettes, успокоил его Хершель. – Приедут, куда денутся… – после этих слов дверь заведения общепита распахнулась и в помещении появились «всеми любимый поляк» на пару с «алкашом старой закалки».
– Давайте начистоту: зачем вы нас сюда пригласили? – упершись в стол двумя руками, сразу перешёл к предполагаемой сути вопроса Галлоуэй. – Самовыражайтесь быстрее.
– Детектив Биггс желает поведать вам кое-что важное и интересное. – заявил страховой следователь. – Это связано со смертью нашего уважаемого Коула Фелпса.
– Хорошо, мы слушаем. – выжидательно скрестил руки на груди вставший рядом Бековски.
– КХМ-КХМ! Я с самого начала собственным нутром чуял, что в те роковые часы что-то было явно не так. – откашлявшись, начал Хершель. – А потому после отдания последних почестей прямо из церкви направился к реке… И не прогадал: благодаря орудовавшему там Карразерсу с бригадой мне удалось облазить всю подземную инфраструктуру и обнаружить весьма любопытную деталь: оба вентиля насосной комнаты под Джексон-стрит оказались откручены со своих законных мест, причём, как подтвердил задокументировавший данный факт, опросивший дежурного служащего и проведший техническую экспертизу Рэй Пинкер, открыли шлюзы и сняли оные в момент между убийством Айры и нашей эвакуацией; проще говоря, как только Келсо покинул помещение насосной, туда проник кто-то неизвестный, сделал своё чёрное дело и смылся, не оставив почти никаких следов.
– После подобных умозаключений детектив Биггс пригласил меня на личную встречу, где мы путём сложения фактов и уточнения показаний дежурившего в ту ночь служащего вывели и подтвердили случай вмешательства в систему посторонних рук. – продолжил Джек. – Достаточно вспомнить то, как в резервуаре, через который мне довелось идти (то есть, практически плыть под перекрёстным вражеским огнём) внезапно начал подниматься уровень воды; кроме того, опрашиваемый работник подземных коммуникаций вспомнил, что видел в одном из прилегающих тоннелей какого-то парня в приличном двухцветном костюме, а также обнаружил, спиленные на нескольких решётках прутья. Я догадываюсь, кто мог всё это провернуть; вы, думаю, тоже…
В пустом кафе повисла неловкая пауза: детективы переваривали информацию.
– Какие будут предложения? – спустя полминуты нарушил молчание Расти.
– Предлагаю вломиться в квартиру подозреваемого, перевернуть всё вверх дном и найти все недостающие улики! – со всей силы хлопнул кулаком по столу Стефан. – Пойдём по горячим следам!
– Эё, поумерь пыл, сорви-голова. – остановил его Биггс. – Вломиться-то мы вломимся, но что будет, если мы ничего там не найдём? Не дело это, не дело…
– Значит, подгоним материалы под предложенную версию! – продолжал настаивать на своём поляк. – Убийца должен получить по заслугам, причём вы лучше меня это знаете! В конце концов, кто не рискует…
– Тот не пьёт шампанского. – закончив фразу, отрицательно помотал головой Джек. – Нет, Бековски: так не пойдёт. Нужны доказательства и основания, причём железные.
– Поддерживаю. – вновь подал голос Галлоуэй. – Если закон один раз подмять, потом другой раз, а потом начать этим законом дырки в следствии затыкать, как нам будет угодно, то это уже не закон будет, а кистень.
– Предлагаю поступить так: пока Финбарр со Стефаном будут прочёсывать окрестности на предмет выкинутого орудия преступления, мы с Биггсом поедем за свидетелями. – изложил свою точку зрения на вопрос страховой следователь. – А там уже посмотрим.
– Вот, это уже дело. – поднялся из-за стола Хершель. – По машинам! – оплатив заказы, четверо детективов покинули небольшое помещение кафешки, и, выйдя на улицу, быстро направились к припаркованным у тротуара персональным автомобилям: кофейному Hudson Super Six 47 Галлоуэя (Расти наконец-то поменял свой Nash на транспорт поновее) и тёмно-зелёному Hudson Commodore третьего поколения Биггса (именно он посоветовал выбрать косвенному коллеге машину той же марки, что водил сам).
[Магистраль 110, Лос-Анджелес, 1997.]
Пока пятьдесят лет назад происходили дискуссии и умозаключения, в девяностых ярко-белый Buick с наклейкой «Service Merchandise» на корпусе покинул городские улицы и под Children's Story в исполнении Slick Rick выехал на автостраду, где сразу влился в общий поток машин.
– Кажется, я вам ещё не представился. – прекратив глазеть по сторонам, повернулся к журналистке загадочный гражданин из прошлого. – Моя фамилия – Фелпс; я – детектив из полицейского департамента Лос-Анджелеса, но можете звать меня просто Коул.
– Хисако Инара, полставочный исторический обозреватель газеты-еженедельника Los Angeles Downtown News. – из вежливости последовала примеру спутника мадам. – Скажите, где вы такой хороший костюмчик ухватили? Неужто в Neiman Marcus ездили?
– Нет, персонально заказывал в пошивочном ателье. – присматриваясь к наряду девушки, отрицательно помотал головой детектив. – А вы, как погляжу, располагаете достаточно своеобразным чувством стиля…
– Стиль – как стиль; что в нём может быть своеобразного? – обогнав серый Volkswagen Eurovan, мельком кинула Инара взгляд на собственный прикид, что состоял из рубашки от Giordano, растянутых джинсов Girbaud, лёгкой куртки и берцев Dr. Martens. – Сейчас очень многие именно так и ходят; посмотрите на вчерашних студентов!
– Интересно… – задумчиво почесал подбородок детектив. – Скажите-ка, а кто произвёл вон тот автомобиль? – узрев начавший перестроение свежий Diamante второго поколения, спросил он у Хисако.
– Mitsubishi. – пропуская кремовый седан, зевнула обозреватель. – А этот – Buick. – похлопала она по боковой поверхности кожаного сиденья.
– Mit-su-bi-shi. – задумчиво произнёс Фелпс; тут ему на глаза попалась повешенная на щите около трассы реклама карточек AOL. – А что такое «on-line»?
– «On-line» означает «в сети», то есть, в Интернете.
– А что такое «Интернет»?
– Связанные между собой компьютеры по всему миру.
– А что такое «компьютер»?
– Послушайте, Коул! – не выдержала девушка. – Вы что, до сих пор не понимаете, куда попали?
– Почему это «не понимаю»? – удивился Фелпс. – Я нахожусь в городе Лос-Анджелесе, сейчас – конец сороковых годов, середина осени…
– Вы не правы, детектив. – воспользовавшись многоуровневой развязкой, свернула мадам со 110 магистрали на 101 шоссе. – Сейчас – не конец сороковых, а конец девяностых!
– Ничего не понимаю. – похлопал себя по щекам Коул. – Я, наверное, умер, сплю или нездоров…
– Пронзив время, пространство и простор вы каким-то странным образом переместились на пятьдесят лет вперёд; живите теперь с этим. – хмыкнула обладательница Buick.
– Нет, мне категорически надо попасть обратно! – осознав, в какую историю изволил влипнуть, замахал руками Фелпс. – Я должен раскрыть аферу десятилетия, пока её не успели замять!
– Успокойтесь. – осадила его обозреватель. – Скажите, вы хотите кушать? Наверняка же с самого утра ничего не ели…
– Верно. – согласился Коул. – Не ел. И жутко проголодался.
– Отлично! Пока будем обедать – расскажете, как всё произошло. – покинув автостраду, Buick очутился на бульваре Сансет; свернув с него через несколько кварталов на прилегающую улицу, он остановился у окна Drive-In ресторанчика быстрой еды Wendy's, аккурат за подъехавшим туда на несколько минут раньше ярко-белого Pontiac Ventura Vista 60. Подождав, пока заниженный фуллсайз-седан освободит путь, пара из Riviera заказала себе стандартные обеды, после чего, отъехав от ресторана и припарковавшись на стоянке рядом, принялась беседовать о том, что же вообще, собственно, случилось.
– Как приехали – помню, как прорывались внутрь – помню. – уплетая картошку фри, рассказывал о деле с самого начала Фелпс. – Как помогал выбраться своим коллегам – тоже помню, а дальше сбоку вода нахлынула и ничего, абсолютно ни-че-го больше, увы, не помню… Слушайте, кто это такие? – отвлёкшись от рассказа, кивнул он на угол парковки, где под Nuthin' but a G Thang в исполнении Snoop Dogg культурно отдыхали латиносы на низко посаженных и блестяще оформленных Edsel Citation 58, Chrysler Windsor 56, Hudson Super Wasp 55, Pontiac Chieftain Safari 58, Plymouth Belvedere 59 и других представителях «золотой эпохи американского автомобилестроения». – И как только можно слушать подобную долбёжку?
– Это – лоурайдеры. – потягивая милкшейк, объяснила Инара. – Они у вас только через десять или пятнадцать лет вместо хот-роддеров начнут появляться и будут танцевать на своих машинах в южных неблагополучных районах; что касается так называемой «долбёжки», то песни с ускоренным битом и ритмом сейчас очень популярны.
– Ого, какие люди, да без охраны! – появилась в приоткрытом окне бледно-коричневая фигурас голым растатуированным торсом и здоровенным магнитофоном-геттобластером на правом плече. – Хисако Инара, собственной персоной! А кто это с тобой рядом? Неужели сводный брат из киностудии?
– Добрый день, Квинси. – опустила стекло до конца американка азиатских кровей. – А рядом со мной – преподаватель-историограф из местного университета. Профессор Фелпс, пожалуйста, познакомьтесь с Квинси Кумбсом: он – работник сферы услуг и большой любитель кино.
– Очень большой любитель. – подтвердил молодой парень. – Вырвался недавно на Men in Black; вот это кино! Вспышка – хлоп! Все вместе – раз! Он их – так, а они его – бац, бум, дыдыдыдыщ – и всё, победа! – артистично принялся показывать он события фильма. – Шикарно сняли.
– Скажите, Квинси, вы не продаёте автомобили? – внезапно поинтересовался Коул.
– Ну, приторговываю иногда на стороне… – признался афроамериканец. – Могу достать для вас отличный Continental Mark III или Chevrolet Corvette C2, причём по такой низкой цене, что дешевле будет только своровать! Шучу, конечно. Выше нос! – взмахнув руками, натянул он на себя идеальную улыбку из тридцати двух ослепительно белых виниров.
– Очень смешно, мистер Кумбс. – хмыкнул Коул. – Плоские у вас, конечно, шуточки…
– Ладно, я пойду, пожалуй. – откланялся парень. – Говорят, новые кроссовки в концепт-магазин завезли: охота взглянуть, что же на этот раз сотворили модельеры. – отвалил он под Whole Lotta Love в исполнении Ike & Tina Turner.
– Удачи, Квинси! – попрощавшись, девушка, выкинув мусор в поставленный у тротуара бак, завела двигатель и вырулила с парковки на улицу, после чего, пораскинув мозгами, двинула на юг. – Зря вы так с ним: нормальный парень…
– Я знал его родственника; подобные кривляния у них, увы, семейная черта. Кстати, куда мы сейчас направляемся? – продолжив глазеть по сторонам, спросил Фелпс. – В Бюро записей и расследований?
– Коул, вы всё ещё желаете вернуться обратно в прошлое? – остановилась на светофоре белая Riviera. – Если да, то я сейчас отвезу вас к своему хорошему знакомому, который как раз исследует эту тему…
[Квартира Роя Эрла, 1947.]
В дверь кто-то постучал.
– Иду-иду! – появившись в прихожей, хозяин жилплощади пригладил хорошо уложенные волосы, и, отперев замок, впустил приглашённого накануне гостя.
– Что же, Рой… – возник на пороге под звучащую фоном из похожего на комод (или шкаф) радиоприёмника Scott Phantom Deluxe оптимистично звучащую песню Have you got any castles в исполнении Will Osborne новый окружной прокурор. – Ты, конечно, дал мне не тот адрес, но я всё-таки пришёл.
– А, мистер Питерсен! Рад приветствовать! Надеюсь, вы готовы к незабываемому обеду? – нацепив на лицо улыбку, усадил начальника за стол Эрл, а сам не спеша направился на кухню, пока Леонард снимал пиджак, ставил на стол принесённое вино и вслушивался в пение довоенного дуэта.
– Боже, моё жаркое погибло! – видя вовсю валящий из духовки дым, схватился за голову детектив отдела нравов; схватив тряпку, он бросился разгонять побочный продукт горения; в этот момент его взгляд упал на видимую из апартаментов закусочную Robert's Diner, что находилась буквально в квартале от его дома…
– А что, если я куплю фастфуд и выдам за свою стряпню? – бросив интенсивное махание, задумался детектив. – Звучит дьявольски соблазнительно! – сняв пиджак, Рой распахнул окно и уже было собрался вылезти на улицу, как вдруг межкомнатная дверь неожиданно распахнулась, а в помещении появился прокурор (видимо, передача песнопений внезапно закончилась, сменившись многосерийной комедийной постановкой The Bickersons, которую тот не очень-то и жаловал).
– ЭРРРРЛ!!! – прозвучал на весь этаж раскатистый прокурорский вопль.
– Мистер Питерсен, я растягивал икры на подоконнике. Изометрическое упражнение; то, что доктор Фонтейн прописал! – еле-еле выкрутился из щекотливой ситуации Рой. – Не желаете ли присоединиться? Очень рекомендую.
– Почему из духовки валит дым, Эрл? – деликатно поинтересовался прокурор. – Уж не пожар ли внутри? Может, пора бежать вниз, да открывать гидрант?
– Так ведь это не дым, а пар. Пар… от кур на пару! Мы их сегодня будем есть. С аппетитом и удовольствием. – после всех объяснений Питерсен наконец-то ушёл обратно в комнату, а Рой, вытерев проступивший на лбу пот, вылез из окна, и, ловко спустившись по пожарной лестнице, помчался в сторону закусочной; как бы то ни было, через несколько минут он уже вновь был у себя на кухне, где, разложив купленную еду на блюде, а затем – поставив на шикарный серебряный поднос, торжественно понёс обед в гостиную.
– Итак, вы готовы к употреблению аппетитных бургеров? – поставив на стол добытые яства, уселся детектив напротив новоиспечённого прокурора.
– Я думал, мы будем есть кур на пару. – удивился Леонард.
– Вы ослышались! – наливая вино в хрустальные бокалы, выкрутился в очередной раз хозяин квартиры. – Я говорил про «бур на пару»: так мы в семье издавна называем гамбургеры.
– Вы зовёте гамбургеры «буром на пару»? – откусил большой кусок от предложенной ему еды Питерсен и запил принесённым с собой алкоголем. – Интересно!
– Да, на региональном диалекте. – уплетая за обе щеки, поддержал беседу Эрл.
– Какого же этот диалект региона? – продолжая есть, учтиво поинтересовался прокурор.
– Юго-восточного Нью-Мексико. – тут на площадке послышался топот ног, входная дверь внезапно распахнулась, а в квартиру влетели четверо.
– Сидеть! – нацелились на трапезничающих несколько стволов. – Не вставать!
– Мы и так сидим; дайте пообедать! – синхронно заявили Рой и Леонард. – Если хотите знать, никто из нас сегодня ещё толком нормально не поел!
[262 N. Harvard Boulevard, Лос-Анджелес, 1997.]
– Приехали. – заехав в частный сектор, остановился белый Buick возле одного из типичных малоэтажных домов, за низким заборчиком во дворе которого красовались несколько машин в полуразобранном состоянии (часть – под плотной синей клеёнкой, часть – нет). – На выход, мистер Фелпс!
Роберт Холл являлся гениальным изобретателем-самоучкой; ему было всего двадцать восемь, но на его счету было уже пятнадцать патентов в различных областях науки и техники. Работал он всегда в наушниках, под передаваемые по местному радио хиты восьмидесятых; вот и сейчас, занимаясь пайкой какой-то электросхемы, он не сразу услышал пробивающийся сквозь зажигательную мелодию Get up, Action в исполнении Digital Emotion настойчивый стук в дверь.
– Хисако? – увидев на пороге дома журналистку и незнакомого мужчину, удивился инвентор. – Какими судьбами?
– Роберт, я уже тридцать два года, как Хисако. – устало вздохнула девушка, вешая свою сумку на криво приколоченный крючок в прихожей. – Помнишь, ты говорил, что собрался изобрести пронизатель континуума?
– Я его уже изобрёл. – поправил квадратные толстостекольные очки в роговой оправе худой и высокий парень в футболке DX GAS, джинсах Levi's и кедах Kinney NBA. – Теперь моей целью является сотворение анти-масс-спектрометра.
– Вот и прекрасно! – хлопнула в ладоши азиатка. – Значит, я с гордостью могу подарить тебе возможность его опробовать в действии.
– Вообще-то, я его уже испытывал. – почесал затылок инвентор. – Эксперимент прошёл нормально, только куда-то пропали мой кот и старая карточка American Express.
– То есть, испытания закончились удачно? – припёрла его к стенке Инара. – Ну-ка…
– В общем-то, да. – кивнул Холл. – Только не надо писать об этом в газете: не хочу внимания со стороны ФБР или кого-нибудь ещё.
– Предлагаю сделку. – сориентировавшись, выдала Хисако. – Ты отправляешь вон того гражданина на полвека назад… – ткнулся палец девушки в изучающего с неподдельным интересом каталог Montgomery Ward Inc. за 1983 год Коула Фелпса. – …А я взамен этого продолжаю молчать о твоих научных прорывах и изысканиях.
– А не твой ли это дядя Сэм? – покосился на детектива Роберт. – По описанию – похож.
– Мой дядя Сэм работал в прачечной и никогда не носил костюмов-троек. – сделала выражение «рукалицо» мадам обозреватель. – А этот человек – действительно из конца сороковых годов.
– Иисус, Мария и Иосиф… – отобрав у Коула растрёпанный буклет, посадил детектива на табурет изобретатель. – Итак, три вопроса: на чём работают передовые радиоприёмники, какой самый модный жанр музыки и кто изобрёл пенициллин?
– Радиоприёмники у нас сплошь ламповые: других нет. – начал Фелпс. – В почёте – джаз и бибоп, а пенициллин открыли Флеминг, Флори и Чейн: я это в кинохронике видел, когда на Monsieur Verdoux с Чарли Чаплиным в главной роли ходил.
– Правильно… – растерянно кивнул инвентор. – Попрошу следовать за мной. – повёл он детектива в соседнюю комнату; из любопытства за ними пошла и Инара.
– Ну и ну! – присвистнул Коул, увидев окружённый многочисленными проводами, патрубками, вентиляторами и прочим необходимым для работы барахлом пульт управления, под боком которого красовалась выкрашенная в ярко-красный цвет старая дверь с золотой ручкой.
– Вся операция займёт не более пяти минут. – периодически сверяясь с показаниями датчиков, защёлкал разными тумблерами и кнопками Холл. – Как только дам сигнал, то немедленно заходите в открытую дверь, ибо мой аппарат чрезвычайно нестабилен: проще говоря, в любой момент может произойти перегрузка со взрывом; кроме того, ради всего святого, пожалуйста, забудьте всё, что вы здесь увидели.
– А он точно не перегрузится раньше времени? – задал вопрос Фелпс.
– Я вам не мисс Клео, чтобы предсказывать такие вещи. – буркнул Холл.
– Хорошо. – кивнул Коул; в этот момент в распахнутое окно комнаты запрыгнул кот; дабы тот не помешал ходу эксперимента, Хисако принялась за ловлю питомца, а когда спустя примерно полторы минуты инвентор ловко распахнул красную дверь и громко прокричал «ВПЕРЁД!», американке азиатских кровей наконец-то удалось схватить домашнее животное, то она не удержалась и упала на сделавшего шаг вперёд детектива, вследствие чего все трое (то есть, двое с половиной) полетели и скрылись в светящемся матовым голубым светом проёме; не выдержав нагрузок, пронизатель континуума начал искрить и дымиться, а в довершение всего на беспорядочную паутину коммуникаций со всего размаху рухнула внезапно материализовавшаяся посреди комнаты неизвестная женщина в старомодном выходном костюме сиреневого цвета, вследствие чего в недрах изобретения раздался оглушительный хлопок; оный густо задымился…
– ВЫКЛЮЧАЮ! – дёрнув главный рубильник и обесточив изобретение, дико увлечённый процессом ничего не замечающий вокруг себя Роберт снял со стены плотное одеяло, укрыл им злополучный аппарат, не давая ему возможности воспламениться, а затем, облегчённо вздохнув, нажал кнопку лежащего в кармане плеера и расслабился под зазвучавшую из наушников на шее Want You to Want Me в исполнении Samantha Fox. – А знаешь, Инара, я тут подум… – обернувшись, инвентор увидел сидящую на полу таинственную незнакомку и шокировано застыл посередине предложения. – Ой, мама…
– Вы – менеджер Иван Расич? – между тем, с трудом разогнав заполнивший комнату дым, поднялась с линолеума внезапная гостья. – Я хочу предъявить претензию…
– Простите, а вы кто такая будете? – белея буквально на глазах, еле выговорил Холл.
– Моё имя – Эльза, а фамилия моя – слишком известная, чтобы я её называла. – фыркнула мадам из прошлого. – Но для вас, так и быть, сделаю исключение: Лихтманн. Поразительно, как по-наплевательски вы относитесь к собственным клиентам…
– Господи… – схватившись за голову, сполз вниз по стенке осознавший всё произошедшее изобретатель-самоучка. – Что же я натворил!!!
КОНЕЦ 1 ЧАСТИ.
