Текст книги "Жестокие звезды"

Автор книги: Константин Кривцун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Я тряхнул головой. Наташа затерялась среди школьников. Мне даже показалось, что ее на самом деле там и не было.

Но немного позже, в аудитории, учитель объявил, что в нашем классе теперь будет новая девочка. Нервно теребя электронный блокнот, в центр полукруглого зала вышла Наташа.

– Здравствуйте! – я впервые услышал ее голос. Он оказался немного ниже, чем мне представлялось, и в нем присутствовал едва заметный акцент.

– Хех… Соседка, – ткнул меня в бок Пашка. – Внеземельщица!

Я ничего не ответил. Молча, до конца не веря в происходящее, наблюдал, как Наташа, повинуясь жесту учителя, идет между рядами прямо ко мне. Девочка действительно села на соседнее место слева.

– Гы… Точняк, соседка! – глаза Пашки прямо лучились весельем. Вся его утренняя задумчивость испарилась.

Девочка оказалась на удивление общительной. Спустя минуту она уже прошептала мне:

– Меня Натой зовут, а тебя?

– Сережа, – ответил я.

Пашка высунулся у меня из-за плеча:

– А я – Паша!

– Очень приятно, – посмотрев на меня и на приятеля, сказала девочка. – Я здесь новенькая. Будем дружить?

Я кивнул, а Пашка невпопад громко сказал:

– Будем!

Преподаватель остановился буквально на полуслове:

– …яненко – известный литератор того времени… Наталья! Павел! Прекратите болтать!

Так мы познакомились с Наташей. Мне казалось, что для счастья больше ничего и не надо – лишь бы слева сидела девочка твоей мечты, а справа – лучший друг. Лишь бы учитель также проникновенно рассказывал о классической фантастике двадцать первого века…

Естественно, я оказался не прав. Знакомство с Наташей принесло мне много боли. С другой стороны, не будь ее – я не смог бы обрести то, что в итоге обрел. И этой истории просто не было бы. А сам я остался бы прозябать на Земле или водил бы всю жизнь межпланетные грузолеты.

07.06.2212

– Посмотри, – я указал на две цепочки тусклых переливающихся звезд.

Пашка проследил за моим пальцем.

– Вижу, – сказал он. – Это Волосы Вероники. Красивое созвездие. А посмотри-ка туда!

– Ага, – улыбнулся я. – Это Лира. Вега сегодня очень яркая.

– И Денеб тоже хорошо виден, – подтвердил Пашка.

– До него больше трехсот световых лет, – хмыкнул я. – А как светит!

– А вот Процион, – Пашка обвел рукой область неба.

– Ага, Малый Пес…

Мы засмеялись.

Совсем недавно у нас с Пашкой появилась новая забава – соревноваться в том, кто знает больше старых названий светил. Теперь мы зазубривали каждый день по нескольку статей из полной энциклопедии Экспансии. Там был целый раздел, посвященный звездному небу и старым названиям различных звезд. А каждый вечер, когда позволяла погода, мы лежали вот так на крыше, уставившись в бесконечную глубину наверху и щеголяя друг перед другом своими знаниями.

Наташа не разделяла нашей страсти. Она ничегошеньки не понимала в космологии и космогонии, но чисто по-девичьи очень хотела выбраться за пределы Солнечной системы. «Чтобы можно было потрогать звезды! – говорила она. – Мне кажется, они пушистые на ощупь».

– Чего-то Наташи сегодня нет, – сказал я.

– У нее папа приехал. Из Американского Союза.

– А, правильно! – вспомнил я. – Она, скорее всего, вообще не придет сегодня.

– Да, – подтвердил Пашка. – Будет вкусности есть. Заграничные!

– Точно, – грустно сказал я. – Везет же…

– Ты чего опечалился? Втюрился в Нату? – Пашка приподнялся на локтях и ехидно глядел на меня.

Я смешался. Перед глазами возникло Наташино лицо. Правильные очертания скул, маленький рот с красивыми губами… Вспомнилось, как она разговаривает с нами, лежа здесь – на крыше, положив голову мне на грудь, а ноги на живот Пашки. Вспомнилось легкое прикосновение ее длинных черных волос к моему лицу и запах, тонкий запах каких-то трав, который они источали.

Мне, конечно, нравилась Наташа, но влюбляться значило что-то такое, другое. Пришлось бы целовать ее и это… в общем… заниматься любовью. А это мне всегда казалось каким-то низким. Как в запрещенных фильмах в визоре. Наташа ведь такая… чистая.

Сразу же вспоминалась распутная Ирка. Вот с ней, наверное, это можно было сделать. Только совсем чуть-чуть, чтобы понять, на что оно все-таки похоже.

– Ничего я не втюрился! – почти крикнул я, раззадорив тем самым Пашку еще больше.

Он вскочил на ноги и начал бегать вокруг и тараторить:

– Втюрился! Втюрился! Хочешь обнимать! Хочешь целовать!

Через пару минут Пашка выложил в отношении меня и Наташи все тонкости половой жизни, какие только смог вспомнить, и даже стал повторяться. Все мое романтическое настроение рассеялось. Я разозлился, поднялся и тоже закричал:

– Тебе-то какая разница?! Ну, допустим, втюрился и хочу залезть ей под юбку, и что?!

Пашка состроил странную рожу и выразительно посмотрел мне за спину. Я покраснел и обернулся. В проеме двери стояла Наташа, тоже густо покрасневшая и с каким-то непонятным лицом. Стояла она здесь, видимо, уже давно.

– Привет, – только и сказала девочка.

– Привет, – опустил глаза я. – Мне тут срочно домой надо… Я… Я это… Побегу…

И я прошел мимо нее, легко сбежал вниз по лестнице и с предательски мокрыми глазами понесся прочь.

Я страдал. Я был слишком молод и глуп. Тогда еще не знал, что Наташе понравилось подслушивать наш с Пашкой мальчишеский треп.

10.07.2212

Я ушел под воду, проскользил несколько метров у самого дна, слегка касаясь грудью песка, а потом стремительно вынырнул и поплыл на середину озера.

– Паш! Догоняй!

Пашка заходил не спеша. Сейчас он стоял по колено в воде и, чуть согнувшись, трогал ее кончиками пальцев.

– Иду! – крикнул он.

Я развернулся и стал грести к приятелю. Солнце недавно село, и вода была теплой – от нее даже шел пар. Купаться в начинающихся сумерках всегда особенно приятно.

Ноги уже доставали до дна – я смог встать и теперь приближался к Пашке, делая длинные полупрыжки-полушаги. Друг заволновался:

– Эй! Ты чего это?

– Я? – делаю вид, что удивился. – Ничего!

– Плыви назад. Дай зайти!

– Ага! – сам я, конечно, и не подумал отплывать, наоборот, вышел на то место, где вода доходила до пояса и, резко выбросив руку, обрызгал Пашку с головы до ног.

Друг истошно завопил, а потом бросился за мной. Я ускользнул от его атаки и нырнул, с силой загребая руками и стараясь проплыть под водой как можно дальше.

Когда я все-таки всплыл и решил осмотреться, то увидел, что Пашка уже не сердится, а расслабленно плывет в нескольких метрах от меня, смешно фыркая и выплевывая изо рта воду.

Я тоже успокоился.

– Чего на выходных делаем?

– Не знаю, – пожал плечами Пашка. – Наташа вроде улетает. В воскресенье.

– Да? Это на Луну, что ли?

– Угу, – Пашка повернул к берегу.

Я молча поплыл за ним.

Мне все еще было неловко перед Натой за тот разговор на крыше. Между нами словно выросла прозрачная стенка. С виду все осталось таким же, как раньше, но если приглядеться, то становилось понятно – кое-что все-таки изменилось.

Я теперь не мог по-дружески трогать ее за плечи или руки, казалось, что она каждое мое прикосновение истолкует грязно. Стеснялся рассказывать ей пошлые анекдоты.

Но Наташа не чуралась меня, она вела себя по-прежнему, словно бы ничего и не произошло. Только я-то ведь знал, что теперь все иначе…

Словно отозвавшись на мои мысли, на берегу появилась Ната. Она была в коротком голубом платье. Девчонка показывала нам какую-то карточку.

Когда мы с Пашкой заходили за ней, она сказала, что не в настроении купаться и подойдет к озеру после ужина. Интересно, что у нее в руках?

Я вышел из воды.

– Лечу на Луну! – Наташа сияла, демонстрируя мне «умную карту». На пластике алел квадратик. Так вот, значит, чего она так рада!

– Круто! – Пашка тоже вылез из озера и теперь вытирался махровым полотенцем. – Жалко, нам нельзя. Не сможем вместе полетать. Как хотели.

– Что поделать, – кивнула Наташа, – у вас ни виз, ни документов даже нет. Ну, я ненадолго улетаю, не расстраивайтесь. Папа дела закончит, и вернусь!

Везет же Нате! Родилась на Марсе, живет на Земле, а в командировки с отцом на Луну летает!

– Там «Луна-парк», – сказал Пашка. – Расскажи потом. Хорошо?

– Да я, наверное, до «Луна-парка» и не доберусь – дела! Еще в школе просили доклад сделать – придется и этим заниматься.

– Все равно. Сходи! – Пашка натягивал штаны. – И в музей Нашествия сходи. Интересно!

– Ну, хорошо, Паша, – Наташа улыбнулась. – Привезу и тебе и Сережке что-нибудь.

– Спасибо, – буркнул я и тоже стал одеваться.

– Подержи! – Наташа протянула Пашке личное дело. – Я, пожалуй, тоже искупнусь.

Пашка сунул карточку в карман джемпера.

– Ребята, отвернитесь! Я без купальника, – сказала Наташа.

Я на одной ноге – как раз надевал брюки – неловко повернулся к лесу, Пашка тоже отвернулся. Через некоторое время раздался плеск.

– Можете поворачиваться!

На сандалиях лежало аккуратно сложенное платье, Наташа стояла в воде по плечи и махала руками:

– Заходите! Вода теплая!

Я покачал головой, Пашка крикнул:

– Нет, Наташ. Искупались уже!

Наташа мотнула гривой мокрых волос и отплыла от берега почти к центру озера. Затем вернулась назад.

Почти стемнело. Над озером висел хорошо различимый туман. Ветер становился прохладным, ночным. Воздух наполнился запахами остывающего поля и сенокоса.

– Я выхожу! – предупредила нас Наташа.

Мы снова отвернулись. Девчонка оделась.

– Все, поворачивайтесь! – разрешила Наташа. – Брр! Холодно!

Платье на девчонке намокло, прилипло к телу. Я покраснел и перевел взгляд на окрестные деревья.

– Может, джемпер наденешь? – спросил Пашка, готовясь снять с себя этот предмет гардероба.

– Д-да нет! – Губа Наташи начинала дрожать, девчонка обхватила себя руками, чтобы согреться.

Пашка дал ей полотенце, Ната набросила его на плечи и прижала руками к груди.

– Идем домой, – предложил я. – Действительно холодновато стало.

Наташа присела, застегнула сандалии. Я не мог оторвать глаз от ее грациозных движений. Спасало только то, что в темноте моя покрасневшая физиономия не так уж сильно бросалась в глаза.

Мы пошли по дорожке в поселок. Говорили о предстоящем полете Наты на Луну. Вспоминали, что знаем о Лунных Куполах, достопримечательностях и людях.

– Я слышал, что Купола раскрашивают в разные цвета, чтоб веселее было! – сказал я.

– Да ну тебя, – махнул рукой Пашка. – Это ж все знают! По визору даже показывали.

– А еще говорят, лунатики почти все бессильны, – усмехаясь, сказала Наташа.

– В смысле «бессильны»? – не понял я.

– Ну, не могут они! – улыбаясь, развел руками Пашка.

– Да ну вас! – фыркнул я.

– Ничего! – разошелся Пашка. – Ната их исцелит. В этом платье!

Я думал, Наташа обидится на такие слова. Это же неприлично – так о ней отзываться. Я бы не смог ей сказать ничего похожего.

– Лунатики такие же мужчины, как вы! – парировала Наташа. – Глупые. Что скажешь – то и делают.

Я не понял, что она имеет в виду. Неужели то, что мы могли не отворачиваться там, у озера?

– А что? – ответил Пашка. – Тебе показывать-то нечего…

– Так уж прям и нечего! – хихикнула Наташа. – Меня тут один мужчина на улице в фотомодели приглашал!

– Ну ва-аще! – сделал большие глаза Пашка. – Согласилась?

– Делать мне больше нечего. Я ведь еще в школе учусь, да и представляю, что родители бы на это сказали…

Наташа снова засмеялась.

Потом разговор ушел в другое русло. Вспомнили и рыночников с их агрессивной политикой, и овров, и внеземельщиков.

Так дошли до Наташиного дома, Пашка вернул Нате личное дело, затем мы подождали, пока девчонка скроется за своей дверью, и пошли дальше – к себе.

– Может, попробуем пробиться с Натой? – пришла мне в голову авантюрная мысль.

– На челнок? К Луне? – спросил Пашка. – Не выйдет. Охрана. Система защиты…

Я почесал затылок.

– Да-а. Твоя правда, Паш. Что ж, настанет еще и наше время!

– А я уже к Сатурну летал! – бросил Пашка.

– Гад! – шутливо насупился я. – Не дружу с тобой!

– Со мной не хочешь. Хочешь с Натой дружить? – продолжил издеваться Пашка. – Видел, как ты смотрел. На нее. Сегодня.

– Да иди ты! – отмахнулся я. – Опять решил меня, гад, подставить! Сам с ней только и базарил, а теперь я, значит, втюрился, да?

– Шучу, – пошел на мировую друг. – Она просто веселая. Была сегодня.

Наше внимание привлекли три человека, разговаривающих около Пашкиного дома. Они о чем-то жарко спорили, размахивали руками.

– …простейшая система! – донеслось до меня. – Как металлоискатель!

Что они такое обсуждают?

– Не верю! – сказал один из спорщиков.

– Охранное поле рассчитано на механические объекты, – убежденно проговорил третий. – Я там работал, знаю!

Мы замедлили шаг, прислушиваясь.

– То есть вы хотите сказать, – снова начал оппонент, – что на Воронежском космодроме все такие придурки, что оставляют его голым? Входи любой!

– Так вот и я о чем! Снимаешь все металлическое с себя – и через стенку – прыг! – торжествующе произнес первый.

– Птиц-то они должны пропускать и насекомых! Иначе санкции наложат, – подтвердил второй.

– Как так? А если птица пролетит охранное поле и в челнок врежется? – все еще не верил третий.

– Там генератор ультразвука от живности. Когда очередной старт – его включают. Вот и все. Зуб даю!

– Да честно, Вадик. Стопроцентно, поверь!

– Мы сами удивились. Думали, навороченная система, а там даже камер нет по периметру!

– Ну, не знаю, – нехотя согласился Вадик.

– В Комитетах ЗЕФа всегда тупицы сидели.

– Вот с этим согласен, это – правда!

Я и Пашка как раз прошли мимо спорщиков. Этот диалог на высоких тонах породил в наших головах одну замечательную идею. Мы еще долго обсуждали ее около моего дома – Пашка пошел проводить меня.

Мы все-таки решили прорваться на челнок, чтобы нелегально долететь до Луны. Все складывалось в нашу пользу: Пашкино умение летать, глупая защита космодрома и, конечно, случайно подслушанный разговор подвыпивших взрослых.

Тогда такое счастливое стечение обстоятельств не показалось мне странным.

Сначала Пашка протестовал. Он боялся показывать свои способности на людях. Говорил, что все может случиться. Вдруг что-то пойдет не так? Его таланты раскроют, а его самого заберут в лабораторию. Но я уговорил Пашку попытаться. Сказал ему, что если не рисковать, то никогда не узнаешь вкуса победы. Так, кажется, звучит старинная пословица.

Осталось только проверить, что пишут о защите космодрома в Интернете…

Я наконец попрощался с другом и вошел в дом.

– Сережа? Это ты? – крикнула сверху мама.

– Да, мам.

– Чего-то ты загулялся, я посмотрю!

– Да мы с Пашкой планы на выходные строили. У ворот стояли. Ты разве не видела?

– Нет. Ладно, Сереж, я уже спать готовлюсь. Ты поужинай – все на столе.

– Спокойной ночи, мам! – Я стащил с ног кроссовки и пошел на кухню.

Особо не думая о еде, взял первое, что попалось под руку, – два бутерброда с ветчиной и лимонад из холодильника. Поужинал у себя в комнате. В голове все вертелся план обмана охранной системы. Нужно прочитать статьи про Воронежский космодром.

Я вывел на матрицу визора последние новости, пробежался по заголовкам, затем открыл поиск, там нашел информацию по интересующему меня вопросу, почитал…

Писали разное. Кто-то утверждал, что на Воронежском космодроме система безопасности одна из самых сильных в мире, кто-то подтверждал недавно услышанное нами мнение. Я попытался сопоставить статьи, разобраться, что к чему и во что из всего потока данных можно верить, но, к сожалению, не смог. Потому что уснул.

Мне приснилось озеро, обнаженная Наташа, заходящая в воду. Я видел смеющуюся девчонку со спины.

«Все мужчины такие глупые!» – говорила Ната сквозь смех.

Во сне я оказался решительным, пошел за своим ангелом, положил ей руки на покатые нежные плечи. Наташа обернулась и подалась ко мне.

И в этот момент я понял, что обнимаю вовсе не Нату. Передо мной была Ирка.

«Ты ведь любишь меня?» – спросила она.

Я хотел ей что-то ответить, но не нашел слов и проснулся.

12.07.2212

Мы стояли рядом со стартовой площадкой Воронежского космодрома. Ветер трепал нам волосы, забирался под складки комбинезона. Прямо перед нами возвышалось трехметровое ограждение, позади раскинулось зеленое поле. С одной стороны его ограничивал лес, с другой – река Дон. Мокрая трава доходила почти до колен. Воздух был прохладным и влажным. Хмурое небо из последних сил сдерживалось, не желая проливать на землю мелкий дождь.

– До старта осталось полчаса! Пора действовать, – сказал я, повернувшись к Пашке.

Мой друг кивнул и прикрыл глаза. Веки его задрожали, и он приподнялся на несколько сантиметров над полем.

– Держись за меня! – крикнул Пашка.

Я прыгнул к нему на спину, обхватывая руками плечи и прилагая все силы к тому, чтобы казаться легче. Пашка напрягся, и мы взлетели.

Как же он это делает? О чем думает в этот момент? Может, он представляет себя космолетом или Икаром. Может, думает о невесомом пухе, что под порывами ветра уносится в небеса. А может, и наоборот, старается стать скалой или деревом.

Метр, два… Перемахнув через ограждение, мы прошили охранное поле и свалились на твердую поверхность стартовой площадки.

Теперь нужно было пробежать незамеченными через полкосмодрома и заскочить в закрывающийся люк челнока «Виктория»…

Безумная идея? Возможно. Но шансы у нас были. Если доберемся до корабля, то дальше все просто – через технологический отсек попадем в багажное отделение и сидим там до самой Луны, потом тем же путем выходим оттуда и вместе с пассажирами высаживаемся в космопорте. Дальше, если повезет, проберемся через таможню и выйдем в Купола. Ну, а если нет – будем сидеть в багажном отделении до обратного рейса.

– Бежим! – потирая ушибленные руки, закричал я и рванул к кораблю.

И мы понеслись. И тотчас же хлынул дождь.

Под ногами вздымались стенами брызг мелкие лужи, по лицу стегали холодные капли. Но это невысокая цена за возможность вырваться с Земли. Мы готовы были вымокнуть и испачкаться, лишь бы только побывать на Луне.

Когда космос зовет тебя, так легко бежать ему навстречу.

И вот «Виктория» уже рядом. Мы видели открытый люк, видели последних пассажиров, входящих в него. Так просто – вбежать в закрывающиеся двери, проскочить через шлюз и нырнуть в боковой коридор.

Но на нашем пути выросли черные фигуры охранников космодрома. Я метнулся влево, Пашка продолжил бег в прежнем направлении. Охранники разделились – двое бросились мне наперерез, а третий постарался поймать Пашку.

Я петлял, словно обезумевший тризаяц, но надеяться на то, что мы попадем на «Викторию», теперь было попросту глупо. Я лишь пытался оттянуть время и, если крупно повезет, убежать с космодрома.

Но убежать мне не дали. Сначала я услышал грубые окрики и вопль Пашки – того схватили, а затем мне в ноги бросили резиновую дубинку. Оружие угодило прямо под коленку, я споткнулся и растянулся на асфальте.

Сильные руки прижали меня к покрытию взлетного поля, размазывая грязь по лицу, пропитывая влагой подростковый комбинезон. Потом охрана достаточно быстро обыскала меня, и спустя мгновение на запястьях защелкнулись тонкие браслеты наручников.

– Пройдемте! – крикнул охранник. – Надо побеседовать.

Я пожал плечами. Что тут ответить? Могли бы хоть поздороваться…

Когда нас приволокли к двери низкого здания, все боевое настроение куда-то улетучилось. Я представил, что сейчас станут звонить маме и рассказывать ей о моих похождениях, потом поставят прокол в личном деле. А ведь у меня и у Пашки уже было по одной отметке, апелляционный суд тогда не нашел причин стирать ее. Получу пять таких «дырок» – и окажусь на острове Забвения.

Нас провели внутрь здания и довольно грубо кинули на жесткий диван. Один из конвоиров остался сторожить, а другой прошел за дверь с табличкой «Начальник службы охраны М. Петренко».

Минуты ожидания растянулись для меня в часы. Я не решался нарушать тишину и разговаривать с Пашкой, он, видимо, тоже считал разумным молчать. Мне ничего не оставалось делать, как рассматривать свои грязные ботинки и тихо-тихо ругаться сквозь зубы, стараясь сдержать слезы.

Космолет с Наташей на борту, наверное, уже выходит из атмосферы.

Как же обидно, что у нас не получилось!

– Молодые люди, прошу вас! – донеслось из запрятанных где-то динамиков. – Пройдите в кабинет!

Оставшийся с нами охранник без вопросов поднял на ноги меня и Пашку и препроводил к дверям.

Мы вошли. Внутри кабинета, развалившись в кресле, сидел солидного вида мужчина. На столе перед ним были навалены документы, диски, какие-то мелкие приборы.

Начальник охраны Петренко смотрел на экран. Смотрел, не отрываясь и даже не моргая.

– Подойдите-ка поближе, – он поманил нас рукой, не поворачивая головы.

Я робко подошел к столу, Пашка вообще спрятался за моей спиной, видимо решив, что так будет в большей безопасности. Я же чувствовал, что опасность здесь повсюду, что ею буквально пропитан воздух. Поэтому прятаться и отступать уже просто некуда.

Петренко резко развернул экран. Я вздрогнул, а Пашка отскочил назад, явно пребывая в замешательстве.

Плазменный монитор показывал наш полет. Замедленный в несколько раз, снятый с разных ракурсов…

Пашка охнул, я схватился за голову.

Вот так. Все пропало! Глупый разговор на дороге и информация в Интернете оказались настолько же серьезными, насколько крепким бывает мыльный пузырь.

Наше крутое пике заснято десятком видеокамер, а полет разложен по полочкам. Скоро набегут ученые, военные, журналисты да и прочие любители всяких аномалий…

Вот черт!

На нас с полуулыбкой смотрел Петренко.

– Ну, рассказывайте, ребята! Как это вас угораздило пролететь по воздуху сквозь защитное поле?

Я уставился в пол, Пашка стоял за моей спиной, но я мог предположить, что он сделал то же самое. Как объяснить и что объяснять? Сдать Пашку, чтобы отпустили меня самого? Рассказать, что он супермен, летает с помощью мыслей, а также обучается телекинезу? Конечно, если я верно помню и это слово означает умение двигать предметы силой разума.

Одним словом, весьма неприятная ситуация. Как ни старались мы скрыть способности Пашки, этот глупый поступок перечеркнул все усилия.

Неожиданно мой друг подошел к столу и заговорил:

– Мы использовали пояс. Антигравитационный.

– Надо же! – усмехнулся Петренко. – Почему же пояс не нашли при обыске?

– Я выбросил его, – не растерялся Пашка. – Сразу как перелетели.

– Может, посмотрим записи с других камер? – предложил начальник охраны. – Я чего-то не заметил, как вы его выкидывали.

– Выкинул! – стоял на своем мой друг.

– А как вы с ним через защитное поле пролетели? Из какого материала он сделан, что поле пропустило вас?

– Я не знаю, – хмуро бросил Пашка. – Найдете пояс – сами увидите!

– Мальчик, – начальник охраны встал и навис над столом, – ты принимаешь меня за идиота?!

– Так все и было, – с вызовом сказал приятель. – Не верите – ваши проблемы!

Начальник охраны тяжело опустился на кресло, затем развернул экран к себе. Комната на несколько секунд погрузилась в тишину. Потом коротко щелкнула нажатая Петренко кнопка коммутатора.

– Витя, забери этих умников в изолятор. И… И вызови милицию. Одному мне тут не разобраться.

Кнопка щелкнула еще раз. Я понял, что мы проиграли.

В кабинете появился рослый и хмурый Витя – один из тех, кто ловко повязал меня и Пашку посреди взлетной площадки. Охранник легко схватил нас, словно нашкодивших котят, и поволок к выходу.

Пашка не выдержал и закричал, стараясь, наверное, оставить напоследок в душе Петренко неприятный осадок:

– Все равно ваш космодром убогий! Мы же проникли сюда!

Петренко внезапно вскочил, ударившись коленями о ящики стола, поморщился и через миг заорал на Пашку. Громко и четко, оскорбленный до самой глубины души:

– Какое право ты имеешь судить о космодроме, малолетний нахал?! Ты знаешь, сколько людей погибло, когда его строили? Знаешь, какой ценой нам достались все эти корабли?

– Ну и зачем строили? Ничего с рыночниками поделать не можете! – не остался в долгу Пашка.

– Ты не сражался во время Нашествия! Не тебе нас судить!

– Ты и сам не сражался!

– Убирайся вон, мразь! – У Петренко чуть не пошла изо рта пена. – Ты не знаешь истории! Не видать нам подпространственного привода, если б не проклятая сделка с На…

Петренко мгновенно захлопнул рот и успокоился. У меня создалось впечатление, что он чуть-чуть не проговорился. Похоже, в истории с изобретением подпространственного привода фигурировал кто-то, чье имя начиналось слогом «На». Был ли этот кто-то человеком?

А может, Петренко просто хотел сказать еще что-то про Нашествие?

Я тряхнул головой. Позже, все позже. Мне померещилось, что я что-то должен знать про изобретение привода и про саму войну с инопланетянами. Но скользкие мысли опять разбежались в разные стороны, а ловить их не было ни времени, ни особенного желания.

Нас притащили в изолятор, бросили на пол, включили визор.

– Посидите здесь! – доверительно сказал охранник. – Скоро приедет следователь – будете с ним говорить, а потом, может, и домой отпустят.

Я хорошо понимал, что никто нас домой теперь не отпустит, но автоматически кивнул. Охранник вышел, дверь за ним бесшумно затворилась, едва слышно клацнул электронный замок.

Я встал и отряхнулся. Пашка последовал моему примеру.

Мы с другом хмуро уставились в визор. Шла программа «Новости».

На матрице визора, окруженная тусклыми песчинками звезд, висела половина планеты. Я мгновенно узнал ее. Полушка. Странный мир, несколько лет назад переданный нам Американским Союзом в счет уплаты долга.

– Закончено строительство первой очереди нового реактора. Теперь у трех городов на этой планете появится новый источник энергии. С приростом энергии ученым станет значительно легче разгадывать тайны Полушки…

Показали короткое интервью с кем-то из руководства только что запущенной электростанции.

Я отвернулся от визора и взглянул на Пашку. Мой друг плюхнулся на койку и, потирая шею, заметил:

– Уроды они все! Все равно ведь отпустят! Поставят прокол и отпустят!

– Надо найти тех козлов, что наврали нам!

– Они между собой говорили. Тупые просто. А мы повелись.

– Блин…

На некоторое время воцарилось молчание. Затем я тоже присел и указал на матрицу визора:

– А про это что думаешь?

Пашка усмехнулся:

– Ничего не думаю. Какие тут сенсации? Что нового в Глубоком космосе? Скукота там одна…

Я задумался.

Еще недавно мой друг так интересовался малыми черными дырами, а теперь проявляет полное безразличие. Видимо, это напускное. Не может Пашка в одночасье взять и разлюбить космос!

И теперь нам будет очень тяжело пробиться за пределы Земли. Получив еще по одному проколу в личное дело, мы значительно уменьшим свои шансы. А то, что мы получим этот прокол, я даже не сомневался. В этот раз апелляция уж точно ничего не даст.

Но с другой стороны, какая польза от Фронтира – внешнего края Экспансии, если там одни непонятные артефакты да вирусные инфекции? Почему нас так тянет туда?

Ученые, разработчики, конструкторы, зачем вам исследования космоса? Никому ведь не нужна наука ради науки. Вы протаптываете путь, ложитесь под колеса прогресса, только бы этот адский механизм не забуксовал на скользком повороте. А люди даже и не вспомнят про вас. Они не помнят того, кто придумал визор или кофеварку. Им начхать на то, в каком году была первая экспедиция на Марс. Людям нужен комфорт, нужно, чтобы им сказали – здесь можно жить, здесь рай! А имена тех, кто удобрял почву для него своими телами, им в раю не нужны.

Я понимал бешенство Петренко. Он ничего уже не изменит. Может быть, он и знает, что было на самом деле с Первой Межзвездной экспедицией и во время Нашествия, но общество-то этого не узнает. Больше того – обществу наплевать. Зачем им знать, откуда появился подпространственный двигатель, если он уже появился? Если он проверен и безопасен?

Я вздохнул.

Пашка нахмурился и посмотрел на меня. А затем, словно читая мои мысли, сказал:

– Они ничего без нас не откроют, Сережка! Как только мы вырвемся к звездам, мир изменится! Я чувствую, что так и будет! И нас всегда будут помнить!

– Да уж! – раздалось вместе со скрипом отъезжающей в сторону двери. – Вас теперь не забудут долго!

На пороге изолятора стоял следователь в сопровождении двух милиционеров. Я снова вздохнул.

Все началось заново. Нас опять стали допрашивать.

Следователь задавал по несколько раз одни и те же вопросы. Видимо, он надеялся зацепиться за какие-то слова, найти что-то, что поможет расколоть нас.

Но мы стояли на своем. Пашка твердил про пояс, я молчал. Несколько человек просматривали видеозапись нашего полета и приземления, еще несколько человек искали пояс.

Когда же его так и не нашли, следователь начал злиться и стал давить на нас еще сильнее. Угрозы сыпались одна за другой. Тогда Пашка сказал, что пояс мог просто раствориться. Якобы нас предупреждали, что он одноразовый.

Услышав об этом, ведущий допрос пришел в ярость.

Я не знаю, чем бы все закончилось. У нас за эти два часа уже появилось по одному проколу, и, думаю, могла бы появиться еще парочка, но тут кто-то позвонил следователю. И произошло чудо. После пары минут разговора мучитель извинился перед нами и отпустил домой.

Мы так и не спросили, кому обязаны своим спасением. Как решили не спрашивать и то, почему милиция не стерла прокол в личном деле, раз уж нас оправдали. Видимо, позвонивший был очень важной шишкой. А вставать у таких на пути хотелось меньше всего.

В тот вечер я наконец понял, что все время мы с Пашкой находились под наблюдением, что все наши встречи не случайны. Из нас хотели кого-то сделать или, может, просто ставили на нас эксперимент.

В любом случае, доверять теперь нельзя никому. Пашка, конечно, был прав. Его способности мы обнаружили совершенно напрасно. Все могло ведь закончиться и гораздо хуже.

Но проблемы вскоре забылись. Мы продолжали делать вид, что все в порядке.

А лето шло своим чередом – неспешно катилось к осени.

11.09.2212

Женский голос с глупо-восторженными интонациями зачитывал параграфы урока. Я не слушал. Как всегда на ботанике, отвлекался и смотрел то в окно, где расстилалась панорама заросшего ромашками поля, то на стену, по которой плясали отблески воды из бассейна.

Раньше я не часто ходил в школу. Не видел смысла собираться целой группой для того, чтобы прослушать записанную на пленку или читаемую вживую лекцию. Обязательны для посещения только контрольные и экзамены, которые проводят в специальных аудиториях, где хитроумные приборы не позволяют списывать. Сейчас, конечно, роботы уже не так умны, как были до войны, но и нынешнего искусственного интеллекта вполне хватало, чтобы проследить за шалопаями вроде нас.

Но после того, как я впервые увидел Наташу, мое отношение к школе изменилось.

За месяцы совместной учебы я не пропустил ни одного урока.

Учителя удивлялись резкой смене моего поведения. Они и так подозревали во мне и Пашке что-то странное. У нас ведь уже было по два прокола, и это все отлично знали. А сейчас еще и эта проснувшаяся тяга к школьным занятиям. Как там у них это называлось? То ли повышение групповой активности, то ли что-то с социализацией индивида.