Текст книги "Занимательная психология"

Автор книги: Константин Платонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Эмоции и чувства

Эмоции и чувства обычно не различают и даже помещают в одну главу учебников психологии. Иногда чувства называют высшими, социальными эмоциями.

Но в свете теории отражения это разные формы психического отражения. И если эмоции отражают объективные отношения внешнего мира к организму, то чувства – это отражение объективных отношений внешнего мира к нуждам личности.

В психологическую структуру чувств эмоции, конечно, входят. Но, кроме них, в нее входит и понятие того, что вызывает эти чувства.

Чтобы у человека было чувство любви к родине, у него должно иметься и понятие «родина».

В предыдущих рассказах я писал о человеческих эмоциях. Но они в чистом виде у человека встречаются очень редко, как правило, принимая форму чувств.

Что же такое любовь?

О любви написано, очевидно, почти столько же, сколько вообще за всю историю человечества написали прозаики и поэты. Здесь не стоит говорить о содержании чувства любви, о ее влиянии на человека. Расскажу только о психологической сущности любви.

Любовь – это чувство. Человек переживает любовь как свое отношение к объекту любви. У одного и того же человека чувство это различно к различным объектам. По-разному он любит фруктовое мороженое и отбивную котлету, музыку и игру в волейбол, куклу и котенка, брата и бабушку, сына и внука, родной город и отечество. Я объединил умышленно различные объекты любви в группы, чтобы показать, что внутри каждой группы любовь человека различна.

Очевидно, вы сейчас ждете от меня рассказа о любви к другу, о любви Ромео и Джульетты, Анны Карениной и Вронского. Но посмотрим сначала, есть ли что-либо общее в чувстве человека во всех случаях, когда он говорит: «Я люблю!»

Этим общим чувством является желание постоянно иметь возле себя объект любви или боязнь утерять его. Общим является также сравнимость этого чувства по его силе в отношении разных объектов. Каждый обычно знает, что он любит больше, а что меньше, хотя иногда и не сразу может в этом разобраться.

Все объекты любви можно распределить на две группы. В первую входят те, в отношении которых чувство исчерпывается только что сказанным. Любящий выступает лишь в качестве потребителя удовольствия, он заботится главным образом о себе. Ко второй относятся те объекты, по отношению к которым у любящего преобладает желание не столько получить от объекта любви, сколько все отдать ему, даже если это будет в ущерб себе.

 
Я вас любил так искренно, так нежно,
как дай вам Бог любимой быть другим!
 

В некоторых языках слово «любить» относится только к этой второй группе. Украинец не скажет: «Я кохаю музику». И надо полагать, что это правильно.

В русском языке, в словах, производных от слова «любовь», тоже есть определенные оттенки. «Так же смешно было бы сказать: он ее любитель, как: он любовник наук и художеств», – писал Денис Иванович Фонвизин в своем «Опыте Российского сословника».

Словом «люблю» нельзя бросаться налево и направо, относиться к нему легкомысленно.

А бывает ли все-таки любовь с первого взгляда?

Конечно, бывает. Любовь может вырасти из дружбы, но может вырасти из влечения, появившегося в начале знакомства, и быть усилена потом дружбой. И тот и другой путь закономерен, но в любви, развившейся в результате длительной симпатии, уже проверенной временем, труднее ошибиться, она чаще бывает прочнее. Если же влечение с первого взгляда не подкрепляется потом дружбой, оно может растаять как дым и не перерастет в любовь.

Вот как обыграл тему «вечной любви» поэт Николай Гумилев[6]6
  «Индюк», 1920 (прим. изд.).


[Закрыть]:

 
На утре памяти неверной
Я вспоминаю пестрый луг,
Где царствовал высокомерный,
Мной обожаемый индюк.
 
 
Была в нем злоба и свобода,
Был клюв его как пламя ал,
И за мои четыре года
Меня он остро презирал.
 
 
Ни шоколад, ни карамели,
Ни ананасная вода
Меня утешить не умели
В сознаньи моего стыда.
 
 
И вновь пришла беда большая,
И стыд, и горе детских лет:
Ты, обожаемая, злая,
Мне гордо отвечаешь: «Нет!»
 
 
Но все проходит в жизни зыбкой —
Пройдет любовь, пройдет тоска,
И вспомню я тебя с улыбкой,
Как вспоминаю индюка.
 

Любовь, как и дружба, растет и крепнет под влиянием привычки. Правильные, хорошие отношения в семье именно потому и укрепляют и усиливают любовь, что делают ее привычной. Безусловнорефлекторное чувство усиливается условнорефлекторным, а любовь человека, как и все его эмоции, вся его деятельность, сильны не безусловно-, а условнорефлекторными их компонентами.

В глубоком и богатом чувстве любви гармонично сочетаются все ее стороны, и в этом ее основная психологическая сущность. Сопоставляя то, о чем я рассказал, с различными известными вам из литературы и из жизни историями любви, вы сами еще лучше разберетесь в этом вопросе.

 
Странник идет, опираясь на посох —
Мне почему-то припомнилась ты.
Едет коляска на красных колесах —
Мне почему-то припомнилась ты.
Вечером лампу зажгут в коридоре —
Мне непременно припомнишься ты.
Что б ни случилось на суше, на море,
Или на небе – мне вспомнишься ты.
 

Вспоминая эти строчки Ходасевича, поэт Максимилиан Волошин говорил: «Лучше и лаконичнее о любви еще никто не сказал!»

Любовь и голод

«Любовь и Голод – два родных брата, две коренных основы всего живущего.

Все, что живет, – движется, чтобы питаться; и питается, чтобы воспроизводить.

Любовь и Голод – цель их одна: нужно, чтобы жизнь не прекращалась, собственная и чужая – все та же, всеобщая жизнь».

Так в 1878 г. в своем стихотворении в прозе «Два брата» И. С. Тургенев показал их неразрывную связь.

Действительно, инстинкт продолжения рода, как и чувство голода и жажды, присущи и человеку, и животному.

Но оба претерпели изменения, вызванные общим процессом социализации личности.

Голод, который утоляется жареным мясом, поедаемым с помощью ножа и вилки, это иной голод, чем тот, при котором проглатывают сырое мясо с помощью рук, ногтей и зубов. Еще многообразнее изменяется любовь.

«Современная половая любовь существенно отличается от простого полового влечения, от эроса древних, – писал в конце XIX в. один известый философ. – Во-первых, она предполагает у любимого существа взаимную любовь; в этом отношении женщина находится в равном положении с мужчиной, тогда как для античного эроса отнюдь не всегда требовалось ее согласие. Во-вторых, сила и продолжительность половой любви бывают такими, что невозможность обладания и разлука представляются обеим сторонам великим, если не величайшим несчастьем; они идут на огромный риск, даже ставят на карту свою жизнь, чтобы только принадлежать друг другу… и, наконец, появляется новый нравственный критерий для осуждения и оправдания половой связи; спрашивают не только о том, была ли она брачной или внебрачной, но и о том, возникла ли она по взаимной любви или нет?»

Но, к сожалению, и в наше время еще не всегда бывает так, как мечтал этот философ. Скажу об этом словами Владимира Солоухина:

«Есть два типа мужчин. Одни, чем больше женской любви выпало на их долю, относятся к этой любви все с большим презрением, все грязнее. Вся похабщина по отношению к женщине от них. Все оскорбительные и отвратительные слова – от них. Другие все больше ценят любовь, относятся к женщине все нежнее, все благодарнее».

Вторых пока что значительно меньше, но именно они идут по верному пути развития человечества.

Инстинкт сохранения рода

Вспомним замечательное стихотворение в прозе Тургенева «Воробей».

«Я возвращался с охоты и шел по аллее сада. Собака бежала впереди меня.

Вдруг она уменьшила свои шаги и начала красться, как бы зачуяв перед собой дичь.

Я глянул вдоль аллеи и увидел молодого воробья, с желтизной около клюва и пухом на голове. Он упал из гнезда (ветер сильно качал березы аллеи) и сидел неподвижно, беспомощно растопырив едва прораставшие крылышки.

Моя собака медленно приближалась к нему, как вдруг, сорвавшись с близкого дерева, старый черногрудый воробей камнем упал перед самой ее мордой весь взъерошенный, искаженный, с отчаянным и жалким писком прыгнул раза два в направлении зубастой раскрытой пасти.

Он ринулся спасать, он заслонил собою свое детище… но все его маленькое тело трепетало от ужаса, голос его одичал и охрип, он замирал, он жертвовал собою!

Каким громадным чудовищем должна была ему казаться собака! И все-таки он не мог усидеть на своей высокой безопасной ветке… Сила, сильнее его воли, сбросила его оттуда.

Мой Трезор остановился, попятился… Видно, и он признал эту силу.

Я поспешил отозвать смущенного пса и удалился благоговея. Да, не смейтесь. Я благоговел перед той маленькой, героической птицей, перед любовным ее порывом…

Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и движется жизнь».

На первый взгляд, в подобных случаях животные действуют вопреки инстинкту. Но это не так. Просто инстинкт продолжения рода сильнее инстинкта самосохранения, что биологически понятно и целесообразно. Об этом говорит и Тургенев, заключая стихотворение в прозе «Воробей».

Кто любит музыку?

Мой знакомый считал, что опера – это наиболее дорогостоящий шум. С этим мнением, конечно, мало кто согласится, по крайней мере вслух! Оперу, как и вообще музыку, любят не все, а если и любят, то разную и по-разному.

Эмоциональная реакция на музыку имеет две стороны: безусловно– и условнорефлекторную. Первая определяется законами акустики и физиологией слухового аппарата.

Некоторые сочетания звуков воспринимаются как неблагозвучные, оставляют неприятное ощущение, – это диссонансы. Другие сочетания звуков благозвучны. Сыграйте или попросите кого-нибудь громко сыграть на рояле два сочетания звуков, изображенных на рисунке, и вы убедитесь, что одно из них неприятно, а другое приятно для слуха.

Условнорефлекторное влияние музыки определяется различным музыкальным воспитанием. У каждого, например, есть любимые мелодии, с которыми связаны определенные приятные воспоминания. Зная условия, в которых создавалось музыкальное произведение и как его понимал сам композитор, мы полнее, глубже и с большим интересом воспринимаем его. Иными словами, мы учимся восприятию музыки.

Мой приятель, так непочтительно отзывающийся об опере, просто не получил музыкального воспитания.

Но немалую роль в положительной эмоциональной реакции человека на музыку может сыграть подражание.

«Всем моим подругам, с мнением которых я считаюсь, нравится новая пластинка. Ах, какая она прелесть!» – так не только говорят, но и чувствуют те, кому мода заменяет собственный вкус.

К сожалению, мода на современные дискотеки часто развивает у молодежи вместо любви к хорошей музыке вредную для организма привычку к диссонансам.

Абстрактная живопись

– Почему это портрет? – сказала посетительница американской выставки в Москве, рассматривая картину столпа абстрактной живописи Жоана Миро. – Это ведь просто веселенькие обои или ситчик.

Почему это портрет, о не обои, знает лишь автор этой картины художник-абстракционист Жоан Миро

Она заметила одну из психологических сторон абстрактной живописи. Физические элементы форм, красок, линий, материала становятся независимыми индивидуальными средствами выражения, обращающимися непосредственно к чувствам и лишь через чувства к разуму, подобно звукам и музыке, – так была охарактеризована эта сторона абстрактного искусства в проспекте, изданном для американской выставки.

В талантливой абстракции, в сочетании линий и красок, обязательно должна быть вложена какая-то мысль или чувство, или настроение художника. Если это что-то скрытое найдет отклик, передастся зрителям – это искусство!

Но ведь эта задача испокон веку решается человечеством в так называемом орнаментальном искусстве, к которому принадлежит, в частности, и раскраска обоев, и раскраска ситца. Иногда говорят, что в музыке мелодия соответствует рисунку, а гармония – краскам. Хороший орнамент иногда действует на нас подобно музыке. Не случайно сейчас идут поиски нового вида искусства, основу которого давно заложил Александр Николаевич Скрябин (1972-1915), – цветовой музыки. Орнамент активизирует нашу фантазию и по ассоциации может вызвать образы, непосредственно не изображенные на нем. Когда вы выбираете весенние, жизнерадостные расцветки обоев взамен понравившихся строителям мрачных, вы ведь не станете утверждать, что на них изображена весна. Кому-то другому они могут напомнить детство. Хотя неплохо было бы давать обоям название так же, как это принято для духов, пудры, кремов.

Принцип, отраженный в украинской пословице «Хоч гiрше, да iнше», поиск сенсации, который всегда убивает истинное искусство, – это вторая психологическая сторона абстракционизма. Именно сенсация заставляет художника вставлять в рамку кусок орнамента, подчас ласкающий глаз, и давать ему кричащее, ставящее зрителя в тупик название. Именно мода заставляет некоторых людей восхищаться рисунками обезьяны, размазывающей по полотну краски.

Абстрактный котенок

На рисунке изображено несколько котят. Первый – симпатичный и вполне реальный. Три следующих – постепенное его абстрагирование. На последнем рисунке котенок уже исчез – вполне абстрагировался!

Абстрактный котенок: постепенный отход от реальности

Всех этих котят рисовал один и тот же английский художник Луис Уэйн… по мере развития заболевания шизофренией. Он всю жизнь рисовал только кошек и никогда не проявлял особого таланта. Психическая болезнь разрушила и тот небольшой талант, что у него был, как разрушила его психику, опустошила личность. Вместе с тем от его последних котят не отказались бы жюри выставок абстрактного искусства.

Задумаемся над вопросом: обогащает душу человека подобная живопись или опустошает ее.

– А как же Врубель? А Чюрленис? – спросят те, кому известна трагическая судьба этих художников, страдавших тяжелыми душевными заболеваниями.

– Болезнь не всегда убивает яркий талант, – отвечу я, – и, конечно, талант не есть проявление болезни.

Запретный плод сладок

Мы ожидали наш пароход на пристани и заполняли вынужденное безделье чтением «Правил для пассажиров», вывешенных в рамке под стеклом.

– Никогда не думал, что может доставить удовольствие находиться на дебаркадере в нижнем белье. А вот прочел, что это запрещено, и мне очень захотелось попробовать, – сострил один.

Но, может быть, с его стороны это и не было шуткой, возможно, и вправду появилось у него такое желание? Ведь и Пушкин писал в «Евгении Онегине»:

 
О люди! Все похожи вы
На прародительницу Еву:
Что вам дано, то не влечет;
Вас непрестанно змий зовет
К себе, к таинственному древу;
Запретный плод вам подавай,
И без того вам рай – не рай.
 

Во многих народных легендах и сказках отражена идея привлекательности именно запретного. В древнегреческой мифологии рассказывается, что девушка Пандора получила от бога Зевса ящик, в котором содержались все человеческие несчастья. Как большинство девушек, Пандора была очень любопытна, и ей не терпелось заглянуть в ящик, тем более что это было категорически запрещено. Она открыла-таки крышку и выпустила на свет все бедствия. Из-за непреодолимого желания нарушить запрет погибли и все жены Синей Бороды из сказки Перро.

Поучительна история картофеля, привезенного из Америки через Германию во Францию. Здесь он долго не получал распространения: овощ был непривычным, церковники его называли «чертовым яблоком», а агрономы утверждали, что картофель истощает почву.

Знаменитый французский агроном Антуан Пармантье, который, будучи в плену в Германии, сам питался там картофелем и, вернувшись во Францию, задался целью внедрить его у себя на родине, долго не мог никого переубедить. Тогда он пошел на хитрость. В 1787 г. он добился от короля разрешения посадить картофель на земле, известной своим плохим плодородием. По его просьбе поле охранял вооруженный отряд королевских солдат в полной парадной форме. Но только днем, а на ночь охрана снималась. И тогда люди, привлеченные запретным плодом, начали по ночам выкапывать картофель и сажать его у себя на огородах.

А этого и добивался Пармантье.

Очень часто достаточно сказать человеку «нельзя», чтобы ему очень захотелось сделать запретное. Я уверен, что немало моих читателей прочтет эти строки сразу после первого рассказа. И произойдет это именно потому, что я там написал, да еще выделив шрифтом: «Рассказа на странице 108 сейчас не читайте!»

А уж если вы прочли этот рассказ сразу после первого, то теперь прочтите и рассказ на странице 187[7]7
  Рассказ «Любопытен или любознателен».


[Закрыть].

Счастье

Будьте счастливы! Так пишем мы в конце письма, и это наиболее всеобъемлющее пожелание. А в чем чувство счастья?

«В удовольствии», – отвечают некоторые. Ну что ж! Они правы. Глоток воды умирающему от жажды – это не только удовольствие. Это счастье. И ломоть хлеба голодному. И теплая изба после вьюжного пути – тоже счастье.

Английский физиолог Джеймс Олдз еще в 50-х гг. вживил крысе электрод в определенное место подкорковой области мозга. Крыса могла, нажав особую педаль, дать импульс тока в собственный мозг. Этот участок мозга был «центром удовольствия», и его раздражение нравилось крысе. Она буквально плясала от радости, нажимая лапой педаль до восьми тысяч раз в час. Забывала есть, доводила себя до изнеможения.

А рядом в мозге расположены центры, вызывающие чувство неудовольствия. Если электрод был вживлен туда, крыса, нажав педаль один раз, оставляла это занятие.

Теперь таких пляшущих от радости, счастливых крыс можно видеть во многих физиологических лабораториях. Я не оговорился. Эти крысы счастливы своим крысиным счастьем. Оно ничем не отличается от эмоции удовольствия, вызванной разрядом тока. На большее они просто не способны. На то они и крысы.

А у нас с вами чувство счастья – это разве только удовольствие? Конечно, нет. Мы же не крысы. Мы – личности. Наше счастье – это чувство удовлетворения своей деятельностью, приносящей пользу другим, это чувство творчества, рождающееся в созидательном труде.

Психологически чувство счастья появляется всегда, когда результат деятельности совпадает с заранее поставленной целью. Чем она существеннее, чем труднее было ее достичь, тем более счастлив человек, ее достигший.

Однако для большинства людей счастье – лишь краткий миг, особое состояние души. «Остановись, мгновенье, ты прекрасно» – умоляет Фауст, стремясь продлить это неуловимое ощущение.

Впрочем, все воспринимают состояние счастья по-разному. У меня был сосед, который, приходя вечером с завода и садясь ужинать, удовлетворенно приговаривал: «Хорошо, когда нашел добрую работу да добрую жену!»

Скучно

Мы опоздали на поезд, и до прихода следующего пришлось долго ждать. Кто не знает, как это скучно!

– Давайте наблюдать за нашими соседями по вокзалу, – предложил я.

Вон многодетная мамаша хлопочет с ребятами: одного пеленает, другому нос вытирает, следит тревожным взглядом еще за двумя, все время куда-то убегающими. Я не думаю, что ей скучно, хотя она ждет-не дождется поезда. Старшим ее сыновьям-непоседам так интересен окружающий мир, что о скуке не может быть и речи.

В уголке примостилась девушка с книгой. Заметно, что читает весьма внимательно. Значит, ей тоже не скучно.

Мельком взглянем на юную пару, не сводящую друг с друга глаз: они бы хотели, чтобы до поезда, который их разлучит, была бы вечность. Какая уж тут скука!

А тому молодому человеку, что сидит, уставившись в одну точку, бесспорно, скучно. Вот он встряхнулся и начал читать объявление с ценами билетов. Но вскоре опять зевнул. Рядом с ним молодая женщина. Она рассеянно смотрит вокруг и не обращает внимания на свою дочь, девочку лет шести-семи, а та все хнычет:

– Мам, скоро поезд? Ма-а-ам, по-е-езд ско-ро-о?

Им всем скучно.

Так что же такое скука?

Если бы мы, как говорил И. П. Павлов, могли посмотреть сквозь черепную крышку каждого из этих людей, то у тех, кому не скучно, мы увидели бы ярко горящие очаги возбуждения, определяющие их корковую нейродинамику. У матери и ее предприимчивых ребят очаг возбуждения быстрее, чем у остальных, передвигался бы по коре, но у всех у них кора головного мозга была бы в активном состоянии.

У тех же, кому скучно, мы увидели бы растекающееся по коре темное пятно торможения. У хнычущей девочки был бы виден слабо светящийся очаг, слегка вспыхивающий, когда она тянет свой нудный вопрос.

Удобно устроившись, спит чутким старческим сном дедушка. Женщина в спецодежде с утомленным лицом также клюет носом. Состояние их подкорковой нейродинамики подобно описанной выше. А между тем ведь им не скучно, им просто хочется спать. И каждому из нас, когда мы вечером засыпаем, тоже не скучно.

Чувство скуки переживается тогда, когда в отдохнувшую кору головного мозга не поступают раздражения из внешнего мира, но при этом в коре есть очаг, определяющий ожидание чего-либо. Именно он и отличает корковую нейродинамику скучающего от того, кто просто хочет спать. Скука в какой-то степени родственна ожиданию. Она всегда связана с желанием изменить условия и получить возможность активной деятельности. При отсутствии какой-либо самореализации скука приобретает разрушительный (деструктивный) характер, выливаясь в бессмысленную агрессию. Например, искореженные телефоны-автоматы с оторванными трубками и выбитыми стеклами – результат скуки!

Чем богаче внутренний мир человека, тем менее свойственно ему чувство скуки, так как такому человеку легче заполнить мыслями период вынужденного безделья. В истории человечества этот закон проверен на узниках. А сейчас это экспериментально проверяется при отборе и тренировке космонавтов, которых на длительный срок помещают в специальные камеры, полностью изолированные от внешнего мира.