Текст книги "Еретик"

Автор книги: Константин Калбазов (Калбанов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Богатое баронство, чего уж там, да и немаленькое, хотя и гораздо меньше Кроусмарша. Вот только замок был один, но зато какой. Не замок, а твердыня, тем более если учесть, сколько раз его брали в осаду, да так и не смогли взять. Расположен он был дальше, за следующей грядой холмов, примерно уже в пяти километрах от границы с Англией, ближе к другой реке и к границе с соседним баронством. Впрочем, оно и понятно – ведь когда-то это баронство было английским, а потому и замок был построен ближе к бывшей границе. Ну, поменялся владелец, так что же теперь – замок сносить и строить другой? Тем более что он располагался близ реки куда большей, чем эта речка, и там имелся самый настоящий каменный мост, который замок фактически и оберегал, так как это была единственная переправа на десятки миль в округе, – потому-то здесь и сходилось множество торговых путей. Лакомый, в общем, кусочек, но и зубастый.

– Джеф, отправь разведку. Да чтобы мне там без геройства.

– Я понял. Брук! Возьми свой десяток – и на тот берег: разведаешь, что там и как.

– Есть, сэр.

– Стоит ли мальчишек отправлять?

– Не волнуйтесь, милорд. У Брука в десятке все прошли степной поход, так что если они умудрялись играть в такие игры в степи со степняками, то не местным увальням играть с ними в прятки. А егеря – те все больше по лесам. Так что уж лучше мальчишки.

– Тоже верно. Ну что же, двинули и мы потихоньку.

Разведка ничего не дала. Противник обнаружен не был. Вот только в селе было заметно оживление – от него как раз отходил довольно внушительный обоз: не иначе как барон велел вывозить все ценное в замок, – о том, чтобы удержать село, не могло быть и речи, так что владетель принял единственно верное решение вывезти все, что только возможно, ну и людей, разумеется: как-никак, а это тоже была его собственность, причем не самая дешевая. А вот этого уже Андрей никак не мог позволить. Даже если учесть, что основная часть урожая уже в замке, селяне сейчас вывозили то, что было оставлено им на прокорм, да плюс свой скарб, да инвентарь, который хотя и принадлежал барону, а все же с них спросится за него. Скорее всего, для проведения подобной эвакуации барону пришлось согнать сюда дополнительный транспорт, потому что вывезти все только наличным было невозможно. Это Андрей знал из собственного опыта, когда ему пришлось закупать большие купеческие повозки в дополнение к имевшимся во время переезда в Кроусмарш.

– Не понимаю, где же люди барона? Неужели он не позаботился о том, чтобы обезопасить своих смердов? Где хоть какая-то охрана?

– Все просто, милорд. Он не ожидает нападения сейчас – ведь прошло совсем немного времени, наша армия только собирается. Для отрядов разведчиков еще рановато, они обычно выдвигаются вместе с войском, но движутся на половину дневного перехода впереди. То, что нашу дружину отправили сейчас, это слишком необычно.

Да уж, война здесь, на взгляд Андрея, проистекала как-то странно. Сначала герольды сообщали королю о решении их сюзерена начать войну, так сказать, официальное объявление войны. Потом обе стороны начинали спешно собирать свои войска. Начать собирать войска заблаговременно было невыгодно, так как рыцарское ополчение обязано было служить бесплатно только три месяца, после чего им нужно было платить жалованье – а кому хочется выкладывать лишние денежки? – так что счет шел буквально на дни. На сбор войска отводилось строго определенное время – чем дальше было до места сбора армии, тем больше времени предоставлялось, тем же, кто располагался ближе, и времени предоставлялось меньше. Предварительно оговаривалась крайняя дата сбора армии, поэтому бароны, располагавшиеся ближе к месту сбора, зачастую прибывали последними. По мере сбора армии начинались совместные маневры, на которые уходило три дня, и только по истечении этих трех дней начинался отсчет срока службы ополчения. Впрочем, иногда обходились и без этих дней, но в любом случае отсчет срока службы начинал исчисляться с момента выдвижения войска. Дружина Андрея прибыла в последний день сбора армии, поэтому их и не задействовали в первом учении: отсчет трех дней должен был начаться именно с сегодняшнего дня, так что у барона в запасе было еще время, отсюда и такая неторопливость.

Андрей очень сильно сомневался, что в его мире в Средние века все происходило так же, но здесь дела обстояли именно так. Как-то лениво и неэффективно. Вот именно этим-то он и решил воспользоваться. И судя по сложившейся обстановке, все оборачивалось лучше некуда.

– Робин.

– Да, милорд.

– Ты со своими стрелками займешь позиции вот в этих кустах, по обеим сторонам от моста, только немного в стороне, потому что здесь будет немного тесновато. Лошадей отведете вон в ту ложбинку. – Андрей указал на английский берег. – Когда появится конница барона, ударите по их флангам. Второй полусотней поставишь командовать Итена.

– Ему не очень нравится командовать, милорд.

– Меня не интересует, что ему нравится. Задача ясна? Выполнять.

– Есть, милорд.

– А чем займемся мы, милорд? – с хитрецой взглянув на Андрея, поинтересовался Джеф.

– Как считаешь, что сделает барон Рупперт, когда узнает о том, что его люди оказались в полоне у неприятеля?

– Тут и думать нечего. Он набросится на нас, чтобы порвать на части.

– Вот и я так думаю.

– Славное будет дельце. Вот только если что пойдет не так, нам больших потерь не избежать.

– Знаю. Но я в любом случае собираюсь дать бой именно здесь. Сначала изобразим жадность и желание любой ценой увести полон, но потом заторопимся восвояси и по закону подлости не успеем, а потому будем вынуждены дать бой здесь, у моста. Это был бы идеальный вариант.

– А какой не идеальный?

– Если мы все же успеем довести людей до моста или вовсе будем застигнуты на подходах сюда. Паника среди крестьян нам не нужна, она только помешает.

– Но сдается мне, все едино все складывается удачно. Все село сейчас со своим добром уже собрано и готово к тому, чтобы его препроводить в Кроусмарш. К тому же крестьяне точно ничего не забыли.

– И то верно. Ладно, вперед.

Захват каравана, как и ожидалось, прошел без каких-либо проблем. А какие могли возникнуть проблемы, если на караван без охраны налетает конный отряд в сотню воинов? Оно конечно, будь дело в лесу, то кто-то мог бы попытаться бежать, а вот здесь, на открытом месте… Бесполезно это. Караван просто остановился, окутавшись руганью, ржанием, плачем детей и причитаниями женщин.

– Кто староста?!

– Я, сэр. – Как ни странно, но он оказался англичанином, а впрочем, чего тут странного, если раньше эти земли были английскими, а эти люди вполне могли быть потомками тех, кто жил тут раньше. Какой смысл арендатору уходить с насиженного места, если кроме смены господина ничто не изменилось, а если ты был кабальным прежнего хозяина, то и вовсе лишен какого-либо выбора.

– Вы кабальные барона Рупперта?

– Не все, сэр. – Уловив вопросительный взгляд рыцаря, староста поспешил с пояснениями: – Для того чтобы вывезти все добро, барон д’Ардре прислал к нам повозки из других сел, десять из них – вольные арендаторы.

Андрей поначалу растерялся, услышав непонятное имя, но потом понял, что англичане попросту продолжали называть баронство, а заодно и барона по старому названию. Стало быть, не барон Рупперт, а барон д’Ардре. Впрочем, какая разница.

По приказу Андрея вольные арендаторы предстали перед ним, неловко переминаясь с ноги на ногу и теребя в руках шапки. Идти на конфликт с Церковью в его планы никак не входило, а потому, не желая терять то добро, что было погружено на их повозки, он просто оплатил им их стоимость и даже слегка переплатил – так, на всякий случай, – после чего отпустил на все четыре стороны.

Покончив с улаживанием вопроса с транспортом, он приказал развернуть караван и под горестные причитания женщин погнал его к мосту. Впрочем, «погнал» – это громко сказано. Караван двигался весьма медленно, крестьяне действовали неохотно, тем более что некоторые из них были из других сел и сейчас их попросту разлучали с семьями. Однако бежать, подвергаясь опасности быть убитыми, никто не стал. Ну и слава богу.

Новак, нервно кусая губы, приник к окуляру подзорной трубы, всматриваясь в залегших на гребне холма разведчиков. Было отчего нервничать. Конечно, захватить больше двух сотен крестьян со всем скарбом – это хорошо, и даже весьма прибыльно. Но не это было главным в его вылазке, потому как за такой хозяйский подход король по голове не погладит. У него была четкая задача, и он должен был ее выполнить, – если при этом он обогатится, так тому и быть, но если он обогатится в ущерб основной задаче… Лучше не надо. Король и без того на него зол – не хватало еще довести его до белого каления.

Как ни тянули они – еще бы, с момента захвата полона прошло уже около трех часов, – а барон со своей дружиной так и не появлялся. Полон уже практически весь был на том берегу, сейчас у моста скопились последние повозки. Еще немного – и причин оставаться на этом берегу попросту не будет, а если его дружина переправится на другой берег, то отходить от моста и предоставлять дружине барона развернуться на том берегу было бы верхом глупости, в которую барон ни за что не поверит, заподозрив неладное.

Андрей уже хотел было отдать приказ временно прекратить переправу, когда наконец его терпение было вознаграждено. Наблюдатель быстро скатился с уреза и, подбежав к коню, лихо влетел в седло, после чего они с напарником понеслись вскачь по направлению к мосту, при этом один из них усиленно махал выхваченной шашкой: условный сигнал. Значит, все в порядке и никакой команды давать не надо.

– Староста.

– Да, сэр.

– Сюда направляется ваш барон, так что я должен буду принять бой. Запомни: за каждого сбежавшего я казню двоих, и плевать на убытки, я и без того богат, но неповиновения не потерплю. Находиться на том берегу и ждать. Ты все понял?

– Как не понять. Все понял, господин.

Андрей уловил в его словах скрытую надежду – оно и понятно: сколько сил у его господина, он знал отлично, силы Андрея тоже были как на ладони, но вот только он не видел укрывавшихся в кустарнике стрелков.

– Милорд! Скачут! Больше сотни!

– Барон с ними?

– Есть там рыцарь в полном доспехе с плюмажем из желтых и синих перьев.

Андрей бросил взгляд на все еще маячившего поблизости старосту – тот едва успел спрятать довольную ухмылку, но Андрей сделал вид, что ничего не заметил.

– Староста?

– Как есть барон д’Ардре. – Как ни старался он скрыть свои чувства, но в его голосе все же проскользнули уважение, надежда и торжество. Как видно, барон был неплохим человеком и рачительным хозяином, иначе такого уважения не добиться. Жаль. Был бы он сволочью – тогда Андрей не чувствовал бы себя таковым. Но, как говорится, «а-ля гер ком а-ля гер», как бы это пафосно ни звучало.

Накатывающаяся во весь опор латная конница – это совсем не одно и то же, что и легкая кавалерия степняков, к чему он уже успел попривыкнуть, да и степняки неслись лавой, не соблюдая строя. Сейчас же на дружину Андрея накатывала тяжелой поступью, держа равнение, насколько это вообще возможно во время атаки, тяжелая кавалерия. Она, конечно, уступала в тяжеловесности панцирникам, но тоже выглядела весьма внушительно. От вида накатывающейся стальной лавины у Новака по спине пробежал озноб, а под ложечкой предательски засосало.

Барон построил своих людей в три шеренги примерно по пятьдесят в каждой и сейчас неудержимой стальной стеной накатывался на две шеренги дружины Новака. Конечно, было опасно встречать врага, который мало того что набрал скорость, а еще и двигался под горку, неподвижно, но иного выхода не было. Если бы он решил со своими людьми набрать скорость, то отдалился бы от засевших в кустах стрелков, лишившись их поддержки. Приходилось уступать преимущество в скорости, чтобы иметь другое. В голове мелькнуло запоздалое сожаление по поводу оставленных в Кроусмарше карабинов, но брать их с собой он не мог ни под каким видом. Ну что же, за все нужно платить, и дороже всего приходится платить за глупость. Вот и сейчас его люди будут платить за его глупость, которую он проявил в беседе с королем.

Расстояние неумолимо сокращалось, вот до первой шеренги семьдесят метров.

– Дружина! Цельсь! – Пятьдесят метров. – Бей!!!

Хлопки арбалетов слились в один сплошной гул, болты устремились навстречу накатывающему противнику, но за результатом залпа следить некогда: отсчет пошел на доли секунды.

– Вперед!!!

Он дает шпоры коню, и тот рывком уходит вперед, предвкушая горячую схватку, вся дружина действует синхронно. Андрей не в состоянии оценить выучку воинов, это нужно видеть со стороны, но если бы увидел, то остался бы доволен. Бочки пота, пролитые на тренировках, и литры крови в схватках со степняками не пропали даром: выучка воинов на высоте.

Сквозь прорези полумаски он видит, что большая часть первой шеренги валится в траву, среди них и рыцарь в сверкающих латах, значит, он не промахнулся, так как, боясь, что многие захотят получить эти доспехи, а потому будут целиться именно в него, а это потерянные выстрелы, Андрей запретил воинам стрелять в рыцаря, оставив его для себя. И вот он не промахнулся. Выход из боя командира очень плохо влияет на боевой дух подразделения, а потеря сюзерена – вдвойне, потому что одни теряются, другие, наоборот, начинают свирепеть, а вместе это ведет к потере монолитности строя.

Порядки атакующих слегка расстроились, так как воины вынуждены объезжать или посылать коней для преодоления препятствия в виде вылетевших из седла собратьев, часть не успевает этого сделать, и лошади, не сбавляя скорости, проносятся по телам, трое или четверо не успели среагировать, запнулись и вместе с лошадьми кубарем летят в траву. Упавшего сюзерена объезжают стороной, стараясь ни при каком условии не затоптать его. Но все это только немного расстроило строй и слегка сбило темп. Латники все так же накатываются на дружинников Андрея, имея преимущество в скорости, Новак и его люди набрать сколь-нибудь приличную скорость не успевают ни при каком раскладе.

Щит уже на руке и под углом прикрывает торс спереди и слева, копье в правой руке, выглядывает из-под шита и направлено точно на противника. Вот-вот произойдет столкновение, и в этот момент воин, которого уже выбрал Андрей, вдруг опрокидывается спиной на круп лошади, а затем вылетает из седла. Будь у него рыцарское седло, этого не произошло бы, впрочем, это уже не имело бы никакого значения, так как, чтобы сражаться, нужно быть как минимум живым, а с торчащим изо лба арбалетным болтом это несколько затруднительно. Паршивцы, наслушавшись рассказов Брука и его товарищей, работают подобно им на грани. Не приведи Господь, хоть кто-то из них угодит в своего – Андрей лично порвет каждого.

Он едва успевает перенаправить копье на другого противника, когда происходит столкновение. Несмотря на то что щит он держал так, как его учили, более длинное и тяжелое копье все же пробило его и, вызывая дикую боль, насквозь прошло сквозь руку. Андрей едва не потерял сознание от болевого шока, а не свалился с коня только потому, что удержала спинка седла. Что уж говорить о том, что его удар не достиг своей цели, да и не было удара, так как он выронил свое копье, инстинктивно схватившись за раненую руку, но при этом сумел ухватиться только за обломок древка вражеского копья, которое, намертво пришпилив к нему левую руку, сейчас торчало из его щита. Следовавший за первым всадником попытался его добить, но Андрея спасло то, что от удара он все же отклонился назад и вправо, поэтому копье пролетело мимо, всего в нескольких сантиметрах, а в следующее мгновение он уже вырвался на свободное пространство: что ни говори, но в стычках небольших отрядов нет глубоких боевых порядков.

Бешено рыча, словно медведь-подранок, и неистово вращая глазами, он осадил своего коня, заставив того буквально опуститься на пятую точку, – не будь опять же этого седла, он просто съехал бы на землю. Но нет. Удержался. Его конь, получив шпоры, с вывернутой влево головой буквально в прыжке повернулся на сто восемьдесят градусов, так как Андрей, невзирая на острую боль, разрывающую левую руку, резко потянул повод влево, разворачивая коня, а со следующим посылом шпорами конь, вращая яблоками глаз не менее бешено, нежели хозяин, рванулся в гущу бьющихся сейчас насмерть людей.

Как оказалась в его руке шашка, он так и не понял, да и понять сейчас что-либо было весьма сложно, потому что по всему выходило, что у него весьма серьезное ранение и он должен был как минимум выйти из боя или попросту потерять сознание, но ничего подобного – он продолжает оставаться в седле и действовать на одной только злости.

Влетев в гущу сражавшихся, он тут же выискал для себя противника и, не заморачиваясь тем, что тот сейчас находится к нему спиной, рубанул его от души, с оттягом, сам удивляясь тому, как легко поддается кольчуга, сыпанув кольчужными кольцами, рассеченная могучим и умелым ударом, а клинок с мерзким скрежетом и хрустом входит в плоть, обдавая своего хозяина кровью. Этот готов. Вот еще спина. Шпоры коню, тот прыгает вперед, а Андрей наносит колющий удар в спину, кольца кольчуги раздаются в стороны, и клинок находит то, что искал, – горячую кровь и упругую плоть, но вот только он не спешит покинуть теплое, уютное тело и жадно пьет кровь поверженного врага.

Когда Андрей наконец извлекает из тела застрявший клинок, то видит, что биться больше не с кем. Часть дружины барона д’Ардре, нахлестывая коней, пытается уйти, но их преследуют люди Андрея. Последнее, что замечает он, – это то, что среди всадников, преследующих убегающих, чуть не половина – воины какие-то мелковатые, они споро перезаряжают арбалеты и, прицелившись, пускают болты в спины убегающим. Откуда новики взяли коней? Когда успели? Все потом. Его вдруг накрывает темнота.

В себя он пришел оттого, что кто-то брызгал ему на лицо водой. Как ни странно, но ни кругов перед глазами, ни одуряющей слабости он не испытывал, вот только тупая ноющая боль в руке. Бросив на нее взгляд, он замечает, что рука, уже взятая в лубки, покоится на его груди на перевязи. Сам он в сидячем положении, разве только слегка откинулся на спину.

– Как вы, милорд? – Джеф смотрит на него очень серьезным и озабоченным взглядом.

– Бывало и лучше, дружище. Что, сильно меня?

– Не то слово. Похоже, кости сломаны, да еще и сустав задело. Как бы… Хм-м-м. – Андрей краем сознания припоминает, что когда он дернул повод, разворачивая коня, то услышал глухой хруст, а потом рукой он уже не пользовался, взяв коня в шенкеля.

– Говори.

– Видал я такие раны. Как бы вам без руки не остаться. Кости ажно мышцы порвали и наружу вылезли.

«Да-а, дело дрянь. При местном уровне медицины и обычный-то перелом – большая проблема, а если еще и сустав поврежден… Пожалуй, если рука просто потеряет подвижность – это уже будет большая удача. Черт, руку терять не хочу…»

– Варианты есть? – все же задал он мучивший его вопрос.

– Ну обнадеживать вас не хочу, да только недавно в Пограничное переселилась одна старуха, так про нее просто чудеса рассказывают. Но как оно на самом деле, не знаю.

– Старуху инквизиторы притащили?

– Да. Сэмюэль.

– Тогда, может, и не врут. Ладно, в любом случае времени нет. Сколько я пробыл без сознания?

– Часа два, не больше.

– Из людей барона кто-нибудь ушел?

– Если бы Робин не озаботился, чтобы коневоды вовремя привели коней, то, может, и ушли бы, а так… Он посадил в седла два десятка из тех, что в степи побывали. Парни со степняками на скаку в прятки со смертью играли – что им попасть в спину улепетывающего всадника? Кто послушал окриков, остановил коней и сдался, остался жив, кто нет – так и нет. Даже за урез холма уйти не успели.

– Эти сорванцы в своих-то не попали? – вспомнив начало схватки, поинтересовался он.

– Есть такое. Якову плечо пробили. Я его ему в услужение определил, пока тот не выздоровеет, ну а вернемся – еще и Робин добавит от щедрот. Но молодцы. Если бы не они, все куда хуже было бы.

– Значит, в замке ничего не знают. Это хорошо. Что с потерями? – наконец задал он не менее важный вопрос, который его мучил, но главным было неведение оставшегося в замке гарнизона.

– Пятнадцать человек убиты, двадцать тяжело ранены, но, может, все выкарабкаются, если хорошим лекарем озаботимся, остальные в строю. Мальцы все целы.

– Что люди барона?

– Было их сто пятьдесят, в плен мы взяли шестьдесят три, из них легкораненых и невредимых только двадцать два, из остальных даже если половина выживет, и то удача будет.

– Да-а-а, повоевали. Что барон?

– В сердце. Наповал.

– Плохо. – При этих словах Джеф удивленно задрал бровь: кто, как не сам же Андрей, и убил его? – Хороший, как видно, был человек. Ну да и выхода иного не было. Хотя я надеялся, что только ранил его. Теперь слушай меня внимательно. Переоблачишь в доспехи людей барона всех дружинников, что в седле, и мальцов, сам наденешь его доспехи, вы вроде одной комплекции, с десяток наших поведете в качестве пленных. Не думаю, что оставшиеся в замке усомнятся в победе барона, так что ворота вам откроют. Когда окажетесь во дворе, бьете всех, кто выйдет встречать, – скорее всего, там будет большинство гарнизона. Сколько их там, выяснили?

– Ровно пятьдесят, под командой капитана.

– Хорошо. После этого люди должны будут разделиться на тройки, два бойца впереди и сзади, и посредине стрелок из лучших, Брук и Робин укажут. Прочесывать замок только в таком порядке. Не геройствовать, по возможности давать работать стрелкам, даже в рукопашной постараться подставить противника под выстрел. Все должно быть быстро и желательно без потерь. Ну а там как сложится.

– Так вы изначально хотели захватить замок в одиночку? – В удивлении Джефа не было ничего необычного. К этому замку не раз и не два подступали с куда более значительными силами, в десятки раз превосходящими дружину Андрея, но твердыня стойко выдерживала все нападки.

– А ты думаешь, что король простил бы мне мою выходку за что-то меньшее? Потери, конечно, мы понесли значительные, да вот только сдается мне, что в конном строю, против панцирников, они были бы куда больше. Ты все понял?

– Не волнуйтесь.

– Дальше. Всех раненых на повозки – и наших, и французов, – потеснятся крестьяне, не хватит места – сгружайте зерно. Егеря вместе с обозом уходят в Кроусмарш, на них охрана крестьян, ну и пленных.

– А их-то зачем вести в Кроусмарш?

– Они хорошие воины.

– Думаете переманить их на службу?

– Сомневаешься?

– Да нет. Ничего необычного в этом нет, если только им не придется выступить против французов же.

– Я в эти игры больше играть не собираюсь. Если только сами не нападут. Вообще непонятно, зачем я все это затеял. Прислал бы откуп – и всего делов. Ну да чего теперь-то. Да. Крестьян, которых барон прислал в помощь, часа через два после нашего ухода пусть отпустят. Не дело семьи лишать мужских рук.

– Сделаем. Вы уйдете с обозом?

– Стал бы тогда я говорить про крестьян. Нет. Я пойду с вами и буду изображать пленника, но командовать все равно будешь ты: не хватало еще потерять сознание, а там не должно быть никаких заминок.

– Вам бы стоило все же уйти с караваном. Медик вам нужен.

– Знаю. Да только кто же предстанет перед королем? Если я потеряю руку, но сберегу людей, – это того стоит. Все, за работу.

Вид с башни цитадели был просто великолепным. С севера на юг протекала не сказать что особо широкая, но и не узкая река шириной около пятидесяти шагов. Хотя река и медленно катила свои воды в сторону Быстрой, с которой сливалась неподалеку от устья последней, но была весьма глубока и не имела бродов, так что тот мост, что был построен неподалеку от замка, был единственной переправой на десятки миль в оба конца. Дальше на восток по другую сторону реки местность резко менялась, холмистые луга уступали место густым лесам, простиравшимся сплошным мохнатым зеленым ковром, река словно отрезала эти леса от лугов, раскинувшихся на правом ее берегу, где было только два лесных массива.

Как и ожидалось, ни оставшиеся в замке люди, ни капитан барона д’Ардре ничего не заподозрили и беспрепятственно впустили в замок захватчиков. Все прошло как по нотам – действительно большинство собралось на внутреннем дворе перед воротами, чтобы встретить своего барона и насладиться зрелищем пленников. Первые же выстрелы выкосили основную массу защитников, остальных добили боевые тройки, расползшиеся по всему замку. Впрочем, половина гарнизона была взята в плен, правда, три четверти из них с серьезными ранениями.

Несмотря на то что подобная тактика никогда не отрабатывалась, она оказалась весьма эффективной, настолько, что вот уже вторые сутки Джеф гонял дружину, заставляя отрабатывать ее в деталях. Иногда они становились в тупик и совместными усилиями находили выход из затруднительного положения. Андрей во всем этом участия не принимал, да и не мог он тут чем-либо помочь, так как не имел опыта ни захвата зданий, ни их зачисток, разве только смотрел, как это делалось, по телевизору или читал в книгах, в основном художественных. Так что его роль свелась только к тому, что он подал идею, а уж развивать ее Джефу пришлось самому, собирая, суммируя и обобщая весь разношерстный опыт имеющихся в его распоряжении ветеранов, ну и прислушиваясь к мнению тех же пацанов, так как здесь немалый упор делался на использование стрелков, а парнишки уже успели слегка поднатореть в области поддержки своих старших боевых товарищей.

Андрей внимательно рассматривал окрестности замка в подзорную трубу: будь он здоров, непременно залюбовался бы этой картиной, но самочувствие не больно-то располагало для идиллического настроя. Подставив под упругие порывы ветра разгоряченное лицо, он испытал некоторое облегчение. Жар не спадал уже вторые сутки, температура как поднялась к вечеру дня, когда его ранили, так и держалась. Прикинув свое состояние, Андрей решил, что жар у него сейчас градусов под сорок. С рукой было совсем худо: как бы не началась гангрена. Местный лекарь, конечно, пытался сделать все, чтобы спасти ее, но его познаний явно было недостаточно. Буквально час назад, в очередной раз изучив руку, он предложил ее ампутировать, но Андрей решил обождать столько, сколько еще будет возможным, – расставаться с рукой не хотелось категорически.

Он повернулся в сторону, откуда ожидалось прибытие английской армии, и вновь изучил окрестности с помощью своей оптики. Она, конечно, сильно уступала оптике с его карабина, но теперь, имея ей замену, Андрей поостерегся брать с собой прицел – в конце концов, у того немного другое предназначение. Очередной осмотр ничего не дал. Чертов солдафон, и о чем только он думает? Замок в руках его людей, путь на французские земли открыт, так чего же медлить! Но у короля, похоже, были свои взгляды на предстоящую войну. Сегодня истекали последние сутки, которые обычно отводились на боевое слаживание войск. Джеф даже высказал предположение, что король, возможно, хочет предоставить шанс своему французскому брату собрать армию, чтобы сойтись с ним в открытом поле, дабы в честной схватке выяснить, кто из них сильнее. Андрей поначалу со смехом воспринял это предположение, но потом, вспомнив особенности характера короля, завзятого турнирного поединщика, нашел это не столь уж и лишенным смысла. Как говорится, «Боже, храни Англию».

Солнце склонилось к закату, и Андрей, тяжко вздохнув, направился к лестнице. Как видно, и сегодня король не появится, так к чему стоять здесь и изображать из себя не пойми кого? К тому же температура его просто доконала. Хотя ветер и принес некоторое облегчение, его многострадальное тело требовало отдыха.

Как ни странно, утро такое облегчение принесло: температура полностью спала, и он проснулся бодрым и свежим. Прибывший на осмотр лекарь только и мог, что поддерживать челюсть, чтобы она не упала под ноги, да удивленно выпучивать глаза. Было с чего. Начавший и уже прогрессировавший процесс воспаления мало того что прекратился, – он попросту приказал долго жить, рана была чистой, хотя на повязке были явственно видны следы вытекшего гноя, и в немалых количествах. Конечно, имело место некоторое покраснение, свидетельствовавшее о том, что воспаление окончательно не прошло, но это было нормально. Ненормально было то, что рана, которая уже начинала дурно пахнуть, всего лишь за одну ночь стала походить на обычную, да еще и начавшую процесс заживления. Нет, боль никуда не ушла, но она стала более тупой и тянущей, что обычно сопровождает процесс выздоровления. А что тут скажешь, если Андрей и сам был сильно удивлен происходящим, хотя и догадывался о причине этого чудесного выздоровления. Нет, он, конечно, замечал, что на нем все заживает как на собаке, но такому обороту был весьма удивлен.

Однако бочка меда оказалась с ложкой дегтя. Все указывало на то, что полноценно пользоваться рукой он не сможет. Единственное, чем мог помочь доктор, – это зафиксировать руку в том положении, в котором Андрею впоследствии будет удобно: хотя пальцы и работали, правда с трудом, поврежденный локтевой сустав при заживлении должен был срастись намертво, ограничив движение руки. Андрей решил, что согнутая в локте рука будет более удобной, нежели прямая, – так ее и зафиксировали, повесив с помощью косынки на грудь.

Покончив с медициной, Новак наконец решил обойти замок, который они столь ловко захватили, не потеряв ни одного человека. Замок производил впечатление. Высокие мощные стены, с еще более мощными круглыми башнями, опоясанные глубоким и широким рвом: такой не больно-то и закидаешь фашинами, чтобы наладить переправу, да и мостки навести не столь уж просто – как ни крути, но ширина почти в пятнадцать метров не очень-то этому способствовала.

Обходя стены, Андрей вдруг остановился как вкопанный. Запах. Странный острый запах, который ему показался очень знакомым. Нефть?

Запах нефти был ему хорошо знаком еще по тем временам, когда он служил участковым в селе. Дело в том, что по территории их района проходил нефтепровод, и хотя там была далеко не Чечня, но желающие подзаработать на «самоварной» горючке находились и в их местах.

В ту ночь он дежурил в следственно-оперативной группе, ближе к полуночи поступил вызов от охраны трубопровода, которая задержала группу, устроившую врезку в трубопровод и успевшую закачать «черным золотом» полный бензовоз. Ехать не хотелось, но его буквально вытолкали на выезд, так как ни операм, ни тем более следователю не хотелось возиться с поисками понятых, к чему по большому счету и сводилась его роль в подобных выездах. Еще бы: открытое поле – поди найди кого-нибудь, но он справился. Там-то он впервые и увидел настоящую нефть, которую раньше видел только по телевизору. Потом был выезд на самодельный миниперегонный заводик, так называемый «самовар», который от делать нечего он облазил снизу доверху.