Текст книги "Секрет для ракетчика"

Автор книги: Константин Козлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 19. СТРАСТИ НАКАЛЯЮТСЯ

Нужно отметить, что держался «автоматчик» достаточно профессионально, упавшее оружие, лежащее на виду, поднимать не стал, вместо этого, присев за тумбу стола, попытался левой рукой достать пистолет из подмышечной кобуры. Следователь остался сидеть на месте, то ли у него не было оружия, то ли он не решался пустить его в ход. Воспользовавшись затишьем, Кондратов двинулся в обход стола, чтобы довершить разгром противника. Встав так, чтобы «автоматчик» оказался у него под прицелом, он произнес:

– Сам отдашь, или тебе вторую руку прострелить?

Его противник медленно поднялся на ноги и с перекошенным от боли и злобы лицом, протянул разведчику пистолет рукояткой вперед. Кондратов, не выпуская «автоматчика» из поля зрения, внимательно осмотрел его оружие.

– Серьезная пушка. В какой же это «конторе» «глок» является табельным оружием сотрудников? Или, может, ты его купил где? Не нужно тут стволами размахивать, чай, не на стрельбище. – Кондратов тихо рассмеялся, опустил «стечкина», а импортную штучку засунул себе в карман. Занятый разоружением основной ударной силы противника, он неосторожно повернулся к Захарову спиной. Давыдов и Евдокимов уже успели встать, капитан тер ушибленное колено, а майор усердно массировал плечо, на которое пришлось падать. В ту же секунду рука следователя плавно скользнула под пиджак, и в следующее мгновение ствол его пистолета уже смотрел в спину Кондратова. В наступившей тишине отчетливо прозвучал щелчок предохранителя.

– Не двигаться. Обе пушки на стол. Поворачиваться медленно. Очень медленно! – хрипло сказал следователь.

Кондратов скосил на него глаз, хмыкнул и аккуратно положил оба пистолета на угол столешницы. Захаров криво усмехнулся, свободной рукой достал из внутреннего кармана наручники и бросил их на стол.

– Вам и Давыдову.

– Эй, я что-то не пойму, в чем дело? Что происходит и что вам тут нужно! – возмутился ротный.

– Задержание происходит. Кроме господина Давыдова, нам ничего не нужно. Ну, еще, пожалуй, содержимое этих двух коробок. Вам лучше не вмешиваться.

– А вы, собственно, кто такие?

Захаров извлек из кармана свои корочки, не глядя, раскрыл и на вытянутой руке показал ротному.

– Что еще за служба безопасности, какого агентства? Вы находитесь на территории воинской части…

– Знаю, – нетерпеливо мотнул головой следователь. – Вы – (скомандовал он Кондратову), – возьмите карандаш и нежно подвиньте оба ствола поближе ко мне, так, чтобы мой напарник мог до них дотянуться.

Кондратов взял из стаканчика, стоящего на столе, прозрачную гелевую ручку и с самым невозмутимым видом подвинул «стечкина» на середину стола, потом зацепил за предохранительную скобу «глок» и стал медленно двигать его туда же. Захаров нервно облизнул губы. Когда оба пистолета оказались рядом, он произнес:

– Теперь возьмите наручники, один браслет защелкните себе на правой, а второй…

Закончить фразу он не успел, в воздухе мелькнуло что-то красное и. с металлическим звоном ударило в лоб сидящему за столом следователю. Он нелепо взмахнул руками и вместе со стулом повалился назад. В дверях возникли сияющий Байт и дежурный по части. В руках дежурного был огнетушитель с пожарного щита у входа казармы, второй был использован в качестве метательного снаряда радистом разведгруппы.

– Наши в городе, – прокомментировал он свое появление. В следующий момент оставшийся на ногах противник метнулся к столу, его рука уже почти дотянулась до рукоятки лежащего на столешнице пистолета. Если бы не ранение, он, конечно бы, успел, а дальше… дальше произошло то, чего Давыдов еще никогда не видел. Кондратов коротко взмахнул зажатой в кулаке ручкой, и ладонь «автоматчика» оказалась намертво пригвождена к крышке стола. Любитель огнестрельного оружия заорал и попытался вытащить использованную в качестве дротика канцелярскую принадлежность, но простреленная рука его не слушалась.

– Я тебя предупреждал, – невозмутимо заметил Кондратов, выдернул ручку и за шиворот отбросил противника в угол.

Байт змеей проскользнул мимо своего командира, собрал с пола оружие и замер у стены, сжимая в руке «глок». Пистолетом Захарова завладел Кондратов, а «ПС» вернулся к Давыдову.

– Ну и дела, – только и произнес Евдокимов.

– А почему вы не стреляли? – поинтересовался Давыдов у дежурного по части.

– Из чего? – тот похлопал ладонью по висящей на ремне кобуре, раздался пустой звук.

– У нас оружия нет. Какой-то умник из выше стоящего штаба распорядился его на склады посдавать, в целях лучшей сохранности. Осталось два штык-ножа у патрульных, и все.

Кондратов удивленно присвистнул:

– Ну и дела. Да вас любой дедок с двустволкой может запросто оккупировать.

– А то нет, – зло усмехнулся Евдокимов. – А теперь валяйте, выкладывайте, в чем дело.

– Момент, – сказал Давыдов, – Байт, пристегни этого кадра к батарее, – Анатолий ткнул стволом в начавшего приходить в себя следователя.

Разведчик сноровисто обыскал Захарова, а потом прищелкнул его руку к звену чугунной батареи. На лбу у представителя службы безопасности проступило здоровенное багровое пятно.

– Проверь и этого тоже, – распорядился Кондратов.

Разведчик повернул «автоматчика» лицом к стене и, присев, быстро и профессионально провел обыск. На столе оказалось оба удостоверения, обоймы к оружию, два мобильных телефона, еще одни наручники и метательный нож в ножнах с ремешком. Дежурный по части достал из висящей на стене аптечки ИПП и поинтересовался у ротного:

– Этого перевязать?

– Валяй, он и так тут уже все перемазал. А чего ты их сюда вообще пропустил? У тебя чуть всю часть не заарестовали! – сердито спросил ротный. – Вам же про антитеррористические мероприятия на инструктажах уже все уши прожужжали!..

– Так у них командировочная в нашу часть. И потом, что мне было делать? Солдатскими тапками в них швырять?

– Да, ладно, проехали, – Евдокимов вяло махнул рукой.

– Лучше бы вы этого не делали, – глядя на разведчиков и Давыдова исподлобья, мрачно процедил Захаров.

– Так в чем все-таки дело? Из-за чего все эти игры в «ковбойцев» и индейцев? – нетерпеливо спросил Евдокимов.

– Вообще-то лучше об этом было бы у них спросить, – Давыдов ткнул стволом в сидящего на полу Захарова. – Помните, мы вам о катастрофе вертолета говорили?

– Ну, помню. И что?

– Вот эти ребята из организации, которая всю эту кашу заварила.

– Вы, между прочим, тоже, – уточнил сидящий на полу следователь, – и не нужно сваливать на нас свои грехи.

– Что касается места службы, то это вопрос довольно спорный, особенно теперь, – рассмеялся Давыдов. – А насчет грехов… как говорится, чья бы корова…

– Вам лучше сдаться. Все равно…

– Стоп, – скомандовал Кондратов. – Ишь, расчирикался! У нас мало времени. Толь, тебе от него что-нибудь нужно?

– Угу, – кивнул Давыдов. – Цель прибытия сюда, быстро! Отвечать, не раздумывая!

– Задержать вас и забрать оставшиеся материалы.

– Откуда вы узнали, что мы здесь появимся? – поинтересовался Кондратов.

Захаров рассмеялся. У его напарника в глазах тоже промелькнуло что-то похожее на улыбку.

– А это как раз по профилю агентства, – пояснил Анатолий. – Подслушивать и подглядывать. У меня теперь сложилось впечатление, что кабель здесь рубанули никакие не бомжи, а подручные этих вот гавриков. Вас о нашем прибытии предупреждали?

– Да, конечно.

– А как? Проводной связи же не было?

– По радио с верхнего КП…

– Естественно, открытым текстом или таким кодом, что ежу понятно, кто едет и зачем? Так?

Ротный нехотя кивнул.

– Ну, вот вам и результат, – подвел итоги Давыдов, – принимайте гостей.

– У нас, между прочим, ордер на ваш арест.

– Позвольте полюбопытствовать?

Захаров протянул Давыдову сложенный вдвое лист бумаги. Майор бегло его просмотрел и бросил поверх лежащего на столе оружия.

– С каких это пор начальник службы безопасности раздает ордера на арест?

– В том, что касается сотрудников агентства, когда решаются вопросы сохранения гостайны…

– Чушь все это, – оборвал Давыдов словоизлияния прикованного к батарее противника. – Вы мне лучше поведайте, кто за всем этим стоит?

– За чем? – на физиономии Захарова нарисовалось истинное недоумение. – Мы действуем официально.

– То есть?

– Я же вам бумагу дал.

– Такие бумажки, если они настоящие, выдаются в военной прокуратуре.

– Это наше внутреннее дело, агентство вправе хранить свои секреты.

– А людей при этом убивать оно тоже вправе?

– Не понимаю, о чем идет речь.

– Да хотя бы о погибшем эксперте, моем непосредственном начальстве, милиционерах на посту…

– Это были какие-то криминальные разборки, наши люди оказались там случайно и, кстати, тоже погибли при невыясненных обстоятельствах, – Захаров многозначительно посмотрел на Давыдова.

– А откуда пошла информация, что это моих рук дело? – продолжал допытываться Давыдов.

– С чего вы взяли?

– Ну-ну. А чего же вы его ловите? Кстати, на счет того, что это дело пытались свалить на него, я сам слышал, – вмешался Кондратов.

– Это при каких обстоятельствах?

– При каких надо! – оборвал следователя майор и скомандовал Байту: – Найди бойца и подгони машину.

Радист кивнул и исчез за дверью. Захаров предпринял последнюю попытку обратить присутствующих в свою веру:

– Майор Давыдов содействовал проносу на борт опытного изделия взрывного устройства, он должен быть задержан и допрошен…

– Заткнись. Вы на чем приехали?

Захаров замолчал и отвернулся. Его напарник с отсутствующим видом изучал висящий на стене листок с номерами местной АТС.

– На машине, – пояснил дежурный по части.

– Они вдвоем были?

– Можно узнать на КПП. Позвонить?

– Если не трудно.

– Не трудно, – дежурный закончил перевязывать раненого и вышел из комнаты. Через минуту он вернулся.

– У КПП машина стоит, двигатель работает, есть кто внутри или нет, не видно. Проверить?

– Не нужно, там выстрелы не могли слышать?

– А кто его знает? Из машины, во всяком случае, никто не выходил.

– А другой выезд с позиции есть?

– Есть, – подтвердил ротный, – для завоза техники и горючего.

– Очень хорошо, – задумчиво произнес Кондратов. – Поехали, что ли?

– Этого, Санчу Пансу тоже к батарее прицепить нужно, от греха и во избежание, – подсказал Анатолий.

– Это не гуманно, у него ручки болят, – посетовал разведчик.

– Ноги-то у него не болят, – мрачно рявкнул Евдокимов, – а сюрпризов с меня на сегодня хватит.

Кондратов наклонился и приковал оруженосца следователя все к той же батарее.

– Теперь пора, – разведчик подобрал с пола коробку с телеграфной лентой.

– Кстати, где тут расписаться? – осведомился Давыдов, наклоняясь за второй.

Ротный достал из ящика стола журнал, сделал в нем нужную запись и протянул Давыдову ручку:

– Распишитесь там, где галочка нарисована.

Анатолий черкнул свою подпись.

– .Почему вы им верите, а не нам? – подал голос Захаров. – Вы, между прочим, преступникам помогаете.

– Что мне ему ответить? – поинтересовался капитан у Давыдова. – Они сюда вроде как официально прибыли.

– Вы где служите, в армии или в агентстве?

– В армии, понятное дело.

– Вот и выполняйте указания армейского начальства, – успокоил его майор. – А межведомственные игры оставим верхнему эшелону. Оружие, на всякий пожарный, в сейф заприте.

– У нас с прежних времен оружейка осталась, там полежит.

– А это я экспроприирую во временное пользование, – Анатолий сгреб в коробку с лентой «мобильники» и удостоверения обоих «узников».

Ротный собрал оружие и передал его дежурному по части:

– Сложи под замок.

Снаружи послышался шум двигателя, и в дверях появился Байт:

– Можно ехать, все тихо.

Все двинулись к выходу их казармы.

– И что нам с ними делать? – осведомился ротный.

– Да ничего. Доложить по команде, – пожал плечами Давыдов, – появятся их представители, сдадите им их с рук на руки, вместе с личным оружием. Но это все после нашего отъезда, естественно. А пока пусть сидят.

Дежурный замер у крыльца, а остальные направились к «уазику». Из канцелярии донесся грохот металла по металлу, потом утробное шипение, продолжавшееся около минуты.

– Что это еще за новости? – насторожился Евдокимов. – Дежурный, глянь, в чем дело.

Дежурный метнулся внутрь. Через минуту он появился снаружи, давясь от смеха, его высокие ботинки были перемазаны чем-то белым:

– Там они огнетушителем пробовали батарею ломать.

– И? – нахмурился ротный.

– И вот, – дежурный показал на свои ботинки, – огнетушитель сработал, теперь вся канцелярия в пене. И стены, и полы, и все остальное тоже.

Евдокимов покачал головой;

– Не, мужики, этот дурдом сегодня когда-нибудь кончится?

– Кончится, – успокоил его Кондратов. – Дорогу покажете?

– Покажу, – ротный с мрачным лицом направился к машине, и, не оборачиваясь в сторону дежурного, процедил: – К моему приезду чтобы везде был порядок. И больше чтоб никаких гостей!

ГЛАВА 20. АГЕНТ «ОТЕЛЛО»

Класс тактической подготовки напоминал набросок картины «Реввоенсовет Южного фронта по телеграфу докладывает В. И. Ленину о разгроме барона Врангеля», причем, судя по количеству телеграфной ленты, докладывали вождю мирового пролетариата все члены РВС сразу, и каждый о своем. Лента была везде: лежала рулонами на полу, свисала со столов и натянутых под потолком для развешивания карт и плакатов стальных тросиков, вилась по полу новогодним серпантином, путалась в клубки и «гордиевы» узлы, рубить которые, к сожалению, было нельзя, все приходилось распутывать вручную. Давыдов нарисовал на классной доске форму стандартного донесения о цели, и теперь вся разведгруппа протягивала сквозь пальцы накопившуюся за два месяца информацию. Иным способом найти нужный отрезок ленты было невозможно. Начальный поиск велся по дате, нужно было найти четвертое августа. Лента с такой датой оказалась где-то в середине второй коробки. Как только Птах принес Давыдову обрывок ленты с нужным числом, майор скомандовал:

– Стоп, мужики! Теперь весь прежний хлам убираем, и дальше со всем тщанием!

– Мы уже четвертый час со всем тщанием, – заметил Байт. – Пора перекур делать.

– Вот пока сгребем ненужный мусор, это и будет перекур. Нам сейчас место понадобится, придется всю ленточку за четвертое число восстановить и склеить.

– А зачем всю? Выбирай только своего «Птеродактиля», а остальную бумагу на макулатуру, – предложил Кондратов.

– Во-первых, я понятия не имею, какой номер АСУ присвоила этому самому «Птеродактилю», а во-вторых, на глаз вычленять только одну цель я не умею. Может, у локаторщиков такие умельцы и есть, а у меня, пардон, недостаточно практики.

– Ясно, – кивнул разведчик. – Yes, I speak English, but my English is poor and is bad, as to me does not get speech practice[17]17
  Да, я говорю по-английски, но мой английский плох и беден, так как у меня недостаточно разговорной практики (англ.).


[Закрыть].

– Чего? – переспросил Давыдов. – A-a, понял.

– Это из школьной программы, насчет недостаточной разговорной практики по английскому.

– Откуда такая тяга к лингвистике?

– Чисто профессиональная. На каждой итоговой зачеты сдаем.

– Понял, понял. Ну, что у нас дальше?

Дальше получилось десять кусков длиной примерно метров по пятнадцать. Минут тридцать ушло на то, чтобы найти концы и состыковать их.

– Ну что теперь? – поинтересовался Байт.

– Теперь будем все это рисовать, – бодро сообщил Давыдов, вооружаясь линейкой, транспортиром и циркулем. – Стелите поверх карты кальку, точка гребет хорошо, целей будет много. Работы тоже. Начнем со времени вылета разведчика погоды.

Работы действительно хватало. Любой планшетист из бойцов срочной службы, привыкший работать в системе координат «азимут-дальность» справился бы с ней раза в три быстрее. Но Давыдов планшетистом не был, а знать и уметь – это, увы, две большие разницы. Одно радовало: трассы целей ложились четко, без разрывов.

– Ну что, это хоть то, что нужно? – полюбопытствовал Кондратов, заглядывая Анатолию через плечо. – Или нам предстоит очередной поход по следам твоей «аэромобильной рептилии»?

– Пока все нормально, – сообщил Давыдов, не отрываясь от чертежа, – и в районе полигона точка водит устойчиво, но это только разведка погоды. Надеюсь, что и полеты получатся.

– А если не получатся?

– Тогда не знаю, что и делать. Больше шансов никаких. Ты лучше не каркай раньше времени.

Через час Давыдов спекся. Не то, чтобы он бросил карандаш или стал ошибаться, просто работа пошла медленнее. В глазах уже рябило от цифр, набитых на ленте, он все чаще сверял одно и то же донесение с первоисточником, прежде чем сделать очередную отметку на кальке.

– Давайте подменю, – предложил Байт, – я идею просек, ошибок не будет.

– Спасибо, – Анатолий отчеркнул последнее обработанное донесение и передал радисту карандаш и чертежные принадлежности, а сам майор отошел к столу, набулькал себе кружку кипятку, насыпал туда растворимого кофе и выхлебал его в четыре длинных глотка. С минуту он массировал глаза и переносицу, потом снова вернулся к работающему Байту. Не оглядываясь, тот произнес:

– Все нормально, не волнуйтесь, я рисую.

– Просто интересно, – сказал Давыдов, разглядывая чертеж. Говоря по правде, он здорово волновался, ведь эта работа могла стать финалом поисков и в хорошем и в плохом смысле. Майор надеялся, что в хорошем. Разведку погоды они «отлетали» часа за полтора, затем наложили кальку поверх другой, с плановыми маршрутами полета разведчика. Все сходилось, были небольшие отклонения от маршрута, что и понятно, но все укладывалось в пределы нормативов и допусков. На обед Давыдов и радист не пошли, очень хотелось закончить как можно быстрее. Остальные сходили в столовую и притащили «трудоголикам» перекусить на рабочее место. Информации ближе к «обеду» за четвертое августа стало больше, появилось множество трассовых самолетов, идущих к столице и от нее; добавились летающие ГАИ-шники, лесники и экстремалы, лезущие под облака в погоне за адреналином. Но дело шло, отметка за отметкой приближаясь к разгадке. Наконец они закончили. Бережно, за два конца, Байт и Анатолий наложили кальку на ту, что лежала поверх карты. Минуты две Анатолий разглядывал то, что получилось, а остальные наблюдали за ним глазами индейцев ирокезов, следящих за обрядом заклинания удачной охоты, проводимым племенным шаманом.

– Я знаю, как они это сделали, – наконец произнес Давыдов. Майор взял в руку карандаш и, ведя его острым концом по трассе полета одной из целей, стал пояснять:

– Вот он, «Птеродактиль», бортовой номер 43. До отметки № 5 он строго идет по своему маршруту.

– Это до места впадения в озеро реки Гусинка? – уточнил Байт.

– Точно так. А потом он нарисовал круг и пошел на юго-запад, а его в это время стал изображать бортовой номер 46. Однотипная вертушка, отрабатывавшая в том районе, согласно плану, свою задачу.

Анатолий подошел к столу, на котором лежала калька, нарисованная по данным объективного контроля с РСП.

– Они четко знали, где РСП видит, а где нет, поэтому замена произошла в «мертвой зоне» и осталась для оператора РСП и группы руководства полета незамеченной. По крайней мере, для того, кому об этом было знать не положено. Сорок шестой полчаса изображал «Птеродактиля», а тот в это время уходил по-над руслом второй речки, впадающей в озеро. – Анатолий глянул на карту: – Кажется, Грезинки. Точно, именно так она и называется. Потом сорок шестой долетел до места «катастрофы», увидел, что там все готово, снизился так, чтобы РСП его потеряла. По данным РСП отметки больше нет. – Майор нарисовал на кальке овал. – И над водой, невидимый для станции посадки, он ушел на свой маршрут, где вскоре и объявился.

– Знаешь, – с сомнением косясь на рулон телеграфной ленты, посетовал Кондратов, – в таком потоке информации несложно и ошибиться. Да и маршруты этих двух вертолетов не один раз пересекаются. Почем ты знаешь, что замена произошла именно здесь, и что она вообще была? Тут такая мешанина…

– Нет тут никакой мешанины, – улыбнулся Давыдов, – азимут и дальность у этих двух целей схожие, не спорю, и если опираться только на них, легко сделать ошибку. Но есть еще и третья координата – высота. Она должна меняться более-менее плавно. А еще ни один из существующих вертолетов не способен за пять секунд подпрыгнуть на триста метров.

– Туше! – Кондратов поднял обе руки вверх. – Что теперь?

– «Птеродактиль» тем временем долетел вот сюда, – майор постучал карандашом по концу трассы цели № 327, – где, похоже, благополучно совершил посадку. Осталось только выяснить, что здесь находится. Судя по тому, что вокруг этого места кружились какие-то легкомоторные аппараты, там что-то вроде аэроклуба.

– Отличная работа, – прозвучало в наступившей тишине.

Пока Давыдов упражнялся в красноречии, а остальные его слушали, в класс вошли Терехов и Медведев.

– Молодцы, все можете пока отдыхать. На отдых вам четыре часа. А потом будем поглядеть район, где наш «летающий ящер» в настоящее время скрывается.

– До фига, – вполголоса прокомментировал Твист.

– Нужно же еще узнать, что там такое, – возразил Анатолий. – Рано отдыхать-то.

Медведев и Терехов загадочно переглянулись, ФСБ-шник улыбнулся:

– Могу поспорить, но что там такое, я берусь угадать.

– То есть? Каким образом?

– Скажем так, я знаю, что там должно быть.

– И что же?

– Фирма «Серебряные крылья».

– А ну колись, чего ты там накопал? – ворчливо поинтересовался Давыдов. Появление контрразведчика и полковника, и сделанное ими сообщение, с точки зрения майора, лишало его заслуженных почестей игрока, сделавшего своей команде победную игру.

– Не журись, – похлопал его по плечу Терехов, – если наши данные совпали, это ж просто отлично.

– Офигенная победа нашего оружия, – подсказал Кондратов.

– Что? – насторожился Сергей Николаевич.

– Ничего, это я так. Мысли вслух, – его подчиненный скромно потупил очи.

– Нате вот пока, полистайте материальчик, – ФСБ-шник выгрузил из потертого дипломата на свободную парту стопку бумаги.

– А если в двух словах?

– В двух не получится, – Медведев задумчиво потер залысину на упрямом лбу, – но постараюсь как можно короче. Сначала мы загрузили наших специалистов, курирующих промышленность. Как раз понадобились все эти номера приборов и блоков, что вы срисовали с обломков вертушки во время налета гуннов на водокачку. Когда провели обработку материала, выяснилось, что все эти приборы некогда были установлены на вертолете Ка-27 с номером 01342. Машина прошла славный боевой путь, свое отлетала, и поступила на 1236 авиаремонтный завод, где ввиду износа всего и вся, была благополучно списана и, по данным завода, разобрана на комплектующие для ремонта аналогичных изделий.

– Значит, не была, иначе мы бы наблюдали ее призрак, – нахмурился Кондратов. – Завод трясли?

– Момент, – предостерегающе поднял руку Борис Алексеевич, – до этого дело еще дойдет. Попутно мы зарядили нашим финансистам отследить использование средств при разработке проекта «Птеродактиль». Агентство их исправно отстегивало многим предприятиям. На начальном этапе предприятий было четыре. Мы проверили все.

Медведев нацепил на нос очки, выбрал из стопки бумаги нужный лист и озвучил его содержание:

– ОКБ «Лимб» – делало средства разведки, унитарное предприятие «Альянс» занималось вычислительной техникой, фирма «Мегатехника» занималась проблемой стыков, это для сопряжения аппаратуры разного предназначения с бортовой ЭВМ.

– А четвертое? – нетерпеливо произнес Давыдов.

– Четвертое – это и есть АОЗТ «Серебряные крылья».

– И чем это АОЗТ занимается? – поинтересовался Кондратов.

– А всем: изготовлением и обкаткой летательных аппаратов, построенных по индивидуальным проектам, почтовыми перевозками, арендой летательных аппаратов вместе с пилотами, обучением пилотированию вертолетов и легкомоторных самолетов. Кроме того, сия фирма успешно занимается разработкой, ремонтом и установкой авионики и бортового оборудования. У них там даже авиаклуб есть для богатеньких Буратино. И еще есть авиамастерские, в которых производился монтаж бортового оборудования «Птеродактиля». Последние два года все перечисления по проекту уходили, в основном туда.

– Понятно. А завод?

– Пока завод находился под крылом у «Камовского» КБ, там все было в порядке. Но после девяносто пятого года в результате прихватизации он акционировался и превратился в это самое АОЗТ.

– Интересно.

– Конечно. Особенно интересно то, что агентство является одним из его не самых мелких держателей акций.

– Здорово. А откуда у агентства на это столько бабок?

– Умница! И мы подумали точно также. Не могло агентство выкупить себе завод целиком, у агентства около пятнадцати процентов акций, тридцать – у других государственных предприятий, десять – у персонала «крыльев», тридцать – в руках мелких владельцев, в том числе, и иностранных.

– И что?

– А то. За всеми этими мелкими акционерами стоят «Вестингауз электрик» и «LORAL TSS»

– Так запросто, открыто и внаглую?

– А почему бы и нет? У нас сейчас все запросто.

– И агентство поручило разработку ударного вертолета фирме, контролируемой из-за бугра?

– Выходит, что так.

– Весело.

– Не очень, ну да ладно. Теперь перейдем к исполнителям. Я тут на всякий случай зарядил нашу молодежь архивы пошерстить по всему личному составу вашего отдела и эскадрильи. И вот что получилось.

Медведев разложил веером по столешнице несколько папок с фамилиями. Давыдов выбрал наугад первую попавшуюся. Это оказались выдержки из личного дела капитана Томашенко С. Р. Начало было самое заурядное/школа, училище, Северный Флот, женитьба, несколько наград, а потом увольнение. Статья «невыполнение условий контракта со стороны военнослужащего». В принципе, ничего страшного. Анатолий знал множество людей, воспользовавшихся этой формулировкой для увольнения с места службы, отнюдь не разгильдяев или нарушителей, некоторые потом восстанавливались там, где им служить было удобнее, и успешно служили дальше. Просто процедура увольнения по этой формулировке происходила быстрее, чем плановый перевод к новому месту службы. Но Медведевская «молодежь» лопатила архивы недаром. На листке, вложенном в пачку, была ксерокопия расследования случая нарушения режима полетов. Экипаж Томашенко попался при попытке перевоза пяти шкур белых медведей, точнее, они отклонились от маршрута и совершили посадку, чтобы забрать шкуры у добывших их аборигенов Севера. Местные особисты встречали товар, так сказать, у трапа, после чего Сергей Романович Томашенко покинул ряды ВС РФ и два года служил в армии «незалежной» Украины. Там его карьера снова закончилась преждевременно, он попался на перевозке того, чего возить совсем не стоило, а именно двадцати килограммов технического золота. Правда, хозяином груза оказался кто-то рангом повыше, поэтому капитан был уволен, а не посажен. За демобилизацией последовали развод и два года работы в гражданской фирме на авиаперевозках где-то в Грузии. От граждан характеристика была самая что ни на есть отличная, с ней Томашенко призвался в агентство, где и продолжил свою службу.

– И как это, интересно, его обратно в войска взяли? – с недоумением произнес Давыдов и захлопнул папку. От прочитанного остался какой-то неприятный осадок, как будто он только что следил за кем-то через замочную скважину.

– А ты в материалах расследования внимательно посмотри, кто у него на флоте был командиром.

Анатолий снова раскрыл папку. Командиром старшего лейтенанта Томашенко С. Р. был тогда еще капитан Ревда И. В. Анатолий удивленно присвистнул.

– А этот экземплярчик еще любопытнее будет, – контрразведчик вручил Давыдову выдержки из личного дела еще одного члена экипажа «Птеродактиля». – Читай от того места, что красным выделено.

Давыдов уткнулся в текст. Суть сводилась к следующему: 25 сентября 1984 года экипажу транспортно-боевого «Ми-б», в котором прапорщик Афанасьев В. А. летал бортовым техником после окончания школы прапорщиков, было приказано вылететь на поиск и спасение экипажа подбитого афганскими «моджахедами» «Ми-24». Связь с летчиками подбитой американским «Стингером» машины была устойчивая. Противника вблизи места вынужденной посадки они не наблюдали, и кто-то из вышестоящего штаба, в нарушение всех правил, по которым для проведения поисково-спасательной операции положено привлекать не менее двух вертолетов, отправил на вылет только одну машину. Отсутствие наблюдаемого противника оказалось вражеской уловкой. Как только транспортная вертушка села, чтобы забрать терпящий бедствие экипаж, по ней был открыт ураганный огонь. «Духи» затаились вокруг «Ми-24» и ждали вертолет, отправленный для поиска и эвакуации экипажа, чтобы сбить и его. Командир «Ми-6» и правый летчик были выбиты сразу, спустя мгновение был ранен и фельдшер, сопровождавший экипаж спасателей. Летчики «Ми-24» пытались вести ответный огонь, но были ранены. Под обстрелом Афанасьев не растерялся, он умудрился подобрать сбитый экипаж, поднять вертолет в воздух, привести его домой и посадить. Правда, ему помог фельдшер, успевший выкинуть в распахнутый люк дымовые шашки, чтобы скрыть завесой взлетающую машину и долбивший по засевшим на земле «духам» из пулемета, пока вертушка не отошла на безопасное расстояние, но от этого заслуги прапорщика меньше не становились. Когда об этом поступке узнали в верхнестоящем штабе, то сначала не поверили и приказали Афанасьеву прибыть для разбора случившегося и выяснения всех деталей и подробностей. Спасенный экипаж уцелел полностью, а в экипаже спасателей живым остался только борттехник. Командир и штурман скончались от ран. Командир эскадрильи, в которой прапорщик проходил свою службу, незамедлительно приказ выполнил. Он отправил подчиненного «в верхний эшелон», снабдив его пакетом, в котором было наградное представление и собственноручно написанные командиром и штурманом сбитого экипажа рапорта. По прибытии в штаб Афанасьев первым делом вручил пакет адресату, не зная, что в нем рапорт комэска с просьбой перед комдивом о ходатайстве перед вышестоящим командованием о представлении прапорщика к высокому званию «Героя Советского Союза». А вторым делом разнес адресату челюсть, поскольку именно тот отправил на вылет один борт вместо двух, а как раз это Афанасьев знал хорошо. От военного трибунала прапорщика «отбил» командир спасенного экипажа «Ми-24», оказавшийся командиром авиаполка. Трибунала не было, челюсть у начальства зажила, представлению хода не дали, а Афанасьева весь срок его пребывания в ДРА посылали в самые гиблые места. К концу службы он был награжден тремя афганскими медалями и одним орденом, но не получил ни одной (ни одной!) награды своей страны. После замены прапорщик Афанасьев А. В. был отправлен служить на Север. Вопреки действующему тогда положению права выбора места дальнейшей службы ему не предоставили. Вот тебе и «Ледолайзер». Эпизод с медведем после всего этого штрих к портрету, не более.