Текст книги "Учитель и Ротвейлер (СИ)"

Автор книги: Константин Исмаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

  – Здравствуйте, – сказал Вадим Анатольевич, – вы доктор?

  – Нет, я маляр, – хладнокровно отвечал крепыш.

  – Слушайте, – сказал Учитель, – там у меня раненый в машине. Подкрасьте его, хорошо?

  – Ну, давай посмотрим, – согласился крепыш.

  Подойдя к машине и кинув беглый взгляд на Ротвейлера, он присвистнул.

  – Ни хера себе, – коротко бросил он, доставая откуда-то папиросу. – Это кто ж его так?

  – Не знаю, – признался Вадим Анатольевич, – в лесу нашел. Я бегаю по утрам. Поселок Пыжи – знаете...

  – Знаю, знаю, – сказал врач, подозрительно присматриваясь к Вадиму Анатольевичу, – рановато вы бегаете...

  Вадим Анатольевич развел руками, как будто был виноват в этом.

  – А вы знаете, – продолжал доктор, – у нас ожогового-то нет. И, кроме того, ему операция нужна. И переливание. И еще... Короче, его в Москву надо. Или хотя бы в Шатуру...

  – Ну сделайте же что-нибудь, – попросил Вадим Анатольевич. – Ведь он может умереть.

  – Не слепой – вижу, – подтвердил доктор. – А что я сделаю? – спросил он сам себя, принимая буддийский вид.

  Вадим Анатольевич растерянно посмотрел на доктора. Потом вдруг что-то вспомнил, полез в карман.

  – Вот, возьмите, – сказал он, доставая бумажник Ротвейлера.

  – Ого! – бросил врач. – Нет, это много, – проговорил он через пару секунд. – Заберите. Нет, подождите. Его же в Москву надо. Так... Раз, два. Заберите. Впрочем, ему там может понадобиться. Так... Хватит. Уберите, говорю я вам! – Голос его стал сосредоточенным и решительным.

  – Значит, так, – продолжал он. – Сейчас я оказываю первую помощь и срочно отправляю его в Москву, в Склиф. Время – деньги. – Он приоткрыл дверь и крикнул внутрь:

  – Носилки! Марь Тихоновна! Да живее пошевеливайтесь!

  Через две минуты Вадим Анатольевич с врачом при помощи Марьи Тихоновны грузили Ротвейлера на носилки.

  – Здоровый какой, – с удовлетворением говорил врач, щупая пульс Ротвейлера. – Ну, даст Бог, выживет. Не такие выживали.

  Они отнесли Ротвейлера в приемную.

  – Ну, все, – сказал врач, – теперь не мешайте. – Марь Тихоновна! Давайте-ка срочно... Ага. И вот еще что... Да. Так, так. Да не так же... Эх, черт... Живет, зараза!

  – Давайте, я помогу, – предложил Вадим Анатольевич.

  – Не надо, – сурово сказал врач. – Через пару часов заедьте узнать, как дела. Все, езжайте. Нет, подождите. Я должен записать вашу фамилию. Паспорт есть?

  – Есть, – кротко сказал Вадим Анатольевич.

  – Давайте.

  – Заберите, – через несколько секунд сказал врач, возвращая паспорт, – ну все, езжайте, – он махнул рукой.

  – Машина не нужна? – спросил Вадим Анатольевич. – Если в Москву...

  – Нет. Машину организуем... Все, езжайте, видите, у меня дел невпроворот!

  Медленно Вадим Анатольевич вышел из больницы и сел в машину.

  Над горизонтом на востоке засветилась рыжая полоса. Занимался день. Выпущенные Василием Ивановичем Жбановым из застенков жители Пыжей встретили возвращающегося Вадима Анатольевича как героя. Тут только, между прочим, он узнал об устроенных Ротвейлером художествах.

  – Труп-то хорошо утопил? – поинтересовался дедушка Жбанов, здороваясь с Вадимом Анатольевичем за руку. – Эх, с машиной вместе надо ведь было... Промашку дал. Ну, ничего. Мы сейчас ее схороним, а к ночи утопим в другом озере. Так даже лучше выйдет – искать сложнее будет. Никто тебя не видел?

  Протрезвевший за время сидения в подвале и потому особенно злой Васенька, напротив, предлагал машину взорвать, а особняк облить бензином и поджечь.

  – А ментам скажем, что было самовозгорание, – цедил он, недобро прищуривая глаза.

  Увидев такие настроения и поняв, что лучше не волновать народный гнев рассказами об отвезенном в больницу Ротвейлере, Вадим Анатольевич ограничился малоконкретными «угу» и фразой о том, что все в порядке. Что именно в порядке, он объяснять не стал, сославшись на сильную усталость и утомление после схватки с Ротвейлером. С трудом уговорив пыжовцев не сжигать пока особняка, так как, де, он может еще пригодиться, и еле отделавшись от дедушки Жбанова, настойчиво предлагавшего свою помощь в заметании следов, он поблагодарил всех за доверие и сказал, что ему нужно немного поспать. После чего, оставив гудящих как улей пыжовцев обсуждать события, удалился к себе домой.

  Однако, придя домой, ложиться спать он не стал, а вместо этого, напротив, снова ушел в лес. Пройдя тем же маршрутом, что и несколько часов назад, Вадим Анатольевич опять вышел к тому месту, где он нашел раненого Ротвейлера.

  На месте происшествия Вадим Анатольевич подобрал свои гантели и ружье Ротвейлера, и некоторое время ходил между деревьями, качая головой. Потом, наконец, он развернулся и вернулся обратно в поселок.

  Придя к себе, он обнаружил, что около его калитки со стороны улицы мнется Николай, старик Крематоров и еще кое-кто из посельчан. Вадим Анатольевич открыл калитку и впустил их.

  Николай долго мялся, не хотел говорить, ковырял носком сапога гравий, копался пятерней в волосах, потом, наконец, решился.

  Набрав побольше воздуха, он выдавил:

  – Анатольич... Ты это... Ты, конечно, молодец... Но, вообще, знаешь... лучше тебе, наверное, пойти сдаться, – и, как будто боясь, что его перебьют, быстро продолжил:

  – Может, тебя вообще отпустят! Он же бандит был! Мы все подтвердим, правда, Крематорыч?

  Старик Крематоров согласно закивал головой.

  – А может, условный срок дадут, – говорил Николай. – Мы все скинемся, адвоката тебе хорошего сообразим... А то, понимаешь, дружки его – они же весь поселок сожгут... Лучше уж, чтобы кто-то один, – тут он как будто спохватился, что сболтнул лишнее, и замолчал.

  – Я подумаю, – сказал Вадим Анатольевич с совершенно серьезным лицом.

  – Подумай, а! Но мы тебя не неволим. Ты пойми... И вообще... – тут Николай потерял нить мысли, безнадежно махнул рукой, и парламентеры стали уходить.

  – Н-да, – сказал сам себе Вадим Анатольевич, закрывая калитку.

  Он вошел в дом, переоделся и пешком пошел прогуляться в Перхуново, до больницы. Джипом Ротвейлера он решил больше не пользоваться.

  Шел Вадим Анатольевич неспешно, любовался видами осенней природы средней полосы, и потому путь до Перхуново занял у него часа три, и даже с минутами.

  В больнице он разыскал ночного доктора, которого, оказывается, звали Сашей, Александром Владимировичем. Тот пребывал в жизнерадостном настроении.

  – Все нормально, – оптимистично сказал он Вадиму Анатольевичу. Я его подлатал, реанимобиль забрал его в Москву, в Склиф.

  Вадиму Анатольевичу было интересно, откуда Саша взял здесь реанимобиль, но он сдержался и не стал спрашивать.

  – У меня там знакомый работает, так я его попросил присмотреть, – продолжал рассказывать Саша. – Сегодня же его прооперируют, думаю, выкрутится. Во всяком случае, шансы велики. Да это что, – он махнул рукой, – подумаешь, картечь в кишках! Вот мне знакомый случай рассказывал, – привезли к ним одного молодца, сына какого-то преступного авторитета. Его по ошибке вместо отца вместе с приятелем из автоматов расстреляли. Машина у них была бронированная, так они до нее добежать не успели. Причем приятель погиб, а этот парнишка, сын который, прикинулся мертвым. Ему тоже досталось. Так его еще менты после отхреначили дубинами – думали, что пьяный. В общем, привозят его: пуля в сердце – в сердце! – с нажимом повторил он, – пуля в печени, еще одна в кишках, одна в легком и одна в плече. Всего пять пуль. И что вы думаете? Выжил, бродяга! – Саша победно прицокнул языком, не в силах скрыть своего восхищения беспредельными возможностями человеческого организма. – Тот парнишка спортсменом был, кикбоксером, – продолжал он. – Ваш тоже на спортсмена похож. Вот вы говорите, что в лесу его нашли, так? – как бы невзначай спросил он Вадима Анатольевича.

  – Да, – сказал Вадим Анатольевич.

  – Я вот думаю, – сказал Саша задумчиво, – может, его вывезли?

  – В смысле? – не понял Вадим Анатольевич.

  – Ну, бандиты. Знаете, как людей в лес вывозят?

  – Не знаю, – признался Вадим Анатольевич.

  – Для обработки, – пояснил Саша. – Должника там, или конкурента. Или пацана из вражеской группировки. Парень ведь у вас явно непростой, – продолжал он, явно надеясь получить от Вадима Анатольевича больше информации.

  – Александр Владимирович! – крикнули женским голосом сзади. – Вас тут Бабаев срочно требует!

  – Иду! – откликнулся Саша, без особого энтузиазма, впрочем. – Ну, ладно, – сказал он Вадиму Анатольевичу. – Надо идти. Так вы попозже заходите, – ближе к вечеру. Тогда уже и информация будет.

  – Спасибо, – сказал Вадим Анатольевич.

  – Не за что! – уже поворачиваясь, крикнул Саша и, паруся халатом, побежал по ступеням к дверям.

  – До свидания, – сказал Вадим Анатольевич широкой Сашиной спине и вышел с территории больницы.

  Он решил прогуляться по поселку, зашел в столовую, а после, проходя мимо отделения милиции, неожиданно для себя столкнулся с Николаем. Николай повел себя странно: он сделал вид, что не узнал Вадима Анатольевича, отвел глаза, нахохлился, быстрым шагом дошел до угла ближайшего дома, завернул за него и скрылся.

  Вадим Анатольевич с удивлением посмотрел ему вслед. Он почесал в затылке, потом лицо его вдруг помрачнело. Он остановился, и казалось, что он обдумывает какую-то неприятную мысль. В конце концов он хлопнул себя по карману. Карман издал глухой звук. Вадим Анатольевич приподнял брови и засунул два пальца в карман. В кармане лежал бумажник Ротвейлера. Вадим Анатольевич вытащил его и раскрыл, и сразу же быстро засунул опять глубоко в карман.

  Результатом этих загадочных манипуляций стало то, что Вадим Анатольевич в Пыжи возвращаться не стал. Вместо этого он сел на электричку и уехал в Москву.

   Приехав на Казанский вокзал, Вадим Анатольевич поменял доллары Ротвейлера на рубли и снял номер в гостинице «Ленинградская». Номер был довольно дорогой, но Вадим Анатольевич рассудил, что Ротвейлер на него не обидится. Кроме того, он зашел в универмаг «Московский» и купил там зубную щетку, пару белья, носки, брюки и кепку. Вечером Вадим Анатольевич навестил НИИ имени Склифосовского и там, после долгих выяснений и расспросов, узнал, что Ротвейлер действительно был привезен днем, прооперирован, и что, вроде бы, операция прошла успешно.

  – Состояние пока тяжелое, но стабильное, – сообщил Вадиму Анатольевичу пожилой очкастый врач, потирая руки. – Больше пока ничего конкретного сказать не могу. А вы ему кто?

  – Товарищ, – солгал Вадим Анатольевич, отводя взгляд в сторону.

  – А-а, – вежливо-равнодушно протянул хирург. – Заезжайте дня через два. Или звоните.

  – Хорошо, – согласился Вадим Анатольевич. – До свидания.

  – До свидания, – басом прогудел хирург и ушел по своим делам.

  Ротвейлер неделю проболтался между жизнью и смертью, перенес четыре операции, но в конце концов его молодой и здоровый организм победил старуху с косой: Ротвейлер пошел на поправку. На восьмой день, он, хотя и лежал еще под капельницей, уже мог слушать анекдоты, правда, смеяться еще не мог – было больно.

  На десятый день Ротвейлера снова навестил Вадим Анатольевич.

  – Ну, как вы себя чувствуете? – спросил он, присаживаясь на стул рядом с койкой.

  – Мне хочется танцевать, – буркнул из-под бинтов Ротвейлер. Он не вполне еще отошел после ударной дозы болеутоляющего, но, тем не менее, Вадима Анатольевича узнал.

  – А, это вы, – сказал он.

  – Я рад, что вы идете на поправку, – сказал Вадим Анатольевич. – Доктор говорит, дней через десять сможете ходить. Да, кстати, – вспомнил он. – У меня тут ваш бумажник... – он полез в карман. – Кое-что пришлось истратить, но оставшиеся деньги возвращаю, – и он показал бумажник Ротвейлеру.

  – Не надо, – просипел Ротвейлер, поддаваясь порыву, – ты меня спас. Возьми себе. Нет. Подожди. – Вадим Анатольевич молча наблюдал, как в душе Ротвейлера борется жадность с благородством. Жадность победила, Ротвейлер выпростал руку и быстрым движением схватил бумажник.

  – Тут без лавешек не пукнешь нормально, – сварливо объяснил он. Потом подумал, вздохнул, отделил часть денег, протянул Вадиму Анатольевичу. – Вот, возьми.

  – Но, может быть, они вам нужны? – возразил Вадим Анатольевич.

  – Бери, бери, – сказал Ротвейлер и отвернулся, чтобы не видеть, как Вадим Анатольевич будет брать деньги.

  Вадим Анатольевич пожал плечами и положил деньги в карман.

  – А что все-таки с вами случилось? – спросил он, меняя тему.

  Глаза Ротвейлера сделалось задумчивыми.

  – Мужики, – попросил он двух больных, смотревших маленький телевизор, – а вы не могли бы прогуляться? Мне с другом поговорить надо.

  Те неохотно встали и направились к двери палаты.

  – Отдельную палату надо бы, – сказал Ротвейлер, когда больные ушли, – да у них тут все переполнено. Народ бьет друг друга почем зря. А ты не проболтаешься? – подозрительно спросил он Вадима Анатольевича, блеснув глазами из-под бинтов.

  – Падла буду, – с совершенно серьезным видом заверил Вадим Анатольевич.

  Ротвейлер закудахтал, потом заперхал, а потом застонал.

  – Ой, бля, больно-то как, – пожаловался он. – Не смеши меня больше... Слушай.

  И Ротвейлер зловещим полушепотом рассказал Вадиму Анатольевичу, что случилось с ним в ту ночь в лесу.

  По его словам выходило, что на него напал динозавр.

  Но началось все с того, что вышедший, как мы знаем, на поимку свидетелей Ротвейлер нашел под деревом крупный кусок золота. То, что это золото, Ротвейлер понял сразу, несмотря на темноту: у него был некоторый опыт по этой части. Самородок был очень большой, с человеческую голову, и такой тяжелый, что Ротвейлер всерьез стал обдумывать возможность приехать за ним на джипе или тракторе.

  Конечно, найдя золото, Ротвейлер был очень приятно удивлен и обрадован. И лишь когда первая эйфория прошла, Ротвейлер задумался о том, что золото не может просто так валяться где попало. И в этот-то момент и появился динозавр.

  Между прочим, Ротвейлер утверждал, что динозавр напал на него сверху. Ротвейлер услышал какой-то шум, треск ломающихся веток, какой-то странный шелест и свист, и тут тварь размером с крупного слона обрушилась на землю и принялась шипеть на Ротвейлера.

  Безусловно, Ротвейлер был сильно шокирован.

  По словам Ротвейлера, зверь был злющий, зубастый и страшный до одурения.

  У Ротвейлера даже мелькнула шальная мысль, что тварь поставлена здесь для того, чтобы охранять золото, но времени на дальнейшие размышления не было, Ротвейлер сдернул ружье с плеча и выстрелил почти в упор.

  И тут, по словам Ротвейлера, случилась невероятная вещь: картечь якобы отскочила от шкуры зверя, не нанеся ему не малейшего вреда, и полетела обратно, поразив Ротвейлера в живот, а дальше был огонь, боль, и больше Ротвейлер ничего не помнил.

  – Надо эту гадину изловить, – мрачно заключил Ротвейлер. – Слушай, а ты не знаешь, в тех местах никаких секретных военных лабораторий нет? Доэкспериментировались, бля. И так не народ, а сплошные мутанты. Вот выйду, займусь этим. Между прочим, представляешь, сколько западные зоопарки за такую тварь отвалят, – закончил свой рассказ Ротвейлер.

  – Гм, – сказал Вадим Анатольевич. – Извините за не очень тактичный вопрос, а не находились ли вы в тот день под воздействием наркотических препаратов?

  Ротвейлер снова попробовал засмеяться, но у него ничего не вышло.

  – Не веришь, значит? – проговорил он, отдышавшись. – Правильно. Я пошутил. От скуки, знаешь, еще не такое придумать можно. Засаду на меня устроили: подстрелили, потом облили бензином и подожгли.

  – Кто?

  – Ангелы в пальто. Все-то тебе надо знать! – хмыкнул Ротвейлер. – Знаешь поговорку: меньше знаешь, лучше спишь, – прибавил он.

  – Это верно, – согласился Вадим Анатольевич.

  – Так что ты заходи, – сказал Ротвейлер, давая понять, что аудиенция окончена, – а то скучно здесь, действительно. А сейчас извини, я спать буду.

  – До свидания, – сказал Вадим Анатольевич, вставая со стула.

  – Пока, – отозвался Ротвейлер и отвернулся к стене.

  Выйдя из института, Вадим Анатольевич поехал в гостиницу, заперся в номере и безвылазно просидел там до вечера. А ближе к ночи он вышел из номера, спустился на лифте вниз, вышел на улицу и взял такси до Пыжей.

  Ехать из центра Москвы в поселок Пыжи на ночь глядя сначала никто не хотел, но когда Вадим Анатольевич предложил очередному водителю почти все деньги, великодушно оставленные ему Ротвейлером (за исключением пятидесяти долларов на карманные расходы), тот, наконец, согласился.

   В Пыжи Вадим Анатольевич прибыл уже глубокой ночью, и потому никто из посельчан его не видел. Он вошел в дом, не зажигая света (Вадим Анатольевич хорошо видел в темноте) достал из-под кровати старый потертый рюкзак, куда стал складывать книги и какие-то вещи, которые он извлекал из самых неожиданных мест. Когда рюкзак наполнился, Вадим Анатольевич взял его на плечо и вышел на двор. Рюкзак он оставил на крыльце, а сам пошел к сараю. У сарая он огляделся, затем достал ключ и отпер железную дверь.

   Внутри сарая была густая чернильная чернота. Вадим Анатольевич ощупью извлек откуда-то гвоздодер и, стараясь не шуметь, принялся отдирать доски, составлявшие пол сарая. Отодрав доски, он отложил гвоздодер, взялся за саперную лопату и принялся рыть в земле яму.

   Работал он часа три не разгибаясь; вследствие этого яма получилась довольно глубокая. Закончив, он вылез из ямы, отставил лопату, отряхнул руки и колени и сдернул мешковину, прикрывавшую нечто в углу сарая. Под мешковиной оказался штабель из каких-то предметов, размерами и формой больше всего напоминавших очень корявые кирпичи. Вадим Анатольевич принялся кидать их в яму. Предметы падали с глухим металлическим стуком; перекидав все, Вадим Анатольевич добавил к лежащему в яме свои гири и гантели.

   После этого он засыпал яму, и, утрамбовав как следует землю, обмотанным тряпкой молотком приколотил на место доски. Пол в сарае он тщательно подмел, и, уничтожив все следы, вышел из сарая и запер его. Затем взял с крыльца свой рюкзак и тихо вышел через калитку в лес.

   Отойдя от Пыжей километра на полтора, он остановился. Он снял рюкзак, положив его на землю.

   И тут Вадим Анатольевич сбросил маску.

   Его настоящее лицо проглянуло на секунду, как выглядывает... Нет, конечно, не лицо злодея из окна почтенного буржуазного дома. Но это все же было совершенно, совсем другое лицо.

  Он заложил указательные пальцы обеих рук в рот и присел на корточки. Со стороны могло показаться, что он пытается свистнуть, однако звука, по крайней мере, слышимого человеческим ухом, не было. Однако кто-то Вадима Анатольевича все же услышал.

   Над головой Вадима Анатольевича раздался тихий звук, больше всего напоминающий эхо большого колокола, затем шипение, затем какое-то хлопанье, потом с елей посыпалась хвоя, и на прогалину перед сидящим на корточках Вадимом Анатольевичем опустился тот самый динозавр, про которого ему рассказывал Ротвейлер.

   Ротвейлер не шутил: все, о чем он рассказал, было правдой. Но Ротвейлер все-таки был кем угодно, но только не дураком, и знал, что в такую правду никто не поверит; поэтому он посчитал, что может безо всякого риска рассказать ее Вадиму Анатольевичу. А держать ее в себе Ротвейлер больше не мог – слишком уж она, так сказать, не лезла ни в какие ворота. Правда, для смеху он окрестил зверя динозавром, но на самом деле это был дракон.

  – Значит, говоришь, подарочек приносил? – задумчиво произнес Вадим Анатольевич, глядя на дракона. – А тут этот малый. Да?

  Дракон мягко запрыгал на пружинистых лапах вокруг Вадима Анатольевича, выражая свою радость от встречи, и на Вадима Анатольевича обрушился дождь из коры, веток, хвои и еловых шишек. Глаза дракона светились густым золотистым светом.

  – Все это, конечно, замечательно, – проговорил Вадим Анатольевич, – но теперь нам придется расстаться немного раньше положенного.

  Глаза дракона стали оранжевыми. Он остановился.

  – Здесь становится шумно, – пояснил Учитель. – Поэтому нам придется расстаться. Теперь тебе придется идти вперед самостоятельно. Вот что я хотел тебе сказать.

  В глазах дракона зажглись красные искры, похожие на раздуваемые потоком воздуха угли.

  – Да, а что ты хочешь, – сказал Вадим Анатольевич, – нам приходится отвечать за свои поступки. И, тем более, я почти всему тебя уже научил. Остальное постигнешь из практики. Ты уже не раненый детеныш, каким я тебя подобрал. Ты, собственно, почти уже взрослый.

  Дракон наклонил голову и тихо загудел.

  – Я понимаю, мне тоже жаль, – сказал Вадим Анатольевич. – Но помни одну вещь: всяческую тварь, земную или небесную, можно изловить. Да только не дракона, который взмывает в небо вместе с ветром и возвращается на землю с дождем! Не забывай об этом. Прощай.

  Глаза дракона погасли. Он издал очень красивый звук, похожий на органный аккорд, уперся когтями в землю, подпрыгнул, взмахнул крыльями и исчез.

  Вадим Анатольевич вздохнул. Это был его семнадцатый дракон, с тех пор, как он нашел перстень Учителя. Собственно, перстень был больше ему не нужен – пришла пора заниматься другими делами. Он достал из нагрудного кармана застиранной защитной рубашки перстень, грубовато сделанную вещицу серого металла, разжал пальцы. Перстень бесшумно упал в хвою под ногами и исчез. Кто-нибудь когда-нибудь найдет его снова, подумал Вадим Анатольевич. Но это будет не сегодня. И не здесь.

  Он постоял немного, затем поднял свой рюкзак, закинул его за спину и пошел вперед. В Пыжах он уже не появлялся и о его судьбе больше ничего не известно.

  Что же касается Ротвейлера, то о его судьбе известно следующее.

  В одном из декабрьских, того же года, номеров «Московского Комсомольца», в рубрике «Срочно в номер» появилась заметка под названием:

  «Криминального авторитета взорвал сумасшедший».

  Дальнейший текст гласил:

  "Еще одно убийство преступного авторитета произошло в среду вечером на улице Вучетича. Преступный авторитет Евгений Петухов, известный под кличкой Ротвейлер, был взорван брошенной в него гранатой в тот момент, когда он садился за руль собственного автомобиля. Как сообщили нам в УВД Северного округа, 46-летний Петухов принадлежал к Измайловской преступной группировке и являлся одним из наиболее жестоких и изощренных бандитов в криминальном мире столицы. Он находился в розыске с сентября этого года, с того момента, как была разгромлена его бригада. В ноябре он был задержан, но вскоре отпущен под подписку о невыезде. По показаниям свидетелей, убийца, на которого потерпевший не обратил никакого внимания, приблизился к нему на расстояние около пяти метров, после чего достал из кармана гранату и метнул в свою жертву. Авторитет, изрешеченный осколками, по-видимому, погиб мгновенно. Три человека, находившиеся в момент происшествия в непосредственной близости от точки взрыва, госпитализированы, причем один из них – с инфарктом. Каким-то чудом не пострадавший и скрывшийся с места преступления убийца был задержан уже через несколько часов. Им оказался нигде не работающий и состоящий на учете в психоневрологическом диспансере 28-летний москвич Иван Горемыкин. Задержанный пока не дал внятных показаний о мотивах убийства. Оперативники прорабатывают версию, могло ли это убийство быть заказным на почве криминальных разборок. Адвокат погибшего, однако, убежден, что это убийство, скорее всего, является политическим, так как Петухов собирался баллотироваться на предстоящих выборах в Думу.

  Интересно, что на теле жертвы был обнаружен поддельный паспорт на имя Ройнберга Льва Исааковича – под этим именем Ротвейлер, видимо, намеревался скрываться от органов следствия. На квартире, которую погибший авторитет снимал тут же, на улице Вучетича, оперативниками был обнаружен целый арсенал. Так, были изъяты: два пулемета Калашникова и патроны к ним, три почти новых гранатомета «Шмель», баллон с нервно-паралитическим газом, и даже портативный зенитно-ракетный комплекс".

  Надо сказать, что на квартире у Ротвейлера нашли еще несколько интересных вещей. В частности, среди них были: сеть, сплетенная из тонкого стального троса, спецкостюм для работы в условиях высоких температур, несколько огнетушителей и компьютерная распечатка малоизвестной даже среди специалистов-синологов монографии средневекового китайского ученого Юй Шуня(1) под названием «Воспитание дракона». Откуда она взялась у Ротвейлера и зачем ему понадобилась, так и осталось загадкой. Впрочем, в газете обо всем этом не было ни слова.

  (1) Имя и фамилия китайского ученого изменены.