Текст книги "В тебе"

Автор книги: Константин Костромин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Константин Костромин
В тебе

Предисловие

Теперь я знаю, что самое сложное в написании художественной книги – предисловие! Обнажать души героев куда проще, чем свою. И мне не нужно было становиться писателем, чтобы понять: для каждого автора эти первые страницы, первые слова читателю таят особый, порой сакральный смысл, которые хочется навеки скрепить с созданным творением.

Однако, если говорить начистоту, часто предисловия вызывают скуку смертную: к чему читателю все эти авторские монологи с откровениями и благодарностями, если всё интересное начинается после? Будто топчешься в прихожей у двери, слушая чужое признание в любви неизвестно кому, прекрасно зная, что у крыльца стоит новенький кабриолет с картой маршрута по неведомым фантазийным далям – стоит лишь перевернуть несколько страниц, и ты уже мчишь с ветерком по трассе из ровно уложенных букв.

И всё же я буду рада, если вы прочтёте это вступление до конца – сейчас или потом, вернувшись из путешествия по миру моих героев, – ведь оно посвящено людям, которые укрыли вспыхнувшую во мне творческую искру от порывистого ветра жизни и за которое время своим искренним интересом раздули её до писательского огня!

***

Всё завертелось 3 августа 2019 года. За несколько недель до этого я активно готовился к новому жизненному этапу сродни настоящему мужчине – лежал на диване и думал: делать или не делать, писать или не писать? А в ящике стола обещал необычное приключение авиабилет в Сочи: через считанные дни я должен был штурмовать профессию «визажист». Идеальный план для мужчины в тридцать один год, не правда ли? И пусть мастер по марафету из меня получился никудышный, зато первые литературные наброски положительно оценили незнакомые люди в сети «Инстаграм».

Тогда-то меня и охватила настоящая эйфория. Я всегда восторгался временем, в котором живу, миром прогрессивных технологий, где энергия от человека к человек перемещается с огромной скоростью, но в тот момент ощутил магию сегодняшних дней сполна! Люди из других городов и даже стран благодаря посланным позитивным импульсам стали моими проводниками в писательский мир. Некоторые были мимолётной вспышкой на горизонте, но и они внесли немалый вклад в становление одного писателя.

Количество отзывчивых читателей постепенно росло, а спустя пару месяцев стали приходить сообщения с предложениями взяться за полноценный роман.

«Константин, пора бы начинать писать книгу…» – гласило очередное послание от подписчиков.

«Константин ещё очень юн и неопытен в делах литературных… И только-только совладал с деепричастными оборотами!» – отнекивался я.

Мысль о книге казалась мне дикой. В те дни мой опыт ограничивался несколькими подоспевшими мини-рассказами и давно позабытыми юношескими экспромтами: в классе восьмом вместе постижения заданных тем на уроках физики и химии, я бывало, заделывал одноклассников главными героями приключенческой прозы.

Но разве можно было не поверить тем поддержавшим меня людям? В конце концов, махнув на всё рукой, я принялся покорять вершины неведомого мне доселе ремесла – книгописания. Теперь моей благодарности нет предела, и могу с уверенностью сказать: джинна из бутылки может выпустить каждый, но не каждый готов поверить, что он там есть.

Я считаю своим вселенским долгом сохранить имена первых читателей и главных виновников появления романа на свет. Они названы в конце предисловия и навсегда останутся на страницах произведения.

***

Думаете, всё? Сказке конец? Как бы не так! В апреля 2020 года в той же социальной сети я обмолвился, что близится к завершению работа над книгой. Подсознание решило примерить образ мечтателя, млеющего перед одной лишь мыслью о скором появлении первого романа на свет. Сырой вариант оказался готов лишь 3 августа (символичный теперь для меня день), но тот всплеск апрельского оптимизма призвал таинственную незнакомку – 26-го числа я получил странное сообщение: «Привет! Знаю, мы не знакомы, но… я хочу редактировать твою книгу! Это полный абсурд, потому что я не редактор и понятия не имею, что это за труд. Но у меня инстинктивная потребность это сделать. Считай это велением космоса!»

«Какая интересная, сумасшедшая женщина!» – улыбнулся я тогда. Такое внимание и неподдельное желание незнакомого человека принять участие в жизни романа было непомерно приятным, особенно для автора, который и писателем-то не считай себя в полной мере. Филологическое образование этой очаровашки было слабым подспорьем плану, задолго выстроенному в моей голове, – мне представлялся куда более опытный наставник. Но несколько почтительно-учтивых сообщений в ответ не смогли остановить этот серьёзно настроенный ураган в женском обличье.

Как ни вертись, если женщина чего-то захотела, то вся планета начинает ходить ходуном. Откажешься кивнуть головой – обязательно упадёт самонаводящаяся звезда с неба прямо в темечко. Видимо, мне и прилетело: моя природная склонность к авантюризму как-то быстро взяла верх над логикой и здравомыслием. Да и кто я, собственно, такой, чтобы идти против веления Космоса?!

Стоит признать, что фантасмагоричное развитие событий оказалось наилучшим из всех возможных! Теперь я с гордостью заявляю, что Полина Осиновская – мой прекрасный неземной друг и ангел-хранитель в делах литературных. Готов днями напролёт петь оды этому прелестному капитану космического корабля, который однажды отправил судьбоносный текстовый сигнал с белорусской земли на йошкар-олинскую. Заодно мне удалось подтянуть географию: Минск оказался ближе к Венере, нежели к России…

Под строгим началом новоявленного редактора за четыре месяца ещё раз пришлось перепахать роман. Сюжет остался без изменений, но появилась столь необходимая произведению глубина и собранность. И как после таких историй не преклоняться перед волшебством современного мира и людьми, которые с добрыми, пылающими сердцами, словно зажжёнными факелами, освещают путь другим?

***

Конец ноября ознаменовался прибавкой романа в весе. Вскинутые к небу руки и посланный к звёздам радостный клич: «Эй, там, в космосе, мы на финишной прямой!» В очередной раз я предвкушал рождение первенца, и, вернувшись мыслями на землю, с усладой потирал истёртые клавиши клавиатуры. Дело оставалось за малым – найти профессионала из мира литературы, который зорким и натренированным взглядом оценит работу двух смелых дилетантов и внесёт необходимые коррективы. Всего-то…

Впереди меня поджидал мучительный месяц поисков. Трижды я свернул не туда, и неопытная душа трещала по швам. Первый кандидат оказался не редактором вовсе (выяснилось это многим позже) и чудом прошёл по касательной, другой рекомендовал мне завязать с писательством, третий проявил полную безучастность к произведению, лениво исправив несколько запятых во всей первой главе.

Последний месяц 2020-го подходил к концу, а я раз за разом отправлял свеженаписанный роман не тем людям – хоть проси чудес у Деда Мороза. И видимо, этот ни разу не вымышленный солидный мужчина без письменных сигналов бедствия решил взять за руку слега отчаявшегося тридцатидвухлетнего мальчишку и вечером 30 декабря привёл к виртуальному порогу очередного редактора.

За окном шёл снег, в душе свирепела вьюга, но в глазах искрил огонёк надежды. Кто бы мог подумать, что ответ я получу 31-го числа в разгар предпраздничной суеты. Тогда-то мне и посчастливилось познакомиться с ещё одним невероятным человеком (считай распечатать новогодний подарочек судьбы), который преобразил финальную версию произведения.

Пять долгих месяцев – столько понадобилось времени, чтобы проработать роман строчку за строчкой и сполна зачерпнуть опыта из рук мастера своего дела. С тех пор ещё одно прекрасное имя заняло почётное место в моём сердце – Наталья Кайгородова.

И пусть все знают, что в одной уютной екатеринбургской квартирке, где-то на улице прирождённых чародеек живёт чудо-женщина не с одним свитком заклинаний в арсенале. Она без труда заарканит страшного лексического дракона, испепеляющего желание читателя открыть книгу вновь, с лёгкостью найдёт и мастерски залатает бреши в сюжетной линии и расправится с мерзкими троглодитами – ошибочками, прячущимися в дебрях букв.

А вот и доска моего бесконечного почёта:

Ольга Грачёва (г. Москва), Неля Васильева (г. Чебоксары), Лилия Корабельникова (г. Харьков), Татьяна Евсюкова (г. Иркутск), Мария Кардыбаева (г. Нур-Султан), Маргарита Кириченко (г. Шостка), Алёна Гушулей (г. Черновцы), Ксения Кормина (г. Анапа), Надежда Проняева (г. Воронеж), Оксана Никитина (г. Москва), Светлана Акимова (г. Минск), Мария Пикан (г. Долгопрудный), Людмила Ефимова (г. Москва), Оксана Соломенцева (г. Санкт-Петербург), Ольга Дарюшина (г. Москва), Виктория Ланская-Пастелла (г. Лимасол), Анастасия Малик (г. Донецк), Ольга Артёменко (г. Владивосток), Елена Суркова (г. Тюмень), Юлия Медичи (г. Запорожье), Анна Красноперова (г. Пермь), Каролина Орлова (г. Таллин), Наталья Шамсутдинова (г. Омск), Ольга Щербакова (г. Волгоград), Ольга Андрюхина (г. Москва), Екатерина Власова (г. Оренбург), Наталья Штаб (г. Нур-Султан), Евгения Захарова (г. Якутск), Надежда Якушева (г. Иваново), Елена Гришнева (г. Нижний Новгород), Вероника Шумилина (г. Аксу), Дарья Горшкова (г. Воронеж), Татьяна Николова (г. Тирасполь), Юлия Картамакова (г. Орск), Виктория Суханова (г. Хабаровск), Марианна Мартузалиева (г. Махачкала), Веталия Голубь (г. Владивосток), Елена Власова (г. Павлодар), Яна Гришина (г. Москва), Наталья Шилохвостова (п. Новоорск), Екатерина Пушкарёва (г. Советск), Мария Пронькина (г. Энгельс), Анеля Тен (г. Актау), Марина Подгорная (г. Сумы), Дарья Ярова (г. Москва), Татьяна Мелюшина (г. Харьков), Елена Махмутова (г. Тольятти), Елена Войкова (г. Челябинск), Валентина Евсикова (г. Краснодар), Дарья Телиус (г. Мариуполь), Екатерина Шуганич (г. Кривой Рог), Марина Коротаева (г. Ступино), Анна Осокина (г. Иваново), Екатерина Журавлёва (г. Новосибирск), Юлия Пермякова (г. Кемерово), Ольга Дорфман (г. Тель-Авив), Асият Хибиртова (г. Черкесск), Татьяна Лотохова (г. Киев), Юлия Сперанская (г. Лобня), Ирина Ковачевич (г. Новомиргород), Юлия Жилякова (г. Екатеринбург), Айгуль Умаргалиева (с. Гмелинка), Вероника Удовиченко-Ивашина (г. Днепр), Елена Белокопытова (г. Владивосток), Екатерина Новичкова (г. Жлобин), Наталия Каширина (г. Липецк), Виктория Свешникова (г. Йошкар-Ола), Патимат Ковылина (г. Новороссийск), Елена Сергеева (г. Голицыно), Дина Прыткова (г. Уфа), Юлия Агаркова (г. Новороссийск), Михаил Петров (г. Великие Луки).

Я – лишь инструмент, попавший поочерёдно в нужные заботливые руки. Мой роман песня, по куплету сочинённая каждым, кто коснулся творческой части моей души. Имена авторов указаны в предисловии – книга посвящается им.

Йошкар-Ола 2021

@gluboko_slovom

Глава 1

Эпизод 1

– Эй, очкарик, у тебя на куртке какое-то пятно! – окликнул Кирилла один из одноклассников, одновременно запуская в него гнилым помидором, и раскатисто рассмеялся.

Для местного хулигана вредитель был одет с иголочки: лакированная кожаная косуха асфальтового цвета, из-под которой торчал бордовый ворот рубашки, зауженные тёмные джинсы с ремнём из кожи питона; весь этот кожано-тряпичный шик был приправлен новенькими серыми лоферами с серебристыми пряжками.

Бросок оказался точным. Трое дружков Андрея театрально зааплодировали его меткости, пока тот вытирал руку платком. Их мерзкий гогот заглушил даже гул стоявшей позади трансформаторной будки.

Кирилл почувствовал мокрый шлепок по спине – что-то мягко-противное врезалось между лопаток, чавкнув при соприкосновении с целью. По его нервным окончаниям пронеслись колкие электрические импульсы.

Он повернул голову и огрызнулся:

– Это не смешно! Никогда больше так не делай!

С куртки на асфальт стекала тёмно-красная жижа. Сила притяжения играла с каждой каплей гнилого томата под злобное ликование хулиганья. Лицо Кирилла побагровело, лишь на несколько тонов уступая пострадавшему овощу. Он сморщился от бессилия и, сжав кулаки, выдохнул порцию углекислого газа, пропитанного негодованием.

Это была рядовая встреча двух давних противников. Их непростые взаимоотношения длились уже пятый год – ровно с тех пор, как Андрей Крылов перевёлся в школу номер сто десять города Розни.

Отец Андрея к тому времени уже был одним из самых известных депутатов, но, поскольку в школе для избранных что-то пошло не так, пятиклассника отправили протирать штаны за партой бок о бок с простыми смертными. Появление «золотого» ученика стало судьбоносным для среднестатистического учебного заведения в небольшом подмосковном городке. Школа буквально расцвела. Ходили слухи, что сумма ежегодных инвестиций составляла не менее десяти миллионов рублей. Обновлённый фасад трёхэтажного здания, косметический ремонт внутри, недешёвое оборудование и разный инвентарь косвенно подтверждали это. Депутат не поскупился на новую мебель в классы, диваны в залы рекреации, мягкие ковры для начальной школы и продлёнки, обновил фонд школьной библиотеки, приобрёл проекторы и компьютеры – школа преобразилась так, словно стала вдруг элитной гимназией.

Родители некоторых учеников поговаривали о «серой» схеме отмывания денег через благотворительный фонд Владимира Сергеевича Крылова, созданный по инициативе депутата и нескромно названный в его же честь. Всё это давало карт-бланш его сыну: Андрюшке (именно так называл его отец) прощалось всё, что не выходило за рамки Уголовного кодекса и определённых финансовых лимитов.

Первоначальная причина затянувшегося конфликта Кирилла Березина и Андрея Крылова позабылась со временем. Возможно, всё началось в тот день, когда Кирилл отказался дать списать новоиспечённому однокласснику, привыкшему с пелёнок получать всё желаемое. Надо полагать, сиюминутная злость баловня переросла в банальное самоутверждение «крутого парня» за счёт слабости неприятеля. Но как бы там ни было, Кирилл сразу попал под регулярный прессинг закулисного школьного лидера. В большинстве случаев всё обходилось словесной перепалкой, но иногда душа агрессора требовала изысканного издевательства – сегодняшний день стал именно таким.

На дворе была вторая неделя сентября. Начало учебного года здесь традиционно отдавало осенней сыростью и тухлым смрадом, особенно когда ветер дул с северо-запада, принося с собой зловоние целлюлозно-бумажного комбината. Растительность вокруг школы потихоньку начала терять запасы хлорофилла. Не подчинялся смене сезона лишь отряд из десяти ёлок, посаженных на почтительном расстоянии от окон столовой, чтобы не мешать солнечным лучам проникать в зал.

Стянув куртку, Кирилл Березин сбивчивым шагом продолжал двигаться в сторону парадного входа. Проходившие мимо школьники без интереса наблюдали, как он пытается избавиться от следов очередного унижения. Болоньевая куртка и без этого пятна вид имела далеко не презентабельный – она попала к нему с бесплатной раздачи одежды для малоимущих в церкви на другом конце города, уже потрёпанная, с несколькими заплатами на рукавах. Из-под пиджака не менее поношенного коричневого костюма, купленного матерью за копейки в одном из секонд-хендов, выглядывал посеревший ворот некогда белой рубашки. Нелёгкий жизненный путь помогали преодолевать разношенные серые ботинки с криво прошитой каучуковой подошвой. Эти ребята ещё месяц назад красовались около мусорных контейнеров в совершенно разобранном виде, но благодаря маме получили шанс на вторую жизнь.

Парень то и дело спотыкался о неровный асфальт и бормотал себе под нос.

– Как можно быть такими убогими созданиями? С самого утра эти черти разогревают свой наполненный желчью котёл. Моему терпению можно ставить памятник! – Кирилл встряхнул куртку и, лениво набросив её на плечи, продолжил: – Хотя, может, стоит посмотреть правде в глаза и дать более точное определение моему отношению? Например, трусость…

Кирилл часто анализировал произошедшее за день. Он вспоминал книги по психологии, выловленные на просторах Всемирной паутины, и применял полученные знания к своим жизненным проблемам и сложностям. В отличие от одноклассников, недалеко ушедших по эволюционной лестнице от обезьян, Кирилл не тратил бесценное время на посредственные тусовки и прочие глупости – он наполнял склад разума биографиями знаменитых деятелей науки и искусства, современных и давно ушедших, слушал бесплатные лекции на образовательных интернет-площадках. Эти занятия подстёгивали и развивали мыслительную деятельность, учили анализировать и оценивать, обогащали словарный запас, и Кирилл сам не заметил, как начал выстраивать подобные сложные внутренние монологи – почти постоянно и по любому поводу. Правда, привыкший находиться в одиночестве, часто он неосознанно произносил эти монологи вслух.

Его карие глаза, в выражении которых неизменно читалось чувство вечной виноватости, забегали за круглыми линзами очков. Прятать взгляд от всех встречных помогала лохматая русая чёлка, отросшая чуть ли не до носа.

Кирилл опустил голову, обдумывая собственный вопрос. Его губы, узкие, как две свёрнутые купюры, снова зашевелились.

– Нет. Это самый настоящий инстинкт самосохранения, и никак иначе!

В секунды самобичевания неокортекс Кирилла (та самая часть коры головного мозга, что одарила человека высшими нервными функциями) исправно пытался максимально сгладить острые углы в мыслях хозяина и снизить напряжение до предельно низкой отметки. Но на сей раз это не слишком-то удалось, и поток размышлений только набирал ход.

«Какой толк от этих хвалёных книжек с их бредовыми установками?! „Нужно начинать утро с ощущения счастья и радости внутри – тогда мир откроет вам новые двери…“ Подобная ересь ничего не стоит в объективном мире. Все попытки чувствовать себя счастливым обрываются ещё до восьми утра, как только я приближаюсь к школе, и никакие установки не помогут, когда у тебя на пути стоят такие примитивные создания…»

Выплеснув в мысленной тираде излишки гнева, Кирилл немного успокоился, со щёк сошёл нехарактерный для него румянец – обычно мальчишка был настолько бледен, что можно было подумать, будто каждое утро перед выходом из дома его усердно посыпают белой минеральной пудрой. Кирилл проходил мимо окон школьной столовой, которые отражали лучи утреннего солнца. Вопреки движению стекающихся человеческих масс он остановился. Измученный уже на старте дня, поднял голову к небесному светилу, словно пытаясь вымолить вселенское снисхождение, зажмурился от яркого света и снова провалился в себя.

«Каждый день я словно стою на краю высокого здания. Один мой ботинок раз за разом соскальзывает, и сброшенные вниз частички и без того мёртвого камня поглощает пропасть. Позади меня стая шакалов в человеческом обличье, а внизу – смерть. Любая из эмоций переплетена со страхом. Я закрываю глаза и молюсь, чтобы всё исчезло по щелчку. Я стою и щёлкаю: большой палец встречается со средним, и они пытаются спрятать меня от этого мира под магические звуки… Но всё тщетно. Через пять безрезультатных, не оправдавших надежды двупальцевых соитий мои позвонки чувствуют сильный удар толстой подошвы, и резкая боль тут же пронзает всё тело. Устрашающая пропасть разинула пасть в надежде проглотить столь желанную жертву.

Я лечу с высокого небоскрёба вниз, чувствуя, как воздух формально оказывает сопротивление грядущей смерти. Ещё чуть-чуть – и я мёртв, ещё чуть-чуть – и я свободен. Близится момент истины, дух перехватило от наслаждения подобием птичьего полёта, ощущение эйфории заполнило до краёв, а блаженная улыбка должна стать пропуском в иной мир. И вот остаются считаные метры до освобождения, до точки, в которой жизнь должна оборваться. Кто-то однажды сказал, что счастье – это умение принимать действительность. Только эта действительность играет со мной по правилам, которые мне не дали прочесть… И вместо счастливой смерти каким-то странным образом я возвращаюсь на прежнюю позицию и снова оказываюсь на краю пропасти с ненавистными голосами позади. Благостные эмоции, охватившие меня несколькими секундами ранее, сменились удручающим ощущением полной безысходности: видимо, моя жизнь здесь – это и есть смерть…»

– Эй, Березин, чего завис?

Мимо пролетел Гриша Яковлев, одёрнув уставившегося в небо одноклассника. Кирилл вернулся к реальной жизни… Или, точнее, к смерти наяву.

Гришку он узнал по голосу – в глазах плавали звёздочки от осеннего, но всё ещё яркого солнца. Кириллу пришлось проморгаться, чтобы снова увидеть бесконечный поток двуногих грызунов гранита науки. С чувством полной безнадёжности он вклинился в караван сонных лиц, но путь его был недолог. Кирилл остановился перед облезлыми бетонными ступеньками. Нежелание переступать порог школы было настолько сильным, что генератор мыслей снова заработал на полную, и его с головой накрыло очередной безмолвной лавиной рефлексии.

«Эта чёртова статья из интернета про стокгольмский синдром не выходит у меня из головы. На базе какой собранной обо мне информации она попала в раздел „Рекомендованное“? Возможно, судьба даёт мне знак, и это намёк на нетрадиционный метод решения моей главной проблемы – вечных издёвок и психологических нападок…

Если моё существование сейчас на девяносто процентов состоит из страданий, то самое время поменять полюсами восприятие жизни: замкнуть все контакты в мозгу, и бронированное стекло над красной кнопкой в созданной защитной проекции тотчас разлетится ко всем чертям. Запущенный экстренный режим выживания безвозвратно изменит восприятие внешних угроз, и любой обидчик превратится в некий объект поклонения. Любая его моральная или физическая атака станет манной небесной для обновлённой системы удовольствия. И доминирующую часть собственной жизни под натиском боли я буду ощущать себя счастливым, но с одной поправкой: это безвозвратный путь. Если я начинаю жаждать этого, то, может быть, я уже в шаге от новой счастливой жизни со смещённым центром мироощущения?»

– Ой, извините! – мимо пробежал второклашка, по касательной зацепив Кирилла огромным портфелем с изображением разноцветных роботов.

Первую ступень Кирилл преодолел с мыслью: «Очередной день знаний и унижений». Его интеллектуальная плодовитость редко выходила наружу даже в этом «храме знаний», где, казалось бы, её могли оценить по достоинству. Но вся многогранность и сложность его личности была скрыта от окружающих с их, как он считал, примитивными суждениями.

В классе он слыл застенчивым и робким юношей – никто не знал его по-настоящему, да и не пытался узнать. Характер проявлялся в редких случаях: когда кто-то просил списать, пытаясь выехать на его кропотливых трудах. Он никогда и никому не давал списывать, невзирая на ответную реакцию, и это было единственным проявлением его твёрдой позиции. Сам Кирилл до конца не мог осознать, была ли это демонстрация собственной силы или банальная жадность.

Кирилл шагнул через порог, и металлическая рамка назойливо пропищала. Охранник, седовласый мужчина чуть за пятьдесят, в камуфляжной форме, даже глазом не повёл – впрочем, как и всегда. В нескольких метрах от него за новеньким столом цвета венге сидела вахтёрша, скрестив руки на груди. Они были примерно одного возраста, и типичное изменение уровня гормонов, в частности тестостерона, наблюдалось у обоих. Мужчина смотрел на входящих и мило улыбался: противный писк металлической рамки будто стимулировал его лицевые мышцы. Его коллега, напротив, уничтожала всех учащихся тяжёлым взглядом, напяливая дежурную улыбку лишь для приветствия руководящего состава. Этот дуэт величали местными инь и ян – они излучали прямо противоположную энергетику.

Кирилл, как и остальные, получил дозу утреннего «облучения» и быстрым шагом направился в сторону столовой. Он знал, что утром подавляющее большинство учеников не спешат в это вместилище котлет и горохового супа.

Из буфетного окошка торчало морщинистое лицо потасканной женщины с завитыми жёлто-сиреневыми волосами. Она тыкала толстыми пальцами в калькулятор и мотала головой, что-то приговаривая прокуренным голосом.

Наслаждаясь тишиной и отсутствием немилых глазу лиц, Кирилл пересчитал мелочь в руке и, водя указательным пальцем по застеклённой витрине, попросил:

– Можно мне два кекса, одну маленькую пиццу… и пол-литровую бутылку воды?

Хлебобулочные изделия покинули духовые шкафы ещё вчера. Но Кирилл с радостью готов был пожертвовать свежестью выпечки ради собственного спокойствия.

– Девяносто два рубля, – произнесла буфетчица и с недовольным видом закинула всё на поднос. – С сотни сдачи не будет.

Кирилл был готов к такому трюку – он отсчитал необходимую сумму и взял поднос с заказом. Ещё вчера он развозил газеты по подъездам, чтобы заработать на школьные перекусы, и знал цену каждой добытой копейке.

Отец после двадцати двух лет выслуги перед государством отправился на пенсию в сорок три года. С тех пор он облюбовал диван напротив телевизора и гранёный стакан для напитков с повышенным градусом. Со своей пенсии он покрывал лишь расходы по жилищно-коммунальным услугам, всё остальное держалось на матери Кирилла. Женщина на протяжении многих лет скиталась с места на место в поисках лучшей работы, и за это время её жизненный ресурс заметно иссяк. А Кирилл к пятнадцати годам осознал всю тягость человеческой жизни, стараясь полагаться только на себя.

До звонка оставалось семь минут. В ускоренном темпе оба кекса провалились в пищевод. Вдогонку было сделано несколько глотков воды. Пластиковая бутылка вместе с обёрнутой в пищевую бумагу пиццей улетели в портфель. Кирилл быстрым шагом двинулся в сторону двести двадцатого кабинета на урок химии. На выходе из столовой было слышно, как компания громко голосящих парней прошла через металлическую рамку. Вахтёрша бросила на них свой фирменный недовольный взгляд, но промолчала, несмотря на нервирующий поутру шум. «Сын депутата всё-таки», – ясно выразило её лицо.

Кирилл снова почувствовал себя на краю пропасти… В попытке избежать нежелательной встречи ему пришлось проложить путь через соседний корпус, минуя гардероб.

Класс привычно гудел. Проходя мимо учительского стола, он поприветствовал Светлану Петровну и впервые за утро улыбнулся. Женщина ответила взаимностью, поправив металлическую оправу очков, и снова погрузилась в изучение классного журнала.

Лёгкую проседь в густой шевелюре тридцатисемилетней учительницы химии рассматривала с первой парты Аня Мочалова. На задней парте шептались два брата, Илья и Саша Топоровы; их главной темой обсуждения был «широкий бампер» Светланы Петровны – таким броским определением они удостоили её пятую точку. Многие ребята приходили на уроки химии именно за этим – отпускать пошлые шуточки, хвастаясь друг перед другом мнимой взрослостью. Светлана Петровна затерялась бы на фоне красавиц, но среди сутулых учителей прошлого поколения она была в фаворе у поколения нынешнего с их буйным желанием познавать мир через призму вожделения.

Уже вовсю гремел школьный звонок, когда в кабинет влетели Андрей Крылов с Колей Зыкиным (двое других их дружков были на два класса старше). Они поприветствовали учителя и прыгнули за две соседние парты; Коля сел рядом с Кириллом, Андрей – прямо за ними.

Светлана Петровна встала из-за стола. Большинство парней уставились на её слегка подпрыгнувший бюст, спрятанный под коричневым платьем.

– На прошлом уроке мы проходили основы неорганической химии. Кто полон смелости выйти к доске и поделиться успехами в выполнении домашнего задания? – она рыскала красивыми глазками в поиске нужной кандидатуры. – Филатов, может быть, сегодня твой день?

В центре класса вырос неказистый паренёк с кривыми зубами и близко посаженными глазами.

– Светлана Петровна, ну… это… а что сразу я?! Химия – штука такая, сами понимаете… Сегодня что-то помнил, завтра всё забыл. Ну и проходная троечка в аттестате меня вполне устроит. В общем, это… Не готов я…

Женя Филатов произносил слова с интонацией под стать своей внешности, что вызывало невольные улыбки, и постепенно весь класс начал хихикать вполголоса.

– Судя по реакции класса, из тебя выйдет отличный комик, – парировала Светлана Петровна. – Ладно, садись.

– Лишь бы не образцовый гомик! – послышалось с задних рядов и вызвало шквал эмоций учеников.

– Воронин, предлагаю собрать вещи и блистать умом за пределами учебного кабинета, – милый голос Светланы Петровны вдруг наполнился педантичной стройностью.

– Какого фига? Один раз только пошутил, – ответил недоумевающий Петя Воронин, и часть его веснушек поглотила пылающая краснота щёк.

– Двух твоих реплик достаточно для нас сегодня. В следующий раз жду с родителями. Второй урок кряду ты мне не сорвёшь.

Светлана Петровна была непоколебима в своём решении. На задней парте послышался грохот, и кучерявый парень с сердитым лицом покинул класс.

Учительница продолжила:

– Кирилл, может, ты в очередной раз выручишь своих соплеменников?

Он был одним из её лучших учеников, поэтому часто Светлана Петровна звала его по имени. В эти моменты сознание Кирилла рождало множество самых приятных ощущений. Тело генерировало сотни мурашек, синхронно бегущих по ниточкам нервов. Именно так молодой человек представлял себе земное удовольствие под названием «сексуальный оргазм», находясь всё ещё в ранге девственника. Он поднялся со стула, напрочь позабыв о событиях пятнадцатиминутной давности. В голове заиграла торжественная музыка, мир вокруг преобразился. Парень шёл по проходу будто в замедленной съёмке крутого блокбастера и бросал взгляды по сторонам, провалившись в фантазии, – в своём кино он видел, как Леонтьева игриво теребит прядь волос, глядя прямо ему в глаза, Цветкова пишет в тетради «люблю» и повторяет написанное пухлыми губками, Дубровина чуть прикусывает указательный палец и смущённо направляет взгляд в пол…

Пока Кирилл благодаря волшебному заклинанию учительницы на несколько минут взмывал в небо, на задних партах происходило своё представление.

Андрей Крылов пару раз ткнул ручкой в спину другу и шёпотом произнёс:

– Колян, давай его портфель, пока это чучело корячится у доски.

Коля повернулся, прикрыл рот рукой и недовольно ответил:

– Андрюх, да хорош, я думаю, томатного утра ему было достаточно.

– Может быть, тебе стоит с ним скорешиться? – нарочито грубо продолжил Крылов. – Только подумай о последствиях.

Кирилл начал выступление перед классом, пока продолжалась борьба за его портфель.

Коля опять повернулся полубоком и ответил Андрею, но уже нахмурив брови:

– Ты мне угрожать вздумал?

Градус их словесного поединка резко повысился.

– Какие угрозы, Колян? – Андрей шептал однокласснику прямо в спину. – Это лишь констатация факта. В жизни всё просто: ты или с нами, или против нас.