Текст книги "Увези нас, Пегас!"

Автор книги: Константин Сергиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Хетти, – сказал я, – мой совет: выходи в Чилокчо. Вернешься домой на пассажирском, никто и не узнает, что с нами была.

– А я записку оставила, – говорит она.

– Какую записку?

– Что с Моррисом уезжаю.

– Да ты что? – кричу.

Вот, значит, почему так рано хватились. Видно, Мари записку увидела, показала генералу. Тот на станцию, а там Кузнечик все рассказал. Должно быть, рассмотрел черных в вагоне. Или унюхал. Всегда он хвалился, что нос у него как у собаки.

– Хетти, – говорю, – сходи в Чилокчо.

Тут Моррис прыгает в будку. На глазах Хетти слезы. Моррис ко мне, да чуть не в драку. Руки трясутся, губы прыгают.

– Не трогай ее! Она со мной. Не трогай!

Сумасшедшие. Но вот Чилокчо. Неужто дотянем? Вырвемся из бутылки с пробкой в виде товарняка? Вырвались. Товарный отвалил на второй путь. Мы придержали «Пегаса», вернули стрелку на место и, не спрашивая никого, прошли насквозь зону станции. Но если бы одни!

С утробным ревом, качаясь на стрелках, похожий на громадного паука, выпрыгнул из кизиловой рощи «Страшила». Мы набирали ход, а он сокращал разделявшие нас футы. Моррис плавно открыл регулятор, и мрачная усмешка покривила его губы. Быть может, он сказал себе: «Попробуй догони, Кузнечик».

Глава 32.
Тут побеждает один

Есть гонки, где можно прийти грудь в грудь и разделить первый приз. Даже на реке можно вровень достичь пристани. Но в нашей гонке победит один.

От Чилокчо и началось. Между нами было не больше пятисот футов, они даже пальнули раза два. Но с каждым оборотом колес мы увеличивали разрыв. Впрочем, что можно выиграть на оставшихся милях? Допустим, «Пегас» выжмет все шестьдесят, «Страшила» – не меньше сорока пяти. Это значит, у Стены Призраков мы окажемся минут на десять раньше. И выгрузиться толком не хватит, не то что уйти в горы. Да и трудно надеяться, что до самого Каньона нам откроют семафоры.

– Рельсы бросайте! – кричит Моррис.

Дэн лезет через тендер в вагончик, и скоро оттуда через заднюю дверь на путь начинают лететь шпалы, прихваченные с Дровяного полустанка. Они бросают их неумело. Шпалы подпрыгивают и скатываются под откос. Какая-то застревает между рельсами, но это не помеха «Страшиле». Надо, чтобы преграда легла поперек, да и то это лишь слегка пригасит его скорость. Кузнечик Джеф умелый машинист, видел он и не такие завалы.

Проходит несколько минут, и на рельсы грохается целое сооружение, рельсы и шпалы, связанные в виде каракатицы. Это уже получше. Преследователи отвечают залпом из ружей. Но куда там попасть! Даже посвиста пуль не слышно.

Придется «Страшиле» поскрести носом землю. Он замедляет ход, останавливается, мы теряем его из виду, потому что входим в поворот. Только бы не уткнуться в новую «баржу», только бы проскочить Желтый Сад!

Появляется распаленный Дэн.

– Как мы его? Моррис, успеем сжечь мост?

– Не знаю, – цедит тот сквозь зубы.

– Сколько выигрываем?

– Милю-полторы.

Сзади нас отчаянным басом орет «Страшила». Орет и орет. Так же он будет орать на подходе к Желтому Саду, надеясь, что кто-нибудь с перепугу закроет нам путь.

– Втравили ребят, – говорит Моррис.

– Что?

– Втравили! – кричит он.

Кого втравили? Ах, негров. Арш-Марион. Да, видно, несладко им сейчас.

Внезапно Моррис закрывает регулятор, дает контрпар. Мы резко тормозим. Что такое?

– Давай кувалду! – кричит Моррис.

Перед нами маленький полустанок. Моррис выскакивает с тяжелой кувалдой, бежит назад к стрелке, переводит ее и начинает остервенело лупить кувалдой по рычагам. Я сразу понимаю: хочет загнать «Страшилу» на запасной и заклинить стрелку.

Он бьет кувалдой, а я держу руку на регуляторе. Когда он вскакивает в будку, даю пар. Срываемся с места, если так можно сказать о резком толчке машины.

Пошли. Где там «Страшила»? Да вот он. Страшно коптит небо, несется. Уходим, уходим. Он приближается, там радостно вопят и вдруг, к своему удивлению, рывком отбрасываются в сторону, на запасной путь. Попались, голубчики!

– Догони! – кричит Моррис, высунувшись из будки.

Вот где мы выиграем не милю и не две, а может, все пять. С этой минуты начинает везти. Проскакиваем Желтый Сад и видим, как сразу за нами главный путь занимает маневровый. Еще подарочек!

– Давай мост! – кричит Дэн.

Моррис соображает. Миль через пять после Желтого Сада грохочем по маленькому мосту и останавливаемся. Если успеем сжечь мост, победа в кармане. На дорожку мы запаслись соломой и керосином.

– Эх, пороху бы кварту-другую! – говорит Дэн.

Выскакиваем. Начинаем бестолково обкладывать деревянные стойки соломой и поливать керосином. Дэн суетится, перетаскивает солому с места на место.

Дождь моросит. Дерево мокрое, какое-то задубелое до черноты, чем-то пропитанное. Громадные скобы стягивают мудреную конструкцию моста.

– Зажигай! – кричит Дэн тоном заправского фейерверкера.

Зажигаем. Солома весело вспыхивает. Бежим к «Пегасу». Негры радостно потирают руки. Ждем, когда разгорится. Надо же убедиться, что мосту конец.

Полыхает вовсю. Мы ждем. С той стороны яростный рев «Страшилы» извещает, что он выпутался из объятий полустанка. Что ни говори, а противник идет хорошо.

Мы отъезжаем подальше и смотрим. «Страшила» тормозит. Но что-то огня стало поменьше, только дым вовсю.

– Надо сматываться, – нервно говорит Моррис.

Мы набираем ход и вдруг видим, что доблестный «Страшила» медленно двинулся на горящий мост.

– Ах, черт! – восклицает Моррис.

Видно, что вся толпа осталась на том берегу. Только один паровоз в клубах дыма и угасающем пламени ползет по мосту.

– Гаснет! – кричит Дэн.

Больше наблюдать некогда. Даем деру, Ай да герой Кузнечик! Быстрее, быстрей! Пока переползет «Страшила», пока переберутся плантаторы, успеем немного оторваться. Но ясно, что затея с мостом не получилась.

Здесь началась «пика», и Моррис выжал не меньше семидесяти миль. Вот где «Пегас» показал, на что он способен. Мы шли, что называется, «собачьим галопом», той бешеной скоростью, когда машину, а особенно вагоны, резко мотает из стороны в сторону и кажется, вот-вот вылетишь из колеи.

С мостом не вышло, что еще? Больше ничего нет в запасе. Вся надежда на судьбу и на «Пегаса». А он гнал вперед всей восьмеркой колес, и, если бы смог оторваться от земли, он взмыл бы над Красным Каньоном и плавно перенес нас в Альбертвилл. Да нет, почему в Альбертвилл? Над всей Америкой, над всей Америкой пролетели бы мы с легким вагончиком, и изумленные северяне, пыхая сигарами и сплевывая, спросили бы друг у друга, что за компания возит по воздуху.

О Пегас! Зачем отливать твое имя на медной табличке, зачем преображать ноги в колеса, а крылья в фонтаны пара? Я все равно узнаю тебя, белый конь сына Золотого Дождя. Когда ты вознесся на гору Геликон и ударил звонким копытом, зажурчал чистый ручей, и поэты черпали оттуда свое вдохновение. Когда я увидел твое имя на медной табличке, в моей голове брызнула родниковая струя. Я почувствовал озарение, я взглянул на звезды и понял, что наша жизнь тоже легенда. Неужто эту легенду растопчут сейчас черные катки «Страшилы»? Неужто пьяные плантаторы наведут на нас ружья и огненный залп вдребезги разнесет хрупкое тело нашей мечты?..

Я в отчаянии. Что делать, что делать? Скоро Корона, и если не удастся получить в запас несколько минут, то «Страшила» достанет нас уже на станции. Корону никак не пройдешь с ходу, потому что она всегда забита составами.

Я вижу, что Моррис усиленно думает. Жилка набухла на лбу. Пульсирует, пульсирует, вот-вот выпрыгнет голубой птичкой.

– Скидывай уголь к топке! – внезапно говорит он. – Всех черных на «Пегаса»!

– Зачем?

– Запалим и отцепим вагончик!

Вот оно что! Смелая мысль. Отсечь «Страшилу» горящим вагончиком.

– Но все не уместятся, Моррис!

– Давай уголь, – повторяет он. – Женщин с детьми вперед, парней в тендер.

Справа и слева от бойлера есть узкие мостики с поручнями. Значит, женщин туда. Боже, как они там пристроятся, да еще с детишками! Но я понимаю, почему тендер мужчинам. «Страшила» может подойти на ружейный выстрел, тендер попадет под обстрел.

– Дело! – кричит Дэн.

Этот любит горячку.

Да, но как мы пройдем Корону, облепленные людьми, как соты пчелами? Но рассуждать некогда. Лезу в тендер и перекидываю уголь, стараясь освободить побольше места. Дэн в это время неумело заправляет топку. Огонь притухает, Моррис отталкивает Дэна, хватает лопату сам.

Начинаем великое переселение. Тоже нелегкое дело. На полном ходу перелезать из вагончика в тендер. Выстраиваем цепочку из самых крепких и ловких, они потихоньку переправляют Арш-Марион на новое место. Бедные черные! До чего они покорны, ко всему привыкли.

Самых маленьких распихиваем по бокам в будке. Хетти держит на коленях двоих. Женщины, замирая от страха, прижимаются к горячему телу «Пегаса». Между ними и несущейся землей только разболтанный тонкий поручень.

Тем временем Дэн сеет оставшийся керосин по вагончику. Прощай, наш верный дружок! До свидания, «голубая гостиная», тыквенные плошки и вся наша утварь. Прощайте, сны, которые я оставил в вагончике. Сейчас опалят вам крылышки. Только самодельной карте дороги мы сохраняем жизнь. Впрочем, зачем? Скоро попрощаемся и с дорогой, и с нашим верным «Пегасом».

Начался большой хайландерский подъем. На этом подъеме мы и должны отцепить горящий вагончик. Он потеряет скорость, покатится назад под уклон и, дай бог, крепко впечатает «Страшиле». Хайландерский подъем неприятная штука. Тут Моррису труднее, чем Кузнечику Джефу, у «Страшилы» тяга мощнее. Но куда ему деться от набегающего вагончика?

Наш тонкий расчет сбила неожиданность.

– Буксы горят! – кричит Моррис.

Действительно, снизу тянет неприятной гарью. Проклятье! Соскакиваю на ходу, бегу рядом с пыхтящим «Пегасом». Подъем так крут, что скорость совсем маленькая. Точно! Горит букса ведущей пары. Надо останавливаться, масло не выдержало бешеного вращения.

Тормозим. Возимся с буксой. Одновременно размыкаем сцепку и поджигаем вагончик. Надо бы втащить его повыше и оттуда спустить, плохо пришлось бы «Страшиле». Но теперь некогда, «Страшила», должно быть, недалеко.

Вагончик вспыхнул на редкость охотно, не то что мост. Сухое легкое дерево, керосин, чего еще надо? Давай, давай, приятель! Запечатлей на физиономии «Страшилы» огненный поцелуй.

Только вот успеет ли разогнаться? Тронулся еле-еле, пополз потихоньку. Надо было толкнуть его посильнее «Пегасом». Не догадались. Да где тут! Горячка и спешка, за всем не уследишь.

Арш-Марион тем временем устроился поуютнее. Кто-то сел верхом на капот у трубы, кто-то на передние буфера, кто-то на задние. Один человек оседлал песочницу, а двое легли сверху на будку. Некоторые женщины перебрались со смотровой площадки в тендер, от бегущей земли у них кружилась голова. Мы выкопали в угле порядочную яму, и теперь можно прятаться за бортом тендера.

И все-таки «Пегас» имел чересчур живописный вид. Трудно представить, что нас пропустит Корона, если не удастся проскочить ее с ходу.

– Мамми, – пищит черномазый малыш, – я узе не хосю катасся.

Она молча прижимает его к себе и гладит. Перед самой Короной Моррис внезапно говорит:

– Хетти, тебе нужно остаться.

– Где? – спрашивает она испуганно.

– Тут, – говорит он, – в Короне. Хетти, понимаешь… – Лицо его кривится. – Если бы на пароходе, а то ведь… Там очень высоко, в горах.

– Я дойду, Моррис!

– Хетти…

Понимаю, чего ему это стоило. Вцепился рукой в регулятор, так что посинела рука. Я качаю воду, подбрасываю уголь, а сам посматриваю исподтишка на Морриса. Он должен ее уговорить! Мы не вправе губить. Хетти.

Пошли предместья Короны. Корона – вечный соперник Гедеона, город красивых сосновых домов с резными фигурами, город огромных каньонских сосен, красных глиняных обрывов, горнорудных фабрик, табачных плантаций и хрустальных ключей.

Корейский вокзал посолидней, чем в Гедеоне. В два этажа с готическими башенками по бокам. Занят ли первый путь? Конечно. Но не товарным, не пассажирским, а всего-то маленькой паровой дрезиной. Но и через такую букашку не перескочишь.

Что делает Моррис? Подкатывает мягко к дрезине и берет ее на буфера. В кабине дрезины нет никого, и платформа пуста. Это нам на руку. Толкаем дрезину вперед, за черту станции. Еще несколько минут на то, чтобы спихнуть ее на запасной путь.

Тут обнаруживают пропажу. Проспали, разини! Вставайте, уже половина седьмого. Выскакивают несколько человек, бегут за нами, машут руками. Но новое зрелище заставляет их остановиться.

Какой-то лохматый, дымящийся черный клубок вкатывает на станцию. «Страшила» гонит перед собой полупотушенный вагончик! Ну и дела! Просто, хоть и рискованно, решили они нашу задачку. Значит, не успел разогнаться вагончик, они взяли его на буфера так же, как мы дрезину.

Это, конечно, опасно. Пламя могло достать «Страшилу» и запалить масло. А, ведь у «Страшилы» есть помпа! Должно быть, заливали огонь на ходу.

Так или иначе, снова они на хвосте. Конечно, с вагончиком за нами не пойдут, сбросят его в Короне, но много ли от этого легче? Впереди тупик. Еще десять миль, и крышка.

– Хетти, выходи! – остервенело кричит Моррис.

– Нет! – Она вцепилась в него обеими руками, не оторвешь.

– А! – отчаянно машет рукой, дергает регулятор. Вот вам картина. С грохотом мчится обвешанный людьми паровоз. И вдруг в этом грохоте проступает нестройная песня. Она все ладней и громче. Это негры, невесть как сумев настроиться хором, распевают навстречу ветру:

 
Отец, дорогу укажи,
отец, дорогу укажи туда,
где счастлив буду я,
в благословенные края!
 

Глаза Морриса горят. На лице появляется вдохновение.

– Что будем делать? – кричу я ему.

– А что делать? – почти спокойно отвечает он.

– Сколько миль до тупика?

– Почему тупика? – говорит он. – Это еще неизвестно.

Что он хочет сказать? Неужели все? Такой нелепый конец.

– Сколько миль до «дырки»?

– До «дырки» десять, а до Декейтера все пятьдесят.

Неужто верит, что сумеем затеряться в горах? Впрочем, вдвоем-втроем, конечно. А остальные? А Хетти?

– Где будем выгружаться? – кричу я.

– На месте!

– Где?

– В Декейтере!

Не время для шуток.

– Что ты хочешь сказать?

– Пройдем гору насквозь!

– Что ты сказал?

– Пройдем гору насквозь! – повторяет он, оборачиваясь ко мне. – А почему бы и нет? Прошьем ее, как Белый Дымок! – В глазах Морриса почти безумный огонь.

– Ты что, свихнулся? Там же тупик!

– А мы прошьем гору насквозь! – кричит он пронзительным голосом.

Негры поют:

 
Благословенные края, благословенные края!
 

– Ты спятил, Моррис!

– Как Белый Дымок! – повторяет он.

– Разобьемся в лепешку!

– Пусть!

– Э, ребята, так не пойдет! – кричит Дэн. – Так не пойдет!

 
Веди быстрее, колея,
веди быстрее, колея,
туда, где счастлив буду я,
туда, где счастлив буду я!
 

– Полегче, полегче, ребята! – кричит Дэн.

– Моррис, Моррис, куда мы едем? – кричит Хетти.

Все кричат. Внезапно меня осеняет. Почти безумная надежда. Прошить гору насквозь! Пятьдесят миль до Декейтера!

Как Белый Дымок, как Белый Дымок, как Белый Дымок! Жар бьет в лицо из топки. Голова раскалена и тяжела, как чугунный шар. Горит грудь, и сердце готово разорваться. О, Пегас, ну что тебе стоит! О, Белый Дымок, возьмитесь вместе…

– Угля! – кричит Моррис.

Бросаю последнюю лопату и лезу в тендер. Бестолково сгребаю уголь к будке, спотыкаюсь, падаю на колени. Темнеет в голове. Ну где же вы все, где вы? Или жизнь проста и уныла? Нет легкого коня с белыми крыльями, нет паровоза с фонтаном дыма, рвущимся из трубы. Вот надвигается черный зев туннеля, он мрачен и холоден, там вечная ночь. Оттуда нет выхода, гора навалилась неуклюжим телом. Она нас раздавит, сплющит наши тела и навсегда погребет, как в могиле. Черная ночь, черная ночь, она приближается, она обволакивает холодом, сыростью, запахом камня. Еще несколько футов в гремящем мраке, и толща гранита встретит нас, даже не шелохнувшись. О, где вы, где вы, те, кто спасают? Я верю, вы не оставите нас! Откройте, откройте нам путь! Сдвиньте каменную громаду! Она надвигается, надвигается. Сейчас будет удар. Но нет. Его нет, его нет…

Глава 33.
Те, кто спасают

…Нет удара. Внезапно волшебная картина. Гора освещается изнутри голубоватым, постепенно теплеющим светом. Вот он уже хрустальный, и видно, как под округлым, бесконечно уходящим вдаль сводом почти бесшумно мчится наш паровоз, увешанный людьми. Под ним две блестящие стежки рельсов из невиданного металла, а вместо шпал розовый гранитный монолит.

Плавно, слегка качаясь, несется «Пегас», и, завороженные, мы вертим головами. Туннель расширяется, и вот уже по просторным высоким залам лежит наш стремительный путь. Сначала сияет белый ослепительный мрамор, волнами ходят по нему все оттенки, проступают контуры невиданных деревьев. Мрамор сменяет гранит, весь в золотых прожилках, свитых в орнаменты и узоры. Аркады тяжелого черного Лабрадора переходят в зеленоватое свечение коринфского камня. Начинаются палаты розового туфа с колоннами из темной мерцающей яшмы, переходы из нежно-голубого лазурита, квадратные залы с полами, похожими на шахматные доски.

Сколько продолжается это волшебное путешествие под громадой Красного Каньона? Не знаю. Никто не знает. Все онемели. Наши сердца поражены.

Внезапно особенно яркое сияние вдали. Оно предвещает дневной свет. Оно трепетное, слегка сиреневое. Еще мгновение, и мы вырываемся в долину. Какой-то теплый и размягченный свет. Краски природы нежны, как после июньского ливня. Нас окружают лиловые контуры гор, белая пена цветения, и тонкий, пронзительный аромат, похожий на аромат сухого вереска, забирается в ноздри.

Дорога вьется среди аккуратных зеленых скосов. Вдали вырастает белое здание станции. Красная черепичная крыша, золотистый дымок над ней, и длинная рука семафора поднята вверх, путь открыт. Что это? Декейтер?

Подкатываем плавно к перрону. Он пуст, и только маячит на нем яркое платье, и только букет белых роз закрывает лицо одинокой встречающей. Но вот она подбрасывает розы вверх, и они разлетаются белоснежным фонтаном. Руки воздеты, на губах радостная улыбка, сияют глаза, она что-то кричит, бежит к нам навстречу. Мари! О, Мари…

Как ты здесь оказалась, Мари? Какая сила перебросила тебя через теснины Каньона? Как ты узнала, что в эти минуты «Пегас» примчит к перрону? Ведь у него нет расписания. Мы шли без расписания, Мари.

Я выскакиваю, бегу. Я так быстро бегу к ней, что успеваю подхватить падающую розу. Она влажная, фарфорово-упругая и в то же время мягкая, пахучая. Это белая роза чероки из сада Бланшаров. Я говорю…

– Старина! Что с тобой, старина!..

Рассасывается перед глазами влажная пелена. Я на коленях в тендере несущегося «Пегаса». Бьет в лицо тяжелый ветер. Меня трясет Дэн.

– Что с тобой, старина? Ты окаменел, как статуя. Что с тобой?

Он хватает меня за плечи, трясет.

– Что с тобой? Старина, у тебя вид как у покойника!

Я бормочу:

– Где мы?

– Где? Да у самой стены. Давай поднимайся. Ты чуть не упал в обморок, глаза стеклянные. Давай поднимайся, сейчас двигаем в горы.

А… Я все там же. Туннель перед нами. И нет никакого прохода. Нет светлых мраморных залов, нет горной долины и нет Мари…

– Старина, просыпайся. Мы уже рядом. Надо скакать на всех четырех.

Перебираюсь в будку. В это время Моррис резко осаживает «Пегаса» контрпаром. Механически кручу баранку тормоза. Мы останавливаемся перед самой «дыркой», подковообразным туннелем футов тридцать в высоту.

Вот, значит, как. Нет никакого прохода.

Задираю голову. Это и есть Стена Призраков. Высоченный буро-красный отвес с прослойками висячего кустарника и яркими надломами белого и желтого песчаника.

Слева и справа крутые, поросшие кизилом склоны. Деревья висят на них, как акробаты на трапеции. А дальше, выше и выше величественные нагромождения Красного Каньона. Негры, галдя, покидают свои места. «Пегас» осыпается, как осеннее дерево. Что же теперь будет?

– Дэн, Майк, – говорит Моррис, – уводите людей, а я поговорю со «Страшилой».

– Слезай, слезай, старина! – торопит Дэн. Он уже на земле. – Я знаю тут одно местечко. Если разбиться на несколько групп, кто-то сможет уйти.

– Майк, – говорит Моррис. Он очень бледный, волосы совершенно мокрые, и рубашка мокрая, хоть выжимай. – Майк, помоги Хетти, а я поговорю со «Страшилой».

– Какой, к черту, разговор? Слезай! – кричу я.

– Я поговорю со «Страшилой», – твердит он. – А вы помогите Хетти. – Его рука уже на реверсе.

– Моррис, не дури! – кричит Дэн.

– Моррис! – говорю я.

– Если я не поговорю со «Страшилой», вам не уйти, – повторяет он.

– А тебе?

– Ничего мне не будет. Я поговорю со «Страшилой». Его надо перехватить миль за пять отсюда, иначе крышка.

Негры уже гуськом поднимаются по тропе.

– Быстрее, быстрее! – кричит Моррис. – Майк, забирай Хетти!

– У нее нет палки, – бормочу я.

– Вылезайте из будки! – кричит он.

– Я никуда не пойду, – дрожащим голосом говорит Хетти. – Я с тобой, Моррис.

– Что-о? – Лицо его искажается. – Пошли, пошли отсюда! – кричит он с внезапной грубостью. – Это мой паровоз! Вон отсюда, вон!

Хетти плачет.

– Моррис, я никуда не пойду. – Она плачет навзрыд. – Я просто не смогу идти. Я не хочу идти, Моррис!

– Они тебя понесут!

– Но как же они меня понесут, Моррис? Тогда и их поймают. Я не хочу, Моррис. Я не могу, я с тобой!

– А я с тобой не могу! Мне надо поговорить со «Страшилой»! Майк, вылезайте! Всех погубите, вылезайте!

Он переводит реверс на задний ход, берется за рычаг регулятора.

Низкий рев «Страшилы» рассыпается эхом в горах Каньона.

– Слышите? Он уже близко! Уходите, уходите, прошу вас!

Внезапно он обнимает Хетти, прижимается грязной щекой к белому платью, бормочет:

– Хетти, ну, миленькая, иди с Майком. Он тебе поможет. Хетти, прощай, миленькая. Даже если останешься тут, тебе ничего не будет. Скажешь, что мы увезли тебя силой.

– Я записку оставила, – плачет она.

– Хетти, ну ладно. Хетти, прощай. Жди меня там, за Каньоном. Мы ведь их всех втравили. Что же, теперь так и бросить? Надо помочь. Я поговорю со «Страшилой», я только задержу его.

– Как ты его задержишь? – спрашиваю я.

– Да просто перехвачу миль за пять. Еще успею. Не перескочит же он через меня. Просто закрою дорогу.

– Они выкинут тебя из будки и погонят «Пегас» обратно.

– Черта с два! Я заклиню реверс.

– Не успеешь.

– Они тебя повесят, Моррис! – кричит Хетти.

– Черта с два! – твердит Моррис.

– Нет, нет, не хочу! – кричит она. – Я с тобой! Они не посмеют! Я скажу дедушке! Они не посмеют при мне! Я никуда не уйду, Моррис!

– Я тоже не пойду, – говорю я.

– Да вы сумасшедшие! – кричит он. – Спятили!

– Давай, Моррис, – говорю я, – вместе так уж вместе.

– Что вместе? Пошли вон!

– Нет! – говорю я.

– А!.. – Он тянет рычаг. – Ладно…

«Пегас» трогается с места.

– Через милю я тормозну, и чтоб духу здесь вашего не было, – говорит он. – Возвращайтесь горами в Корону. Оттуда до форта и пароходом в Альбертвилл. Там меня ждите.

– А почему не вместе? – говорю я.

– Да как же вместе! – кричит он. – Мили запаса для Дэна не хватит!

– Но и пять миль… – начинаю я и замолкаю. Что такое пять миль для здоровенных, откормленных плантаторов? К концу дня они все равно настигнут неповоротливый Арш-Марион с его стариками, детьми и женщинами. Вот что я хотел сказать, но промолчал. Внезапно меня осеняет.

– Моррис! Пустим «Пегаса» своим ходом, а сами в горы!

Он поворачивает ко мне бледное, искривленное какой-то судорогой лицо.

– Умник! Без тебя не знаю! – кивает на трубку манометра.

Я все понимаю. Если притормозить и бросить «Пегаса» за несколько миль до «Страшилы», не хватит пара. Ведь здесь небольшой подъем. А кроме того, кто заклинит реверс? Нет, один должен остаться в будке.

Мы уже набрали порядочный ход. Подкидываю в топку уголь.

– Не слишком, не слишком, Моррис! – кричу изо всех сил.

А он свое. Хочет перехватить «Страшилу» пораньше и потому вовсю гонит «Пегаса». Правда, идем не больше сорока миль. Дорога здесь круто петляет, видимость вперед не больше, чем на триста—четыреста футов. Но опасно, опасно! Короткие отрезки, да еще двойное сближение…

Внезапно рев «Страшилы» где-то совсем недалеко.

– Сейчас придержу, – хладнокровно говорит Моррис. – Майк, Хетти, готовьтесь.

Сбавляет мало-помалу ход.

– Давай на подножку!

– Вместе прыгнем, Моррис! – говорю я.

– Управлюсь с реверсом, тогда и я за вами, – отвечает он.

– Я никуда не пойду, Моррис! – кричит Хетти.

– Прыгайте!

«Пегас» на малом ходу. Если прыгать, то сейчас. Но что-то удерживает меня. Хетти уцепилась за тормозную баранку. Моррис тащит ее. Короткая борьба.

– Майк, помоги!

Вместе с Моррисом пытаюсь оторвать Хетти от тормоза. Какое там! Вцепилась мертвой хваткой.

– Прыгайте! – дико кричит он. Рука уже на регуляторе. «Пегас» на дуге поворота, и – страшная картина. С другого конца дуги из-под навеса висячих деревьев на полном ходу вырывается черный лохматый «Страшила». Несколько сот футов между нами.

– Тормози!

– Поздно!

Его рука вспархивает и тянет за ручку гудка. Звонкий клич «Пегаса» рассекает испуганный вой «Страшилы».

– Прыгайте! – он пытается вытолкнуть Хетти из будки, но та обхватывает его обеими руками.

– Прыгай, Майк!

Краем глаза вижу, как со «Страшилы» в нелепом парении разлетаются те, кто преследовал нас. Они пытаются спастись. Но у полотна здесь сплошные камни.

– Прыгай!

Внезапно он изловчился, кинулся ко мне и сильно толкнул. Раскинув руки, я вылетел спиной из будки, но успел ухватиться за поручень. Я ухватился одной рукой и несколько мгновений висел, пока поручень медленно выскальзывал из мокрой ладони.

И в эти мгновения я видел, как Моррис одной рукой до отказа открыл регулятор, другой прижал к себе Хетти. Так они застыли, обнявшись. Она в белом платье, тоненькая. Он перепачканный сажей, углем. Они застыли, обнявшись. Их объятие было вечно. А длилось оно секунду-другую.

Потом я выпустил скользкий поручень и распластался в полете. И широкая, разлапистая ветка каньонской сосны мягко меня подхватила, спасая от смерти. Сосновый лес не хотел моей гибели. Он еще не все знал про Морриса с Хетти. И он принял меня в купель пахучей хвои, чтобы поведать всем историю их любви.

Еще я успел услышать страшный грохот. В небо взметнулся столб дыма и пламени. И мне показалось, что из этого пламени гордо выплыл белый скакун и легким перебором копыт, взмахом коротких могучих крыльев вознес себя в небо. Белесое, хмурое небо, такое непривычное для здешнего жаркого лета.