Текст книги "Фантастика Энерджи. Коррозия Бесконечности"

Автор книги: Константин Игнатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Грета легонько постучала пальцем по своему кулону. Сканер тут же погас.

– Что, есть? – завибрировал в черепе голос Седобородого.

– Есть.

– Сколько?

– Одна.

– Ну понятно. Штуковина дорогая. Десятками их не раздают. Снимай. Я обожду. Только осторожно. Смотри, не повреди ихаппарат. Он нам еще пригодится.

Крепление псевдожетон Бора имел усиленное. Все правильно. Мини-комп – вещь суперценная; потеряешь – голову потом отвернут. Грета попыталась отвинтить застежку штатным способом. Бесполезно. Держалась намертво. Груня психанула, вырвала жетон вместе «с мясом». Она надеялась, что « ихаппарат, который еще пригодится», при столь радикальном вмешательстве в гардероб Бора не пострадал. На груди у сержанта, над левым карманом, теперь зиял кратер, в глубине которого просматривалась синеватая ткань бронежилета.

Наемница отнесла вражескую жэгээску в другой конец комнаты, чтобы хитрая штуковина не стала невольным свидетелем допроса сержанта. Несомненно, Бор общался со своим мини-компом, точнее, с хозяевами через мини-комп посредством виброзвука. А ВЗ, как известно распространяется всего лишь на один метр.

Только одну деталь утаила Грета от Седобородого. Но деталь чрезвычайно пикантную. Догадливая девушка обшарила веерным сканером не только сержанта, но и себя. И – вот же блин! – обнаружила в своей экипировке, помимо кулона, еще одну жэгээску – в пуговице на воротнике, возле самого горла. А утаила сию подробность наемница от пилигрима потому, что терялась в догадках относительно принадлежности скрытого мини-компа. Кто ей подсунул очередную забаву миллиардеров? Может, лишняя у кого завалялась? Но у кого? У Спейсмониторинга землян? Или у внутренней разведки шаков? А может быть, у грацев, черт побери, или у самих чужаков? Если запасная ЖГС – вещица от СССМ (что наиболее вероятно), то почему о ней умолчал Седобородый? На этот вопрос имелся весьма каверзный ответ (вернее, такой ответ можно было теоретически предположить): потому что ЖГС – боевая. Идеальное оружие для устранения агентов, вдруг ставших ненужными. Допустим, Грета неожиданно выйдет из-под контроля разведки, решится кому-то что-то разболтать по ходу операции? А?.. Надо же ей в таком случае заткнуть рот; заткнуть дистанционно, не покидая теплого кабинета: стоит нажать на кнопочку секретного пульта – и вдаль умчится убийственный сигнал. Груша слышала, что боевая ЖГС способна на волне модифицированного особым образом виброзвука заслать в мозг такую абракадабру, что не только шарики за ролики заедут, а вообще, финиш: серое вещество сварится всмятку. Но знала диверсантка и другое (обучали на спецкурсах): боевая ЖГС не может быть использована для связи. И наоборот: переговорным устройством не убьешь. У них принципиально несовместимые схемы. Кулон на груди – терминал связи, совмещенный с генератором мирного ВЗ. Стало быть, кулон безопасен. А вот пуговица – не известно. Значит, нужно убрать ее подальше от мозга. И ничего не говорить об этом до поры до времени резиденту СССМ. Пусть думает, что ситуация под контролем.

Так Груша и поступила. Срезала ножом супердорогую пуговицу, аккуратно завернула ее в носовой платочек, чтоб не повредилась при ходьбе, и сунула сверток в небольшой карман-пистон, расположенный на голяшке ботинка. Место очень удобное – вещица всегда при себе и в то же время расположена от головы на расстоянии больше метра, то есть мозг вне досягаемости для ее излучения. Отлично!

Девушка еще раз осмотрелась. Ничего не забыла? Нет.

Всё! Можно приступать к допросу. Дело за грехенами.

Термостатическая колба в ранце командира, конечно же, нашлась. Проныра-пилигрим опять оказался совершенно прав.

– Ну-с, приступим, – сказала сама себе Грета на манер хирурга-патологоанатома, решившего вскрыть труп.

Она натянула на руки изолирующие перчатки; выдвинула из шлема маску противогаза; застегнулась на все пуговицы и молнии, которые только имелись в ее костюме. Грехены – создания вредные. Шуток не любят. С ними нужно поаккуратней.

Содержание биоконтейнера – угловато-квадратной колбы – порадовало Грету строгим казарменным порядком. Лаборанты шаков постарались от души – потрудились над укладкой букашек с кропотливостью парикмахеров, колдующих над классической прической. Полудохлые или, лучше сказать, полуживые грехены выстроились в ровные шеренги, будто солдаты на торжественном параде. Один к одному. Похоже, их даже по росту подобрали. Каждое насекомое покоилось в небольшом индивидуальном углублении крыльями вверх – так, чтобы его удобно было доставать при помощи пинцета. Поверх ячеек-усыпальниц клубился жидкий парок консервирующего газа. Наружу, из-под крышки, он не вырывался, так как был намного тяжелее воздуха. Слава Богу. Груня вдруг представила себе, что случилось бы, если б газ улетучился, и вся ядовитая свора разом вырвалась на свободу. Впрочем, особенно долго внутренним интерьером биошкатулки наемница не любовалась. Напротив, произвела отбор живого правдосказа с максимальной оперативностью. Быстро подцепила зажимом за крылышки крайнего грехена и тут же захлопнула крышку.

Выловленное из газа насекомое девушка любовно подсадила сержанту на шею, в область сонной артерии. Затем подумала-подумала и оборвала у букашки крылья – так, на всякий случай. Только после этого с облегчением вздохнула. Теперь можно было убрать щиток противогаза.

Ждать результата пришлось не долго. Не успели истечь и пятьдесят пять секунд, как кровопивец жадно впился в человеческую плоть.

Девушка мысленно похвалила себя за то, что оторвала грехену крылья. Предосторожность при демонстрируемой особью прыти отнюдь не лишняя.

А уже через пару минут сержант Бор очнулся ото сна: усиленно заморгал ресницами, удивленно вылупился на Грету.

– В чем дело, Груша? Что произошло? Я опять ранен?

В глазах командира диверсантке почудилась искорка сумасшествия – пока еще слабенькая, но явно набирающая силу. Девушка непроизвольно отодвинулась чуть подальше от сослуживца.

– Все в порядке, командир. Тебя немного зацепило. Лежи тихо. Не дергайся. Я обработаю раны. Но предварительно мне нужно кое-что выяснить.

– Что?

Далее Грета старательно озвучивала для раненного сержанта вопросы Седобородого – произносила их будто от себя. А ответы переводила шепотом обратно – резиденту СССМ.

– Зачем наша команда ищет арсенал ПК-33?

– Чтоб нейтрализовать ОСУ, – не моргнув глазом ответил Бор.

– Отключить или разрушить? – уточнила Грета.

– Разрушить. А если не получится, то хотя бы отключить.

– Что ты должен сделать после этого?

– Немедленно сообщить о нейтрализации ОСЫ в Ставку Главнокомандования.

– Каким образом?

– Отстучать кровограмму.

«Кровограмму! – присвистнула про себя Грета. – Вот это сюрприз!»

Диверсантка сразу припомнила сведения по опытам некоего Клива Бакстера, который проживал в Соединенных Штатах Америки и проводил свои научные эксперименты еще в двадцатом веке на старушке Земле.

Если коротко, то суть опытов исследователя из далекого прошлого заключалась в следующем.

Бакстер являлся специалистом по детекторам лжи. Однако ему почему-то взбрело в голову провести эксперимент с домашними растениями. Он присоединил к одному из них датчики полиграфа, а затем полил зеленый росток водой. В ответ контрольная аппаратура зафиксировала экстремум показаний, напоминающий регистрацию сильных человеческих эмоций. Далее исследователь решил проверить, как растение будет реагировать на повреждение листвы или ствола. Небольшое деревце тут же выдало на самописец порцию страха. Причем откликалось оно не только на прямое физическое воздействие, но даже на малейший безмолвный намек, на задумку ученого об очередной экзекуции. То есть фактически деревце улавливало мысль об агрессии, подтверждая тем самым, наперекор ортодоксальным научным теориям, материальность самой мысли.

Следующие эксперименты Бакстер провел с лейкоцитами человеческой крови, для чего поместил кровь донора в отдельный сосуд. Сосуд под наблюдением ассистентов Бакстера увезли на достаточно большое – в несколько километров – расстояние от индивида, у которого взяли кровь. Самого донора подвергли различным несложным испытаниям. Одновременно исследователи наблюдали за поведением кровяных клеток, изолированных от тела. На протяжении всех опытов велся самый жесткий хронометраж событий.

Выяснилось, что когда испытуемый субъект сталкивался с каким-нибудь внешним раздражителем (вызывающим, например, боль), лейкоциты мгновенно реагировали на воздействие, будто находились в данный момент в жилах того самого индивида, а не за сотни километров от хозяина. Причем от увеличения расстояния между донором и сосудом результаты опытов не менялись. Бакстер столкнулся с необъяснимым феноменом! Связь между индивидом и кровью была в буквальном смысле неразрывная, одномоментная. Для доказательства абсолютной мгновенности прохождения сигналов между донором и его лейкоцитами исследователь планировал поместить пробирки с отобранными клетками на космический аппарат, летящий к Марсу, и заморозить их до начала эксперимента. Затем, после разморозки, аппаратура должна была снять показания следящих приборов и передать их на Землю, чтобы сравнить по времени зафиксированные всплески эмоций в пробирках с моментом воздействия раздражителей на реципиента.

Но опыты, как это часто бывает, засекретили, и об их конечных результатах ничего конкретного не известно. Говорят, что подобные исследования проводились тогда же и в СССР, но там все научные открытия скрывались еще жестче.

Кроме всего прочего, Бакстеру удалось установить, что незримую связь между разделенными частицами крови нельзя ничем экранировать. Иными словами, в информационном плане отобранные образцы всегда составляют одно целое с изначальной биологической особью.

Не случайно многие религиозные течения и конфессии категорически запрещают своим последователям сдавать кровь в медицинские учреждения или принимать ее от них. Бывают случаи, когда люди – истово верующие – умирают, но не разрешают врачам переливание чужой крови. И, объективно говоря, они правы. Такое решение основано на глубоком знании. Ведь, принимая чужую кровь, мы фактически впускаем в себя другого человека, который способен поддерживать непрерывную связь со своим основным телом, в какой бы части галактики оно не находилось. Как поведет себя внутри нас сия посторонняя личность, одному Богу известно. Как отразится на нас ее неразрывность с материнским прототипом?.. Может, тот человек заболеет, а мы будем страдать?.. Но заболеет – это еще полбеды. А может, он подлец, отъявленный подонок, каких свет ни видывал?.. Мы же не знаем. Может, он стал донором исключительно из корыстных или откровенно вредительских побуждений?.. Но если это так, нетрудно себе представить, какую ауру он несет в наш организм, как угнетает наше подсознание… В общем, переливание крови нельзя представлять себе упрощенно, как некий вещественный процесс: мол, взяли жидкость в одном сосуде и поместили в другой. Ничего подобного! Кровь – неразрывная, неотъемлемая часть конкретного человека – и никого другого.

Грета вспомнила, как еще в учебке многие курсанты поговаривали, будто шаковская внешняя разведка частенько прибегает к кровограммам. Правда, сама она относилась к подобным слухам с прохладцей.

Принцип кровограммы чрезвычайно прост; предложен, по сути, еще самим Бакстером. Предварительно у донора-разведчика берут кровь; затем ее замораживают. В строго установленное время образец достают из холодильника и помещают в камеру полиграфа – обвешивают всевозможными датчиками, измерителями. А разведчик в это же самое время передает в Центр шифрограмму с использованием старинной азбуки Морзе. Он просто-напросто колет себя иголкой или ножичком в определенное место – отстукивает на собственном теле посредством болевого воздействия морзянку. Ну а самописец полиграфа, само собой, выдает послание далекого агента в виде пунктирной линии, состоящей из точек и тире. Предмет разбирательства для шифровальщиков. Следующее слово за ними. Спецы радиотайнописи разложат штрих-код садомазохиста по полочкам и выдадут руководству уже готовое сообщение.

Если суммировать все вышесказанное, то получим мгновенную связь с любым отдаленным районом галактики! И, что немаловажно, агенту спецслужб во время операции не требуется доступ к дорогостоящему громоздкому оборудованию. Все при нем! Минимум реквизита. Достаточно простейшей иголки. Можно обойтись даже и без нее – элементарно щипать себя ногтями. Хотя игла, конечно же, дает более четкий, более акцентированный сигнал. И ей удобней оперировать – отстукивать радиодробь: тук-тук, укол, еще укол. Голые пальцы в противовес точеной стали дают более размытую картину; сигналы, как говорят специалисты, слипаются. Есть опасность загубить сообщение.

…Актуальная тема секретных космических кодов целиком завладела мыслями Греты. Но голос Седобородого вернул ее в текущую реальность, к допросу сержанта Бора:

– Груша, спроси у него, кто выступает в роли кровомаяка?

– Какого кровомаяка? – не поняла наемница.

– Ну кто из членов команды донор, чья кровь будет использоваться в полиграфе… – пояснил пилигрим.

– Кто выступает в роли кровомаяка? – повторила диверсантка вслух.

– Боец Люси, – отчеканил Бор.

Фу-у! Груша вспомнила Люси. Высокая худощавая девушка – «велосипедная спица». В их команде появилась перед самой операцией. Впечатление производила неприятное. Глазки постоянно бегают туда-сюда. На лице будто написано: «Злюка!». Молчаливая, замкнутая, высокомерная. Речь отрывистая, властная, будто собачий лай. В общем, серая невзрачная мышь с амбициозными замашками дракона.

– Боец Люси знает, что ее кровь «замаячили»? – спросила Груша.

– Да.

– Назови точное время сеансов кровограмм.

– Я не знаю.

– Кто знает?

– Боец Люси.

– Она специалист по космической связи?

– Нет. Она руководитель операции.

«Фью-у-уть! – присвистнула про себя Грета. – Руководитель операции!.. Мышь серая, полевая…»

– Почему формально диверсионной группой командуешь ты?

– В целях маскировки. Фарс для окружающих, чтобы отвлечь возможное внимание инопланетных разведок от главной фигуры.

Для Грета это было нешуточным ударом – настоящий боевой командир, которого она так уважала, на побегушках у какой-то мымры?

– Я обязан выполнять все ее распоряжения, – продолжил Бор.

– Каким образом она тебе их отдавала?

– По личному закрытому радиоканалу.

– Пока мы находились в вентиляционном коробе, у тебя была с ней связь?

– Да. Дважды она выходила на меня.

– Ей удалось выйти из боя?

– Да.

– В одиночку?

– Нет. С ней еще двое бойцов.

– Они оторвались от преследования призраков?

– Пока – да.

«Где-то рядом в галереях болтается эта долговязая чума», – с отвращением подумала Грета. Она всем нутром отказывалась воспринимать злюку Люси в качестве командира.

Поначалу идея допроса Бора не приводила диверсантку в восторг. Но сейчас она вынуждена была признать, что в ходе «непринужденной беседы» вскрылись весьма любопытные вещи.

И продолжали вскрываться далее…

– Кто твой хозяин?

– Я – свободный гражданин, – объявил сержант. – К институту рабства отношусь отрицательно.

– Кто твой командир? – поправилась Грета.

– Боец Люси, – как попка, повторил Бор.

– Это на текущую операцию. А вышестоящее руководство ты можешь назвать?

– Явное или тайное? – переспросил Бор.

«Вот это номер», – мелькнуло у Греты.

– Явное, – предложила она.

– Ставка Главнокомандования.

– А тайное?

– Клан Бути.

«Чем дальше в лес, тем больше дров».

Монархическая династия Бути в свое время дала название всем пяти шаковским планетам. Но на текущем историческом этапе она почти что утратила реальную политическую власть. Вернее, власть официальную. Дом Бути переродился в полумафиозную тайную организацию, имеющие обширные связи во всех слоях общества – что-то вроде влиятельной масонской ложи.

– В диверсионной группе, помимо тебя, есть еще люди Клана? – продолжила Грета.

– Не знаю. Вполне возможно.

– Каждый из агентов получает индивидуальное задание?

– Да.

– Всегда?

– Как правило, так.

– Твоя задача по линии Бути?

– Задача номер один, самая главная и важная – это помешать радикальному повреждению ОСЫ.

– Не проще ли в таком случае вообще ее не повреждать? Какие проблемы?

– Что ты имеешь в виду?

– Можно бесконечно нарезать круги вокруг да около, а в конечном итоге отрапортовать наверх, будто секретный арсенал не обнаружен…

– Нет. Не проще, – отрубил сержант. – Задание в таком случае поручат другой группе. И та постарается его выполнить любой ценой. Влияние Дома Бути в Ставке не безгранично. То, что я попал в состав диверсионной команды, для Клана огромная удача. Рассчитывать на везение дважды слишком легкомысленно.

– Понятно, – согласилась Грета.

– Оптимальный вариант – сымитировать разрушение ОСЫ. Устроить в арсенале бардак, поставить там все с ног на голову, не нарушая при этом целостности основных узлов и агрегатов.

– А вторая задача? – спросила Груша.

– Вторая задача – раздобыть, по возможности, принципиальную схему конструкции боевого комплекса ПК-33, чтобы помочь воссоздать грозное Оружие Сдерживания в шакристовых лабораториях.

– Иными словами, военно-промышленный шпионаж?

– Да.

– Затея, как мне кажется, иллюзорная.

– Почему?

– Наивно полагать, будто кто-то разложил бы на боевом посту техническую документацию по системам вооружения – специально для пришельцев.

– Техническую документацию, конечно, – нет. А вот компьютерный терминал, надо полагать, там есть.

– Ну и что?

– Мои техи несли с собой в разобранном виде портативный магнитококус. Я планировал снять в бесконтактном режиме с их систем управления информационный дубль. Чтобы «просветить» компьютер, много времени не надо. Разумеется, походный вариант сканера отличается маломощностью. Однако, по подсчетам специалистов, магнитокопию среднего качества с работающего сервера с его помощью снять все-таки можно.

– Сизифов труд, – резюмировала Грета.

– Почему?

– Даже мощные стационарные магнитококусы дают при бесконтактном сканировании погрешность не менее сорока процентов. А что уж говорить о походном? Там же, наверное, все семьдесят, а то и девяносто. Это просто хаотическая мешанина символов, а не информация…

– Пусть даже семьдесят. Но тридцать-то все равно остается. Так что при тщательном изучении магнитного слепка специалисты обязательно там что-нибудь раскопали б. В дотошности наших очкариков я ничуть не сомневаюсь.

– Ладно, неважно… – отмахнулась от дальнейшего спора Грета и перешла к следующей теме. – Почему ты тайно сотрудничаешь с Домом Бути?

– Они против сепаратных переговоров с хвостоглассами (Хвостоглассы – конкретная раса чужих, т. е. инопланетян. Именно хвостоглассы выступали зачинщиками в конфликтах с хомо цивилизациями.).

– А Ставка Главнокомандования?

– Пляшет под их дудку. Насколько я знаю, она уже в сговоре с «зелененькими» (простонародное пренебрежительное название чужих).

– Цель сговора?

– Сломить сопротивление грацев и землян.

– Ты лично против сговора?

– Я категорически против сговора. Коварным хвостоглассам нельзя доверять ни на йоту.

Хоть тут Груша порадовалась за командира.

– Какую выгоду планируют получить от секретного союза с чужимив Ставке Главнокомандования Шаков?

– Соглашение, заключенное с хвостоглассами за спиной у других человеческих рас, якобы гарантирует шакристам в послевоенном устройстве галактики статус независимых наблюдателей в людских мирах или, если говорить прямо, полномочных наместников, правящих от имени хвостатых.

– Ну то есть надзирателей за двуногими рабами, – выразила свое мнение Грета.

– Я бы сказал, погонщиков скота. Ведь чужиесчитают людей животными. Впрочем, как и мы – их. Не так ли? – вставил Бор.

Для человека, инфицированного ядом грехенов, он проявлял, пожалуй, завидную рассудительность. Грета вновь почувствовала, как к ней возвращается доля былого уважения к командиру.

– Почему Ставка Главнокомандования согласилась на явное предательство? – поинтересовалась девушка.

– Они считают, что хвостоглассы все равно захватят человечество. Но в случае полномасштабной войны жертв-де будет гораздо больше. А негласный союз с «зелененькими» поможет им избежать глобальных потерь, по крайней мере, в стане шаков.

– Предатели всегда заканчивают плохо, – не выдержала наемница.

– Аналитики Ставки предполагают, будто для эффективного хозяйствования на захваченных землях хвостоглассам обязательно понадобятся посредники из титульной расы. По их расчетам, есть смысл занять эту вакансию быстрее других.

– Психология трусости, – отрезала Грета.

– Так точно.

– А что, у хвостатых не хватает собственных земель?

– Хватает. Их удар носит превентивный характер. Они полагают, что человечество – чрезвычайно агрессивно и рано или поздно подвергнет их миры жесточайшему испытанию.

– Ставка Главнокомандования согласовывала свои шаги с правительством шаков?

– По моим сведениям, лишь с ограниченной верхушкой.

– Почему?

– По данным социологов, альянс с чужимипротив братьев-людей большинство населения на планетах Бути в сегодняшних условиях не поддержит. Шаков хотят поставить перед свершившимся фактом, когда уже некуда будет отступать.

– Кучка правителей-подонков решила опозорить и втянуть в грязную войну всю расу, – выругалась Грета.

– Получается, так, – поддержал Бор. – Наша задача – им помешать.

В этом вопросе мнение Груши и сержанта полностью совпадали. Поэтому она спросила командира напрямую – от себя, без подсказки Седобородого:

– В целях предотвращения сделки между Ставкой шаков и хвостоглассами ты согласен сотрудничать со Спейсмониторингом землян?

– Если это приведет к реальному результату, согласен, – не колеблясь, ответил тот.

– Приведет, – обрадовалась Грета. – У землян отличная дальняя разведка.

– Вне всякого сомнения. Жаль только, я не имею выхода на их агентурную сеть, – пожаловался Бор. – Наверное, согласованный план действий отвечал бы и нашим, и их интересам.

– Выход на агентурную сеть я тебе устрою, в два сета, – пообещала Грета.

– Как?

– Через меня.

– А ты здесь при чем? – Удивление пробилось на лицо Бора даже сквозь маску ядовитого дурмана.

– При том, – заявила девушка не без хвастовства. – Перед тобой личный представитель резидента СССМ.

– Да ну?.. – оторопел сержант. – Никогда бы не подумал.

– Скрытность в нашей профессии – залог мастерства, – выдала Груша с важной миной.

– И ты имеешь прямую связь со своим руководством?

– Конечно!

На этом Седобородый прервал допрос. В голове у наемницы прогудел хрипловатый басок:

– Хорош, Груша. Я гляжу, уже он тебя допрашивает, а не ты – его.

– Скажешь тоже, – обиделась девушка.

– Вводи ему сыворотку. Дальше будем говорить на равных, как партнер с партнером. Чем скорее сделаешь укол, тем эффективней будет действовать противоядие и, соответственно, тем скорее он придет в себя.

– А он будет помнить то, о чем мы тут беседовали?

– Будет. Не волнуйся, – усмехнулся Седобородый и спросил полушутливым тоном. – Ну, теперь ты готова работать с нами на добровольных началах, – и добавил, – личный представитель резидента СССМ?

– Конечно, – тут же отозвалась Груша.

После всего услышанного у девушки и тени сомнения не осталось в целесообразности глубокого Спейсмониторинга.

– Судьбы целых миров, девочка, зачастую решают не армии и флоты, а незаметные секретные агенты.

– Такие, как я? – хмыкнула «девочка».

– Почему бы и нет?

– Ты мне льстишь.

– Нисколько.

– Конец связи, – прошептала Груша и бросилась откачивать Бора.

Первым делом она распахнула одежду у него на груди, убрала бронежилет и всадила в плечо шприц-тюбик номер восемь из индивидуальной аптечки. Осторожно выдавила содержимое флакона. Командир закрыл глаза, что-то забормотал. Далее, помимо сыворотки, Грета ввела раненному товарищу еще целый букет лекарственных препаратов – от болеутоляющих до общеукрепляющих. Нужно было если не поднять сержанта на ноги, то хотя бы привести его в божеский вид. Срочно!

К безумной радости Греты, в «безразмерном» ранце командира нашелся ценный медицинский приборчик – ускоритель сращивания тканей. Наемники называли его меж собой просто «Липучкой». Или еще – «Зеленым языком». За то, что он помогал раненым относительно быстро заживлять раны в полевых условиях, вдали от стационарных госпиталей. Почему зеленый? Не понятно. Непостижимая загадка классического армейского маразма. Но действовал «Зеленый язык», надо сказать, безотказно. Хотя до Сварабеи ему, само собой, далековато. В искусстве заживления ран малышка ящерка на сегодняшний день вне конкуренции. Зверушка лечит прямо на глазах. «Липучка» представляла собой эластичную гнущуюся коробочку размером с сигаретную пачку. В боковой панели под съемной крышкой имелась кнопка включения – вот и все. Инструкция по применению еще проще. Коробочку накладывали на пораженное место, после чего включали. Больше ничего не нужно. Во включенном состоянии она и вправду прилипала к коже – так, что потом от прибора оставались следы, словно от присоски.

Будучи в госпитале, еще до знакомства со Сварабеей, Грета интересовалась из любопытства принципом действия «Липучки». Санитары объяснили ей тогда, что-де это лечебный генератор. Он проецирует в область поражения сигнал, идентичный биоизлучению абсолютно здоровых клеток. Под его воздействием травмированные ткани восстанавливаются гораздо быстрей, чем в обычном режиме.

Девушка без всякого стеснения стянула с командира штаны. На войне нет мужчин и женщин, здесь все – бойцы. Картина ее взору открылась весьма неприятная. Но ей не привыкать. Диверсантка смочила в специальном растворе ватный тампон, не спеша отчистила район пореза от запекшейся крови. Затем прилепила сержанту на задницу «Зеленый язык», откинула крышку, нажала кнопку. Процесс пошел. Далее злоупотреблять вынужденным стриптизом напарника Грета не стала. Быстро восстановила целостность мужского гардероба – вернула штаны на привычное место. Бор, кстати, ничего и не почувствовал. Бравый вояка в это время витал в наркотических снах – отдыхал после уколов молоденькой санитарочки. По расчетам Греты, балдеж командира под действием инъекций должен был продлиться где-то минут сорок пять – пятьдесят.

Грета уселась на пол рядом с сержантом. Придется ждать. Ничего не поделаешь. Без помощи Бора хитрую злюку Люси ей не расколоть.