Текст книги "Оператор (СИ)"

Автор книги: Константин Жевнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Жевнов Константин Александрович
Оператор

Родился я в Месопотамии две тысячи сто двадцать пять лет тому назад, в тот и день и в тот час произошло извержение вулкана Везувий, и видимо, в следствии, этого знаменательного события часть энергии вулкана передалась мне..... Ладно, это шутка. Родился я в 70-х годах 20 века в Москве, в самой свободной в мире стране Советском Союзе, правда для того чтобы понять, насколько велика была свобода в Союзе, нужно было полной мерой черпануть несвободы, но этого удовольствия мы были лишены. Москва, как известно понятие растяжимое, поэтому придется конкретизировать. Была на юге Москвы деревня «Чертаново», давшее название району, вот в самом центре этого Чертаново, я не только появился на свет, но и прожил первые тринадцать лет своей жизни.

С момента рождения биография моя не отличалась какой-то исключительностью, детский сад, ветрянка, игры во дворе, ангины, посещение зоопарка и наконец, школа. Ну, очень, средняя школа. Первая учительница, пятерки, игры на перемене, прием в октябрята, каникулы, первая четверка, игры в марки и фантики, первая драка, уроки, новые предметы, новые учителя, прием в пионеры, первая любовь, много уроков, первый прогул, вторая смена. Класс у нас был довольно большой, хотя не так чтобы очень дружный. Делился он на несколько абсолютно независимых групп по интересам и мировоззрению. Да, кажется я забыл представиться, Олег Иванов, на тот момент ученик 5 "Б" класса. Да уж, вот такая у меня редкая фамилия, в нашем классе у меня было аж двое однофамильцев, причем их еще и звали одинаково Женя. Правда, один из моих однофамильцев был девочкой. Но речь не об этом. В какие игры вы играли в детстве? Понятно, что в разные. Наверняка и в казаки-разбойники и в прятки, и в палки-банки, а также во множество игр с мячом. Вспомнили? Во все это мы тоже играли, но в тот год главной игрой нашего двора, да пожалуй, и не только двора стала игра в индейцев. Появлению этой игры способствовали три фактора. Первый это наличие прямо таки в неприличной близости кинотеатра "Ашхабад". Второй прокат в нем фильмов с Гойко Митичем. И третий самый важный – Чертановский лес.

Где бы еще отважные пионеры-первопроходцы, смогли бы часами брести вдоль великой реки Чертановки, временами форсируя ее, в поисках... вот тут версии могли диаметрально расходиться, вплоть до драки, от поисков Эльдорадо или золота Макены, до вполне заурядной охоты на оленей и бобров. А в это время не менее отважные индейцы уже выходили на тропу войны и готовы были обагрить свои томагавки кровью бледнолицых. И не важно было, кем ты был в этот день Белым пером или Кожаным чулком, лес с радостью принимал и прятал под своими сводами всех.

В тот майский день, вместо того чтобы идти на два урока труда и физкультуру, я пошел в лес. Да я нагло прогуливал аж три урока. Правда у меня была уважительная причина, записка из мед. кабинета, что ученик Иванов снят с занятий по причине резкой боли в животе и отправлен прямиком домой. Я думаю, что наша школьная медсестра прекрасно понимала, что ученик Иванов злостный симулянт, но погода была такой солнечной, а взгляд злостного симулянта таким жалобным, что она написала мне записку для классного руководителя, и как выяснилось, запустила всю ту цепь событий, которые привели к началу этой истории.

Итак, счастливо избежав оставшихся уроков, я взял сумку с учебниками и изображая смертельно раненого бойца, медленно и печально прошел вдоль школы. И естественно, как только участок дороги, просматриваемый из окон, был преодолен, я мгновенно выздоровел и, значительно увеличив скорость, понесся к обычному месту встречи всех краснокожих и бледнолицых. Добравшись до ТЭЦ и не обнаружив компании на обычном месте, я отправился вглубь лесопарка в надежде перехватить их по дороге. Мой путь лежал почти через весь лес на другую сторону, практически к Беляево. Асфальтированные дорожки окультуренной части парка шли не совсем туда и к тому же сильно виляли, поэтому пользуясь тем, что последний дождь был больше недели назад, я бодро зашагал по одной из многочисленных тропинок, что вели примерно в нужном направлении. Я прошел уже пол пути, когда вдруг обнаружил, прямо на тропинке пенек, не долго думая я его залихватски перепрыгнул..., ну на самом деле попытался перепрыгнуть, и совершенно неожиданно умудрился зацепиться за его верхушку ногой. Как каждый уважающий себя школьник пятого класса, я естественно знал несколько матерных выражений, особенно обогатил мои знания в этой области приход в наш класс матерого второгодника Сереги, но как правоверный пионер считал, что использование подобных слов ниже моего достоинства. Посему с громким кличем "БЛИИИН!", я полетел рыбкой... прямо в лужу. Готов поклясться, что только что никакой лужи здесь не было и вообще дождей не было давно, откуда же луже-то взяться?

Впрочем, упал я довольно удачно, даже руки успел выставить, да и лужа была не слишком глубока, но тут меня догнал груз знаний в виде школьной сумки. Груз был в принципе так себе, три учебника и сопутствующие тетради, но сумка, преобразованная из ранца, (а какой школьник пятого класса будет носить ранец?) была оснащена массивной металлической пряжкой-замком и естественно, по закону подлости или бутерброда, кому как больше нравится, удар пришелся именно этим закрывательным устройством прямехонько по затылку. Не столько по причине болезненности соприкосновения моего затылка со знаниями, сколько от неожиданности, я ткнулся лицом в грязь на дне лужи. Кое-как очистив лицо от грязи, проморгавшись и громко и довольно внятно оповестив окружающий мир о том что я думаю о лужах, пеньках на тропинках, отечественных замках на ранцах и превратностях жизни подстерегающих школьников пятых классов буквально за каждым поворотом на их жизненном пути, я наконец смог осмотреться.

Увиденное не так чтобы сильно напрягло, но удивило вполне прилично. Хотя, наверное, все окружающее было увидено и осознано мной одновременно, попробую разделить полученные впечатления на блоки. Во-первых, я сидел в приличных размеров теплой луже. Во-вторых, шел моросящий теплый дождь или даже скорее дождик. В-третьих, здесь придется сделать небольшое лирическое отступление, благодаря урокам природоведения и ботаники, а также неусыпному вниманию моей матушки к моему образованию, я вполне уверенно мог отличить от других и друг от друга где-то с десяток видов деревьев, правда уверенней всего я опознавал два вида – березу обыкновенную чертановскую и елку, она же ель, что характерно тоже обыкновенную. Так вот мои ботанические познания и весь тринадцатилетний опыт жизни не навязчиво подсказывали, что деревья, наблюдаемые мной из лужи, в Москве, равно как и в ближнем Подмосковье не встречаются или встречаются довольно редко. А выглядели они действительно довольно не обычно, абсолютно прямые стволы, обхватов в..., а кто же его знает во сколько, я не мерил, но явно не в два-три, со слабо светящейся серебристой корой, наличие на этих стволах кроны в тот момент я не заметил. Причем отстояли эти стволы друг от друга метров на двадцать, а то и на тридцать, поэтому создавалось ощущение не леса, а скорее необъятного зала с колоннами. И наконец, в-четвертых... Я был не один. Можно даже сказать, меня окружала приличных размеров толпа, вот только, как бы это, хм, не совсем людей, а точнее даже совсем не людей. Хотя что-то человеческое в них было. В наличии у каждого из существ было две руки, две ноги, и одна не шибко симпатичная голова на, одном туловище. Ростом они были раза в два с половиной выше меня, а если сравнивать с моим лучшим школьным другом Юркой, то и во все три. На телах, руках и ногах была одежда, толи кожаная с меховыми вставками, толи меховая, но местами вытертая до кожи, кроме того наличествовали сапоги или скорее унты, перетянутые несколькими кожаными шнурками. В руках существа держали громадные круглые щиты, обтянутые такими же шкура-кожами, как и те из которых была сделана их одежда, а также здоровенные топоры и дубины. Из-за плеча у многих торчали рукояти не пойми чего, но наверное тоже оружия. А у нескольких в руках были луки, примерно такие с которыми выходили на тропу войны наши индейцы, то есть палка, на палке натянута веревка, только луки у них были малость побольше, ну то есть побольше их роста, этакие согнутые копья, в обхвате как моя рука. На головах у некоторых из них были высокие шапки, похожие на те, в которых в учебнике истории за пятый класс, рисуют монголо-татар. У других головы были не покрыты, а у одного, стоящего немного дальше от окружавшей меня толпы, на голове был, вроде бы, металлический шлем, увенчанный двумя оленьими рогами. А вот с лицами или даже мордами все было несколько менее привычно и прилично. Существа имели кожу зеленовато-серого цвета. Низкие, я бы даже сказал очень низкие лбы, глубоко посаженные маленькие глазки, здоровенные треугольные, почти звериные уши, и нос, а вот с носом было совсем плохо, точнее очень хорошо, короче, здоровенные у них были носяры, любой грузин обзавидуется, огромные на пол лица и с ярко выраженной горбинкой. Вот только низ подкачал, ноздри были малость вывернуты, ну как у коров, если видели. На головах росли волосы, причем, только по центру головы, помните прически Ирокезов? Вот у этих были точь-в-точь. И наконец, рты... Изо ртов, тоже не маленьких размеров, торчали нижние клыки, очень похоже на кабанов, я в учебнике природоведения видел.

От всего увиденного мое сознание малость опешило и, выдав на гора, не блещущую оригинальностью и мудростью мысль "Блин!", решило уйти на каникулы, передав управление телом более подготовленному к подобному подсознанию. Подсознание некоторое время осмысливало ситуацию и выдавив на поверхность две мысли "Замуровали демоны!" и почему-то "Зара-Бара-быс-бой!" тоже отказалось от каких-либо активных действий.

И вот, я сижу в луже, лупаю глазами, видимо маскируюсь под лягушку. А эти клыкастые стоят и смотрят на меня и тоже глазами лупают, в общем, в гляделки мы все явно проиграли. Так прошло некоторое время. Первым от нашего лупанья отошел тот клыкастый, который с рогами, он оторвался от созерцания моей лужи и меня в качестве ее главного украшения, осмотрел своих, и начал верещать, размахивая руками с зажатой в одной из них дубиной. Ну, верещать это я наверное загнул, как можно верещать басом? Но все равно, похоже было. В ответ на его вопли, от толпы отделились двое, один монголо-татарин и один ирокез, и потопали к моей луже. Подошли. Стоят. Монголо-татарин стоит, лупает. Ирокез тоже. А у меня внезапно с каникул возвращается сознание и начинает вместе с подсознанием активно намекать, что что-то здесь не так и пора бы вежливо делать ноги. Тут рогатый опять начал верещать и вывел из ступора ирокеза. Ирокез пожал плечами и выдал что-то типа:

– Агрых-грым-торох-гры-гра-грых.

Я как вежливый пионер, естественно ему ответил.

– Здравствуйте!

Ирокез вновь впал в легкий ступор, но ситуацию разрядил монголо-татарин.

– Грым-за-грых! Аграх-гую-гу, граха-грым!

При этом он несколько раз ударил себя в грудь рукой с зажатой дубиной. На это я подумал: "Серьезный мужик, и не боится же себе дубиной, хм... ноги отбить". Потом я немного еще подумал и не менее вежливо ответил.

– И вам здравствуйте, уважаемый Грымзагрых!

И вот тут вся толпа как-то резко выдохнула, зашевелилась и загудела. А рогатый чему-то сильно обрадовался и опять начал верещать. На его верещание отреагировали мои ирокез с монголо-татарином. Они как-то резко, что вообще не вязалось с их размерами, забросили щиты себе за спину и оказались рядом со мной. Монголо-татарин схватил меня за ноги, причем одной рукой, во второй он сжимал свой топор. А ирокез так же схватил меня за руки, причем как он это умудрился сделать я так и не понял, вроде бы руки у меня были внизу, одна в луже о землю упиралась, вторая на колене, и вдруг раз и обе на верху, запястье к запястью, и их сжимает ирокезовская лапища. Схватили они меня и потащили к рогатому. Оказавшись повыше, я увидел, что буквально в сотне метров за спиной у рогатого протекает широкий ручей или даже скорее небольшая речка, а кроме того наконец увидел кроны серебристых великанов. Надо сказать, что вид крон ввел меня в некоторое оцепенение. Стволы тянулись вверх на добрые метров пятьдесят-семьдесят, без единого сучка или веточки, а выше были кроны. Нет, не так, КРОНЫ! Перевитые между собой громадные ветви в серебристо-золотисто-зеленоватой листве, через которую не было видно даже кусочка неба.

Однако пока я предавался созерцанию окружающего пейзажа, мои клыкастые почти дотащили меня до рогатого. Сказать что я не был испуган, наверное нельзя. Правильнее сказать, я настолько офонарел от происходящего и видимого мной, что просто не успел испугаться. Когда до рогатого осталось не больше десятка метров, воздух наполнился странным свистом. У тащившего меня за ноги монголо-татарина неожиданно между кромкой щита и шапкой появилось украшение в виде длинной белой палочки с пером на конце. Видимо это украшение не способствовало возможности дальнейшей транспортировки меня к рогатому, так как лапа монголо-татарина разжалась и мои ноги неожиданно обрели свободу. Полусекундой позже свободу также обрели и руки. Под действием силы тяготения с ускорением в 1g, я рухнул вниз с почти метровой высоты. Закон подлости и тут не оплошал, поэтому ударившись ногами о землю, я тут же приложился пятой точкой к гадскому закрывающему устройству на моей сумке. Как можно было так извернуться на ремне сумке, чтобы замку оказаться не вниз к земле, а вверх, мне решительно не понятно и кажется вовсе противоречит законам физики, впрочем я ее учу первый год, поэтому возможно знаю не все законы описывающие поведение сумок переделанных из ранцев.

В общем не важно, приложившись о сумку и позорно взвизгнув, я огляделся и попытался осознать происходящее. И ирокез и монголо-татарин валялись на земле и не подавали признаков желания продолжать наше знакомство и путешествие. Толпа клыкастых около лужи ломилась в противоположную от меня сторону, на бегу перестраиваясь из толпы в подобие древнегреческой фаланги. При этом клыкастые свирепо орали свои: "Грым, грых" – ну или что-то очень похожее.

А вот прямо передо мной происходило нечто. В центре композиции стоял рогатый, в одной высоко поднятой руке он сжимал свою дубину, а в другой на уровне груди какую-то резную деревяшку, висевшую у него на шее. Перед ним, наверное, на расстоянии метра висела..., да не знаю я, что это было, больше всего похоже на исполинских размеров мыльный пузырь, только плоский. И в пленку этого пузыря били стрелы, много стрел. Когда стрелы соприкасались с пузырем, они вспыхивали, странным бездымным не ярким пламенем. Некоторые сгорали полностью, от других оставались кончик пера, а то и часть древка, падавшие на землю перед пленкой. А из резной деревяшки периодически вылетали лучи, очень похожие на те, которыми принцесса Лея стреляла в штурмовиков, в фильме "Звездные войны" почему-то часть четвертая, только были желтого цвета. Я сидел на своей сумке и заворожено смотрел на происходящее. Но тут мыльный пузырь лопнул со звуком разбитого хрустального бокала, и через мгновение, рогатый стал напоминать пернатого дикобраза. Вот в этот момент ступор, в котором я прибывал с момента попадания в лужу меня и отпустил, и здесь можно смело сказать, я испугался, безумно испугался. Все что происходило до этого и как-то не доходило до моего сознания, ощущаясь скорее как сон, резко превратилось в реальность, и это было как ушат ледяной воды. То что происходило дальше, не так чтобы контролировалось мной, подсознание, очнувшись, приняло решение спасать мое тело, пока оно не превратилось в тушку. Я вскочил и бросился к речке, зачем я на бегу подхватил эту резную хреновину, которую держал в руке рогатый, для меня до сих пор абсолютный секрет. Подсознание, наверное, решило, что рогатому эта штука уже не к чему, а мне еще очень даже может и пригодиться.

Так, я наверное не бегал никогда, даже когда сдавали стометровку. Добежав до берега, я в прямом смысле, кубарем скатился в воду, а когда в метре от меня в воду на излете ткнулась стрела, моя резвость превзошла все собственные ожидания. Вы пробовали бежать по воде? А по колено в воде? В тот момент это меня как-то вообще не напрягало. На одном дыхании я пролетел с километр по руслу реки, правда по колено я провалился только пару раз, в остальное время вода была по щиколотку или чуть выше. В голове даже мыслей не было, лишь где-то на очень дальней периферии сознания пульсировала фраза: "Твою налево, через коромысло" – правда, что именно выражала эта фраза я ответить затрудняюсь. Лишь перестав слышать шум боя и крики сражавшихся (знать бы еще с кем клыкастые сражались?), преследовавшие меня пока я удирал по речке, я внезапно осознал, насколько же устал. Некоторое время, я еще упрямо топал вперед, а потом понял, что еще пару шагов, и я просто упаду и утону. Голова была девственно пуста, навалилась апатия, хотелось просто сесть, а еще лучше лечь, и будь, что будет. Наверное, там мое приключение и закончилось бы, но глаза уперлись в очень знакомый предмет. На другом, глубоком берегу речки, стоял плот. Самый обычный плот, прям как на картинках в книге про Робинзона, только без мачты. Мозг вяло переварил эту информацию и я медленно поплелся к плоту. Речка не обладала ни быстрым течением, ни особенной глубиной, тем не менее, ее форсирование отняло у меня последние силы. Добравшись до плота, я просто рухнул на него, и этим случайно, отогнал его от берега, к которому он не был никак закреплен.

Что было дальше, я не знаю. Я просто вырубился. Проснулся я от солнечных лучей, бивших казалось прямо в глаза, спокойно потянулся и резко вспомнил все, что происходило до того как уснул. Вспомнил и вскочил, чуть не сверзившись с плота. Пока я спал, плот каким-то чудом вынесло течением в довольно большое озеро, и сейчас он слегка покачивался метрах в тридцати от берега толи мыса, толи острова. На берегу росли нормального размера кусты и деревца. А самое главное на деревцах висели груши, ну может и не груши, но что-то очень на них похожее. Организм тут же сообщил, что он только завтракал, и то похоже вчера, и пара-тройка груш это как раз именно то, чего ему очень сильно не хватает. Я никогда в жизни, не плавал на плоту, даже на лодке выходил всего пару раз, но был очень не плохо знаком с произведениями Купера, Лондона и Рида. Посему решение задачи, пришло мгновенно, нужно спуститься в воду со стороны плота обратной суше и, изображая ногами двигатель, подогнать свое плавсредство к берегу. Уже начав выполнение задуманного я неожиданно осознал, что в правой руке у меня намертво зажата резная штуковина, позаимствованная у рогатого, а на плече по прежнему висит школьная сумка. Сумку открывать было откровенно страшно, так как я живо представил себе, что я увижу внутри. Тетради ладно, в крайнем случае перепишу, а вот учебники... Деревяшка аккуратно была уложена на настил плота и накрыта сумкой, чтобы случайно не скатилась в воду.

Я слез в воду и начал толкать плот. Минут через десять, у меня появилось легкое чувство, что либо я делаю что-то не то, либо товарищ (а может господин?) Рид, отправляя своих героев на подобное мероприятие, очень слабо представлял физический процесс толкания тяжелого плота силами одного человека на спокойной воде. Нельзя сказать, что я совсем не приблизился к берегу. Но по ощущениям, работать двигателем мне предстояло еще минут двадцать, а то и все тридцать. Вода не была холодной, но все равно я уже прилично устал болтать ногами и начал потихоньку замерзать. Когда я уже всерьез решил отказаться от этого гиблого процесса, немного передохнуть на плоту и просто переплыть оставшееся расстояние, то задел что-то ногой. На плоту я оказался раньше, чем успел бы произнести слово "мама". Выглянул за борт и со всей очевидностью понял, что я – идиот. До дна было не больше чем полметра. Процесс швартовки плота к берегу оказался не самым простым занятием, но я считаю, что справился с ним не плохо. Мне удалось завести плот в небольшую бухточку с маленьким пляжем, и даже на четверть вытащить его на берег.

Итак, судно было заведено в надежную гавань, паруса убраны, якоря отданы, а экипаж счастливо и с честью перенесший все тяготы и лишения путешествия отпущен на берег. Для него наступило время отдыха по кабакам и тавернам (всегда было интересно, чем одно отличается от другого). Экипаж, то есть я, отправился за грушами с целью вознаградить свой исхудавший организм за все трудности последнего времени. Деревца были не высокими, максимум в два моих роста и буквально усыпанными плодами. При ближайшем рассмотрении груши оказались... грушами, только немного странного цвета и казалось светились изнутри. Эти странности ни сколько не смутили меня, и уже через несколько минут команда вкушала изысканные яства и дары тропических островов, возлегая в шезлонгах под прибрежными пальмами, ну хорошо не пальмами, а кустами и не в шезлонгах, а прямо на песке, какая разница то? Отобедав или отленчевав (можно подумать, что вы знаете производное от слова ленч), я внутренне ужасаясь тому что сейчас увижу, открыл сумку. Хм, в принципе все было совсем не так плохо, как я себе нафантазировал. Конечно, содержимое сумки подмокло, но отнюдь не выглядело, как после купания. А вот попытка достать тетрадь успехом не увенчалась. Точнее вместе с тетрадью стало доставаться все содержимое сумки, причем оно чем-то постоянно цеплялось за нее. Когда я до половины достал всю стопку, моим глазам предстал обломок белой палочки торчащей из учебника литературы.

Вы поверьте, я обычно довольно шустро соображаю, но здесь я минуты три тупо пялился на обломок этой палочки, прежде чем понял что это. Вот тут-то меня и проняло по-настоящему. Из пачки учебников и тетрадей торчал обломок стрелы, почти пробившей всю стопку. Фестивальное настроение, царившее в моей душе после причаливания, как-то незаметно исчезло и сменилось озабоченностью. И тогда же я первый раз задал себе вопрос: " А где я собственно нахожусь?".

Наверное, будь я постарше, то начал бы паниковать, метаться, строить и опровергать теории, но я был обычным советским мальчишкой, попавшим в ПРИКЛЮЧЕНИЕ! И правда что, солнышко светит и греет, травка растет, птички поют, хм, действительно поют, так что жизнь прекрасна и удивительна! Единственное что омрачало радость от приключения, это то, что мама будет волноваться, но эта мысль тоже довольно шустро смоталась на периферию сознания и там тихонько пропала. Поэтому со стрелы были поочередно сняты учебники и тетради, а сама стрела выдернута из учебника истории и закинута в кусты. Учебники были разложены на песочке – пускай сохнут. Тетради последовали за учебниками – ну да с дыркой. Конечно будут ругать, но ничего прорвемся, зато будет что рассказать друзьям: пусть обзавидуются!

Вслед за учебниками на песок последовала школьная куртка, пионерский галстук и рубашка, а после некоторых колебаний и кеды с носками и брюками. Нужно сказать, что я оказался очень обеспеченным робинзоном, у меня оказалась смена одежды – спортивная форма. Жаль конечно, что мы уже перешли на летнюю форму одежды, и вместо треников у меня были спортивные трусы, но зато они были классные! Предмет зависти половины класса, белые с красной полосой и надписью на заднем (он же единственный) кармане "Adidas". В комплект к трусам была и футболка, вроде бы обычная, белая, но с левой стороны, там где у рубашек карман, были маленькие красные буквы "СССР"! Переодевшись, я продолжил инвентаризацию своего имущества, в наличии был сломанный пластиковый пенал с двумя ручками и огрызком карандаша, ластик опять куда-то потерялся, а ведь был, я точно помню. Большая канцелярская кнопка, ну так на всякий случай. Нож складной туристический "Белка", очень красивый, жутко не удобный и абсолютно, принципиально тупой. Точить его лезвие было бесполезно, сломать невозможно! Во всяком случае, я даже не слышал, о том, чтобы кому-то это удалось!

На руке по-прежнему висели часы "Электроника", тоже моя гордость. Они упорно показывали восемьдесят восемь часов и восемьдесят восемь минут, а также значок будильника. Попытка нажатием на кнопки, причем включая кнопку перезапуска, а для этого идеально подходила шариковая ручка, вызвать в них хоть какую-нибудь ответную реакцию ни к чему не привела. Время часы показывали то же самое. И..., а и все. Инвентаризация закончена.

Кнопка была заботливо спрятана в пенал – а вдруг пригодится. Пенал убран в сумку, а сумка отправлена к прочим вещам сушиться на солнышке. Потрогав кеды, я решил не мешать их высыханию и отправился на осмотр своих владений, следуя вдоль береговой линии. Предположение, что у них уже может быть хозяин, мне даже в голову не пришло. Примерно через час, съев еще четыре груши, я вернулся на место своей якорной стоянки. Ура! Сбылась голубая мечта практически любого мальчишки, а также доброй половины девчонок моего возраста! Я Робинзон! У меня есть собственный необитаемый остров! Ура, и еще раз ура!

***

Первый день робинзонады, прошел просто великолепно! Я купался, загорал и ел груши. Благая идея построить хоть какое-нибудь укрытие от непогоды, пришла мне в голову только ближе к вечеру, сильно ближе, темно уже почти было. А идея костра, и вовсе когда уже ни черта кроме линии пляжа и разглядеть было не возможно. Хотя нет, груши, что сорванные, что оставшиеся на ветках с наступлением темноты начали слабо светиться, а когда стало совсем темно, превратились в маленькие тусклые фонарики. В свете испускаемом грушами, было сложно разглядеть даже соседние листья, но смотрелось очень красиво, жаль что они все светились только желтым светом, а то выглядело бы как новогодняя гирлянда. До наступления тьмы я успел наломать веток кустарника окружавшего пляж и нарвать травы росшей выше по берегу, хоть и не много, но на что-то типа кровати хватило. В темноте было немножко страшновато, но видимо впечатлений последних двух дней хватило, так что стоило мне лечь на импровизированное ложе, как я мгновенно уснул. Если мне что-то и снилось, то я не запомнил.

Проснулся я до рассвета, от того что совершенно зверски замерз. Под утро выпала роса, причем настолько обильная, что вся моя одежда стала настолько мокрой, будто бы я ее постирал и не стал отжимать. Я вскочил и начал изображать на берегу что-то среднее между утренней гимнастикой и пляской шамана из племени тумбу-юмбу, при этом отстукивая очень сложный ритм зубами. Мои шаманские пляски продолжались до тех пор, пока взошедшее солнце, не обогрело землю, ну и меня вместе с ней. Это более чем часовое физическое упражнение отчетливо доказало мне, что необходимо строить хоть какое-нибудь укрытие, иначе так недолго и ноги протянуть. Постройка шалаша это очень простое занятие, если у вас есть топор и хотя бы пару метров крепкой веревки. Если вышеперечисленных предметов нет, то "бяда-а". Наверное есть люди, которые могут построить шалаш хоть голыми руками и в тундре, но я к ним явно не относился. До обеда шалаш был построен двенадцать раз, не один из вариантов не перенес столкновения с действительностью даже на стадии каркаса. Легкий ветерок периодически принимавшийся дуть с озера разрушал конструкцию или приводил ее к состоянию пизанской башни. После обеда тщетность моих усилий стала очевидна даже для меня самого. Подкрепившись очередной парой груш, я решил провести детальную разведку своего острова.

Часа четыре я слонялся по зарослям груши и кустарника немного похожего на иву, но ничего достойного внимания так и не нашел. Когда прогулка мне уже порядком надоела, и я решил, что пора возвращаться, удача улыбнулась мне. Продравшись через очередные заросли, я оказался на приличных размеров поляне, почти идеально круглой, метров под семьдесят в диаметре. В самом центре поляны стояло странное каменное сооружение. Громадный серого цвета валун каплевидной формы, во всяком случае, каплевидной формы была та часть, что торчала из земли. К валуну с высокой стороны было пристроено, что-то напоминавшее крыльцо или открытую веранду. Две небрежно отесанные стены из такого же как валун камня, метра три длинной и два с половиной в высоту, были перекрыты каменной плитой грязно-белого цвета отесанной значительно ровнее. В результате под крышей получалась комнатка метров в восемь-девять. С валуна открывался вид почти на весь остров, как можно было не увидеть его издалека, было для меня загадкой. Стены стояли крепко и в отличии от моих шалашей точно не собирались падать под порывами ветра. На боку валуна, обращенном в комнату, я увидел вырезанный странно знакомый знак. Круг в центре которого был равносторонний треугольник соединенный с окружностью тремя лучами продолжавшими биссектрисы углов. Сам треугольник был разделен на четыре одинаковых треугольника поменьше, при этом центральный был выпуклым, а три крайних выдолблены. Не испытывая ни малейшего желания еще раз ночевать под открытым небом я решил переехать на поляну и отправился за своими вещами.

Переезд оказался неожиданно долгим. Раз пять я пересек остров от берега до берега и хотя вроде бы возвращался по своим следам, не мог выйти на поляну. Заросли надежно скрывали вершину валуна, а залезть на грушу не получалось, слишком гибкими были стволы этих деревьев и не были способны удержать даже мой не великий вес. Наверное, если бы я не знал, что поляна существует, я бы ее так и не нашел.

Но все когда-нибудь кончается. Кончились и мои блуждания. На поляну я вышел уже под вечер. Идея перенести свою постель с берега, не встретила понимания и одобрения у организма. За день я устал зверски. Немножко передохнув, я пошел рвать траву для новой лежанки. Закончил я уже при севшем солнце, ориентируясь по тени валуна перекрывавшей гирлянды светящихся груш. День был завершен, и также как и накануне я уснул, казалось раньше, чем успел лечь.

Да, ночевка под крышей имеет свои преимущества! Я проснулся, когда солнце уже взошло, я проснулся сухим, и я проснулся не от холода! Слава крышам!

***

– Утро красит нежным цветом

Бока древнего камня,

Просыпается с рассветом

Вся Советская земля!

Ну, может не совсем советская и даже не совсем земля, а также не так чтобы с рассветом, но просыпается это точно. Я на острове уже семь дней. Никогда бы не подумал, что буду с удовольствием обустраивать быт. За прошедшие дни мной были проделаны тропинки от поляны к бухте "Якорная стоянка" и еще пяток ведших в различные части острова. Потерять поляну с домом как в первый раз теперь стало крайне проблематично. По берегу был собран плавник и героически перетащен на поляну. Топливом для костра я был обеспечен надолго. Правда самого костра пока что так и не появилось. Книжная мудрость предложила массу способов разведения огня, правда большинство из них требовали наличия не имевшихся у меня предметов, как то кресало, огниво, трут или на худой конец спички с зажигалкой.