Текст книги "Сотник 2 (СИ)"
Автор книги: Константин Калбазов (Калбанов)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
ГЛАВА 3
Ну вот и Москва. Надо сказать, что до города добежали довольно быстро. Чему способствовал катамаран, и то простое обстоятельство, что уже лет пять, как из столицы Русского царства до Балтики можно было добраться не сходя на берег Этому способствовали два канала возникшие на древних волоках.
Первый, связал Приток Москвы реки Истру, с Сестрой. Оттуда суда попадали в Дубну, далее Волгу и Тверцу. Через второй канал в Цну, потом озеро Мстино, река Мста, до озера Ильмень и наконец Волхов, с Новгородом на его берегу.
Оттуда же до Балтики рукой подать. Пройти Волхов, Ладожское озеро, Неву и пожалте, Финский залив. Вот только справедливости ради нужно заметить, что этот участок маршрута московскими купцами никогда не использовался. Они ходили только до Великого Новгорода.
Впрочем, и сами новгородцы редко им пользовались. На Балтике хватало как промышлявших пиратов, так и военных кораблей. Моряки той же Швеции не брезговали прибрать к рукам ладью русских купцов под самым, что ни на есть надуманным предлогом.
Так вот, этот речной путь оказал значительное влияние на товарооборот, увеличившийся в разы. В свете же выхода Москвы на берега Русского моря, значение этого водного пути должно было увеличиться еще больше. Ведь раньше русским купцам не было туда ходу. Мало того, и иноземные торговцы, не вели активной торговли. Тому способствовали как политика Турции, так и разбойничья натура казачков. Но, похоже что молодой царь решил радикально изменить ситуацию.
– Ну слава тебе господи, добрались,– жадно вглядываясь в родные места, выдохнул Григорий.
– Тебе-то чего радоваться,– хмыкнул Иван.– Чай и погостить-то толком не успеешь, сразу двинешься дальше.
– Не скажи, Иван Архипович,– поддержал товарища Игорь.– Родных обнять, оно дорогого стоит.
– Согласен. Да только не расслабляйтесь. Эвон, каноэ вас дожидается,– кивая за спину, напомнил Карпов.
Катамаран, он пригнал сюда под себя. А вот Григорию и Игорю предстояла дальняя дорога до славного городишки Керчи. Оно конечно всю сотню Ивану за собой не увести. Найдется не так много желающих преступить через присягу. Но в том, что таковые желающие будут, он не сомневался.
Ну не могло быть иначе, и все тут. И уж за десяток штурмовиков, Григорий ручался головой. Слишком многое парням пришлось пережить вместе. Опять же, никто из них не обременен семьями. А родители? В конце-концов, отец за сына, и сын за отца не ответчики. Тут никому и в голову не приходит требовать отрекаться от родства. Мало того, в местном законодательстве существовало положение, согласно которого укрывающие преступника родственники, к ответу не привлекались. Ну что тут скажешь, тепло родового очага в этом мире берегли и лелеяли.
Саму же Ивану, в сопровождении своих телохранителей предстояло разобраться с переездом мастерской. Запланировано это было еще с зимы, и с купцом Авдеем Гордеевичем оговорено заранее. Тот должен был предоставить суда, и обеспечить переброску всего оборудования мастерских. Хм. Или все же, по местным меркам, завода. Разумеется, той его части, которую вообще можно было переправить. Все нетранспортабельное подлежало вдумчивому и тщательному уничтожению. По всему выходило, что неслабый такой караван получится.
Кузьма так же не терял времени даром. За прошедшие месяцы он должен был провести вдумчивую работу по подготовке переезда рабочих. Что не говори, но оставлять в Москве готовые кадры, Иван не собирался. И причина тут двояка. Нет, деньги тут ни при чем. В конце-концов одна только выделка железа должна была принести полную мошну.
Во-первых, имея рабочих и станки, он уже к следующей весне мог возобновить производство. Плевать, что не Москва. В этом плане где-то даже и выгоднее, потому как тут и Литва со Швецией под боком, и выход на Балтику имеется. Но главное, это было одной из основных составляющих его плана.
Во-вторых, умных и прозорливых людей в этом мире хватает. Мало того, нет недостатка и в гениях. Остается только к какой-нибудь неглупой голове добавить квалифицированного рабочего. И тога, воссоздание того или иного станка, это только вопрос времени. Как и производственного процесса. А там, по образцу и подобию. Словом, могло получиться, ну о-очень занятно. Иван был готов лишиться секрета выделки железа. Но он пока не желал терять преимущество, предоставляемое правильно организованным производством.
До устья небольшой речки, на берегу которой и находилось подворье Ивана добежали уже в сумерках. Причем, чтобы не привлекать к себе излишнее внимание необычностью лодки, пересели на весла. Скорость значительно упала, и уж тем более, когда двинулись вверх по течению. Так что, до места добрались уже в темноте.
Григорий и Игорь тут же поспешили в отчие дома. Иван выделил им на побывку только пару дней. Да и то, велел лишний раз не отсвечивать. Мало ли доброхотов вокруг. Иди потом опять из узилища вызволяй. Мало ли, что по делу Карпова они проходили как свидетели. Зато теперь они вполне себе реальные дезертиры, за что в лучшем случае грозит каторга, а то глядишь и на плаху угодишь.
– Ну слава тебе, Господи,– истово перекрестился Миронов, встречая Ивана на пристани.
– Не ждал, Серафим?– Весело поинтересовался Иван у своего кабального.
– Здрав будь, Иван Архипович.
– И тебе поздорову. Как у вас тут дела-то?– Крепко пожимая заскорузлую, крепкую ладонь мужика, поинтересовался Иван.
– Так, хороши дела. Грех жаловаться. Заказов столько, что и переезжать никуда не надо.
– Ну, надо, не надо, а придется,– остудил его Иван, наблюдая за тем, как настроение мужика ухнуло вниз.
Ага. Надеялся выходит, что чаша сия его минет. А оно вона как. Не минула. Правда, не сказать, что его облик походит на полную безнадегу. В смысле, тот вроде как сомневается в реальности переезда.
– Серафим, а скажи-ка мне друг ситный, такой настрой на переезд только у тебя, или и остальные не спешат вязать узлы?
– Так, Архип Алексеевич…
– Не понял. С каких это пор, это подворье и мастерская принадлежат бате?– Тут же сменив интонацию на стальную, холодно произнес Иван.– Где Кузьма? Через плетень его в гробину!
– Ну так, в своем домишке. Эвон, рядом поставил. Аркашка!
– Тут я, батя,– сразу же отозвался паренек шестнадцати лет.– Здравия тебе, Иван Архипович.
Н-да. Летит время. С их последней встречи парнишка еще вытянулся, и раздался в плечах. Красавец, чего уж там. Женить уж можно. Здесь вообще взрослеют рано.
– Сбегай к дядьке Кузьме, скажи, что Иван Архипович приехал.
– Понял, батя.
– Да не шуми по этому делу.
– Да что же я, без понятия, батя?
– Давай, уж. Понятливый.
От-тано как! Кузьма озаботился своим подворьем. Не сказать, что ему не позволяли заработки или его род деятельности. Из подполья он вышел. Жалование сродни жалованию сотника, сто рублей. Да еще есть возможность сэкономить из средств выделяемых на оперативную работу. Это было оговорено заранее. Ивану главное результат. И пока он не пожалел ни об одной копейке.
Вот только сама тенденция. Кузьма точно знал, что ему предстоит переезжать. И в этой связи обзаводиться своим подворьем… Вообще-то, кем, кем, но глупым Овечкин не был по определению. Получается, авторитет Карпова старшего пересилил. А уж в свете того, что парнишка начальника безопасности заглядывается на хозяйскую дочь, так и подавно.
Ох зря вы так-то ребятки. Ох зря. Не тот случай, чтобы Иван врубал заднюю, и шел на попятный перед отцовским авторитетом. Очень может быть, что ссора выйдет знатной. Да такой, что размежуются окончательно. Вот только иначе никак. Ссора же, по большому счету ничего не изменит. Разве только сроки реализации отодвинутся на год. Нежелательно. Но не смертельно.
– Ну здравствуй, братишка.
Иван и сам от себя не ожидал. Но при виде младшего брата, корпевшего над какими-то бумагами, даже сердце сжалось в легком спазме. Надо же. Ведь он родня только телу, а не самому Ивану. Но за прошедшие годы. Недостающая душевная близость выросла, окрепла и возмужала. Так что, родной брат. Роднее не бывает.
– Ваня!
Митя, глядевший на стоящего в дверях Карпова не верящими глазами, сорвался с места и сграбастал его в объятия. Все именно так. Младшенький в свои восемнадцать был уже больше Ивана, и буквально нависал над ним. Н-да-а, такого точно нужно с молотом к наковальне, или в плуг впрягать, а не за тетрадки сажать.
Впрочем, что тут поделать, если Господь одарил и статью, и силушкой, и разумом редким. Нельзя талант мордовать тяжким трудом. Грех это. Да и не сказать, что за письменным столом, такое уж простое житье. То одна лишь видимость.
– Ну здравствуй, брательник. Да не дави ты так, задушишь.
– Как хорошо, что ты приехал.
– Ага. Мне и самому радостно,– продавливая во внутрь образовавшийся в горле комок, произнес Иван.– Вот держи,– протянул он младшему брату футляр обтянутый черным бархатом.
– Что это?
– Готовальня, от лучшего голландского мастера. Выполнено все с тщанием. Глаз радуется, и сам в руки так и просится.
– Спасибо, братец,– буквально впившись взором в блестящие серебром на четном бархате инструменты, восхищенно произнес парень.
– Ну что, Митя рассказывай, как у тебя дела?
– Да замечательно все,– с явным сожалением, прикрывая крышку готовальни, начал отвечать Митя.– Учусь, понемногу. Да свое создаю. Дядька Серафим меня в мастерскую невозбранно пускает, и помощников выделяет не скупясь.
При этих словах Миронов и ус подкрутил, и бородку огладил. Приятно мужику. А кому неприятно доброе слово? То-то и оно.
– Это ты сейчас меня коришь,– скосив на брата ироничный взгляд, поинтересовался Иван.
– Скажешь тоже. Разве-ж я без понятия. Просто, сейчас в мастерских попроще, заказов казенных нет.
– О как! Серафим?
– Ну так, Архип Алексеевич в приказную избу с челобитной, мот так и так, переезжать собираемся. Какие уж тут казенные заказы. Вняли. Потому только так, текущие и ладим.
– Ясно. Значит, решили под шумок от казны откреститься, и нормальных заказов нахвататься. Чего смотришь на меня. Заказов нахватались?
– Ну-у, не без этого.
– И много чего еще невыполненного?
– Достанет.
– Ну так отказывайся от заказов. Завтра же начинай сворачивать мастерские. Вскорости суда прибудут.
– Да как же это,– едва не всплеснув руками возмутился Серафим.
– А вот как я сказал, так и делай,– жестко припечатал Иван. Русским языком сказано было, в конце мая, как погода установится, начинаем переезд. А вы чего учудили?
– Так уговор с купцами. Они же неустойку затребуют.
– Значит заплатим.
– Но…
– Серафим, вот ни разу я так-то не сказал, но ты видать позабыл, кто тут хозяин. Выполнять! Все. Свободен.
– Братец, ты хотя бы представляешь во сколько выльется отказ от договоренностей?– Проводив взглядом Серафима, поинтересовался Митя.
– Подозреваю, что дорого. Батюшка добро дал, а Серафим и рад стараться. Ничего. Уж как-нибудь. За мной тянется слава государственного преступника, хоть какая-то польза. Глядишь, поумерю пыл купчишек. Чай они серебро вперед не давали. Что? Давали? Н-ну батя. Плевать. Переиначивать не стану.
В этот момент раздался звук работы механизма, и следом послышался звон колокольчика. Один. Второй… Иван обернулся, и заметил на стене часы, ходики. Только вместо кукушки, из них появился медведь который стучал молотом по колокольчику.
– О как! Антона работа?
– С чего бы я его часы у себя вешал?– Возмущенно фыркнул Митя.
Угу. С Антоном все получилось как и предвидел Иван. Парня обуяли гордыня и жажда наживы. Он сумел-таки построить мастерскую на паях с одним мелким купцом. Забросил учебу, и сейчас вполне неплохо зарабатывал на изготовлении часов. Стоили они баснословных денег. Штучная работа. Но все же их покупали. И даже в очереди стояли.
Имя Мити забыто не было. Чего не скажешь о доходах. Все серебро оседало в карманах Антона. Теперь уже только его. После получения достаточной прибыли, он попросту предложил купчишке выкупить все оборудование мастерской. Или оставить себе, потому как Рябов не собирается вечно горбатиться на купца.
А на что купцу те станки, без человека, что умеет ими пользоваться? Антон с умыслом никого не учил. Все ссылался на то, что пока и сам не с усам. Надо бы подучиться, поднатореть, а уж потом учеников набирать. Нет, купец конечно хотел было взять мальца в оборот, да не тут-то было. Договоренности то все были устные. Ударили по рукам, и ладно. Вот только, не всегда такой уговор был нерушимым. Тут ведь от человека зависит. А тля она во все времена найдется.
– Кстати, с кукушкой у меня пока ничего не ладится. Вань, может подскажешь?
– Митя, кабы я сам знал, так непременно подсказал бы. Да откуда же. Но по мне, так и с колокольчиком очень даже хорошо.
– Ну-у, не зна-аю. Вот как ты сказал про кукушку, так я и загорелся ее смастерить. А как, в толк не возьму.
– Извини брат.
– Ладно. Чего уж там. Удумаю еще. А у Антона, никаких колокольчиков нет. Так и останется недоучкой. О том, чтобы вернуться на учебу, и думать не хочет. У него одни только часы, да заказы на уме.
– Во-от. А я о чем говорил. Ничего Митя. Каждому свое. Ты учись, впитывай знания. И оно тебе еще сторицей вернется. Веришь?
– Я тебе всегда верю, Ваня. А хорошо все же, что про Глашу ты вовремя подумал.
Это да. Жадный до денег Антон качественно так задурил голову их сестре, так что та едва на глупость не пошла. Пришлось вразумлять. Ну да, хорошо все то, что хорошо кончается. Кстати, Мать с сестрами сейчас в Карповке. Отец решил, что нечего семье врозь жить. В мастерских за управляющего оставил Серафима, дом продал, Митю переселил на Иваново подворье. Вот так пока и определились.
Дверь хлопнула, и в комнату вошел тщедушный мужичок. Вид имеет виноватый. Как кот, умявший крынку сметаны, и только потом осознавший, что где-то изрядно так перестарался. Вот молодец! Чем нравился Ивану Овечкин, так это тем, что на ходу рвал подметки.
– Здравия тебе, Иван Архипович.
– И тебе не хворать, Кузьма Платонович. Ну и учудили вы тут. И как теперь быть? Вот ты мне объясни, сумеешь теперь народ стронуть с места? Они ить уверились, что никуда перебираться не надо, и корни пустили пуще прежнего.
– Сумею, Иван Архипович,– виновато потупив взор, заверил Овечкин.– Оно конечно, невзлюбят тебя, и волками смотреть станут, но поедут. Кто добром, кто за рублем, кто из-за долга, а кто и со страхом. Но все работники мастерских, вместе с семьями, соберутся и поедут. В том ручаюсь.
– Ручаешься значит,– то ли спрашивая, то ли подводя черту, произнес Иван, а потом продолжил.– В лоб бы тебе дать, за такие художества. Ну да, я не девка, чтобы меня любили. Народу пояснишь, что все как и обещал. По десять рублей серебром. Дом с подворьем. Да на каждом корова и лошадь. Полный хлебный кошт до следующего лета. Все что получат с продажи домов, им и останется. Прежняя работа, с тем же жалованием.
– Серебро-то будет где тратить?– Поинтересовался Кузьма.
– Не переживай. Все даже лучше, чем было бы в Карповке. И купеческие суда мимо ходят, и лавка в селе будет своя. То с купцом оговорено. И цену ломить не станет. Он во мне интерес имеет.
– Не сомневайся, Иван Архипович. Все сделаю как и было оговорено.
– Тебя-то не возненавидят?
– А меня уж давно ненавидят. Наушником считают. Тот же вор Селин, что купчишке новгородскому запродался, у них в куда большей чести. И воду мутит больше всех прочих.
– Ну, это ожидаемо. Ты вот что Кузьма. Сына своего переселишь к Мите. Присмотрю им экономку, чтобы под присмотром и обихожены были. И вдвоем им куда веселее будет. Как Митя, согласен?
– Да отлично будет. Мы с ним хорошо ладим,– заверил брат.
– Вот и ладно.
– Лишнее это, Иван Архипович. Я ить не просто так дом поставил. Семью из села перевез. Так что, супруга моя присмотрит за Дмитрием Архиповичем.
– Дядька Кузьма, ну чего ты. Скучно же мне будет, одному-то,– вскинулся парень.
– Ну, то вы сами с Семеном решайте. Захочет у тебя квартировать, пускай. Я только к тому, что супруга моя и присмотрит, и обиходит. И денег не возьмет. Знаю, что это для тебя мелочь. Но ты уж не обижай нас, Иван Архипович.
– И не подумаю. Спасибо тебе, Кузьма.
– И еще. Прости меня. Я ить…
– Да понимаю я все. И сыну счастья желаешь, и опаску имеешь, что батюшка взбрыкнет, коли не станешь под него гнуться. Но больше такого чтобы не было. Оно конечно, я вроде бы и сам тебя к бате подвел, но наперед мое слово, а его уж потом, и если не в пику моему.
– Уяснил, Иван Архипович,– заверил Кузьма.
– Вот и ладушки. И еще. Семью ты оставляешь здесь только до поры. И никак иначе.
– Все так серьезно?
– Ты даже не представляешь насколько, Кузьма. Да. И не забудь приставить кого-нибудь к Мите. Чтобы кто не уволок под кусток. А то мало ли. До меня не добрались, на брате отыграются.
– Уже предусмотрено. На этот счет не волнуйся,– проигнорировав возмущенный взгляд Мити, ответил Кузьма, и пошел на выход.
Дел у него было более чем достаточно. Ивану особо светиться нельзя. На Миронове демонтаж, упаковка, и погрузка оборудования и инструмента. Уничтожение всего того, что вывезти нет никакой возможности. На Овечкине самое главное, что может только быть на белом свете. Люди. Карпов категорически не хотел оставлять тут ни одного человека. Каждый из них для него был, что твой золотой фонд.
– Ваня, я тебя просить хотел,– обратился к брату Митя, когда они остались вдвоем.
– Говори.
– Оставил бы ты Аркашу Миронова.
– Этот-то зачем тебе сдался?– Удивился Иван.– Он ведь к наукам тяги не имеет, все больше руками.
– Вот в том-то и дело, что руками. Они у него золотые, Ваня. Он мне в опытной мастерской ой как пригодится. Я же все больше к механике склонность имею, сам ведаешь.
– Угу. Есть такое дело, давно уж приметил.
– Будет переезд иль нет, но я тут кое-что из своих денег выкроил, да Серафим с Аркашей помогли руками. Словом, пару тройку станков смастерили. Небольших, таких.
– Это часы что ли ладить?– Догадался Иван.
– Их. И Аркашка на диво их ладит. И по станкам его идеи были.
– Понял. Знать, не дает тебе покоя Антон с его мастерской,– вздохнул Иван.
– Ты только не подумай, Ваня, я это не из-за серебра. Да только не могу я смотреть как он… Про меня уж и не поминает. Все себе приписывает.
– Обидно?
– Обидно,– тряхнув головой, подтвердил Митя.– А еще, в мыслях слова твои держу, когда ты сказал, что когда придет время, мы будем делать и лучше, и больше, и дешевле, и заткнем его за пояс.
– Я и сейчас от этих слов не отказываюсь.
– Так, а чего тянуть? Аркаша он пока я учусь и мастерства поднаберется, и мне помощь какую окажет. Мысли то у меня поперед рук бегут, а те за ними и не поспевают.
– Понял, я тебя брат. Скажу Серафиму, чтобы сына оставил при тебе. Но если станете дурью маяться… А я вот Кузьме накажу, чтобы он человечку своему разъяснил все с толком, с чувством и расстановкой. Дабы вы тут не особо куражились.
– Это как скажешь брат.
– Ка-ак ска-ажешь. Ну давай, показывай, над чем нынче трудишься. Я конечно в академии не учился, но вдруг сподоблюсь чего подсказать.
Ага. Вот делать было ему нечего. Как засели за чертежи да бумаги, так чуть не до первых петухов засиделись. Хорошо хоть в лампе карбид весь вышел, и они погрузились во тьму. А то и удержу не знали бы. Но… С толком посидели, чего уж там. Иван Мите кое-где подсказал, да подправил. А вообще, только подивился, насколько братец подрос. И уж точно верил, что часы с кукушкой не за горами.
Хм. Вот знал бы в чем там хоть суть, так обязательно подсказал бы. Но… Ну не интересовался он этим никогда, и все тут. Часы мастерить, мастерил. В сторону же кукушки, даже не думал. И в живую ни разу не видел. Только и того, что в фильмах про седую старину…
С утра пораньше, Иван проснулся от шума и гама на подворье. Новость о начале демонтажа оборудования, и подготовке его к транспортировке, работникам явно не понравилась. Погалдели, малость. Нашлась парочка бузотеров, что хотели ор поднять. Да не срослось. Все закончилось, так толком и не начавшись.
Кузьме ни голос поднимать не понадобилось, ни втолковывать что-либо. Просто эдак встретился взглядом, покачал сокрушенно головой, да и отвел взор. Возмущения же сразу сходили на нет. Ну чисто Берия, йолки!
Как только начались работы по демонтажу, Иван тут же поспешил навестить знакомый постоялый двор. Гаврила имел обыкновение всегда останавливаться именно там. Оно и к постоянным клиентам отношение особое, и компаньоны не ломают голову, где его искать. Вот и Карпов не мучился загадками.
– Здорово, Гаврила.
– И тебе здравствовать, Иван Архипович.
Оно вроде и приятели. И было дело общались запросто, на равных. Да только, успел Карпов подняться на дворянскую ступень. А тут уж, какое панибратство. Всяк сверчок, знай свой шесток.
– Чем обрадуешь?– Сходу поинтересовался Иван.
– А и обрадую. Привел целый караван, как и уговаривались. Но радость не в том. От бати весточку получил. Пишет, чтобы плату с тебя взял вдвое меньшую от оговоренной.
– О как! А не разорится батя, делая такие подарки?
– Да никогда. Счет деньгам он ведает. Как и то, кому можно цену ломить, а к кому с уважением.
– О будущем печется, Авдей Гордеевич,– понимающе улыбнулся Иван.
– Так, днем сегодняшним только дурень живет. Умный, наперед смотрит.
– И чего только батя такого разумника к латинянам в учебу отправлял?
– Так, ить, на Москву меня посылал до поры. Думку же имел насчет заморской торговли. Оттого и наука латинянская должна впрок пойти.
– А пошла?
– Да кто же ее знает. Вот попробую, а там и видно будет.
– А пробовать стало быть, с моим товаром будешь?
– Аль против, Иван Архипович.
– Да ни за что,– тряхнув для верности головой, заверил Карпов.– Ты вот что, Гаврила, подойдешь к Серафиму, и обговоришь с ним, когда корабли начинать подавать.
– Груз-то уж готовят?
– Готовят. Но то все с Серафимом. Подгадаешь время, сам навестишь.
– Понял.
Они устроились в обеденном зале постоялого двора, и Иван, вовсе не думавший расслабляться, сел так, чтобы контролировать дверь. Мало ли, что с ним двое телохранителей. Береженого, бог бережет. Ведь в розыске. Причем все трое.
Поэтому вошедшего в дверь Данила, он заметил сразу. Чего не сказать про невесть откуда здесь нарисовавшегося денщика. Хотя-а. Он же нестроевой. По сути, боевой холоп Ивана. Ну с того момента, как тот получил дворянское звание. И жалование с того момента получал от Карпова, а не от великой княгини. Ага. Заприметил. И прямиком к своему командиру.
– Здравия тебе, Иван Архипович,– сняв шапку, и изобразив быстрый поклон, поздоровался Данил, щерясь в белозубой улыбке.
– Ты как в Москве-то, Данил?
– Так ить, ждал в Керчи, пока весть дурную не получили. Потом собрал все вещички твои, и оружие, да двинулся на Москву своим ходом. Пристал к купцам, вот с ними и дошел.
– Ну что же, рад. А тут как?– Имея ввиду постоялый двор, поинтересовался Иван.
Данил замялся, стрельнув взглядом в Гаврилу. Купец все понял без слов, и поднявшись, поспешил распрощаться. А и то. Меньше знаешь, лучше спишь. Опять же, все уж оговорили. Так что, пора и делом заняться.
– Кузьма весть подал,– едва отошел купец, заговорил денщик.– Еще велел передать, что Селин, песий сын, успел в приказную избу ябеду отправить, мол государевы преступники сейчас на подворье Карповых.
– Та-ак. И что?
– Так, десяток стрельцов уж там. Все вверх дном переворачивают. Тебя и Бориса с Емелей ищут.
– Н-да. Не было печали. Ты вот что, Данил, навести Гришку и Игоря. Скажи, что хватит с них. Погостили. Пускай немедля уходят. Потом иди на подворье, садись в каноэ и выводи его куда Гришка скажет. Грести, я чай не разучился?
– Обижаешь, Иван Архипович.
– Вот и ладно. И Кузьме скажешь, что в полдень встретимся в овраге. Он знает где это. Потом иди домой, и носа оттуда не высовывай. И готовься в дорогу. Как? Готов и дальше службу нести?
– Я завсегда готов,– тут же возбудился парень.
– Вот и ладушки. Да. Вот тебе деньги. Прикупишь провизии в дорогу, на четверых. Дня на три, не больше.
– Понял. Все сделаю.
Иван с довольной улыбкой проводил парня. Все же, приятно сознавать, что люди к тебе тянутся и готовы ради тебя рисковать. А еще, не задавая вопросов выполнять все твои приказы, и следовать за тобой куда угодно, полностью вверяя тебе свою судьбу. Хм. С одной стороны, приятно. С другой, страшно. Ведь при этом ты взваливаешь на себя ответственность за судьбу доверившегося тебе.
Задерживаться на постоялом дворе не стали. А то мало ли как оно все обернется. Чай государевы преступники объявились. Глядишь так возбудятся, что еще и хвост прищемят. Игра-то идет по взрослому. Тех, кто в курсе происходящего по пальцам счесть можно.
А Москва что? Большая деревня, только и того. Так что, народу способного его опознать предостаточно. Это он просто расслабился, вот и разгуливает по столице, как у себя в горнице. Оно конечно, внешность при сбритых усах и бородах у них сильно изменилась. Но к чему рисковать.
Опять же, Селин наверняка сообщил, что они с голыми лицами. А таковых на Москве, и уж тем более, среди русских, не так чтобы и много. Да чего уж там. Единицы. Так что, примета верная, даже для тех, кто и в глаза их не видел.
Поэтому, Иван поспешил покинуть пределы Москвы. Разве только прихватили с собой харчи. Вряд ли им получится нормально пообедать. В сухомятку оно конечно не то. Ну да, им не привыкать.
Кузьма появился как раз, когда солнце было в зените. Рассказал о творившихся на подворье безобразиях. Стрельцы ничуть не церемонились. Словно Иван и Архип когда-то и не были их сослуживцами. Мало того, и не служили с ними в одном десятке.
Угу. Их бывшие сослуживцы, переполняемые завистью и злостью и заявились. А то как же. Сами сволочи эвон как живут, богатеют, и то что Ванька стал государевым преступником, им не помеха. А они горемыки…
Вот вроде и отдарились отец с сыном лесопилкой. Да радости от того никакой. Стрельцы едва бороды друг дружке не повыдирали. Все мнилось, что кто-то работает больше, а получает меньше. Пришлось продать ее купчишке одному, да разделить деньгу. А потом пожалеть о том. Ведь у купца того, дела в гору пошли. И усадьбу новую, краше прежней сладил, и сам приосанился, да поднялся.
И все эти беды у стрельцов через этих клятых Карповых. Вот и переворачивали все, до чего только руки дотянулись. Все сундуки вытряхнули, везде залезли. Даже перины с подушками вспороли, словно там кто схорониться мог. Эх, зависть людская, и что только ты сотворить способна.
Поведал Кузьма и о несчастье. Кровью отметился переезд мастерских. Так уж случилось, что сорвавшейся станиной насмерть придавило Селина. Вот так. Был мужик, а уж и нет его. При этом Овечкин взирал на Ивана самым честным взглядом, мол я ни я, и хата не моя. То бог, шельму пометил.
Угу. Станет Иван ему верить, как же. Но и винить не будет. Раз простили, обошлись строгим внушением. Второй раз предательство прощать, уже никак нельзя. А главное, что и остальные уверились, неспроста это. Вот и ладно. Плевать под каким соусом пройдет переезд. Главное вывезти людей и оборудование. А там уж он позаботится, чтобы люди не пожалели о своем выборе, вольном или невольном.
В овраге провели весь остаток дня, пока Кузьма навещал великую княгиню, и сговаривался с ней о встрече. А то как же. Ивану без ее поддержки никуда. Ведь нужно будет обмануть бдительных москвичей, и умыкнуть у них из под носа ценное производство. Без подстраховки о таком нечего и мечтать.
Даже если вначале и проворонят, то пока караван доберется до границы Новгорода, минует не меньше месяца. Времени чтобы осознать произошедшее, и принять соответствующие меры, более чем достаточно. Так что, нужен влиятельный зонтик. А как там это Ирина Васильевна организует, это ее личное дело. Да хоть взятку на кого повесит. Кстати, если что, то Иван был готов заплатить. Пусть батя о том, пока ничего и не знал.
Встречу княгиня назначила в полночь, в Измайлово. Признаться, Иван даже заподозрил ее в том, что она решила отступить от своих принципов, и согрешить с прежним любовником. Муж-то опять уже умчался на юг, воевать с турками. Так что, чем черт не шутит, пока бог спит.
Н-да. Накоси, выкуси. Не сказать, что он так-то уж сильно разочаровался. Но признаться, при виде этой статной и все еще желанной женщины, вдруг вспомнил, что у него уже довольно долгий срок не было близости. И организм тут же отреагировал на красочные и бурные воспоминания.
– Ваня, мне приятно, что ты настолько рад меня видеть. Но ты бы все же держал себя в руках,– не сдержав ухмылки, подначила его княгиня.
Хм. А ведь ей приятна его реакция. Даже румянец стал ярче, в глазах мелькнула легкая поволока, и голосок едва дрогнул. Ну да. Это для него всего лишь красивая женщина, и потребность организма. Она же отрывала его с мясом от самого сердца. И похоже рана та еще кровоточит. Вот ей-ей, если бы не необходимость, уже раскланялся бы и ушел, чтобы не травить ей душу. Но…
– Прости княгиня, но у этого паршивца своя голова, причем без разума, а с одними желаниями,– без приглашения опускаясь в кресло, чтобы скрыть конфуз, и краснее как рак, ответил он.
Ерунда все это. Не будет ничего. То есть, вообще. Это же не женщина, а кремень. Она уже приняла решение, и не отступится от него. Даже на самую малость, не даст себе слабины. Ну, а коли так, то лучше выбросить все бредни из головы, и сосредоточиться на деле.
Ирина прекрасно все поняла, и не стала делать ему замечание. Ну присел без дозволения, и бог с ним. Оно ведь не от дерзости или неуважения, а совсем даже наоборот. Да и ей так легче. Сделав вид, что ничего не произошло, она так же опустилась в кресло, по другую сторону столика.
– Итак, Ваня, с чем пожаловал?
– Я приехал организовать переезд мастерских.
– А без тебя не управились бы. Эвон, разбойный приказ весь всполошился, преступников государевых ищут.
– Поумерить их пыл никак нельзя?
– И как ты себе это представляешь? Я таких приказов давать не стану ни под каким видом. А вот всыпать тебе с пяток горячих, Матвею велю. Чтобы ум на место встал.
– Не мог я иначе, Ирина Васильевна. Ить переезжают мастерские не в Карповку, а в Псков.
– Ку-уда-а?– Княгиня даже подалась вперед, опершись руками о столик.
– Не ослышалась ты, Ирина Васильевна. В Псков.
– И думать забудь. Я слышала, что ты собрался там выделку железа наладить. И даже купца нашел, что от шведов руду тебе возить станет. А значит, и серебра у тебя будет более чем достаточно. Чай, я-то знаю, как вы можете железо варить.
– Тут твоя правда. С серебром у меня проблем не будет. Коли не согнут и не отберут все. Однажды уж попробовали.
– Знаю. Те шляхтичи появились стараниями московской партии. Коль скоро не смогли передать тебя государю, так и решили отдать то дело на откуп литовцам.
