Текст книги "Ракетчик"

Автор книги: Константин Козлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 12.
СЮРПРИЗЫ.

К вечеру раненому стало хуже. Поднялась температура, и началась лихорадка. Давыдову пришлось осваивать профессию сиделки. Соорудив из тюков с вещевым имуществом нечто вроде ложа и уложив летчика поудобнее, Давыдов устроился рядом. Попытки найти на борту какое-нибудь чтиво не увенчались успехом. От нечего делать капитан сгреб в кучу всю полетную и навигационную документацию и занялся сортировкой: ненужное – на растопку, нужное – в сторону. Время от времени он поправлял ложе летчика, тот метался в бреду, и обтирал его тело тряпкой, смоченной в холодной воде. Иного средства для борьбы с температурой не было. Чтением служебной макулатуры Давыдов занимался при свете догорающего дневного света. Настоящие белые ночи еще не наступили, но в этот час было довольно светло. Разглядывая инструкции для связи с диспетчерами на маршруте, капитан вдруг обратил внимание на частоту для связи с диспетчером конечного пункта назначения, аэродрома, до которого должен был лететь злосчастный борт. Частота 127, 329 мегагерца была до странного знакомой. Анатолий был готов поручиться, что где-то уже видел эти цифры, и совсем недавно. Перебрав в памяти частоты каналов общего пользования, служб поиска и спасения и даже запрещенные для использования частоты, Давыдов пришел к выводу, что эта частота нигде не использовалась. И все же где-то она ему уже попадалась. Вот только где? Тем временем стемнело, над озером погасли последние отблески зари. Раненый наконец успокоился и заснул. Капитан, положив руку на лоб летчика, решил, что причин для беспокойства нет, температура вроде небольшая, и стал сооружать лежбище себе. От воды тянуло холодом, и он смело распотрошил тюк с зимними летными куртками. Устроившись, Давыдов собрался было спать, но подумал, что даже в таких условиях главное – не опускаться и соблюдать правила гигиены. Несколько минут он боролся с нежеланием подниматься, да и мысль о холодной воде бросала в дрожь. В конце концов победила воля, и Анатолий отправился умываться и чистить зубы. Вода оказалась совсем не такой холодной, как он ожидал. Раздевшись до пояса, капитан вымылся и растерся полотенцем. Завтра, пожалуй, можно отважиться и на кратковременное купание. По озеру полз туман. Из-за верхушек сосен выглянула луна. Налюбовавшись красотами природы, Давыдов загремел ботинками по металлу аппарели и нырнул внутрь фюзеляжа.

Сон не шел. Вроде бы после всего случившегося должен спать как убитый, ан нет. Мучили мысли все об одном и том же. Где спасатели? Почему не ищут? Где мы, черт побери, оказались? За плеском волн он не сразу услышал легкий хруст гальки. Шаги! По берегу кто-то ходит. Давыдов бросился к иллюминатору, но в сгустившихся сумерках никак не мог разобрать, что там происходит. Капитан рванул к грузовому, люку. «Может, нас нашли? Какие-нибудь охотники или рыбаки набрели? Скорей позвать, пока не ушли! Хотя не могут они пройти мимо самолета». На берегу кто-то сопел, словно занятый какой-то тяжелой работой. Из-за скрывших луну облаков стояла кромешная тьма.

– Эй, на берегу, – крикнул Давыдов. В ответ – тишина, кто-то затаился и не отвечал. – Эй, мы здесь, – повторил капитан.

На берегу кто-то был. Анатолий чувствовал его присутствие, как иногда чувствуешь присутствие кого-то в темной комнате, но сейчас этот кто-то молчал. Снова послышались сопение и шуршание гальки. Кто-то напряженно трудился. Потом что-то захрустело. Давыдов напряженно вглядывался во мглу, не решаясь что-либо предпринять. Вдруг в разрыве между облаками показалась луна.

В ее призрачном сиянии поверхность воды высветилась серебристой рябью, поперек озера побежала лунная дорожка. Предметы на берегу приняли отчетливые очертания. Стал виден каждый валун, каждый камешек. И наконец капитан разглядел ночного гостя. Волосы на голове Давыдова зашевелились.

– Ах ты гад, – только и успел выдавить он и метнулся за ракетницей.

Здоровенный медведь выкапывал тела погибших. Давыдов не стал возвращаться к люку. Заряженную ракетницу приготовили заранее – вдруг заявятся спасатели. Анатолий схватил рифленую рукоять и прильнул к выбитому иллюминатору, осторожно высунул в него руку с ракетницей и поймал в прицел косматую фигуру.

– Эй ты, урод!

Заслышав крик, медведь оторвался от своего занятия, встал на задние лапы, сторожко поводя ушами, и засопел, втягивая воздух, – попытался поймать запах того, кто осмелился ему мешать.

– Получи, – прошептал Давыдов и надавил на спуск. Ракетница дернулась, отдача оказалась достаточно сильной, побольше, чем у обычного пистолета. Вырвавшееся из ствола пламя на секунду ослепило капитана. Огненный сгусток сверкнул в сторону берега и ударил медведя в бок. Косолапый взревел от боли и бросился прочь. Треск ломающегося кустарника постепенно замер вдали.

– Ты чего палишь, люди? Нас нашли? – очнулся Леха.

– Хуже. Медведь. Хотел могилы разрыть.

Летчик тихо присвистнул и приподнялся на локте.

– Дела! Теперь не отвяжется. Надо что-то делать.

– Что тут сделаешь? Из ТТ его не убьешь.

– Может, ветошь на берегу набросать. Вдруг запах машинного масла его отпугнет? Или керосином плеснуть?

– Думаешь, от нас мало керосином воняет? Лежи, утром что-нибудь придумаем.

До утра Давыдов просидел, сжимая в одной руке ТТ, а в другой – ракетницу. К утру он чувствовал себя как выжатый лимон. Едва рассвело, Анатолий умылся, побрился и пошел на берег. Натаскал дров, зажег костер и разбудил Алексея. Завтракать решили на берегу. Угрюмо жевали, косясь в сторону братской могилы. Потом Леха отправился на место сражения. На камнях застыло несколько капель медвежьей крови, из-под груды валунов синел рукав летной куртки.

– Ты из ракетницы в него пальнул, что ли?

– Угу.

– Попал, значит, видел?

– Видел.

– Надо что-то делать. Не можем же мы круглые сутки бояться – вдруг придет.

– Ты иди с радио развлекись, а я что-нибудь придумаю. Наклевывается одна идея.

Давыдов допил чай и исчез в глубине фюзеляжа. Взгляд остановился на одном из металлических пеналов. «Как раз в рост человека, – прикинул капитан. – И ширина подходящая».

Придерживая раненую руку, в самолет поднялся летчик.

– А здорово ты придумал – в него стрелять, я бы вверх засандалил. А ты в него! Может, он теперь бояться будет?

– Геологи на Севере так белых мишек гоняют, а те понаглее будут. Этот, правда, тоже здоровый. Леш, я думаю, надо ребят в эти ящики положить. В них что?

– Не знаю, но они легкие. Когда грузились, их очень шустро таскали, не напрягаясь. Да какая разница, что в них? Вываливай к чертям, что бы ни было. Будем еще разбираться. Ну ладно, я пошел радистку Кэт изображать.

Капитан начал осматривать ящики. Простучал. Судя по звуку – жесть. У каждого на одном из торцов – круглое отверстие, закрытое аккуратно пригнанной крышкой. С противоположной стороны какие-то опоры, лапы, как у треноги буссоли, регулировочные винты, две стеклянные трубочки с пузырьками воздуха и подкрашенной жидкостью, как на станине теодолита. По всей видимости, при использовании ящик ставился строго вертикально. Давыдов приподнял один ящик – не тяжело. На крышке какие-то буквы. Маркировка капитану ничего не говорила. Створка держалась на защелках и откидывалась целиком. А, была не была! Анатолий сорвал печать и открыл крышку. В нос шибанул запах гари. Внутри россыпью были навалены части какой-то аппаратуры, радиоплаты, обломки дюраля. Внутренности ящика потемнели от копоти. Такое впечатление, будто внутри что-то горело. Во всю длину ящика какие-то полозья. «Мусор они в нем жгли, что ли? Только зачем понадобилось обратно крышку прилаживать? Крышка явно новая, изнутри пенопласт сверкает». Сбоку у ящика было отделение, в котором капитан нашел большую батарею с окислившимися позеленевшими контактами. Вытряхнув на пол весь этот хлам, Давыдов выволок ящик наружу. Кряхтя, перетащил его с аппарели на берег. Вернулся за вторым. С виду он ничем не отличался от первого, но был куда тяжелее. Капитан решил вытряхнуть содержимое пенала прямо в самолете – вдруг что полезное окажется? Крышка открывалась туго, пенопластовые прокладки противно скрипели. «Ну прям с завода», – подумал Давыдов, заглядывая внутрь. Запас сюрпризов не иссяк. Внутри пенала покоилась ракета.

Глава 13.
СЛЕДСТВИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ.

Капитан Воробьев сразу понял, что штурмовать «Прогресс» в лоб – дело бесполезное. Скорее всего окажется, что все бумаги там в порядке, режим соблюдается строго, предписания – до буквы, инструкции – до запятой. И Дмитрий Ильич взялся за расследование с другого конца. Для начала он решил, что пока самолет и груз не объявятся, надо считать комплекс пропавшим. А раз комплекс исчез, то он мог исчезнуть и до полета непосредственно с завода. Нужно выяснить способ, с помощью которого злоумышленники могли провернуть подобное мероприятие. Вывезти комплекс с завода можно только официальным путем. Что ж, с этого и начнем.

Дмитрий Ильич прибыл в штаб округа и попросил документацию на «Акинак». Возможности комплекса его не интересовали, зато он очень внимательно изучал вес и размеры этого устройства. Получалось, что комплекс можно перевезти либо на машине с длинным прицепом, вроде трейлера, либо в контейнере такой же длины. Или несколькими автомобилями и контейнерами. Дело было не в весе, а в объеме. Сам по себе комплекс был достаточно легким. От варианта вывоза несколькими грузовиками Воробьев отказался. Вряд ли похитители захотят рисковать. Провести по городу колонну труднее, чем один автомобиль. Ненароком нарвешься на проверку. Объясняй потом – что везешь да куда. Скорее всего комплекс вывозили (если только вывозили!) сразу.

И Воробьев отправился проверять автохозяйство завода. Себе в помощники он попросил лейтенанта Драгунского, дескать, нужно учить молодежь на личном примере. Ему следователь поручил проверку транспортного отдела, а сам на следующий день появился на проходной завода в круглых очках и потертом пиджаке. Обычный работяга из транспортной инспекции, да и только. Капитан решил, что, если кража совершена, то произойти это могло только в интервале между вывозом комплекса для демонстрации иностранцам и взлетом самолета. С Драгунским они договорились, что встречаться будут во время обеда, а их временным оперативным штабом станет кафе напротив проходной завода. Из-за постоянной нехватки денег на оборонку с бензином дела обстояли туго и частенько на ходу были только машины начальства. Для них бензин находили всегда. В перечне наиболее часто используемых значились тяжелый автокран и панелевоз. То ли на этих машинах халтурили где-то на стороне, то ли строили кому-то из начальников дачу. Воробьева это не интересовало, хотя у соответствующих органов могли бы возникнуть вопросы. Играя свою роль, капитан с многозначительным видом записывал что-то в тетрадь. Однако ничего, за что можно было бы уцепиться, найти не удавалось. Весь день за следователем хвостом бродил начальник автомобильного хозяйства. Вечером он попытался всучить Дмитрию Ильичу увесистый пакет. Чтобы не разрушать имидж, пакет Воробьев взял. В нем обнаружились бутылка «Абсолюта» и кое-какой закусон. Водку они с Драгунским приговорили вечером в холостяцкой квартире лейтенанта. У того чего-то наклевывалось. Среди контейнеров, отправленных с завода за «отчетный период», числились три морских десятитонника, остальные – мелочь. Как выяснил лейтенант, случаев отправки нескольких контейнеров в одно место не выявилось. В больших «ящиках» с завода в какую-то безликую в/ч 96169 были отправлены: аппаратура из комплекта стационарной радиотехнической системы посадки, такой же комплекс для гражданского аэродрома и партия техники на разборку.

– Туда я запросы уже послал, а на разборку можно съездить – это место гут совсем рядом.

– Хочу завтра еще завод потрясти. Если ничего не выплывет, поедем смотреть твой металлолом.

– А у вас как дела?

Лейтенант благоговел перед шефом и считал, что оказаться в одной команде с Воробьевым – крупное везение.

– Самым страшным нарушением закона является ежедневное использование автокрана и панелевоза. Скорее всего, их эксплуатируют не для ремонта цехов. Но это, пожалуй, не по нашей части, а в компетенции соседнего ведомства. Так что пока ничего. Я сказал «пока», – Дмитрий Ильич сделал ударение на последнем слове, заметив постное выражение лица подчиненного. – И учтите, Саша, в нашей работе бесполезной информации не бывает, иногда отсутствие информации тоже оказывается полезным для дела фактом. Давай еще по одной, и я пошел. А то от супруги влетит. Завтра работаем в том же варианте, и постарайся не афишировать нашу деятельность. Это нам совсем ни к чему.

Утром Воробьев продолжил поиски. Назойливый транспортник отстал, сочтя, видимо, свою миссию по защите интересов предприятия выполненной. К обеду капитан установил, что за ворота выезжала только одна машина, способная вывезти пропавший груз. Самое обидное, это был тот самый «КамАЗ»-шаланда, что возила комплекс на полигон, а оттуда на аэродром. Для очистки совести Воробьев решил побеседовать с водителем. Тетенька-делопроизводитель назвала фамилию, имя и отчество шофера.

– В пятом боксе спросите Юру Павлова, это он на шаланде ездит.

Павлов ковырялся в дизеле своего железного коня. Воробьев представился: хочу, мол, сверить пробег с путевым листом. Водитель, солидный дяденька с брюшком, опустил кабину и распахнул дверцу. Проверяйте, всегда готовы. Записав пробег, капитан предложил шоферу сигарету. От предложения закурить тот не отказался, демонстрируя пренебрежение к предостерегающему плакату на стене. И отпираться не стал:

– Возил, а как же. Конечно, на базу к воякам. – Шофер затянулся и выпустил колечко голубого дыма.

– А что возили, помните?

Шоферюга криво усмехнулся:

– У нас, знаете ли, режимное предприятие, так что если по автомобильной части вопросов нет, то извиняйте.

Пришлось Воробьеву лезть за служебным удостоверением.

– Я так и думал. Случилось чего?

– Вы ж насчет режима грамотные, зачем вам лишние секреты, у вас на заводе своих хватает.

– Оно, конечно, так. Его и возил. Комплекс этот новый.

– А не ошибаетесь?

– Да нет, я же его и на полигон возил, так что имею представление. Хоть все и в чехлах было, а он.

– Простите, не понял. А на полигон его что же, без чехлов возили?

– Ну, на полигон его возили под тентом, у меня тент, как у дальнобойщиков. Он нам специально положен – по легенде. Как-то раз нас даже бомбить пробовали на трассе, какие-то крутые. Я вез кой-чего для ракетчиков. Ну да за нами машина с группой сопровождения шла, наши парни покруче оказались. У нас в кабинах радио, кнопка тревоги, все чин по чину. Не подумайте. Так вот, первый раз под этим тентом. А второй – под чехлами, упакованное.

– Юрий Сергеевич, на базе эти чехлы вскрывали?

– Ну не знаю, мы как разгрузились, так я сразу же и уехал. Там представитель оставался сдавать технику, вы его спросите.

– Спасибо, Юрий Сергеевич.

– Да было б за что. Вам спасибо за курево.

На выходе из проходной Воробьев заметил черную «Волгу». Лицо человека за стеклом показалось ему знакомым, но вспомнить, где и при каких обстоятельствах он видел пассажира, не получилось, отвлек сияющий Драгунский. Лейтенант прямо изнывал от нетерпения поделиться добытой информацией.

– Дмитрий Ильич, знаете, что я откопал?

– Ясное дело, не знаю, – снисходительно усмехнулся капитан. – Давай выкладывай.

– Угадайте, где оказался третий контейнер?

Глава 14.
ОПАСНАЯ НАХОДКА.

– Леш! Алексей! Тут ракета.

– Чего?

– Ракета, в ящике ракета.

Летчик выбрался из кресла.

– Ну вот, а ты говорил, один хлам возим. Обижаешь, начальничек.

Лебедев присел у открытого пенала, стал рассматривать маркировку на корпусе изделия.

– Интересная игрушка. Не авиационная, это точно. Может, чего по вашей линии?

– По связной? – усмехнулся Давыдов.

– По противовоздушной.

– Вряд ли, маловата. Такая далеко не улетит. Хотя кто его знает? Скорее всего, в этом вашем комплексе именно такие и должны быть. Год выпуска этот. Новенькая.

– Странно, зачем вместе с рухлядью класть вполне исправную ракету? Подстраховались? На всякий случай?

– Вот для чего! После падения самолета узнать, была ли аппаратура исправной, невозможно. Но показалось бы очень странным, если бы среди обломков не нашлось ни одного от ракеты. Положить использованную скорее всего было нельзя, ведь экспертиза могла установить, что ракета, мягко говоря, бэ-у. А так все – о'кей.

– Были и пустые ящики.

– Думаю, для счета. При приеме-передаче. Майор, который все это добро сопровождал, должен был сосчитать имущество, вот и сосчитал. Единственный риск был в том, что у ящиков разный вес. Но сам майор их не таскал, а солдатикам глубоко до лампочки, что один ящик тяжелее другого. Если бы взорвались тротиловые шашки, здесь все разнесло бы на части. Разбирайся потом, что везли. Обломки нашли – и ладно. Есть части от ракет, значит, были и сами ракеты.

– Ладно, ты тут развлекайся, а я пошел. Мы должны быть на связи по десять – двенадцать минут в начале каждого часа. Может, ответит кто.

Всего ракет было пять, остальные ящики пустые. Давыдов выволок их на берег. На крышках нацарапал фамилии и инициалы погибших и оттащил ящики на другой конец бухты. Намочил в озере тряпку, брызнул на нее одеколоном и соорудил себе «намордник-респиратор». На руки надел два полиэтиленовых пакета и приступил к самому неприятному. Медведь не успел тронуть погибших, только разворошил камни, наваленные на братскую могилу. Отворачивая в сторону лицо, Давыдов переложил тела в пеналы, перетащил их на вершину дюны и завалил камнями. Закончив работу, он тщательно вымылся. Время шло к полудню.

На обед они решили сообразить что-нибудь горячее. В ход пошло ведро, которое прежде техник использовал для уборки. Ведро отожгли на костре, а потом Давыдов долго драил его песком. Воду можно было кипятить на костре или соорудить что-то вроде очага. Давыдов выбрал второй вариант. Во-первых, уйдет меньше дров, во-вторых, не надо бегать вокруг костра, увертываясь от дыма. Он тут же соорудил подходящих размеров очаг, благо камней вокруг было больше чем достаточно. Набросав мелких веток, оглянулся – нет ли клочка бумаги. Лезть в самолет не хотелось, а на берегу бумаги не было, только злополучная мина в картонной коробке. Давыдов оторвал крышку и собрался было вернуться к очагу, но вдруг внезапная мысль заставила его остановиться. Схватив увесистый цилиндр, Анатолий сорвал с него заглушку. Мины он уже не боялся, так как был уверен, что точно знает, от чего она срабатывает. Верньеры остались в том положении, в каком их установил неизвестный злоумышленник. Визиры шаговых переключателей застыли напротив рисок и указывали знакомое уже число – 127 329.

Оставив банку в покое, Давыдов помчался к самолету. Скачками преодолев расстояние до аппарели, скользнул внутрь. Добравшись до кабины, он стащил с головы летчика наушники и выпалил:

– Леха, быстро вспомни, что было перед самым взрывом.

– Да ничего не было. Просто рвануло, и все.

Давыдов был уверен в том, что это не так, но не хотел подсказывать пилоту правильный ответ.

– Что вы делали? Ну, вспомни! Подумай хорошенько!

– Отстань, ничего мы не делали. Командир землю вызвал, и все.

– Вот, вот оно! Именно, вызвал землю!

– Ну вызвал, и что?

– А то, что теперь я знаю, почему сработала мина.

– Ну и? Не томи, – усмехнулся пилот.

– От сигнала нашей радиостанции.

– С чего ты взял?

– А с того, что на второй мине тоже набрана частота канала связи с аэродромом в Североморске. На случай если бы мы по какой-то причине не грохнулись. Ведь вы всегда связываетесь с диспетчером, в зоне которого летите?

– Разумеется.

– Вот. Мы бы включили излучение или на частоте настройки радиовзрывателя первой мины здесь, или на частоте второй на подлете к конечному пункту. Поэтому подполковник и хотел, чтобы майор не трогал эту коробку.

– Ну и что это дает?

– А то, что теперь я знаю точно: он знал о мине, а не был простой пешкой, которой было велено доставить коробку на борт. Для следствия это важно.

– Ты сначала выберись отсюда, а потом будешь устраивать следствие. Кстати, как, по-твоему, он мог узнать радиоданные для связи на маршруте? Он не связист, не штурман, не летчик. Откуда? Неувязочка, Холмс.

– Значит, был еще кто-то!

– Значит, был. Мы жрать будем или как?

– А что с радио?

– Ничего. Выключил, батарею берегу. Опять никого. Не отзываются. Куда ж ты нас завез, что никто найти не может?

– Не знаю, я дорогу не запоминал. А хоть бы и запомнил, толку-то от этого?

После обеда небо нахмурилось. На озере поднялась небольшая волна. Стали разбирать барахло на борту, похоже, куковать предстояло неизвестно сколько. Нужно было обзаводиться хозяйством. Давыдов выгребал все, что попадалось, а летчик помогал сортировать. В куче мелкого хлама Алексей нашел катушку лески и начатую сеть. Погибший техник явно был рыбаком.

– Слышь, Толян, ты по части рыбалки как?

– Никак.

– Вообще никак?

– Абсолютно, а что? Спиннинг нашелся?

– Нет – леска.

– А ну-ка.

Давыдов разглядывал находку.

– Можно удочку соорудить, только вот крючок… По этой части я ни бум-бум.

– Делай, может, чего и получится. Жратвы надолго не хватит, надо переходить на подножный корм.

Анатолий срубил длинную жердину, сделал из канцелярской скрепки крючок, раскалил его на костре и бросил в воду. Металл почернел, стал тверже. Привязав крючок к леске, а леску к палке, он вручил орудие лова товарищу. Алексей, пару раз взмахнув удилищем, удовлетворенно кивнул – сойдет. На крючок он нацепил кусочек сала.

– Пойду попробую с косы забросить, может, поймаю чего.

– Пистолет возьми. Вдруг наш гость объявится.

– Днем не объявится, да и ты рядом. Если что – окажешь огневую поддержку. Не боись, он теперь пуганый.

Насчет «пуганый» Давыдов был не уверен. В отличие от летчика, Анатолий без оружия самолет не покидал. Места глухие, мало ли. Да и за друга беспокоился, поэтому, вооружившись, обосновался у проема грузового люка. Алексей перебрался на груду валунов, образовавших островок на конце косы, и стал махать удочкой.

От нечего делать Давыдов заинтересовался ракетой. На боку ящика нашел какие-то переключатели. Часть их имела вполне понятное назначение. Относительно ВКЛ и ВЫКЛ сомнений не было. По поводу ПРОВОД/РАДИО капитан решил, что это выбор способа управления. Третий его несколько озадачил. На третьем значилось «НОМЕР В СИСТЕМЕ». Давыдов наугад поставил «1».

– А, была не была. – И он поставил тумблер в положение ВКЛ.

Ничего не произошло, и Давыдов закрыл ящик. Но внимание привлек металлический чемодан. Капитан подтащил его к люку и открыл крышку. На мгновение мелькнула мысль: «А если тут еще одна мина, на вскрытие? Вот дурень!» Мины не было. Внутренности ящика были выложены поролоном. В гнезде покоилось что-то вроде кинокамеры и каких-то принадлежностей к ней.

– Хоть бы инструкцию какую положили, – пробормотал Давыдов, извлекая находку из ящика.

С управлением и принадлежностями он разобрался достаточно быстро. Часть переключателей имела те же наименования, что и на пенале с ракетой. Добавился только переключатель РЕЖИМ и блок управления объективом, как на любительской видеокамере. В комплект входили батарея и коробка с коротеньким штырем-антенной – радиостанция. Из-за отсутствия панели управления на радиостанции Анатолий решил, что режим работы и частота у нее фиксированные или устанавливаются каким-то неизвестным способом. Радиостанция имела многоштырьковый разъем для крепления к корпусу камеры. Своей батареи у нее не было. Странная штука, то ли прибор ночного видения, то ли лазерный дальномер. Капитан слышал, что такие сейчас есть у разведчиков. Давыдов прикинул – килограммов пять потянет. Состыковав все, что можно, капитан включил прибор и прильнул к объективу видоискателя. Навел перекрестье на какое-то дерево. Изображение было черно-белым. По верху экрана располагалось своеобразное меню. Высветилась шкала расстояния, слово РАДИО и силуэт ракеты с номером «1». Давыдов играл с объективом, рассматривая далекие и близкие предметы, потом навел прибор на летчика. Алексей сидел на камне и курил. Анатолий поставил один из переключателей в положение ИК, решив, что этот режим для работы ночью. Снова поднял прибор и навел на рыбака. В окошке видоискателя все изменилось, силуэт человека слегка светился, а огонек сигареты сиял ослепительно белым. Изображение показалось Давыдову забавным. Летчик поднялся и перешел на другое место, и тут рядом с Анатолием что-то зажужжало. Он повернулся и увидел, что у ракеты отошли стабилизаторы. Головка наведения реагировала на движение источника тепла и подавала сигнал на привод стабилизаторов.

– Ого, что еще за новости?!

Давыдов наконец понял, что он держит в руках. Это была совсем не камера, не ТШВ[2]2
  ПНВ – прибор ночного видения.


[Закрыть] и не ЛПР[3]3
  ЛПР – лазерный прибор разведки.


[Закрыть]. Это был прибор управления ракетным огнем. Для проверки своей догадки капитан включил питание еще на одном пенале и поставил переключатель НОМЕР В СИСТЕМЕ на цифру «2». Прибор пискнул, на корпусе вспыхнул зеленый светодиод, а в меню видоискателя появилось еще одно изображение ракеты. Прибор пищал, пока Давыдов случайно не нажал кнопку ВЗЯТЬ УПРАВЛЕНИЕ.

— Ну и дела.

Анатолий подхватил находку и побежал хвастаться. Летчик, сгорбившись, сидел на камнях. Лицо бледное, глаза запали.

– Леха, гляди, что нашел!

– Не ори, рыбу распугаешь!

– Да ты только посмотри, что это такое.

– Камера? Будешь снимать хронику «Новые робинзоны»?

Давыдов рассказал, как работает устройство.

– Если открыть эту предохранительную крышку и нажать ПУСК, можно стрелять.

– Знаешь что? Выключай-ка ты его. Хватит с нас мин и взрывов, ты еще стрелять собрался. Вытаскивай лучше это дерьмо от греха подальше на берег. Черт его знает, как оно на самом деле работает. Ей-богу, нашел игрушки. Лучше вон ягод набери, тут на бугре брусника с прошлого лета. Из-за нее, наверное, косолапый тут и шастает. Только шуми сильнее, он тогда не подойдет.

– Успеется! Нет, ты видел, какая вещь? – Давыдов никак не хотел расставаться с трофеем.

– Убери ты ее, пока не поздно, а то взлетим к черту.

– Ладно. – Анатолий выключил питание. – Поймал что-нибудь?

Летчик кивнул на ведро, в нем металась пара крупных сигов.

– Можешь забирать, а я еще попробую. Завтра клева может не быть. Погода меняется.

Давыдов вернулся к самолету. Обесточил ракеты и выволок их на берег.