Текст книги "8лет (СИ)"

Автор книги: Константин Поличенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Annotation

Поличенко Константин Алексеевич

Поличенко Константин Алексеевич

8лет

8 ЛЕТ. Уже час шёл Егор Болотов по пыльной таёжной дороге, которая пересекалась плетями корней деревьев, росших справа и слева от дороги. Было начало лета, но было уже жарко, и от испарений, которые исходили от травяных зарослей, было немного душно. Попадались изредка полянки с низенькой травой и с разноцветными цветами: кандыки, жарки, медунки, незабудки. На деревьях и в кустах орали пти цы, дорогу перебегали лесные крысы, белки и бурундуки, а один раз чарез дорогу прошествовала молодая лосиха. Шёл Егор из деревни Малая Ельня, в которой проживал остаток срока на поселении, шёл на станцию Слюдянка, где собирался сесть в пассажирский поезд и ехать сначала до Иркутска, а потом дальше. Остро вставала в памяти картина прощания со Степанидой: он с трудом оторвал от себя её цепкие руки и пошёл, не оборачиваясь, а позади слышал её истошный крик:

– Жора-а! Куда ты-ы!? Верни-ись!

Он прожил со Степанидой и с её сыном Трошкой 4 года и даже ночевать не всегда оставался. А квартировал он у деда Мирона, т.е. у Мирона Ивановича Евстигнеева. Так и жил на 2 дома: на 2дома дрова к зиме готовил, на 2 дома рыбачил и грибы собирал, копал 2 огорода под картошку, а Степанида обед варила на 2 дома, капусту солила и гнала крепчайшую самогонку из берёзового сока -"берёзовку". Хорошая она была женщина Степанида и Трошка Егора полюбил – вместе ходили они на лыжах в тайгу ловушки на зверя ставить и проверять, вместе рыбачили зимой и летом. Когда Егор уходил, Трошки дома не было, а дед Мирон к этому времени уже год как помер. Болел дед недолго и скончался скоро, 2 недели пролежал, выхаркивая кровяные сгустки и вытираясь грубым полотенцем. Егор, как мог, ухаживал за дедом, а дед сразу понял, что ему уже не встать, и за пару дней до смерти слабой рукой поманил Кгора к себе, усадил напротив на табуретку и заговорил ясным голосом:

– Помираю я. Сегодня-завтра помру. Знаю – не бросишь ты меня, схоронишь по-людски. Ты мне заместо сына – будь земля ему непутёвому пухом. Несложилась его судьба. А тебе, Егорша вот что: в прикладке в дальнем углу лом в землю воткнут. Лом убери и в этом месте копай. Не глубоко – четверти на 3-4. Выкопаешь схоронку мою – твоя будет. Тут у всего народа схоронки схоронеы, у кого больше, у кого меньше. Всё на хорошую жизню надеялись, чего-то ждали. А где она – хорошая жизня?! Хотя старость мою ты, Егорша, согрел. Как Мишки моего не стало, ты мне заместо сына сделался. Возьми схоронку, хочешь – со Степанидой поделись, а нет – забери себе всё. Может твоя жизня ещё сложится. Только желаю тебе: не надо мстить, пусть люди эти, что засадили тебя, живут себе с богом. Знаю я – уйдёшь ты, оставишь Стешку с сыном.... Ну, бог с тобой....

Ещё 2 дня дед Мирон лежал с закрытыми глазами, не ел, не пил и ночью отошёл, к утру уже холодный был. Егор похлопотал с похоронами, сколько положено, похоронил деда и пошёл в прикладок. Правильно дед сказал – лом был на месте, только не воткнутый он был, а просто к стене прислоненный. Егор отодвинул лом и воткнул лопату, что прихватил с собой в мягкую землю, копнул раз 5-6 и наткнулся на что-то не больно твёрдое, податливое. Вынул оклунок из промасленной барсучьей клжи – оклунок был тяжёленький, на полпуда потянул бы. Принёс в избу, развернул – золото было серовато-желтоватое, специально отобранное – самородочки с полногтя и чуть поменьше. Не стучась вошла Степанида, подошла к столу, ткнула пальцем в оклунок:

– Вот и богатый ты стал, Егорушка! Знала я, что Мирон Иванович схоронку свою тебе отдаст. Я тоже не бедная, а вот что с ним с этим золотом делать, ума не приложу. Может сложимся да дело хорошее сделаем.Уедем отсюда куда подальше. Не молоденькие мы с тобой, люблю я тебя, и ты меня любишь, жили бы вместе по-людски. А? Ты – как?

– Хорошая ты женщина, Стеша, и лучшей для себя и хотеть бы не надо, да ведь знаешь ты – уйду я. Это не просто так – 8 лет. Ведь они из меня зверя сделали – мне сейчас человека хлопнуть – раз плюнуть.

– Ты раньше что-то ничего такого не говорил. Неужто убивал?

– Было дело. По их воровским законам надо судить за какие-то дела. Судят. Присуждают. И исполняют. Один за верёвку шею оттягивает, а другой топором голову отрубывает. Так вот мне приходилось за верёвку тянуть. Рубить мне по тагдашней моей молодомти не дозволяли. А потом, когда старше стал, да в другой лагерь перевели, отошёля от этого дела. Так что – убивец я.

– Так ведь не по своей же воле делал ты такое....

– Не по своей. И страшно было. И противно. Но 6 раз пришлось....

– Не знаю, Егор. И страшно стало мне, и жалко тебя. Если бы я знала про такое раньше , может и не любилась бы с тобою. А теперь вот рассказал ты и всё рано люблю. Потому что знаю, что душевный ты человек. И не знаю, может и к лучшему, что ты уйдёшь. И в постель с тобой ложиться страшно.

Стеша заплакала и ушла. На другой день Егор весь день занимался золотом: топил печь, расплавлял самородки в большой сковороде, выковыривал из сковороды золотой блин и клал на пол, чтобы остывал. А потом огромными овечьими ножницами резал эти золотые блины на полосы. Потосы связывал медной проволокой в пакеты – таких пакетов образовалось шесть. Это было окото шести килограммов. Теперь надо было соображать, как это богатство оборотить в деньги. Деньги Егору будут нужны, это он представлял особенно. В Слюдянке, конечно, есть золотоскупка, где принимали у частников золото и выплачивали какие-то суммы, но это было опасно, т.к. там всегда ошивались тёмные личности, обыкновенное жульё или прямые грабители. Лучше было возле золотоскупки не появляться.

В Слюдянке предстояло в районном управлении МВД получить справку об освобождении, по которой в Иркутске надо было получить ещё одну справку, по которой можно было получить паспорт. Во всех этих действиях могли потребоваться деньги. Деньги Егор уже давно понемногу откладывал, и у него что-то было. Сейчас он шёл по таёжной дороге и где-то после обеда, ближе к вечеру должен был в Слюдянку придти. Стеша назвала ему адрес своей тётки, чтобы у него было где переночевать. Настроение было не из лучших. Егор не был трусом, но впереди было так много всего....

Три золотых пакета Егор отнёс к Степаниде и наказал приберечь – может потом когда-то сгодятся. И ушёл.

Решение ехать в Ташкент пришло неожиданно, когда он на вокзале в Иркутске стоял, задрав голову, перед расписанием поездов и соображал, где ему голову приклонить после 8-летней отсидки. В Челябинск-то всё равно ехать придётся – надо же посчитаться кое-с кем, за эти 8 лет, но в Челябинске,в этом трудоаом городе – где можно правильно обменять золото на деньги? Перед глазами замелькали города: Душанбе, Ташкент , Самарканд.

– Вот уж где ворья да жулья навалом! – подумалось Егору – И с деньгами они все. Только не пролететь бы....

Приехал в Ташкент. На привокзальной площади слонялись предлагающие временное жильё. Подошла пожилая женщина:

– Комнату могу сдать. Не дорого. Тут не далеко. Хотите?

– Сколько "не дорого"?

– 10 тысяч сумов в сутки.

– А сколько это в рублях будет?

– Не знаю я про рубли ничего. У нас за 100 долларов 120 тысяч сумов дают. А в рублях не знаю. Я в рублях не возьму. Вы на сумы поменяйте и разойдёмся мы с вами по-хорошему.

– Нету у меня сумов.

– Ну, поживёте так, а потом расплатитесь.

Егор понимал, что имеющиеся у него роийские деньги всё равно придётся менять на узбекские и согласился.

– Как вас зовут? – спросил Егор.

– Алефтина Игнатьевна. – ответила женщина. – Идёмте со мной, тут не далеко.

Они вышли за перрон, по деревянному настилу перешли через станцию и, поплутав по пыльным улочкам,подошли к опрятному домику за скромным полисадником.

_ Это наше Солдатское – сказала женщина. – Тихо здесь у нас. С сыном я живу, инвалид он у меня, на дому работает, болты для вагонного депо нарезает. Заработок не большой, но работа постоянная. А у меня пенсия. Я на вагонке работала маляром, на пенсию в 50 лет вышла. Живём с сыном. Травмировался он, на работе ногу потерял. Жениться бы ему, да кто за калеку пойдёт? А может и женится – ходит к нему здесь одна непутёвая. Ну, вобщем – живём. Вот комнату редко-редко сдаю постояльцам, огород есть, живём пока... А там как бог даст.

В доме было чисто, ухожено. В комнате, где Егору предстояло жить была кровать-полуторка, стол, стулья, даже телевизор, на столе – настольная лампа.

– Если 5 тысяч добавите, буду вам завтрак и ужин готовить. Согласны ли? Егор ь согласился.

А вы надолго к нам? – Думаю – на неделю.

Вот и хорошо. Располагайтесь, отдыхайте. Умывальник, туалет – всё вам покажу.

Хозяйка вышла. Егор присел к столу. Надо было собраться с мыслями. Во-первых надо было положить золото в автоматическую каеру хранения. Два пакета он туда положит, а один дожен будет помеять на деньги. Где можно поменять, кому это золото можно продать? Где найти этих денежных людей? Посоветоваться было не с кем.Надо было расчитывать только на себя. Курс золота Егор представлял очень приблизительно. Так где же этого толстосума найти? Начинать надо с денежного места – с базара. Там могут находиться лавочки и лавчёнки с их криминальными хозяевами. Сейчас, когда Советского Союза не стало,и все таращили глаза, чтобы где-то что-то урвать для себя, захапать, многие хапуги осмелели, и если с ними правильно общаться, то можно вопросы решить правильно. Где найти хапугу? На базаре. Утром за завтраком в разговоре с хозяйкой Егор выяснил, что ближайший базар это Госпитальный. А вообще в Ташкенте много базаров. Самые большие базары это Алайский, Фархадский, Госпитальный и самый главный это базар в Старом Городе. Но сначала надо было поменять рубли на сумы, не все, конечно, но какую-то часть. Госпитальный рынок действительно находился не далеко от вокзала. Крик и гам среднеазиатского базара сначала оглушили Егора, но он быстро пришёл в себя и быстро нашёл за рядами овошей и фруктов, за горами арбузов и дынь ряды лавочек, магазинчиков и разных мастерских. Егор заходил, разглядывал товары, продавцов и покупателей, выходил и шёл дальше. Вот магазинчик ювелирных товаров. Зашёл. Но "хапуги" за прилавком не было – стояла молоденькая девушка-узбечка. С этой продавщицей разговариать было не о чем.Пошёл дальше. Снова – "Ювелирные товары" Зашёл, вышел. "Хапуги" не увидел. Ряд лавчёнок кончился. Откуда-то сбоку явился молодой парень в голубой тюбетейке и голубой майке с надписью "Пахтакор". Парень сверкал золотыми зубами.

– Кого нибудь ищешь, брат? – обратился он к Егору. – Что-нибудь надо? Что-нибудь купить хочешь? Или продать? Скажи. Я всех тут знаю.

Парень смотрел настойчиво, почти требовательно.

– Ничего я не покупаю и не продаю. Просто знакомлюсь с городом – вчера приехал.

– Ты не бойся. Я честный. Я самый честный. Тебя как звать?

– Егор.

– А я Халил. Дай руку – братом будешь. Понравился ты мне. Зайдём сюда – плглвлрим. Не бойся, скажи всё.

Зашли в маленькую чайхану. Халил был здесь свой. Он отошёл, зашёл за не очень опрятную занавеску и быстро вышел.

– Водку будешь? Нет? Првильно. Будем чай пить и люля-кебпб кушать.Шашлык кончился – только люля–кебаб. Ели котлеты на шашлычной палочке люля-кебаб и мягки е солоноватые лепёшки. Пили зелёный чай без сахара.

Халил заговорил первый:

– Знаю я, что тебе надо. Сильно уж ты, Егор, на зубы мои золотые смотришь. Золото ты хочешь либо купить, либо продать. Вернее – продать – на покупателя ты не похож. Что скажешь?

– Ничего пока не скажу.

– Боишся? Правильно. Но знай – я честный. Меня не надо бояться. Я посоветую, помогу. Не бесплатно, конечно. Хоть купить, хоть продать – 10% от сделки – мне. Это справедливо. С хорошими людьми сведу. Не обманут. Что скажешь?

– Сведи.

– Согласен?

– Сведи!

– Поехали! Нет. Сначала позвоню.

Халил вышел из чайханы и через пару минут вошёл обратно.

– Поехали!

Ехали не на такси, а на каком-то частнике. Выехали на широкую прямую улицу. Халил что-то говорил водителю.Егор уловил слово "Самарканд". Оказалось – "Самарканд" это автостанция рядом с вокзалом. Халил ткнул пальцем в окно:

– Южный вокзал.

И сразу же сказал: – Не бойся, брат! Халил честный человек. Скоро приедем.

Выехали за город и помчалмсь мимо хлопкрвых полей, по дороге, которая была оборудована троллейбусной линией. Минут через 20 приехали в какой-то населённый пункт.

– Янгиюль. -Сказал Халил.

Подъехали к большому красивому дому за ажурной оградой. Ворота открыл чёрненький подросток в голубой житетке и с голубой "ямикой" на голове. Машина Въехала во двор. Егору надо было бы остолбенеть от роскоши двора: огромная клумба с цветами и фонтаном, разноцветная дорожка вела от ворот к высокому крыльцу. Мальчик повёл приехавших к дому, по дороге что-то говорил Халилу. Будучи в некотором yапряжении, Егор при виде этого великолепия и мальчика, успокоился – чувствовалось, что здесь люди не унизятся до примитивного грабежа.. В большом прохладном зале сели в удобные, не очень мягкие кресла возле простого круглого стола. В помещение вошёл невысокий, сухощавый человек с голубой "ямикой" на голове. Его рукопожатие было в меру сильным, глаза смотрели доброжелательно.. Он заговорил:

– Мне Халил сказал, что у вас ко мне дело. Какое – не сказал, но я ему доверяю, он не такой человек, чтобы зря отнимать у других время. Какое у вас ко мне дело? Впрочем – сначала вопрос: документы ваши можете показать?

Егор раскрыл свой портфельчик и вынул справку об освобождении, выданную в Иркутске. Подал

– Так-так... Статья.... 8 лет.... Челябинский горсуд Металлургического района. Болотов Егор Алексеевич. Ну что же познакомимся: Грузинцев Айра Хакимович меня зовут, зубной техник, работаю здесь в Ташкенте. Халил мой двоюродный брат. Так какое у вас дело ко мне?

– Золото хочу продать.

– Много?

– Не знаю. Взвесить надо.

Грузинцев вввнимательно посмотрел Егору прямо в глаза.

– Ладно! А документ на золото у вас имеется?

Егор показал лицевой счёт деда Мирона и его завещание.

– Ладно. Надо взвесить – сейчас взвесим.

Он вышел и сразу жн вошёл, неся в одной руке простейшие весы, а в другой деревянный пенал.

– Давайте взвесим. Что там у вас? Давайте сюда.

Егор подал ему пакет золота, который у него был с собой.

– Ого! – грузинцев подбросил пакет на лодони. – Ну, проволочку мы снимем с вашего разрешения. – Он отвязал и снял медную проволоку, которой были обвязаны золотые пластины. Золото по виду хорошее, правильное золото. -Он осторожно положил пакет на весы и выставил несколько гирек, которые вынимал из пенала.

И того – один килограмм 234 грамма. Видите?

– Вижу. – сказал Егор, хотя не видел ничего.

– Ваы смотрите, смотрите, чтобы вопросов лишних не возникало. Что вы хотите за этот товар?

– Я думаю, что вы мне сейчас скажете, сколько вы мне за него заплатите.

– Это правильно. Скажу сразу: я бизнесмен, работаю себе не в убыток. Докладываю: цена рядового золота сейчас 13 долларов за грамм, я куплю у вас золото по 8 долларов за грамм. С Халилом за его участие расплачусь я сам. Вы как?

– Я согласен. – пролепетал Егор.

– Вот и отлично! Вы в какой валюте предпочитаете получить? О сумах я не говорю.

–Надо бы в рублях.... и немного в долларах.

– Ладно, сделаем. – Грузинцев снова вышел и сразу же вошёл с простыми крошечными счётами.

– И так вам положено: – он стремительно бросал кости на счётах – вам положено 9872 доллара. 8 тысяч переведём по вашему желанию в рубли – это 256000. Остальные получите американскими бумажками. Так! А в чём же вы богатство своё понесёте? Ваш портфельчик маловат. В прочем есть у меня подходящая тара. А сейчас прошу со мной. Вы, Егор Алексеевич, водку пьёте? Нет? Похвально! Но всё-таки вы сегодня важное для вас дело сделали – отметить бы надо. Вообще-то дело хозяйское. Халил вас отвезёт, куда вы ему скажете. С этим – до свидания. Вот ваши деньги – Грузинцев подал Егору увесистую холщёвую сумку. И ещё – я подозреваю, чо у вас может появиться потребность снова встретиться со мной – милости прошу. Халила вы всегда найдёте на Госпитальном рынке. До свидания.

Халил привёз Егора на ж.д. вокзал и уехал, а через 20 мирут Егор входил в узенькую калитку небольшого аккуратного домика Алефтины Игнатьевны. Утром Егор сделал обычную для себя гимнастику: отжался от пола 100 раз на кулаках, 100раз на пальцах, сделал 100 приседаний, поработал брюшным прессоми сделал комплекс пассов для каратэ – привёл своё тело в обычное рабочее, боевое состояние. Он расплатился с хозяйкой за неделю, хотя ночевал только две ночи.

Лёжа на верхней полке купейного вагона, егор воспроизводил в памяти всё, что случилось с ним 9 лет назад.

Тогда он с двумя парнями из локомотивного депо был назначен сопровождающим кассиршу второго железнодорожного цеха Зою Красильникову, которая выдавала зарплату в цехе – такой был заведён порядок на заводе. Зою любили в цехе потому, что она была весёлая разбитная женщина и потому, что она выдавала деньги – аванс и зарплату. Напарниками Егора были локомотивщики Богдан Наливайченко и Измир Иргалиев. Поехали маленьким автобусиком постройки Миасского автозавода. И автобус и водитель были из заводской автобазы и ехали с Зоей не в первый раз. И Богдан и Измир тоже ездили за деньгами постоянно. Только Егор ехал впервые. Зое, как кассиру положен был пистолет, но она никогда его с собой не брала, в заводской кассе Зою знали, знали и что пистолета у неё нет с собой, но всё равно деньги выдавали. Егор заткнул за пояс обычный килограммовый молоток. Напарники тоже, видимо что-то с собой имели. В заводоуправлении получили деньги, Зоя угнездилась рядом с водителем, поставив сумки с деньгами у себя в ногах. Богдан сел впереди рядом с дверью, за ним, через сиденье сел Егор, а Измир сел сзади через 2-3 сиденья. Въехали на территорию завода через доменную проходную и остановились на переезде – горел красный. Богдан легко поднялся и шагнул вперёд, Егор насторожился и нащупал свой молоток. Богдан резко взмахнул рукой, раздался глухой стук, ойкнула Зоя! Егор вскочил и хлетнул Богдана молотком в висок.... Что-то на него обрушилось................................................................................................................................................

Егор открыл глаза, над головой был белый потолок, кружилась голова, тошнило, хотелось пить.... Скрипнула дверь

– Он смотрит! – раздался женский полукрик-полушёпот. Хлопнула дверь.... Затопали где-то шаги.... Егор пошевелил пальцами рук, ног, попытался повернуть голову – придвинула волна тошноты. Над ним склонилось мужское лицо в белом больничном колпаке:

– Очнулся?

Егор застонал.

– Как зовут тебя, парень?

Егор снова застонал. Пеленой охватила густая темнота...........................................................................................................................

– К нему нельзя! Говр-орить он не может!

– Я только взгляну. Знаю я этих симулянтов, я должен, я обязан, это моя работа!

В палату вместе с врачём вошёл мужчина без халата, средних лет, в форме работника юстиции с погонами майора. Он подошёл вплотную к кровати, на которой лежал Егор. Они встретились глазами.

– Очнулся? Как ты себя чувствуешь?

– Нормально.... для больного человека.

– Ну, на вид ты не такой и больной. Я следователь по особоважным делам Павлов Вениамин Павлович. Буду вести твоё дело.

– Какое дело?

– Только давай так – не придуривайся. Память у тебя хорошая, всё ты помнишь, и мне всё подробно расскажешь.

– Что я должен рассказать?

– Я же попросил тебя не придуриваться. Расскажи, как что было, и мы быстренько всё закончим.

– Конечно, я помню всё, или почти всё Но у меня для начала есть вопрос к вам: почему вы обращаетесь ко мне на "ты"?

Ещё бы не хватало, чтобы я каждому грабителю "выкал:!

– Это почему же я грабитель? Кого я ограбил?

_ Кассу цеховую ты ограбил. Водителя автобуса Черепанова покаклечил, нанёс тяжкие телесные повреждения Синельниковой и конвойному Наливайченко.

– И всё это я сделал? Вот что : Вы , вериамин Павлович пришли сюдо с готовым решением, в полной уверенности, что всё наперёд знаете. Я разговаривать с вами не буду. Только в присутствии адвоата.

_ Вот что!? Грамотный какой попался Ты у меня заговоришь!

– Не заговорю. Доктора позовите.

– Ты будешь отвечать на мои вопросы?

– Нет!

Следователь вышел. Егор попросил врача не пускать к нему этого следователя. Следователь больше не приходил, а Егора через неделю перевели из больничной палаты в СИЗО прокуротуры Металлургического района г. Челябинска. В камере СИЗО их было четверо. Кроме Егора был молодой татарин Анвар и двое карманников неопределённого возраста Витька и Лёшка.

К Егору подошёл Анвар: – За что тебя?

– Ограбление.

– Да брось ты! За какое ограбление? Правда что ли?

– Не знаю. Шьют.

Анвар быстро освободил нижнюю полку воришки Витьки для Егора.

– Правда что ли? Кого ты ограбил?

– Никого я не грабил. Разбираться будем. А ты за что?

– Жену побил, а она повесилась.

Голова Егора немного болела, в ушах звенело, подташнивало, но он с первого дня стал делать по утрам обычную физзарядку. Из Миасского приехала мать. Она остановилась у своей сестры и уже дважды по пятницам приходила к Егору на свидания.

– Что же это будет, Егорушка? Я говорила со следователем, вернее разговора никакого не было, этот Павлов говорит, что дело ясное – ты ограбил кассиршу. Говорила я с ней, она о тебе хорошего мнения, а эти двое – Богдан сейчас на больничном, а Иргалиев с деньгами куда-то сбежал; говорят, что ты его подельник.

– Не знаю, мама. На допрпс меня не вызывают – уже две недели я тут. Без адвоката я с ним разговаривать не буду. Ты не вздумай нанимать мне адвоката, денег таких взять тебе негде, а толку, я так понимаю, всё равно не будет. Ничего , мама, отсижу, сколько дадут, а там поглядим – я ещё молодой, помирать не собираюсь. А этому Павлову я не сдамся.

Кое что недавно случилось с мамой: вышла она замуж за хорошего человека и как-то обновилась – чуточку похудела, просматривался лёгкий макияж, которым раньше она напроч пренебрегала, только руки у неё остались прежние, мягкие и ласковые. Новый муж матери был отставной полковник с военной фамилией Саблин, Николай Васильевия Саблин. Служил он в Германии и ничего не знал о жизни в своём Советском Союзе. Не знал он, сколько стоит хлеб, что такое рубль и не понимал, почему надо "удобствами" ползоваться во дворе. Были они с матерью одногодки, любили друг друга, она учила его советской жизни, а он усердно помогал ей в огороде и по дому, но молотка и топора в руке раньше не держал. И ничего он матери насчёт Егора посоветовать не мог – не знал он советской жизни.

К Анвару тоже по пятницам приходила мать, а к воришкам-карманникам никто не приходил. Тем не менее передачи съедали все вчетвером

Наконец дужурный милиционер позвал (каким-то неуверенным голосом): – Болотов – к следователю!

В следственной комнате, развалясь в кресле, сидел Павлов, а по комнате нервно ходила женщина – четыре шага в одну сторону, четыре – обратно. Женщина была молодая, блондинистая и хороша собой. Егор понял, что это его адвокатша.

– Садись, Болотов! – сказал следователь – впрочем я должен разговаривать с тобой "на вы". Познакомьтесь, Болотов, это ваш адвокат Маргарита Матвеевна Соколова – как вы требовали.

Адвокатша подошла, подала руку – Соколова, буду вести Ваше дело.

Егор сел, адвокатша села.

– Ну-с начнём! Произнёс Павлов. – Расскажите, Болотов, как иы убивали шофёра и кассиршу и нанесли тяжёлую травму своему товарищу Богдану Наливайченко?

– Вопрос не корректный: во первых кассир и шофёр не были убиты, во-вторых вопрос не стоит именно об убийстве. Следователь спрашивает вас, Егор Алексеевич о ваших действиях в тот день. Расскажите подробно.

Лёжа на лежаке в СИЗО, Егор по несколько раз в день прокручивал в уме все перепетии предстоящего допроса, а сейчас заспотыкался с ответом, замялся, стал заикаться, но скоро освоился и более-менее складно закончил свой рассказ.

– И вы считаете, что мы должны верить всему этому? – заговорил Павлов.

– Дело ваше....

– Почему вы раньше не участвовали в конвое, а скйчас решили поехать?

– Мне мастер Володя Перминов сказал – я и поехал.

– Вы были раньше знакомы с Наливайченко и Иргалиевым?

– Особо не был знаком, в столовой в обед встречались.

Почему вы взяли с собой оружие, этот тяжёлый молоток?

– Он не тяжёлый. Взял в инструменталке какой под руку подвернулся. Так – на всякий случай.

– На какой случай?

– Вдруг кто-нибудь на нас нападёт.

– Как вы можете охарактеризовать своих товарищей?

– Никак не могу, я их не знаю.

– Почему вы так точно ударили Наливайченко в висок?

– Как получилось, так и ударил.

– Вы занимались спортом?

– Да, фехтованием и каратэ.

– Вы специально занимались этими боевыми видами спорта?

– Вопрос не корректный. Перефразируйте, пожалуйста. – проговорила Соколова.

– Как давно вы занимались этими видами спорта? Имеете ли какие-либо спортивные достижения?

– Фехтованием занимаюсь с 19 лет во Дворце Металлургов, сейчас я перворазрядник. А каратэ занимаюсь не систематически, просто модно стало, достижений никаких нет.

– Кто вас ударил?

– Думаю – Иргалиев.

– Вы ничего не заподозрили?

– Меня немного встревожило, когда они переглянулись.

Допрос закончился.

– Вы не имеете вопросов к подозреваемому? – обратился следователь к Соколовой.

– Нет, сейчас не имею. У меня будет возможность посетить т. Болотова. Тогда мы поговорим более предметно и более полно.

Егора увели в камеру. В камере был только Анвар.

– Ну, как дела? Отбился?

– Да ничего особенного – как было, так и доложил.

– Адвокат был?

– Была женщина....

– Молодая?

– А кто её знает.... вроде молодая.

–А теперь когда?

– Не знаю.

– А у меня завтра суд – срок дадут.Может ещё свидимся.

Последующие дни Егор в камере находился один. И снова – Болотов – к адвокату!

В следственной комнате за столом сидела Соколова.

– Здравствуйте! Садитесь, Егор Алексеевич! Начнём! У нас с вами не много времени. Нам, адвокатам дают 20 минут. У меня нет оснований не верить вашему рассказу, но должна сказать, что улики только против вас. Ваш молоток был более тяжёлый, чем у Наливайченко, на его молотке нет следов, что им ударяли людей по голове, а на вашем молотке осталась кровь принадлежащая Наливайченко. Ваш удар пришёлся ему точно в висок, разбил вену, была большая кровопотеря – следователь относит это к профессионализму. Ваши занятия спортом тоже не внушают оптимизма

– Да как же я, находясь там, где это асё было, мог нанести 3 удара людям по головам!?

– На молотке Наливайченко не было следов, что им наносились удары.

– Шофёр был в кепке, а на голове Зои был платок. А молоток Иргалиева?

– Его не нашли.

– Я, конечно буду настаивать на следственном эксперименте, мы проясним всю обстановку и детали происходившего.

– А где сейчас Иргалиев? Куда делись деньги?

– Деньги, видимо, забрал Иргалиев, сейчас он в розыске, Но я вижу, что розыск ведётся вяло, хотя участвовать в нём по положению своему не могу.

– Так что – посадят меня за грабёж?

– Мы будем бороться. Вам ещё предстоит пережить очную ставку со свидетелями.

– Когда будет очная ставка?

– Не знаю. Когда следователь назначит. Ну, что – расстроила я вас? Я обязана была донести до вас своё видмние этого дела. Я склонна верить именно вам. Будем бороться. До свидания. –

– Болотов – к следователю!

В следственной комнате на Егора бурей набросился Богдан Наливайченко:

– Ты почему, сволочь такая, меня молотком грохнул так, что я в больнице месяц валялся?! Сговорились с Измиркой грабануть кассу и давай людей убивать!!

Богдан схватил Егора "за грудки" и прижал его к стене, изрыгая ругательства. Милиция всегда опазывает или чего-нибудь не предусматривает – присутствовавший в комнате милиционер не успел и ухом повести, как Егор шмякнул Богдана об пол и пнул его ногой в живот. Милиционеру оставалось только обхватить Егора обеими руками и оттащить в сторону. Егор и милиционера отбросил к двери. Всё произошедшее было опять не в пользу Егора – указывало на его агрессивность и профессионализм. Зоя Красильникова только плакала и ничего на очной ставке сказать толком не могла.

Состоялся суд – дали 8 лет строгого режима( (прокурор требовал 10). Соколова говорила на суде, что следствие велось безобразно, что деньги не были найдены, что Иргалиева не нашли, что следственного эксперимента не было и что она не верит в возможность исполнения преступления Егором Болотовым. Судья на это сказала:

– Ну, это ваше личное дело – верить или не верить. – Она не нашла причин для отправки дела на доследование.

Мать трижды за эти годы навестила Егора: в тюрьме, в Тисульском лагере и в последний раз уже на поселении за год до освобождения. На поселении в деревне Малая Ельня Егор устроился на работу сторожем в местную школу, а потом директриса предложила ему работать преподавателем физкультуры (она увидела, как Егор делает утреннею гимнастику и ходит по выходным на лыжах). Егор быстро сошёлся характерами с ребятами, изучил программу занятий для старшеклассников. Он ощущал затруднения в общении с девочками, но и с ними он нашёл общий язык, когда стал формироать команды для легкоатлетических эстафет. Сборная его школа заняла второе место в майской районной эстафете в Слюдянке. Вместе с ребятами он оборудовал футбольное поле и упросил директрису приобрести в Слюдянке кое-какой спортинвентарь – в основном футбольные мячи и теннисные мячи для игры в лапту и футболки с эмблемой " МЕ" (Малая Ельня). Теннисные мячи быстро разбивались битой, и ребята обшивали их дермантином. Дыжи у ребят были в каждом доме свои, зимой Егор устраивал лыжные гонки, летом – кросс по таёжным дорогам и тропам. Раз зимой и раз летом Егор устраивал соревнования по рыбной ловле. Он сжился с небольшим, но дружным коллективом учителей. Работал Егор в школе 2 года.

Сейчас поезд ╧ 5 Ташкент-Москва вёз его домой, к матери. Он дал телеграмму, что такого-то числа прибудет в Челябинск. Поезд прибыл рано утром, Егора встречала мать с новым своим мужем. Николай Васильевич Саблин Был высокий, статный, нестарый, но уже достаточно седоватый человек. Его рукопожатие было сильное, рука была тёплая. После сумбурности встречи, объятий и материнских слёз вышли с перрона и направились через площадь к автовокзалу. Мать держала Егора за руку будто он в одночасье мог куда-нибудь исчезнуть. Из вещей у Егора была только небольшая дорожная сумка, в которой вместе с двумя рубахами лежала простая холщёвая сумкас "богатством" Егора – два золотых пакета и несколько пачек 1000-рублёвых купюр. 900 долларов были у Егора в 2-х карманах пиджака. Вид у Егора был "зековский", это его заботило, но ничего он сейчас поделать не мог. Автобус до Миасского шёл 45 минут. Мать продолжала держать Егора за руку. Саблин Николай Васильевич сидел сзади, сумка егора была рядом с ним. Эйфории от встречи и от поездки Егор не испытывал, он был , конечно, рад, но была и тревога – впереди его ожидало столько всего.... Егору был 31 год.