Текст книги "Жестокие звезды"

Автор книги: Константин Кривцун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

В этот миг я почувствовал в ее голосе Пашкины интонации. Видимо, она на самом деле считает, что так и случится.

– Забудь о нашем разговоре, – я потер лоб тыльной стороной ладони. – Не нужно мне помогать!

– Я все равно помогу тебе, – Аля поджала губы. – Ты прав, сейчас неподходящее время, но в будущем…

В будущем.

Может, она и права. Независимо от того, где я в итоге окажусь – в Забвении или на Краю, – потом я буду с сожалением вспоминать об этой упущенной возможности. И уж, по крайней мере, буду точно знать, что где-то далеко за тысячи или миллиарды километров кто-то любит меня. Просто так. За то, что я есть.

– Хорошо, Аля. Спасибо тебе за понимание и поддержку. Если нам суждено встретиться на Фронтире – так тому и быть. А я чувствую, что мы еще встретимся. При других обстоятельствах и более равных условиях. Может, тогда что-нибудь и получится?

Алиса молчала, пытаясь сдержать слезы и отводя взгляд. Решительная женщина-психолог, в одночасье превратившаяся в растерянную девочку.

– Что мне нужно сделать? – спросил я.

– Я познакомлю тебя с дядей. Он расскажет сам…

19.05.2216

В моем жилище после смерти мамы царил хаос. Система кибер-дом в очередной раз сломалась. Теперь приходилось всю работу делать своими руками.

Я вообще некоторое время назад стал относиться к своему жилью по-другому. Мне хотелось верить, что вскоре я покину Землю. Так зачем лишний раз наводить порядок, если через пару недель твой дом перейдет в чужие руки?

Блаженно растянувшись на диване, я вертел в руках поддельную карточку личного дела. Алиса не обманула. После встречи с ее дядей меня действительно оформили в группу рабочих, а спустя неделю выдали фальшивые документы.

На Зарю я должен был отправиться по собственной «умной карте», а уже там, уничтожив ее, воспользоваться подделкой. Все гениальное просто.

Только Председатель – дядя Али – мне совершенно не понравился. Чванливый, с заплывшими жиром глазками, он производил неприятное впечатление. Чутье улавливало в этом человеке какую-то смутную фальшь. Правда, как я ни пытался увидеть с помощью дара какие-то подробности, чутье тут же слабело. Впрочем, похожее ощущение у меня было и при попытке увидеть правду об Але. Может, семейное?

В который уже раз я посетовал, что мой дар так несовершенен. Оставалось надеяться, что когда-нибудь ситуация изменится.

Единственное, что было абсолютно четко видно в Петре Николаевиче, а именно так звали Председателя Комитета СВ, так это то, что он очень любит свою племянницу. И это подкупало. Я был склонен доверять этому человеку.

Вообще, Комитет – это три человека. Председатель, старший советник и младший советник. В каждом ведомстве и управлении Западно-Европейской Федерации они свои, а над ними стоит лишь Верховный Совет и его генеральный секретарь – президент. Все эти должности выборные, поэтому комитеты представляют волю народа. Конечно, кроме Комитета Секретного Ведомства – самого главного и самого незаметного.

Часы показывали двенадцать. До вылета оставалось еще около пяти часов. Отлично. Мне как раз хотелось просмотреть почту – вдруг от Пашки пришло что-нибудь новенькое. А потом желательно было бы связаться с Алей, чтобы попрощаться. Почему-то не хотелось, чтобы она провожала меня. Наверное, я чувствовал перед ней вину за то, что не смог ответить на ее чувства. Она ведь для меня так много сделала!

Я включил большую матрицу и застучал по клавиатуре, набирая команды для вывода на экран новой почты.

Компьютер начал озвучивать заголовки писем, а я в это время оделся. Большую часть пришедших сообщений составляла реклама, но было и послание от Пашки. Я тотчас же открыл его.

«Привет, Сережа! – Мой друг улыбался с экрана, и я не мог не отметить, что он сильно изменился за эти месяцы. – У меня все в порядке. Жив, здоров и полон сил. Уши больше не беспокоят. Время в лазарете вспоминаю, как страшный сон. Жалко, что тебе до Полушки не добраться! Помог бы мне разгадать дурацкую тайну. Этой дурацкой планеты…

Прости – сорвался.

В общем, дела идут хорошо. Жалею вот, что с Наташей так получилось. Не хотел я ее бросать! Но чувствую, что она давно уже меня сама бросила. Что ж, Бог ей судья. У меня здесь тоже кое-что налаживается. С личной жизнью. Тьфу, тьфу, тьфу… Не сглазить бы!

А еще мне сегодня дали Ранг Героя Труда и Исследований. Правда, здорово? Я совсем не ожидал. Причину разглашать не буду – секретность. Но могу сказать, что разгадка древних тайн не за горами! Эх, приехал бы ты сюда! Наконец-то тут все под контролем. Больше форс-мажоров не будет.

Ладно. Пиши, передавай Нате привет! Может, вспомнит, кто я такой…»

Вот это да. В девятнадцать лет заработать Ранг Героя Труда! Пашка силен.

Скорей бы, скорей покинуть уже эту Землю! Вот приятель удивится, когда я прилечу на Полушку и встречусь с ним.

Как он там? С виду веселый, но что с ним происходит на самом деле?

Получая послания от Пашки, я каждый раз вспоминал то письмо, написанное от руки, которое он выслал, будучи в больнице. И еще в голову приходила картина из видения, где мой друг лежал на полу с отрезанной головой.

Ох, не так все благополучно на этой странной планете. Я не мог не волноваться за Пашу.

Постаравшись выбросить из головы черные мысли, я набрал номер Алисы.

– Привет! – девушка ответила на вызов практически сразу.

– Привет! Ты где сейчас?

– В центре. Хожу по магазинам, – на заднем фоне действительно слышался гул толпы и обрывки рекламных объявлений.

– Понятно. Я звоню попросить…

– Нет. Я все равно приду тебя провожать! – перебила меня Аля. – Даже не спорь!

– Э… – я не ожидал подобного напора. – Хорошо. Тогда в четыре встретимся в центральном зале космопорта, под старыми часами.

– Конечно, встретимся! И попробуй только проскользнуть незамеченным! – Несмотря на показную жизнерадостность, в голосе Алисы слышались грустные нотки. – Имею я, в конце концов, право с тобой попрощаться?

– Естественно, имеешь, – сказал я и вздохнул. – Тогда… До встречи?

– До встречи. Пока!

– Пока, Аля.

Мне удалось довольно быстро собрать вещи. Теперь оставалось последнее место, куда я обязан был зайти, прежде чем покинуть Землю.

Я вышел из дома и в последний раз повернулся к нему. Стены из бежевого пластика держали чуть покосившуюся крышу. В саду цвела смородина, желтели распустившиеся тюльпаны и нарциссы на клумбах, на штакетнике важно восседала сорока.

Прощай, родной дом!

Нет, не так – до свидания! Меня ждет звездный океан, вереницы других миров, приключения, новые встречи и события, но я еще обязательно вернусь сюда. Обещаю.

На дороге я свернул направо. Прошел мимо дома Наташи, мимо пруда, затем по полю, где мы с Пашкой когда-то нашли флаер. Вскоре я оказался в сосновом бору. Здесь между деревьев рядами высились кресты и ограды. Найти могилу мамы не составило большого труда.

Открыв калитку, я подошел к памятнику. Поморщился, пожалев, что не сорвал цветы из сада.

Ну что же, до свидания и тебе, мама. Лежи спокойно и прости меня за все. За то, что не сводил тебя к врачу, когда мог это сделать. За то, что вел себя не так, как должен был. И самое главное – за то, что не смог похоронить тебя.

И ведь никто из родственников так и не приехал на церемонию! Все странным образом поразъехались и растерялись.

Дядя, как оказалось, уже давно погиб в поясе астероидов, у Пашки тогда не получилось прилететь из-за травмы, а двоюродные брат и сестра, жившие раньше в Восточном Альянсе, каким-то непостижимым образом смогли пробраться на Край и затерялись там так, что их не смогли найти. Правда, чутье подсказывало, что не особенно-то и искали…

Я постоял у могилы еще какое-то время, погладил рукой холодный крест, а потом пошел обратно к поселку.

До Воронежа решил добираться на воздушном транспорте. Попав на станцию, я сел в летательный аппарат, и вскоре подо мной уже колыхался бескрайний лес.

Сосны, ели, березы – неукротимое зеленое буйство.

В голове сегодня колыхался какой-то сумбур. Я смотрел вниз и думал, что пройдут миллионы лет, человечество исчезнет, а лес останется прежним. Может быть, изменятся сами деревья, станет иной лесная трава, но огромная природная сила самого понятия «лес» никогда не иссякнет. И людям не дано понять эту силу. Ею владели, наверное, только легендарные эльфы.

Мне вспомнились кадры из старой кинохроники времен Нашествия, где была запечатлена «акция устрашения» овров.

Я теперь уже не был так уверен в том, что говорили нам о нашем конфликте с инопланетянами. Старик, встреченный мной в парке, сумел пошатнуть убеждения. Но я верил, что та хроника не врала. И чутье подсказывало мне, что так оно и есть.

Целых десять минут оружие пришельцев выжигало Сибирь. Тогда все живое в тайге было обращено в прах.

С тех пор прошло больше века. Сейчас в Сибири снова выросли леса. Пепел, как известно, – неплохое удобрение. На место уничтоженных животных пришли другие. Овры подарили нам водомеров и тризайцев, лесных собак и мутапчел. Они приспособились к земным условиям, стали взаимодействовать с другими животными. Экосистемы снова замкнулись. Природа вновь победила.

Мне представилось вдруг, что наша планета живая, что она, как любой сложный организм, стремится к балансу. Биогеоценозы, замкнутые пищевые цепочки – это самодостаточные органы гигантского тела Земли.

А значит, где-то во всей этой системе есть место и для человечества. Какие-то функции несет на себе и оно. Но вот какие? И чем уравновесить то зло, что причиняют природе люди?

Я закрыл глаза, и мне в голову пришла забавная мысль.

Каждому организму необходимы органы размножения. Пусть они отнимают у других органов их пищу, пусть заносят в организм болезни, пусть до полового созревания не приносят никакой пользы. Человечество и есть такой орган. А отдельные группы людей – это семя Земли, которое стремится попасть в нужное место в космосе, чтобы создать там зародыш новой жизни.

– Теория панспермии в несколько иной трактовке, – усмехнувшись, прошептал я.

Под днищем транспорта потянулись городские постройки, сам транспорт влился в общий поток и через некоторое время стал снижаться. Путь подходил к концу. Скоро я узнаю, действительно ли судьба предначертала мне быть космонавтом.

Я вошел в здание космопорта и оказался в людском водовороте. Сегодня в центральном зале был какой-то нездоровый ажиотаж. Мой дар неожиданно подсказал мне, что надо повернуть голову влево. Я выкрутил шею и тотчас же увидел причину того, почему в зал набилось столько народу.

Певица Рия прилетела в Воронеж.

Со всеми делами последних месяцев я совершенно перестал следить за афишами. Помню, когда-то мечтал сходить на концерт, а теперь вот даже понятия не имел, что она в нашем городе.

Что ж, сейчас мне снова не до нее. Я начал протискиваться сквозь толпу к старинным часам. Там мы договорились встретиться с Алей. Когда люди расступились, я увидел, что девушка уже стоит под древним циферблатом, и пошел быстрее.

– Ваши документы?! – грубо схватил меня за плечо милиционер в броне с мышечным усилением.

В глазах потемнело. Я увидел, что произойдет дальше. Меня предали.

Вырваться не получилось. Направленные гравитаторы на броне делали милиционера неимоверно сильным и быстрым.

А затем…

– Лечь! Руки за голову!

Фигуры в серых комбинезонах. Мощнейший удар. Пинки в спину.

– Подняться!

Какая глупая команда. Что я вам – кибер, что ли? Стоять на ногах после таких ударов попросту невозможно.

– Ты отправишься в Забвение, мой мальчик!

Звездная россыпь перед глазами, боль в носу. Я силюсь повернуть голову в направлении удара. Так и есть – Председатель вытирает платочком свой ботинок. Гад! Нос мне башмаком свернул!

– Убью, – выговорил я заплетающимся языком и приподнялся. Ответом мне был смех.

Из носа лилась кровь. Я закашлялся и сквозь плывущий перед глазами туман все же смог заметить Алю, в ужасе наблюдающую за происходящим.

Зачем они так со мной?

– Бл… – начал я, но удар прикладом, обрушившийся на мой затылок, не дал мне закончить бранное слово.

2. Забвение

02.06.2216

Усыпляюще покачивался за окном горизонт. Мир вокруг транспорта, казалось, состоял только из оттенков одного цвета. Вверху – голубой, внизу – темно-синий. Белесые пятнышки облаков и темные запятые волн. Вроде бы никакой жизни, все так обычно – одинаково, скучно.

Лица сидящих вокруг меня в кабине тоже были не слишком радостны. Одни летели в Забвение для пожизненного отдыха, другие мечтали побыстрее отвезти первых и напиться в каком-нибудь баре.

Я вспомнил скоротечный закрытый суд, каменное лицо Али. На предварительных допросах мне поначалу предъявили обвинение в шпионаже и пытались выяснить имена соучастников. Кто рассказал о секретной программе? Кто помог подделать документы? Кто должен был встречать на Заре?

Считая, что Аля нарочно меня подставила, я начал честно отвечать на все вопросы. Но когда следователь услышал о ее участии, интерес неожиданно остыл. Видимо, включать племянницу в число соучастников Председатель не позволил, но и обвинение в шпионаже с меня сняли.

В итоге получилось, что я сам откуда-то достал поддельные документы и пытался через Алю и ее дядю получить место в строительном отряде. Зная, что программа обеспечения Зари рабочей силой держалась в секрете, девушка якобы рассказала обо всем Председателю, а тот уже, в свою очередь, доложил особому отделу милиции. Поэтому на суде она выступала лишь как свидетель, о ее участии в подделке документов никто даже не заикнулся.

Изготовление фальшивых документов целиком приписали мне, так же как и угрозу применения насилия. Этих обвинений хватило бы не на один прокол, а на все пять, только теперь в количестве «дырок» уже особой разницы не было. Хватало и одной.

Аля все-таки попыталась извиниться, что так меня подвела. Когда меня выводили из камеры, она тихо произнесла всего три слова: «Поверь, так надо!» Но я ответил ей другими тремя словами, от которых девушка побагровела и молча ушла. В принципе, я ее понимал – кто станет перечить своему дяде-Председателю, пусть и ради любимого человека? Але наверняка пришлось нелегко. Впрочем, хотелось верить, что моя нарочная грубость поможет ей быстрее выкинуть меня из головы.

В соответствии с законами Западно-Европейской Федерации всем, кто получал пять проколов, надлежало жить в изоляции на острове Забвения. Этот кусок земли когда-то принадлежал Канаде, носил имя Ньюфаундленд и был отделен от полуострова Лабрадор проливом Белл-Айл. После войны с роботами и последовавшего за ней передела территорий Лабрадор попал под контроль ЗЕФ, но в результате боев оказался частично затоплен. Северная часть острова тоже оказалась под водой.

Теперь бывший Ньюфаундленд отделяло от материка уже не двадцать, а почти триста километров. Даже миновав охранную систему, бежать из тюрьмы через эту внушительную водную преграду казалось чем-то нереальным. Да и куда бежать? Атлантический океан не переплыть, а захваченная у АС часть материка еще до войны была, по сути, пустыней.

Обо всех этих фактах нам поведал обучающий фильм, что показали непосредственно перед отправкой.

Меня почти приравняли к мертвым. Прожиточный минимум, оплачиваемый государством, сократился в несколько раз. Полагались лишь скромный паек да дешевая одежда. Еще по закону предусматривалась возможность обучаться нескольким специальностям на выбор. Но обучение позволялось лишь образцовым заключенным, а я сильно сомневался, что стану таким.

Нами в лучшем случае будут управлять, а скорее всего, попросту бросят на произвол судьбы. Отныне мы никто. И такими и останемся. И в горе, и в радости. До тех пор, пока…

– Эй, твою налево! Не спи!

Зачем так орать? Я открыл слипающиеся глаза и увидел недружелюбное лицо старшего надзирателя. Тяжело вздохнув, закрыл глаза. Таких рож насмотришься – бессонница замучает. Вот кому самое место в Забвении. Ни за что не поверю, что эта обезьяна – законопослушный гражданин.

Меня снова грубо разбудили.

– Гад! – крикнул я. – Чего нос трогаешь?!

Надзиратель неудачным ударом попал мне прямо в нос. Так как я лишился большинства гражданских прав, лечить его после перелома никто не торопился. Хорошо хоть за эти несколько дней нос уже почти зажил. Организм иногда поражал меня своими возможностями.

– Да я тебя щас разорву и закопаю, твою налево! – Надзирателя, похоже, задел мой вопрос. – Сиди тихо и не смей спать!

Я не стал лезть на рожон и, поморщившись, кивнул. Надсмотрщик отошел и сел в кресло.

Что же со мной будет на острове? Мне и сейчас-то было невесело пребывать в подчинении у идиотов, а ведь так теперь придется жить годами.

Ужасно хотелось выпить чего-нибудь горячительного. Я набрал в легкие побольше воздуха, стараясь разогнать туман в голове.

Не помогало…

В мозгу пульсировала одна мысль – меня предали! Напрасно я искал информацию о планете Заря. Напрасно расстраивался, что ее почти нет. Сразу было понятно, что целью Председателя было упечь меня подальше.

Но чем я заслужил подобную нелюбовь?

«Поверь, так надо». Что Аля хотела сказать этой фразой? И есть ли ее вина в том, что со мной произошло?

Чутье молчало.

Вся жизнь пронеслась передо мной, будто в ускоренной перемотке. Ошибки, нелепости, странные ситуации, в которые я то и дело попадал. Много неясностей.

Чья-то рука мешает фишки, выбрасывает на стол игральные кости. Но клянусь, я найду владельца этой руки. И запихну ему и кости, и фишки глубоко в одно место! И еще – я исполню мечту назло всем. Все-таки я хозяин своей судьбы. И нет смысла жить, если считаешь иначе.

– Тя как звать-то, малец? – хриплым голосом спросил сидящий рядом бугай.

– Сергей, – ответил я.

Разговаривать с будущим соседом желания не было. Час, проведенный в молчании, ничуть не утомил меня.

– А я Кед, – здоровяк протянул руку, я нехотя пожал ее. – А чего тебя сюда?

– Да так. Проколы в деле…

– Гы… Так у всех проколы. Я вот трех человек убил!

Я мысленно присвистнул. Есть у нас в стране еще и такие элементы? Людей убивают? Да еще сразу троих! Хотя, чего я хотел, собственно? На острове еще и не таких повидаю…

Кед одновременно заинтересовал и напугал меня.

– Как тебя так угораздило-то? – чтобы скрыть страх, нагловато спросил я.

– Козлы. К моей девушке лезли, – бугай замолчал и уставился в окно. Я не стал продолжать тему.

– Хватит базарить, вашу налево! – Надзиратель обратил внимание на наш разговор. – Долетим – наговоритесь!

Я, не желая, чтобы мой нос снова кантовали, откинулся на сиденье и закрыл глаза. Кед, вероятно, вообще не прореагировал на слова надсмотрщика. Рядом с моим новым знакомым охранник выглядел ребенком.

А на меня снова нахлынули невеселые мысли.

Ни за что бы не поверил еще год или два назад, что окажусь в тюрьме. Когда мамы не стало, когда меня не приняли в техникум, я думал, что это конец, – и вот на тебе!

– Не спать, я сказал! – снова орет надсмотрщик.

– Пошел ты, – процедил я. Он сделал вид, что не услышал.

Какая ему разница, сплю я или нет? Чем это ему мешает?

За окном все так же безразлично пульсировал океан, клубилась облачная вата и плясали в воздушных потоках едва различимые чайки. Скоро берег.

На горизонте действительно появилась темная полоса. Она росла, дополнялась деталями. Стали видны кряжистые горы, неровный обрывистый берег, кроны деревьев на опушке леса.

Между тем небо начало темнеть. Вскоре появились крупные звезды. В море всегда так – ночь наступает быстро. Еще несколько минут назад очертания предметов были четкими – и вдруг понимаешь, что уже не можешь различить ничего.

Транспорт заложил лихой вираж. Мы чуть не попадали с жестких сидений – пилоту явно было наплевать на тех, кого он везет. Пару секунд спустя наш летательный аппарат ухнул вниз, прошел по наклонной еще несколько мгновений – и снова ухнул.

Включились гравикомпенсаторы, машину ласково приняла причальная станция острова.

Внезапно я понял, что напомнило мне это приземление в полутьме. Почти так же отец Наташи высаживался на Полушку. В тот последний раз, когда мы видели его.

Солдаты стали выталкивать заключенных наружу. А мне снова вспомнилась Наташа. Дура. Слава богу, что никогда больше с ней не встречусь…

Спрыгнув на потрескавшийся бетон стартовой площадки, я слегка подвернул ногу. Увидев, что со мной не все в порядке, Кед присел рядом.

– Ты че, друг? Давай, вставай! – Здоровяк ухватил меня под локоть и резко поднял.

– С-спасибо! – промямлил я.

Чего он со мной так возится? Здесь ведь каждый сам за себя! Я снова взглянул на огромного Кеда, и мне на секунду почудилось, что я уже где-то видел этого человека.

– Вперед! Оформляться! – скомандовал старший надзиратель и занял место во главе нашего отряда.

Транспорт, на котором мы прибыли сюда, был большим. В нем имелось несколько отсеков для заключенных. Теперь охранники собирали всех прибывших в одну кучу. Как только возникло некое подобие построения, мы двинулись к низкому серому зданию на краю площадки.

Нога побаливала. Идти было тяжело.

– Ты не дрейфь, малец! – нагнал меня Кед. – Коли чего – будем вместе прорываться. Я же тут тоже порядков не знаю.

Бугай подмигнул и отстал. Угрюмые заключенные вокруг меня безмолвствовали. Кто худой, кто толстый, кто-то подвергся необратимым генетическим изменениям – идет, странно подпрыгивая, будто колени у него гнутся не в ту сторону.

Среди угрюмых фигур мелькнули несколько женщин. Одна совсем молодая, почти ребенок. Даже младше меня, наверное.

Эх. Какие разные – а теперь все одно и то же. Ничто.

Регистратура встретила нас зевом аппарата для считывания антропометрических параметров. Заходили по одному. Выходили угрюмые и злые, переодетые в спецовки и с сумкой через плечо.

Я прошел в проем считывателя примерно в середине очереди. Механический голос попросил раздеться догола, меня просканировали, на тело плеснули обеззараживающей жидкостью, а затем двое в масках оперативно запечатали мне в шею какой-то датчик. Слава богу, что под местным наркозом.

На выходе из кабинки я натянул мешковатый комбинезон, обулся, подхватил сумку и так же, как и предыдущие заключенные, хмуро покинул тесное помещение.

После санитарной обработки всех построили в шеренги и заставили ждать. Вскоре перед строем показался невысокий тучный мужчина в военной форме и с маленьким гравистрелом в руке.

– Здравствуйте, новички! – чересчур радостно объявил толстяк. – Я начальник тюрьмы, и теперь вы будете жить здесь по моим законам.

Ничего хорошего слова начальника не несли. Представляю, какие у него тут законы.

– Не бойтесь, – поднял руку говорящий и прокашлялся. – Мои законы не сильно отличаются от Устава ЗЕФ. Тот, кто трудится, – тот ест и имеет крышу над головой. Я гуманен. Я понимаю, что не от хорошей жизни вы попали сюда.

Не верил я этим бегающим глазкам. Было бы, по меньшей мере, странно ожидать гуманности от начальника тюрьмы…

– Понимаю и предлагаю вам выбор, – продолжал между тем толстяк. – Вы можете уйти в леса, на свободу. Или можете остаться работать на меня. Говорю сразу – в лесах опасно, к тому же там придется самостоятельно добывать пищу. Правда, еще вы можете торговать со мной. На острове есть кое-что ценное, но здоровье эта штука немного портит. Ну, а если останетесь на станции, то получите еду и одежду бесплатно. Если захотите – будете учиться. Да и в ядовитых спорах рыться вас не заставят. От вас тут требуется только работать. Копать, сажать растения, искать и чинить старые машины…

Я прикинул все «за» и «против». Свобода или рабство? Пускай настоящей свободы на острове все равно не будет, но мне как-то не улыбалось пахать на этого разжиревшего придурка. Пусть не пугает нас ядовитыми спорами! Я сам определяю собственную судьбу.

– Не буду торопить вас. Если захотите – возвращайтесь сюда в любое время, вас проверят и впустят. Ну, кто надумал оставаться уже сейчас – прошу пройти и встать вот сюда, – толстяк указал на светлую кляксу на асфальте.

Я повертел головой. Желающих батрачить на начальника тюрьмы, как и ожидалось, нашлось немного. Вышли в основном совсем молодые или, наоборот, старики – процентов десять от общего числа.

Тут же в сторону отделившихся посыпалась брань, кто-то даже кинул в них неизвестно где подобранный камень.

– Выбор сделан! – проорал нам начальник тюрьмы. – Новые работники сейчас пройдут проверку, а вы выметайтесь с территории! И хватит трепаться!

Для пущей убедительности толстяк пальнул из гравистрела в толпу. Нескольких человек гравитационная волна разметала в стороны. С земли смогли подняться не все.

– Молчать!!! – гаркнул старший надзиратель, и от его зычного голоса паника, так и не успевшая толком начаться, тут же погасла.

Люди шли к воротам молча. Каждый в душе сомневался в правильности своего выбора. Сомневался и я. Но менять решение был не намерен.

Перед воротами образовалась пустота – заключенные передо мной проворно ушли во тьму, а те, кто шел позади, наоборот, еще не подтянулись. Да мне не очень-то и хотелось идти вместе со всеми.

– Иди! – скомандовал дежуривший у ворот солдат, недвусмысленно замахиваясь гравистрелом.

Я вздохнул и подчинился.

Над островом раскинула крылья ночь. Немного боязно было выходить через разверзшиеся, словно пасть огромного монстра, створки ворот и покидать освещенный прожекторами участок. Дорога уходила вниз и терялась во тьме. Где-то там, у подножия холма, начинался лес. Я слышал шелест ветвей и видел отблески света на мокрых листьях.

Ну что ж – вот оно, Забвение! Теперь мы будем жить с ним бок о бок не один год.

Я стал спускаться. К счастью, дорожное полотно было хоть и неасфальтированным, но ровным. В небе насмешливо перемигивались звезды, вдалеке заливалась ночная птаха…

Так умиротворенно. Но все-таки страшно. Неизвестность поджидает впереди. Что там?

Как-то внезапно начался лес. Деревья сомкнулись надо мной и загородили ткань неба. Сразу же стало еще темнее. В кромешной мгле я с трудом различал очертания дороги.

Куда идти? Зачем? Может, еще не поздно вернуться к резким огням станции? Остаться там и работать…

– Стоять! – внезапный окрик сверху.

Я застыл на месте.

– Сумку брось!

Местные. Ждут новеньких, чтобы обобрать. Нельзя было в одиночку идти – мог бы догадаться!

– Сумку, я сказал!

Бросаю сумку. С дерева спрыгивает худой человек, проворно хватает свой трофей. Лица практически не видно, во мраке поблескивают только живые глаза.

– Пойдешь с нами!

– Куда?

– Увидишь! Идем!

Человек схватил меня за руку и потянул с дороги в сторону. Внутри боролись два желания. С одной стороны, было жутко страшно и хотелось во всем соглашаться с незнакомцем, чтобы, не дай бог, он не причинил мне вреда. С другой – спрашивается, какого черта? Меня куда-то тянут, отобрали сумку. Дать бы в лоб и убежать!

Чувство правды молчало. Лишь в далеком уголке сознания мерцала призрачная уверенность, что все обойдется.

И я не стал сопротивляться. Тихо побрел за человеком в глубь леса.

Через несколько минут пути впереди появились отблески костра. Мы вышли к небольшому лагерю – пара-тройка шалашей, бревна для сидения, запах еды…

Вокруг костра устроилось человек шесть, рядом стояли еще двое. Чуть дальше, около толстой сосны, в сколоченной из жердей клетке я увидел полтора десятка моих соседей по транспорту.

Многих, значит, поймали.

– Еще один! – провожатый толкнул меня вперед.

– Давай иди за новым, мать твою! Их еще до фига там! – донеслось от костра. Затем послышался кашель, и обладатель голоса повернулся ко мне, одновременно поднимаясь.

Сухой и высокий, с пучками седых волос над ушами и морщинистым лицом.

– Ну че? Добро, блин, пожаловать! К тем вставай! – Старик открыл массивную калитку и втолкнул меня в загон к остальным новичкам.

Я оказался рядом с девчушкой, которую приметил еще на площадке. Девушка была невысокая, с темными кругами под глазами и короткой мальчишеской стрижкой. Издалека я принял ее за красотку, но теперь понял, что красота эта измождена и загнана. Девушка явно с детства вращалась не в тех кругах.

– Полина, – быстро сказал она. – Нечего на меня пялиться.

– Э-э, – до меня не сразу дошло, что она назвала свое имя. – Меня Сергей зовут.

– Мне все равно. Смотри в другую сторону.

Сзади раздался смешок:

– Отшила!

Я обернулся.

– Парень, – обратился ко мне сутулый человек с залысинами, – эта девка мне еще в транспорте промеж ног врезала – лучше к ней не приставай.

– А тебе уже по роже съездила, что ли? – Сосед сутулого заметил мой опухший нос.

– Нет, – ответил я. – Это спецназ поработал.

Мужчина замолчал, мысли его переключились на что-то другое. Наверное, он вспомнил свой опыт общения со спецназом.

– Ребят! Может, умотать? – предложил он через некоторое время. – Чего они нас, как крыс в банке, а?

– Потише там, блин! – Старик у костра, похоже, обладал охотничьим слухом. – Поесть дайте!

Мы замолчали. Слышно было только, как ложка старика бряцает в жестяной банке.

– Жрет, падла, – сутулый мрачно плюнул на землю.

– Ага, – подтвердил сосед. – Я уже день как не ел. Только думал из сумки тушенку достать – а тут эти…

– Ну что? Ломанулись? – Сутулый посмотрел вокруг. – Попробуем эту жердину!

– Давай! – кивнул сосед.

Но у остальных это предложение не вызвало оживления. Новички боялись. И я боялся вместе с ними. Вокруг была темнота и враждебная неизвестность…

– Кончай орать, сказал! Дернетесь – пеняйте на себя! – Лысый старик держал ситуацию в руках. Или просто запугивал?

– Что вы хотите с нами сделать? – не выдержал я.

– Да помолчите хоть немного! Всех соберем – скажу!

– Пошел ты, старикан! – проорал сутулый из-за моей спины.

– Че? – Лысый встал, отбросил банку с консервами. – Че?!

– Ниче! – Сутулый отпихнул меня и выступил вперед, схватившись руками за жердь. – Я таких, как ты, в Воронеже пятерых положил!

– Выведите его сюда, блин! – Старик показал на ровную, поросшую травой площадку рядом с костром.

Двое худых мужиков поднялись и, открыв клетку, вытащили сутулого. Новички заволновались, что-то затараторили.

– Сейчас уберет его, – подала голос Полина. – Спорим, уберет с одного удара?

Кто кого уберет, я так и не понял.

– Лысый, может, не надо, а? – встал со своего места высокий и давно небритый мужчина.

Старик отмахнулся.

– Ну, бей, мать твою! – бросил он сутулому.

– Че мне тебя бить-то? – хмыкнул сутулый, поправляя ворот. – Сам бей!

Красные отсветы плясали на лицах соперников. Глубокие морщины придавали Лысому демонический вид.

– Уложишь меня – отпущу! – прошипел старик.

– По-любому отпустишь! – фыркнул сутулый и ударил.

Лысый ушел вправо, перехватил руку и подтолкнул нападавшего. Сутулый по инерции пролетел вперед и попал ногами в костер. Развернулся и, закричав от ярости и боли, ринулся в новую атаку.

Удар следовал за ударом. Старик молча, не напрягаясь, уворачивался или ставил блок. Его сопернику ни разу не удалось пробить защиту. Поединок продолжался меньше минуты, но казалось, что прошло уже полчаса. Сутулый выдыхался.