Текст книги "«Грязные» методы"

Автор книги: Константин Конев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

1995. Поселок в горах

Глубокая, непроницаемая ночь окутала небольшой горный поселок, словно чёрное одеяло. Все вокруг погрузилось в сон. Местные жители, спрятавшись по домам, давно уже спали, укрывшись от ночного холода. Лишь периодически раздавался тихий треск сверчков, да редкий шорох домашних животных в хлеву. Всё казалось спокойным, но это была лишь иллюзия. В одном из домов, чуть в стороне от остальных, сквозь щели занавесок пробивался слабый свет, едва заметный в густой тьме.

За этими окнами царила напряжённая атмосфера. Внутри комнаты, наполненной удушливым запахом табака, сидели бородатые мужчины. Все они были одеты в разную камуфлированную форму, некоторые – просто в грязной гражданской одежде, потрёпанной и изношенной. Они громко разговаривали, перебивая друг друга, шумно спорили, порой переходя на крик, но никто не решался нарушить скрытую иерархию, царившую среди них.

В самом углу комнаты, в тени, раскинувшись в кресле, сидел бородатый мужчина постарше. Он словно не замечал всей этой суеты. Бородач склонился над столом, накрытым выцветшей тряпкой, на которой лежали разобранные части пистолета. Аккуратными, привычными движениями он чистил оружие, не обращая внимания на происходящее. Напевая что-то себе под нос это скорее напоминало своего рода медитацию.

Неожиданно воздух разорвал резкий звук: на столе зазвонил старый мобильный телефон – большая зелёная коробка, похожая на артефакт прошлого века. Старший не сразу обратил внимание на звонок, но, когда телефон звякнул третий раз, он лениво поднял взгляд. Вместо того чтобы ответить, мужчина молча продолжал смотрел на маленький серый экран, ожидая, когда звонок прекратится. Через несколько секунд линия оборвалась, но ненадолго – телефон зазвонил снова. И снова оборвался на третьем сигнале.

Мужчина резко поднял голову и что-то коротко выкрикнул по-арабски. В тот же миг в комнате наступила гробовая тишина. Все взгляды устремились на него, а спор прекратился, как будто его и не было. Тишина оказалась настолько плотной, что казалось, можно было слышать, как бьётся сердце у каждого, кто сидел в комнате.

Телефон зазвонил в третий раз, и старший наконец поднял трубку.

– Слушаю, – его голос был низким и хриплым, в нём сквозила непоколебимая уверенность.

– Доброй ночи, – раздался в трубке таинственный голос, звучавший как шёпот, – мне нужен доктор.

– Я доктор, – мужчина ответил не сразу, словно анализируя каждое слово. – Я узнал тебя. Говори.

– Там такое дело, – собеседник начал говорить медленно и осторожно, как будто боялся, что его кто-то подслушивает. – Вчера в ваш район ушла группа геологов. «Геологов», понимаете меня?

– Понимаю, – старший нахмурился, его взгляд стал острым. – Почему ты сразу не сообщил?

– Не мог, – голос в трубке дрожал. – У нас тут начальство понаехало, весь гарнизон на ушах. Невозможно было выйти на связь.

– Ладно, – старший выдержал паузу. – Что ещё знаешь? Что они ищут?

– Они попытаются перехватить машину, – торопливо проговорил собеседник, голос его нервно срывался. – В ней перевозят какую-то лабораторию.

В этот момент старший, не сдержавшись, выругался по-арабски, раздражённо бросив несколько слов. – Ээээ варА нИка

– Вареники? Причем тут вареники? – спросил голос в телефонной трубке.

– Все спасибо! – и он без дополнительных прощаний положил трубку.

В комнате вновь воцарилась напряжённая тишина, но лишь на мгновение. Уже через несколько секунд старший начал раздавать приказы. Его голос звучал властно и резко, каждое слово – как команда, не терпящая возражений. Бородатые бойцы быстро вскочили со своих мест, схватив оружие и рюкзаки.

Через минуту, не теряя времени, группа вооружённых людей загружалась в два джипа, припаркованных у дома. Тишина ночи теперь нарушалась только звуками заведённых двигателей и шуршанием шин по пыльной дороге. Ночь продолжала своё царство, но теперь в её глубинах начали происходить события, которые могли изменить исход всей операции.

1995. В горах, у места засады

Компактная радиостанция прохрипела: «Чивау-ва, Чивау-ва». Это один из дозорных заметил еще один приближающийся транспорт. А может и не один.

Командир резко свистнул, подавая сигнал, и разведчики, как по команде, начали уходить в лес, следуя по единственной тропе, проложенной в этой части местности. Он быстро пересчитал всех и, убедившись, что никто не отстал, растворился в тёмной чащобе вместе с замыкающими.

Группа двигалась так быстро, как только позволяли условия. Через четыре минуты послышался резкий свист – это сработала сигнальная мина. Командир, идя рядом с Красиным и их пленником, тихо прокомментировал:

– Это значит подъехавший транспорт обнаружил следы засады.

Через мгновение лес наполнился звуками автоматной стрельбы, но вскоре она стихла. Очевидно, стреляли наугад, в разные стороны, не зная, куда направлять огонь.

– Похоже, это не крестьяне, – продолжил командир, понизив голос, – а вооружённые люди. Гражданским тут нечего делать в это время суток.

Прошло не больше минуты, когда внезапно раздался громкий взрыв.

– А вот это уже плохо. – Командир словно комментировал футбольный матч. – Они решили преследовать нас по тропе.

Группа увеличила темп, насколько это было возможно в условиях ночного леса. Спустя некоторое время в небе появились первые признаки рассвета, но опасность не отступала. Им пришлось пересекать открытый участок на склоне горы. Когда они уже почти скрылись в густых зарослях, позади засвистели пули – это боевики открыли стрельбу. Пара веток, срезанных выстрелами, с шумом упала на землю, но разведчики не остановились и продолжили бег.

После изнурительного рывка группа преодолела полкилометра и остановилась у ручья. Командир снова громко свистнул, и бойцы собрались вокруг него.

– Так. Уже светает. – начал он тихим, но решительным голосом. – С пленником мы просто так не оторвёмся. Значит смотрите, здесь открытый участок. Делаем обратную засаду. Чиж, Килиманджаро, – он обернулся к двум бойцам, – займёте позиции на этом берегу. Остальные – за мной, маскируемся на противоположном.

Не прошло и пяти минут, как к ручью вышли преследователи. Они ненадолго осмотрелись, а затем быстро начали перебегать через потоки воды, высоко задирая ноги. Именно в этот момент обороняющиеся открыли огонь. Один из боевиков замертво рухнул в воду, а оставшиеся на берегу попытались спрятаться за укрытиями. Однако, открыв беглый автоматический огонь, они были хорошо видны. И тут уже бойцы, оставшиеся в тылу, внезапно открыли фланговый огонь. Всего за тридцать секунд всё было кончено – наступила тишина.

Пару минут никто не двигался. В наушнике прохрипел голос командира: «13–13». Два разведчика вышли из зарослей, тихо обошли тела, делая контрольные выстрелы, и проверили карманы убитых. Молча собрали документы и две портативные радиостанции. Закончив, они быстро двинулись на противоположный берег, догоняя основную группу.

Второй день они пробирались к федеральным силам, и всё это время Красин присматривал за своим «трофеем» – пленным иностранцем. Периодически он подкармливал его, стараясь поддерживать силы пленника. Руки того были связаны спереди, но он явно не пытался сбежать, хотя возможности, казалось, были.

В предгорьях, где лесная растительность густо оплетала каждый метр, группа часто сворачивала с троп, ступая на торчащие корни, чтобы избежать мин.

На равнине их путь усложнялся размокшим грунтом. Кто-то даже в шутку прозвал это «глиняной войной» – изматывающей и беспощадной даже без противника. Грязь и сырость проникали под одежду, заставляя бойцов дрожать и время от времени ругаться сквозь зубы.

Все страшно устали. Надеясь, что они уже оторвались достаточно далеко, группа вышла из леса и двинулась вдоль просёлочной дороги. К счастью, темнота скрывала их движения. В какой-то момент из-за поворота появились фары автомобиля. В долю секунды разведчики как по команде рухнули в придорожные кусты. Только пленник задержался на миг, но Красин, падая в заросли, одной рукой утащил его за собой. Так и лежали они молча, ни говоря ни слова, пока автомобиль не проехал прочь.

Наступил серый рассвет. Густой, непроглядный туман стелился по земле, скрывая всё вокруг. И похоже, что группа потеряла ориентиры. Никакие GPS навигаторы, в то время еще были недоступны. Через пару часов туман начнет рассеиваться и меньше всего хотелось бы оказаться под недружественными взглядами.

Сделав короткий привал в овраге, командир дал приказ:

– «Килиманджаро», наверх, в наблюдение. Остальным, 10 минут отдых.

Голова бойца с короткой стрижкой и причудливо выстриженными линиями напоминала ананас. Через секунду он взлетел на край оврага и там замаскировался.

Командир группы, ковырялся в обрезке карты и тихо чертыхался. – Похоже, мы заблудились.

Посреди разговора (скорее перешептывания) двух офицеров иностранец поднял голову и тихо сказал:

– Если вам важь’но, то русские солдаты там. И он показал направление в тумане.

Офицеры переглянулись, удивлённые его словами.

– Откуда такая уверенность?

– Там, – повторил устало пленник. – Я чувствую запах soldat, carburant diesel.

Командир недоверчиво фыркнул:

– Ну допустим. (и они начали принюхиваться ничего не улавливая). Но тут местечковых нефтеперегонных мини-заводов в каждом поселке. Как ты можешь быть уверен?

– Ниет. Это русские. Там, запах «ля милитэере руссо» (le militaire russo, Фр.). Запах. Я знать.

– Ляяяя, запах!? – командир хмуро зашипел, – Ты что как собака, запахи чуешь? Ну смотри божевильный. Если что, ляжешь с нами. Я тебе уйти не дам.

Но не понятным образом «трофей» оказался прав, и спустя несколько часов бойцы уже стояли в лагере федеральных сил, принимая горячий душ в специально оборудованной палатке.

– Какое блаженство, просто помыться. – радовался жизни Красин. – Горячая вода, запах мыла, сухое полотенце.

– Не зря твоего иностранца взяли. – поддакнул второй офицер. – У него и впрямь нюх.

1995. Июнь. Моздок

Любой военный аэродром во время боевых действий представляет собой невероятный муравейник. Куча различных служб: военные, милиция, спецслужбы, другие спецпредставители, которые еще специальнее специальных спецслужб. У диспетчеров и комендантов мокрая спина и почти постоянный нервный тик. Кто-то пытается пропихнуть свой борт без очереди, кто-то ищет «потерянные» в кутерьме грузы. Куча полковников меряется «кто главнее и круче». Те, кто поопытнее давно выбили себе жилые блоки подальше от этой кутерьмы и пытаются жить спокойной жизнью, насколько это возможно.

Из соседнего вагончика вышел седой офицер в кожаной летной куртке, матерясь и закрывая дверь на ключ. Вообще, вагончик – это была роскошь по местным меркам. Большинство ютилось в палатках, независимо от званий.

Выйдя из палатки напротив, Красин чистил бесшумную снайперскую винтовку. В какой-то момент они встретились взглядами.

– Чего смотришь? – зло буркнул незнакомец.

Красин не обращал внимания на тон соседа. Мало ли, что. Тут у каждого хватало поводов для нервотрепки.

– Тяжела и неказиста, жизнь заезжего чекиста. – Красин пытался шутить.

– Хм, а с чего взял, что я чекист?

– Ну куртка летная, а штаны от «мабуты» (специальная форма, применявшаяся в спецподразделениях еще с 70-х годов). Так что похоже не чекист-опер, а что-то из «конторского» спецназа. «Альфа» или «Вымпел».

– Ну я смотрю, у тебя штаны тоже от «мабуты». – Бероев, Игорь Михайлович. – представился сосед и протянул руку.

И продолжил, – я так понимаю, ты снайперишь? – он показал на винтовку.

– Работаю помаленьку. – Красин улыбался.

– Ну и как работа?

– Да работа, как работа. Спокойная.

– Спокойная!? – чуть не подпрыгнул на месте собеседник и продолжил, крутя сигарету между пальцев. – Вот именно – Спокойная. А мои как индейцы. На войну мальчишкам захотелось, видишь ли. Бегают, прыгают на эмоциях. А мозги, все равно, как потеряли.

– Забавно. – протянул Красин, – Кто-то солдат-срочников в бой пытается поднять со дна окопа. Страх под контроль взять. А вы, наоборот, своих сдерживаете. Психология, однако.

– Да психология! Если снайпер войдет в раж и начнёт с одной позиции по десять раз стрелять, «пулеметить», то долго не проживет. А я их не для того годами готовлю, чтобы сгорели в секунду. Тут нужна холодная голова.

– И чистые руки, – Красин невпопад дополнил старую чекистскую цитату.

Сосед наискось посмотрел, выкинул окурок и поднялся.

– Ладно. Пойду со своими «Работать» (он выделил интонацией). Думаю, уже отдышались. – Мы после обеда, на пристрелку своих винтовок пойдем. Приглашаю. Присоединяйся.

Красин вернулся в палатку. С «трофеем» они уже бегло познакомились. Звали его Андрей.

Заходя в палатку у Красина, появилось неосознанное ощущение, что Андрей только что отскочил от его ноутбука и вел себя как-то не естественно. Впрочем, с уверенностью сказать, что француз действительно шпионил, он не мог.

– Ну что, помылся?

– О, да. Спасибо.

– Ну рассказывай – кто ты, откуда, почему сотрудничал с бандформированиями?

Разговор получился долгий. Красин варьировал вопросы и интонацию. Ходил вокруг сидящего на табуретке Андре. Открыл для него банку разогретой тушенки. В какой-то момент, когда ему показалось, что француз освоился и начал смелеть – неожиданно забрал тушенку и не объясняя убрал ее на стол, где Андре явно не мог до нее дотянуться. То присел перед ним и пристально смотрел в глаза. То заходил сзади и клал руки на плечи. Вопросы – вопросы. Какие-то из них повторялись. Андре то ерзал на табурете, то настороженно истерично улыбался и, казалось, переставал бояться.

В кратком итоге складывалось следующее. Он родился на Юге Франции. Парфюмерный бизнес родителей трудно было назвать успешным. Увы, не все могут похвастаться работой на Шанель и Диор. Изучал биохимию, медицину. Учеба дольше и дороже чем по любой другой специальности. Денег не хватало. Взял академический отпуск. Нанялся в организацию «Доктора без границ». Наивно надеялся заработать денег. (Или не наивно? Или были другие цели?)

Очень быстро его миссия под Буйнакском была прервана. В одну из осенних ночей к ним пришли неизвестные вооруженные люди. Хорошенько отдубасил и связав, утащили в горы. (Хм, ну это все рассказывают, что так попали в плен. А что там правда еще предстоит выяснить. Пожалуй, придется запрашивать Дагестанских ментов, а заодно и МИД о получавших разрешение иностранцах).

В какие-то моменты, рассказывая о пережитом, Андре впадал в истерическое состояние. Трудно было разобрать то ли он плачет, то ли хихикает. Красин продолжал кружить вокруг него. Андре казалось, что уже весь мир превратился в круговорот. В какой-то момент было ощущение, что его психика отключается и он впадал в ступор, молчал, смотрел в какую-то удаленную точку. Уже ничего не чувствовал.

Красин поймал себя на мысли, что ничего не стоит погрузить его в гипнотический транс. Так они продолжали еще около часа.

Казалось Андре не говорил, а снова и снова переживал прошедшие несколько месяцев.

Он и еще несколько пленников лежали на дне зиндана. Темно. Сыро. Грязно. Через маленькое окошко наверху ямы почти ничего не видно. Психика пыталась найти спасительные уголки в своей памяти. Он вспоминал Отца, учившего его премудростям фармацевтического бизнеса. Он сидел за столом перебирая библиотеку ароматов, запоминал запахи. За окном тянулись бескрайние поля Прованса.

А здесь в горном зиндане все было по-другому. В условиях, когда зрение не сильно помогало, он по привычке ориентировался на запахи. Похоже ночью в маленький аул приехал кто-то новый. Среди запахов овец, бензина, пищевых отходов что-то появилось. Утром его вытащили из ямы и куда-то повели.

В то время кроме традиционных видов деятельности стали появляться новые бизнесы: перегонка нефти на суррогатный бензин, захват людей для выкупа или продажи в качестве рабов. Оказалось, местный Хозяин нашел себе новую нишу – занялся производством синтетических наркотиков. Тут и состоялся его разговор с Андре. Выкуп за него уже явно не приходилось ожидать, а значит перспектива быть рабом оставалась единственным выходом. При таких аргументах реализовать свои знания биохимика в интересах нарколаборатории было лучшим выходом. Долго уговаривать не пришлось.

А дальше такие же серые будни. Но теперь его уже стали сносно кормить. Спать он смог в хлеву, а не в яме. А весной 95-го, когда федеральные войска начали свои действия на равнине и в северных предгорьях, лабораторию приходилось прятать. Во время одного из таких переездов, они и угодили в засаду.

Допрос закончился. Закончился день. А через окно армейской палатки, в свете дежурного фонаря, был виден болтающийся на столбе рельс и привязанный к нему молоток. В армии такими подают сигнал в случае пожара или любой тревоги.

В центре связи Красин связался со своим начальником управления в Москве.

– Так точно, – кричал он в трубку военного аппарата. – Да, тесты закончили. Результаты положительные. Отчеты уже оформляю, привезу с собой. Интересная информация по новым наркотикам, которые боевики делают на месте. Из прикладного – снижают болевой порог при ранении. Новая рецептура. Иностранец оказался очень интересным. Его попридержать бы надо. Кроме того, его бы еще проверить, какого лешего он здесь на самом деле оказался?

– Это все хорошо. Но иностранца срочно вези сюда. Первому нужны какие-то позитивные поводы для улучшения отношений с Западом. На Парад победы прилетал Клинтон. По Иранскому контракту непонятки. Кроме Борис Николаича встречался и с нашей оппозицией. Соображаешь? Это не хороший звоночек. Так что главкому нужны поводы, показать, что он «добрая рука мира» для Запада и по-прежнему внутри страны всех держит в этих своих руках за… ну в общем за одно место. Короче, некогда твоего химика проверять – тащи в Москву.

– Так тут целая проблема найти транспорт до вас.

– Ничего не знаю. Крутись как хочешь. Все, завтра жду. Отбой.

Красин метался среди палаток пытаясь договориться о месте на любом самолете до Москвы. Его постоянно куда-то отправляли, то к диспетчеру, то к старшему офицеру, занимающемуся планированием движения воздушных судов. В очередном месте ему просто нахамили: «Лейтенант, ты что охренел. Тут поважнее тебя люди улететь не могут».

Все это время он таскал за собой Андрэ, которого боялся оставить одного. В конец обозленный он шел среди палаток, задрав воротник бушлата и прикрывая им уши от ветра. На одном из перекрестков этого «городка-муравейника» он, оглядываясь на Андрэ, зацепился плечом с другим офицером, неожиданно откуда-то вынырнувшим. Они чертыхнулись, но тут удивленное лицо Красина расползлось в улыбке: «Серега, Гришагин!?! Ты тут каким боком?»

– Служу отечеству, – дежурно и как-то пессимистично-агрессивно, пробурчал оппонент. – Красин, ты что ли?

– Ну да! Чертовски рад тебя видеть.

– Так, хорош тут на ветру стоять. Пошли ко мне.

Они зашли в огромную палатку размером с барак на целый взвод. Оказалось, что внутри стояла другая палатка размером поменьше.

– Как это вы так? – Красин удивился.

– А вот так. Девиз службы тыла прост: лучше сидеть на жестком ящике с тушенкой, чем в мягком кресле пикирующего бомбардировщика.

Они засмеялись.

– Раздевайтесь и прошу за стол. – хозяин начал выкладывать продукты на клеенчатую скатерть. – А товарищ твой что молчит? Не здрасьте, ни до свидания.

Красин захохотал.

– А это коллега-военнопленный, авантюрист и француз по совместительству.

– Ого! Ну то что он авантюрист, как ты это ладно. А коллега-то он тебе по какой линии? Мы как из Суворовского училища выпустились, я о тебе толком и не слышал ничего.

– Ну это долгая история, – Красин пытался уйти от ответа. – А ты так понимаю, как и планировал в училище тыла пошел?

– Ага. Это вы балбесы-романтики насмотрелись фильмов про десантников, и на подвиги вас тянет. А вот про училища тыла никто агитационных фильмов не снимает. У нас и так конкурс высокий.

Они долго пили и закусывали. В итоге разговор зашел о текущем моменте.

– Прикинь. Этого чудика надо в Москву везти, а я не на один борт пробиться не могу.

– Хмм. – Сергей задумался, подперев голову кулаком.

В дальнем углу кто-то поднялся с армейской койки.

– Ладно молодежь. Слушайте сюда. – Упитанный мужчина лет сорока вышел к столу.

– Значит так. Посажу я вас на борт. – он что-то пожевал со стола. – Этому нерусскому голову забинтуйте.

Все переглянулись и чуть ли не хором спросили: А бинтовать-то зачем?

– Поверьте, старый прапорщик знает, что делает. – он подергал кожаными тапочками по деревянному настилу. – Это чтобы он не болтанул по-своему случайно.